Текст книги "Хунак Кеель"

– Есть предание, что увидевшим его грозит несчастье… – закончил Хун-Кавич.

– Глупости все это! – сверкнувший в руке Хунака Кееля клинок стремительно рассек несколько ветвей, – нам надо идти дальше…

Караван продолжил свой путь. Рабы из Города Холмов то и дело опасливо оборачивались к оставленым позади развалинам. Хунаку и его товарищам пришлось даже подгонять их, чтоб поскорей уйти от проклятого места. Наконец, даже самые крупные и величественные постройки скрылись за густой стеной деревьев.

Облегченный вздох пронесся над купеческим караваном.

– Еще немного, – купец расслабленно откинулся на подушки носилок, – и наш путь станет много легче…

Его слова сбылись достаточно быстро.

В зарослях появился просвет, и путники вышли на дорогу.

Даже привыкшие за свое странствие ко многому, Коб-Тох и Хунак пораженно остановились: перед ними отсвечивала в лучах яркого солнца мощеная белыми плитами широкая дорога.

– Сакбе… – произнес Вухуб-Болам, – Теперь уже скоро мы будем на месте…

6. Ч’ич’ен-Ица

Идти по белым, тщательно подогнанным, плитам оказалось замечательно. Воины отряда Хунака вполголоса приносили молитвы всем известным богам за улучшение трудного пути. Носильщики также благодарили, но не богов, а тех людей, которые, не жалея сил выкладывали эти ярко-белые плиты. Стыки между плитами белой дороги выглядели словно нарисованными.

Чжен Су украдкой вытащил меч и попытался вонзить его в один из стыков. Но острая сталь лишь процарапала белый камень.

– Хорошая дорога. – обернулся он к Коб-Тоху. – Как же делается такая дорога?

– Разве ваши дороги хуже?

Привлеченный разговором, Вухуб-Болам приблизился к собеседникам.

– В вашей стране есть такие же дороги? – удивленно обратился он к бывшему жителю Поднебесной Империи. – Вы же прибыли из неизвестно каких диких мест…

Чжен Су не успел ответить, привлеченный неожиданным зрелищем. В чаще леса, окружающего сакбе, появились просветы. На отдельных полянках стали попадаться тростниковые хижины простых жителей. Но не это приковало взгляд воина. Впереди, над кронами деревьев вздымались великолепные каменные громады зданий с яркими рисунками. Да и сакбе перестала быть пустынной. То тут, то там появлялись группы людей, чаще с грузом. Вот четверо рабов пронесли знатного человека на носилках. Вот прошагал небольшой отряд воинов. Навстречу попался такой же, как и у них, торговый караван.

– Ч’ич’ен-Ица, – благоговейно произнес Хун-Кавич.

– Что это? – спросил Хунак Кеель, подходя к собеседникам.

– Главнейший город ицев…

– Ицев?

Купец удивленно посмотрел на предводителя отряда.

– Вы же именно туда и собирались. Разве не так?

Огромная площадка, мимо которой проходил караван Хун-Кавича, показалась смутно знакомой.

– Это же площадка для игры в мяч, – восторженно воскликнул Ах-Мис.

Действительно, перед глазами путников предстали высокие, до шестнадцати локтей, стены с прикрепленными кольцами.

– Ничего себе площадочка, – поразился Топающий Медведь, – гораздо больше той, где мы играли…

– Говорят, это самая большая площадка, – поучительным тоном проговорил Хун-Кавич.

Мимо проплывали величественные платформы с рельефными изображениями орлов и каких-то кошачих.

– Ягуары, – подсказал всезнающий Хун-Кавич.

Коб-Тох с содроганием заметил, что и те и другие старательно пожирают человеческие сердца

На следующей стене воины Хунака Кееля разглядели вырезанные в камне целые ряды человеческих черепов.

– Этого нам только не хватало, – пробормотал Хунак, крепко стискивая в ладони рукоять меча.

Поневоле вспомнились охотники за головами далекойт родины.

Караван между тем входил на главную площадь города, наполненную народом, значительно превосходящим по численности Город Холмов. В самом центре площади располагалась величественная пирамида. Коб-Тох насчитал девять террас, постепенно сужающихся к верху. По центру каждой стороны вверх поднималась каменная лестница. На подходящих к храму путников пристально смотрели громадные змеиные головы, заставившие спутников Хунака невольно замедлить шаг. А на самом верху на плоской площадке на вершине пирамиды располагался какое-то здание.

– Пирамида К’ук’улькана, – пояснил Хун-Кавич.

– К’ук’улькан на языке майя означает «оперённый змей» – пояснил Ах-Мис.

– Видимо, это великий вождь, – задумчиво проговорил Сломанный Нож, – раз ему построили такой большой каменный вигвам.

– К’ук’улькан не вождь, – строго проговорил Хун-Кавич, – здесь он почитается как бог.

– Маниту?

– Нечто вроде этого, – пришел на помощь недоумевающему гиганту Коб-Тох.

Со стороны, где заходит солнце с краю площади располагалось еще одно величественное здание – пирамида с огромным портиком перед ней. Увлеченный невиданным зрелищем любознательный Коб-Тох разглядел на поддерживающих крышу колоннах изображения воинов в несколько особых одеяниях.

– Тольтеки, – еле слышно проговорил Хун-Кавич.

– Те самые, о которых ты говорил еще в Городе Холмов?

– Кто такие? – грубый голос прервал начавшего было отвечать торговца.

Перед караваном, вытянувшись в неровную шеренгу стоял отряд воинов в полном боевом снаряжении. На натянутых тетивах луков слегка подрагивали готовые сорваться с тетивы стрелы.

– Караван из Города Холмов, – поспешно отозвался Хун-Кавич и быстрым шагом подошел к предводителю отряда.

Воины Хунака Кееля непроизвольно приготовили оружие к бою. Кто знает, чем могли закончиться эти переговоры.

Коб-Тох успел заметить как торговец что-то положил в руку воина.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес командир, – проходите. Вам туда. – Он махнул рукой куда-то в сторону.

Караван двинулся дальше.

– А это что за здание? – удивленно вопросил Чжен Су.

Вухуб-Болам не сразу сообразил, что он имеет в виду. Здание, на которое смотрел Чжен-Су, не являлось крупнейшим. Заметить его можно было только уж очень приглядевшись.

В отличие от остальных строений города, этот дом оказался полностью покрашенным в красный цвет.

– Что тебя поразило?

– Смотри, на крыше изображены слоны, – Чжен Су пораженно ткнул рукой вверх, – строители этого дома явно были в Поднебесной Империи.

– Это головы носатого Чака – бога Дождя, – строго поправил Хун-Кавич.

А Коб-Тоха больше привлекло следующее грандиозное сооружение представляющее собой башню, на двойной платформе, часть которой выглядела почти шаром.

– Отсюда жрецы наблюдают за небом, – важно проговорил Хун-Кавич с таким видом, будто он сам и был тем самым жрецом.

Коб-Тох недоверчиво посмотрел на торговца.

– Я обязательно научусь искусству наблюдать за звездами, – твердо выговорил он.

– Нам сюда, – торговец прервал его рассуждения.

Перед ними находилось мощное сооружение, занимающее огромную площадь. По внешнему виду оно напоминало дворец. Поднявшись по широкой лестнице караван попал на широкий двор, вдоль всех стен которого располагались маленькие комнатушки с товарами. Одна из них и была предоставлена Хун-Кавичу и его спутникам. Возле комнатушек, прямо на каменном полу разложены различные товары. Множество людей бродили от одного торгового места к другому. Коб-Тох изумленно покрутил головой, поразившись обилию и разнообразию товаров. Тут были и яркие ткани, он вспомнил, что в далекой родине Чжена Су каждый слой населения имел право носить одежду только определенного цвета. Отдельными кучками лежали яркие разноцветные перья. Невдалеке разместились изделия из камня и глиняная посуда. Перед многими торговцами лежали странные, словно завернутые в листья, семена, плотно прикрепленные к толстой основе. «Видимо, так и выглядят колосья маиса», – вспомнил Коб-Тох похожие зерна, служившие пищей каравана во время трудного пути…

Более внимательно рассмотреть все товары ему не удалось.

– Вот тут мы и будем торговать, – довольно потер ладони купец, – Это знаменитый рынок Ч’ич’ен-Ицы.

К нему тут же подскочил невысокий толстенький человек, и они принялись ворошить тюки, разбираясь с товаром.

– А что нам теперь делать? – недоуменно обратился к Хун-Кавичу Хунак Кеель.

– Не знаю, – отмахнулся торговец и протянул ему мешочек с зернами.

– Это зерна какао, – сунулся Вухуб-Болам, – плата за сопровождение каравана.

– Зерна какао? – отстраненно проговорил Хунак Кеель. Мысли его явно были далеки.

Он угрюмо осмотрел отряд, мысленно уже считая воинов Города Холмов своими. Да, они добрались до столицы. А что дальше? Необходимо предупредить царя о продвижении мешиков и добиться принятия активных мер для отражения возможного вторжения.

– Спустимся в город, – незаметно подошедший Коб-Тох положил ему на плечо руку.

– Он больше не нуждается в нас, – горько проговорил Хунак, посмотрев на занятого своими делами купца.

– Но ведь и мы больше не нуждаемся в нем.

– Ну и…

– Хун-Кавич довел нас до главнейшего города земли майя. Мы ведь именно этого и хотели.

Коб-Тох махнул рукой воинам, направляясь вниз по ступенькам рынка. Весь отряд неохотно последовал за ним.

– Что мы теперь будем делать? – произнес как всегда несдержанный Сломанный Нож.

Коб-Тох хмуро взглянул на бывшего воина н’де, но ничего не сказал.

– Надо воевать с мешиками, а не прохлаждаться здесь, – воскликнул Черный Сокол.

– Прохлаждаться? – пробормотал Топающий Медведь, отирая струящийся по телу пот, – неудачное высказывание.

Чжен Су молча вытащил меч и принялся старательно полировать клинок куском шелка.

На память Коб-Тоху тут же пришел самурай Мацутасу-но-Мисуе, который старательно обучал путешественников обращению с оружием. Тот тоже всегда старался отполировать лезвие меча. Жаль маленького воина – погиб во время жестокой игры. Коб-Тох тряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания.

– Все в порядке? – участливо спросил Чжен Су. Он всегда лучше других замечал происходящее внутри человека.

– Храбрые бойцы! – прогремел над площадью голос подошедшего Хунака, – мы достигли цели нашего путешествия. Нам осталось только убедить правителя этой области в угрозе нашествия…

– Кто поверит безродным бродягам? – еле слышно проговорил Ах-Мис, в надежде что его не услышат.

Однако, как ни тихо произнесено было высказывание, оно прозвучало над притихшими воинами как гром.

– Мы не безродные бродяги, – вскинулся Сломанный Нож, угрожающе подняв боевую дубинку.

Между готовыми к драке гигантами отважно вклинился Вухуб-Болам.

– Для народа майя мы все являемся варварами…

Хунак поднял вверх руку, призывая к тишине.

– Да, для жителей этого города мы – безродные бродяги, – устало прошелестел над разгоряченными людьми твердый голос, – значит, чтобы к нам прислушались, надо стать для них своими.

– А как это? – недоуменно повернулся к нему Коб-Тох.

– Мой друг, уж ты-то мог бы и догадаться, – укорил его Хунак, положив руку на плечо, и оглядел соратников, – нам нужно вступить в их войско. Только тогда мы сможем что-то доказать, – добавил он, перекрывая возникший ропот.

Словно отвечая планам Хунака, на площади показался довольно большой отряд воинов в шлемах изображающих голову орла. На высоком шесте колыхался отрядный значок. Предводитель отряда в пышном головном уборе из красных и зеленых перьев отделился от отряда и выступил вперед.

– Приготовились, – негромко скомандовал Хунак.

Как всегда бывает в подобных ситуациях, даже мнимая опасность заставляет сплотиться недавних спорщиков. Воины Хунака: и старые проверенные бойцы, и те, что присоединились к отряду в Городе Холмов, сразу подобрались. Во взорах засверкала решимость.

– Мы не можем сражаться против всех воинов Ч’ич’ен-Ицы, – еле слышно проговорил Коб-Тох, занимая позицию возле Хунака.

С другой стороны к Хунаку подошел Вухуб-Болам. Хунак едва покосился на своего первого соратника в этих землях и шагнул вперед.

Оба военачальника встретились посреди расположений отрядов.

– Откуда вы? – строго спросил командир воинов Ч’ич’ен-Ицы.

– Мы сопровождали караван Хуна-Кавича из Города Холмов.

– Кто вы?

– Меня зовут Хунак Кеель. А это, – Хунак обвел рукой столпившихся воинов, – мой отряд.

– Вам нужно покинуть славный Ч’ич’ен-Ицу, да стоит он еще не одно двадцатилетие.

Хунак переглянулся с Коб-Тохом.

– Мы бы хотели стать воинами великого Ч’ич’ен-Ицы…

– Да пусть стоит он еще не один к’атун, – поспешно добавил Вухуб-Болам.

Коб-Тох только согласно кивнул, недвусмысленно положив руки на рукоять меча.

Предводитель «Орлов» критически посмотрел на полных решимости воинов Хунака, обернулся к своим, словно оценивая боевые возможности обоих отрядов.

Поправил шлем.

– Хунак Кеель из рода Кавич, – наконец проговорил он, – у тебя неплохие воины, но…

– Вы не можете принять нас в свои ряды, – договорил Хунак.

– Ты правильно меня понял. Наш халач виник, Чак Шиб Чак, не берет в свое войско иноземцев… – он немного помолчал и уже более доверительно добавил, – Зато вы могли бы попытать счастье в Майяпане у Ах Меш Кука.

– А как он о нас узнает?

– Я расскажу о тебе и твоем отряде. Мое имя – Чак Маник». Я командир Воинов Орла.

– Расскажешь? Когда и где?

– Тебе повезло, чужеземец, – усмехнулся Чак Маник», – именно сегодня Ах Меш Кук прибыл в гости к Чак Шиб Чаку. Причем, одной из задач его в этом визите как раз и является набор воинов.

– Ну что ж, – тогда пошли, – ответная улыбка слегка тронула губы Хунака.

Оба отряда, объединившись, двинулись в обратный путь, причем люди Хунака оказались словно в плотном кольце воинов Ч’ич’ен-Ицы.

«Опасаются», – подумал про себя Коб-Тох и крепче сжал рукоять меча, готовясь к возможным неожиданностям. Глядя на него, подтянулись и бойцы небольшого отряда: мало ли чего…

Жители города испуганно уступали дорогу. Так что пробиваться через толпу, чего внутренне опасался Коб-Тох, не пришлось.

Через некоторое время стало видно, что Чак Маник» ведет их в здание, расположенное за рядами колон, изображающих тольтекских воинов.

Ах Меш-Кук оказался рослым человеком крепкого сложения, явно из бывших воинов. Над головой могущественного владыки развевались пышные зеленые перья. Несколько рядов плоских прямоугольных кусочков зеленого нефрита спускались на могучую грудь. Он презрительно осмотрел отряд Хунака. Правитель Майяпана что-то шепнул стоящему рядом Чак Шиб Чаку.

– Это именно ТЕ воины, что ты мне рекомендовал? – немного помедлив, обратился он к Чак Маник’у, игнорируя самого Хунака.

Хунак рванулся было вперед, чтобы показать заносчивому правителю Майяпана возможности его воинов. Заметив движение друга, Коб-Тох успокаивающе положил тому руку на плечо.

– Успокойся, мой друг, – вполголоса проговорил он, – этот человек никак не может знать боевые возможности наших людей.

– Так пусть проверит, – буркнул Хунак, яростно сверкая глазами.

Видимо, у Аш Меш-Кука и Чак Маник’а разговор шел о том же.

Вперед выступил Чак Шиб Чак.

– Пусть один из твоих воинов сразится с воином Ч’ич’ен-Ицы. Тогда мы увидим, на что вы годны!

– Я сам выберу бойцов, – выговорил Ах Меш-Кук.

Его острые глазки обвели спутников Хунака Кееля.

– Вот этот, – кроткое странное копье, почти наполовину покрытое шкурой ягуара, указало черным полупрозрачным наконечником на бывшего подданного Поднебесной Империи.

Чжен Су вышел вперед, ободряюще улыбнулся нахмурившемуся Хунаку, прокрутил в руках свой неизменный шест.

Его противнику – Ах-Печу – высокому крепкому воину из отряда Чак Маник’а – Ах Меш-Кук перебросил свое странное копье.

– Для чего там шкура? – обернулся Хунак к Коб-Тоху.

– Насколько я понимаю, она не дает возможности оружию противника скользить по древку. То есть ты всегда знаешь, где именно остановил удар…

Тем временем поединщикам разгородили небольшую площадку прямо у лестницы, ведущей под сень тольтекского портика.

Чжен Су немного пригнулся, впиваясь взглядом в какую-то ему одному известную точку на теле противника. Как объясняли в свое время желтые монахи, именно в этой точке сконцентрировано намерение бойца.

С мерным жужжанием завертелся перед воином Поднебесной Империи шест, превратившись в слабо различимый круг.

Ах-Печ осторожно пошел по кругу, не приближаясь к противнику. Копье он взял двумя руками, направив наконечник в сторону Чжена Су. Движения воина-Орла стали мягкими, вкрадчивыми, напоминавшими готовящуюся к нападению змею.

Неожиданный рывок вперед. Смазанной молнией сверкнул черный каменный наконечник.

С глухим треском встретилось копье с шестом…

Далее зрители видели только неясные мелькающие тени, сопровождающиеся глухими звуками соприкосновения деревянных палок и жужжанием рассекаемого воздуха…

Через некоторое время отпрянули противники друг от друга. Опять заходили по кругу.

Чжен Су провернул шест, перехватил его в одну руку. Вторую выставил, направив ладонь на Ах-Печа. Слегка замер.

Обманчивая напряженная неподвижность…

Снова ринулся в атаку воин-Орла.

Опять с глухим треском заметались тени.

Снова вынуждекн был отступить воин Ч’ич’ен-Ицы.

Только на этот раз глубокая ссадина пересекла его мускулистую грудь. Мелкими бисеринками показалась неожиданно красная кровь, расплылась по потному телу.

Снова закружили противники, внимательно приглядываясь друг к другу…

Ринулся вперед Чжен Су.

Лишь на мгновение замешкался Ах-Печ, как твердый конец шеста угодил ему прямо посреди лба.

Ах-Печ опешил от неожиданности. И тут же метнулся второй конец шеста, подсекая ноги воина Ч’ич’ен-Ицы.

Чжен Су сразу подскочил к поверженному воину-Орлу, протянул руку, помогая подняться.

Ах-Печ широко улыбнулся и похлопал недавнего противника по плечу.

– Я не держу на тебя зла, – проговорил он, возвращая копье правителю Майяпана.

– Твой воин победил, – пробурчал Ах Меш-Кук, – я принимаю твой отряд на службу.

7. Священный колодец

С утра площади города наполнились народом. Со всех сторон люди спешили к пирамиде К’ук’улькана. Вот прошли крестьяне с натруженными узловатыми, словно корни старого дерева, руками. Вот четверка полуголых рабов пронесла увешанного драгоценностями сановника. Пышные одеяния знати мирно соседствовали с простыми, но по-праздничному чистыми одеждами простых горожан. Великолепные головные уборы из перьев колыхались рядом с обыкновенными пучками волос. Неумолчный гул наполнял город.

Коб-Тох, выполнив привычные упражнения, выглянул из предоставленной отряду хижины. Увиденное поразило его.

– Сегодня какой-то праздник, – обратился он к Вухуб-Боламу.

Вухуб-Болам ничего не ответил. Он вышел из хижины, остановил спешащего на площадь человека. Горожанин, отчаянно жестикулируя, что-то объяснял воину Города Холмов. Вухуб-Болам глубокомысленно покачал головой.

– Выходите, – отодвинув его, в сопровождении двух воинов показался старый знакомый Чак Маник», – вашему новому повелителю необходимы воины для участия в церемонии.

– Новому повелителю?

– Ну, вы же вчера поступили на службу к Ах Меш-Куку.

Привлеченный разговором, показался и Хунак Кеель.

– В чем дело, доблестный Чак Маник»?

– Великий правитель Майяпана не может показаться на священной церемонии без отряда воинов…

– У него, что своих нет, раз ему понадобились вновь принятые?

– А вы разве хотите пропустить церемонию вызывания дождя?

Хунак выразительно посмотрел на Коб-Тоха.

Тот обернулся к оставшимся в хижине воинам.

– Живей собирайтесь. Ах Меш-Кук желает видеть новых бойцов во всем снаряжении.

Бойцы отряда поспешно высыпали под лучи утреннего солнца.

Чак Маник» укоризненно покачал головой.

– Что не так? – удивленно посмотрел на него Коб-Тох.

– Да из вас издали разит чужестранцами.

– Ну и…

– Надо привести твоих людей в соответствующий вид.

– Понятно… – Коб-Тох пристально всмотрелся в воинов, сопровождающих Чак Маник’а.

Перевел взгляд на бойцов своего отряда. Не сразу понял он, в чем отличие. Разве что прически… У воинов Ч’ич’ен-Ицы волосы завязаны в узел на голове, тогда как н’де носили волосы, заплетенные в две косы, а у Чжена Су одна длинная коса покоилась на спине.

– Переделать! – строго приказал Хунак, заметив направление взгляда своего друга и помощника.

– Но… – попытался возразить Сломанный Нож.

– Перья отличия легко можно воткнуть в узел, – примирительно проговорил Коб-Тох.

– Выходим, – произнес Хунак Кеель, когда все воины привели себя в некое соответствие местным обычаям.

Отряд двинулся в сторону огромной пирамиды. Коб-Тох удовлетворенно оглядел вышагивающих бойцов. Теперь они не особо отличались от окружающих жителей. Принять в них чужеземцев можно было только при особенно пристальном осмотре. Способствовало впечатлению и наличие группы воинов Города Холмов. В который раз Коб-Тох подивился предусмотрительности Хунака.

А ведь когда они вдвоем покидали родные земли, спасаясь от жестоких охотников за головами, уничтоживших родное племя, друг его выглядел больше растерянным, чем решительным…

Многое поменялось за время длительного путешествия. А сколько разных народов и обычаев пришлось наблюдать.

Коб-Тох непроизвольно вздохнул.

– Что с тобой? – незамедлительно обернулся к нему Хунак.

– Все нормально.

Тут отряд вышел на площадь. То, что путешественники видели прошлым вечером не шло ни в какое сравнение с открывшимся видом. Пирамида К’ук’улькана надвигалась во всем своем великолепии. Гигантская черная змея словно разлеглась на каменных ступенях лестницы. Это впечатление усиливали и каменные змеиные головы, замеченные воинам Хунака накануне.

Изменилась и стена с вырезанными в камне черепами. Теперь вдоль нее располагалась деревянная рама, а в ячейках рамы скалили зубы высушенные настоящие человеческие черепа.

Коб-Тох обернулся к другу, но лицо Хунака словно окаменело. Лишь глаза яростно сверкали, да ладонь судорожно сжимала рукоять меча.

Внезапно раздались резкие трубные звуки, заставившие друзей непроизвольно вздрогнуть. На вершине пирамиды показались люди с длиннющими сигнальными трубами. Над площадью снова пронесся резкий звук.

Вслед за этим вступлением наступила полнейшая тишина. Даже ветерок, до этого игриво колыхавший длинные разноцветные перья на головных уборах, испуганно стих и спрятался куда-то за пирамиду.

В наступившей тишине явно послышались дробные шаги группы людей. Толпа стремительно расступалась при приближении звуков.

Через площадь важно шествовали ярко одетые люди. На голове переднего в качестве шлема высоко над головами окружающих возвышалось огромное сооружение из тщательно вырезанного дерева. Длиннющие зеленые перья венчали это сооружение наподобие парадных головных уборов вождей бескрайних северных степей. Резные изображения на своеобразном шлеме напомнили Коб-Тоху деревянные столбы тлинкитов. Зеленые нефритовые ожерелья почти полностью срывали грудь идущего. И лишь внимательно вглядевшись в его лицо, Коб-Тох узнал Чак Шиб Чака – Верховного правителя Ч’ич’ен-Ицы. Или как тут его называют – халач-виник. Следом за ним, еще более важно, двигался человек в головном уборе попроще. «Хун Йууан Чак – младший брат правителя», – догадался Коб-Тох, еще с вечера допытывавший Вухуб-Болама об именах знати Ч’ич’ен-Ицы.

Хун Йууан Чак презрительно взглянул на собравшихся на площади людей, всем своим видом показывая свое превосходство.

– Дождешься ты у меня за свою наглость, – пробормотал стоявший рядом с Коб-Тохом Хунак.

Следом за Хун Йууан Чаком шел Хапай Кан – Верховный жрец Ч’ич’ен-Ицы – в длинной черной накидке. Перья на его шлеме казавшиеся почти черными обрамлены снизу красными перьями меньших размеров. Даже набедренная повязка из шкуры ягуара вместо праздничности, как у правителей Чичен-Ицы, навевала ощущение страха. Не оживляла внешность Верховного жреца и резная пластинка светло-зеленого нефрита, колыхавшаяся на его широкой груди.

Следующего участника торжественной процессии Коб-Тох узнал без труда: Ах Меш-Кук – правитель Майяпана.

А уже за ним шли воины-Орла во главе с Чак Маник’ом.

– Присоединяйся, Хунак Кеель из рода Кавич, – проговорил командир воинов-Орла.

Хунак и его отряд выстроились следом за Чак Маник’ом с его бойцами.

Процессия между тем достигла пирамиды. Правители и жрецы направились вверх к храму, почти задевая сандалиями черного змея, уютно расположившегося на ступенях. Воины остались внизу, редкой цепью охватив подножие пирамиды.

– Жители славного города, – разнесся над толпой голос Верховного жреца, – жители великолепной Ч’ич’ен-Ицы, да стоит она еще не один к’атун. Уже долгое время на наши поля не попадало ни капли дождя. Великий Чак разгневался на жителей трижды славного города. Мы должны умилостивить могучего Бога Дождя великой жертвой.

Восторженный гул пролетел над площадью. Спрятавшийся ветерок выглянул из-за пирамиды и заиграл длинными перьями, несколько оживляя тревожную обстановку.

– Двадцать вражеских пленников будут принесены в жертву на вершине пирамиды…

Снова затрубили трубы.

По оставшемуся проходу двигались одетые в черное жрецы. Между ними едва волочили ноги выкрашенные в голубой цвет пленники.

Группа остановилась у подножия.

Ударили барабаны.

Первый пленник, сопровождаемый черными жрецами обреченно пошел навстречу своей смерти.

Заворожено смотрел на это действо Хунак.

На вершине пирамиды пленника бросили спиной на выпуклый камень. Грудь несчастного выгнулась навстречу солнцу.

Вперед вышел Хапай Кан, поднял острый черный нож к солнцу. Солнечные лучи сверкнули на острых сколах камня. Верховный жрец повернул нож острием книзу Метнулось черное острие к выпяченной груди, погрузилось вглубь и выскочило вновь, покрытое дымящейся кровью. Хапай Кан сунул в сделанный разрез руку и вытащил небольшой пульсирующий комок. Поднял его к лучам все выше поднимающегося солнца. Тяжелые капли крови упали на каменные плиты пирамиды.

Коб-Тох не успел заметить движения, как голубая фигура покатилась по ступеням лестницы. Один из черных жрецов подхватил падающее тело, ловко содрал с него кожу и облачился в кровавый наряд. А навстречу уже поднималась следующая жертва…

И вот все двадцать пленников окончили свою жизнь под ножом Хапай Кана.

– Мы бежали от этого, – процедил сквозь зубы Хунак, – мы должны прекратить…

– А сейчас, – прервал его рассуждений Хапай Кан, – Мы должны выбрать невесту для Бога Чака…

Черные жрецы медленно пошли вдоль расступавшимися перед ними людьми. Площадь застыла в тревожном ожидании.

– Вот!!! – прокатилось над толпой.

В едином порыве у людей вырвался вздох. Коб-Тох так и не понял: был ли это вздох облегчения или разочарования.

Один из черных жрецов, на голове которого развевались длинные черные перья – видимо, помощник Верховного жреца – вытащил из толпы девушку.

Сердце Коб-Тоха всколыхнулось. Воин за все время странствия еще не встречал девушки прекрасней. «Достойная невеста, – подумал он, – для бога. Но лучше бы…»

– Прекрасная Никте достойна павшего на нее выбора! – с пирамиды К’ук’улькана провозгласил Хапай Кан.

Площадь разразилась приветственными криками.

– Не-е-ет! – прорезал ликующий шум одинокий голос.

Коб-Тох обернулся в его сторону и разглядел пожилого, но крепкого человека, видимо ремесленника. Лицо его выражало непомерное горе.

– Надеемся, прекрасная Никте сможет уговорить своего мужа Чака послать дождь нуждающимся посевам, – разносилось над площадью.

Ветерок снова спрятался, напуганный восторженным ревом.

В сопровождении жрецов девушка медленно поднималась по крутым ступеням.

На верхней площадке пирамиды Никте сразу ввели в храм. Через несколько мгновений она вновь показалась из темного провала входа. Теперь ее было не узнать.

Коб-Тох заметил, что девушку нарядили в одеяния знати. Простенькое белое платье теперь было перепоясано ярким поясом-кушаком с огромной золотой бляхой. Такой же искусно выделанный кулон свисал на обнаженную грудь. Руки и ноги Никте отягчались массивными браслетами из золота и нефрита. На голове сверкала шикарная диадема с тщательно выделанными цветами.

– Готовьтесь, – глухим голосом прервал это лицезрение Чак Маник», – мы должны следовать к Священному сеноту.

Процессия жрецов в главе с виднейшими людьми города торжественно спускалась с пирамиды. Никте обреченно шла впереди. Замыкал эту странную группу отряд черных жрецов. Коб-Тох успел заметить их вооружение, причем, насколько он мог видеть, много лучшего качества, чем даже у воинов-Орлов Чак Маник’а.

– Жрецы-воины, – процедил сквозь зубы последний.

Видимо, он тоже испытывал к ним какую-то неприязнь.

Коб-Тох внимательно посмотрел на командира воинов-Орлов, с удивлением заметил, как лицо того буквально почернело от горя, в уголках глаз показались искорки слез.

– Что с тобой, друг?

Чак Маник» тряхнул головой, стараясь скрыть недостойные воина слезы.

– Мы должны были пожениться…

Процессия прошла площадь и направилась по мощеной дороге к северу.

Время от времени воздух разрывали звуки труб.

Пышные убранства жрецов и правителей мерно колыхались в такт шагам.

В ноздри ударил резкий запах застоявшейся воды.

Присмотревшись Коб-Тох увидел впереди огромный провал, окаймленный густой растительностью. К нему и направлялась процессия.

И вот перед глазами воина пролом предстал во всем своем великолепии. Гладкие плиты окружали отверстие в земле почти ровным кругом. Стенки колодца топорщились ребристыми камнями. Где-то далеко, локтях в двадцати маслянисто качалась темно-зеленая вода. Даже знойное небо почти не отражалось в мрачной воде колодца.

– Священный сенот, – послышался Коб-Тоху сдавленный шепот одного из своих воинов.

Коб-Тох обернулся. Голос принадлежал Ах-Мису.

– Ты знаешь это место?

– Это священный сенот. Место, где приносятся жертвы.

– Жертвы?!

– Конечно. Для чего тогда привели сюда эту девушку?

– Ты хочешь сказать… – горло Коб-Тоха перехватило.

Он посмотрел на Чак Маник’а. лицо воина-Орла исказила смертная мука.

Губы его еле заметно шевелились.

Коб-Тох прислушался:

– Они говорят – это честь. Какая честь молодой красивой девушке погибать во славу жрецов?

Коб-Тох бросил руку к мечу, рванул клинок к свету.

Тяжела рука опустилась на его плечо.

– Не глупи, – строго проговорил Хунак Кеель, – еще не пришло наше время.

Никте подошла к самому краю священного колодца.

Вдруг взор ее прояснился. Она отшатнулась назад, собираясь покинуть страшное место.

Хапай Кан не дал осуществиться этому намерению жилистая рука Верховного жреца с силой толкнула хрупкую фигурку девушки в темную пасть Священного сенота.

Гулко ударил по окружающим последний крик Никте.

– Мы прекратим это зверство, – пробормотал Хунак Кеель, – не для того мы бежали со своего острова, чтобы снова увидеть человеческие жертвы, – голос его отвердел, – Я обещаю именем этого колодца, мы покончим с этим!