Текст книги "Ведьма Агнета. Практическая магия и нечисть по соседству"

Помощь

Не успели из города выехать, как позвонила мама Люда.

– Саша, вы еще в городе? – спросила она.

– Почти, выезжаем. Что-то случилось?

– Надя звонила, просила ей что-нибудь из еды привезти. Говорит, ее там голодом морят.

– Наверно, не просто так? – спросил Саша.

– Не знаю, я себя неважно чувствую, а она опять кричала и плакала, – ответила она тихим голосом.

– Хорошо, завезем ей что-нибудь. Ты сама отдохни, чай попей. Мы скоро будем. – Он сбросил звонок.

Мужчина развернул машину в сторону больницы.

– Саша, при обострении панкреатита ничего есть нельзя. Воду только можно пить, и то немного. Она все равно сейчас на капельницах. Да при таком весе ей пара дней голода даже на пользу, – сказала я.

– Значит, купим ей воды. – Он поджал губы.

Заехали в сетевой магазин, купили две полторашки воды без газа. Саша оставил передачу в больнице, и мы отправились домой. Перед этим он позвонил маме и спросил, нужны ли ей какие-нибудь лекарства. Она ответила, что все есть. Видно было, что Саша волнуется за мать.

– Агнета, давай к тебе обои завезем и к нам заедем, на маму посмотришь, а то она у меня такая, все через не могу делает. Плохо, тяжело, болеет, все равно виду не покажет. А она не молодеет, и болячки всякие появляются, – попросил Александр.

– Хорошо, – согласилась я.

Добрались до дома без происшествий. Оставили покупки. Я взяла несколько пакетиков с травками и кинула в сумку несколько свечей, на всякий пожарный случай.

В доме родителей Саши нас встретил его отец. Гости их уехали, а Славка был у Ольги с Мишей. Павел поставил чайник, стал выставлять на стол незатейливые угощения.

– Людмила что-то у нас приболела, – вздохнул он.

– Паша, кто там пришел? Я сейчас встану, – послышался слабый голос Люды из спальни.

– Лежи, мать, это свои пришли, Сашок с Агнетой, – крикнул он ей в ответ.

– Ой, а дома-то не убрано, да и есть не приготовлено, – заволновалась она.

– Мам, мы поели в кафешке, – ответил Саша.

– Чей-то не убрано, я убирался, – возмутился отец.

Она вышла из комнаты, держась за стенку рукой, бледная, постаревшая, посеревшая и похожая на призрак замка Иф. Я попыталась в нее всмотреться, но ничего не увидела. Однако мой внутренний голос шептал, что тут что-то нечисто. Посмотрела на Павла, его я тоже не видела, да и Саша в доме не просматривался.

– Я вчера весь день после бессонной ночи провалялась, встать не могла. Сегодня утром полегче стало. Надя позвонила и у меня голова разболелась, опять свалилась. Давление мерила – все в норме, и таблетки не помогают. – Она устало сползла на кухонный диванчик.

– Сейчас, сейчас, мы тебе чай организуем. Да, Агнета? – засуетился Павел.

Я достала свои травки и набросала в заварочный чайник. Залила все кипятком. Мне не нравилось, что я никого не вижу. Вот как пелена перед глазами. Может, устала, а может, морок какой-нибудь в доме. Саша взял меня за руку и вывел в коридор.

– Ну что? – спросил он.

– Не вижу ничего, – удивленно пожала я плечами.

– Но ведь есть что-то?

– Есть, Саша. Может, ее ко мне? Там у меня свои методы, – предложила я.

– Как ее к тебе? Она же не поедет, – покачал головой он.

– Ну как кавказскую пленницу – в спальный мешок и ко мне в гости, – рассмеялась я.

Из кухни выглянул отец.

– Ну вы чего там, голубки, шушукаетесь, идемте чай пить.

Мы вернулись на кухню. Я снова попыталась всмотреться в Людмилу, но безрезультатно.

– Мама, давай к Агнете съездим, – начал Саша.

– Сынок, я так себя плохо чувствую, мне бы полежать, а ты хочешь, чтобы я в таком виде в гости поехала. – Она отмахнулась от него.

– Мать, Санек прав, давай дуй к будущей снохе, посмотри, как она живет. Может, мы еще своего сыночка отдавать ей не будем, – Павел пытался рассмешить жену.

Она слабо улыбнулась и помотала головой.

– Паша, не могу я даже из дома выйти.

– А я тебя вынесу на руках, ты же моя голубка, моя пушинка. – Видно, он понял наши намерения.

Она замахала на него руками, а потом как-то сникла и заплакала, тихо так, жалобно. Павел сгреб жену на руки и потащил к машине сына. Усадил ее на заднее сиденье, сам сел рядом и стал вытирать слезы и укачивать, как маленького ребенка. Мы с Сашей забрались в «Ниву» и отправились ко мне. Чем дальше отъезжали от их дома, тем сильнее мне давило в затылок. Люда по дороге потеряла сознание.

Павел внес ее во двор и спросил, куда с ней идти. Показала на летнюю кухню, с таким «богатством» делать в моем доме ей нечего. Проша под ногами так и вился, а Маруська забилась в коридоре под шкаф и тихо скулила. На моей территории семья отлично просматривалась. У Саши и Павла стояла хорошая родовая защита, а вот Людмиле не повезло. Ее аура или кокон был пробит в нескольких местах, кое-где ее подъедали пиявки, в районе сердца, на шее у основания черепа, у копчика плотно присосались черные сущности. Меня всю передернуло.

Павел внес жену в летнюю кухню и уложил на диван. Сам вышел и уселся вместе с Сашей в беседке.

– Саша, вы там с Катюшкой чай организуйте, а я пока посмотрю, что можно сделать, – попросила я.

Сходила за картами, по дороге прихватила мешочек с солью, смешанной с полынью. Безумно хотелось их посолить, как солят обычных пиявок, когда они присасываются. Из сумки вынула свечки, тоже пригодятся. Села около Людмилы, перетасовала карты с вопросами, можно мне работать с ней или нет, как это на мне скажется и на моей семье. На все я получила положительный ответ.

Люда застонала. Пиявка, которая грызла защиту, перебралась ей на руку и вцепилась в нее. Ах ты, гадина такая, я аж подпрыгнула. Вытащила щепотку соли и бросила в нее. Сущность пискнула и отвалилась, видно, не успела еще хорошенько присосаться. Проша вцепился в нее и поволок в угол. Сначала он с ней поиграл немного, порычал, а потом голод пересилил жажду развлечений, и он ее втянул в себя, как толстую макаронину.

Посолила еще парочку тех, что ковыряли защиту, видно, этим сущам она пришлась по вкусу. Они были небольшими и не такими упитанными, как те, что гнездились на теле женщины. Отвалились так же легко, как и первая. В процессе посола чего я только не говорила, куда я их только не отправляла, и на остров Буян, и за моря, и за океаны, и в черные болота непроходимые, и даже назад, туда, откуда они пришли. Но уйти они так никуда и не смогли, всех подъедал волшебный кот Проша.

А вот с теми, что сидели на теле, пришлось повозиться. Соль их не брала, казалось, что она их только злит, и они еще рьянее и глубже вгрызаются в тело Людмилы. Если их это не берет, значит, возьмет огонь, выжжем напалмом всякую нечисть. Скрутила три свечи между собой, чтобы пламя было поинтенсивней. Поднесла к той, что сидела у основания черепа. Ей это не понравилось, она оторвалась от шеи и попыталась дать отпор, раззявив свою чудовищную пасть. Сразу же туда полетела щепотка соли. Если бы у нее были глаза, то она бы их вытаращила от удивления. Она повисла на присоске на хвосте. Проша не растерялся и сбил ее к себе в пасть. Две оставшиеся начали усиленно поглощать жизненные силы женщины. Они жирели и увеличивались на глазах. Нельзя было медлить. Потыкала в ту, что расположилась на копчике. Та извивалась и уходила от пламени свечи. Врешь, не возьмешь, я и с тобой справлюсь. Зажгла еще одну свечу и прошлась пламенем с двух сторон. Пиявка сморщилась, пронзительно заверещала и отвалилась. Проша съел и поджаренную сущ.

Осталась последняя, в районе сердца. Эта не собиралась сдаваться просто так. Как только я начала тыкать в нее пламенем, она оторвалась от Людмилы и попыталась вцепиться в меня. Бросила ей в пасть соль с полынью. Сущность зашипела и в последнем рывке вцепилась в мою правую руку. Я охнула от неожиданности. Резко заломило плечо, онемела кисть. С ужасом наблюдала, как она отлепила хвост от Людмилы и переползает ко мне на руку.

Вдруг Проша прыгнул и повис на моей кисти, пожирая сущ прямо на мне. Когда он это ел, в нем проглядывали черты не обычного милого кота, а чего-то непонятного и потустороннего. Но какая разница, кто тебя спас, главное, чтобы потом он не захотел приготовить себе на обед спасенного.

Больше пиявок не наблюдалось. Тройную свечу оставила в головах у Людмилы догорать. Женщина тихо и мирно посапывала. Сколько она тут проспит, неизвестно. Надо будет потом подлатать ей защиту.

Руку ломило, надо же, ухитрилась пиявка меня цепануть. Отломила от полынного веника несколько веточек, подожгла и окурила то место, где давеча висела сущность. Стало полегче. Отправилась в душ в бане, хотелось с себя все смыть. После прохладной водички ощутила прежнюю бодрость и прилив сил. Рука уже не болела.

В беседке сидели Павел и Саша, о чем-то разговаривали и пили чай. Увидели меня и повскакивали со своих мест. Мне налили чай.

– Как она? – спросил отец с тревогой.

– Спит, – ответила я и устало плюхнулась на лавку.

Саша протянул мне чашку с чаем.

– Ну пусть спит. – Он отвернулся, по щеке текла слеза.

Зазвонил телефон у Саши. Он долго смотрел на экран, не решаясь взять трубку.

– Кто там? – спросил Павел.

– Тетя Надя. – Саша поднял на отца глаза.

Тот выхватил у сына телефон и нажал на кнопку ответа. Оттуда полилась ругань. Павел ее перебил.

– Если еще раз приблизишься ко мне, к моей семье, к моему дому, я тебе голову оторву. Андестенд?

Услышала, как она орет что-то про ведьминых отпрысков. Павел сбросил вызов и отдал телефон сыну.

– Внеси ее в черный список. Не сестра она мне больше, ни знать, ни видеть ее больше не хочу.

Мы молча пили чай, про обряд они меня не спрашивали, да и разговаривать мне особо не хотелось. Попросила уехать мужчин домой, мне хотелось немного отдохнуть. Сказала, что как только женщина проснется, я им позвоню.

Дела житейские

Мужчины уехали, а я прилегла, голова кружилась и во всем теле чувствовалась усталость. Прикрыла глаза и вырубилась. Может, что-то и снилось, только я не запомнила. Проснулась от телефонного пиликания, кто-то посылал сообщение в одном из мессенджеров. Писала та самая новенькая девочка, которую взяли вместо меня. Просила пароли и явки от сайта. Ответила, что данная услуга стоит недельной зарплаты и отпускных. Заблокировала ее.

В голове гудело, не люблю спать вечером. Отправилась проведать Людмилу, та свернулась калачиком на диване и мирно посапывала. Свеча почти догорела. Около дивана дрыхла Маруська, охранница моя. Усмехнулась, погладила собачку и вышла из домика. Загнала коз в козлятник, подоила, поговорила с ними, покормила. Зашла к пеструшкам и с ними пообщалась. Хорошо все же свой дом иметь, с работой потом разберусь. Ощущения сейчас совсем другие, хочется бегать по дому, по двору, по саду и орать во все горло от счастья и радости. Это все теперь мое, мое. С этой Надей не успела порадоваться и не отпраздновала покупку.

На телефон пришло несколько сообщений от бывшего работодателя с угрозами. Попросила вернуть мое кровно заработанное, отказал. Залезла на сайт интернет-магазина и поменяла все названия разделов на неприличные и матерные. Заблокировать они меня не смогут, так как у меня права разработчика, что хочу, то и ворочу. С программистом у них вышла некрасивая история, ему недоплатили. Поэтому на все призывы что-то там сделать и переделать он не откликался. Так что их сайт в моих лапках.

Перед сном сообщение прислала Матрена, поздравляла с крупной покупкой, спрашивала, когда обмывать будем. Пригласила ее в выходные на шашлыки. Пожаловалась на то, что осталась без работы. «Это тебе высшие силы дали свободное время, чтобы ты нашла себе занятие по душе, которое принесет тебе кучу денег и удовольствия», – ответила она. Кучу так кучу, отказываться не буду, поблагодарю за такой шанс.

Матрена попросила посмотреть одного товарища, сказала, что это не срочно. Так-то с такой бабулькой я и без работы обойдусь, она мне за просмотры деньги присылает, да и учит помаленьку. С голоду не помру, летом можно и потунеядствовать. Огород пойдет, заготовки разные всякие, постоянные заказчики периодически появляются, так что жизнь меня не обидит. А к зиме, может, и найдется интересная вакансия.

Время ближе к ночи, позвонил Саша, про маму спрашивал. Ответила, что она еще спит, и лучше ей пока у меня переночевать, а перед тем, как домой возвращаться, все в жилье почистить нужно.

– Папа уже все сделал, – ответил мужчина.

– Молодец какой. А у вас не все так просто в семье, как кажется на первый взгляд, – усмехнулась я.

– Можно, я приеду? – спросил он.

– Приезжай, только я устала и уже собиралась ложиться спать. Сейчас в летнем домике печку затоплю, а то там ночью может быть прохладно, и на боковую.

– Скоро буду, – ответил он.

Видно, Саша собрался у меня ночевать. С одной стороны, я не против, и даже очень сильно не против, а с другой – вдруг не понравится, и все, и дружба закончилась. Чего делать, непонятно, как в той песне: и хочется, и колется, и мама не велит. Не буду забивать себе голову, нужно решать проблемы по мере их поступления.

Набросила кофту на плечи и отправилась в летний домик. Почистила печку, разложила дрова, подсунула бумажки под них. Рукой пошарила по полу, спичек нет.

– Что ищешь? – спросил мужской голос над ухом.

С перепуга села попой на пол. В дверях стоял Саша. В соседней комнате заворчала Маруська.

– Саша, ты как сюда зашел? – спросила я.

– Ты калитку нормально забыла закрыть, хорошо, что я пришел, – он улыбнулся и поднял меня с пола, обнял и поцеловал. – Давай, я сам разожгу. Мама спит?

– Угу. Что с твоей теткой не так? – спросила я.

– Пойдем, чаю попьем и поговорим, – ответил он, раздув огонь.

В печке заплясал огонек, перепрыгивая с одной бумажки на другую, легонько облизывая деревяшки, трогая лапками стенки горнила. Саша полюбовался на огонь, прикрыл дверцу. Взял меня за руку и повел в дом. На кухне поставила чайник на плиту, достала конфеты, сыр, хлеб, варенье. Поинтересовалась, хочет ли он есть. Он ответил отказом, махнул рукой и убежал в машину. Вернулся, принес в контейнере котлеты.

– Отец велел тебе передать, говорит, проснешься, голодная и замученная, а готовить тяжко будет. – Открыл он контейнер с пахучими котлетками.

– Какой у тебя отец молодец, и готовит, и убирает, еще и дом почистил от всякой гадости. – Я внимательно на него посмотрела.

– Надя – не родная папина сестра, вернее, родная, но двоюродная. Когда ей было семь лет, ее родители погибли в автокатастрофе. Ее забрали дедушка с бабушкой, папины родители. Никогда ее не обижали, не попрекали ничем, любили, как могли. Отец старался стать ей хорошим братом, оберегал и защищал ее. В детстве она часто злилась, ругалась с ним, говорила, лучше бы твои родители погибли, а мои живы были. Но он ей все прощал, считал, что виноват перед ней в чем-то. Отец ушел в армию, а она уехала в город учиться. Долго не общалась с ними, пока не забеременела. Приехала вся в соплях и слезах, нашли ей жениха хорошего, замуж отдали. Сына родила. С мужем уехали в город. Только вот у них повелось, что кругом все им обязаны, она же сирота, и у папы до сих пор родители живы, а у нее нет, – Саша замолчал.

Налила чай, поставила чашки на стол, села напротив него.

– А что там за ведьмино отродье? – спросила я.

– Это она не про тебя, это она про нас. – Он усмехнулся и поднял на меня глаза.

Я молчала и ждала разъяснений.

– Прабабка моя занималась всяким разным, лечила, заговаривала, могла и пошептать. Только все для своих целей и своих родных, чужие не знали, да и с помощью своей не лезла ни к кому. Очень уж она отца моего любила, его маленького к себе забирала и учила его всякому. Тетка злилась, что ее к бабке в гости не берут, и она ее не жалует. Прабабка – это дедова мать, не родня Наде. Отец вот знает, как дом почистить, как его от всякого разного уберечь, так, по мелочи, – ответил Саша.

– Значит, у тебя тоже есть способности? – спросила я его.

– У меня? – он рассмеялся. – Есть одна, вот тебя встретил, из головы никак не выходишь и в сердце плотно поселилась. Милая, я и верю в это все, и не верю, я же мент, мне надо все потрогать и пощупать.

Мы еще немного поболтали о его родичах. Он спросил, может ли он остаться на ночь, я разрешила.

Не умеешь, не берись

Посреди ночи зазвонил телефон, спросонок стала искать аппарат, наткнулась на полуголое мужское тело, резко проснулась и заорала с перепугу.

– Тише, тише, это я, – услышала Сашин шепот, – это мне по работе звонят, наверное.

Он выскользнул из-под одеяла и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Вот я, трусишка зайка серенький, уже отвыкла с мужчиной спать, напугалась, что кто-то рядом лежит. Перевернулась на живот и натянула на себя одеяло. Вернулся Саша, взял свои вещи и снова вышел. Пришлось вставать и идти за ним.

– Чего встала, моя хорошая? Ложись, я калитку за собой закрою, – прошептал он, натягивая на себя рубашку.

– Перекуси чего-нибудь, – предложила я. – Калитку ты закроешь, а дом-то открытый будет стоять. Не привыкшая я с открытыми дверями спать, – пробурчала я.

Он зацепил холодную котлету из контейнера, глотнул воды и помчался спасать кого-то там из соседней деревни. Я поползла досыпать, на часах было пять утра. Завернулась в одеялко, как гусеничка, и улетела в мир Морфея. Разбудил меня телефонный звонок. Взяла, не посмотрев на экран, из трубки полился отборный мат. Я же тебя заблокировала, посмотрела на экран, точно, звонит с телефона зама.

– Пять тысяч за прошлую неделю, пятнадцать отпускные, пять премия и пять за моральный ущерб, чтобы по утрам меня матом не будил, – прорычала я в трубку и отключилась.

Его зама тоже занесла в черный список, нечего мне тут по утрам концерты устраивать. Потянулась, размялась, пора зарядкой заниматься, козы сами себя не покормят и не подоят, а куры сами себе сарайку не откроют и гулять не пойдут. На обратном пути заглянула в летнюю кухню. На диванчике, поджав ноги под себя, сидела Людмила и с упоением читала книгу про пиратов. Выглядела она отлично, свежо и, казалось, помолодела лет на пять.

– Утро доброе, – поприветствовала ее. – Может, молочка? – Кивнула на ведерко с молоком.

– Доброе утро, мне бы чаю, стакан холодной воды я уже выпила. – Она улыбалась.

– Тогда пошли завтракать. – Махнула в сторону дома.

– Через пять минут приду, дочитаю до конца главы. Можно? – спросила она.

– Конечно можно. Жду вас на кухне в доме или, может, в беседке посидим?

– Мне все равно. – Она снова улыбнулась.

Через пять минут она появилась в кухне. Потянула носом, снова улыбнулась.

– Сашка у тебя ночевал? – Она смотрела на меня с хитринкой в глазах.

– Ну да. – Я как-то смутилась и покраснела.

– Чего ты так, дело молодое. – Она рассмеялась. – Я очень рада этому.

Мы вчетвером с Людмилой, Катей и Прошей уселись завтракать. Коту перепал кусочек мяса и яйцо, а Маруська ждала своей очереди в сторонке. На столе все было как обычно: сыр, масло, варенье, творог, сметана, яйца вареные и конфеты в вазочке, те, что на Пасху Матрена принесла. Разогрела вчерашние котлетки.

– Пашка делал? – удивилась она. – Узнаю руку мастера.

– Ничего от вас не скроешь, – рассмеялась я.

– Что ты хочешь, я с ним прожила тридцать шесть лет. – Людмила намазала на хлеб варенье и положила сверху сыр. – Что там вчера со мной было? Опять Надькины происки? Я как с ней пообщаюсь, у меня то давление подскакивает, то падает сахар, то тошно становится. Та еще заноза в попе.

– Скорее всего, ее работа, – ответила я и отхлебнула горячего чая.

– Она там на меня порчу наводит?

– Нет. Просто есть люди такие злые, такие завистливые, что на них всяких сущностей навешано, как на бродячем Тузике блох. И вот где они ни появятся, везде с них эти блохи сыплются и к хорошим людям прицепляются, особенно если есть брешь в защите. Подарки от таких людей лучше не принимать, они с их погаными мыслями начинают работать, как порчельные подклады, – ответила я.

– А я-то думаю, чего мне ее подарки вечно выкинуть хочется, а оказывается, это моя интуиция срабатывает. – Она задумчиво принялась чистить все вареные яйца.

– Вам домой пока не стоит ходить. Там почистить надо все после вашей родственницы, – сказала я.

– Ой, я с удовольствием поживу у тебя тут в летнем домике пару дней. Отдохну от своих. Я их хоть и люблю, но три мужика разных поколений в доме – тяжеловато.

Людмила взяла тарелочку, положила на нее пару яиц, пару котлеток, несколько ломтиков хлеба, сыра. Сунула пару конфет в карман. Сполоснула за собой чашку. Подцепила тарелку, подмигнула мне и пошла в летнюю кухню.

– На обед меня можешь не звать, буду читать книжки и восстанавливать духовное здоровье, – сказала она и ушла.

Ну да ладно, пусть отдыхает, мне она не мешает, отторжения от нее не чувствую, так что пусть читает книжки. После того, как будущая свекровь ушла, запиликал телефон, на карту пришли денежные средства от бывшего работодателя. Неплохое выходное пособие. Села за ноут, за пять минут поправила названия всех разделов. Отправила в сообщения все пароли и явки. Снова заблокировала бывшего работодателя. Я с такими товарищами работать больше не буду.

От Матрены у меня задание – посмотреть мужчину, что-то ему в бизнесе не везет. Разложила карты, кругом одни доброжелательно настроенные люди. Но вот одна дама из приближенных ведет себя как-то странно, вроде общается с конкурентами. Отписала Матрене, чтобы мужчина посмотрел свое окружение, кто-то из родных во благо родины сливает бизнес конкурентам. Не верит в успехи мужчины и готовит, таким образом, подушку безопасности, они ей иногда деньжат подкидывают. Договорилась с конкурентами, что в случае провала бизнеса они его возьмут к себе на работу. Благими намерениями выстелена дорога в ад. Матрена работу одобрила и перевела мне вознаграждение.

Позвонил Саша, поинтересовался, как мама. Сказала, что мне нужно посмотреть, как Павел дом почистил, на всякий пожарный случай. Людмиле пока лучше у меня побыть. Договорились, что он через полчаса подъедет и отвезет меня к ним.

Оделась, как на свидание, духами надушилась, накрасилась, набрала полную сумку всякой всячины: свечи, травы, аромомасла и прочую атрибутику. Не хватало только метлу с собой прихватить. Красотка, одним словом. Приехал Саша, как договаривались.

Приехали к ним. Он мне калитку открывает, а я войти не могу, словно передо мной стена прозрачная. Ни руками, ни ногами пошевелить не могу. Меня Саша на руки схватил и внес во двор. В голове загудело, рот и нос, словно густым киселем забило, перед глазами все поплыло. Сознание отключилось. Очнулась у них на кухне. Два здоровых мужика меня чаем отпаивали и нашатырем в нос тыкали. Плохо мне в доме, задыхаюсь, перед глазами пелена стелется, язык к небу прилип, не ворочается.

– Вынеси меня за ворота, – еле просипела я и снова выпала из этой реальности.

Очухалась на лавке. Рядом сидел волк, сложил мне голову на колени и тихо сопел. Мужики суетились и не знали, что делать. Павел стоял с кружкой чая, а Саша с водой и с нашатырем. В голове все гудело, словно кто-то набатом бил. Протянула руку и взяла у Александра воды.

– Молодец, Павел, с задачей почистить дом и двор справился, защита стоит замечательная, – прохрипела я. – Всех прогнал, и даже домового. – Под лавкой сидело круглое мохнатое существо и жалось к деревянной ножке.

Он густо покраснел и засмущался.

– Если что случится, кто поможет? Будет ангел-хранитель за воротами стоять и плакать, а зайти не сможет, – я покачала головой.

Он ушел в дом и вернулся с пухлой тетрадкой. Там были не только рецепты дрожжевых пирогов, но и различные заговоры, и ритуалы деревенской домашней магии. Павел открыл нужную страницу и ткнул пальцем в заговор.

– Вот, я брал это, ну и вот это еще. – Он перевернул страницу. – И вот ту тоже.

– И чистка, и защита, и все в одном флаконе. Чтобы все стерильно было. Своих-то зачем гнать? – сокрушенно покачала я головой.

– Я раньше дом чистил солью да дымом, все получалось нормально. Решил, что и посложней тоже получится. – Он обиженно поджал губы.

– Вот у вас тут домовой бездомный теперь и вы в доме с защитой и без защиты. Стоят ваши ангелы-хранители за забором, постоят, да уйдут, – продолжала я его ругать.

– Я от сущей дом защищал и от нечисти всякой. – Он сел рядом со мной на скамейку.

– Ангелы же не люди, поди, не знал? Небось сам заговор переделал? – поморщилась я.

– Ну а кто же? – усмехнулся Павел. – Чего делать-то?

– А я почем знаю? Пока ангелов своих не растеряли, поживите в Сашином доме. Славка пусть пока у Ольги с Мишей погостит, Людмила у меня. Домового вашего попробую к себе в летний домик пристроить, на временное поселение. В моем доме, наверно, уже свой есть домовой, а чужого они быстро со света сживут, или Прошка его слопает. Там, глядишь, что-нибудь придумаем. Сегодня из меня воительница никакая, здорово вы меня, Павел, приложили. – Я потерла виски.

– Прости меня, Агнета, хотел как лучше. – Он виновато опустил голову.

– С вас ужин, мы с Людмилой готовить не можем.

– Ой, я как раз борща наварил сегодня целую кастрюлю. – Он вскочил и метнулся в дом.

Саша уселся рядом, обнял меня за плечи и прижал к себе.

– Маленькая моя, напугала меня. – Он стал целовать мои руки. – Не делай так больше, пожалуйста.

– Все претензии к отцу, не виноватая я, он сам пришел, – тихо рассмеялась я.

– Она еще шутит. – Он покачал головой.

Отец вышел с двумя большими пакетами. Загрузил все в багажник Сашиной машины. Я наклонилась к ножке скамейки, открыла сумку и пригласила туда домового. Он ловко юркнул вовнутрь, громко чихнул и прикрылся кошельком. Саша помог мне встать и довел до двери машины, усадил на заднее сиденье. Волка я отпустила, и он затрусил вслед за автомобилем. Поехали ко мне ужинать.