Текст книги "Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами"

Евгений Примаков
Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами

Моему внуку Евгению Примакову-младшему (Евгению Сандро), вступившему на нелегкий «ближневосточный путь», посвящается эта книга

Предисловие

Первое издание книги довольно быстро разошлось. Второе, переработанное и значительно дополненное издание выходит под тем же заголовком: «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами»[1]1
  В этой книге к региону Ближнего Востока отнесены арабский мир, в том числе и арабские страны Северной Африки, а также Израиль.


[Закрыть]. Думаю, что обновление старой было предпочтительнее подготовки новой книги, когда первого издания уже нет на полках книжных магазинов, а в арабском мире произошли и на наших глазах происходят важные сдвиги, анализ которых будет неполным без рассмотрения исторических событий в этом регионе начиная со второй половины XX века.

В начале 2011 года волна массовых демонстраций захлестнула Тунис, Египет, Йемен, Ливию, Бахрейн, Сирию. В Тунисе и Египте революционный взрыв привел к смене господствующей верхушки. В Ливии режим был свергнут с прямым участием НАТО. Какие последствия этого произойдут в ближневосточных странах, покажет время. Но одно уже ясно сегодня: «арабская весна» повлияет на развитие арабского мира.

Характерно, что ряд демонстрантов в арабских странах несли портреты Гамаля Абдель Насера. Конечно, было бы наивно предполагать, что эти страны разворачиваются в насеровское прошлое. Однако постколониальный период в Египте, Сирии, Ираке, Алжире, Тунисе, Ливии, где к власти пришли деятели революционно-националистического толка, расположенные к проведению социальных реформ, при всех своих противоречивых проявлениях не может кануть в Лету.

Россия исторически играла большую роль на Ближнем Востоке. Во второй половине XX века отношения с Советским Союзом стали важным фактором развития многих арабских стран. Конечно, были и недооценки или переоценки с нашей стороны тех или иных процессов и явлений в арабском мире. Ближневосточному курсу, очевидно, был придан излишний идеологический акцент, но в целом советская политика на Ближнем Востоке способствовала прогрессу этого региона.

Ближний Восток стал яблоком раздора между СССР и США во время холодной войны. Пожалуй, нигде так не сталкивались интересы двух супердержав. Масла в огонь подливал арабо-израильский конфликт, периодически перераставший в кризисную стадию. В таких условиях повышалось значение отношений Советского Союза не только с арабскими странами, но и с Израилем. В книге раскрываются ранее неизвестные эпизоды советской политики на израильском направлении.

События на Ближнем Востоке и в Северной Африке, начавшиеся в 2011 году, порождают необходимость новых измерений ситуации в регионе и новых к нему подходов. Это неизбежно отразится и на перспективах мирного решения ближневосточного конфликта. События в арабском мире могут затруднить поиски путей урегулирования. Во всяком случае, необходим импульс для активизации попыток решить этот застарелый конфликт, последствия которого, как метастазы при раковой болезни, отравляют международные отношения, в том числе далеко за пределами Ближнего Востока.

Ближним Востоком занимаюсь более полувека как журналист, ученый и политик: корреспондент газеты «Правда», заместитель директора, а через некоторое время директор исследовательских Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР (ИМЭМО), Института востоковедения Академии наук СССР, руководитель Службы внешней разведки, министр иностранных дел, председатель Правительства Российской Федерации, депутат Государственной думы России, руководитель Центра ситуационного анализа Российской академии наук.

На моих глазах на Ближнем Востоке протекали события, о многих из которых распространились кривотолки. А о некоторых либо не знают, либо забыли. Между тем эти события сыграли большую роль в становлении региона таким, какой он есть сегодня, – разнокалиберный, разномастный, сложный, угрожающе строптивый, подчас наивный и многократно обманутый.

Без выявления особенностей арабского национализма, истинной сути основных фигур на ближневосточном политическом поле, без рассмотрения не только революционных изменений, направленных против колониальных и зависимых режимов во второй половине XX века, но и прокатившейся по арабскому миру весной 2011 года революционной волны уже против «своих» правителей – авторитарных и коррумпированных, без критического анализа политики внешних по отношению к арабскому миру сил и государств, влияния на него конфликта с Израилем можно прийти к ошибочному пониманию того, что представляет собой столь важный для мировой политики и экономики регион сегодня, и, еще хуже, ассоциировать Ближний Восток с исламской угрозой, нависшей над «цивилизованной» частью человечества.

Эта книга не хронологическое изложение событий в арабских странах, не систематическое описание их истории со второй половины XX века. Она посвящена характеристике основных процессов, которые развивались в арабском мире, и описанию отдельных исторических эпизодов, которые мне довелось не только наблюдать, но и в некоторых принимать участие.

Эта книга не могла бы увидеть свет без кропотливой технической работы моего помощника Дмитрия Вячеславовича Шиманского.

Глава 1
Насер: феномен арабского революционного национализма

В середине XX века рухнула колониальная система. На карте появились новые государства. Ненадолго пережили крах колониальной системы и те режимы, которые существовали ранее в псевдосуверенных ближневосточных государствах, например в Египте.

Между тем и во многих освободившихся от колониальной зависимости странах неустойчивость пришедших к власти руководителей была более чем очевидной – они продолжали сменять друг друга.

Дольше других был у власти Гамаль Абдель Насер. Пожалуй, в Египте четче, чем в других постколониальных арабских странах, проявились черты арабского революционного национализма со всеми его характерными особенностями: безудержным стремлением к ликвидации остаточных военных и экономических позиций колониальных держав, отсутствием генетических привязанностей к исламизму и терроризму, приверженностью идеям социального прогресса мелкобуржуазно-социалистического характера, антикоммунистическим настроем во внутренней политике, прагматизмом во внешней политике, проявившимся в зигзагообразном развитии отношений с США и неоднозначном сотрудничестве с СССР, эмоционально негативным подходом к Израилю, с постоянным ощущением занесенного над головой израильского дамоклова меча.

Мировоззренческий феномен арабского революционного национализма создал целый этап арабской истории. Главным героем этого этапа был Гамаль Абдель Насер.

Конец старых режимов: единое в различиях

При многих общих чертах арабские страны – разные, и по-разному происходил в них переход власти к постколониальным руководителям.

В Ираке труп зверски убитого премьер-министра Нури Саида часами волокли по багдадским улицам. А офицер восставшей иракской армии отрезал палец трупа и привез его в Египет, думая, что это будет лучшим подарком для Гамаля Абдель Насера. Подполковник Насер, глава «Свободных офицеров», пришедших к власти в Египте в результате свержения короля Фарука, был шокирован таким преподношением. Фарук в 1952 году был выдворен «Свободными офицерами» из Египта и спокойно на своей яхте уплыл в Италию, где провел в развратных пирушках и казино долгие годы вплоть до своей естественной смерти. Иная участь постигла не только Нури Саида, но и молодого иракского короля Фейсала – он был убит восставшими, на которых не произвело никакого впечатления, что король принадлежал к династии Хашимитов, прямых потомков пророка Мухаммеда.

В результате вооруженной борьбы народов Туниса и Алжира колониальные власти покинули эти страны. Монархические режимы были свергнуты в Ливии и Йемене, прозападные правители – в Сирии и Судане. Все это произошло не одномоментно, а растянулось во времени. Но главное в том, что все это произошло и арабский мир в целом обрел суверенитет. Влияние Запада на политику отдельных арабских стран сохранилось, но изменились формы такого влияния, да и его результативность стала весьма неравномерной.

Несмотря на несомненные различия катаклизмов в арабском мире в середине XX века, в них было и нечто общее. Прежде всего, все смены колониальных и полуколониальных режимов произошли в результате того, что сложилась ситуация, при которой прежние правители не могли больше удерживаться у власти. Безусловно, сыграла свою роль внешняя обстановка – изменение соотношения сил в мире после разгрома во Второй мировой войне гитлеровской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии, превращение, наряду с Соединенными Штатами, в сверхдержаву Советского Союза, торжество национально-освободительного движения в Китае и ряде других регионов, повсеместное крушение колониальных методов управления. Но основу для радикальных перемен в ряде арабских стран создали внутренние процессы.

Не выдерживают никакой критики расхожие домыслы, что приход к власти антиколониальных сил был осуществлен при помощи Москвы. В наибольшей степени такие утверждения имели место в связи с крушением монархии и провозглашением республики в Ираке 14 июля 1958 года. Они усиленно распространялись западными средствами массовой информации и рядом неудачливых западных политиков, но дипломаты, находившиеся на месте, как правило, не заблуждались по поводу происхождения и сути событий в Ираке. Английский посол в Багдаде Майкл Райт через десять дней после свержения монархии докладывал в Форин офис, что, подобно ситуации в Египте, где группа офицеров во главе с Насером свергла короля Фарука, переворот в Ираке был вызван растущим недовольством политикой и действиями короля Фейсала и его подручного премьер-министра Нури Саида. Еще в 1954 году другой английский посол в Багдаде, Джон Траутбек, предупреждал Лондон в своей шифротелеграмме о растущем в Ираке «негодовании по поводу коррупции и жадности правящих групп, трудных условиях жизни бедноты, отсутствии возможностей у молодежи для успешной карьеры после получения образования и увеличении год от года идеологического вакуума по причине уменьшения влияния ислама». Английский посол прямо указал на то, что политика Нури Саида и правящей династии, вызывающая такое отторжение, отождествляется с действиями Великобритании.

Американский посол в Багдаде Уильман Галлман, в свою очередь, пришел к выводу, что «переворот не был делом рук Москвы».

Советский Союз, в конце концов, не оставался в стороне ни от событий в Египте, ни от событий в Ираке или Сирии. Он сам или чаще с ним устанавливали связи новые руководители арабских государств уже после революционных переворотов. Но эти руководители приходили к власти не в результате заговоров, организованных Москвой, а из-за полного провала многолетней политики Великобритании и Франции, осуществляемой непосредственно или через продажных, коррумпированных представителей из арабской среды.

Главная сила – армия: плюсы и минусы

Решающую роль в смене колониальных и полуколониальных режимов в большинстве арабских стран сыграли армии. Это произошло потому, что армия оказалась наиболее организованной силой в условиях, когда не было по-настоящему дееспособных или последовательно оппозиционных партий. Одну из политических сил при королевском режиме в Египте представляла собой партия «Вафд» («Делегация»). Она была большой, влиятельной, и, пожалуй, в этом отношении с ней не сравнима ни одна другая политическая партия, образованная в арабских странах в колониальный период. «Вафд» иногда становилась в оппозицию ко двору, но ее лидеры погрязли в политиканстве, соглашательстве, замкнувшись на интересах крупных землевладельцев и части обуржуазившихся феодалов.

Вначале армия лишь свергала ненавистный режим – она не обладала ни опытом, ни желанием руководить страной. Не случайно, что за некоторое время до выступления в ночь на 23 июля 1952 года офицеры хотели вернуть к власти партию «Вафд». К генеральному секретарю этой партии Фуаду Сираг эд-Дину был направлен полковник Ахмед Анвар, и «Вафд» было сделано предложение силой навязать власть этой партии королю. «Вафд» ответила отказом, не пожелав идти на сотрудничество со «Свободными офицерами». В этом проявилась «осторожность», особенно в условиях, когда начиналась вооруженная борьба в зоне Суэцкого канала. Лидеры «Вафд» не хотели ни смещения Фарука, ни тем более противостояния с Англией.

Таким образом, ответственность за судьбы страны переходила в руки армии. Но что она представляла собой в то время? Во главе восставших против старых властей оказались офицеры из семей разночинцев. Наиболее характерен опять-таки пример Египта. Великобритания еще в 1922 году формально объявила Египет независимым, однако суверенитет был декларирован с оговорками, которые надолго свели его на нет. Англия сохранила за собой право на защиту «имперских путей» на территории Египта – речь шла в первую очередь о Суэцком канале, – а также охрану иностранных интересов.

Положение несколько изменилось в 1936 году, когда Лондон пошел на заключение англо-египетского договора, который смягчил ограничения, но еще не привел к подлинной политической независимости Египта. Прямое английское военное присутствие продолжалось, английский посол, как и прежде, вмешивался во внутреннюю жизнь страны, но в преддверии Второй мировой войны англичане, стремясь высвободить побольше своих солдат для задействования в Европе, предоставили право Египту увеличить армию с 11,5 до 60 тысяч человек. До этого офицерство малочисленной египетской армии традиционно составляли выходцы из богатых египетских семей. Соответствующая статья договора, не только дающая право, но, по сути, обязывающая Египет за короткий срок резко увеличить армию, вынудила короля Фарука рекрутировать в офицерский корпус выходцев из среднего класса. Именно в 1936 году в египетскую военную академию были приняты те выходцы из крестьянских семей со средним достатком, которые впоследствии составили костяк тайной организации «Свободные офицеры».

Не думаю, что такая генетическая однородность сыграла свою роль в том, что режим, установленный в Египте в 1952 году, оказался стабильным, несмотря на столь серьезные потрясения, как англо-франко-израильское нападение в 1956 году, Шестидневная война 1967 года, да и внутренние меры, особенно в экономической области, затрагивавшие интересы крупных иностранных и египетских собственников. Главным фактором, обеспечивавшим несменяемость руководства в Египте в течение долгого срока, была поддержка народными массами лидерства Насера. Это пришло не сразу. Переворот в 1952 году совершила небольшая группа лиц. Но по мере вызревания реформ, укрепления внешнеполитической линии, широко воспринимаемой как патриотичная, даже при допущенных ошибках режим Насера пользовался народной поддержкой.

Египет во многом оказался исключением. Военные перевороты происходили один за другим в Сирии, Ираке, странах Северной Африки. Однако уже после побед антиколониальных или антимонархических сил, просидев многие годы в тюрьме, умер Дждид – лидер победоносного переворота в Сирии 23 февраля 1966 года, свергнувшего правобаасистское руководство. Подобная участь ждала и Зуэйна – премьер-министра созданного после переворота сирийского правительства. Эти люди были, в свою очередь, свергнуты и изолированы другой левобаасистской группой, возглавляемой Хафезом Асадом. В Ираке лидер революции 1958 года Абдель Керим Касем был расстрелян из пулемета в студии багдадского телевидения его бывшими соратниками. Лидер алжирской революции Бен Белла был заключен своими товарищами по антиколониальной борьбе в тюрьму, где провел многие годы.

После смерти Насера в 1970 году перемены пришли и в Египет. Один из его близких сподвижников Анвар Садат, которого, кстати, считали и в Москве лишь промежуточной фигурой, воспользовался дикой беспечностью людей, преданных умершему лидеру, у которых в руках была практически власть в стране, и приказал своей гвардии арестовать всех. Садат на многие годы стал полновластным хозяином Египта. Ему удалось развернуть страну от насеровского внутреннего и внешнего курса – а ведь начинал он вместе с Насером в первом эшелоне «Свободных офицеров». Но и Садата постигла печальная участь – он был убит исламскими экстремистами.

Несовместимость с исламистами

Большинство переворотов, которые происходили в арабском мире после того, как входящие в него страны стали суверенными, можно объяснить, скорее всего, борьбой за власть. Конечно, существовали и политические различия между теми, кто свергался, и теми, кто власть захватывал. Однако в основном и те и другие исповедовали одну идеологию – национализм. Специфика сменявших друг друга сил в арабских странах на этом не кончается. Дело в том, что национализм был разным. Одни его приверженцы – вне зависимости от того, кто кого свергал, – застревали на этапе чисто националистического мировоззрения, а другие привносили в него социальные моменты, проведение реформ в обществе. Такими были Гамаль Абдель Насер в Египте, Хуари Бумедьен в Алжире, Хафез Асад в Сирии.

Однако, прежде всего, важно отметить, что национализм руководителей всех оттенков, приходивших к власти в арабских странах в постколониальное время, не был идейно заквашен на исламизме.

Ни в одной арабской стране перемены не произошли под религиозными знаменами, несмотря на то что население всех освободившихся от продажных монархий или колониального господства арабских стран традиционно составляли и составляют верующие, подчас рьяно верующие мусульмане. Более того, новые силы, пришедшие к власти, во многих странах вступили в борьбу – не на жизнь, а на смерть – с исламскими организациями и группами, претендовавшими на то, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся, по их мнению, после ухода со сцены колониальных или полуколониальных режимов. Причем противостоять исламистам было нелегко. В Египте, например, массовая исламская организация «Братья-мусульмане», существовавшая с 1928 года и выступавшая против английского ига, объединяла во время наивысшего подъема до двух миллионов человек. На первых порах своей деятельности «Свободные офицеры» были вынуждены считаться с популярностью «братства», особенно после того, как убийство его «верховного наставника» Хасана аль-Банны, совершенное по приказу короля в 1949 году, окружило эту организацию ореолом мученичества[2]2
  Религиозный фанатизм «Братьев-мусульман» вылился в ту пору в террористические действия против приспешников англичан. Жертвой террора стал премьер-министр Нукраши-паша. Участники покушения на Аль-Банну, организовавшего убийство премьера, конечно, обнаружены не были, но, придя к власти, «Свободные офицеры» посчитали полезным для себя найти убийцу и судить его военным трибуналом. (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть].

После свержения короля Фарука «Свободные офицеры» запретили все политические партии и организации, кроме «братства». Но после того как было опубликовано заявление «верховного наставника» Худайби с призывом провести всеобщий референдум в стране по вопросу создания исламского государства в Египте, управляемого по шариату, началась решительная борьба «Свободных офицеров» с «братством». В 1954 году два руководителя «братства», организовавшие покушение на Насера, заместитель «верховного наставника» Абдель Кадер Ауда и командир вооруженных террористических групп Ибрагим ат-Таиб, были публично, в присутствии корреспондентов, повешены, а «верховный наставник» Худайби приговорен к пожизненному заключению.

Насера и его единомышленников не остановила ни значительная популярность «Братьев-мусульман», которых, к примеру, в начале 1954 года поддержали взбунтовавшиеся студенты Каирского университета, ни близость к ним генерала Нагиба[3]3
  Популярный в Египте генерал Мухаммед Нагиб был приглашен «Свободными офицерами» для того, чтобы поднять престиж своей тогда малоизвестной организации.


[Закрыть], формально возглавлявшего тогда Совет революционного командования и занимавшего пост президента Египта. В дальнейшем это стало одним из поводов для отстранения Нагиба.

Можно считать, таким образом, что борьба с исламскими экстремистами не помешала, а, наоборот, способствовала закреплению Гамаля Абдель Насера в качестве не только единоличного главы Египта, но, что особенно важно, и широко признаваемого вождя во всем арабском мире.

Я не согласен с выводом некоторых исследователей этого периода истории Египта, что открытое и острое противоборство с «Братьями-мусульманами» имело своей причиной организованное ими покушение на Насера. Скорее это был повод для полного разрыва, может быть, последней каплей, переполнившей чашу терпения, но к такому финалу неуклонно вела вся логика противоборства после прихода к власти в Египте «Свободных офицеров».

Между периодом, когда демонстрировалось согласие «Свободных офицеров» с «Братьями-мусульманами», а это было после свержения монархии, до полного разрыва между ними прошел лишь год. «Братство» уповало на то, что ему удастся повести за собой широкие слои населения в деревне, где первоначально позиции молодых офицеров были очень слабы. Руководители «братства» решили использовать в своих интересах, что они были единственной легальной организацией. Рассчитывая, что «Свободные офицеры» будут вынуждены с ним считаться, чтобы не остаться полностью изолированными на египетском политическом поле, «братство» пошло ва-банк. Сначала оно потребовало участия в правительстве, а после отклонения этого требования заявило о своей претензии на создание комитета с правом утверждения всех законов, принимаемых в Египте для определения их совместимости с исламом. Так что создателям подобного комитета после исламской революции в Иране не принадлежит пальма первенства. Но в Египте события развернулись по-иному. «Свободные офицеры» под руководством Насера ответили на эти домогательства категорическим отказом и приступили к осуществлению аграрной реформы, что открыло им путь в египетскую деревню.

Насер оставался не просто враждебным, а безжалостным противником «Братьев-мусульман». Это проявилось, например, в его отношении к идеологическому вождю «братства»

Сайеду Кутубу, который неоднократно приговаривался к тюремному заключению. Но когда выяснилось, что он продолжает атаковать насеровский «секуляризм», его светское, а не исламское руководство страной, сравнивая положение в насеровском Египте с джахилией («невежество» – так арабы называют доисламский период в своей истории), он был вновь арестован, приговорен к смертной казни и в 1966 году казнен.

Насера разделяло с исламистами не простое соперничество. Это не было противостоянием двух одномастных сил, борющихся за власть. Дело в том, что Насер сознательно отвергал использование ислама в качестве инструмента управления. При этом он не был одинок в своей несовместимости с теми, кто пытался силой установить исламскую модель государства и общества. В конце 70-х – начале 80-х годов две сирийские группировки «Братьев-мусульман», орудовавшие в городах Халебе и Хаме, объединились для борьбы с режимом Хафеза Асада. Боевики «братства», кстати последователи Сайеда Кутуба, напали на Халебское артиллерийское училище и убили 34 курсанта. Возмездие было незамедлительным. Асад задействовал армейские подразделения, которые уничтожили тысячи исламистов-экстремистов.

Огнем и мечом подавляли сторонников создания исламских государств в Алжире и Тунисе.

Конечно, неправильно представлять революционных националистов, пришедших к власти в ряде арабских стран в результате борьбы с колониальными или продажными монархическими режимами, как людей, отвергающих ислам как религию, исламский фундаментализм как таковой или игнорирующих религиозность широких народных масс. Этого не было и в помине, но они выступали с открытым забралом против исламских экстремистов, против так называемого политического ислама. Один из биографов Насера, анализирующий его идеи, мотивы, которыми он руководствовался в своем однозначном отторжении «Братьев-мусульман» и других однотипных исламских организаций, Ж. Лакотюр, писал, что Насер, сам верующий мусульманин, был уверен, что невозможно управлять современным государством на основе Корана[4]4
  См.: Lacouture J. Nasser. L., 1973. P. 128.


[Закрыть].

Такая уверенность проявилась не только в Египте, но и в Сирии, Ираке, Южном Йемене, Алжире, Тунисе, Ливии.