Текст книги "Осуществление и защита гражданских прав"

Система должна быть сконструирована таким образом, чтобы она могла функционировать автоматически. Другими словами, если механизм запущен – «движение началось», то оно должно происходить в соответствии с волей управомоченного лица автономно и неизбежно, во многих случаях без каких-либо дополнительных действий наделенного правом лица.

Учитывая, что:

во-первых, набор правовых средств в каждом конкретном случае осуществления субъективных гражданских прав и исполнения субъективной обязанности может быть индивидуален;

во-вторых, как правило, используется (складывается) сложное, многоуровневое сочетание (конфигурация) юридических средств (особенность при децентрализованном, диспозитивном регулировании[283]283
  См.: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования // Алексеев С.С. Право: азбука – теория – философия: опыт комплексного исследования. С. 370–372.


[Закрыть]);

в-третьих, существует многообразие и специфика сочетания способов осуществления и защиты гражданских прав;

в-четвертых, в исходный, первый элемент (звено) рассматриваемого механизма могут входить не только юридические нормы, но также обычаи делового оборота, правила гражданско-правовых договоров, регулирующих поведение сторон в конфликтной ситуации, – можно сделать вывод: на формирование механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей, в том числе на его структуру, в каждом конкретном случае влияет волеизъявление участников гражданского права.

В состав механизма осуществления прав и исполнения обязанностей в качестве его структурных элементов входят гарантии осуществления прав. Указанная юридическая конструкция должна быть направлена не только на достижение результата официального (de jure), но и на действительную, фактическую реализацию тех возможностей (de facto) для управомоченного лица, которые предоставляются правом.

Аналогично цель механизма исполнения обязанностей в идеале должна выражать не исключительно юридическое (формальное) выполнение необходимых требований, а фактический, социально-экономический результат действия (бездействия) обязанного лица, поскольку именно при данном теоретическом, законодательном и правоприменительном подходе юридическая (правовая) цель «как превращение объективной возможности в идеальную (до ее практической реализации) действительность»[284]284
  Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000. С. 299.


[Закрыть] может считаться достигнутой.

Весьма показательным в этом отношении представляется следующее дело, рассмотренное Уссурийским городским судом. 14-летний Антон Р. из-за поражения клеток головного мозга является пожизненным инвалидом, а жизнь его во многом зависит от работы электроотсоса, самостоятельно он может лишь смотреть и дышать. 21 ноября 2000 г. возникла реальная угроза жизни Антона Р. в связи отключением акционерным обществом «Дальэнерго» электроэнергии в жилом районе города, где проживает несовершеннолетний. Мать потерпевшего обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда энергоснабжающей организацией в размере 50 тыс. руб. (столько необходимо было на покупку автономного электрогенератора). Уссурийским городским судом было установлено наличие реальной угрозы жизни сына истицы, нарушение его права на жизнь. Суд определил обязанность ОАО «Дальэнерго» возместить моральный вред. Однако в каком размере? Суд посчитал, что «в целях разумности и справедливости» компенсацию морального вреда необходимо снизить до 4 тыс. руб. Именно в такую сумму суд оценил страдания матери, чуть не потерявшей своего сына, и физические (а также и нравственные) мучения самого потерпевшего[285]285
  См.: Степура И. Эфтаназия по-уссурийски // Российская газета (специальный выпуск). 2001. 24 июля.


[Закрыть].

Можно ли считать по материалам данного казуса, что субъективное право гражданина реализовано и надлежащим образом защищено? Формально да. Есть охранительный правоприменительный акт (факультативный элемент). На этом этапе в соответствии с отечественной юридической доктриной и завершается механизм правового регулирования[286]286
  См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. С. 627–631.


[Закрыть]. Однако по сути имело место фиктивное осуществление субъективного права, фактически гражданское право лица осталось без защиты, оно не было реализовано.

Учитывая сказанное, следует сделать вывод: механизм осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей – это законодательно санкционированный порядок организации фактических и (или) юридически значимых действий участников гражданских правоотношений, обеспечивающий действительное достижение субъектами правовой цели (получение блага).

Механизм реализации субъективных гражданских прав призван гарантировать фактическую реализацию субъективных прав и исполнение обязанностей, предупреждать нарушение субъективных прав, восстанавливать их, гарантировать возмещение ущерба (вреда), а также укреплять законопорядок в гражданском обороте.

Традиционный механизм правового регулирования является процессом в большей степени властно-управленческим. Механизм же осуществления субъективных прав и обязанностей целесообразно рассматривать как интеллектуально-волевой процесс достижения цели правообладателем, выраженный в определенном порядке юридически значимых действий субъекта, условий и средств.

Понятия «механизм правового регулирования» и «механизм осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей» соотносятся как общее и частное. Механизм осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей является, с одной стороны, стадией действия общего регулятивного механизма, а с другой – в силу особенностей складывающихся гражданских отношений (преобладания диспозитивного метода регулирования), рассмотренный с позиции носителя прав и обязанностей, представляет собой систему специфичных, свойственных только данной правовой модели элементов.

Методология изучения механизма осуществления прав и исполнения обязанностей базируется на представлении о реализации права и исполнении обязанности как смене их качественных состояний. В соответствии с этим под элементами механизма следует понимать составляющие его права и обязанности и факторы (элементы, основные части), воздействующие на них, последовательно преобразующие их из состояния законодательной возможности в состояние фактического осуществления.

Элементами механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей являются: субъективные права, субъективные обязанности, юридические факты (в том числе сделки), способы осуществления прав (исполнения обязанностей), средства и формы осуществления (установления, деяния, юридические процедуры).

В широком значении в состав механизма входят следующие элементы:

а) благоприятная правовая среда, включающая в себя национальную юридическую доктрину, образующая идейную основу механизма осуществления прав и исполнения обязанностей; принципы осуществления прав и исполнения обязанностей; нормы права; обычаи делового оборота;

б) юридические факты (юридический состав);

в) гражданские правоотношения;

г) организационно-субъектные составляющие, в том числе обеспечительные (гарантийные) элементы.

Раздел II
Основные элементы и стадии механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей

Глава 4
Элементы механизма осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей

От осуществления того или иного вида субъективного права, способа его реализации, правового положения управомоченного лица зависит комплекс тех или иных правовых инструментов и средств, предусмотренных и упорядоченных в системе, составляющих конкретный механизм реализации права и исполнения обязанности. Следовательно, основу гарантированного осуществления субъективных гражданских прав и исполнения обязанностей должны составлять механизмы реализации прав и обязанностей.

На формирование механизма осуществления права в значительной мере влияет национальная юридическая доктрина.

Какова природа юридической доктрины? Является ли она источником права, либо правовой теорией (совокупностью правовых теорий), либо государственной программой (концепцией) развития права? Современные словари дают следующие определения рассматриваемого понятия.

Доктрина (лат. doctrina) может означать: во-первых, учение, научную или философскую теорию; во-вторых, политическую систему; в-третьих, руководящий теоретический или политический принцип[287]287
  См.: Современный словарь иностранных слов: Около 20 000 слов. 2-е изд., стер. С. 211; Большая Советская Энциклопедия: В 30 т. Т. 8. 3-е изд. М., 1972. С. 403.


[Закрыть]. Часто используется термин «доктринальное толкование», смысл которого определяется как разъяснение правовых предписаний юристами-теоретиками[288]288
  См., например: Современный словарь иностранных слов: Около 20 000 слов. 2-е изд., стер. С. 211; Кулапов В.Л., Сенякин И.Н. Теория государства и права: Учебно-методическое пособие. Саратов, 1999. С. 160.


[Закрыть].

Таким образом, юридическая доктрина – это не нормативный акт. Так как учение, правовая теория не может самостоятельно выступать общеобязательным правилом поведения, регулятором общественных отношений (только опосредованно, через юридические предписания), соответственно, юридическая доктрина не может быть самостоятельным источником права. Однако, исходя из своей природы формирующего начала законодательства, она выступает дополнительным, вспомогательным источником права.

Так, в ст. 38 Статута Международного суда ООН указывается, что Суд применяет «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм»[289]289
  См.: Шестиязычный юридический словарь компании «Гарант». 1996–1998.


[Закрыть].

Другой вывод: юридическая доктрина многоаспектна. А значит, важно определить, в каком значении используется данный термин, о какой разновидности юридической доктрины идет речь.

Можно выделить следующие значения юридической доктрины:

а) учение (теория) как совокупность теоретических положений о правовых явлениях[290]290
  По аналогии с общим определением, представленным в Словаре русского языка (см.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стер. С. 689).


[Закрыть];

б) государственная программа (концепция) регулирования тех или иных общественных отношений, постановка целей, задач, определение средств для их реализации[291]291
  К примеру, к таковым относятся: Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ от 21 апреля 2000 г. // СЗ РФ. 2000. № 17. Ст. 1852; Доктрина информационной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ от 9 сентября 2000 г. // Парламентская газета. 2000. 3 сент.


[Закрыть];

в) совокупность общих начал, исходных конституирующих принципов права, поддерживаемых или санкционированных государством;

г) руководящие теоретические принципы, основополагающие правовые дефиниции;

д) научные труды юристов.

Юридическую доктрину можно классифицировать по различным основаниям:

1) по отраслевой принадлежности: конституционная, международно-правовая, цивилистическая, административно-правовая, финансово-правовая, уголовно-правовая и др.;

2) по подотраслям или институтам. Так, в гражданско-правовой доктрине таковыми будут являться доктрины в сфере понятия гражданского права, правового статуса субъектов права, осуществления и защиты права, права собственности, обязательственного права, договорного права, наследственного права, авторского права, патентного права и др.;

3) зависимости от отношения к ней государства, проявления (влияния) ее в отечественном законодательстве: национальная юридическая доктрина; доктрины различных научных школ.

Национальная юридическая доктрина – это сфокусированная в ряд общих и абстрактных правил (представлений) система взглядов, выраженных в учениях, теориях или руководящих принципах, которые имеют основополагающее и решающее значение при принятии тех или иных нормативно-правовых актов, в правоприменении, при вынесении судебных решений, толковании права, формировании правосознания граждан.

В качестве своих структурных элементов национальная юридическая доктрина включает в себя доминирующие правовые учения, теории, базирующиеся на основных юридических принципах, положениях Конституции РФ и сформированной устойчивой правоприменительной практике.

Национальная юридическая доктрина пронизывает весь механизм правового регулирования, в частности механизм осуществления и защиты субъективных гражданских прав, образуя общую идейную основу для достижения результатов, соответствующих целям юридической доктрины.

Для того чтобы разработать проект правового акта, сформулировать те или иные правила, законодатель руководствуется прежде всего положениями юридической доктрины, выраженной в учении о данных институтах, правовых явлениях. Они находят свое выражение в базовых нормативно-правовых актах, и далее в продолжение системы выстраивается все законодательство.

Так, Российская Федерация провозгласила идею строительства правового государства, главными элементами которого являются свобода человека, наиболее полное обеспечение его прав и ограничение правом государственной власти[292]292
  См.: Малько А.В. Политическая и правовая жизнь России: актуальные проблемы: Учебное пособие. М., 2000. С. 62.


[Закрыть]. Таким образом, учение о правовом государстве было положено в основу государственного строительства, в фундамент глобального формирования нового законодательства.

Теории о правовом государстве стали одной из главных составляющих национальной юридической доктрины. И это последовательно отражается как в Основном законе России, так и в последующих, принятых на основе Конституции РФ документах. Например, все акты министерств и иных федеральных органов исполнительной власти, которые затрагивают права, свободы и обязанности граждан, проходят обязательный контроль за законностью их содержания с помощью процедуры обязательной государственной регистрации в Министерстве юстиции РФ[293]293
  См. п. 8 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. № 763 (СЗ РФ. 1996. № 22. Ст. 2663).


[Закрыть].

«Само правовое регулирование, как, впрочем, и всякий иной вид управленческого процесса, осуществляется преимущественно не в вещественной и энергетической форме, а на информационном уровне»[294]294
  Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве: теоретико-информационный аспект. С. 3. См. также: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург, 1993. С. 5, 8–9.


[Закрыть]. Юридическая доктрина выражает сущность, дух, основные ценности и системообразующие направления развития российского права.

На современном этапе развития законодательства концептуально закреплены новые правовые цели. Учения и теории о правовом государстве, о свободе человека, о наиболее полном обеспечении осуществления и защиты его прав стали фундаментальными составляющими национальной юридической доктрины. С учетом того, что «одной из главных черт нового правопорядка… является возрождение и законодательное закрепление частного права»[295]295
  Суханов Е.А. Современное развитие частного права в России // Юрист. 2001. № 3. С. 2.


[Закрыть], возрастает роль гражданского права как основного регулятора формирующихся рыночных отношений. В связи с этим важно обеспечить полисистемное развитие цивилистического права. Данные конституирующие доктринальные положения отражаются на всех без исключения юридических институтах, в том числе на институте осуществления субъективных гражданских прав.

Период формирования нового гражданского законодательства Российской Федерации имеет как концептуальные теоретические проблемы, так и трудности в формировании отдельных структурных элементов правовых конструкций и юридических механизмов. Они обусловлены объективными основаниями. В частности‚ есть определенные коллизии «духа» (смысла) новых нормативно-правовых актов с некоторыми исторически сложившимися принципиально иными традициями правоприменительной практики, с предшествующим опытом хозяйственной деятельности, со сформировавшимся ранее правовым сознанием; остаются противоречия современных юридических конструкций с обычаями делового оборота‚ установившимися за многие десятилетия административно-плановой экономической деятельности; некоторые гражданско-правовые институты являются новыми и требуют своего изучения специалистами и апробации в правоприменительной деятельности и др.

С учетом происходящих в мире интеграционных процессов, в частности в правовой сфере, необходимо обращение к иностранной, европейской цивилистике (учитывая единую со многими европейскими государствами принадлежность права к общей системе континентального права). При этом важно учитывать, что механическое восприятие российским законодательством правовых норм, сложившихся в иной социокультурной обстановке, невозможно. Поэтому, безусловно, крайне важен вопрос о соотносимости и возможном влиянии достижений зарубежных цивилистов на отечественную теоретическую мысль.

На уровне норм права должна быть заложена идеальная модель механизма осуществления субъективных гражданских прав.

На уровне закона должны быть предусмотрены средства, достаточные для реализации права, механизмы, которые способствовали бы осуществлению права[296]296
  См. также: Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав: тенденции развития законодательства // Известия вузов. Правоведение. 2007. С. 211.


[Закрыть]. Для этого необходимы следующие ресурсы: материальные, организационные, правовые, меры защиты от посягательства на субъективные права, в частности от неадекватного поведения органов публичной власти или их должностных лиц.

Считается, что «норма гражданского права устанавливает только определенный масштаб поведения» – в обобщенном, абстрактном виде формулирует элементы правоотношения, которое возникает в процессе ее реализации. Другими словами, как пишет Д.А. Гараймович, «в норме гражданского права исчерпывающим образом представлены все субъективные права и все юридические обязанности субъекта, оказавшегося в типичной ситуации»[297]297
  Гараймович Д.А. Оценочные понятия в современном гражданском праве // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. М., 2001. С. 144.


[Закрыть]. Если исходить из представленного положения, то, безусловно, на первый план выходят наименование и количество тех или иных прав, предоставленных одному лицу, и, соответственно, корреспондирующие им наименование и количество субъективных гражданских обязанностей. Эта точка зрения основывается на том фундаментальном научном воззрении, что содержанием гражданского правоотношения является совокупность субъективных прав и обязанностей.

Представляется, что эта достаточно обоснованная теоретическая позиция нуждается в актуальной (не только с точки зрения науки, но и с позиции практической, правоприменительной) корректировке.

Гражданское правоотношение – это форма (правовая конструкция, правовой механизм), в рамках которой осуществляются субъективные права и исполняются соответствующие им субъективные обязанности.

Таким образом, в нормах права необходимо обозначать не только права и обязанности, но и весь правовой механизм гарантированной реализации данных прав и обязанностей, когда эти права и обязанности становятся персонифицированными. В объективном праве должен быть предусмотрен фактический результат, к которому должно прийти управомоченное лицо при достижении идеальной (основной, а не факультативной) цели субъективного права.

Справедливо отмечено, что «нынешние законодательные акты можно считать законами лишь по названию, но никак не по содержанию и даже не по форме (ибо их юридическая техника, как правило, не выдерживает критики)»[298]298
  Суханов Е.А. Современное законотворчество в области гражданского права // Нотариус. 2006. № 2. С. 25.


[Закрыть]. Должны быть выработаны общеобязательные требования к юридической технике и закреплены в проекте федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации». В частности, в нормативных актах необходимо использовать термины, которые имеют либо однозначное общепринятое лексическое значение, либо законодательное определение. К примеру, используя в федеральных законах и подзаконных нормативно-правовых актах выражения «государственная корпорация», «концерн», «холдинг»[299]299
  См., в частности, п. 5 ст. 22 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (с посл. изм. и доп.) (СЗ РФ. 1996. № 17. Ст. 1918).


[Закрыть], «холдинговая компания»[300]300
  См., в частности, п. 3 ст. 64 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (с посл. изм. и доп.) (СЗ РФ. 2002. № 28. Ст. 2787).


[Закрыть], законодатель не дает определения данным организационно-правовым формам, не характеризует правовое положение указанных субъектов.

Другой актуальный пример. Используя в федеральных законах и подзаконных нормативно-правовых актах выражения «договор поставки электрической энергии», «договор купли-продажи электрической энергии», «договор энергоснабжения», «договор об оказании услуг по передаче электрической энергии», «договор купли-продажи (поставки) электрической энергии на розничных рынках», законодатель не в полной мере раскрывает их признаки, юридическую характеристику, не дает их соотношения друг с другом.

Характерной чертой правового регулирования энергоснабжения является усложнение структуры договорных связей по реализации и приобретению энергии. Например, на оптовом и розничных рынках электрической энергии заключаются следующие гражданско-правовые договоры:

а) двусторонний договор купли-продажи электрической энергии; б) договор о присоединении к торговой системе оптового рынка электрической энергии;

в) договор о перетоке электрической энергии;

г) договор о взаимном резервировании энергоснабжения;

д) договор энергоснабжения;

е) договор об осуществлении технологического присоединения энергопринимающего устройства (энергетической установки) к электрической сети;

ж) договор купли-продажи электрической энергии по равновесной цене оптового рынка;

з) договор купли-продажи электрической энергии у гарантирующего поставщика;

и) договор об оказании услуг по передаче электрической энергии; к) договор об оказании услуг по оперативно-диспетчерскому управлению;

л) договор купли-продажи (поставки) электрической энергии на розничных рынках и др.

Законодательное установление значительного количества новых договорных форм в области энергетики совершенно справедливо вызывает у специалистов целый ряд вопросов: о правовой природе данных договоров, об их значении и юридической характеристике, о соотношении друг с другом, об отличии некоторых из них от договора энергоснабжения, о порядке правового регулирования отношений по реализации и приобретению электроэнергии на оптовом и розничных рынках электрической энергии и др.[301]301
  См.: Витрянский В.В. Договор энергоснабжения и структура договорных связей по реализации и приобретению электроэнергии // Хозяйство и право. 2005. № 3. С. 34.


[Закрыть]

Усложняет эту задачу не вполне удачное употребление в законодательстве об энергоснабжении терминов для обозначения договорных правоотношений, возникающих на оптовом и розничных рынках электроэнергии[302]302
  См. там же. С. 43.


[Закрыть]. Так, употребляемые в Федеральном законе от 26 марта 2003 г.

№ 35-ФЗ «Об электроэнергетике» «термины не всегда согласуются с аналогичными понятиями, содержащимися в ранее принятых действующих нормативных правовых актах (в том числе и в ГК РФ), что неизбежно приводит к смысловой путанице и затруднению правоприменения»[303]303
  Жанэ А.Д. Проблемы правового регулирования электроэнергетики // эж-Юрист. 2005. № 49. С. 12.


[Закрыть], положения Федерального закона недостаточно четко определяют правовую природу устанавливаемых договорных отношений[304]304
  См. там же. С. 12–13.


[Закрыть].

Таким образом, для характеристики договорных связей в определенной степени «смешиваются» или используются как взаимозаменяемые понятия договора поставки электрической энергии, договора купли-продажи электрической энергии, договора энергоснабжения, договора об оказании услуг по передаче электрической энергии, договора купли-продажи (поставки) электрической энергии на розничных рынках[305]305
  См.: Вавилин Е.В. Осуществление прав и обязанностей по договору энергоснабжения. Саратов, 2007. С. 10–26.


[Закрыть].

Важно устранить неоднозначное восприятие данной правовой материи, определить правовую природу договоров, заключаемых при приобретении (реализации) электрической энергии на оптовом и розничных рынках, поскольку «без правильной квалификации соответствующих договоров невозможно определить круг правил (из числа правовых норм, предусмотренных действующим законодательством), регулирующих договорные отношения сторон, складывающиеся на оптовом и розничных рынках электрической энергии»[306]306
  См.: Витрянский В.В. Договор энергоснабжения и структура договорных связей по реализации и приобретению электроэнергии. С. 43.


[Закрыть].

К примеру, в Правилах функционирования розничных рынков электрической энергии в переходный период реформирования электроэнергетики от 31 августа 2006 г. № 530 представлено следующее определение договора энергоснабжения: «В соответствии с договором энергоснабжения гарантирующий поставщик обязуется осуществлять продажу электрической энергии, самостоятельно или через привлеченных третьих лиц оказывать услуги по передаче электрической энергии и иные услуги, неразрывно связанные с процессом снабжения электрической энергией потребителей, а покупатель обязуется оплачивать приобретаемую электрическую энергию и оказанные услуги» (п. 6). Это яркий пример внутриотраслевых связей гражданского права между отдельными гражданско-правовыми институтами[307]307
  О межотраслевых связях гражданского права см.: Челышев М.Ю. Концепция оптимизации межотраслевых связей гражданского права: постановка проблемы. Казань, 2006.


[Закрыть], однако он не лишен противоречий.

По сути в данном определении договора энергоснабжения представлены два типа гражданско-правовых договоров: договор купли-продажи электрической энергии, т. е. договор энергоснабжения в доктринальном, общепринятом его понимании, и договор об оказании соответствующих услуг, сопутствующих энергоснабжению.

Отсюда, естественно, возникают проблемы у государственных органов и хозяйствующих субъектов по правоприменению или осуществлению субъективных прав и обязанностей в правоотношениях энергоснабжения. Законодатель вынужден уточнять источники правового регулирования, учитывая рассматриваемую область отношений. Поэтому в п. 6 названных Правил указано, что услуги по передаче электрической энергии по договору энергоснабжения оказываются в соответствии с правилами, установленными законодательством Российской Федерации в отношении договора оказания (об оказании) услуг по передаче электрической энергии. Обязательным условием оказания услуг по передаче электрической энергии является наличие заключенного покупателем и продавцом электроэнергии договора купли-продажи (поставки) электрической энергии (абзац первый п. 11).

Таким образом, в силу подобных недостатков содержание закона приобретает настолько абстрактный смыл, что каждый правоприменитель понимает его по-своему. Более того, закон становится инструментом для легализации неправомерных действий хозяйствующего субъекта, руководствующегося известным изречением: «Закон – что дышло: куда повернул – туда и вышло».

При разработке законов есть и другая крайность (погрешность): законодатель без особой необходимости ограничивает возможности субъектов в реализации своих прав.

Например, ГК РФ обозначил два основных имеющих место на практике вида аренды транспортных средств: с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации (с экипажем) и без предоставления услуг по управлению и технической эксплуатации (без экипажа). По данному основанию законодатель разделил § 3 гл. 34 на два подпараграфа.

Необходимо отметить, что обозначенные главные содержательные условия, разграничивающие два вида договора аренды транспортных средств, по всей видимости, могут комбинироваться сторонами исходя из конкретной практической целесообразности и необходимости. В договоре аренды транспортного средства с экипажем можно выделить договоры с условиями технического обслуживания и договоры без технического обслуживания (лишь с предоставлением услуг по управлению); аналогично в договоре аренды транспортного средства без экипажа – без предоставления технического обслуживания и с предоставлением услуг по техническому обслуживанию (но без предоставления услуг по управлению).

В частности, лизинг автотранспортных средств, как правило, представляет собой «так называемую форму лизинга с полным набором сервисных услуг»[308]308
  Газман В. Лизинг автотранспортных средств // Хозяйство и право. 1997. № 11. С. 92.


[Закрыть], характеризующуюся наличием комплексной системы ремонта, страхования, технического и гарантийного обслуживания на базе собственных ремонтных служб арендодателя либо привлекаемых им на контрактной основе специализированных сервисных хозяйствующих субъектов. В качестве практического примера можно привести создаваемую специализированную компанию в г. Энгельсе по лизингу продукции открытого акционерного общества «Троллейбусный завод». Образуемый хозяйствующий субъект будет обеспечивать весь комплекс необходимых сервисных услуг по обслуживанию троллейбусов в соответствии с заключенными договорами финансовой аренды (лизинга)[309]309
  См.: Цах Н.П. От стабилизации к развитию // Автомобильный транспорт. 1998. № 3. С. 7.


[Закрыть].

Без сомнения, выделенные подвиды рассматриваемых договоров аренды транспортных средств с экипажем и без экипажа требуют внимания как в теории, так и в законодательстве. Актуальность их для гражданского оборота подтверждается не только практическими примерами, но и наличием предшествующего нормативно-правового регулирования[310]310
  См.: Договор на аренду грузовых автомобилей автохозяйств Министерства автомобильного транспорта Казахской ССР, утвержденный Министерством автомобильного транспорта Казахской ССР 13 марта 1965 г. // Сборник законодательства по автомобильному транспорту. М., 1964.


[Закрыть]. Однако в практике применения сторонами выделенных подвидов договора аренды транспортных средств закономерно возникнет вопрос: какими положениями, в том числе ГК РФ, необходимо руководствоваться при этом? Отсутствие в ГК РФ общих норм, рассчитанных на любые договоры аренды транспортных средств, а не только на два его вида, приводит к определенной дилемме, необходимости выбора между различными, – как правило, взаимоисключающими и коллизионными – вариантами.

Первый: признание существующего нормативно-правового регулирования только названных в ГК РФ видов договора пробелом в праве по отношению к другим его разновидностям, а следовательно, влекущим применение гражданско-правовых норм, регулирующих сходные отношения (аналогия закона), при заключении вышеуказанных подвидов договора аренды транспортных средств, не предусмотренных ГК РФ.

Второй: недопустимость использования на практике иных вариантов договора аренды транспортных средств, чем те, которые прямо указаны в § 3 гл. 34 ГК РФ. Данный вариант, на наш взгляд, противоречит общим началам и смыслу гражданского законодательства, в частности принципу свободы договора, и, значит, неприемлем. «Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законами или иными правовыми актами» (п. 2 ст. 421 ГК РФ).

Третий: обозначение в отраслевых транспортных кодексах и уставах разновидностей договора аренды транспортных средств, необходимых для применения в соответствующей области. Это один из реальных и не противоречащих ГК РФ вариантов, который, однако, не реализован в указанных нормативно-правовых актах: новые Воздушный кодекс Российской Федерации[311]311
  См.: Федеральный закон от 19 февраля 1997 г. № 60-ФЗ «Воздушный кодекс Российской Федерации» // СЗ РФ. 1997. № 12. Ст. 1383.


[Закрыть] и Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации[312]312
  См.: Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 18-ФЗ «Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации» // СЗ РФ. 2003. № 2. Ст. 170; № 28. Ст. 2891. См. также: Федеральный закон от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2003. № 2. Ст. 169. В ранее действовавшем Транспортном уставе железных дорог Российской Федерации от 19 декабря 1997 г. также не было положений об аренде локомотивов и других железнодорожных транспортных средств (см.: Российская газета. 1998. 17 янв.).


[Закрыть] не содержат ни одной нормы, прямо регулирующей аренду соответствующих транспортных средств.

Четвертый: применение общих положений об аренде. Последний вариант предпочтительнее других, так как имеет легальное основание. Статья 625 ГК РФ предусматривает применение к договорам аренды отдельных видов имущества общих положений об аренде (§ 1 гл. 34 ГК РФ) в случае, когда иное не установлено нормами ГК РФ об этих договорах.

Гражданское право по своему определению «есть система юридической децентрализации: оно по самому своему существу предполагает для своего бытия наличность множества самоопределяющихся центров»[313]313
  Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 40. (Серия «Классика российской цивилистики».)


[Закрыть]. В отличие от публичного права, где доминируют правоотношения власти и подчинения, частное право есть система координации, т. е. область свободы и частной инициативы[314]314
  См. там же.


[Закрыть].

Асимметрический, полярный подход законодателя к регулированию отношений передачи транспортных средств во временное владение и пользование, выражающийся в четко обозначенных критериях наличия или отсутствия полного комплекса услуг арендодателя по управлению и техническому обслуживанию, по всей видимости, ограничивает, нормативно сужает потенциально возможное сочетание условий договора аренды транспортных средств и противоречит концепции полисистемного развития цивилистики в целом.

Аналогичный подход законодателя прослеживается и в положениях Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации 1999 г.[315]315
  См.: Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации от 30 апреля 1999 г. № 81-ФЗ // СЗ РФ. 1999. № 18. Ст. 2207.


[Закрыть] (далее – КТМ РФ). В КТМ РФ предусмотрены две главы, непосредственно посвященные аренде судов: договор фрахтования судна на время (тайм-чартер) и договор фрахтования судна без экипажа (бербоут-чартер).

Первый договор определяется как гражданско-правовое соглашение, по которому судовладелец обязуется за обусловленную плату (фрахт) предоставить фрахтователю судно и услуги членов экипажа судна в пользование на определенный срок для перевозок грузов, пассажиров или для иных целей торгового мореплавания (ст. 198 КТМ РФ). В соответствии с данным договором судовладелец обязан не только принять меры по обеспечению годности судна, по укомплектованию судна экипажем, но и надлежаще его снарядить (ст. 203 КТМ РФ).

Второй договор более категоричен, поскольку уже в определении не допускает возможности различных вариантов аренды, а именно по соотношению условий укомплектования экипажем, предоставления услуг по техническому обслуживанию и по снаряжению судна. Договор фрахтования судна без экипажа (бербоут-чартер) – это гражданско-правовое соглашение, по которому судовладелец обязуется за обусловленную плату (фрахт) предоставить фрахтователю в пользование и во владение на определенный срок не укомплектованное экипажем и не снаряженное судно для перевозок грузов, пассажиров или для иных целей торгового мореплавания (ст. 211 КТМ РФ). Однако в отличие от соответствующих норм ГК РФ КТМ РФ предусматривает, что правила, непосредственно посвященные аренде судов, применяются только в том случае, если соглашением сторон не установлено иное (ст. 201, 212 КТМ РФ). Это означает, что стороны свободны в выборе условий договора фрахтования на время – вариантов предоставления тех или иных услуг судовладельцем и вариантов возможного состояния судна при его аренде[316]316
  Более подробно см.: Вавилин Е.В. Договор аренды транспортных средств // Известия вузов. Правоведение. СПб., 1999. № 2. С. 148–155.


[Закрыть].