Текст книги "Охотник. Кто-то мне за все заплатит!"

Лицо девицы тоже никто не смог описать. Красотка, да, ничем не отличающаяся от тысяч красоток, прелести которых можно каждый день видеть на экране телевизора или в сети Интернет. Там и покруче есть. Вот если бы у нее был большой нос, либо на лбу росло что-нибудь несуразное, прикольное – тогда да, можно запомнить. А так – кто ж ее упомнит? Особенно если рядом полыхает машина и на мостовой валяются здоровенные, славно отмудоханные кавказцы.

У многих зрителей остались видеозаписи, но на них лишь дым, мелькание частей тел, вопли и две убегающие фигуры – в основном нижняя их половина, и по большей части – девицы. В высшей степени аппетитная.

Для следствия – бесполезный материал. Как и для семьи Джабраиловых, один из членов которой поджарился, как шашлык, в салоне новенького «Ренджровера». Семья была опечалена.

* * *

Сергар забежал за металлический гараж, плюхнулся на землю, прижался спиной к прохладному ржавому металлу и сплюнул на землю кровь, собравшуюся во рту. Таня стояла рядом, прижав руки к груди, и тихонько всхлипывала, натягивая на грудь разошедшуюся драную блузку.

– Олежек, миленький, давай «Скорую», а? Куда тебе попали?!

– Легкое пробито, – с трудом прохрипел Сергар, на губах которого вскипали розовые пузыри, а в груди все клокотало, хрипело и булькало. Хотелось откашляться, выбросить из груди скопившуюся жидкость, и он не выдержал – зашелся в кашле, отчего из глотки вылилась добрая пригоршня крови.

– Ай! – вскрикнула Таня, пошатнувшись, едва не упала в обморок, белая, как полотно. – «Скорую»! Я вызову «Скорую»!

– Стоять! – прохрипел Сергар. – Звони Маше, пусть приедет, привезет нам одежду. В таком виде показываться на людях нельзя. И никаких врачей, не вздумай! Все будет в порядке!

– Как в порядке?! Какой там в порядке?! Ты на себя посмотри! – простонала Таня и тут же, набрав номер, стала что-то говорить. Сергар напряг слух и облегченно вздохнул – послушалась. Разговаривала с Машей.

– Как ты оказалась в машине? Рассказывай! Что это за люди? Ты их знаешь?

– Да откуда я их знаю?! – возмущенно фыркнула Таня. – Я сидела, тебя ждала. Тебя все нет и нет. Позвонила Маше, с ней поговорила. Потом смотрю: менты идут! Я с Машей перестала говорить, хотела тебя вызвать, и тут эти, на джипе! Видать, они подъехали, когда я с Машей говорила! Только собралась тебе звонить – один за мой телефон цапнул, говорит: поехали с нами! Я ему: сейчас мужу позвоню, он вам задаст! Они смеются! Я телефон вырвала, но позвонить не успела! Он начал меня тянуть, я дралась, врезала ему! Из джипа эти смеются, что-то по-своему гыргычат. Я поняла, что смеялись над тем, кто меня схватил. Мол, с бабой сладить не может! Он мне и врезал! А я ему! Они снова смеются! Тогда этот скрутил меня и потащил! Я кричала, а все идут мимо, будто не видят! Боятся, само собой. Парни здоровенные, крутые, видать. Тачка крутая – она кучу бабла стоит. В общем, врезали мне, я и вырубилась. Потом очнулась – а ты уже тут! Все валяются! Это так круто! Я и в кино такого не видала! Ты всех завалил! Здорово! Олежек, может, все-таки «Скорую» вызовем?

– Никакой «Скорой». Я уже в порядке!

Сергар не соврал. Его легкое, пробитое пулей, уже восстанавливалось, дышать стало легче, и хотя он все еще отхаркивал кровь, ее было все меньше и меньше. Все-таки Сила есть Сила!

Он снова задумался – есть ли что-то, что может его убить? И что бы было, если б пуля угодила в голову? Вот тут, скорее всего, – конец. Все можно восстановить, но если мозг… свой мозг… Наверное – не получится. А может, получится? Сергар был в этом не совсем уверен, но пробовать не собирался. Ну их к черту, такие эксперименты… так и сдохнуть можно!

Маша появилась через час – после нескольких звонков, уточняющих местоположение «загнанных», она все-таки их нашла и, вцепившись в Сергара, с минуту рыдала, размазывая по щекам «водостойкую» краску. Ее переживания были так очевидны и неподдельны, что Сергар слегка растрогался, и на весы в его душе легла еще одна небольшая гирька в пользу Маши.

При всей своей любви к деньгам, склочности и мелочности Маша была все-таки своей, тем человеком, который не ударит в спину, на кого можно положиться в трудной ситуации. А большего от боевого товарища, или вернее боевой подруги, требовать не стоит.

Впрочем, вообще не нужно требовать многого от других людей. От чужих людей. Они просто люди, и ничто человеческое им не чуждо. Не нужно их демонизировать и так же не нужно делать святыми – они не святые и не демоны, – это Сергар знал точно. Нет абсолютных злодеев и нет в мире святых.

По крайней мере, Сергару не попадались ни те, ни другие. И он от этого совсем не собирался впадать в депрессию.

К моменту появления Маши рана его затянулась. Пуля осталась где-то внутри, возможно, в легком, но Сергар пока что ее не ощущал. На месте входной дыры, где раньше пузырилась кровь, теперь был небольшой круглый шрам, который скоро рассосется, не оставив даже следа. И слава богам! Поживем еще!

Они переоделись, смыли из бутылки с минералкой засохшие потеки крови. Сергар вылечил Тане губу, разбитую ударом похитителя, и щеку, распухшую от ударов, убрал синяк, разлившийся чернотой вокруг левого глаза. Сейчас Таня была такой же красоткой, какой он оставил ее на улице, перед тем как отправиться на разговор с участковым.

Еще через полчаса все трое ехали домой в салоне чистенькой иномарки-такси. Молчаливый водитель не мешал пассажирам погружаться вглубь их мыслей. Усталые девушки сидели сзади и молчали, а Сергар обдумывал, как жить дальше, и с каждой минутой все больше укреплялся в мысли о том, что этот мир, несмотря на свою кажущуюся безопасность, не так уж и совершенен и заслуживает хорошей чистки.

Вот только кто будет чистить и как определить, что именно нужно вычистить? Какую нечисть убрать? В мире Сергара все было гораздо проще. Вот нечисть, нелюди, вот монстры – их надо убить. Вот люди – в основном хорошие, за исключением тех, кто хотел отнять у Сергара законную добычу. А тут? Внешне вполне нормальные люди вдруг оказывались настоящими монстрами, нелюдями, которым и жить-то не нужно! Вот зачем этим парням понадобилось тащить в машину совершенно неизвестную девушку, явно не шлюху, зарабатывающую своим древним искусством? Почему нельзя было просто заплатить той, которая согласится иметь с ними дело?

Дело даже не в том, что некий мужчина захотел понравившуюся девушку и в голове его что-то щелкнуло, заставив наброситься на девицу как сексуальный маньяк, а в причине, почему этот «маньяк» не думает, что у девушки может найтись сильный защитник, который размажет насильника по мостовой, как сопливый плевок? Неужели эти люди так уверены в своей силе, безнаказанности? Уверены, что могут творить свое черное дело прямо посреди белого дня? На глазах у десятков людей?

Тогда, когда похитили Машу, – тоже никто ничего не видел, никто ничего не знал. Люди, как живые мертвецы, – перешагнут через умирающего и пойдут дальше по своим делам, чтобы потом, как и другие несчастные жертвы, погибнуть на глазах у таких же равнодушных.

«Такова жизнь!» – как-то сказала Маша, и Сергар с грустью подумал о том, что такой жизни не заслуживает никто. Но она права – жизнь именно такова. Такова, какой ее делают сами люди.

На месте побоища толпились люди, у обочины стояла пожарная машина. Сгоревший джип «вытаивал» из свежей пены, словно кусок угля из весеннего снега.

Важно, как гуси, ходили полицейские в своих странных шапках, называемых здесь «фуражками». Расследование шло полным ходом.

Сергар отстраненно подумал о причине возникновения моды на дурацкие шапки. И тут ухмыльнулся уголком рта – какое ему дело до того, почему стражи порядка ходят в таких идиотских нарядах? Не о том нужно думать.

Не о том? А о чем?

Например, о том, кем был этот участковый и почему он сказал Сергару: «Ты из этих?!» Ведь получается, что полицейский знал о магах?! Мало того что знал – был от них защищен! Эта мысль точно требовала осмысления…

– Видали? – Водитель такси замедлил скорость автомобиля и кивнул головой на сгоревший джип, стоявший на противоположной стороне дороги. – Говорят, хачики на кого-то наехали, вроде как девку хотели утащить, а ее парень в них гранату швырнул! Одному нос сломал, трех еще как-то вырубил, а сынка этого бандита… фамилию забыл… так вообще в машине сжег! Вот, так и надо! Наконец-то нашелся кто-то, кто порядок навел! Достали эти хачики, понаехали, везде одни черные! У-у… ненавижу!

– А может, мы тоже хачики! – холодно сказала Маша, покосившись на водителя. – Чем тебе так хачики помешали?

– Ну какие вы хачики?! – хмыкнул водила, молодой мужчина лет тридцати пяти. – Я что, не вижу? Типичные русаки! У вас на лицах написано – «Рязань»!

– Так уж и Рязань? – неприятно удивилась Маша. – Что, такие колхозные, что ли?!

– Да не-ет… – слегка смутился водитель. – Вы шикарные! Девушки – глаз не отвести! И молодой человек у вас – парень что надо, красавец! Но вот есть что-то такое… русское. Ну… в глазах, в лицах… ну не могу я выразить словами. Только вот точно скажешь – русские, и все тут!

– Так чего же тебе так хачики не нравятся? – вмешался Сергар. – Чем они тебе насолили?

– Хм-м… – Водитель задумался, поднял брови, наморщил лоб, будто это помогало ему сконцентрировать мысль, затем выдал: – Ну вот смотрите: я работаю по заказам, да. Но иногда беру и с улицы. И вот если берешь с улицы, «от бордюра», и это хачик – сразу требую денег. Вперед. Они частенько кидают!

– То есть – кидают? – не понял Сергар. – Чего кидают?

– Хм-м… – Водитель удивленно оглянулся на пассажира и с сомнением в голосе (издевается?!) пояснил: – Выражение такое. То есть должен денег, а сам обманул, не отдал. Мошенник.

– Я память терял, – пояснил Сергар, ругая себя за то, что не выдержал и спросил.

«Можно же было потом и у Маши выяснить значение слова! Зачем было привлекать внимание чужого человека?»

– В аварии был, стукнулся головой. Сейчас вспоминаю.

– Аа-а! – облегченно и с сочувствием протянул водитель. – Бывает, да! У меня свояк с мотоцикла сверзился! Так башкой треснулся – неделю никого не узнавал! Потом стал узнавать, но как-то странно… на жену как на чужую смотрел. Детей показали – тоже вначале не узнал. Даже язык забыл! Представляете – говорить не мог? Тарабарщину какую-то нес!

Маша бросила взгляд на Сергара, он чувствовал это, но глаз на нее не поднял. Таня сидела тихо и не вмешивалась в разговор.

– С ним потом все было в порядке? – нарочито спокойно спросил Сергар. – Ничего странного за ним больше не замечали?

– Да что странного-то? – Водитель задумался, потом хохотнул. – Если не считать того, что он бухать бросил, – ничего странного! Любитель был и пивка попить, и водочки накатить! А это как отрезало! Не компанейский стал. И… угрюмый какой-то. Как посмотрит – будто я не человек, а животное какое-то. Неприятно. Даже ходить к ним в гости перестал. Сестра жаловалась… хм-м… не при девушках будет сказано… грубый сделался, даже жестокий… ну… в постели. Хотя… говорят, что многие девушки любят грубости в постели…

– Врут! – отрезала Маша. – Терпеть не могу грубых мужиков!

– Ну… наверное… – не стал спорить водитель, включил поворотник, и машина свернула на оживленный проспект. – Да речь не о том. О хачиках…

– А почему хачики? – снова не удержался Сергар. – Откуда такое название?

– Да хрен его знает… – хмыкнул водитель. – Как-то вот прижилось… говорили, что вроде от армян – у них такие фамилии… Хачикян, например. Приезжали к нам на заработки, вот и стали все кавказцы хачикянами. Хачиками. Даже если они чечены. Этот ведь, что в машине, он дагестанец вроде как был. Или чечен… не знаю точно. А все равно хачик. Не любим их, да… а за что любить? Они наглые, наши обычаи не уважают, ведут себя так, будто мы их подданные, рабы, а они тут хозяева! Ну и кому это понравится?!

– Значит, нравится, раз терпите! – зло бросила Маша. – Что, отпор дать кишка тонка?! Ваших девок тащат в машину, насилуют, а вы смотрите?!

– Ну… не смотрим. Нашелся же вот… дал отпор! – нахмурился водитель. – Говорят, русак он был!

– Почему был? – вдруг спросила Таня. – Как про мертвого!

– Ну… говорят, когда он девчонку вытаскивал, этот мелкий шакаленок подстрелил его. Всадил пулю в грудь. Или в спину. Но парень все равно убежал! Может, и помер где-нибудь… жаль, если так. А одна пуля в женщину угадала – там женщина мимо проходила, беременная. Так вот он ее еще завалил.

– Насмерть?! – охнула Маша.

– Вроде бы нет, но… в реанимации. Говорят – не жилец. Считай – одним выстрелом двух человек убил, твареныш! Хорошо хоть сдох! Надеюсь, отправился в ад!

Водитель крякнул, сплюнул в окно и замолчал. Минут пять ехали молча, никто не нарушал тишины. Урчал двигатель, за окном проносились машины, спеша донести хозяина туда, куда он стремился: то ли к родному дому, то ли к загробному миру. Второе вернее, потому что так мчаться можно было, только торопясь предстать перед богами. Никакого смысла в этой бесконечной гонке не было совершенно. Ну что дадут пять-десять минут выигрыша во времени, когда ты едешь по своим, пусть даже важным делам? На что могут повлиять эти десять минут? Если, конечно, ты не торопишься спасать человека…

– Куда ее отвезли? – спросил Сергар, глядя в окно автомобиля на загоревшийся зеленым светом светофор.

– Кого? – сразу не понял водитель, потом лицо озарилось светом понимания. – Раненую женщину? В Первую городскую, конечно! Всех туда отвозят, куда же еще. Если бы с района была – тогда в Областную. А так – в Первую. Она и ближе всех…

– Это далеко?

– Да нет… но в другую сторону. Мы уж прилично отъехали. А зачем вам?

– Развернись. В Первую городскую. Быстрее!

– Хм-м… да нет проблем… ваши деньги, вы платите – я еду. – Водитель пожал плечами и как-то странно посмотрел на Сергара. Ничего не сказал, отвернулся, прибавил скорость. Через минуту машина уже выезжала на противоположную сторону улицы, разделенной небольшим сквером.

Ехать пришлось недолго – водитель подгонял свой автомобиль, выжимая из него все, что тот мог выдать. Мелькали деревья, машины, мимо которых пролетало такси, утробно урча мотором, слишком мощным для простого «извозчика».

Когда машина остановилась возле ворот больницы и Сергар открыл заднюю дверцу (он сидел на заднем сиденье вместе с Таней), Маша выпорхнула вперед и метнулась к будке контрольно-пропускного пункта. Через несколько секунд появилась из его дверей и бегом бросилась к автомобилю:

– Садись! Да садись же, говорю! Я узнала! Она в первой хирургии, операцию делают! Я договорилась – машину пропустят! Вот только как там быть, в хирургии… ведь не пустят же! На месте разберемся, поехали! Шеф, давай! Покатаешься сегодня с нами – все оплатим, не беспокойся! Знаешь, где первая хирургия?

– А чего не знать? Клиентов оттуда забирал, и не раз. По заказу. Щас будем на месте – вон тот корпус, желтый!

Машина проскочила по узкой извилистой дорожке, проложенной среди старого парка, и, взвизгнув покрышками, замерла возле широкого серого крыльца, над которым на стене была укреплена матовая металлическая пластина: «Хирургическое отделение № 1».

Тут было довольно людно: ходили и стояли люди в больничных халатах, рядом с ними – посетители в обычной одежде, видимо, родственники и друзья больных. Чуть поодаль, у приемного покоя, две «Скорые помощи», из которых выносили несчастных.

Сергар проводил взглядом окровавленного парня в мотоциклетной форме, которого тащили два худющих, едва двигающихся санитара, и решительно двинулся ко входу, перешагивая сразу через две ступени каменной лестницы.

– Я с тобой! С тобой! – запыхавшись сказала Маша, и Сергар молча кивнул головой. Чего-чего, а Маша уже не раз доказала свои «пробивные» способности. То, что для Сергара было откровением, сложностью, непреодолимым барьером, для Маши – всего лишь незначительное препятствие, преодолеваемое с ходу, не задумываясь.

Вначале Сергара все это удивляло, потом он понял: девушка выросла в этой среде, жизненная сила Земли впиталась в кровь с самого рождения, Маша привыкла выживать, используя любые лазейки в законе и обычаях этого мира. И грех не использовать ее способности. Как организатор и администратор Маша просто незаменима.

Вот и сейчас она тут же бросилась к толстенной тетке в форме. Та сидела на проходной, как каменная статуя, едва походя на живую женщину. Однако тетка благосклонно выслушала то, что Маша нашептала ей в ухо, жестом фокусника приняла из рук девушки синюю бумажку, и через минуту Сергар со своей «пробивной» помощницей уже поднимался по лестнице на второй этаж, где располагалась операционная.

– Маша, ищи! – приказал Сергар и тут же ухмыльнулся. – Прости, ты не собачка, но мне нужно ее как-то найти! А без тебя никак!

– Да поняла я, поняла… – тоже усмехнулась Маша, окинула взглядом коридор и тут же шагнула туда, где на покрытой дерматином скамье-кушетке сидел молодой мужчина – бледный, глядевший в пространство широко раскрытыми от ужаса глазами. Рядом сидел человек лет пятидесяти в светло-зеленой медицинской форме и что-то тихо ему говорил, не глядя в лицо. Прежде чем Маша успела подойти, врач похлопал мужчину по плечу, встал и, ускоряясь, пошел куда-то вглубь коридора, будто пытаясь поскорее уйти от неких неприятностей.

Маша села рядом с молодым мужчиной и сделала Сергару знак указательным пальцем, погрозив, мол, стой на месте и никуда не ходи. Сергар кивнул и остановился поодаль, прислонившись спиной к стене, внимательно разглядывая тех, кто стоял и сидел рядом с ним.

Взгляд сразу выцепил охранника, стоявшего в проходе, куда ушел врач. Медсестру за небольшим столиком. Она сидела со скучающим видом и что-то лениво разыскивала у себя в телефоне.

Вот группа явных родственников какого-то больного. Рядом с ними – женщина-врач, и лица этих родственников были светлыми, хотя и озабоченными, – видимо, рассказ лекарки их радовал, но не до такой степени, чтобы скакать от радости.

У одной из дверей – несколько непонятных людей: человек с папкой, из которой он доставал и просматривал бумаги, помеченные штампами. Этот человек иногда поглядывал на мужчину, рядом с которым сидела Маша, но подсесть не решался и только смотрел в коридор, в котором исчез врач, сообщавший неприятные известия.

Этот вот, с папочкой, очень не нравился Сергару. Похоже, что следователь или сыщик. Скорее всего первое. Ждет, чтобы допросить? Вероятно, мужчина был рядом с женой, когда в нее попала пуля, и теперь полиция от него не отстанет, пока не выудит всю информацию. И это может осложнить дело. Вдруг он… помнит?! Его, Машу, Таню? А ведь Маша похожа на Таню, как сестра! Ох уж эти заметные прически…

– Можно с вами поговорить? – Маша тихонько тронула парня за плечо и не отвела глаз, когда тот с ненавистью посмотрел на незнакомку:

– Вы кто?! Журналистка?! Что вам надо?! Отстаньте от меня, сволочи! У меня жена умирает! И ребенок мой неродившийся умирает, твари! А вам лишь бы статью написать?! Стервятники поганые! У-у-у… твари!

– Тихо! – Маша жестко уткнулась взглядом в глаза парня. – Я помочь тебе хочу! Спасти твою жену! Хочешь, чтобы она жила?! Хочешь?!

– Я тебя сейчас ударю! – задыхаясь, выдавил из себя парень и, скрипя зубами, отвернулся. – Отойди!

– Парень, посмотри на меня внимательно! Посмотри! – потребовала Маша и снова впилась глазами в собеседника. – Ну! Не узнаешь?!

– Ты! – выдохнул парень. – Это ты была в машине, да? Это все из-за тебя! Это ты виновата!

– Я что, стреляла, болван?! – прошипела девушка, хватая парня за руку. – Если ты сейчас поднимешь шум, мы не сможем помочь твоей жене! А я или не я была в машине – да какая разница?! Еще раз – заткнись и слушай: мы можем помочь твоей жене. Она будет здорова, и прямо сейчас, сегодня! Но ты должен сделать так, как мы скажем, так, как нужно!

– Кто это мы?! – настороженно спросил мужчина, щурясь, вглядываясь в девицу.

– Я и… он! – Маша кивнула на Сергара, с расслабленным видом стоявшего у стены. – Вот он. Он может вылечить твою жену!

– Он! Это он! – хрипло, со стоном. – Это в него стреляли! Это он кинул огненный шар! Вы кто такие?! Что это все значит?!

– Никакого шара не было. Граната! Запомни – граната! – резко бросила Маша. – И мы нигде не были, никого ты не видел и не узнаешь! Запомни, иначе жена умрет! Что тебе сказал врач? Ну, быстро! Быстро, я сказала! Время идет!

– Сказал, что жена умирает, что осталось недолго… может, полчаса, может, час, может, чуть больше. Сказал, что может попытаться спасти ребенка, вырезать из ее живота. А еще сказал, что непонятно, как она до сих пор жива с простреленной головой! Видимо, настолько боится за ребенка, что живет вопреки всему!

Мужчина всхлипнул, из глаз потекли слезы. Он плотно прикрыл веки, подождал несколько секунд, откашлялся и снова продолжил, хрипло, превозмогая рыдания:

– Сейчас должен прийти, принести бумаги. Подписать… чтобы извлечь ребенка. Она сейчас подключена к аппарату… считай, что умерла. А когда ребенка вырежут – умрет совсем. Пуля прошла через мозг. Дышать не может. Сердце непонятно как работает. Все! Теперь все… Мы так ждали этого ребенка, так мечтали о нем! У нас несколько лет не получалось, а мы ждали, а мы верили! И вот… за что?! Ну за что это?! Господи, за что?! У-у-у…

Мужчина зарыдал, прикрыв лицо ладонями, и у Маши в горле встал ком. Она пересилила себя и, помедлив, с силой ущипнула парня за бок, так, что он едва не вскрикнул.

– Очнись! Мы можем ее спасти! Есть шанс! Есть! Если ты сделаешь так, как я тебе скажу!

– Что я должен сделать? Я все сделаю! Вам деньги нужны? Что, что нужно? – Парень изменился, теперь его взгляд был решительным, жестким. Видно было: он действительно готов на все!

– Сейчас я позову моего… лекаря, его звать Олег. Он скажет тебе, что нужно делать. Никаких денег не нужно. Нужно сделать так, как тебе будет сказано.

Маша махнула рукой Сергару, и тот тут же сорвался с места, подошел, сел на кушетку рядом с парнем – с другой стороны.

– Вот! – сказала Маша, кивая на Олега. – Ты должен делать все, что он скажет. Олег, у женщины ранение в голову. Сможем что-то сделать? Местные эскулапы хотят сделать кесарево сечение, достать ребенка. Она пока жива, но ненадолго. Ее подключили к аппарату искусственного дыхания, ну и ко всем прочим… но долго так не продержат. Аппараты нужны другим, живым. Говори, что ему нужно делать?

– Мне нужно оказаться рядом с ней в отдельной палате. Чтобы никто не мешал. И еще… ты догадалась захватить снадобье?

– Само собой! – криво усмехнулась Маша. – Мне же Танюха все рассказала! Первое, что сделала, – заехала домой и взяла. Думала – тебе понадобится. Или Таньке.

– Хорошо. Итак, мне нужна палата, а еще – чтобы никто не беспокоил, не отвлекал. Я не знаю, смогу ли помочь, но шансы есть. Слышишь, парень? Делай все, что хочешь, но мне нужна палата и покой хотя бы на полчаса! И тогда, возможно, твоя жена встанет на ноги. Понял?

– Понял… – Мужчина недоверчиво покачал головой. – Если это развод, я найду тебя и убью своими руками! Слышишь – сам убью! Своими руками!

Сергар мрачно кивнул.

– Но если ты не поторопишься, я не смогу помочь!

– Врач! Врач идет! – выдохнула Маша. – Давай! Сделай так, чтобы нас к ней пустили! Хотя бы Олега! Держись, болван! Сули денег, угрожай – но сделай так, чтобы Олег попал к твоей жене!

– Вот! – Врач протянул мужчине пластиковый планшет, на котором был прикреплен какой-то заранее отпечатанный бланк. – Вот тут распишитесь.

– Нет! – решился парень. – Ведите меня к ней!

– Куда – к ней? – опешил врач. – Нельзя! Там операционная! Туда никого не допускают! Вы нестерильны! Да и смысл какой? Кроме того – ее сейчас готовят к операции, сейчас будут извлекать ребенка!

– Остановите! Сейчас же остановите! Я не подписывал! – сквозь зубы простонал мужчина и схватил врача за воротник. – Я тебя засужу! Ты вылетишь с работы! Сейчас же останови операцию!

– Ну вы же сами разрешили! – растерянно пролепетал врач, оглядываясь на охранника. Тот уже заинтересовался происходящим и медленно шагал к «беседующим».

– Я не подписывал! Проведи меня и вот этих двоих к моей жене! – процедил мужчина, что-то достал из кармана и приставил это «что-то» к боку врача. – У меня тут выкидной нож! Я сейчас нажму кнопку, и лезвие пробьет тебе бок, воткнется в печень! А я еще рвану пару раз вверх и вниз, вправо и влево! И ты сдохнешь! Спасти не успеют – это же печень! Веди, сука! Мне терять нечего! Все, что у меня есть, лежит там, в операционной! Веди!

– Вячеслав Михалыч, у вас все в порядке? – Охранник крепко держал в руках резиновую дубинку и внимательно рассматривал людей, стоявших возле заведующего отделением. – Помощь нужна?

– Все в порядке! – спокойно ответил врач, не дрогнув ни мускулом. Сергар облегченно вздохнул. – Переживают люди. Не мешай… сам понимаешь.

– Понимаю… мне очень жаль, парень, такая красивая женщина, молодая, и вот…

Парень попытался что-то сказать, что-то резкое, злое, но Маша предупредительно сжала его руку:

– Спасибо за сочувствие! Брат вам благодарен за участие… Вячеслав Михалыч обещал провести нас к его жене, навестить ее. Правда, Вячеслав Михалыч?

– Да, правда. Пойдемте! – Врач шагнул мимо охранника, и тот подозрительно покосился. Безутешный муж пациентки держался слишком близко к завотделением, но… чего только не бывает? Думать обо всех странностях – башки не хватит. За думанье денег не платят. По крайней мере, в больнице, охранникам.

Длинный коридор вывел в большой зал, в котором стояли четыре операционных стола. Все были свободны, кроме одного, на котором лежала накрытая простыней молодая женщина с удивительно красивым, бледным, как мел, лицом. Она напоминала мраморную статую, изваянную рукой гениального скульптора.

Рядом со столом гудели несколько массивных аппаратов, по трубкам струилась красная жидкость, за прозрачной преградой поднимались и опускались меха искусственных легких.

Вокруг стола суетились две женщины и двое мужчин, звякали инструменты, что-то передвигалось, булькало. Лиц за масками не было видно, но когда глаза людей возле стола обратились на вошедших, не нужно было видеть выражение лица, чтобы понять, – все просто потрясены. В операционной, святая святых, находятся люди в нестерильной одежде, не считая заведующего отделением!

– Вячеслав Михайлович, что случилось?! – Голос высокого мужчины со скальпелем в руке был полон невыразимого удивления. – А кто эти люди? Что происходит?!

– Выйдите! Все выйдите! – Голос заведующего отделением сорвался. – Прекратить операцию!

– Ну как же?! – начал высокий. – Я уже…

Но завотделением прервал его, повысив голос:

– Валерий! Я сказал – выйдите все! Это родственники больной, они хотят с ней проститься. Прошу всех сейчас же покинуть операционную!

Врачи и медсестры медленно вышли, недоуменно поглядывая на странную группу, и Сергар заметил, как у того, кого назвали Валерием, слегка расширились глаза, когда он увидел руку мужа пациентки, уткнувшуюся в бок Вячеслава Михайловича.

Хлопнула дверь, отрезая от внешнего мира, Маша сделала шаг назад, подхватила табурет, стоявший у входа, и заперла дверь с помощью его ножки, воткнутой между дверными ручками. Два поворота защелки – теперь дверь заперта и на замок.

– Как потом выбираться-то будем? – опустошенно проговорила девушка, бессильно опуская руки. – Войти – это даже не полдела!

– Лучше сразу сдайтесь, – мрачно предложил врач. – Сейчас Валера вызовет охрану. Полицию. Он все понял. Вы сами погубили и жену, и ребенка. Так хоть ребенка можно было спасти. А что теперь?

– А теперь мы займемся лечением! – бросил Сергар, расстегивая рубашку. – Парень, как тебя там? Володя? Володя, держи, чтобы не мешал. Возьми настоящий нож, лучше вот этот! Держи, чтобы не дернулся!

Сергар подал парню большой скальпель, и Владимир убрал в карман ключи от автомобиля – он угрожал доктору именно ключом, и тот сейчас это понял, кусая губы от досады.

– Маша, снадобье! Влей ей в горло, только смотри, чтобы не задохнулась! Пуля в черепе, да? Доктор, в черепе пуля?

– В черепе. Прошла через лобные доли, отразилась от стенки и ушла в затылочную часть. Там и осталась! – проворчал врач, удивленно следя за манипуляциями незнакомца. А тот сосредоточенно раздевался.

Оставшись в одних трусах, Сергар дождался, когда Маша вольет снадобье в рот пациентки, потом сделал несколько странных движений, похожих на движения бойцов, занимающихся единоборствами, сел на пол, скрестив ноги и положив руки на колени. Так сидел он минут пять, не обращая внимания на крики в коридоре, на стук в дверь. Вячеслав Михайлович дернулся было к двери и тут же застыл, сморщившись от боли в боку. Владимир чувствительно уколол его острым хирургическим ножом.

Затем Сергар встал и, не глядя на удивленные лица Володи и его пленника, медленно забрался на операционный стол, предварительно содрав простыню с беспомощной обнаженной пациентки. Обхватил ее обеими руками, лег рядом, прижавшись всем телом, как ребенок, обнявший мать, и застыл так, закрыв глаза.

– Это еще что такое? – с некоторым страхом спросил врач, глядя на то, как над пациенткой и лежащим рядом человеком вдруг поднялось что-то вроде светящегося тумана. – Ребята, вы кто?!

– Молчи! – буркнула Маша, стоя рядом с врачом. – Отсюда есть еще выход? Черный ход какой-нибудь?

– С той стороны… вон там. – Врач указал на дальний угол операционной. – Только он закрыт. И все равно там вас будут ждать. Вы что думаете, так просто отсюда уйдете?

– Уйдем! Сейчас вылечим эту бабу и уйдем! – убежденно сказала Маша. – И ты нам поможешь уйти! Иначе я тебе башку откручу! Веришь?!

– Почему-то верю… – вздохнул Вячеслав Михайлович, и тут же его глаза широко распахнулись: – Гляньте! Вы только посмотрите, что происходит! О, Господи! Да что это такое?!

Буквально на глазах обритая голова молодой женщины начала обрастать волосами – черными, блестящими, цвета антрацита. Рана на голове исчезла, на ее месте теперь была гладкая кожа, зараставшая волосами. Лицо порозовело, исчезла мертвенная бледность статуи. А потом… женщина вдруг громко, глубоко вздохнула и подняла веки.

– Жива! Она жива! Светка! Светка, это я! – Парень бросился к жене, схватил ее обеими руками за голову и, вглядываясь в глаза, тихо сказал: – Ты вернулась?!

– Ты… ты… милый, где я?! – тихо спросила женщина и вдруг застонала, кусая губы. – Больно! Вова! Время! Я рожаю! Рожаю!

Женщина выгнулась, закричала, как кричат все роженицы, – с болью, с мукой, и тогда Вячеслав Михайлович очнулся от ступора, в который его вогнало потрясение:

– Вот это ни хрена себе!

И тут же деловитым голосом добавил:

– Мне нужна помощь. У нее воды отошли! Ну чего ты вытаращился на меня?! Твоя жена рожает, не стой столбом! Мне нужна помощь! А вернее – ей!