Текст книги "История военного искусства XVI—XVII вв"

В результате длительных бомбардировок большая часть орудий польской артиллерии вышла из строя. Гетман Жолкевский докладывал королю, что для овладения крепостью необходимо иметь большое количество осадной артиллерии крупных калибров и много пехоты. Ни того, ни другого у Сигизмунда не было. Недоставало и денег для содержания большого войска.

Для переливки износившихся орудийных стволов король приказал выписать из Риги хорошего мастера. Но это не удалось, так как мастер был убит. Переделка орудий не состоялась.

В Риге оказались готовыми осадные орудия крупного калибра. Сигизмунд приказал их доставить по р. Двине. Эти орудия стали прибывать к Смоленску лишь с 19 мая 1610 г. Только 11 июля поляки возобновили осадные работы. Была заложена параллель, и началось сближение подступами к четырехугольной башне, находившейся влево от Копытинских ворот. Осажденные повели контрапрошные работы и взорвали часть подступа. Однако противнику удалось дойти до подошвы башни, но пробить брешь он не сумел, так как основание было сложено из тесаного камня.

18 июля осадные орудия сделали брешь в этой башне, а на рассвете 19 июля наступавшие направили сюда штурмовую колонну ландскнехтов, производя на других участках демонстрации. Защитники Смоленска успешно отразили штурм превосходящих сил противника. 24 июля враг возобновил штурм, но результат был тот же. Наиболее упорным был штурм 11 августа, во время которого наступавшие потеряли около тысячи человек (по их сведениям), но опять не имели никакого успеха.

Свыше 20 месяцев смоляне мужественно обороняли свой город. Голод и эпидемии не могли поколебать их стойкости. Основную силу обороны составляли посадское население и укрывшиеся в городе крестьяне окрестных деревень. Многие же смоленские дворяне были сторонниками соглашения с польским королем и организовывали заговоры с целью капитуляции.

Третий этап обороны – героическая борьба смолян во время последнего штурма крепости польским войском.

К началу июня 1611 г. в гарнизоне Смоленска оставалось 200 человек, способных сражаться. Этого количества ратников было явно недостаточно. Каждому воину приходилось не оборонять, а фактически только наблюдать 20—30-метровый участок стены. В такой обстановке не могло быть никаких резервов.

Польское командование знало о состоянии гарнизона и все же опасалось неудачного штурма. Лишь тогда было решено штурмовать крепость, когда изменник-перебежчик указал слабое место в западной части крепостной стены, построенной во время осенних дождей. Здесь в стене находился небольшой свод в овраге, по которому из города стекали нечистоты. Один из рыцарей Мальтийского ордена взялся подложить под этот свод порох и взорвать стену.

За последние дни осады артиллерия противника смогла пробить в крепостной стене всего одну небольшую брешь.

Однако наступавшие не полагались на проломы в стене. Они решили штурмовать крепость с четырех сторон, вынудив оборонявшихся распылить свои и без того незначительные силы. На стену предполагалось забраться по штурмовым лестницам, которых заготовили до 80 штук. Лестницы были «такой ширины, чтобы пять и шесть человек могли всходить рядом, а длиной, как самые высокие в лесу деревья»[205]205
  Записки Маскевича. 1834. С. 24.


[Закрыть].

Вечером 2 июня 1611 г. четыре отряда польского войска заняли исходные для штурма позиции. Каждый из этих отрядов своей численностью превосходил защитников Смоленска в несколько раз. Так, например, в ротах немецких ландскнехтов насчитывалось до 600 человек.

Ровно в полночь, в темноте, соблюдая полную тишину, осаждавшие подошли к крепостной стене в районе Авраамовской заставы, приставили лестницы, незамеченными взобрались на стену и начали расходиться по ней, занимая и близлежащие башни. В это же время немецкая пехота пробиралась через брешь, пробитую артиллерией. Но здесь ландскнехтов встретили несколько десятков защитников крепости во главе с Шейным. Завязалась перестрелка.

Рыцарь Мальтийского ордена, услышав перестрелку, зажег порох, подложенный им под стену. Взрыв обрушил часть стены. Образовался значительный проход, через который проник в крепость отряд Льва Сапеги.

Горсточка защитников Смоленска оказывала героическое сопротивление многочисленному врагу, ворвавшемуся в крепость со всех сторон. Последним опорным пунктом была гора, на которой находился собор. В подвалах собора хранились запасы пороха. Жители Смоленска, не желавшие сдаваться врагу, укрылись в соборе, подожгли порох и все погибли. Раненого Шеина польские паны взяли в плен, подвергли пытке, а затем отправили в Литву.

Заняв Смоленск, Сигизмунд не пошел на Москву, а, распустив войско, вернулся в Варшаву, где в это время собирался сейм.

20-месячная героическая оборона Смоленска имела важное политическое и стратегическое значение в годы борьбы с открытой интервенцией польских феодалов. Со второй половины 1610 г. смоленский гарнизон оказался основной силой, организованно и открыто боровшейся с интервентами, что имело большое моральное значение.

Стратегическое значение обороны старинной русской крепости заключалось в том, что Смоленск на два года привлек к себе главные силы интервентов, не позволив им прочно оккупировать основные жизненные центры страны и подавить волю русского народа к борьбе за свою независимость.

В тактическом отношении следует отметить хорошую подготовку крепости к обороне (защита ворот, распределение сил, заготовка боеприпасов и продовольствия). При обороне 6-километровой стены контрминная борьба требовала большого искусства ее организации.

Для проделывания брешей в стене у польского войска явно недоставало осадной артиллерии крупных калибров. Последний штурм польское командование организовало без применения артиллерии, воспользовавшись тем, что у защитников крепости не хватало сил даже для наблюдения за крепостной стеной на всем ее протяжении. В крепость противнику удалось проникнуть со всех сторон различными способами под покровом ночной темноты.

Троице-Сергиев монастырь, небольшую крепость, удалось отстоять от врага активной ее обороной, но с внешней помощью, незначительной из Москвы и решающей от Скопина, фактически деблокировавшей монастырь.

Смоленск – большая крепость, не получавшая помощи извне и оборонявшаяся своими собственными силами и средствами. Силы в ходе пассивной обороны убывали в результате боевых потерь и вследствие эпидемии, особенно цинги. Враг же имел возможность пополнять свое войско.

Предпринятый правительством Шуйского поход русской рати с целью деблокады Смоленска закончился клушинской катастрофой. Полное истощение сил гарнизона все же не привело к его капитуляции. Защитники крепости, не имея никакой надежды на внешнюю помощь, сражались до последнего человека.

Захват польскими интервентами Москвы и нарастание борьбы русского народа за свою независимость. 12 марта 1610 г. русская рать во главе со Скопиным торжественно вступила в Москву. Тушинский лагерь прекратил свое существование. Предстояло решить вторую задачу – деблокировать Смоленск, нанеся поражение войску Сигизмунда III.

Скопин энергично готовился к походу под Смоленск, но неожиданно умер. Все данные говорят о том, что его отравили. Освобождение Русского государства от интервентов Василий Шуйский поручил своему бездарному брату Дмитрию.

В мае 1610 г. передовые части русской рати выступили в поход и вскоре освободили от поляков Волок-Ламский (Волоколамск), Можайск и некоторые другие города. Затем из Москвы двинулись главные силы под командованием Д Шуйского.

Русская рать насчитывала до 30 тыс. человек, имела наряд, обоз и 5–8 тыс. наемников под командованием Делагарди.

Передовой отряд (6 тыс. человек) с воеводами Елецким и Валуевым выдвинулся к Цареву-Займищу, где и укрепился[206]206
  См.: Костомаров. Собр. соч. Кн. 2. СПб., 1904. С. 438.


[Закрыть]. Главные силы рати сосредоточились в Можайске.

Сигизмунд III направил из-под Смоленска против рати Д Шуйского отряд гетмана Жолкевского силой до 6 тыс. человек (2 тыс. конницы, более 1 тыс. пехоты и до 3 тыс. казаков). Под Царевом-Займищем к нему присоединился отряд тушинцев во главе со Зборовским (до 5 тыс. человек). Однако тушинцы требовали жалованья, без выплаты которого не соглашались идти в бой.

14 июня, узнав о приближении противника, Валуев устроил засаду из нескольких сотен стрельцов в канавах плотины, находившейся впереди русского острожка (укрепления). Жолкевский, подойдя к плотине, приказал сделать вид, что отряд собирается располагаться на ночлег. Вскоре стрельцы демаскировали себя.

Противник с фронта и флангов внезапно атаковал засаду, заставил стрельцов в беспорядке отступить и перешел по плотине на другую сторону спущенного озера.

В результате удачных действий Жолкевского против засады отряд Зборовского согласился участвовать в бою.

Жолкевский приказал блокировать отряд Валуева и Елецкого, для чего было выделено 700 человек польской конницы, 200 пехотинцев и 400 казаков.

Валуев послал донесение к Д Шуйскому с просьбой о помощи. Русская рать выступила из Можайска, дошла до д. Клушино, где и расположилась.

Бой у д. Клушино 24 июня 1610 г. На военном совете, собранном Д Шуйским, было решено идти на выручку отряда Валуева кружным путем – севернее Гжатска. Этот маневр имел целью внезапно атаковать противника во фланг при его движении к Можайску.

О замысле Д Шуйского гетман Жолкевский знал от перебежчиков, так как командование русского войска не заботилось о сохранении военной тайны. К тому же среди бояр и дворян находилось немало изменников, которые рады были выслужиться перед польскими магнатами.

Гетману перебежчики сообщили также о ропоте среди наемников русского войска вследствие задержки жалованья. Жолкевский послал им письмо, которое заканчивалось словами: «Хотите быть нашими друзьями или врагами? Выбирайте. Мы же и на то, и на другое готовы»[207]207
  Костомаров. Собр. соч. Кн. 2. С. 440–441.


[Закрыть]. Француз, доставивший это письмо, был повешен по приказанию Горна, одного из военачальников наемников в русском войске. Однако письмо и расправа над французом, доставившим его, привели к еще большему раздору между иностранными наемниками и снижению их боеспособности.

21 июня наемникам московского войска начали выдавать жалованье. Но Д Шуйский приказал войску идти вперед, так как от Валуева было получено новое донесение с просьбой о срочной помощи. Большинство наемников жалованья не получили, что увеличило недовольство в их рядах.

23 июня русская рать (около 20 тыс. человек вместе с наемниками[208]208
  Всего Д Шуйский имел около 30 тыс., но высланный вперед отряд Валуева насчитывал до 8 тыс. человек. Следовательно, под Клушином у Д Шуйского могло быть немногим более 20 тыс.


[Закрыть]) вышла к д. Клушино (около 20 км севернее Гжатска и в 40 км от Царева-Займища). На опушке леса, имея впереди ровное поле, решено было расположиться на ночлег. Русская рать развернула обоз, не усиливая его земляными сооружениями. Наемники окружили себя лишь повозками.

Впереди на поле находились две небольшие деревни, которые могли занять и оборонять стрельцы. Позади этих деревень русские даточные люди построили плетень из хвороста который преграждал подступы к расположению войск, являлся препятствием для конницы противника и в то же время представлял собой удобную позицию для пехоты, вооруженной мушкетами.

Бой у д. Клушино 24 июня 1610 г.

Однако устроенное полевое препятствие, как и деревни впереди него, не охранялись и даже не наблюдались. Расположившись на ночлег, Д Шуйский и Делагарди не позаботились ни о разведке противника, ни об охранении. Ночью они пировали, и Делагарди хвастался тем, что он возьмет в плен Жолкевского.

В этот же день, 23 июня, гетман собрал военный совет и сообщил, что московское войско находится недалеко. Мнения военачальников разделились: одни советовали идти навстречу русским, другие считали это слишком рискованным мероприятием, так как сильный отряд Валуева мог разбить блокировавшие его незначительные силы и ударить в тыл главного войска. Жолкевский распустил военный совет, не сообщив ему своего решения, скрывая ото всех свой план с целью сохранения военной тайны. Военачальникам он приказал приготовиться к выступлению.

За два часа до наступления темноты гетман разослал приказание полковникам немедленно выступить в поход, соблюдая абсолютную тишину (не бить в барабаны, не трубить в трубы), скрытно от русских, сидевших в острожке. Приняты были все меры к тому, чтобы Д Шуйский и Делагарди не знали о наступлении поляков. Жолкевский задумал осуществить внезапное нападение на русских перед рассветом.

В поход выступило до 9 тыс. человек (около 3 тыс. конницы, 2 тыс. пехоты и 4 тыс. казаков), что составляло лишь одну треть сил московского войска. Маскевич уменьшает отряд Жолкевского до 2700 человек. В таком случае против Валуева оставалось свыше 8 тыс. человек. Подобное распределение сил явно нецелесообразно. Теряли свое значение меры предосторожности в отношении отряда Валуева и опасения об успехе возможной его вылазки.

Предстояло совершить ночной марш. Ночь была светлая, но пришлось идти по плохой дороге и через лес на болоте. Колонна вытянулась, фальконеты застревали на дороге и задерживали все движение. Однако к расположению русской рати удалось подойти до рассвета.

Первая фаза боевых действий – развертывание польского войска для боя, подготовка им атаки и построение русской рати.

Выйдя на опушку леса, Жолкевский убедился, что в лагерях русской рати все спали, а у плетня не было охранения. Однако воспользоваться беспечностью своего противника гетман не мог, так как его походная колонна вытянулась по узкой дороге примерно на 5–6 км и на развертывание требовалось более часа.

Жолкевский приказал делать проходы в плетне и приготовиться к тому, чтобы сразу зажечь обе деревни. Войско в это время выходило из лесу и строилось для боя. Боевой порядок состоял из двух линий: в первой линии – лучшие полки Зборовского (справа) и полковника Струся (слева), во второй – остальная конница уступами за флангами в колоннах, а также пехота – за стыком полков первой линии. Для более надежного обеспечения левого фланга, развертывавшегося против наемников Делагарди, в кустах скрытно расположился сильный отряд казаков. Фальконеты с ротой немецких ландскнехтов отстали.

Уже рассветало, и Жолкевский решил не ждать подтягивания отставших. Он отдал распоряжение зажечь деревушки, чтобы не дать возможности пехоте занять их в качестве опорных пунктов, а затем приказал затрубить в трубы и ударить в барабаны, что было сигналом для наступления.

Пожар и военная музыка всполошили лагеря московского войска, которое начало поспешно готовиться к бою.

Противник сделал в плетне, преграждавшем подступы к расположению рати, несколько проходов, в которых скучивалась польская конница, что задерживало ее продвижение. Пехота Делагарди и, вероятно, русские стрельцы выбежали к плетню и своим огнем задержали продвижение противника, выиграв время для построения своего войска.

Московское войско строилось также в две линии, при этом правое крыло составляли наемники Делагарди, левое – русские полки Д Шуйского. У Делагарди в первой линии за плетнем завязала бой пехота, во второй линии выстраивалась конница, у Д Шуйского в первой линии развертывалась конница, а за нею строилась пехота. Против расположения русских полков противнику, по-видимому, удалось сделать в плетне большее количество проходов.

Следует отметить, что даже примитивное препятствие, которым являлся плетень, сыграло положительную роль, задержав наступление противника, оно исключило внезапную атаку лагерей и обеспечило выигрыш времени для построения войска к бою.

Вторая фаза боевых действий – бой на линии плетня и отступление русского войска в обоз.

Стрельцы и иностранная пехота оказали врагу упорное сопротивление на линии плетня. «Сей плетень был для нас большим препятствием: ибо и Понтус (из отряда Делагарди. – Е.Р.) поставил при нем же свою пехоту, которая весьма вредила нашим, как наступавшим через сии промежутки, так и возвращавшимся через них назад. Битва продолжалась долго; как наши, так и неприятель, особенно же иноземцы, несколько раз возобновляли бой»[209]209
  Записки гетмана Жолкевского о московской войне. СПб., 1871. С. 58.


[Закрыть].

Бой принимал затяжной характер, и Жолкевский опасался поражения, зная о численном превосходстве московского войска и наблюдая стойкость его пехоты.

Но вот тушинцы во главе со Зборовским всеми своими силами (5 тыс. человек) атаковали московскую конницу, опрокинув ее на пехоту, стоявшую позади. Дезорганизованная пехота не оказала сопротивления и в беспорядке вместе с частью конницы отступила в обоз, в котором укрылось свыше 5 тыс. пехотинцев и всадников московской рати. У Шуйского осталась всего одна четверть его войска. Но общее превосходство в силах и после отступления московских полков было все еще на стороне русского войска, имевшего в обозе 18 полковых пушек.

Пять часов продолжался бой. Конница Жолкевского по 8 и 10 раз ходила в атаку, но не могла сломить сопротивление пехоты и конницы Делагарди. Наконец, на поле боя появилось два фальконета, огнем которых в нескольких местах был повален или прорван плетень. Прибывшая свежая польская пехота бросилась в атаку и опрокинула пехоту Делагарди. Лишившись поддержки своей пехоты и обеспечения со стороны московского войска, французская и английская конница Делагарди не выдержала атаки превосходящих сил противника и начала в беспорядке отступать. На ее плечах в лагерь наемников ворвались польская пехота и конница.

Третья фаза боевых действий – измена наемников и отступление остатков войска Д Шуйского.

Хотя противник и захватил лагерь Делагарди, но большая часть его отряда (около 3 тыс. человек) заняла удобную позицию на опушке, леса и могла продолжать бой. Однако Д Шуйский бездействовал, чем воспользовался Жолкевский, предложив наемникам почетную капитуляцию, на которую они и согласились. Видя измену отряда Делагарди, Д Шуйский, Голицын, Мезецкий и другие воеводы московского войска бросились в лес, а за ними устремились и рядовые воины, пытаясь спастись бегством. Противник же занялся грабежом лагеря и не преследовал беглецов.

Захватив большую добычу, Жолкевский спешно возвратился к Цареву-Займищу. Валуев и Елецкий, имея в своем распоряжении около 5 тыс. человек и лишившись надежды на внешнюю помощь, решили капитулировать.

Клушинское поражение усилило народные волнения, которые угрожали боярской власти. Василий Шуйский не мог справиться с восставшими, и бояре свергли его с престола, насильно постригли в монахи и отправили в стан польского короля. Спасая свое господство, бояре избрали царем польского королевича Владислава, сына Сигизмунда. «Лучше служить королевичу, – говорили они, – чем быть побитому от своих же холопей».

В это время Жолкевский подошел к Москве и расположился на Хорошевских лугах в 7 км от столицы. С другой стороны пришел из Калуги Сапега с «Тушинским вором» и остановился в селе Коломенском. Жолкевский уговорил Боярскую думу послать 18 тыс. человек для борьбы со шведами, которые в это время перешли к открытой интервенции и захватывали русские земли. Москва лишилась последних своих защитников. Сапеге Жолкевский предложил уйти для захвата Северской земли и таким образом убрал со своего пути сильного конкурента.

Бояре содействовали Жолкевскому, и с их помощью в ночь на 21 сентября 1610 г. он ввел в Москву 800 немецких ландскнехтов и 3,5 тыс. польской шляхты. Москва вследствие предательской политики русской знати оказалась в руках польских панов. Число польских войск в Москве непрерывно возрастало.

* * *

Бой под Клушином имел важные политические следствия и стратегические результаты. Правительство В Шуйского осталось без войска, сформированного с большим трудом Скопиным, опиравшимся в борьбе с интервентами на широкие народные массы. Шуйский был подобен теперь «орлу бесперу и неимущу клева и когтей»[210]210
  РИБ. Т. XIII. С. 118.


[Закрыть]. Дорога на Москву для интервентов оказалась свободной. Полностью обанкротилась политика правительства Шуйского, не верившего в силы народа и в борьбе с интервенцией возлагавшего надежды на иностранную помощь. Стало очевидно, что в борьбе с интервентами нельзя опираться на наемников, изменявших в критические моменты боя. «Помощь» шведов оказалась лишь поводом для захвата русских земель.

В тактическом отношении бой под Клушином представляет интерес в связи с устройством на подступах к обозу полевого искусственного препятствия из подручного материала (плетня). Плетень задержал польскую конницу и дал возможность пехоте, вооруженной медленно заряжавшимися мушкетами, оказать длительное сопротивление. Это препятствие могло сыграть еще большую роль, если бы оно охранялось караулами. В таком случае противнику не удалось бы устроить проходы в плетне.

Отсутствие войсковой разведки и охранения в московском поиске позволило врагам осуществить внезапное нападение. Разведка и охранение помогли бы уничтожить противника по частям в период медленного выхода из леса его растянувшейся походной колонны.

У Д Шуйского и Делагарди по-разному было организовано взаимодействие пехоты и конницы. Московская пехота находилась позади конницы, которая при отходе расстроила ее ряды. Наемники имели впереди пехоту, прикрывавшую конницу, которая отражала атаки польских хоругвей. Французская и английская конница лишилась возможности успешно вести бой, как только противнику удалось сломить сопротивление немецкой пехоты.

Следует отметить и то, что командование русского войска не заботилось о сохранении военной тайны, поэтому противник имел все необходимые ему сведения. Наоборот, Жолкевский принял все меры к сохранению в тайне своего замысла и к обеспечению скрытности действий. С этой целью был предпринят ночной марш, несмотря на плохую дорогу. Именно поэтому удалось осуществить внезапное нападение на московское войско.

Начало разгрома русским народом интервентов. После свержения В Шуйского формально существовало правительство семи бояр («Семибоярщина»), которое лишь способствовало расширению оккупации интервентами территории Русского государства. Фактически же власть находилась в руках польских феодалов и их прислужников преимущественно из бывших тушинцев. В октябре 1610 г. Жолкевский уехал в королевский лагерь под Смоленск. Польские войска, находившиеся в Москве, возглавил Гонсевский, приказавший занять Кремль немецким наемникам, перешедшим на сторону противника в бою под Клушином. На кремлевских стенах и у ворот были поставлены польские караулы.

Боясь восстания жителей Москвы, польское командование запретило русским людям иметь при себе оружие; у торговцев и плотников отбирались топоры, не разрешалось носить ножи и даже ввозить в Москву мелкие дрова, так как польские паны боялись, что простой народ может выступить против них с кольями.

Опасения интервентов имели достаточные основания, так как к концу 1610 г. в стране созрели предпосылки широкой национально-освободительной борьбы.

Освобождение Москвы от польских феодалов объявлялось важнейшей целью борьбы. Распространялись письма с призывами объединиться на борьбу с врагами Родины. Патриарх Гермоген рассылал грамоты, призывая народ на борьбу против господства польских панов и за сохранение Русской православной церкви.

Борьба с интервентами принимала новые организационные формы. Разрозненные партизанские отряды горожан и крестьян дали первый отпор польским феодалам, обосновавшимся в стране в ряде опорных пунктов. В конце 1610 г. обстановка изменилась. Интервенты захватили политический, экономический, военный и идеологический центр Русского государства. Теперь возникла идея создания всеобщего централизованного земского ополчения с целью освобождения от захватчиков Москвы и изгнания их из пределов страны.

Рязань положила начало формированию первого земского ополчения, во главе которого стал рязанский воевода П.П. Ляпунов. Затем к рязанскому ополчению присоединились тульская окраина и Калуга во главе с Д.Т. Трубецким и И.М. Заруцким, а в феврале 1611 г. и Нижний Новгород. Поддержали ополчение народы Среднего Поволжья и Севера.

Разгром русским народом интервентов в 1611–1612 гг.

Формировалась централизованная вооруженная сила, имевшая конкретную, ясную и справедливую цель борьбы. В состав ополчения входили стрельцы, служилые казаки, местные дворяне и даточные люди.

В начале марта первое земское ополчение двинулось к Москве.

Уличные бои в Москве 19–20 марта 1611 г. Уже в феврале 1611 г. в столице Русского государства против интервентов назревало восстание, которое приурочивалось к моменту подхода к Москве земского ополчения. Существовал, по-видимому, какой-то руководящий центр, готовивший восстание. «В Москву, – пишет Стадницкий, – задолго до восстания из подмосковных местечек и деревень сходились люди под предлогом искания защиты, тайно принося с собой оружие, приходили и солдаты Ляпунова, тайно переодевшись в городское платье, их никто не узнавал, так как они смешивались с городской чернью»[211]211
  «Русский Архив». 1906. № 6. С. 205.


[Закрыть]. Против интервентов планировался одновременный двойной удар – извне и изнутри столицы.

Изменник боярин Салтыков советовал польскому командованию спровоцировать преждевременное выступление московских патриотов с тем, чтобы расправиться с ними до прихода земского ополчения. 17 марта 1611 г., после традиционного шествия патриарха в Кремль «на осляти» (в Вербное воскресенье), Салтыков говорил польским панам о том, что они упустили случай расправы с москвичами: «Ныне был случай и вы Москвы не били, ну так они вас во вторник будут бить»[212]212
  Соловьев. История России с древнейших времен. Т. VIII. Кн. 2. СПб., 1896. С. 893–894.


[Закрыть].

Интервенты знали о приближении к Москве земского ополчения и готовились к обороне. 19 марта они вытаскивали пушки на стены Китай-города, заставляя московских извозчиков помогать им. Возникший при этом спор послужил поводом стихийного начала вооруженного восстания московского «черного люда» против захватчиков. В бой с врагом вступили посадские люди, холопы, крестьяне и ратники ополчения, пробравшиеся в Москву, а затем к ним присоединились и некоторые представители высших классов в качестве бойцов и организаторов восставших.

Такими организаторами уличных боев явились: на Сретенке – соединившийся с пушкарями князь Д.М. Пожарский, на Кулижках – И.М. Бутурлин, в Замоскворечье – дворянин И. Колтовский.

О тактике восставших наиболее полно сообщает Маскевич, участник боев с москвичами. «Русские, – пишет он, – свезли с башен полевые орудия и, расставив их по улицам, обдавали нас огнем. Мы кинемся на них с копьями, а они тотчас загородят улицу столами, лавками, дровами; мы отступим, чтобы выманить их из-за ограды, – они преследуют нас, неся в руках столы и лавки, и лишь только заметят, что мы намереваемся обратиться к бою, немедленно заваливают улицу и под защитой своих загородок стреляют по нас из ружей; а другие, будучи в готовности, с кровель и заборов, из окон бьют по нас из самопалов, кидают камнями, дрекольем… Жестоко поражали нас из пушек со всех сторон. По тесноте улиц, мы разделились на четыре или на шесть отрядов; каждому из нас было жарко; мы не могли и не умели придумать, чем пособить себе в такой беде, как вдруг кто-то закричал: “Огня! Огня! Жги домы!..» Занялся пожар: ветер, дуя с нашей стороны, погнал пламя на русских и принудил их бежать из засад”[213]213
  Устрялов. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. II. С. 61–62.


[Закрыть].

Для тактики уличных боев москвичей были характерны подвижные баррикады как средство наступления восставших против конницы и использование орудий.

На следующий день, 20 марта, бои возобновились. За ночь москвичи создали «острожки», вооружив их пушками. Такой опорный пункт на Лубянке оборонял Пожарский, где он получил тяжелые ранения и был отправлен в Троице-Сергиев монастырь.

Восставшие перешли в наступление и стали теснить к центру польских феодалов и их немецко-венгерских наемников. К середине дня на помощь интервентам из Можайска прибыл полк Струся, но путь к Кремлю ему преградили москвичи и огонь.

Москва продолжала гореть и 20 марта, так как накануне вечером польское командование отдало приказ «зажечь весь город, где только можно». Для выполнения этого приказа было выделено 2 тыс. немцев, отряд польских пеших гусар и две хоругви польской конницы. Поджигатели выступили из Кремля за два часа до рассвета, и ко времени появления полка Струся столица уже пылала.

«Пламя охватило дома, – пишет Маскевич, – и, раздуваемое жестоким ветром, гнало русских… Уже вся столица пылала. Пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день, а горевшие дома имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают. Мы были тогда безопасны: нас охранял огонь»[214]214
  Там же. С. 65.


[Закрыть].

21 марта интервенты продолжали жечь город. «Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятеля все средства укрепиться. Смело могу сказать, что в Москве не осталось ни кола, ни двора»[215]215
  Там же.


[Закрыть].

Уничтожение города было для интервентов средством борьбы с народным вооруженным восстанием. Сжечь же деревянный город нетрудно.

Часть жителей столицы, способных носить оружие, присоединилась к подходившему с разных направлений земскому ополчению.

* * *

Гонсевский пытался разбить ополчение по частям на подступах к Москве. Прежде всего против подходивших казаков Просовецкого выступил Струсь, возглавлявший 700 всадников.

Отряд Просовецкого шел «гуляй-городом, то есть подвижною оградою из огромных саней, на которых стояли ворота с несколькими отверстиями для стреляния из самопалов. При каждых санях находилось по 10 стрельцов: они и сани двигали и, останавливаясь, стреляли из них, как из-за каменной стены. Окружая войско со всех сторон: спереди, с тыла, с боков, эта ограда препятствовала нашим копейщикам добраться до русских: оставалось сойти с коней и разорвать ее. Так и сделали»[216]216
  Устрялов. Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. II. С. 65–66.


[Закрыть]. Но противнику удалось прорвать один из фасов гуляй-города, и казаки вынуждены были отступить, не проявив особого упорства в бою.

Из сообщения Маскевича мы знаем устройство и боевое применение гуляй-города на походе в зимней обстановке. Для конницы он оказывался непреодолимым препятствием, и для атаки приходилось спешиваться.

24 марта по рязанской дороге подошли главные силы земского ополчения и расположились у Симонова монастыря, окружив себя обозом. Поляки вышли за крепостные стены с целью разбить ополчение в полевом бою. Но их атаки были отражены, и интервенты сели в осаду по линии стены Белого города.

Земское ополчение в социальном отношении было неоднородно. Хотя «черные люди», дворяне и дети боярские заявляли о том, что они «в одной мысли», однако классовые интересы дворян и детей боярских резко расходились с интересами казачества, выражавшего интересы холопов и крестьян. Углубление и обострение этого противоречия привело в конечном счете к распаду первого ополчения.

Ляпунова, являвшегося главным руководителем ополчения, зарубили казаки, которых сумел спровоцировать Гонсевский подложной грамотой. Вслед за этим «отойдоша все от Москвы прочь койждо по своим градом»[217]217
  ПСРЛ. Т. XIV. Первая половина. С. 114.


[Закрыть]. Остатки ополчения возглавляли авантюрист Заруцкий и бездарный военачальник Трубецкой, не сумевшие полностью блокировать сидевших в Москве интервентов, получавших от Ходкевича, Сапеги и Лисовского подкрепления и снабжение.