Текст книги "Исчезнувшие народы мира"

Повозки под курганами

Степи Северного Причерноморья характеризуются умеренно теплым и засушливым климатом с непродолжительной мягкой зимой и жарким летом с частыми суховеями и засухами. Здесь всегда были огромные естественные запасы растительности, пригодной для разведения лошадей, коз, овец и других домашних животных. Без сомнения, наличие значительных источников воды было обязательным условием для развития скотоводческого хозяйства, и в данном регионе степей существовали все необходимые для него условия.

С другой стороны, анализ древних почв показал, что на протяжении IV–II тысячелетий до нашей эры климат здесь был более сухим и холодным, чем в наши дни. Природная растительность в этот период отличалась скудностью, и один квадратный километр пастбищ обеспечивал не более 50 овец. Уже к концу мая степь выгорала, поэтому пасти скот было возможно лишь в поймах крупных и мелких рек. Ситуацию, несомненно, усугублял и рост численности стад, приводивший к истощению почвы. Таким образом, благоприятные природные условия, с одной стороны, стимулировали развитие скотоводства в Северном Причерноморье, а суровые погодные условия в середине IV тысячелетия до нашей эры, с другой, приводили к необходимости постоянных поисков новых, еще не истощенных районов корма.

В глубинных районах, вдали от морского побережья, больших рек и пойменных почв, исторически закономерен подвижный характер жизни скотоводов. Именно его и отражают сотни курганов и тысячи курганных захоронений. Важным аргументом в пользу данного заключения служат находки однотипных колес от повозок или их остатков. К этой же категории следует отнести и еще более редкие находки глиняных моделей колес.

К началу 90-х годов ХХ века в Северном Причерноморье и Предкавказье было обнаружено около 250 погребений, в которых находились целые и разобранные повозки или их детали. Практически всегда колеса были уложены на углах захоронений. Здесь они образовывали единое целое с деревянным перекрытием. По мнению некоторых исследователей, само могильное сооружение соответствует заупокойному жилищу-повозке, а остатки деревянных конструкций над ямами напоминают собой платформу кибитки. Судя по обнаруженным фрагментам, повозки были массивными и вполне могли заменять кочевнику дом. Тащить их был в состоянии лишь крупный рогатый скот – быки или волы, кости которых иногда находятся в захоронениях.

Указанная категория находок в первую очередь символизирует освоение степных пространств и отражает основной вид экономики обитателей степей. Проведенные раскопки показали, что древнейшие скотоводы не только охраняли и пасли стада, но и охотились на многочисленную и разнообразную степную дичь, а иногда занимались и рыбной ловлей. Женщины работали, главным образом, по хозяйству. До сих пор в ямах под древними курганами «путешествуют» во времени многочисленные обозы первых скотоводов. Еще недавно мы ничего не знали о них. Сейчас же в туманной исторической дымке удается рассмотреть размытые очертания первых хозяев восточноевропейских степей.

Люди с каменными топорами

Из-за отсутствия письменности мы уже никогда не узнаем, как называли себя эти люди. В начале II тысячелетия до нашей эры они жили на огромной территории – от Дунайского региона и почти до Волги, а на юге их памятники известны на Кубани и Тереке. Эти родственные племена скотоводов оставили после себя редкие поселения и курганы, но многочисленные погребения в уже возведенных насыпях своих предшественников. Поэтому и получили название по одному из элементов погребального обряда.

Рождение культуры

В начале ХХ века на территории больницы в пригороде Одессы – Слободке-Романовке был раскопан курган, навсегда вошедший в историю отечественной археологии. Дело в том, что при строительстве нового корпуса была повреждена насыпь и обнаружены древние каменные конструкции. В Романовку срочно приехали одесские археологи А.В. Добровольский и М.Ф. Шкадышек, которые за два года (1912–1913) исследовали этот полуразрушенный памятник. Но он оказался настолько сложным, что разобраться в наслоении различных захоронений местные специалисты так и не смогли.

Ознакомившись с публикацией материалов, выдающийся русский археолог Василий Алексеевич Городцов использовал метод стратиграфических таблиц и в 1917 году выделил в Одесском кургане четыре группы захоронений. За основу классификации он взял форму ямы и создал таким образом относительную хронологию для степных памятников Восточной Европы. Вторая хронологическая группа была определена им как «катакомбная». В итоге получил название и народ, живший в начале среднего бронзового века.

Само слово «катакомба» имеет латинские корни и означает подземную гробницу. И это не случайно, ведь почти все захоронения этой культуры были совершены в ямах, у дна которых имелись различной формы подбои. Другими словами, катакомба представляет собой входной колодец и погребальную камеру, сооруженную в ее стенке. В нее помещались умерший и сопровождающий его инвентарь, а отверстие в камеру, или дромос (проход в нее в виде туннеля), закладывалось деревом, камнем или замуровывалось особой земляной пробкой. После этого входная яма засыпалась материковой глиной и найти захоронение было крайне сложно.

Впервые на подобные памятники В.А. Городцов обратил внимание еще в 1901–1903 годах, когда вел раскопки в бассейне реки Северский Донец. Они явно отличались от других подкурганных комплексов. Анализ же находок из Одесского кургана подтвердил их своеобразие и позволил ему выделить новую культуру. Благодаря конструктивным особенностям погребального сооружения она получила название катакомбной. Соответственно и ее носители стали называться в научной среде катакомбниками. Как они называли сами себя – не известно, ведь этот народ не имел письменности и безымянным ушел с исторической арены. Но, судя по оставленным им памятникам, он сыграл огромную роль в истории степей.

Маски, топоры и курильницы

В данном случае нельзя говорить о единой монолитной культуре, так как в разных регионах отмечены ее особенности, в первую очередь, в керамике. А посуда является основным маркером, определяющим культурную принадлежность древнего населения. Для памятников данного типа еще в середине ХХ века были выделены различные локальные варианты, по сути те же культуры, которые в связи с увеличением находок были объединены в катакомбную культурно-историческую общность.

Действительно, эти скотоводы стали сооружать катакомбы, которые стали безусловной новацией в консервативном погребальном обряде и не могли иметь местное происхождение, ведь предшествующее население применяло в ритуале исключительно ямы, от которых и получило в науке свое название – ямная культура.

Проблема генезиса катакомбной культуры уже столетие остается дискуссионной. До сих пор обсуждаются как автохтонная, так и миграционная теории ее происхождения. В частности, известный российский археолог Л.С. Клейн выдвинул гипотезу о том, что легендарные индоарии являлись прямыми наследниками носителей катакомбной культуры. Он указывает, что в индуистских гимнах Ригведа есть упоминания о катакомбном способе погребения: «Придет день, и меня положат в землю, как вкладывают перо в стрелу». О том же, по его мнению, говорит и упоминание о «земляном доме» с «камнем-затычкой», запирающим вход, – типичная для катакомб каменная пробка входного отверстия в катакомбу. Но справедливости ради надо отметить, что в самой Индии катакомбные захоронения до сих пор не найдены. Есть предположение, что катакомбные племена пришли с Северного Кавказа, но аргументов для такого вывода также мало.

Кроме катакомб эти племена принесли с собой совершенно иную керамику, богато украшенную шнуровым орнаментом. Но даже среди нее выделяется особый тип – курильницы. Считается, что эта керамика в виде невысокой чаши на особой крестовидной ножке, со специальным отделением на одном из краев для ароматических веществ, является ритуальной и сопровождает жрецов. Курильницы появились и исчезли вместе с катакомбной культурой. Этого нельзя сказать о каменных боевых топорах. Изредка они встречаются в предшествующей ямной культуре. Но раньше их фрагменты использовались преимущественно для растирания охры. В качестве же оружия целые боевые топоры и булавы стали встречаться именно в катакомбных памятниках. Скорее всего, они сопровождали воинов.

Уникальным открытием следует признать и обряд моделировки на лице умерших, так называемые маски. Их изготавливали из смеси охры, древесного угля и мелко толченной ракушки, наносили на лица, замазывая глазницы, нос и уши. Встречаются случаи, когда глазницы умерших накрывали фрагментами керамики или мела, обточенными в виде кружков. Например, в катакомбе с перезахоронением у с. Целинного в Крыму трепанированный череп был заполнен смесью охры с глиной, а длинные кости, предварительно обмотанные стеблями растений, подверглись обмазке этим составом. Зачем создавались подобные маски, неизвестно. Скорее всего, эти обряды связаны с религиозными воззрениями. Как и другая уникальная находка на Луганщине.

Крик из прошлого

Катакомбное общество было весьма сложным и делилось на несколько социальных слоев. На самой верхушке социальной пирамиды находились вожди крупных родов и племен. Об их высоком статусе свидетельствуют крупные катакомбы с глубокими входными шахтами и предметы, символизирующие власть, – жезлы, булавы или парадное боевое оружие. В одном из погребений во входной яме было уложено 40 черепов лошадей – огромное для того времени богатство. Близко к вождям стояли воины, в погребениях которых обычно находят каменные и бронзовые топоры, бронзовые ножи, кремневые наконечники стрел и другое оружие. Привилегированное положение занимали и ремесленники. Судя по характерному набору инвентаря, можно выделить захоронения литейщиков, оружейников, кожевенников, плотников, изготовлявших колесницы, и других специалистов. Однако их погребения встречаются сравнительно редко. Довольно большую «касту» в катакомбном обществе составляли жрецы, а основную часть населения составляли рядовые скотоводы.

Племена катакомбной культуры занимались скотоводством и земледелием, знали плавку меди и бронзы, вели обмен с окружающими племенами, особенно с племенами Кавказа, от которых получали медно-мышьяковистые руды. В катакомбных погребениях на территории Донбасса часто находят каменные колотушки для дробления руды перед промывкой и плавкой. Это доказывает, что здесь находился центр обработки металла.

Эта культура хранит еще множество загадок и сулит новые открытия. Одно из них произошло в 1975 году, когда московские археологи В.А. Сафронов и Н.А. Николаева обнаружили в кургане у г. Горское на Луганщине (Украина) уникальное погребение. Внутри одной катакомбы в специально вырезанной нише сохранился удивительный барельефный портрет пожилого бородатого мужчины. В те годы эта находка вызвала скептическое отношение украинских коллег, отказавшихся признать ее древность. В результате «личину» привезли в Москву, где она попала в Государственный научно-исследовательский институт реставрации. Прошли десятилетия, эту находку тщательно изучили, и реставраторы обнаружили на ее поверхности налет марганца. Он мог образоваться лишь за несколько столетий и при условии, что катакомба не была засыпана землей. Таким образом, была подтверждена подлинность уникального барельефа. Сегодня можно внимательно рассмотреть лик древнего скотовода. Он представляет собой драматическое изображение мужчины с бородой и широко открытым, будто кричащим ртом. Что он хочет донести потомкам, о чем кричит сквозь тысячелетия, мы уже никогда не узнаем, как не узнаем и самоназвание этого удивительного народа, стоявшего когда-то на пути к цивилизации.

Прекрасный остров, «людьми изобильный»

«Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный, Тучный, отовсюду объятый водой, людьми изобильный», – так красочно описан Крит в «Одиссее» Гомера. Этот вытянутый с запада на восток гористый остров находится в Средиземном море, в 100 км к югу от материковой Греции. Он славится благоприятным климатом, плодородной почвой и удобными гаванями. Не случайно именно здесь зародилась и расцвела одна из самых замечательных цивилизаций в истории человечества.

Суеверие приводит к открытию

В 1889 году английский путешественник и антиквар Грэвилл Честер подарил музею Эшмола в Оксфорде сердоликовую четырехгранную печать овальной формы. На ней были вырезаны голова волка с высунутым языком, птица, птичья голова, голова барана и так далее. Продавшие ее торговцы в Афинах утверждали, что она была найдена в Спарте. Этой находкой заинтересовался Артур Эванс, бывший в то время хранителем музея. Выходец из богатой английской семьи, Эванс был страстным коллекционером, но, поступив работать в музей, так увлекся археологией, что забыл о политике, которой активно занимался до этого.

Эванс заинтересовался находкой антиквара, но к ее спартанскому происхождению отнесся с сомнением. И не случайно. Весной 1893 года он поехал в Афины, где ему удалось найти и купить аналогичные печати с просверленными насквозь продольными отверстиями. У продавцов он выяснил, что все они были привезены с Крита. Через год Эванс направился на Крит. Здесь он нашел множество изделий догреческой культуры, в том числе и отпечаток с подаренной Честером печати, которая якобы была найдена в Спарте. Он не надеялся найти много печатей, но неожиданно помогло одно старинное суеверие.

Дело в том, что эти печати были молочного цвета. Критские крестьянки были уверены, что они помогают женщинам кормить ребенка. Они даже называли такие камни галоусами, то есть приносящими молоко. Узнав об этом, Эванс стал ходить из деревни в деревню, из дома в дом и выпрашивать древние вещицы. Ему показали и даже подарили немало таких печатей. Особенно старые женщины, которые уже не могли рожать. Но молодые свято верили в волшебную силу камней и не спешили с ними расставаться. Англичанин даже придумал изготавливать аналогичные изделия с более красивыми рисунками, чтобы менять их на древние находки. Если же крестьянки отказывались отдавать или менять печати, с них делался гипсовый слепок с точными копиями изображений.

Особый интерес Эванса к этим находкам был не случаен. Он прекрасно понимал, что печати отражают существование частной собственности и высокое развитие культуры. Они для него стали своеобразной нитью Ариадны, которая в итоге привела его к открытию.

В ноябре 1899 года на Крите вспыхнуло восстание: остров отделился от Турции и вошел в состав Греции. После сенсационных находок Шлимана греки были заинтересованы в аналогичных открытиях. Греческое правительство помогло Эвансу купить в Кноссе на Крите участок земли, на котором находились развалины дворца, и он приступил к раскопкам.

Воскрешение мифического Лабиринта

На это место обратил внимание еще Шлиман, когда нашел здесь засыпанное землей здание и массу битой керамики. Но тогда хозяин земли не разрешил проводить раскопки. Масштабные исследования начались лишь в 1900 году, когда к ним приступил Эванс. Это место оказалось поистине бесценным. В первую же неделю он обнаружил украшенные фресками стены огромного комплекса, керамику догреческой эпохи и глиняные таблички с надписями. К концу сезона была раскопана четверть огромного Кносского дворца, который сразу же воскресил сказание о Лабиринте. Не удивительно, что он был назван Дворцом Миноса, а открытая цивилизация – минойской.

Согласно греческому мифу, Минос был сыном принцессы Европы из Финикии и всемогущего Зевса, который, превратившись в белого быка, похитил ее и доставил на Крит. Минос в ту эпоху был самым могущественным правителем. Он заставил Афины регулярно платить ему дань, присылая ежегодно 14 девушек и юношей. Все они становились пищей быкоголового чудовища Минотавра, появившегося на свет в результате противоестественной связи царицы Пасифайи, жены Миноса, с чудовищным быком, подаренным царю владыкой моря Посейдоном. Хитроумный мастер Дедал даже построил для него Лабиринт. Расположение комнат в подземелье было таким запутанным, что выбраться из него было крайне сложно, как и из раскопанного дворца.

В его центре находился большой открытый двор, окруженный со всех сторон колоннами. Вокруг двора имелось множество комнат различных размеров, некоторые соединялись коридором. Этот дворцовый комплекс местами имел три и даже четыре этажа, был настоящим небоскребом своего времени. К сожалению, верхние этажи почти не сохранились, зато нижняя часть дворца дошла до нашего времени в хорошем состоянии и состоит из красивых парадных комнат. В одной из них был обнаружен царский трон с высокой спинкой. На этом же уровне находился и театральный зал со ступеньками для зрителей. Но самое поразительное, что в Кносском дворце имелись ванные комнаты, водопровод из керамических труб и даже туалет с проточной водой! В то время нигде в мире ничего подобного просто не было!

Жить в таком дворце было удобно и комфортно. Его обитатели переходили на этажи по красивым лестницам, на каждом уровне имелись большие открытые веранды, сквозь широкие окна внутрь попадало много света. В нижнем этаже были длинные коридоры с множеством дверей, ведущих в различные кладовые. В них стояли огромные глиняные сосуды, в которых хранили зерно и другие продукты. Здесь же находились мастерские для ремесленников и комнаты для хозяйственных работ (в одной из них даже сохранился пресс для выжимания растительного масла). Но больше всего восхитили Эванса замечательные фрески на стенах, рассказывающие о жизни местных жителей.

Радостная цивилизация Миноса

Сохранившиеся фрески критских художников отличаются яркостью и богатством красок. Все они изображают мирную жизнь: народные шествия, религиозные процессии, приручение и игры с быками, сады, луга, море с рыбами, поля с птицами, растениями и животными. Судя по рисункам, минойцы были изящными и жизнерадостными людьми. И мужчины, и женщины носили длинные волосы, при этом женщины красиво завивали их локонами. Одежда мужчин состояла из широкого кожаного ремня и гульфика. Женщины носили длинные и пестрые юбки с оборками, а также лиф, который оставлял обнаженными грудь и руки. У минойцев были популярны танцы и занятия атлетикой, например, кулачным боем.

Минойское искусство в целом отличается удивительной безмятежностью и жизнерадостностью. Ему совершенно чужды жестокие кровавые сцены войны и охоты, столь популярные в более позднее время. Судя по росписям, жизнь минойской дворцовой элиты протекала в радостной атмосфере почти непрерывных празднеств и красочных представлений. Война и связанные с ней опасности не получили своего отражения в искусстве, ведь остров был надежно защищен морем.

Минойцы были народом мореплавателей и торговцев. Критский флот господствовал в Восточном Средиземноморье, очистив его от пиратов и установив там свободу судоходства. Критяне славились также как искусные лучники и пращники, и в их армии уже были колесницы – непобедимый в то время род войск. Земледельцы выращивали ячмень и пшеницу, а также оливки, миндаль и виноград, обрабатывали шерсть и лен для производства тканей.

Удалось установить, что первые дворцы на Крите возникли вместе с новой культурой около 1950 года до нашей эры благодаря пришельцам – могущественным народам-мореплавателям. Скорее всего, именно они завоевали Крит и установили здесь талассократию – державу, опиравшуюся на господство на морях. Поэтому они не боялись нападений с моря и не строили высоких стен и иных укреплений. Беда пришла с другой стороны. Очевидно, в конце XV или начале XIV веков Кносский дворец был разрушен землетрясением, после которого он уже никогда полностью не восстанавливался.

Тем не менее в период расцвета, в тепличной атмосфере изоляции, остров активно развивался, благодаря выгодной торговле и благодатному климату. В течение веков здесь сложилась уникальная минойская культура, созданная миролюбивыми, красивыми и жизнерадостными людьми.

Сегодня уже никто не отрицает значение открытой Эвансом цивилизации. Весь мир убедился, что за несколько столетий до мрачного и героического времени, когда создавались «Илиада» и «Одиссея», на Крите и на материке Греции существовала замечательная и радостная культура, получившая имя легендарного царя Миноса.