Текст книги "Криминальный гамбит"

Глава 12

В эту ночь им так и не удалось поспать. Все службы кривовской милиции были подняты по тревоге, на поиски беглецов мобилизовали весь личный состав. Десятки следователей, оперативников, участковых поднимали дела сбежавших, паспортный отдел выяснял адреса родственников в городе и в окрестных селах, и немедленно по этим адресам отправлялись наряды милиции. Проверяли все выезжающие из города машины и автобусы, пассажиров на железнодорожном вокзале. Выставили кордоны на всех дорогах, ведущих в луга.

Не остались без работы и Колодников с Астафьевым. Дела на четырех беглецов попали и на их стол. Но Юрий воспринимал все происходящее несколько заторможенно, словно со стороны. Колодников в очередной раз пристально взглянул на него, спросил что-то, но пока Юрий соображал, о чем его спрашивал майор, тот уже выскочил из кабинета. Своим семенящим шагом он пробежал до кабинета экспертов и, коротко стукнув в дверь, бесцеремонно вломился в их резиденцию.

– Андрюха, а если бы я сейчас пленки проявлял? – меланхолично спросил Сычев, рассматривая что-то на столе – Ни п… дорогой, ты когда проявляешь, всегда на ключ закрываешься. Лучше скажи, ты с тех кладбищенских бутылок отпечатки снял?

– А как же! – обиделся эксперт. – Вчера еще ушли в область.

– Молодец, тогда гони тару сюда.

– Андрюх, но это же вещественные доказательства, их надо хранить вечно!

– Что, поди, вылакал уже?

– Да нет, ты что. Вон, в шкафу стоят. Пока Андрей занимался поисками водки, Сычев, устанавливая штатив для фотоаппарата, спросил:

– А что так срочно-то?

– Человека лечить надо.

– Это кого?

– Юрку Астафьева.

– У него что, зуб болит?

– Хуже, час назад человека убил.

– Это кого? – удивился Николай.

– Свинореза.

– По этому страдать не стоит!! Посмотри, чем он прапорщика в ИВС замочил.

Распорол сонную артерию, и, пока они сидели запертые в камере, прапор истек кровью.

Рассмотрев супинатор, Колодников присвистнул:

– Однако!

Его даже передернуло, настолько четко майор прочувствовал, как эта железяка могла полоснуть его по собственному горлу.

– Что, проняло? – засмеялся довольный эксперт.

– Ты вот лучше скажи, у тебя закуски случайно нет?

– Есть. Жена мне всегда с собой бутерброды дает.

– Тогда приходи, гостем будешь.

– Сейчас, щелкну эту дрянь и подойду.

Когда через пару часов в кабинет номер девять зашел Мамонов, Астафьев мирно спал на составленных стульях, а Колодников, окутанный сизым табачным дымом, сидел за столом и строчил отчет о проделанной работе.

– Чего это он у тебя спит? – спросил подполковник, кивая на Юрия.

– Пусть спит, он сегодня Свинореза пристрелил, переживает. Первый раз человека убил.

– А, ну тогда ладно. Это понятно. Я первый раз так вообще блевал полсуток.

Отчет пишешь?

– Да, сейчас закончу.

Через несколько секунд он действительно отдал бумагу начальнику и спросил, потерев обеими руками лицо:

– Как там Мазуров?

– Нормально. Пулю вытащили, спит после наркоза.

Прочитав рапорт, Мамонов хмыкнул.

– Орлы, – сказал он и, больше ничего не добавив, вышел из кабинета.

Колодников так и не понял интонации сказанного, но размышлять на эту тему сил не было – нестерпимо хотелось спать. Майор положил руки на стол, на них – голову и мгновенно уснул.

Ровно в одиннадцать часов пополудни к кривовско-му ГОВД торжественно подъехали две черные «Волги». Начальника УВД области встречал лично Фомин.

Выслушав его рапорт, генерал-лейтенант скомандовал: «Вольно» – и, не пожав руки полковника, прошел в здание. Наблюдавшему за встречей из окна Астафьеву показалось, что лицо Фрмина стало бледней обычного.

После получасового разговора с высоким начальством за закрытыми дверями Фомину вызвали «скорую». Врач предположил инфаркт. Генерал-майор и все руководство кривовского ГОВД наблюдали за отбытием начальника в больницу.

– Давно надо было отправить его на пенсию, да все либеральничали, пусть человек, мол, нормально дослужит, – сказал генерал. – Временно исполнять обязанности начальника ГОВД пока будете вы, Мамонов.

Подполковник с облегчением вздохнул. Этот пост был нужен ему именно сейчас, как никогда.

– Сколько, говорите, осталось на свободе этих ваших гавриков? – спросил генерал.

– Пятеро. Восемь человек отказались вообще покидать СИЗО, пятеро пришли сами, остальных выловили за ночь. Троих задержал линейный отдел, причем одного уже в Железногорске.

Зазвонил телефон, и Мамонов с раздражением схватил трубку – он не велел ни с кем соединять его, но, выслушав доклад дежурного по городу, смягчился.

– Еще одного поймали, – сказал он, опуская трубку. – Так что остались четверо.

– Смотрите, подполковник, если эти ваши беглецы устроят что-то похожее на то, что сотворил Свинорез, то не видать вам полковничьих погон.

Начальство задержалось в городе еще на час. В самом конце визита, стоя у черной «Волги», Мамонов сказал:

– Товарищ генерал, разрешите представить к наградам майора Мазурова и лейтенанта Астафьева?

– Это те, кто нейтрализовал этого вашего террориста?

– Да, майор вел переговоры и был ранен, а лейтенант непосредственно обезвредил убийцу.

– Хорошо, подавайте представление, я подпишу.

Известие о том, что их хотят наградить, удивило и Мазурова и Астафьева.

Час они обсуждали это известие в больнице в присутствии Колодникова.

– Никогда не думал, что Мамонов может хлопотать мне о медали, – сказал Мазуров, поудобней устраиваясь на подушке.

– Вот видишь, как ты плохо думал о своем непосредственном начальнике, – хохотнул Колодников.

– Не, ну ты же знаешь, что мы с ним давно на ножах, – продолжал Михалыч. – Еще с тех пор, как оба были капитанами, а в последние годы вообще… – он безнадежно махнул рукой.

– А из-за чего? – спросил Юрий, не знавший прошлых закулисных игр. Майоры переглянулись.

– Ну что, можно ему доверять, как ты думаешь? – спросил Мазуров.

– Хочешь не хочешь, а придется на него всю твою работу сгрузить. Так что деваться некуда, он должен все знать. Откровенничай!

Мазуров покосился в сторону единственного соседа по палате – он спал.

Ходячие больные ушли на обед. На всякий случай майор включил небольшой транзистор и, настроив на грохочущую современную музыку, начал тихо рассказывать.

– Перед тем как стать замом Фомина, Мамонов был заместителем начальника ОБНОН – отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Начал он лихо, провернул несколько сложнейших операций, хоть в учебники заноси. Только у Аньки Нечипоренко, цыганки, изъяли тридцать два килограмма опия-сырца! Потом его энтузиазм как-то начал сходить на нет, серьезных задержаний больше не было.

Мамонов за полгода выстроил себе дачу в Демидовке. А потом я случайно узнал, что кроме этого у него еще один дом записан на родителей и две квартиры – одна на него, другая на сына. Это не считая государственной.

– Самое главное, что и Мамон узнал, что Михалыч в курсе, – Колодников кивнул в сторону Мазурова. – Нет чтобы язык за зубами держать.

– Да я-то откуда знал, что там одна из мамоновских квартир?! – возмутился майор. – Я пришел в паспортный стол узнать, не появляется ли в том районе одна цыганка – она в розыске числилась, вот я и навещал мeста ее бывшего обитания.

Назвал адрес, а Мамонов меня за руку и из кабинета. «Ты чего, говорит, копать под меня начал? Смотри, говорит, на дороге не попадайся». А потом я узнал, откуда этот домик и за что получил его Мамонов. Как говорится, слухами земля полнится.

– Он прицепил за крупную партию опия-сырца одного цыгана, тот, видимо, почуял жадную до денег натуру Мамонова – поистине цыган – и в обмен на свободу предложил свой домишко, – пояснил Колодников. – А домик хорош: одноэтажный, пять комнат, со всеми удобствами, десять соток земли. Его он и записал на родителей. Ну, а дальше сам знаешь… Теперь он зам Фомина и первый претендент на его место.

Пока Астафьев переваривал информацию, Колодников продолжал:

– А по-моему, Мамон правильно поступил, что вас к орденам представил. Он должен был это сделать как настоящий, истинный начальник, который должен заботиться о своих подчиненных, душой болеть за них, пусть даже его начальство дрючит за промахи. Попомните мое слово, Мамонов будет нашим начальником.

Генерал ему явно благоволит.

– Типун тебе на язык! – вырвалось у Мазурова, но разговор прервался – в палату с обеда возвращались больные. Заговорили на другие темы.

– Ну и какие планы? – спросил Юрий.

– А тебя чем озадачили?

– Как и всех, искать беглецов. Дали вон десять адресов, и пусть хоть ноги отвалятся.

– Слушай, – вспомнил Мазуров. – А ты ту девицу раскрутил?

– Самойленко? Нет. Почти дожал, но тут заявились ее родители. Зато я узнал, где была той ночью сама Света. Ее подцепил Гарик Рамазанов. Вернее, не он ее, а она его. С тех пор приезжает к ним каждый день, дарит подарки, цветы и поговаривает о свадьбе.

– Это какой Рамазанов, не тот, что держит трактир на привокзальной площади? – спросил Андрей.

– Именно он, – подтвердил Юрий.

– Хорошая партия, кроме этого у него два магазина, штук пять ларьков, – припомнил Мазуров.

– А она и не против. Родители те, по-моему, вообще счастливы.

– А с Самойленко все-таки стоит еще встретиться, – подвел итог Мазуров.

* * *

Насчет представления к наградам Колодников был прав. В тот же день Мамонову позвонил замначальника УВД по кадрам полковник Сидихин. В свое время они вместе начинали рядовыми, так что в разговоре особенно не церемонились.

– Ну, ты молодец, Мишка, хорошее впечатление произвел на нашего фазана.

Особенно этот финт с награждением. Можешь считать, что ты уже назначен. Завтра я еще напомню ему о тебе.

– Премного благодарен. Ты там еще подсуетись насчет капитана Касьянова.

Очень нужно.

– Ну, он идет в общем списке, придется подписать представления на еще троих твоих орлов.

– Черт с ними, хуже не будет. Поторопись, Валера. Заранее огромное спасибо.

– Одной благодарностью сыт не будешь. Устрой мне лучше еще один наборчик, как прошлый раз. Тогда и будем квиты.

– Договорились. Жучихин подвезет.

Мамонов набрал номер телефона директора мясокомбината Елисеева.

– Юрий Владимирович? Добрый день. Как житье-бытье?

– Вашими молитвами.

– Как там, претензий больше не было?

– Нет, все в порядке.

– Слушай, сделай наборчик. Балычка, сервелата, в общем, сам понимаешь…

Баранинки, свининки сообрази для шашлычка.

– Ладно, сделаем.

– Я Жучихина к тебе подошлю, надо поскорей, в наших же общих интересах.

Через полчаса к воротам мясокомбината подъехала зеленая «десятка»

Мамонова. На завод машину пропустили беспрепятственно, а еще через полчаса обильно груженная «образцами продукции» машина взяла курс на областной центр.

* * *

Этот день был не самым лучшим в карьере старшего оперуполномоченного Андрея Колодникова. Во-первых, он, как и все, не выспался. Во-вторых, его все-таки немного задело, что Мамонов никак не отметил его участие в операции по обезвреживанию Свинореза.

«Хоть бы благодарность вынес, скотина, а то молчит как сыч», – подумал он.

Майора нельзя было назвать тщеславным человеком. Он не гонялся за званиями и орденами, но иногда, крайне редко, как, например, сейчас, острое ощущение несправедливости выводило его из себя.

Андрей понимал, что среди коллег он если не самый лучший, то один из лучших. Сейчас, когда Агеев по возрасту дослуживал последние дни, Колодников рассчитывал занять его место. Для этого у него было все: звание, опыт, авторитет. Но майор чувствовал, что Мамонов не воспринимает его как будущего начальника УТРО. Колодников не мог понять, в чем дело, – дорогу подполковнику он, в отличие от Мазурова, нигде не переходил. Но в его отстранении от дела Орловой Андрей отчетливо видел подоплеку будущей комбинации Мамонова. Касьянов доводит дело до конца, получает звание майора и занимает вожделенное место начальника УГОЛОВНОГО розыска.

Дело Орловой было слишком аппетитным куском для Колодникова. Все преступления в Кривове сводились большей частью к одной формуле: пьянка, разборка, поножовщина, труп. Но странная история исчезновения Мисс Кривов была для Андрея, как пирожное после ржаной горбушки. В этом деле были интрига, тайна, будоражащие кровь истинного профессионала, коим и являлся майор.

После обеда начали выдавать деньги, в этот раз задержали получку всего на две недели.

– А пайковые будут? – кричали из очереди.

– Ага, размечтался! Скажи спасибо, что получку дали.

– Нет, сколько можно, год как пайковые зажимают! – вполголоса переговаривались милиционеры.

– Кому деньги дают, муниципальным или областным? – спрашивали вновь подходившие. Половина личного состава финансировалась областью, а вторая, несчастная половина, из местного бюджета.

– Всем.

– Что-то они расщедрились?

– Выборы на носу.

– Перед прошлыми выборами вообще денег полгода не видели.

– В этот раз больше наворовали.

Вырвавшись из толпы с полученными деньгами, Колодников заскочил в кабинет экспертов, отдать Сычеву должок. Николая он застал в состоянии полной прострации.

– Коль, на тебе сотню, червонец должен будешь.

– Погоди, я тебе сейчас сразу отдам, – отстраненно сказал Сычев и полез в карман за кошельком. Выражение его лица оставалось растерянным.

– Ты чего это какой-то не такой? – удивился Колодников.

– Да чертовщина какая-то. Фотографии пропали.

– Какие?

– Те, что с Мазуровым делали, ковер этот.

– Как – пропали? – не поверил Андрей. – Откуда?

– Отсюда, – эксперт рукой указал на веревку с прищепками. – Уходил на обед – висели, сохли. Прихожу, их уже нет. Спросил наших, говорят, не брали. Кассету с негативами тоже никак не найду.

Колодников присвистнул:

– Дела! Это ведь кто-то из наших.

– Больше некому.

– А ключи от твоего кабинета у кого еще есть?

– Дубликаты, у дежурного.

«Значит, кому-то эти снимки очень мешали, – подумал Андрей. – Но это же глупо, их же в любой момент можно сделать заново».

– Слушай, а где у тебя ковер? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– А у меня его нет.

– Как это?

– Так это, – Сычев развел руками. – Куда я его здесь дену?

Немаленький кабинет эксперта и в самом деле были безнадежно забит столами, шкафами с реактивами и многочисленными вешдоками.

– А где же он? – предчувствуя неладное, спросил Андрей.

– Я его там и оставил, в комнате отдыха, когда Мазуров со своим лейтенантом отправились Рваного брать. Куда мне его девать-то? Я его свернул, там и оставил в уголке.

Колодников резко развернулся и своим обычным семенящим шагом направился в комнату отдыха. Вслед за ним пошел и встревоженный эксперт. Ковер оказался на месте, стоял свернутый в рулон в дальнем углу.

– Ну вот он, видишь, на месте, – развел руками Сычев. – Куда он, на хрен, такой здоровый денется?

«Да, незаметно вытащить эту дуру три на пять в самом деле затруднительно», – подумал Колодников, но на всякий случай подошел посмотреть «экспонат». Он отогнул край, взглянул, хотел уже было вздохнуть с облегчением, но вдруг изменился в лице и, резко потянув ковер на себя, начал разматывая его.

– Мать твою!..

Сычев за его спиной ахнул. Многоцветное чудо было безнадежно испорчено.

Краски пожухли, а в некоторых местах ковер просто «облысел».

– Кислота, – сразу определил Сычев. – Залили сверху. И, надо сказать, не поскупились.

– Что за падла это сделала? – сам себя спросил майор.

– Падлы, – поправил его Николай. – Один бы не справился. Кому-то надо держать ковер, а кому-то лить кислоту, иначе себе все руки сожжешь. Да, для кого-то это, видимо, очень не в нюх.

В коридоре Колодников спросил:

– А ты экспертизу на кровь-то успел с него сделать?

– А как же. Кровь там была, это я определил сразу.

– А на группу?

Эксперт утвердительно кивнул:

– Вчера ушла вместе с твоей купальщицей колодезной.

– С моей, – хмыкнул Андрей. – Скажешь тоже.

Не прошло и получаса, как Колодникова вызвал к себе Мамонов. Он уже сидел в кабинете Фомина и был холоден, сух и официален.

– Товарищ майор, почему вы продолжаете заниматься посторонними делами, игнорируя основную работу?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду дело Орловой. Этим занимается Касьянов, и не стоит ему мешать.

– Ему или вам? – резко спросил Андрей.

Мамонов окаменел. Он никак не ожидал от Колодников подобной дерзости.

«Совсем распустился!» – подумал он, и в душе подполковника начала закипать злоба.

– А хотя бы и мне! Ты слишком распоясался, Андрюша. Я тебя уволю за хроническое пьянство и несоответствие занимаемой должности.

– Не выйдет, – хмыкнул Колодников. – У меня нет ни одного взыскания, только благодарности. Раскрываемость восемьдесят два процента.

– Но не сто.

– Будет и сто.

– Это каким образом?

– Простым. Раскрою дело с Паршевой, и будет сто.

– Ну, это еще неизвестно…

– Известно. Я его практически раскрыл.

– Как?

– Да просто поработал головой.

Для наглядности Колодников постучал себя пальцем по лбу, и Мамонов безоговорчно поверил майору.

«С-сука, сидит и ухмыляется, недоносок хренов!»

Всех людей ниже себя ростом подполковник считал ущербными. Раздражение требовало выхода, и Мамонов не сдержался:

– Ты, сволочь, запомни, еще рыпнешься в сторону этой девки, и тебе будет полный мандец!

– Ну-ну, это мы еще посмотрим, кто кого. Мамонов встал, подошел поближе:

– Ты сильно-то не выдрючивайся, майор. У тебя, кажется, дома все в порядке, все на месте? Смотри…

Подполковник не успел закончить свою мысль, а Колодникова словно катапультой подкинуло. Левой рукой он схватил начальника за лацкан мундира, а правой сунул ему в кадык дуло пистолета, причем Мамонов успел заметить, как перед этим оперативник снял оружие с предохранителя.

– Что ты сказал, с-сука?! Что ты сказал?! – свирепым шепотом спросил майор. – Я тебя сразу пристрелю, если хоть с кем-то из моей семьи что-то случится! Понял!! Я тебя спрашиваю, ты все понял?!

Мамонов был не из трусливых, в прошлом не раз шел под пули и ножи уголовников, но тут он не на шутку испугался. Он видел бешеные глаза Колодникова, дуло пистолета больно давило на горло, невольно заставляя подполковника все выше и выше задирать голову. Мамонов почувствовал, как мало осталось Андрею для того, чтобы нажать на спуск.

– Я тебя спрашиваю, ты понял, козел? – громко переспросил Андрей.

– Понял, – прохрипел Мамонов. – Все понял.

Колодников сунул пистолет в кобуру и, оттолкнув подполковника, вышел из кабинета. Пылая гневом, он спустился вниз и, войдя в кабинет, уселся за стол и попробовал закурить, пытаясь справиться с разбушевавшимися нервами. Руки тряслись, перед глазами все плыло – прикурить удалось лишь с третьей попытки.

Колодников окончательно пришел в себя, когда в кабинет вошли майор Жуков, начальник штаба ГОВД, и дежурный по городу.

– Андрей Викторович, Мамонов приказал мне изъять у вас пистолет, – сказал Жуков.

– По какому праву?

– По праву начальника.

Колодников ехидно ухмыльнулся, но без промедления вытащил и отдал свой пээм. Дежурный сравнил его номер с табелем и вышел. Жуков также развернулся, чтобы уйти, но тут Колодников окликнул его:

– Васильич, скажи Мамонову, что я его в случае чего и голыми руками задушу, пусть не надеется.

Жуков удивленно поднял брови:

– Что, так и передать?

– Именно так, слово в слово.

Майор пожал плечами:

– Не знаю, что там у вас произошло, Андрей, но мне кажется, что ты зарываешься. Мамонов тебе это не простит.

– Это мое дело зарываться или не зарываться, но ты ему передай, что я сказал. Хуже, чем есть, не будет.

Глава 13

Вечером все действующие лица драмы вокруг «первой мисс» города пребывали в плохом настроении. Мамонов никак не мог прийти в себя после стычки с Колодниковым, тем более Жуков выполнил свое обещание и слово в слово передал угрозу опера. Расстроил его и пришедший с очередным докладом Касьянов.

– Основная трудность в том, – пояснил он, – что прокурор не верит в кладбищенскую версию, Шалимов откровенно смеется над всеми нашими доводами.

– Хрен с ним, пусть смеется, посмотрим, кто будет смеяться последним. Как там остальные – воришка, экскаваторщик этот кладбищенский?

– Эти подписали все что надо, правда, к Афонькину пришлось запустить Жучихина.

– Водитель «Москвича» не появился?

– Нет. Мы уж думаем, не утонул ли где.

– Надо поискать его.

– В наших-то лугах? – скептически спросил Касьянов.

– Ну и что? Нам все равно еще их прочесывать придется, трех беглецов так и не нашли. Так что надо давать в оперативку и его приметы, и его гребаный «Москвич».

Мамонов прошелся по кабинету, покосился на капитана, как всегда стоявшего по стойке смирно.

– У тебя все?

– Так точно. Завтра прибудут результаты экспертизы, это решит многое.

– Ну хорошо, иди.

После ухода Касьянова подполковник долго куда-то дозванивался и по обычному телефону, и по мобильному. Но абонент упорно молчал, и, выругавшись, Мамонов бросил трубку.

– Нажрался, поди, да спит опять, скотина!

Чуть подумав, подполковник посмотрел на часы и решил, что в такую пору не грех и ему немного снять напряжение. Он запер дверь и, открыв небольшой холодильник, вытащил запотевшую бутылку «Смирновской».

Подобным методом снимали нервное напряжение и многие подчиненные Мамонова.

В кабинете Колодникова шла активная, в три глотки, агитационная кампания по склонению к пьянке самого молодого из оперативников, Юрия Астафьева.

– Юр, ну ты чего, нас не уважаешь, что ли? Посидим немного, расслабимся.

Ты же знаешь, нам без этого дела нельзя. Без водки на этой работе можно совсем рехнуться. Да мы что, враги себе, что ли? Чуть выпьем – и по домам, – убеждал его хозяин кабинета.

– Ага, знаю я ваше чуть-чуть, – скептически хмыкнул лейтенант. – Я прошлый раз у вас тут треть зарплаты оставил.

– Ты скажи, а зачем тебе деньги? Холостой, не женатый, благодать, – поддел Юрия Фортуна. – Это у нас голова болит, чем семью кормить.

– Ага, а мне вот ходить не в чем. Позавчера эта вол-чара мне на куртке дырок наделала, вчера сам ее прострелил, – Юрий просунул палец в дырку. – Да еще еле отчистил, до сих пор куриным пометом воняет. А от быковских помидоров вон зеленка осталась, теперь хрен отстираешь.

– А нечего было валяться во дворе у Глухни. Тем более не пойму, зачем ты разрешил об себя сапоги чистить этим трем беглецам, – смешно округляя глаза, невинно заявил Фортуна.

Все дружно грохнули, а Астафьев замахнулся кулаком А на участкового, но в кабинет уже входил Мысин с тяжелой матерчатой сумкой и большим пакетом в руках.

– Мужики, опять цену на водку подняли, так что пришлось доплачивать, – заявил он, водружая свою ношу на стол.

– Сейчас скинемся, тем более к нам вон Юрка присоединился, – заявил Колодников. А лейтенант заглянул в сумку и, выругавшись, схватился за голову.

Батарея бутылочных горлышек напоминала установку «Град» на боевой позиции.

– Не дрейфь, Юрик, я тебе свою долю сосисок отдам, – поддержал товарища Фортуна, выгружая из пакета две упаковки самых дешевых сосисок и батон хлеба. – Хоть какая, а все ж закуска.

– Ага, так я тебе и поверю! С такой мордой как раз отдаст он нам свои сосиски, хоть бы понюхать хватило, – пробурчал Мысин, поближе подсаживаясь к столу.

Фортуна было начал банковать, но, налив первую стопку, остановился.

– Стоп, а шоколадка? Забыл? – сурово обратился он к Мысину.

– Нет. – Сержант выудил из кармана небольшую шоколадку.

– Благоверной? – с улыбкой спросил Фортуну Паша Зудов.

– А как же! Традиция.

Фортуна неизменно покупал своей жене шоколад перед каждой пьянкой. Когда благоверная открывала дверь и видела перед собой мужа со стеклянными глазами и шоколадкой в руке, сразу понимала, что произошло, и со вздохами помогала тяжеловесу преодолеть трудные пять метров до родного дивана. Это не было личным изобретением капитана, его отец точно так же приходил после получки с пакетиком липких советских карамелек. Воспринималось это, видимо, как знак внимания.

Через час в кабинете стало шумно, накурено, все разбились на группки.

Участковые спорили о чем-то своем, Колодников и Астафьев слушали монолог Зудова.

Колодников и его товарищи никого не боялись. Все знали, что после долгожданной получки вряд ли кто-нибудь надумает нагрянуть с проверкой.

– …А в нем веса больше тонны. По размерам как раз с полкабинета. Так они что сделали: подъехали на тракторе, открутили болты и сдернули движок. Дотащили его до гаражей и кувалдой раздолбали. Меди там оказалось с гулькин хрен, а завод встал. Теперь чтобы такой же купить, надо выложить двадцать пять тысяч.

Колодников недовольно крякнул:

– Будь моя воля, я бы совсем все эти пункты приема закрыл и запретил вывоз металла из города и… из страны.

– А что наркоманам делать? Они тогда просто убивать будут за любую мелочь, лишь бы ширнуться, – сказал Астафьев.

– Да, это тоже верно, – согласился Зудов. Машинально, по въевшийся в кровь привычке, он все время сжимал в руках резиновое кольцо ручного эспандера. – Слушай, так ты не знаешь, кто тебя Мамону заложил? – спросил он Колодникова.

– Да кто угодно, какая разница. Мы с этим ковром на глазах у всех возились.

– Раз он угрожать взялся, значит, это дело серьезное и касается лично его, – предположил Паша.

– Ты думаешь? – спросил Андрей, принимая из рук Фортуны очередную рюмку.

Смачно выпив и закусив, спросил:

– А чем же мы могли его прищемить? Что мы такого особенного знаем об этом? Только то, что и остальные. Никаких тайн.

– Знаем то, что еще год назад Мамонов запретил Мазурову заниматься Антошей и его братками, – вспомнил Астафьев.

– Да, было такое. И, мне кажется, у них могут быть какие-то деловые отношения. Предположим, Мамон мог урвать дом, квартиру, но, чтобы построить такую дачу, нужно иметь постоянный доход, – размышлял Колодников.

– К тому же сына своего пристроил в милицейскую школу, – продолжил Зудов.

– А он у него звезд с неба не хватал. Еле среднюю-то окончил.

– Ходили слухи, что он свою прежнюю «десятку», помнишь, у него белая была, подарил директору школы. А потом купил эту, зеленую.

– А что ты удивляешься, – хмыкнул Колодников. – Если сын Гусева поступил в одном потоке вместе с сыночком Мамонова. А у его папаши, между прочим, две судимости, в том числе за разбой.

– А что они все в менты-то лезут? – услышав разговор оперативников, удивился Андрей Мысин. – С такими деньгами шли бы учиться на адвокатов, очень престижная профессия и денежная, все знают.

Все иронично посмотрели на сержанта.

– А ты не понимаешь? – спросил Фортуна. – Во-первых, освобождение от армии, во-вторых, четыре года и он офицер, а в третьих, он как раз попутно и получает юридическое образование.

– Ты так и загнешься сержантом, а он сразу в гору попрет, с такой-то протекцией, – поддержал участкового Астафьев.

– У Гусева авторынок и «Айсберг»? – спросил Зудов.

– Ну ты вспомнил! – вмешался в разговор Фортуна. – Сейчас Гусь на кирпиче сидит, весь «кулацкий поселок» из его кирпича построен.

– Прикинь, какие там бабки ходят?

– Все это ерунда, – прервал разговор Фортуна. – Мне чего-то пива хочется.

– Ну вот, начинается! – возмутился Астафьев. – Сегодня пиво, завтра похмелье. Все как всегда!

– Так тебе в глотку его никто не вливает! – в свою очередь возмутился участковый. – Пошли в «Айсберг», мужики?

– Ну его на хрен, срамиться, как в прошлый раз?

– Зачем, что у нас, денег нет? Без кружки пива я не почувствую себя до конца счастливым, – убедительно сообщил Фортуна.

– Знаем мы, какая тебе нужна кружка пива !

– Кружка размером с ведро!

– Может, действительно не надо? – засомневался Колодников.

– Да ты просто пиво не любишь, – поддел майора Фортуна.

– Я?! – взвился Андрей. – Да я больше тебя его люблю.

– Хорошо, – сразу оживился участковый. – Сколько можешь выпить за раз?

– Ну, литра два, может, больше. Фортуна пренебрежительно махнул рукой:

– Литра два! Мне это на один глоток. А вот скажи, ты сможешь на вкус отличить один сорт от другого? Майор неуверенно пожал плечами:

– Черт его знает. «Жигулевское» от «Балтики» отличу, это точно, а другие вряд ли.

– А я из семи сортов пять точно угадываю!

– Ой, да не бреши, – с ехидной улыбкой заметил Березин.

– Давай на спор! – сразу протянул ему руку Фортуна.

– Давай!

– Пошли?

– Пошли!

* * *

Кафе-бар «Айсберг» размещалось недалеко от здания ГОВД и частенько принимало у себя невольных соседей.

– Ты за прошлый раз с ними расплатился? – на ходу спросил Колодников у Березина, властвовавшего как раз на этом участке.

– А как же, с аванса.

При виде входящих клиентов лица официантов не засветились радостью. Менты сильно не шиковали, к тому же частенько гудели в долг, а временами и просто забывали расплатиться.

– Здравствуйте, девочки и мальчики, – предельно вежливо обратился к ним Фортуна. – У вас банкетный зал свободен?

– Да.

– Тогда с вашего разрешения мы расположимся там.

В главном зале «Айсберга» было немноголюдно, темная полировка пустых столиков отражала матовую желтизну круглых светильников под потолком, влюбленная парочка ворковала в углу под джин с тоником. Милиционеры прошли в конец зала, где за массивной дверью и бархатной портьерой разместился небольшой зал с длинным столом. В «Айсберге» еще имелась пара кабинетов, совсем крошечных, на двух человек, не больше. В зал вошла красивая, длинноногая официантка со строгим выражением лица.

– Что будете заказывать?

Менты вдруг засмущались.

– По пиву, да? Больше ничего? – обратился ко всем Фортуна.

– Не, хватит пива.

– Да, по кружечке.

– Платить сразу будете? – не меняя строгой мины, спросила девушка.

– Естественно! – в несколько голосов возмутились посетители.

Девушка хмыкнула и удалилась, не покачивая при этом бедрами, тем самым выражая присутствующим полное презрение.

– Ох ты, какая! – сделал заключение Фортуна, маслеными глазками поглядывая вслед официантке.

– А мне не очень нравится, – отозвался Мысин. – Худая больно.

– Ты че, все при ней! Видел, какие ножки?!

Астафьев прервал этот стихийный диалог по обсуждению достоинств официантки. Подойдя к Фортуне, он знаком попросил его встать, а когда тот поднялся, Юрий так же, не говоря ни слова, задрал вверх его руки и по всем правилам провел первичный обыск участкового. Никто ничего не понял, а больше всех опешил сам Фортуна.

– Ты чего, Юрок, заболел? – спросил он, выкатив свои черные, круглые от удивления глаза.

А лейтенант, закончив странное занятие, уселся на свое место.

– Нет, просто проверил, нет ли у тебя с собой пушки. А то опять нажрешься до глюков и начнешь выпендриваться, как прошлый раз на Первое мая.

– А что было первого мая? – спросил непосвященный Мысин.

– На природу мы ездили, человек семь, да? Ну там, Юлечка, Надя, Света из паспортного стола, в общем, обычный контингент. Так вот этот, – Юрий кивнул на потомка веселых молдаван, – вылакал литра два водки, ведро пива, а потом резко перестал нас узнавать и пробовал всех задержать до предварительного выяснения личности. Мы к нему: «Володя, Володя», а тот руку в карман сунул и кричит: