Электронная библиотека » Евгений Щепетнов » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 2 апреля 2017, 11:10


Автор книги: Евгений Щепетнов


Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Больше в сейфе ничего не было, кроме каких-то документов в прозрачных файликах. Анька презрительно бросила их на пол. Потом вдруг снова подняла и начала рвать бумаги, бурча под нос: «Так тебе, сука! Вот так! Так!»

Отведя душу, бросила обрывки на пол и, бросив пачки на стол, рядом с пустой бутылкой из-под шампанского, скомандовала:

– Юрчик! Шагай мыться! Там горячая вода есть, мыло, мойся, от тебя воняет! Одежду на пол брось – тут оставим. На фига тебе рвань с чужого плеча?

Охотник повиновался беспрекословно – тут же разделся догола, шагнул в душевую комнату. Помыться – это было правильно. Грязь не способствует выживанию.

Анька посмотрела, как он уходит, покусала нижнюю губу (дурная привычка, мол, от этого губы становятся пухлыми, красными, с возвратом молодости вернулись и старые привычки «Аннушки») и снова пошла к разбомбленному сейфу, туда, где лежал охранник со свернутой шеей.

Нагнувшись к мертвецу, преодолевая отвращение, Анька начала раздевать труп, стараясь, чтобы на одежду не капнула капля крови, вытекающей из уголка рта покойника. Ей это удалось, хотя и не без усилий. Сняв с охранника его «эсэсовскую» форму, покрутила ее в руках, прикинула длину и осталась довольна – охранник был высоким, плечистым парнем одного роста с Юрой, одежда точно должна прийтись впору, если только на талии будет свободна да в плечах чуть жмет, но это несущественно. Все лучше, чем ходить в жутких отрепьях, похожих на прикид огородного пугала. Анька никогда не видела настоящего пугала, но если его до сих пор ставят на огородах, то выглядит оно именно так, как Юра в своем дурацком наряде.

Нет, так-то он мужик красивый, брутальный, только кто это видит, под вымазанной грязью и кровью одеждой? Не голышом же ему расхаживать… а жаль! Хорош он голышом, ох, как хорош! Анька знала толк в мужчинах!

Вдруг вспомнилось – паспорт! Где паспорт?! Паспорта в маленьком сейфе не было, а про большой сейф – и говорить нечего. Там вообще ничего не было, одна задняя стенка.

Настроение сразу испортилось, и Анька поскучнела – теперь не устроишься в гостиницу, не купишь билета на поезд. Хотя – какой ей, к черту, поезд? После той бойни ее точно объявили в розыск – как свидетеля, например. И стоит высунуть нос, так сразу его и прищемят. А что касается гостиницы, если бабки есть, то и без паспорта пустят, все зависит от «высоты налития стакана».

Охотник не спрашивал, откуда Анька взяла одежду, молча натянул на себя штаны, рубаху, куртку с залихватскими шевронами, примерил ботинки покойника – тоже пришлись по ноге. И это уже хорошо.

Поживиться дорогими вещичками, которые на ночь убирались в сейф, не удалось, но на витринах оставалось достаточно колечек и цепочек, чтобы хорошенько набить карман куртки покойника. Правда, пришлось попотеть – чертовы витрины оказались небьющимися, Анька молотила по ним табуретом, пока Охотник не отстранил ее и не уничтожил замок, который запирал эти витрины со стороны кабинета директора. Тяжелые стеклянные рамы поддались сильной руке мужчины, и Анька, с торопливостью белки, собрала рыжье еще и в найденную в комнате отдыха потертую женскую сумку, то ли забытую, то ли брошенную одной из гостий этого вертепа. Впрочем, рыжья было не так уж и много – с полкило, не больше. А может, и меньше. Дребедень дешевая, царапанная. Лом.

Когда вышли из ломбарда – позади них все полыхало. Анька попросила Охотника устроить пожар, и он так же молча, без вопросов, выпустил по стенам помещения и в комнату отдыха несколько небольших зеленовато-синих шаров, после чего ломбард наполнился удушливым дымом и языками пламени.

Сжечь свои следы – это было правильно, потому Охотник не колебался ни секунды, уничтожая вражеский притон. Правильно – во всех отношениях – и следы скрыть, и наказать негодяев, чтобы неповадно было грабить и обманывать людей. В конце концов, кто их накажет, если не он? По крайней мере, так сказала Анька, а Охотник был склонен прислушиваться к ее словам.

Почему? Потому что, во-первых, она член «стаи», доказавший свою полезность, верность и высказывающий очень дельные мысли.

Во-вторых… она ему просто нравилась. Он испытывал к ней смутную тягу, желание видеть рядом с собой подольше, даже после того, как необходимость в ее услугах отпадет. Инстинкт не говорил ему, что это правильно, но и не говорил, что это опасно, потому – пусть будет рядом.

Анька была просто в восторге и едва не повизгивала от восторга! Куда делись годы, куда пропала прожженная, раздавленная жизнью «железная кобыла», интересующаяся лишь бухлом да жрачкой – она буквально прыгала на месте, глядя, как ее странный, просто-таки невозможный спутник жизни творит колдовство!

Она его обожала. Скажи Юра: «Разденься, иди голышом!» – пошла бы, даже если бы это была Красная площадь.

Скажи он – убей! – убила бы. Сделала бы для него все, чего бы он не попросил.

Даже… (Анька аж задохнулась от прилива чувств) отдала бы за него свою жизнь! За человека, которого знает всего… сколько? Сутки? Двое?

Кажется, целую жизнь. Целая жизнь прошла с той минуты, когда Анька увидела Юру, несмело, осторожно, неуклюже входящего в двери магазина.

Как давно это было! И какая она была тогда… животное! Да, животное! Грязная, забитая, ничтожная бродячая кошка, готовая на все за кусок хлеба и стакан водки! Сейчас она уже совсем не такая! Все изменилось! Благодаря Юре!

И тут же устыдилась – только сегодня она предлагала себя таксисту – за гроши, за еду. Стыдоба! Но она не могла вернуться без ничего. Ведь Юра ее ждал, надеялся, как она могла обмануть его ожидания? Ради него – все, что угодно!

Мозг Аньки снова захлестнула теплая волна возбуждения, и это была не просто похоть, вернее, не столько похоть, сколько чувство родства, счастья от того, что рядом с тобой человек, который является для тебя главным сокровищем жизни, без которого ты не можешь жить.

Может, это и есть любовь? – подумалось Аньке, и тут же она твердо решила: – Да, это она, о которой уже и не мечтала!

Анька никогда не любила. Были привязанности, были дружеские отношения – все было, но такого, как с Юрой, никогда не испытывала, ни-ког-да!

Подпрыгнув, Анька чмокнула Охотника в губы и тихо, счастливо засмеялась. Охотник недоуменно посмотрел на спутницу, глаза чуть прищурились, но он ничего не сказал. Потом губы вдруг дрогнули, уголки рта опустились, и… Охотник улыбнулся! Это было так неожиданно, так приятно, что Анька снова хихикнула и, схватив его за локоть, прижалась к боку:

– Господи, как хорошо! Какое счастье, что ты рядом! Ей-ей, пойду и пожертвую на храм! И свечку поставлю! Не может быть такого счастья, не верю! Не может! Как хорошо, что ты есть!

Они вышли на широкий, освещенный проспект, по которому проносились машины, надсадно ревя моторами, пытаясь отыграть у судьбы хотя бы одну секунду. Люди, которые сидели в стальных «скакунах», не обращали внимания на парочку, которая шла куда-то в неизвестность, прижавшись друг к другу, и давили на педаль газа, торопясь успеть проскочить через город до очередной эпидемии главной болезни столицы, связавшей ее не хуже чумы или проказы – пробки, бича всех мегаполисов. Хочешь успеть на другой конец Москвы к намеченному ранним утром времени – выезжай глубокой ночью, пока спит основное стадо «кентавров». Потом они запрудят улицы, отравляя их ядовитыми выхлопами железных колесниц.

Москвичи похитрее, менее амбициозные – давно уже свалили куда-нибудь в Ярославскую губернию, в деревню, прикупив там домик и проживая на ренту, полученную от сдачи квартиры тем, кто надеялся обогатиться, сделать карьеру в этих раскаленных, прогазованных каменных джунглях. Остальные неслись по столичным улицам, зверея от суеты, толкотни, ненавидя друг друга, а еще больше приезжих, понаехавших в Нерезиновую в поисках счастья, ожидающего их за каждым углом.

Москва – город светлого будущего, город денег, город несбывшихся надежд и разбитых сердец, он перемалывал и приезжих, и тех, кто считал себя коренными жителями города, превращая их в однородную массу, «москвичей», гордящихся своей пропиской и презирающих тех, кто «не добился», «не состоялся». Суетливый муравейник, объединивший двенадцать миллионов москвичей в единый организм, он не верил слезам, не прощал ошибок и не жалел никого, даже тех, кто уже не мог жить без любимой столицы.

Охотник ничего этого не знал, не знал даже того, по какому городу, в какой стране он идет. Для него эти каменные джунгли и асфальтовые прерии были единым охотничьим угодьем, в котором он должен найти добычу и сохранить свой «прайд». Свою самку, рядом с которой ему становится почему-то гораздо легче. Женщину…

– Стой! Стой! – возбужденно крикнула Анька, вцепляясь в руку спутника, будто клещами. – Гляди, банкомат! Пошли! Да пошли же! Раз пошла такая пьянка… давай вскроем! Там денег куча!

– У нас ведь есть деньги. Зачем? – без особого интереса осведомился Охотник, вглядываясь в мерцающий экран аппарата, вделанного в стену большого магазина.

– Деньги никогда не бывают лишними! – еще более возбужденно воскликнула Анька.

Ее аж трясло, руки ходили ходуном! Сколько раз она мечтала, проходя мимо такого вот банкомата, что вскроет его и… заживет! Купит новое платье, мебель, пойдет к врачу и закодируется, чтобы не пить, а потом… поздоровевшая, красивая, молодая встретит принца-олигарха и обаяет его, доведя до любовного исступления! Мечты, мечты…

Потом перестала мечтать. Зачем мечтать о несбыточном? А вот сейчас все в голове у нее всколыхнулось – это шанс! Сколько там может быть бабла? Миллионы? Жалко, что нет автоматов с баксами, тогда совсем было бы здорово!

– Ломай! Давай! – Анька затеребила рукав «фашистской» формы Охотника, будто собиралась оторвать. – Ну, давай! Жги его, или как ты там делаешь!

Охотник вгляделся в аппарат, на котором чернели строчки письмен, которых он не понимал (хотя некоторые и казались ему знакомыми), потом присел на корточки, схватившись за голову руками, и замер неподвижно, будто горюя над чем-то, что дороже ему всего на свете. По крайней мере, так это выглядело со стороны.

Анька очень удивилась, хотела потеребить его за плечо, но передумала – не дай бог шибанет! Вон у него ручища-то какая! Ладонь – что твоя лопата! Прихлопнет вгорячах, а потом горевать будет. Само собой – горевать! Не чужие же!

Почему прихлопнет? А вдруг у него в голове что-то сдвинулось? Анька где-то видела или слышала – те, что из горячих точек, с войны, у них в голове иногда что-то щелкает, и они давай все подряд крушить! Сосед попался – соседа прибьет! Соседи кончились – давай случайных прохожих глушить! И все потому, что ему видится – это враги крадутся, хотят с тылу зайти! А разве можно с тылу подпускать? Если ты только не в постели, конечно. Тут уже – с тылу самое то! Как возьмет за бедра этими вот лапищами, как засадит, аж до самого горла… о-о… поскорее бы засадил! Юра, любимый!

Но пока лучше отойти на пару шагов – на всякий пожарный случай, ага! Целее будешь…

Минуты три Охотник сидел неподвижно, Анька его не трогала, хотя и нетерпеливо кусала губы, оглядываясь по сторонам. Ночь на исходе – ко€ротки летние ночи, не дай боже кто-то увидит, как они банкомат вскрывают, проблем не оберешься! Вызовут ментов – опять придется по говнищам хлюпать, дышать грязным воздухом, слушать крысиный писк и чесаться от пота, стекающего по животу. Нет уж, под землю больше ни ногой! Пусть дерьмо там шастает, ему там и место, а люди должны жить наверху, в светлых красивых домах с бассейнами, оранжереями и… и… пожрать еще чего-нибудь повкуснее, ага!

И тут Анька просто остолбенела. Банкомат вдруг заработал, захрустел, как перед выдачей денег, загудел и начал выплевывать из своего окошка пачки пятитысячных купюр – одну за другой, одну за другой! Пачки втыкались друг в друга, выталкивая «коллег», банкомат будто рвало деньгами. Они сыпались, сыпались и сыпались на асфальт, как куча розовых осенних листьев.

К чести Аньки – в ступоре она находилась всего секунд пять. Ее рефлексы, рефлексы существа, привыкшего выживать в каменных джунглях, бросили к этой самой куче «листьев», и Анька начала набивать карманы, пихая в них комья купюр, затаив дыхание, будто для того, чтобы не спугнуть обезумевший аппарат. Впрочем, его хватило всего на полминуты, через тридцать секунд «рвота» прекратилась, и на экране загорелась надпись: «Банкомат временно не обслуживает».

Наступила тишина. Анька все пихала и пихала деньги в карманы, потом начала запихивать за пазуху, рубашка спереди раздулась, разошлась, и купюры вывалились на тротуар драгоценным дождем. Анька едва не заплакала:

– Юр, ну чего ты сидишь?! Юр, собирай! У тебя карманов побольше, чем у меня! О боже ж мой! О боже! Спасибо, Господи! Нет, я точно поставлю свечку! Сто свечек! Тыщу! Да Юра же! Собирай!

Охотник медленно поднялся, осмотрелся по сторонам, будто не понимая, где находится, потом наклонился и начал сгребать подгоняемые ночным ветерком купюры в одну кучу. Не сразу, но ему удалось переправить их по карманам, и скоро они с Анькой быстрым шагом, почти бегом, удалялись от ограбленного банкомата.

Анька, захлебываясь от счастья, говорила о том, как ненавидит банки, от которых все зло в этом мире, а Охотник просто наслаждался ощущением удачной охоты. Он не знал, как сумел заставить банкомат выдать ему все свои деньги и почему вообще решил влезть в систему этого механизма. Просто у него вдруг возникло ощущение того, что банкомат, подмигивающий своим светящимся окошком, в какой-то степени тоже жив, не так жив, как люди или звери, но… жив. А раз он жив, значит, можно воздействовать на его сознание, на его память – так, как, к примеру, на память и сознание той же Аньки, заставив ее навсегда изменить свое отношение к алкоголю, вызвав в ее мозгу стойкое к нему отвращение.

Так и тут – понадобилось всего лишь проникнуть в «мозг» банкомата, внедрить в него «желание» сейчас, сию минуту выдать все деньги, что хранятся в его бронированном животе. Это проще, чем разрушать банкомат заклинанием ветхости, тем более что оно частенько срабатывает совершенно не избирательно – как в случае с сейфом, например.

Кроме того, чтобы разрушить укрепленный сталью банкомат, заклинание должно быть напитано большим количеством магической энергии, иначе оно не пробьет броню аппарата. Но в этом случае радиус действия заклинания увеличится до такой степени, что от банкомата останется одна труха. А какой смысл тогда этот самый банкомат разрушать? Деньги-то все равно не получишь!

Разрушение ради разрушения – глупость несусветная, лишний расход магической энергии, которой у него хоть и непрерывный ручеек, но ручеек довольно-таки тонкий, и на восстановление запаса магии потребуется время. Не лучше ли выпустить щупала и влезть в мозг хитрого, но не защищенного от магии механического «организма»?

Попробовал. Все получилось. Слава богам!

– Сейчас пойдем, найдем гостиницу, устроимся – мы без паспортов, но денег дадим! А что?! От денег-то никто не откажется! Вымоемся, ляжем спать, а утром… утром будем уже думать, что делать! Но вначале поедим, правда? Купим жрачки дорогой, самой дорогой! Икры хочу. Я уже забыла, когда ела икру! Пойдем в какой-нибудь супермаркет – они и ночью работают, накупим всего! Кстати, телефоны нам купим! Хмм… а карту-то ночью не купишь… да плевать! Что захотим, то и купим! Все банкоматы наши! Правда ведь?!

– Правда, – бесстрастно сказал Охотник, прислушиваясь к вою сирены где-то далеко-далеко, там, откуда они пришли. Полиция. На пожар? Или к банкомату?

– Аня, у банкомата есть какая-нибудь защита? Кто-нибудь мог нас видеть, когда мы снимали деньги?

– Черт! Ох, черт! – вздрогнула Анька и тоже прислушалась. – Сирена! Валим, Юра! У всех банкоматов телекамеры! Если у банкомата сработал сигнал тревоги – щас сюда летят менты! А на камере остались наши рожи! Валим, Юра! Вот же я дура, забыла!

Они бежали, держась за руки, Охотник чуть впереди, Анька за ним, влекомая сильной рукой спутника. Позади завывали сирены – не одна, несколько. К ним добавился и рев пожарной сирены – о чем задыхающаяся Анька тут же сообщила Охотнику.

Нужно было побыстрее выбраться из зоны возможного обнаружения, и Охотник интуитивно это понимал, как никто другой. Охотник всегда может стать дичью – на каждого охотника есть свой охотник, это знает каждый зверь, это заложено в инстинкте, потому инстинкт погонял, требовал: «Беги! Скорее! Как можно дальше! Беги! Беги! Беги!»

И он бежал.

Глава 7

– Сдавайтесь! Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

Голос ревел, громыхал, и Анька невольно зажала уши, повизгивая от страха. Ей не было просто страшно. Ей было ОЧЕНЬ страшно!

– Юрочка! Сделай что-нибудь! Юра, Юра!

Анька вцепилась в руку спутника, как в спасательный круг. Ладонь была знакомо-твердой, будто из камня, и вселяла надежду.

Надежду – на что? На светлое будущее, на красивую жизнь! На жизнь – вообще! Какую угодно, но жизнь! Пусть даже в поганом подземелье, среди крыс, но – жизнь!

Они наткнулись на группу заграждения минут через пять после того, как услышали сирены полиции. Как полицейские вычислили местонахождение беглецов – известно только им. Но когда Охотник и Анька показались из-за угла, их встретил плотный автоматный огонь, и только мгновенная реакция мутанта спасла парочку от немедленной смерти. Он успел не только отбросить Аньку назад, едва не переломав ей кости, но и сам ушел из-под огня, почти не получив ранений – глубокая борозда на предплечье и сорванный клок волос не в счет. Это даже не ранения, а так… как о сучок поранился.

Мир сузился до тесного дворика, в который Охотник и Анька успели вбежать. Обычная пятиэтажка, чудом сохранившаяся до нынешних времен, пыльная, видавшая виды, она обставилась небольшим сквериком с детской площадкой посередине и упорно не хотела признавать, что лучшие ее годы давно позади и пора уступать место новым домам – многоэтажным, красивым, пафосным – как и вся нынешняя жизнь. Здесь жили внуки и правнуки тех, кто когда-то вселялся в новые, пахнущие обойным клеем квартирки-клетушки, да приезжие со всех уголков страны, не имеющие возможности купить либо снять квартиру поближе к центру, там, где освобожденные от чада шаурмы и чебуреков красуются гордые строения при входе в Московский метрополитен.

Скверик простреливался насквозь, и если бы не трансформаторная будка и не стройные ряды мусорных баков, Охотник с его пассией давно бы отправились на тот свет, получать новое место назначения в каком-нибудь из запасных тел, предназначенных для наказания грешников.

Вряд ли бы они удостоились хорошего тела, скорее всего, их ждала бы судьба бродячей кошки и гончего пса, больного собачьей чумой. Анька не строила себе иллюзий – за все, что творим в этом мире, обязательно нужно будет заплатить, и если плату не требуют сейчас, когда-нибудь ее взыщут вдвойне.

Сейчас Анька уже ни на что не надеялась. Все розовые мечты, все счастье обретенной любви к мужчине ушли куда-то далеко-далеко за горизонт, оставив вместо себя лишь глухое отчаяние, горечь и черноту, накатывающую на воспаленные от слез глаза. Сейчас даже ее волшебник ничего не мог сделать. Он лишь сидел с каменным лицом, глядя перед собой куда-то вверх, в космос, и будто не слышал, что ему советует гремящий с небес голос.

Не отвечал Юра и на вопросы Аньки, на ее истеричные и жалобные стоны-стенания, перемежаемые всхлипами и тычками в плечо спутника. Он будто отключился, похожий на статую Будды, только без загадочной улыбки, присущей всем изображениям божества.

– Юра! Да Юра же! Сделай что-нибудь! Да мать-перемать!

– Сиди тихо, – вдруг медленно и внятно выговорил «Юра», отрывая руку Аньки от своего плеча. – Ты мне мешаешь.

Анька от неожиданности замолчала и как-то сразу сдулась, будто была резиновой куклой и кто-то проколол в ней дырочку острой иглой. Колдует! Он колдует! Ей сразу полегчало…

– Прижмись к стене. Закрой глаза! – Охотник был по-прежнему бесстрастен и холоден, будто ничего вокруг не происходило и они сидели не за мусорными бачками, как загнанные охотниками звери, а на берегу реки, наблюдая за тем, как солнце садится в морскую гладь.

Колдовство не терпит суеты, это первое, чему учат боевых магов. Стоит занервничать, сорваться, и ты можешь не только испортить заклинание, но и потерять саму жизнь. Потерять не по вине врага, а из-за того, что неверно направленное заклинание ударит в самого нерадивого мага. Сосредоточение – вот залог успеха на поле битвы!

– Лежи здесь, не двигайся. Я за тобой приду! – Охотник не услышал, что сказала Анька, да и не хотел слышать. Что бы она ни сказала – это все равно ничего не изменит.

Он тихо выбрался из-за баков, на четвереньках, как настоящий зверь. Охотник знал, где засел противник, обшарив все вокруг сотнями тысяч невидимых силовых нитей-щупалец, он установил местонахождение каждого из тех, кто пытался его убить. И теперь, когда Анька была в относительной безопасности, у него развязаны руки. Она его тормозила, висела, как гиря на ногах. Гирю надо было сбросить. Не насовсем, нет, но хотя бы на время. Время, достаточное для того, чтобы попытаться выжить.

* * *

– Он в этом районе, точно. Возмущения магического поля шли отсюда. И тут сожженный ломбард. Похоже, что он решил поправить финансовое положение.

– Поправить, поправить! Ломбард грабанул он! – Мужчина поджал губы, помолчал секунду. – И охранника убил.

– Кураторам это все очень не понравится. Очень.

– Капитан Очевидность, да? Молчи уж. Вы упустили его! Я вообще не понимаю – как можно было признать человека мертвым, когда он жив?! Что у нас за эксперты такие?!

– Это не простой человек, вы же знаете! А почему вы отдали приказ не соваться? Потом нам же и предъявите, что мы ничего не смогли сделать! Упустили!

– Ваша задача совсем иная! И не вам говорить МНЕ, что нужно делать! И лишние вопросы задаете! Вы должны обеспечить контроль за передвижением Других! Выйти на их центр! На вождя этой шайки! На Магистра! А вы привязались к этому парню! Повторюсь, это не та задача, которую должны выполнять! Вы поняли меня?! Не слышу! Вы поняли?!

– Поняли, – голоса были скучными, ни капли радости или хотя бы одобрения.

Ну и черт с ними! Подчиненные не должны радоваться приказам – это был бы нонсенс. Подчиненный всегда должен находиться в состоянии некоторого напряжения и неудобства. Как говорят в армии: «Чтобы служба медом не казалась!» И это правильно. Для всех. Новобранцы это, глупые и прыщавые, или маги, которым не одна сотня лет.

Прожитые века еще не означают, что проживший их мудр и всезнающ. И тем более что он нравственен и не способен на плохие поступки. Частенько – совсем наоборот. Например, эта клюшка, которая некогда продавала яд замужним шлюшкам, изводившим своих опостылевших мужей, очень любит разнообразные виды секса, меняя партнеров, как кружевные трусы.

Этот вот, с влажными темными глазами оленя, соблазняет девушек с помощью внушения – и считает, чертов осел, что начальник ничего не знает! И что кураторы ничего не знают! А может, ему просто плевать.

И начни копаться в жизни каждого из тех, кто сидит сейчас в кабинете – столько накопаешь, что хватит на тысячу лет тюремного срока и на десяток казней! Пока держишь за горло этих людей, пока они знают, что кара настигнет их в любом конце Земли – будут работать на совесть, отрабатывая и жалованье, и доверие, а доверие – это когда те, кому положено знать, закрывают глаза на мелкие шалости полезных мутантов. Даже если мутанты иногда творят такое, что уголовный кодекс оценивает не иначе как «особо тяжкое преступление».

Впрочем, так даже выгоднее, стоит им сделать шаг в сторону, провиниться по службе, стать нелояльными – и последует неотвратимая кара. И они это знают. И пока знают – подчиняются своему господину, своему начальнику. А он подчиняется кураторам. И так было и будет всегда. Никому не подчиняется лишь Создатель. Наверное…

– Весь личный состав – на выезд. Взять заряженные боевые амулеты, лекарям готовиться к работе. Сегодня по всем установленным адресам будут отправлены… уже отправляются – группы захвата. Ваша задача – следить за тем, как проходит операция по задержанию Лекаря и нейтрализации боевых групп Других. Будет жарко. Очень жарко. Вы мне дороги, потому не суйтесь, пусть спецназ с ними разберется. Следите за передвижением Лекаря. Выскользнет – его счастье. Нет… значит, так тому и быть.

В комнате вздохнули, зашептались. Хозяин кабинета осмотрел присутствующих, останавливаясь на лице каждого из них на секунду, будто запоминал, потом сделал жест рукой и приказал:

– По машинам. Готовность десять минут. Вперед!

* * *

– Я не понимаю, что происходит! – Человек в бронежилете недоуменно помотал головой. – Кто противник? О чем вообще идет речь?! Какое такое специальное оружие?!

– Еще раз: ваша задача нейтрализовать всех, кто будет стрелять в вашу сторону. И вас не должно интересовать, какое оружие будет применяться! И еще поясню – ваши бронежилеты и щиты не выдержат выстрелов из этого оружия. Потому будьте предельно осторожны, стреляйте на поражение и не выпускайте никого из зоны боевых действий!

– Какие боевые действия?! Это Москва! Я требую объяснений – с кем мы воюем? И что за оружие к нам применяется?

– Господин генерал, я устал с ним разговаривать. Командуйте, все, что я мог сказать – сказал!

Человек в невидном сером костюме отошел и, рывком открыв отъехавшую дверь, забрался в микроавтобус «Мерседес» с наглухо тонированными стеклами.

– Тебе что неясно, майор?! – резко, брызнув капельками слюны на рукав человека в камуфляже, бросил человек в форме, грозно сдвинув кустистые брови. – Сказано – зачистить всех, кто попадется! Все! Сейчас там бьется ОМОН, тебе его нужно заменить! Вперед, и с песней… твою мать! Что непонятно?! Первый год замужем, что ли?! Приказываю – выдвинуться на позиции и уничтожить всех, кто оказывает сопротивление, всех, кто подозрителен, всех террористов! Пошел!

Человек в камуфляже скрипнул зубами, отошел в сторону, кинул несколько слов в микрофон рации. Затем растворился в предутреннем сумраке, неслышный, быстрый, как тень, отброшенная фарами автомобиля.

Генерал вздохнул, ему и самому все это не нравилось. Он уже предвкушал шум в завтрашних газетах, наезды телевизионщиков – все, как обычно. Вони будет – до небес! И что говорить этим щелкоперам?! Что спецназ уничтожал каких-то там мутантов, орков и колдунов? Точно тогда сумасшедшим выставят!

– Мы нейтрализуем группу террористов, прорывавшихся к центру города, вот и все, – голос прозвучал, будто с небес, и генерал едва не вздрогнул. – Не переживайте, это и будет версия для СМИ. Не первый, не последний раз. Сделаем все, как положено, так что беспокоиться не о чем.

Генерал взглянул в пустые спокойные глаза собеседника и невольно содрогнулся – не любил он этого странного типа. Веяло от того какой-то чертовщиной, вероятно, так бы выглядел граф Дракула, вставший из могилы. Бледный, худощавый, с темными, запавшими в глазницы очами – не хватало только торчащих клыков, точно был бы предводитель вампиров! Полковник, черт его подери… с неограниченными полномочиями! И где только таких «полковников» выкапывают… от полковника в нем одно название.

Откуда-то возникла девица, по виду – шлюха шлюхой! Короткое платье, ноги от зубов, короткая прическа – платиновая блондинка, как из рекламы. Мечта любого половозрелого мужчины – девочка-женщина, с сочными полными губками и призывными глазами оленихи.

Это надо же – вырядиться ТАК на боевую операцию! Кто не знает, подумал бы, что это ППЖ полковника, обслуживающая его, пока он попивает виски в своем дурацком фургоне! Но это точно не так. Или… не совсем так. Девка совсем не проста. Из этих она… чертовых мутантов!

Секретный отдел – нос не суй, а то откусят! Видел генерал, что творят эти монстры… и как только их сумели привлечь к работе?!

А может, их и не привлекли? Может, их уже на работе изменили? Сделали нужные уколы, и стали Пети-Васи-Тани смертоносными мутантами?!

Может, и так. Так кто же скажет? Государственная тайна! Начнешь интересоваться – башки точно лишишься. А до пенсии не так уж и много осталось…

Кстати, эта девка совсем не изменилась за двадцать лет. Впервые он ее увидел именно двадцать лет назад, когда уничтожали одну группировку, вооруженную не хуже спецназа. Тогда она каким-то образом спалила пулеметный расчет боевиков, не позволявший поднять голову атаковавшим его омоновцам. Что она сделала – генерал, а тогда еще майор – так и не понял. Помахала руками, и на боевиков упала какая-то сеть, светящаяся в темноте. И все. Замолк пулемет. А боевиков тех нашли потом порезанными на куски, да не просто порезанными, а будто бы их резали автогеном. Жуткое зрелище! И воняло тогда шашлыком… Потом долго жареного мяса не ел. Оно напоминало о той бойне.

– Господин генерал… – Девица умильно улыбнулась, облизнув губы, и генерал вдруг почувствовал прилив крови в пах (Вот же сучка! Все-таки трахает ее полковник, точно!). – Все идет по плану. Я чувствую, вы обеспокоены, но не стоит волноваться – от вас уже ничего не зависит, так что… идите, выпейте чашечку кофе – у нас в машине есть великолепный кофе, я сама варила! Пойдемте? И бутерброды! Предоставим спецназу заниматься тем, что они умеют делать. Пойдемте, пойдемте, такому статному мужчине, как вы, надо много есть! Хорошо есть! Я вас угощу настойкой… у меня есть настойка на травах – по секрету моей бабушки. Она сама из Сибири, травница, настойки делала, ух какие! Потом бодрость на сутки вперед! А нам тут еще долго болтаться, так что…

Генерал дал себя увести, завороженный бархатным голосом собеседницы. Он видел перед собой только высокую грудь, длинные ноги, полные губы, и ему ужасно хотелось схватить эту сучку, прижать к себе так, чтобы хрустнули ее косточки, и потом долго не выпускать из объятий – сутки, двое, трое… пока есть силы, пока колотится сердце, пока… пока не наполнит ее своим семенем доверху, как сосуд, чтобы даже из ушей полилось! Маленькая поганка! Ведь знает силу своей привлекательности!

Знала. Она точно знала. Уж чего-чего, а в любовной магии «маленькая поганка» разбиралась лучше многих. И сейчас в глубине души хихикала над краснолицым, ополоумевшим от любовной страсти воякой. Можно же хоть иногда позволить себе маленькие шалости? Без них жизнь становится серой и скучной.

Мужчина в сером костюме хмыкнул, скривил губы, он не любил любовной магии, пренебрежительно относился к шлюхам, но что поделать, если они иногда важнее роты спецназа? В самом деле – если бы он напустил эту «суккубу» на лекаря сразу же, как о нем узнал, может, все сложилось бы гораздо успешнее, чем сейчас? Окрутить, вскружить голову, а потом управлять им, как марионеткой, через эту девку – неплохой вариант!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации