Текст книги "Хунак Кеель"

Неожиданно на пути каучукового мяча оказался Мисуе.

В отчаянном прыжке он принял жестокий удар на голову. Мяч отскочил к Ху-Наку, а сам Мисуе с хриплым криком рухнул на камень площадки. Под ним сразу образовалась широкая красная лужа.

Чжен Су бросился на колени перед распростертым другом. Но было уже поздно. Сердце отважного воина остановилось.

Команду Ху-Нака охватило отчаяние.

Этим незамедлительно воспользовались игроки Кетсалькоатля. Они стремительно рванулись в атаку.

– Не останавливайтесь, – взывал Вухуб-Болам, тщетно пытаясь прервать атакующий порыв Шиб-Кееля. – Его смерть не должна быть напрасной.

– Вперед, друзья! – подхватил его призыв Ху-Нак, яростно прорываясь к ведущему игроку команды противника. – Покажем им, чего мы стоим!!!

Чжен Су с горестным криком бросился под ноги Шиб-Кеелю, приготовившемуся принять мяч. Тот не успел отреагировать на этот маневр и лишь подставил руку, не давая мячу коснуться плит.

Мяч пролетел почти над самой площадкой. Еще немного, и он бы коснулся плит. Тогда Шиб-Кеелю грозила бы смерть. Распластавшись в горизонтальном полете, Коб-Тох отразил тяжелый снаряд, переправив его Ху-Наку.

Удар!

Мяч коснулся метки команды Кетсалькоатля…

Игра окончилась.

Игроки обеих команд под неумолчный рев трибун остановись. Черные перья воинов Кетсалькоатля, казалось, опустились от постигшего поражения.

Сломанный Нож бросился к изломанному телу Мисуе и бережно поднял его на своих могучих руках.

Шиб-Кеель медленно, волоча ноги, подошел к Ху-Наку и что-то негромко проговорил, с трудом перекрывая с хриплым звуком вырывающееся дыхание.

– Он скорбит о гибели столь славного воина, – тихо проговорил Вухуб-Болам, – но при игре в мяч такое случается довольно часто.

– Он – воин, – произнес Ху-Нак, – а воины его страны всегда готовы к смерти, – он покачал головой, – нет, не так, они всегда к ней готовятся.

Вухуб-Болам передал его слова гиганту Шиб-Кеелю.

Тот кивнул и положил мускулистую руку на плечо Ху-Наку.

– Он хотел бы назвать тебя другом, – в голосе Вухуб-Болама явно промелькнула скорбь, – жаль, что больше вы не сможете встретиться.

– Почему?

– По правилам игры тебе нужно отрубить ему голову, чтобы завершить игру…

– Но зачем?

– Таковы правила, – грустно заметил Чжен Су, – наш друг и учитель уже говорил об этом.

– Передай Шиб-Кеелю, – с внезапным порывом произнес Ху-Нак, – что в знак нашей недолгой дружбы, – голос его прервался, но сделав над собой усилие, он продолжил, – я возьму его имя.

– Это как? – Вухуб-Болам потрясенно посмотрел на Ху-Нака.

– С этого момента меня будут звать Хунак Кеель!

Игроки команды Кетсалькоатля, внимательно прислушивавшиеся к разговору ведущих игроков, разразились громкими приветственными криками, на мгновение перекрывший рев трибун.

Многочисленные зрители мгновенно затихли, чтобы разобраться в причинах столь неуместного в это время ликования.

Коб-Тох обернулся к бойцам своего отряда и обстоятельно объяснил им сложившуюся ситуацию.

Бойцы некоторое время потрясенно молчали. Совершенное их предводителем несколько не укладывалось в представлениях этих людей, таких разных, с такими различными традициями и обычаями.

На площадку для игры в мяч спустился жрец-распорядитель. жестом он подозвал к себе Ху-Нака и Шиб-Кееля.

Ведущие игроки обеих команд медленно приблизились к черной фигуре.

Взгляд жреца был строг и требователен.

– Ху-Нак, ты должен завершить священную игру в мяч.

Ху-Нак недоуменно вгляделся в мрачное лицо жреца.

– Что он имеет в виду? – обернулся он к Вухуб-Боламу

Вухуб-Болам укоризненно покачал головой.

– Дорогой друг, я тебе уже несколько раз говорил, что ты должен принести лучшего игрока проигравшей команды в жертву Кетсалькоатлю.

Ху-Нак внимательно посмотрел на своего недавнего противника, а теперь – побратима по имени. Тот кивнул в ответ на невысказанный вопрос.

– Ты должен отрубить Шиб-Кеелю голову, – жрец протянул предводителю отряда путешественников обсидиановый нож.

– Я не могу этого сделать, – твердо проговорил Хунак Кеель, – мы с ним теперь побратимы. И мое имя теперь не просто Ху-Нак, а Хунак Кеель!

Жрец на мгновения утратил уверенность и растерянно посмотрел на трибуну, где гневно поднялся во весь рост Верховный Жрец Кетсалькоатля.

– Раз капитан победившей команды не может принести в жертву противника, то тогда обряд должен исполнить жрец, – громовой голос Верховного Жреца пронесся над Городом Холмов.

– Погоди, жрец, – Шиб-Кеель протянул мускулистую руку.

Он повернулся к Хунак Кеелю, церемонно опустился на одно колено, медленно и торжественно снял свой великолепный головной убор, увенчанный длинным блестящими перьями и протянул его обретенному побратиму.

– Прими этот дар в знак нашего начинающегося и тут же заканчивающегося родства.

Хунак бережно принял подарок, прижал к груди.

– Я принимаю твой дар, побратим.

Жрец положил на плечо Шиб-Кеелю руку.

– Да, жрец, – Шиб-Кеель опустился на колени и склонил гордую голову.

Хунак рванулся было вперед, но его с двух сторон удержали, ухватившиеся за предплечья Коб-Тох и Вухуб-Болам.

Обсидиановый нож мелькнул в лучах заходящего солнца, блестя полированными гранями.

Отсеченная голова Шиб-Кееля покатилась по белоснежным плитам игровой площадки. Тело бывшего лучшего игрока команды Кетсалькоатля повалилось на землю. По белоснежным плитам площадки для игры в мяч растеклась темная кровь.

Жрец тем временем ухватил отрубленную голову Шиб-Кееля за длинные волосы и высоко поднял над собой, показывая трибунам.

Зрители снова разразились приветственными криками.

– Боги разрешили спор, – пронесся над толпой голос правителя Города Холмов, – пришельцы сказали правду. Поприветствуем же славных воинов, прибывших в наш священный город.

Игроки черной команды подошли к Хунаку и, скрестив руки на груди, сдержанно ему поклонились.

– Они все изъявляют желание вступить в твой отряд, – потрясенно проговорил Вухуб-Болам.

– Я согласен принять их к себе, – выговорил молодой военачальник.

4. Мисуе

Море словно старалось отвратить от своего могущества дерзких людей, стремившихся перебороть его на своей легкой лодчонке. Раз за разом злобно шипевшие волны заливали утомленных гребцов. Бойцы небольшого отряда уже промокли насквозь. Ху-Нак резким движением, по зверинному, отряхнулся после очередного водяного удара. Сверкающие брызги рванулись в разные стороны. Но тут же очередная волна обрушилась на путешественников.

– Тут уж ничего не поделаешь, – Коб-Тох устало стер с лица горько-соленую влагу, – нам в любом случае нужно продвигаться дальше.

– Так оно и есть, – отозвался Чжен Су, с каждым днем, как они отдалялись от родного селения, он становился все более и более замкнутым.

– Не переживай ты так, – проговорил Ху-Нак, всеми силами стараясь перекричать рокочущий шум моря.

Шум моря?

Чжен Су осторожно прикоснулся к плечу Коб-Тоха. Он так и не приучился относиться к ним одинаково. Ху-Нак так и оставался для него олицетворением божественной персоны императора среди маленького отряда.

– Чего тебе? – Коб-Тох никак не мог придать голосу дружелюбие, настолько умаяла его эта битва с неслабеющим морем.

– Прислушайся, – твердо произнес маленький боец.

– Как тут можно чего-то услышать, – отмахнулся от него бывший охотник за черепами, – море шумит так, что себя самого-то не услышишь.

– В том-то и дело, – горячо затараторил Чжен Су, – море шумит только тогда, когда близко земля. Мы переправились, мастер!!!

– Переправились, – услышал Ху-Нак и, едва удерживая равновесие на пляшущей среди волн скорлупке, повернулся к собеседникам, – Куда переправились?

Бывший житель Поднебесной Империи не успел ничего ответить, как утлое суденышко вышвырнуло на каменистую землю.

От удара путешественники кубарем вывалились на берег. Коб-Тоху показалось, будто твердая неприветливая земля встала дыбом и пребольно ударила его по носу. Он ошарашенно перевернулся через голову и расслабленно сел на галечном берегу, вытянув ноги.

– Хорошо-то как, – Ху-Нак неуверенно выпрямился на дрожащих после морского неистовства ногах. – Наконец-то мы на суше.

Он сильно топнул по плотно утрамбованной земле.

– Подождите, друзья, – вдруг встрепенулся Коб-Тох и озабоченно огляделся вокруг, – А где наше оружие?

Все насторожились.

– А что? – подобравшись, словно хищный зверь приготовившийся к отражению нападения, рванул руку к бедру Ху-Нак.

Пальцы воина коснулись рифленой поверхности, и ладонь крепко стиснула рукоять. По напряженному телу прокатилась волна успокоения.

– Уф, – проговорил он, – Слава великим предкам, – меч вылетел из ножен и, крутнувшись в ладони, устремил хищное острие к восходящему солнцу, – Без оружия в руке я несколько неуверенно себя чувствую…

Чжен Су, тем временем, на четвереньках пробрался к своему любимому шесту и судорожно сжал его в кулаке. Длинный, локтя четыре в длину, шест выглядел не менее внушительно, чем узкий прямой клинок Ху-Нака.

Меч Коб-Тоха серебристой рыбкой поблескивал неподалеку от негодующих на ускользнувшую добычу, гневно шипящих волн, старательно стремившихся дотянуться до промокших до нитки путешественников длинными пенистыми щупальцами. Не дотягивались, и, разочарованно шелестя мелкими камушками, откатывались обратно, чтобы в следующий момент упрямо повторить свою попытку. И снова безрезультатно…

Коб-Тох одним стремительным движением рванулся вперед, и ладонь бережно накрыла эфес.

Небольшая группа сгрудилась на каменистом берегу возле обломков разбитого суденышка. Лезвия мечей отбрасывали грозные блики в лучах жаркого солнца.

– Надо пробираться вглубь этой страны, – принял решение Ху-Нак.

Коб-Тох только кивнул в ответ. Глаза его внимательно осматривали окрестности.

– Красота-то какая, – внезапно выговорил он.

Ху-Нак удивленно посмотрел на друга и потрясенно замолчал, наткнувшись взглядом на небольшое деревцо, усыпанное нежными розовыми цветочками. Созерцание прекрасных цветов действовало расслабляюще. Бойцы медленно опустили оружие.

– Странно, – Ху-Нак вложил клинок в ножны, – что это за дерево, что заставляет руку воина убрать меч и открыться для принятия благости в душу.

– Это сакура, – произнес Чжен Су, опираясь на шест, как на посох.

– Сакура? – Коб-Тох пристально посмотрел на умиротворенного беглеца из Поднебесной Империи, – Я уже слышал это название от одного торговца еще там, – он махнул рукой куда-то в сторону волнующегося моря.

– Мы в стране Восходящего солнца, – назидательно произнес Чжен Су.

– И что это нам дает? – Ху-Нак подозрительно посмотрел на него.

– Подумай сам, – Коб-Тох, за время пребывания в Поднебесной Империи беседовавший со многими торговцами, достоверно знал о взаимоотношениях этих двух стран, – страна Восходящего солнца сейчас является как бы зеркальным отражением Поднебесной.

– Ты прав, – облегченно вздохнул Ху-Нак, – нам ничего не должно грозить. Нас должны принять с большим торжеством. Мы же теперь носители великой культуры.

Со стороны деревьев сакуры показались люди, одетые только в какие-то куцие набедренные повязки. Шедший впереди старик еще издали отвесил низкий поклон.

Крестьяне, – определил Коб-Тох.

– Коннитива, есо-но хето, – проговорил старик и махнул своим спутникам.

Те старательно повторили его движения.

– Тюгоку? – задал вопрос старый крестьянин и снова поклонился.

– Что он сказал?

Чжен Су задумчиво почесал подбородок с пробивающейся редкой бородой.

– Я вообще-то… не знаю… этот варварский язык. Но… по-моему, он спросил, откуда мы…

Ху-Нак выступил вперед, окончательно принимая на себя роль предводителя, поправил пояс с оружием.

Люди внимательно уставились на рукоять меча, видневшуюся у бедра воина. Между ними прокатилась невнятная волна шепота.

Чжен Су приблизился вплотную к Ху-Наку, осторожно тронул его за руку и собрался что-то сказать…

Неожиданно послышался топот многочисленных ног. Бойцы небольшого отряда непроизвольно сжали оружие.

Умиротворение, вызванное великолепным видом цветущей сакуры, внезапно растворилось в виду появившихся практически следом за предыдущими визитерами, совершенно других людей.

Опытный глаз воина позволил Ху-Наку определить в них возможных противников. В первую очередь это касалось одежды. Вновь прибывшие двигались с легким шуршанием, издаваемым многочисленными полированными деревянными пластинками, плотно пришитыми на верхних куртках.

«Наверное, эти пластинки, – мелькнула в голове Коб-Тоха быстрая мысль, – должны защищать тело бойца в бою».

За спиной каждого из воинов возвышались бамбуковые сооружения с натянутыми на раму полотнищами с написанными черными знаками.

А меч уже сверкнул, выдвигаясь навстречу непрошенным гостям.

В рядах пришедших тоже появились слегка изогнутые полосы металла.

Крестьяне испуганно приникли к земле, провожая воинов настороженными взглядами.

Стремительно сверкнули стальные полосы клинков.

Покатились по земле срубленные головы. Только один из крестьян поспешно бросился за спины путешественников, прячась от своих соотечественников.

– Его-суру!!! – сомневаться в значении его слов не приходилось.

Оружие мгновенно приняло боевое положение. Зловещий блеск проскользнул по отточенным лезвиям.

– Будем драться! – решительно выговорил Ху-Нак.

– Их не больше десятка, – одобрительно отозвался Коб-Тох, – Справимся…

– Самураи Киёмори Тайра, – тело крестьянина била сильная дрожь.

Воины Тайра, между тем, крадущейся походкой принялись обходить готовых к бою путешественников с трех сторон.

– Не разделяться! – жестко приказал Ху-Нак, – Нам нужно держаться вместе.

– Спина к спине!!! – крикнул Коб-Тох. Клинок в его руке угрожающе шевельнулся.

Самураи бросились в атаку.

– Тайра!!! – вопили они.

Зазвенев, столкнулись клинки. Сражение началось.

Зеленоватые с белыми пенными гребнями волны равнодушно наблюдали за разгоревшейся на берегу схваткой.

Наука, полученная в стенах монастыря, позволяла довольно успешно отражать беспорядочные атаки.

– Никакой техники, – буркнул Коб-Тох, отражая горизонтальный стремительный удар.

– Это ты зря, – меч Ху-Нака точным проникающим ударом проскользнул между пластинок доспеха, и тут же сам Ху-Нак, развернувшись, ушел из-под очередного удара. – Драться они умеют…

Тренированное тело автоматически делало все, чтобы противник не смог до него дотронуться.

Рядом с быстротой змеиного языка мелькал шест Чжена Су, сбивая одного воина за другим.

Неожиданно в битву вмешался, до этого момента прячущийся за спины, крестьянин. Подхватив с земли выроненные из рук самураев мечи, он с невиданным мастерство пришел на помощь своим защитникам. Мечи в его руках действительно совершали чудо. Вот крестьянин, хотя, глядя на его воинское умение, можно ли было его называть теперь крестьянином, поднырнул под молнией клинка противника, кувырком ушел в сторону, рука с мечом мелькнула со скоростью молнии. Напавший на него самурай захрипел, схватившись за пропоротый живот, и тяжело повалился под ноги сражающихся.

– Неплохо, – бросил Ху-Нак, отражая очередную атаку.

Словно поняв его слова, крестьянин ухмыльнулся, провел серию стремительных ударов, заставив еще одного противника рухнуть на красную землю.

– Усиро-э каэримас! – раздался истошный крик, – сорэ сэнси Аматерасу…

Крик ужаса прокатился над берегом.

Нападавшие воины поспешно скрылись в зарослях сакуры.

Ветви, усеянные такими не вяжущимися с данным моментом розовыми легкомысленными цветами, насмешливо качались вослед уходящим, роняя на землю сбитые лепестки.

Усталые руки опустились, из затекших пальцев чуть не вываливались скользкие от пота рукояти.

– Ты – неплохой боец, – Ху-Нак благожелательно хлопнул нежданного соратника по плечу.

Человек резко прянул в сторону, угрожающе выставил подобранный меч.

– Я – самурай, – отчетливо проговорил он на языке Поднебесной Империи, – ронин…

– Что? – Коб-Тох, старательно вытирающий лезвие от крови, поднял голову и внимательно посмотрел на него, – ты можешь говорить на…

– Это входит в систему обучения, – пожал плечами самурай.

– Тогда может ты объяснишь нам, что здесь вообще происходит, – Ху-Нак подошел к нему ближе и медленно задвинул меч в ножны.

– Все просто, – вновь приобретенный союзник бережно провел по клинку шелковым лоскутом, – сейчас идет война между домами Тайра и Минамото…

– Так, – Коб-Тох опустился на прогретые камни, – Эти, – он махнул в сторону удалившихся самураев, – кричали «Тайра»… Значит ты – из дома Минамото?

– Меня зовут Мацунаги-но-Мисуе, – в осанке его появилась гордость. – Я жил в этой деревне по приказу моего господина. Люди Тайра раскрыли меня…

– Хорошо, – Ху-Нак внимательно оглядел спутников, – Я готов принять тебя на службу.

Мацунаги-но-Мисуе опустился на колено, на руках протянул меч.

– Что это?

– Согласно Бусидо идеальный воин должен обладать следующими качествами: верность господину, храбрость, скромность, стремление к самопожертвованию, игнорирование чувств в пользу долга, отсутствие страха перед смертью и другие традиционные воинские достоинства. – ритмичной скороговоркой проговорил Мисуе и с надеждой посмотрел на Ху-Нака

– Ну и что? – Ху-Нак удивленно обернулся к соратникам.

– Мне кажется, – Коб-Тох осознал торжественность момента и задумчиво ухватил подбородок, – Мацунаги вверяет тебе меч в знак своей службы.

– Службы?

– Но ты же сам сказал, что готов принять его. – и он одобрительно кивнул коленопреклоненному Мацутасу-но-Мисуе.

– Клянусь этим мечом, быть тебе преданным! Я готов умереть в бою по твоему приказу!

– Я, – Ху-Нак положил руку на протянутый меч. Ему показалось, что так будет правильно, – принимаю твою клятву. Отныне ты мой воин…

5. Земля майя

– Нам нужно двигаться дальше, – Хунак поправил мечи на поясе и строго взглянул на соратников.

– Зачем нам двигаться? – недоуменно посмотрел на него один из новообретенных товарищей.

Хунак обвел взглядом собравшихся воинов. Старые соратники, прошедшие с ним многие и многие дороги, сосредоточенно проверяли снаряжение, тщательно скрывая свое нетерпение. Игроки бывшей команды Шиб-Кееля тревожно переговаривались между собой.

Хунак открыл было рот, чтобы ответить, но Коб-Тох жестко сжал плечо друга крепкими будто стальными пальцами. Молодой военачальник раздраженно обернулся к нему.

– Не горячись, мой друг, – тихо произнес Коб-Тох, – воины Города Холмов еще не готовы покинуть обжитые места.

– Но с севера надвигаются мешики…

– Это знаем мы, но не они, – возразил Коб-Тох, – и потом, они вполне уверены, что легко справятся с ними, как справлялись с различными племенами варваров, которые время от времени пытаются захватить богатства города.

– Но ведь это не простые варвары, и они не отделаются мелким набегом. Все племя сдвинулось с места в поисках нового места жизни. У них нет обратного пути. Им некуда возвращаться…

– Ты прав, но мы должны сделать все возможное, чтобы нам поверили и в этом.

Коб-Тох повернулся к стоящим немного особняком воинам Города Холмов.

– Храбрые бойцы, – голос его пронесся над головами обоих отрядов, – я знаю, что вы все готовы сражаться с врагами, не щадя своей жизни. Но Городу Холмов в одиночку не справиться с планомерным нашествием мешиков…

– Мы будем драться! – воскликнул меднокожий Ах-Мис, сильнейший после Шиб-Кееля игрок Кетсалькоатля. Рука его гневно взметнулась вверх.

– Я согласен с тобой, доблестный Ах-Мис, – примирительно проговорил Коб-Тох, – но храбрость не всегда приводит к победе. Желательно найти могущественных союзников, чтобы отстоять всю землю вашего народа, а не погибнуть, защищая только один единственный город.

– Я понял тебя, воин, – проговорил Ах-Мис, – поэтому я предлагаю обратиться за помощью к нашим соседям какчичелям.

– Почему именно к ним?

– Какчичели смогли противостоять тольтекам, которые несколько двадцатилетий назад прошли волной по нашим землям, – вмешался в разговор Вухуб-Болам.

– Кто такие тольтеки? – хмуро выговорил Хунак Кеель.

– Тольтеки – могучий народ, – отозвался Ах-Мис, – искусные строители, великолепные воины. Но несколько к’атунов назад у них произошел раскол. Тогдашний правитель тольтеков Се Акатль Топельцин, которому дали прозвище Кетсалькоатль, покинул Толлан-Шикокотитлан и с войском вторгся в нашу землю. Несмотря на упорное сопротивление, тольтеки прошли в южные земли какчичелей и ицев.

– Значит, их и нужно просить о помощи! – решительно произнес Хунак Кеель.

– Движемся в земли ицев, – Коб-Тох подвел черту под сказанным.

– Лучше всего использовать для нашей цели купеческий караван, – доверительно выговорил Вухуб-Болам, обращаясь к Хунаку.

Молодой командир пристально посмотрел в бесхитростное лицо воина и согласно кивнул.

– Только где же я найду купца?

– Хун-Кавич как раз собирается отправиться в Ч’ич’ен-Ицу с очередной партией товара, – задумчиво проговорил Ах-Мис.

– Ну и что?

– Как что? Хун-Кавич – мой дядя, и я мог бы переговорить с ним, чтобы он нанял ваш отряд в качестве охранителей.

– Ты и на самом деле может это сделать? – недоверчиво выговорил Коб-Тох.

Ах-Мис неуверенно пожал плечами.

– Почему бы и нет?

***

– Ну что же, твой отряд состоит из неплохих воинов, – пожилой упитанный торговец критически оглядел спутников Хунака, – пожалуй, я смогу нанять вас. Только, – он нерешительно почесал голову под пышным головным убором, – я не имею возможности держать вас лишь в качестве охраны…

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Коб-Тох.

Хун-Кавич замахал пухлыми ручками перед суровым лицом воина.

– Не думай ничего плохого, достопочтенный. Я просто хотел предложить твоим людям взять на себя переноску части товара…

Он искательно посмотрел в лицо Коб-Тоху.

– Пожалуй, мы сможем на это согласиться, – произнес Хунак Кеель.

– Хорошо. Тогда мы выходим завтра, на рассвете.

***

Над белокаменными храмами и пирамидами Города Холмов поднималась ярко-алая заря. Словно огненные языки расчеркнули темное, но уже начинающее светлеть, небо. Длинные светло-серые ленты легких облаков предвещали жаркий солнечный день. По земле потянулись синие тени. Город постепенно просыпался, встречая приход великого бога Ицамны. С высочайшей пирамиды города донесся голос Верховного жреца, славящего встающее солнце. Улицы города постепенно наполнялись жителями. Кто спешил заняться обычными повседневными делами, кто готовился к решению каких-то особенных проблем.

Хун-Кавич, с хрустом потягиваясь, вышел из дома и подошел к выполнявшему обязательный комплекс упражнений Хунаку Кеелю. Небольшой разноплеменной отряд старательно повторял движения вождя. Сказалась привычка постоянно находиться в боевой форме, привитая за время длительного путешествия.

– Хм, – торговец прочистил горло, – нам пора…

Коб-Тох заметил Хун-Кавича, прекратил упражнения и, заткнув мечи за пояс, неслышно подошел к нему и положил руку на плечо.

– Не отвлекай, – проговорил он вполголоса.

Хун-Кавич непонимающе уставился на него.

– В чем дело? – удивился Коб-Тох, – Ты, что не понимаешь…

– Конечно, он не понимает, – усмехнулся подошедший Вухуб-Болам, – Ты же, мой друг, говоришь на своем языке…

– На своем? – брови Коб-Тоха поднялись до середины лба, – Не поверишь, Вухуб-Болам, но я уж и забыл, какой мой родной язык.

– А на каком же языке тогда ты говоришь?

– Это слова н'де, с которыми мы прожили около двух лет…

Вухуб-Болам повернулся к непонимающему купцу, осторожно тронул его за руку и, низко кланяясь, что-то тихонько проговорил.

Хун-Кавич нахмурился, некоторое время неподвижно смотрел на занимающихся бойцов отряда Хунака, а потом неудержимо рассмеялся.

Хунак, окончив упражнение и подошел к собеседникам. Коротко поклонился купцу. Сверкнул в лучах восходящего солнца клинок.

– Уважаемый, нам пора двигаться.

Коб-Тох и купец переглянулись.

– Мы только что об этом говорили, – широко улыбнулся Вухуб-Болам в ответ на недоуменный взгляд вождя.

– Значит, выходим, – глаза Хунака загорелись огнем деятельности, – Воины готовы.

– Перекусите перед дорогой, дорогой военачальник.

Хун-Кавич удовлетворенно повернулся и важно прошествовал к сидящим вокруг плотных тюков с товарами рабам-носильщикам.

– Я заметил, что ты взял себе меч Мисуе, – еле слышно проговорил Коб-Тох, показывая на светлую, слегка изогнутую полосу в руках Хунака.

– Ну, да, – Хунак легко протер лезвие полоской ткани, – Мисуе говорил, что все внимание воина должно обращаться на оружие. Основным оружием он называл меч. Но меч – это не просто оружие, а символ воина, его мужества и доблести.

– И ты решил, – понимающе кивнул Коб-Тох, – воздать славу ушедшему от нас Мисуе при помощи его меча.

Через некоторое время небольшой караван Хун-Кавича вышел из Города Холмов.

Они шли гуськом, старательно приноравливаясь к шагам впереди идущих. Это было тем более необходимо, что тропа почти сразу, не встречая пригородов, вступила в плотную стену джунглей. В свое время путешественники вступили в Город Холмов с другой стороны. Проплывали мимо мохнатые стволы исполинских деревьев, гибкие как веревки лианы, словно подсмеиваясь над путешественниками, переплетались причудливыми узорами вдоль тропы.

Хун-Кавич удобно разместился в носилках, несомых на плечах четырех крепких рабов. Носильщики шли, сгибаясь под тяжелой ношей.

Мерно покачивались на спинах людей внушительные тюки. Коб-Тох, освобожденный от необходимости исполнять обязанности носильщика, обратил внимание на ремни, проходящие через лоб носильщиков и создававшие дополнительный упор. Он вспомнил, что и в далекой теперь Поднебесной Империи крупную поклажу переносили подобным образом.

Но, оказалось, не он один обратил внимание на такой способ переноски:

– Смотри, – проговорил подошедший Хунак, – точно так же переносили тяжести и могущественные тлинкиты…

Коб-Тох внимательно посмотрел на вождя.

В памяти внезапно появились тяжелые резные маски этого воинственного народа, от которого пришлось спасаться бегством до самых палаток племен н'де.

– Ты прав, – Коб-Тох взглянул на друга, – многие народы сходны между собой в некоторых обычаях. Это только показывает, что мы все едины…

– Что значит едины?

– Люди, по своей сущности, одинаковы.

Хунак не ответил, кивнул и, продираясь сквозь плотные заросли, отправился в голову каравана.

Движение между тем продолжалось.

Мерно ступали на пружинистую, перевитую многочисленными корнями, еле заметную тропу, босые ноги.

– Будьте внимательны, – проговорил вдруг Вухуб-Болам, бросился вперед, оттолкнув оглядывающего по сторонам Чжена Су, и стремительно ударил дубинкой по причудливому побегу, преграждавшему каравану путь.

Побег неожиданно шевельнулся. Треугольная голова небольшой змейки дернулась. Мелькнул раздвоенный язычок. Снова опустилась дубинка Вухуб-Болама, добивая этого представителя животного мира. Коб-Тох отвернулся, пряча улыбку.

– Что случилось, – недоуменно обратился к нему Вухуб-Болам, очищая обсидиановый вкладыш боевой дубинки, – мне показалось, что ты…

– Все просто, мой дорогой друг, – Коб-Тох ободряюще хлопнул воина по плечу, – у тебя еще не хватает резкости удара. Иначе ты покончил бы со змеей одним ударом…

– Научишь? – в глазах юноши блеснули искорки надежды.

– Посмотрим, – усмехнулся Коб-Тох, – насколько ты будешь в состоянии заниматься после дневного перехода…

– Я привыкший!

– Посмотрим…

Еле заметная тропа снова неспешно ложилась под ноги путников, массивные деревья провожали людей задумчивыми взглядами темно-зеленых листьев. В глубине знойного неба, невидимой из-за густых раскидистых крон, перекликались незнакомые птицы.

Коб-Тох неожиданно вспомнил леса родного острова, покинутые ими несколько лет назад. Это воспоминание заставило воина насторожиться и крепче сжать рукоять меча.

Он встревожено огляделся вокруг. Казалось, вот-вот… и жестокие враги, уничтожившие родное селение, обрушат на путешественников ярко расцвеченные стрелы, стремясь завладеть в качестве трофеев их головами. Рука непроизвольно до половины выдвинула стальное лезвие из ножен. Наиболее смелый солнечный луч скользнул по клинку, рассыпав яркие блики по мрачному полумраку сельвы.

Тревога Коб-Тоха передалась шедшему рядом Вухуб-Боламу. Он поудобней перехватил дубинку, готовясь бить и отражать, отражать и бить…

– Что там? – обернувшийся на тревожный звук Хунак пружинисто согнул ноги в коленях и выхватил изогнутый меч Мисуе.

– Все в порядке, – хмуро отозвался Коб-Тох, – Вспомнилось начало нашего путешествия…

– В чем-то ты и прав, старый друг. Здешние места могут оказаться не менее опасными. – Хунак подал сигнал, призывая воинов к боевой готовности, – Это не помешает…

Дальше отряд пошел медленней.

Хун-Кавич в своих носилках нахмурился, озираясь по сторонам. Лицо его посерело от возможной опасности.

Словно отвечая на настороженность путников, сквозь густую листву вдруг мелькнул желтовато-серый камень скрытой постройки.

Коб-Тох остановился, всматриваясь в открывшийся перед глазами спрятанный город. Величественные пирамиды, полускрытые зеленым ковром, словно выросли в чаще, явив впечатление нереальности. Встревоженный воин отступил на шаг и чуть не упал, споткнувшись о каменную плиту. Из-под переплетения ветвей на него глянуло каменное лицо…

– Что это?

Взгляд Коб-Тоха упал на лицо Вухуб-Болама. Неунывающий обычно балагур и весельчак, вздрогнул от неведомого ужаса. Некоторое время он не мог выдавить ни единого слова. Боевая дубинка в его руках мелко задрожала.

– Это блуждающий город древних могучих колдунов, – наконец произнес он свистящим шепотом.

– Колдунов?

– Ну да, – нехотя принялся рассказывать Вухуб-Болам, – деревянных людей…

– Деревянных?

– Именно, – молодой воин в мрачной задумчивости вгляделся в каменные развалины, – Когда-то давно жили деревянные люди. Были они очень жестокие: обижали все, что их окружало. Решили боги наказать деревянных людей и наслали на них огненный дождь. Метались деревянные люди, надеясь спастись. Но против них поднялась даже их посуда. Принялись чашки колотить их по лицам и приговаривать: «Вы не жалели нас, жгли наши лица в огне! Получайте!» Пытались деревянные люди забраться на высокие деревья, но те сбрасывали их. Забирались в дома, но дома обрушивались. Нигде не было спасения деревянным людям… Так они все и погибли…

– А какое отношение это имеет к городу?

– Перед своей гибелью прокляли они места своего проживания… Это-то проклятие теперь лежит на этом городе.

– Интересно. Но почему ты назвал его блуждающим? – заинтересованно приблизился к рассказчику Хунак Кеель.

Ответил уже не Вухуб-Болам, а купец, который словно почувствовал, о чем идет речь.

– Этот город удается увидеть далеко не всем. – замедленно проговорил Хун-Кавич, – он то появляется, то снова исчезает в джунглях…

Вухуб-Болам старательно передавал слова купца столпившимся вокруг них меднокожим воинам северных степей…