Электронная библиотека » Евгений Щепетнов » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 2 апреля 2017, 11:10


Автор книги: Евгений Щепетнов


Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 6

– И что в результате? Вы взяли лекаря? Нет! Вы знаете, где он сейчас? Нет! Вы захватили хоть одного Другого? Нет! И вы смеете утверждать, что операция прошла нормально?!

– Извините, господин полковник, но… мы теперь знаем, что лекарь жив, что он скрывается, и дело времени – мы его найдем. И у нас теперь будет оружие против Других, мы сможем противопоставить их лекарю – нашего. Что касается того, что мы не захватили ни одного Другого, а какой смысл захватывать? За ними установили наблюдение, ведут, и кстати сказать, я бы просил подключить к делу кураторов. Людей не хватает. Замечу, потерь среди наших нет! Ранения – да, даже тяжелые ранения, но потерь нет! Ранения нанес снайпер Других, засевший на многоэтажке. Взять его не удалось, ушел. Среди Других потери значительны – не менее семи человек. Хорошо сработал полицейский патруль, перед тем, как погибнуть, парни нанесли Другим большой урон. Впрочем, все погибшие, скорее всего, орки. Из магов никто не пострадал. Наблюдатель фиксировал все на камеру.

– Видел я ваши съемки! – Хозяин кабинета вышел из-за стола и подошел к окну, в которое была видна площадь перед зданием. – Само собой, маги не пострадали. На то они и маги! Это не вы, бестолковые! Что, не могли поставить защиту? Чего башку-то подставляли?

– Маги Других защищали только себя, – оскорбленно поджал губы человек лет сорока, неприметный, похожий на бухгалтера из старого фильма. – Мы же нападали! Отвлекали внимание от нашего лекаря! Ставить защиту было невозможно – как тогда магичить? Да найдем мы лекаря, не волнуйтесь! Ему ведь нужно будет когда-то показаться на белый свет! Он слишком заметен. Я видел его лицо – такое лицо не забудешь! До первого полицейского, и финал! Я бы предложил все-таки известить кураторов о том, что наш подопечный бегает где-то под городом. Пускай пустят своих спецов, поймают его там. Или хотя бы выкурят. Ну и… здесь тоже было бы неплохо вызвать «наружку», развесить фотороботы.

Мужчина подумал, помолчал секунды три, потом добавил, пожав плечами:

– Собственно, у меня все. Все, что могли, мы сделали, вычислили местоположение объекта, интуитивно, логически и магией, вышли на него, и не наша вина, что Другие оказались там раньше. Им просто повезло. И, кстати, полицейские так на него и не вышли, между прочим! А мы – да!

– Что – да?! Что – да?! – раздраженно бросил хозяин кабинета, покусав нижнюю губу. – Вышли они, черт подери! Вышли! Не глупее вас, а может, и умнее! Только их затормозили, чтобы дать вам возможность сделать то, что должны! И что получилось? Два трупа! Теперь все МВД гудит, как муравейник!

– Случайность. Менты не должны были там находиться, – устало заметил молодой человек, сидевший рядом с «бухгалтером». – Я узнал – они вульгарно отсыпались после ночи, и тут на них выскочил наш объект. Они сработали грамотно, ничего не могу сказать. Честь им и хвала. И земля пухом! Просто оказались не в том месте, не в то время, вот и все. Господин полковник, нам бы отдохнуть хотя бы часа три, а? Не спали всю ночь, а уже за полдень! Разрешите идти отдыхать?

– Три часа, не больше, – хозяин кабинета недовольно покачал головой. – С ранеными что там?

– Да ничего, – спокойно заметил «бухгалтер». – Отсыпаются. Конечно, наши маги не так сильны, как объект поисков, но лечить умеют. Только вот руку придется отращивать не менее месяца, остальное все подлечили. Нормально, ничего страшного.

– Идите. Свободны! – Хозяин кабинета махнул рукой, и люди, сидевшие вдоль длинного стола с обеих его сторон, начали быстро и почти бесшумно покидать кабинет. Быстро – потому, что если вовремя не свалишь, начальство придумает тебе новую работу. А оно надо? Чем дальше от начальства, тем спокойнее – это аксиома, пришедшая из глубины тысячелетий и актуальная, как никогда, в век космических кораблей, покемонов и гей-парадов.

Как только последний из подчиненных покинул кабинет, хозяин его снял трубку на белом аппарате с государственным гербом и, когда услышал в нем мягкий, обманчиво мягкий голос куратора, хорошо поставленным голосом сказал, создавая модуляциями своего баритона ауру уверенности и значительности:

– Здравствуйте, господин генерал! Прошу принять меня с планом действий по объекту «Л» и с отчетом по ночной операции. Когда? Через полчаса? Слушаюсь!

Он положил трубку и замер, опустив голову на руки, лежавшие на полированном столе. Усталость глушила мозг, не позволяла думать как следует, клонило в сон, и потому полковник через некоторое время выпрямился, открыл ящик стола и достал оттуда склянку с иссиня-черной жидкостью. Вынул пробку, понюхал содержимое колбы, передернулся и решительно, как девушка-малолетка, впервые пробующая водку, сделал большой глоток терпко-горького снадобья. Снова передернулся, закашлялся, но через несколько секунд кашель уже прекратился, и в голове наступила великолепная ясность.

Теперь у руководителя Специального отдела ФСБ России не было никаких сомнений в успехе будущей операции. И в самом деле – куда этот «Олег» денется? Убить его трудно, а вот поймать – запросто! Только глупый человек может думать, что от недремлющего ока могучей машины спецслужб уйдет хоть один беглец! Кого надо, все равно найдут, рано или поздно.

Жаль только, что не вся Москва покрыта сетью видеодатчиков-камер, фиксирующих обстановку на улицах днем и ночью – как в Сочи на Олимпиаде, например. Окраины столицы, вошедшие в состав города, еще очень далеки от идеала в этом направлении. Это не Олимпийская деревня Адлера, где никто не может помочиться в кусты без того, чтобы к нему тут же не подъехал полицейский патруль и не оштрафовал за это грязное дело.

В будущем так и будет – везде камеры, отлавливающие преступников и передающие информацию в дежурную часть, но пока надо пользоваться теми техническими средствами, что есть в наличии. И думать головой – делать чего многие уже разучились. Привыкли полагаться на технику, вот потому мозги и заплесневели. В Средние века многие из его подчиненных не прожили бы и одного дня, чтобы их не посадили в темницу. А потом – на костер. Потому что мозги не работают! Только очень умный человек может скрываться годами. Способности к магии еще не предполагают великого ума.

Увы, похоже на то, что с беглецом все-таки будет совсем не просто. Да, стоило послушать советников и взять в оборот этого лекаря гораздо раньше. Привлечь к работе по специальности. На Других вышли бы как-то иначе, они все равно не смогли бы долго скрываться без того, чтобы себя засветить. Но теперь уже поздно, и будет так, как будет. И никак иначе.

Мужчина цыкнул зубом, встал, взглянув на огромные напольные часы (он любил старину, антиквариат), и пошел к двери, предварительно проверив, не забыл ли связку ключей – здесь были ключи от сейфа, от кабинета, от загородного дома, от квартиры и много от чего еще. Полковник не был бедным человеком, но и олигархом его не назовешь – ни тебе гигантских яхт, ни личных реактивных самолетов.

Впрочем, эти излишества его не интересовали. Давно уже не интересовали – лет семьсот, точно. Никакие деньги не могут купить того, что у него уже есть – способности колдовать. И это дороже всех яхт на свете.

Он шел по коридору, покрытому красной ковровой дорожкой, и думал о том, что ему сейчас предстоит сделать. А предстояло убедить заместителя комитета, курирующего их отдел, придать дополнительные силы из числа «наружки» и техотдела, и для того следовало быть необычайно красноречивым, но… при том при всем не сказать ничего лишнего. Старая, но очень верная пословица гласила: меньше знают – крепче спят. Обычные люди даже сейчас, в просвещенный двадцать первый век, как-то странно реагируют на магов и колдунов, подсознательно все-таки считая их жуликами, аферистами и даже опасными, или смешными сумасшедшими, не зная, не понимая ни сути магии, ни ее возможностей. И руководство силовых ведомств государства не является исключением.

И хорошо, что не знают. Знай они, что на самом деле могут маги, скорее всего, давно бы отдали команду перебить всех этих «мутантов». На всякий случай.

Известно ведь – нет человека – нет проблемы. А с магами проблемы могут быть очень большие. Очень.

* * *

Через несколько часов блуждания в кромешной тьме ей стало плохо. Совсем плохо. Последний час Анька шла за голубоглазым, вцепившись рукой в его ремень – «паровозиком», и держалась лишь на упрямстве, а еще на страхе, страхе остаться одной в этой вонючей, жуткой тьме. Голубоглазый шел как робот, не сбавляя шага, и при всем при том нес еще и сумку с продуктами, которую отказался бросить во время бегства. И это несмотря на то, что в него (Анька точно знала!) попали минимум две пули, одна куда-то в район левой лопатки, другая пробороздила правое бедро, выплеснув наружу добрую жменю крови.

Анька не видела, как все это произошло, но не трудно догадаться о происшедшем по следам крови на одежде, ну и само собой – по отверстию и разрезу. Когда парень открывал крышку канализационного люка, Анька рассмотрела и дырки, и кровь, насквозь пропитавшую одежду в местах ранений.

Всю дорогу она думала – Терминатор это или все-таки живой человек! За Терминатора было то обстоятельство, что пули не причиняли парню никакого вреда, а кроме того, он был невероятно силен и вынослив, как робот, киборг – точно!

За то, что он был человеком – наличие льющейся из него крови, и еще – Терминатор ведь не чувствовал боли, а этот чувствует! Когда в него попали, рычал и вроде как матерился – затейливо, как какой-нибудь деревенский колхозан. Городские так не ругаются, терминаторы тоже. Ну… судя по киношке, конечно! Хотя… у Терминатора вроде бы тоже лилась кровь? Или нет? Загадки. Одни загадки!

И да – терминаторы не жрут столько еды. Зачем им еда? У них где-то там в заднице ядерный реактор! Или аккумулятор. И еще – когда в кино показывали Терминатора, ни разу не показали его член, может, у него члена вовсе и не было?

Аньку этот вопрос всегда живо интересовал – вот входит Шварц в пивбар, и бабы уважительно оглядывают его снизу доверху – так был у него член или нет? Может, прицепили для достоверности? А вот у голубоглазого-то все на месте.

Скорее всего, у настоящего терминатора этой штуковины вовсе нет. А зачем ему? И отстрелить могут, и для других целей не нужен – он же в туалет-то не ходит! Кстати сказать, голубоглазый в туалет ходил, а значит, член у него не фуфловый! Значит, все-таки человек.

Скорее всего, мутант. Да, мутант! Ну, как те – этот, как его, Ромоссаха… или Расумаха… тьфу! Росомаха! Там всякие были – и баба какая-то синяя, и колдуны всякие.

Точно! Мутант! Ну не инопланетянин же? Чего инопланетянину делать в «Полосатом» – запасы в космическом корабле пополнять, что ли? На несколько тысяч? Мутант, ага.

Наверное, жил в Чернобыле, облучился и стал колдуном. Магом. Экстрасенсом. И теперь его преследуют другие колдуны, чтобы наказать за предательство. Колдуны ведь все в каких-то сектах? А он сбежал! И теперь они его наказывают, прислали убийц-колдунов. Все сходится! Ура!

Мутнеющее сознание Аньки выдало последнюю гениальную мысль и… потухло. Перенапряжение, отсутствие чистого воздуха, ядовитые испарения, рвущие грудь, нервное потрясение – все это сказалось не сразу, но организм Аньки, подстегнутый, поддержанный магией оздоровления, все-таки сдался, и она потеряла сознание.

Охотник успел подхватить Аньку раньше, чем ее измученное тело плюхнулось в грязную, смердящую жижу на дне тоннеля. Он ощутил, как ослабела, разжалась рука подопечной, с нечеловеческой скоростью обернулся и, схватив ее правой рукой за шиворот, приподнял новообретенную соратницу, как маленького щенка, не особо при этом напрягаясь и не удивляясь своей силе.

За то время, что он находился вместе с Анькой наверху и под землей, Охотник укрепил свой разум достаточно, чтобы уже осознать себя как личность. Он еще не вспомнил свое имя, не помнил, кто он такой и каким образом оказался в нынешнем положении, но теперь Охотник мог колдовать интуитивно, на уровне подсознания, но все-таки мог.

И это тоже укладывалось в рамки системы выживания, поддерживаемой и руководимой инстинктом. Животное не задумывается, что и зачем делает. Может бежать – бежит. Может летать – летит. Ну а если кто-то, не осознавая себя, может колдовать, продлевая себе жизнь, так что же в этом такого? Это так же естественно, как бегать, ползать и летать – у каждого свои способности, и если существо их использует, в этом ничего странного как бы и нет.

Не раздумывая, перебросил девушку на плечо и пошел дальше, таким же осторожным, не очень быстрым, размеренным шагом. Куда он шел – неизвестно. Подальше от поля битвы, подальше от преследователей – оторваться, замести следы – вот что теперь главное.

К тому времени, когда девушка начала подавать признаки жизни, прошло еще часа два. Все это время она висела мешком на правом плече, и лишь тихое, судорожное дыхание указывало на то, что она жива. К тому времени Охотник вышел в сухой тоннель, унизанный пучками толстых кабелей и ржавых труб разного размера. Чтобы в него попасть, пришлось пройти через несколько узких тоннелей, в которых идти можно было только низко согнувшись, практически крючком. Если учесть то, что на плече висел «мешок», а в руках болталась сумка – Охотнику пришлось довольно тяжко, и даже его усиленные мышцы ныли, требуя отдыха, сделались ватными, непослушными, с трудом выполняя приказы безжалостного мозга. Сказывалось еще и то, что в канализационных тоннелях, изолированных от поверхности земли плотно закрытыми люками, ощущался катастрофический недостаток кислорода. Содержимое тоннелей, частично осевшее на их дно, гнило, служа кормом мириадам бактерий, поглощавших кислород. Это был мир бактерий, а не живых существ, и выжить здесь могли только мутанты, способные какое-то время продержаться в отравленной атмосфере подземелий. Да и то не очень долго.

Какой бы ты не был весь из себя мутант, все равно твоя жизнь зависит от кислорода, великого жизнетворца и отравителя этой планеты. Как бы не старался мозг перестроить организм своего хозяина под изменившиеся условия обитания, он не мог уйти от основы существования своего тела – кислородной, и ничто другое.

Когда Охотник вышел в тоннель, где почувствовал движение богатого кислородом воздуха, он испытал чувство облегчения и даже радости – насколько это ему позволил практически лишенный эмоций поврежденный мозг. Удовлетворение было таким сильным, что Охотник, до этого момента бесстрастный, как статуя, растянул в довольной улыбке губы, рассеченные заросшим шрамом.

Девушка на плече шевелилась, мычала, пыталась что-то сказать, и Охотник осторожно опустил ее на кирпичный пол, прислонив к холодной стене. Похоже, что его соратница очнулась именно потому, что получила порцию свежего воздуха, взбодрившего, омывшего ее мозг струями обогащенной кислородом крови.

Охотник сел рядом, поставив сумку с продуктами сбоку от себя, взял Аньку за плечи и положил ее голову себе на колени. Прижав ладони к голове женщины, попытался влить в нее толику магии, чтобы выгнать из тела отраву, пропитавшую его во время путешествия под землей.

Девушка вздохнула, когда он коснулся ее ауры, вливая силы и здоровье в изношенный, так еще до конца и не восстановившийся организм, выгнулась дугой, несколько раз дернулась, будто под ударами электрического тока, и затихла, дыша уже ровно, размеренно, как и положено дышать здоровой молодой женщине.

И тогда Охотник достал из сумки половинку батона колбасы, откусил от него здоровенный кусок и стал с наслаждением жевать, предвкушая, как набьет едой давно уже стонущий от голода живот. Возросшие скорость и сила – это, конечно, хорошо. Но ничего не бывает просто так. Энергию, для того чтобы поддерживать мутировавшее тело, нужно откуда-то взять, а источник питания только один – еда и питье. Энергии мутанту требуется очень много, особенно когда его в очередной раз попытались убить, всадив в него пару пуль.

Проглотив последние крошки колбасы, в которой от мяса, наверное, был лишь запах, Охотник лег на пол тоннеля, раскинув в стороны руки, и с наслаждением вытянул ноги, прижавшись боком к бесчувственной спутнице. Ему теперь стало гораздо лучше.

Нет, и сейчас он так и не смог собрать мысли воедино, они метались в голове обрывками, клочками, цепляя воспоминания, вдруг всплывающие из глубины мозга.

Он видел шеренги людей, одетых в странную, блестевшую на солнце одежду. Эти люди держали в руках длинные острые шесты, наконечники которых отблескивали на солнце серебром.

Четвероногие существа, на которых сидели другие люди, похожие на тех, кто ждал, уперев в землю острые шесты.

Грохот! Ржание! Кровь! Стоны! Звуки труб! Хлопающие на ветру знамена! Дым! Ругань и проклятия.

И над всем этим – дымные следы огненных шаров, разрывавших пространство и тела людей, прожигающих, взрывающихся, оставляющих на месте человека груду обгорелых ошметков!

Охотник знал, что это его воспоминания, что это было в прошлом, что он участник этих событий, но не мог вспомнить ничего более. Только картинку и крики на странном языке, так не похожем на тот, на котором он сейчас думал.

А думал он просто, как ребенок, едва научившийся концентрировать мысли, как шизофреник с разорванным волей судьбы сознанием. Попытки собрать мысли воедино приводили к тому, что начинала болеть голова – сильно, до тошноты, до острой, пронизывающей голову боли – пусть и ненадолго, но боли, едва не разламывающей череп. Мозг будто давал понять: «Не спеши! Не пытайся восстановить все в один миг, можешь потерять все! Терпи. Доверься времени, оно все залечит».

И он доверился. Отпускал свое сознание, и оно плыло по волнам памяти, спотыкаясь на непонятных, необъяснимых событиях.

То, что Охотник видел в последние дни, то, что случилось с ним в доме Аньки, он помнил прекрасно, но не мог объяснить. Почему, как он сумел избавить девушку от болезней, заставить ее забыть пагубную привычку употреблять алкоголь? Откуда у него такая сила? Умение?

Когда-нибудь узнает. Но не сейчас. Главное, что он хотел это сделать, мог сделать и сделал. Почему хотел, какое ему дело до опустившейся алкоголички – не задумывался, потому что задумываться о чем-то может только полноценная личность. Животное живет одним днем, часом, секундой, запоминая только то, что способствует выживанию.

И Охотник запоминал.

Незаметно провалившись в сон и проспав около часа, Охотник проснулся от непонятной тревоги, коснувшейся его сознания. Так бывает, когда спящий зверь, еще не очнувшись, слышит-чует стаю чужаков, крадущуюся мимо его логова. Он не вскакивает, не начинает злобно рычать, готовясь к бою, нет, зверь затаивается, чтобы оценить ситуацию. Не поняв, драться следует или бежать, сможешь ли выжить. Частенько лучше спрятаться и переждать, чем героически вступить в бой грудь о грудь с чужаком-неприятелем.

Мозг раскинул сеть-паутину невидимых силовых нитей, все дальше и дальше проникая в толщу стен тоннеля, и через несколько секунд сеть затрепетала – кто-то двигался в тоннеле, параллельном этому. Все нити стянулись к объектам, прекратив сканирование в других местах, и начали жадно, извиваясь, будто черви, ощупывать-облизывать тех, кто осторожно, не издавая лишнего шума, шел в подземелье.

Пятеро. Пятнистая форма, шлемы, маски, закрывающие лица, оружие – на плече и на боку. Фонари не горят, идут в кромешной темноте. Аура настороженности, внимания, готовности к насилию и угрозы.

Через стену. Не опасно.

Охотник снова закрыл глаза и провалился в сон.

– Эй, ты тут?! Эй!

Анька в ужасе начала ощупывать пространство вокруг себя, схватила что-то упругое, горячее… и завопила еще громче:

– Ай! Кто тут?!

Широкая ладонь закрыла ей рот, и Анька забилась, как рыба, вытащенная на воздух, не в силах противостоять могучему объятию. Еще секунда, и сердце ее бы разорвалось от ужаса, но… знакомый голос успокоил:

– Молчи. Нельзя шуметь.

Анька замерла, обмякнув, будто из нее выдернули скелет. Рука подержала ее еще немного, затем отпустила.

– Ты! – выдохнула Анька. – Да я едва не обмочилась от страха! Чего молчал-то?

– Спал.

– Спал он! – нарочито-возмущенно буркнула женщина. – Он спал, видишь ли! Слушай, как тебя вообще звать-то? Мы с тобой уже… хрен знает сколько, а я даже не знаю, как тебя звать! Как твое имя?

Охотник молчал, мучительно напрягая застонавший от боли мозг, затем оставил попытку вспомнить:

– Не знаю.

– Как это – не знаю? – искренне удивилась Анька. – Это как так? Ну, у тебя есть же имя! У всех есть имена! Я вот – Аня, Анька, Анна. А ты?

– Я не знаю! – неожиданно для себя резко и гневно сказал Охотник, и Анька отпрянула.

– Да чего ты? Я же просто спросила!

Она помолчала и вдруг обрадованно сказала:

– Поняла! Я поняла! Ты из этих… я видела по телевизору – люди не помнят, как их зовут, кем они были, как попали в это место! И ты такой!

– Какое место?

– Ну… разное место… – Анька не нашлась, что сказать, подумала пару секунд и добавила: – Ну вот кто-то вдруг оказывается на вокзале. Стоит и не помнит – кто он, откуда, документов нет у него – как узнать свое имя? Его в больницу – он там живет какое-то время, его показывают по телевизору, и семья находит! Здорово, правда?

– Нет! – Тон Охотника опять был резок, почти груб. – Никаких больниц! Никаких телевизоров!

– Ну это я так… просто рассказываю, что видела! – слегка обиделась Анька. – А ты опять сразу в бутылку лезешь! Обидчивый какой-то! Я же своя, я за тебя! Я всех за тебя порву! Ух, ты мой хороший… раненый… иди сюда, иди…

Анька нащупала плечо Охотника, прижалась к нему, положила на него голову и стала потихоньку гладить по лохматой макушке:

– Тебя, видать, в горячих точках ранили, да? Вот ты и забыл все… А может, инопланетяне украли? Опыты делали? Мутанта из тебя сделали? Ты не помнишь, может, был какой-то свет? Тарелка летающая, а? Расскажи? Мне так интересно! Я вот в детстве мечтала, что меня заберет летающая тарелка. Да, не смейся! Хотя – смейся, если хочешь. Я не обижусь… на тебя. В общем, мечтала, что тарелка заберет меня на другую планету, а там все такие умные, все хорошие, добрые. Они меня научат всяким наукам, я сделаюсь гениальной. А то еще какие-нибудь мне мутации сделают – вот как у тебя, чтобы чудеса всякие умела делать! А потом, лет через сто или двести, вернут меня на Землю. И буду я послом – между инопланетянами и нашей планетой! Иду я такая, вся красивая, в комбинезоне космическом, в скафандре в обтяжечку – и все на меня смотрят! На попку мою, на титечки! А я вроде как не замечаю! И президенты со мной за руку здороваются, и жены их – курвы раскрашенные – тоже! А президент Америки мне записку потом шлет, упрашивает с ним встретиться, потому что любит меня сильнее жизни! А я ему отказываю. Потому что у меня свой президент есть, российский! На хрена мне американский сдался? Эй, ты слушаешь? Уснул?

– Нет. Ем.

– Ага. Слышу. Ну и здоров же ты пожрать! Настоящий мужик. А мне ничего в глотку не лезет – не хочу есть, и все тут. Как подумаю о еде, подташнивает. Как думаешь, почему?

– Ты отравилась ядовитыми испарениями, я тебя вылечил. Теперь твой организм восстанавливает силы, но пока еще не восстановил. Как только процесс перестройки закончится, ты захочешь есть, и очень сильно. Так что нам скоро понадобится много еды.

– И откуда ты все это знаешь? Нет, тут точно без инопланетян не обошлось! Тебя научили лечить людей, научили колдовать, но ты потерял при этом память. Точно, я поняла. В общем, так, дам тебе имя, хорошо? Чтоб звать как-нибудь. А то ведь не могу я к тебе обращаться: «Эй, ты!» – ты же обидишься?

– Нет. Мне все равно.

– Но мне не все равно! Это невежливо! Опять же мы же не все время будем сидеть под землей, когда-то выберемся наверх, и тогда тебе все равно понадобится имя. Давай, я назову тебя… назову… хмм… Юра! Ладно? Будешь Юра! У меня в детстве был друг, мальчишка – Юрка Иванов, мы с ним где только не лазили! Хороший пацан был… жалко – уехал он потом куда-то с родителями, говорили, что вроде как на север. Но точно не знаю. Он мне письмо прислал, в любви признавался. Глупенький… ему тогда и было-то десять лет! И мне тоже… Ох, как давно это было… как давно! Тысячу лет назад! Если бы можно было все вернуть, если бы начать сначала!

Анька вдруг заплакала навзрыд, сама не поняла почему. Каланча уже давно не плакала, если только от боли. А вот Анька… она будто вернулась в детство, туда, где деревья были большими, мороженое вкусным, а водка горькой и противной. И стало так жалко себя, так жаль свою загубленную жизнь, что Анька зарыдала, как по покойнику.

Нет, она даже на похоронах родителей так не плакала, а вот поди ж ты… едва не заголосила, как штатная кладбищенская плакальщица.

Тяжелая рука вдруг опустилась на ее голову, погладила по затылку, но Анька, вместо того чтобы успокоиться, зарыдала еще пуще, и рыдала минут десять, то затихая, то восходя к вершинам своего несчастья. Потом замолкла, но долго еще всхлипывала, дергаясь всем телом, и Охотник, а теперь Юра Иванов, тихонько поглаживал ее и похлопывал, будто знал, как надо поступать с плачущими женщинами. А может, и знал, да забыл, и теперь разрозненные воспоминания прорывались через искалеченные каналы в мозге – с трудом, со скрежетом, но пробивались.

Поплакав, Анька и правда захотела есть – ужасно, до колик в животе, до воя, и следующие двадцать минут жадно поглощала то, что осталось в сумке с продуктами. Осталось не так уж и много, можно сказать – ничего, но когда Анька отвалилась от «стола» – сытая и довольная, как бегемот в грязной луже – жизнь стала казаться не такой уж и пропащей.

Вот встретила же она все-таки своего принца? Золотоволосый, голубоглазый, мутант-колдун – вот так вот вам всем! Съели?! Хрен ли эти олигархи?! Если как следует взяться за мужика, можно его сделать таким олигархом – самым олигархическим из олигархов! Ну… по крайней мере так всегда говорилось, мол, при хорошей бабе и мужик сделается правильным!

Кстати – да, если бы мать вместе с отцом не пила, если бы охаживала его по башке скалкой, когда он подносил ко рту рюмку, живы были бы до сих пор. Оба. Мда…

– И что будем делать дальше? – спросила Анька, устраиваясь поудобнее под боком у мужчины. – Куда пойдем?

– Нам нужна еда. Много еды. Я не восстановил силы, и ты тоже. И мне в будущем потребуется много еды, часто питаться. Потому нужно искать хорошую, сытную еду. Иначе будет плохо.

– В ресторан! Вкусная и сытная еда! – хохотнула Анька. – Заходим, заказываем баранину со специями, картошку на гриле, утку с яблоками и шампанского! Нет, шампанского не будем (Анька вдруг представила, как блюет на официанта, на стол, и содрогнулась). Просто еды. Много! Сидим, слушаем музыку и едим, едим, едим… А потом идем в гостиницу – снимаем номер, ложимся в постель… Нет, вначале в ванну! Хочу ванну. Горячую такую! А ты мне спинку потрешь. Потрешь, а? И не только спинку…

Анька прижалась еще теснее, ее рука невзначай легла на живот Охотника, потом ниже… и была поймана ручищей хозяина живота:

– Думай, как нам добыть еду. Я забыл. Не помню. Как можно добыть еду? Деньги. Где взять деньги?

– У меня есть цепочка, – вдруг вспомнила Анька. – Когда ты завалил Механика, я у него цепочку сняла. Похоже, золотая. Сдам в скупку, и будут деньги! И поедим! Кстати, можно и так – выбраться наверх, подождать какого-нибудь прохожего и забрать у него деньги! Ты здоровый, любого осилишь! Только поймают ведь все равно, посадят. Всегда ловят. Когда серия грабежей пойдет, сюда столько ментов нагонят – дыхнуть нельзя будет! Не, не пойдет. Да и жалко людей. Представь, вот так – ты работал, работал целый день, всяких уродов облизывал… хмм… то есть мешки таскал, копал там или лес валил, а какой-то придурок взял и забрал у тебя все! Да еще и по башке надавал! Нехорошо это.

– Нехорошо, – эхом откликнулся Охотник. – А если это нехорошие люди? Как Механик?

– Тогда, да! – не задумываясь, ответила Анька и сладко потянулась. – Только как ты узнаешь, хороший он или плохой, если идет мимо и к тебе не пристает? Вот если пристал, начал грабить – тогда да! Можно его и завалить. И даже нужно! Мир будет чище, вони меньше. Вообще, знаешь, шпаны меньше стало. Ей-ей, спокойнее по улицам ходить. Вот если бы это были девяностые годы, и даже начало двухтысячных – тогда да. По улице пройти нельзя было – темно, грязно, ямы и помойки. Люди злобные! А как быть добрым, когда ты голодный? Особенно, когда мимо едут на дорогих машинах всякие там богачи. А теперь – чистота, порядок, везде улицы мостят, строят. У меня раньше клиентов было – просто не протолкнуться. А теперь что? Пусто! Свалили все на периферию, говорят, менты здесь щемят не по-детски!

– Что значит – щемят?

– Ну… это… преследуют, значит, гонят, заставляют работать, чтобы не пили, чтобы чистые ходили. Совсем зажали!

– Это же хорошо. Зачем пить яд? Разве плохо быть здоровой?

– Нуу… нет, конечно… Здоровой-то хорошо быть… ноо… да не знаю я! Вот жила я и жила! И прожила бы еще сколько смогу! А так – ни жратвы, ни выпивки! Кстати, а что ты со мной сделал, что я теперь водку не могу пить? Гипноз, что ли?

– Не знаю. Захотел, чтобы ты перестала пить. И ты перестала.

– Не знаю, не знаю… заладил свою «незнанку»! Тьфу!

Анька замолчала, потом снова потянулась к Охотнику и погладила его по руке:

– Юр, а я красивая? Ты бы хотел меня… нуу… как женщину? Я привлекательная?

Анька замерла, затаила дыхание. Охотник долго молчал, потом неуверенно выдал:

– Не знаю. Я никаких женщин не хочу. Хочу есть, отдыхать и вспоминать. Мне очень нужно вспомнить. Все вспомнить. Не знаю – зачем, но очень нужно. Мне кажется, это важно.

– О господи! Вот мечтала о принце, и он прислал мне принца – только импотента или гомика! Тьфу! Тебя к мужчинам, может, тянет? Мужчину хочешь?

– Нет. Человечину есть нехорошо. Это неправильно.

– Дурак! – Анька фыркнула и тихонько захихикала. – Я не про «есть» говорю, а про… хмм… ладно, проехали. А ты что, импотент? Не работает у тебя?

– Что?

– Да тьфу! Да погоди ты, не вертись! Да ничего я тебе не сделаю плохого! Лежи спокойно… вот так… так… нравится, да? Скажи – нравится?

– Да…

– Щас еще лучше сделаю…

Тишина, прерывистое дыхание, шорохи, потом Охотник коротко застонал и выгнулся, схватил Аньку за голову. Та замычала, дернула головой, вытерла губы:

– Эй, ты поосторожнее! Чуть башку не раздавил! Теперь вспомнил, что такое с женщиной? То-то же… Я знала, что тебе понравится. Слава богу, не импотент! Ты, видать, все забыл, как это – с женщиной! Давай, я помогу тебе… кстати, постираться бы нам. От меня небось воняет, как от… мда. Ходячая помойка, а не баба! Ну что, пойдем наверх? Ты знаешь, где можно выбраться наверх?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации