Текст книги "Карнавал лжи"

– Да, и я решил не тянуть до ночи. У вас каждый час на счету. – Взглянув на Ташу, глава Венца вскинул бровь: – Добрый вечер, Ваше Высочество. Сменили причёску?

– Как видите, – ответила Таша сквозь зубы.

– Сыплю соль на рану, как посмотрю. Не обижайтесь и воспринимайте мои слова сказанными из лучших побуждений.

– Каких же?

– Соль обеззараживает. – Герланд почти улыбнулся. – Что вы помните о Первой Эпохе Аллиграна?

Вопрос был неожиданным, но Таша по старой школьной привычке отчеканила ответ, не задумываясь:

– Прибытие из-за моря людей. Освоение ими Долины. Уход альвов в заповедные леса. Кончается Первая Эпоха пришествием Кристали Чудотворной.

– Превосходно, Ваше Высочество. Сразу видно, что свой досуг вы посвящали зубрёжке. Жаль, среди ваших учебников едва ли были пособия по экономике и политике. Что ещё?

– Люди стояли на нижних ступенях развития. Не знали письменности. Лечили самыми примитивными методами. Магии не было, ничто не могло облегчить их жизнь.

– От чего они умирали?

Такого вопроса Таша тоже не ожидала.

– Отравления, болезни, эпидемии… и нечисть, – сказала Таша, вспомнив рассказы Арона.

– Именно. В те времена по Аллиграну разгуливало много неприятных тварей вроде виспов, виверн и чёрных драконов, но основной проблемой были эйрдали и оборотни. В отличие от прочей нечисти и нежити они – твари в высшей степени разумные. Эйрдали тогда были ещё и единственными существами, владевшими магией. Остальную нечисть можно было победить огнём или обычной сталью, а ещё попросту не соваться туда, где она обитает. Однако эйрдали и оборотни находили людей сами. Они и появились в Аллигране одновременно с человечеством: ни проклятие оборотничества, ни проклятие бездушия никогда не затрагивало Звёздных Людей. – Герланд бесстрастно смотрел на неё. – Зрящий наверняка рассказывал вам о тех временах.

– Рассказывал…

– Тогда вы знаете, что в те времена настоящими хозяевами земель, на которых обитали люди, были они. «Порождения Мирк». Люди были беззащитны перед ними. Люди молились дожить до завтрашнего дня. Люди боялись поминать слова «оборотень» и «эйрдаль», чтобы не накликать беду. А потом пришла Кристаль.

– «И принесла Кристаль Чудотворная людям истинную веру, и разогнала тьму, и дала человечеству знание, и подарила им магию, и научила их, как бороться с ужасами, являвшимися под покровом ночи», – молвил Алексас, явно цитируя какую-то книгу.

– Нечисть была побеждена. Оборотней и эйрдалей почти полностью истребили. Те, кто уцелел, ушли в подполье. Теперь уже они молились прожить ещё день и не быть найденными… но на этом наш краткий экскурс в историю завершён. – Герланд по-кошачьи сощурил пронзительные глаза. – Возвращаемся к Третьей Эпохе, она же нынешняя. Как вы думаете, довольны ли «порождения Мирк» текущим положением дел?

– Какое отношение всё это имеет к Рассвету? – утомлённо спросила Таша, устав от игр в загадки.

– Терпение, Ваше Высочество. Мы уже у цели, но я хочу, чтобы вы сами проглотили разжёванное мной знание, а не я сомкнул ваши жёлтые ротики. Подумайте… Что может значить покушение на короля, название «Алый рассвет», а также присутствие в этом обществе эйрдалей, оборотней и магов крови?

Долго думать не пришлось.

– Они хотят вернуть себе господство над Аллиграном, – произнесла Таша с ужасом, не веря в то, что говорит.

– В яблочко. Силёнок у них, конечно, маловато. Думаю, вы не слишком удивитесь, узнав, что далеко не все «порождения Мирк» жаждут возвращения Первой Эпохи и рек крови. Вы с вашей матерью есть первейший тому пример. Но, какими бы миролюбивыми ни были исключения вроде вас, им всё равно приходится либо прятаться, либо отрекаться от своих звериных личин, что любого может обозлить. Если со временем Рассвет склонит на свою сторону большую часть эйрдалей и оборотней, да ещё магов крови, среди которых немало выродков… Если призовут колдовством легионы мёртвых и тварей из болот, пещер и самых глубоких озёр… К тому же есть у них один козырь, который они не замедлили продемонстрировать. Нечто крупнее козырного короля. Пожалуй, Шут. Пожалуй, даже Красный – он ведь крупнее Чёрного, кажется?

– Какой же? – спросила Таша, уже зная ответ.

– Амадэй. К тому же Воин.

Ну здравствуй, Лиар, подумала она. Вопреки всему – с облегчением.

Понимание, что отныне ей известно о враге хоть что-то, помимо его имени и прошлого, вызывало смутное желание петь. В конце концов, у Таши было достаточно времени смириться с мыслью, что её враг – амадэй, чтобы мысль эта перестала её пугать.

– Они рубят сук, на котором сидят, – сказал Алексас. – Кем они будут питаться, перебив всех людей?

– А кто сказал, что Рассвет собирается их перебить? Убрать короля, уничтожить церковь, разрушить Адамантскую Школу, убить всех волшебников, выкосить всё, что оставила людям Кристаль, – и власть у них. Новых магов они будут растить во тьме, волшебники, защищавшие род людской, исчезнут… Нет, Рассвету будет куда проще захватить Аллигран, чем кажется. Воин вернёт себе престол, когда-то у него отнятый, но теперь он намерен властвовать над тьмой и хаосом. И люди будут для его подданных скотом, который взращивают на убой.

– Значит, амадэй предложил вам… не сомневаюсь, что именно вам, ибо только вы, пожалуй, и могли узнать, кто он… сотрудничество, – произнесла Таша, одёргивая собственную фантазию, живо нарисовавшую вышеописанную картину в разнообразных кровавых тонах.

– Венец был бы очень полезен Рассвету. Наши связи, наши шпионы, наши колдуны и волшебники… я, в конце концов. Мы пока не дали окончательного ответа – и постараемся тянуть с ним до последнего. Ибо меня страшит, что предпримет Рассвет, когда мы ответим ему отказом.

– Вы их боитесь? Но вы же наверняка сильнее!

– Они на нас вышли. Они нас нашли – и поверьте, Ваше Высочество, сделать это очень непросто. А мы их – нет, – довольно-таки мрачно ответил альв. – Мы не единственные заговорщики в королевстве. Самые крупные – да. Самые могущественные – да. Мы неоднократно выходили на другие организации с предложениями присоединиться к нам, ибо дробить оппозицию королевской власти неразумно, и неудачные попытки одних могут навредить другим. Кто-то с радостью соглашался, кого-то пришлось подкупать, кому-то – угрожать, но мы знали всех, кого нам предстоит взять под свой контроль. И при этом даже не подозревали о существовании Рассвета. А тут ещё и амадэй…

– Он не смог убить короля, не убьёт и вас, – произнёс Алексас уверенно. – Если вовремя предпринять нужные действия, можно нанести им удар раньше, чем они нанесут его вам… и королевству.

– И какие же «действия» ты имеешь в виду? – криво улыбнулся Герланд.

– Мы с Ташей проникнем в Рассвет. Раздобудем как можно больше сведений о них. А как только король узнает обо всём этом, он нанесёт удар. Тогда и посмотрим, насколько всесилен их Воин.

Таша повернула голову в его сторону так резко, что шея её тихо хрустнула.

Альв откинулся на спинку стула.

– Положим, вторую часть твоего плана я ещё способен признать, – скрестив руки на груди, изрёк он, – но каким образом ты собираешься туда проникнуть?

– С вашей помощью, разумеется.

Герланд фыркнул, как сердитый кот:

– Мы даже приблизительно не смогли вычислить, где расположена их штаб-квартира. Я наводил справки об уровне их конспирации. Если верить главам Рассвета, есть настроенные проходы в определённых местах, разбросанные по всей Долине, но войти туда может лишь тот, кому они позволят. Филиалов не существует. Новичков находят проверенные вербовщики, странствующие по королевству: эйрдали и оборотни, Старейшие, которые ищут убежища себе подобных. Вербовщики досматривают память претендентов и решают, достойны ли они пополнить Рассвет, после чего накладывают на них связующие чары. Если попытаешься рассказать о Рассвете хоть одной живой душе, не знающей о нём, боль не даст тебе это сделать. Во второй раз даже боли нет – сразу умираешь.

– Скажите, что вам нужно проверить их возможности и уровень организации. А для этого придётся послать к ним пару человек.

– Исключено. Как только они узнают, кто вы…

– Вы сможете охранить нас. Как и нашу память.

– От Воина? Безумие. – Герланд извлёк откуда-то тонкую изящную трубку. – Даже если он не узнает, что именно вы скрываете – что вы что-то скрываете, узнает точно.

– Однако вы бы и не стали раскрывать ему всех помыслов Венца, верно? На данном этапе это естественный шаг: позаботиться, чтобы ваши секреты не попали в руки Рассвета. Пока правила устанавливаете вы, равно как и имеете право на маленькие капризы. Если вы согласитесь сотрудничать, они потребуют от вас всего, но пока им не захочется вас отпугивать. Затребуй они своё силой – погибнут люди, колдуны и волшебники, которые могли бы пополнить их армию.

Альв, не ответив, затянулся и выпустил тонкую дымную струйку.

– Что вы теряете? – пожал плечами Алексас.

– В худшем случае – нашу королеву, – сказал Герланд.

– А если Рассвет не остановить, королева не понадобится.

– Я могу послать кого-то другого.

– Доказательства королю может предоставить только Таша. Она имеет на это право. Она обязана это сделать.

– Мы можем потом рассказать ей всё.

– Её будут проверять. Её будут допрашивать. Она должна говорить правду, рассказывать то, что видела. Тогда ей поверят.

Герланд смотрел куда-то вдаль, пожёвывая трубку уголком рта.

– Зрящий уже менял нашей королеве память, так? – констатировал он затем. – Перед тем как она представилась наследницей рода Морли?

– И перед новым допросом сможет сделать это снова. Её показания не подставят Венец под удар.

– Но эйрдали узнают Ищущую господ Норманов.

– Это случится не сразу. А когда случится, эйрдали поймут, что у них в руках – слишком ценная разменная монета, чтобы её уничтожать. И удержать Ташу в плену они не смогут. Не с медальоном, который дал ей Советник. – Алексас кивнул на янтарную подвеску, гревшуюся во впадинке на Ташиной шее. – Он заговорён вернуть её в Альденвейтс, как только она попросит.

Альв снова затянулся.

– Юнец, получивший дар мечника от альва-изгнанника и дар колдуна от брата-недоучки, и девчонка-оборотень королевских кровей – против амадэя и армии нечисти, – выдохнул он со следующей струйкой дыма. – Лучшей компании для спасения мира и представить нельзя. – Какое-то время Герланд грыз трубку. – Хотя если разбавить эту компанию кем-то ещё…

Алексас вдруг вскинул голову, прислушиваясь к чему-то.

Одним прыжком оказался в углу, там, где лежала его шпага.

– Я ничего не слышу, – напряжённо сказала Таша, мигом напрягшая слух.

– Ты и не можешь. Это не здесь. – Встав посреди комнаты, Алексас стремительным движением очертил кончиком шпаги сияющий круг на ковре. – На Гаста напали.

Шагнув в круг, он расчеркнул воздух серебристым лезвием, и Таше пришлось заслонить глаза рукой, когда в свободной руке юноши вспыхнул ослепительной белизной шар света.

– Оставайся в комнате, что бы ни случилось. И не впускай никого, – бросил Алексас, прежде чем пропеть пару слов.

Шар разросся до размеров кокона, вынудив Ташу зажмуриться. Когда перед закрытыми веками поплыли в черноте цветные круги и она осмелилась открыть глаза, Алексаса уже не было: лишь чернел на ковре выжженный круг да мерзко пахло палёной шерстью.

– Куда это он? – скучающе осведомился Герланд.

– Выручать моего друга, – пробормотала Таша, чувствуя, как тревога за Гаста и Алексаса разом разгоняет мерное биение сердца в галоп. Рывком поднявшись со стула, стала сгребать светлые волосы на полу в одну большую кучу – просто чтобы чем-то занять дрожащие руки. – Он работал в мастерской у того, кто сделал чашу.

Ничего, изо всех сил думала она, подгребая к себе мокрые пряди, Алексас справится. Летом он на её глазах играючи разобрался с четырьмя наёмниками, двое из которых были оборотнями. Стало быть, и с эйрдалями как-нибудь совладает.

Правда, это будет первый раз, когда он вступает в бой после окончания Двоедушия…

Альв наблюдал, как девушка сворачивает остриженные кудри в большой ком, чтобы закутать тот в мокрое полотенце.

– Избавься от них. Сожги. Не представляешь, что может сделать с тобой хоть сколько-нибудь умелый колдун, владея всего одной прядью твоих волос.

Таша пихнула готовый куль на кровать, рядом с подушкой:

– Алексас сожжёт.

Глядя на неё, Герланд усмехнулся. Затянувшись, медленно выдохнул дым – наверняка снова вишнёвый.

– Я заметил, что ты не возражала против этого безумия.

– Нет. – Таша поправила полотенце на груди; взгляд альва заставлял её чувствовать себя не слишком уютно. Под таким взглядом начнёшь оправлять даже платье с горлом и юбкой до пола, не то что кусок махровой ткани, кое-как обмотанный вокруг туловища. – И не буду.

– Неужели ты не боишься?

– Я почти убила амадэя один раз. Если понадобится, убью во второй.

Она не стала говорить то, что не хотела озвучивать, – по крайней мере, ему. То, что бояться Лиара она перестала уже давно. Она могла бояться его трюков, того, что он способен сделать с теми, кто ей дорог, но только не встречи с ним.

Ненависть вытесняет страх.

Таше хотелось верить, что причина её бесстрашия именно в этом.

…как бы там ни было, до сего момента каждая их встреча с врагом подтверждала: если она и погибнет в процессе игры, то точно не от его руки. И едва ли он ждёт, что она полезет прямиком в его логово, зная, кто встретит её там. А их летняя встреча на Равнине показала, что единственный её шанс победить – сыграть на эффекте неожиданности.

– Даже если так, – сказал Герланд, выражая сомнение всем своим видом, – амадэй вернётся, как ты уже могла убедиться. И будет очень зол.

– Зато я знаю кое-кого, кто может упокоить его навсегда.

В дверь постучали.

Не тратя время и слова на прощания, альв коснулся стекла с той стороны, – и в идеальной черноте, покрывшей зеркальную гладь, Таша не смогла различить даже собственного отражения.

– Кто там? – настороженно крикнула девушка, оставшись одна.

– Ужин!

В мужском голосе, откликнувшемся из коридора, вроде не было ничего особенного. Но почему-то от звучания его Ташу слегка передёрнуло, точно она надкусила гнилое яблоко. Странно знакомое ощущение… Дамнары, будь у неё какая-нибудь возможность распознавать эйрдалей издали…

…расслоившаяся память вдруг выдернула воспоминание о том, что у неё есть такая возможность, – и Таша осознала, что на короткое время забыла о том, что она оборотень. Превратилась в ту фальшивую, беспомощную Ташу Кармайкл, которую сотворил Арон: которая никогда не превращалась в кошку, которая не была наследницей трона.

Это было странно и страшно, но сейчас у неё не было времени пугаться. Во всяком случае, этого.

Таша втянула носом воздух… и вонь тлеющих фиалок и нарциссов ударила в ноздри с такой силой, словно она забрела на кладбище цветов.

Попятившись к подоконнику, девушка лихорадочно дёрнула на себя оконные створки. Мороз отрезвил, прогнал запах эйрдалей и дрожь в руках.

– Спасибо, – наконец повернувшись к двери, произнесла она как можно дружелюбнее – и даже не слишком напуганно. – Я не голодна.

За дверью повисло тяжёлое молчание.

– Что ж, – изрёк навестивший её эйрдаль, – может, это заставит тебя проголодаться.

Она услышала шум упавшего тела. Затем – мычание, будто сквозь кляп, обернувшееся криком:

– Таша, не смей открывать!..

Знакомый голос вынудил её ненадолго застыть под зимним ветром, сквозившим из распахнутого окна, щекотавшим обнажённую шею, – и, рванув вперёд, опустить дверную ручку.

Гаст стоял на коленях у порога, пока нависший над ним эйрдаль выкручивал ему запястье.

– Сменила облик, Ищущая? Недурно. Впрочем, уже поздно, – благодушно заметил эйрдаль. Запахи тлеющих фиалок и нарциссов хлестнули Ташу по лицу; эйрдаль был не очень молод, не очень красив, но чёрные звёзды в неестественно зелёных, будто стеклянных глазах оттягивали на себя всё внимание, заставляя забыть об этом. – Никто в трактире вам не поможет, я об этом позаботился. Проще было бы всех прикончить, но резня в наши планы не входит, так что пришлось очаровывать. Теперь либо выходи из комнаты, либо будь гостеприимной хозяйкой и пригласи меня войти. А то твой дружок озаботился наложить защитные чары, чтоб их.

Запахи…

Таша вдохнула их снова. Просто чтобы убедиться: кроме запаха тлеющих цветов она не чувствует ничего.

– Если я приглашу тебя, ты убьёшь нас обоих.

Странно, но Таша была на удивление спокойна. Сердце билось ровно, голова соображала ясно. В сознании царил ясный, кристально чистый холод: такой же, как воздух вокруг неё.

Неожиданно, учитывая то, что она поняла – и что собиралась делать.

– Деточка, ты не в том положении, чтобы торговаться. – Свободная рука эйрдаля оказалась на горле коленопреклонённого юноши. Пощекотала ему сонную артерию острым, неестественно длинным ногтем; небрежно царапнула её тонким пальцем, и по шее парня, зашипевшего от боли, потекла струйка крови. – Будешь думать слишком долго… кто знает, вдруг моя рука дрогнет?

Тот, что стоял на коленях, умоляюще смотрел на неё, – и под этим взглядом Таша ощутила, как вместо испуга в ней вскипает гнев. Этих тварей послали убить её и её друзей, и они ещё пытаются провести её таким дешёвым маскарадом…

…тлеющие фиалки. И нарциссы. А вот у оборотня в человеческой личине нет никаких отличительных признаков. Мысли её читать они не могут – не после визита к феям.

Они не могли знать, что она оборотень. Что она догадалась. И что у неё есть план.

Таша попятилась прочь от порога – маленькими шажками перепуганной девчонки, которая в панике пятится от собственной смерти. Уткнувшись спиной в подоконник, так, что створки распахнутого настежь окна оказались по обе стороны от неё, прижала руки к груди, ослабляя узел на полотенце.

– Хорошо, – произнесла Таша. – Ты можешь войти.

Эйрдаль улыбнулся жестокой улыбкой триумфатора.

…наверное, умнее было бы просто отсидеться в комнате. И безопаснее – для неё. Но эти твари пришли за ней, пришли убить её, и едва ли согласились бы беспомощно сидеть под дверью, пока не вернётся Алексас. В конце концов, в трактире полным-полно очарованных людей; если вырезать всех в их планы не входило, то убить парочку постояльцев, если Таша откажется выходить – совсем другое дело.

Она не имела права рисковать ничьей жизнью, кроме собственной.

Эйрдаль вскинул руки жестом обезоруженной жертвы.

Юноша, стоявший на коленях, поднялся на ноги – и, глядя Таше в глаза, рассмеялся.

– Куда же ты, деточка? – Он провёл ладонью по щеке, точно снимая паутину; повинуясь движению его пальцев, лицо Гаста истаяло, перетекая в другое – холодное, с чёрными звёздами зрачков в фосфоресцирующих глазах. – Впрочем, если хочешь выпрыгнуть из окна, мешать не будем. Далеко не убежишь.

Таша разжала руки, и полотенце легко соскользнуло к её ногам.

Раз…

– Я вам не деточка, – выплюнула она, переваливаясь через подоконник спиной назад.

…два…

Эйрдали умеют двигаться очень быстро. Но сейчас они не видели особой нужды торопиться, а потому чужие руки лишь царапнули воздух над девичьей пяткой.

Ещё одна роковая ошибка, не считая той, что они не ворвались в комнату сразу. Впрочем, едва ли Таша не успела бы среагировать.

Секунда, которую девушка падала вниз, растянулась в вечность – в течение которой тьму пронзила серебристая вспышка.

…три.

У самой земли Таша поймала ветер расправленными крыльями – и, под оторопелыми взглядами эйрдалей взмывая ввысь, залилась торжествующим клёкотом.

…зло, конечно, сильнее добра, но это не отменяло его слабостей.

Побеждать злодеев было бы куда сложнее, не отличай их пристрастие поиздеваться и помучить тебя напоследок.

* * *

– Он мой, – пропела незнакомка, приближаясь к Гасту.

Девушка была потрясающе красива. Даже учитывая, что во тьме пустого переулка (Гаст побежал туда, когда понял, что за ним следят) её глаза мерцали кровавым багрянцем, а кожа светилась снежной, мертвенной белизной. Но это всё не важно, конечно, не важно: он ошибался, когда бежал, она не причинит ему вреда…

– Уступаю даме, – засмеялся юноша, заходивший с другой стороны.

Слабый голос внутри Гаста кричал, что он не должен просто стоять и смотреть, прижавшись к стене, что надо бежать, спасаться, звать на помощь… но зачем? Куда ты побежишь с подгибающимися коленями…

Сияющие глаза девушки оказались прямо перед его собственными; подушечки тонких пальцев, лаская, коснулись его щеки. Гаст поднял беспомощный взгляд, глядя на мигающий поодаль фонарь. Всё-таки это странно, что все фонари вдруг погасли, когда он забежал сюда, и всего за миг до того, как Гаст обнаружил, что переулок утыкается в тупик…

– Тебе будет хорошо, мальчик, – цветочное дыхание обожгло ему губы. – Очень хорошо. Обещаю.

Сердце – и кое-что пониже – сладко дрогнуло от предвкушения.

– Погоди, – произнёс её спутник.

…невероятным усилием воли повернув голову, Гаст увидел, что незнакомец встревоженно вглядывается в улицу, оставшуюся позади.

– Что? – спросила девушка досадливо.

– Ты ничего не слышала?

– Нет!

– Мне показалось…

Её спутник осёкся на полуслове со странным бульканьем. Ещё мгновение стоял неподвижно.

Затем упал, и голова его откатилась в сторону, оставляя кровавую дорожку на выбеленной мостовой.

Девушка закричала. Снег под её ногами взвился в воздух вьюжным коконом, но она мигом оказалась у стены дома напротив… и удивлённо уставилась на свою руку, которую кто-то незримый, схватив, отвёл в сторону.

Когда возникшая из ниоткуда шпага пронзила девичью ладонь, пригвоздив ту к бревенчатой стене, с губ незнакомки сорвался вопль.

– Не буду лгать, что отпущу тебя живой, – сказал Алексас, проявляясь из пустоты. – Но, если расскажешь всё, что я хочу знать, умрёшь легко и быстро, как твой друг.

Девушка словно не слышала: рухнув на колени, тихо скуля, она бессильно сжимала свободной рукой эфес клинка, глубоко загнанного в дерево. Стоило Алексасу приблизиться, и та же рука молниеносно метнулась к нему, но юноша легко перехватил её.

– А будешь упрямиться, придётся пустить в ход это. – Он вытащил из сапога стилас с огненной рукоятью. – Знаешь, что цвергово серебро делает с такими, как ты?

Девушка судорожно дёрнулась, но Алексас заломил ей кисть, вызвав новый крик.

– Хочешь, чтобы вторую руку пригвоздило этим? – Стилас тускло сверкнул в лунном свете. – Её разъест до костей, предупреждаю. Ощущение должно быть пренеприятное.

Узкая белая ладонь, которую тщетно пытались выкрутить из стальной хватки, замерла.

– Что тебе нужно? – прошептала девушка.

– Вас послал «Алый рассвет»?

Глаза эйрдаля расширились:

– Откуда…

– Здесь я задаю вопросы. Да или нет?

– Да, – поспешно ответила та.

– Мастер Герман и человек из его приёмной – тоже ваша работа?

– Мастер Герман – задача двоих других. Они уехали следом за ним в Арпаген, он умер сегодня ночью. – Девушка шептала быстро, лихорадочно, но не запиналась. – Парня из приёмной убили мы. Потом нам велели покончить с мальчишкой, но не сразу, чуть-чуть выждать…

– Сколько всего вас было?

– Четверо.

Алексас мягко качнул стилас, зажатый между пальцев.

– Шестеро, – судорожно выдохнула девушка.

– Ещё двоих отрядили для убийства Ищущей?

– Да.

– Где они сейчас?

– Пошли за девчонкой. Мы узнали, что ты поставил защиту, и захотели выманить тебя.

– Получилось. – Алексас сдержанно кивнул. – Благодарю. Я услышал всё, что хотел.

Губы девушки задрожали:

– Пощади, я всё расскажу, я помогу, я проведу тебя в Рассвет, если нужно…

– Так ты всё же надеялась. Я сказал, что не отпущу тебя живой.

– Пожалуйста, я не хочу умирать, не на…

– Прости за это. – Алексас отвёл в сторону её вторую руку. – Не могу допустить, чтобы ты сбежала.

Когда стилас пробил ладонь девушки насквозь, через плоть и кости вонзившись в бревно, от её вопля зазвенело в ушах.

– Стой! – Гаст вдруг вспомнил, что может двигаться и кричать. – Не…

Выдернув шпагу из руки эйрдаля, Алексас коротко черкнул серебристым лезвием по её горлу, и крик, захлебнувшись, оборвался.

Гаст смотрел, как Алексас обтирает клинок о девичью куртку. Выдёргивает стилас из стены, позволяя телу упасть на снег.

Подгибавшиеся колени наконец не выдержали – Гаст рухнул наземь, и его стошнило.

– Иди домой, Гаст. – Он слышал усталый голос и металлический свист, с которым шпагу загнали в ножны. – Мы с Ташей придём за тобой. Позже.

Утерев рот рукой, Гаст с трудом удержал другую рвотную потугу.

– Она сдалась, – зачем-то прохрипел он, пытаясь встать. – И просила пощады.

– Этого недостаточно для той, кто хотела убить тебя. – Разгоревшиеся вновь фонари бросали тени на лицо Алексаса, высвечивали кровавый подтёк на его скуле. – Кто убивал до того и стал бы убивать после.

– Это было жестоко…

– Нет. Не было. – Глаза Алексаса остались непроницаемыми. – И желаю, чтобы ты никогда не узнал, что есть истинная жестокость.

Гаст наконец сумел подняться на ноги, – но его спаситель уже растворился в тени.

Спустя некоторое время какая-то женщина, случайно выглянув во двор из окна, перебудила криком весь дом… но ни Гаста, ни Алексаса к тому моменту давно там не было.

* * *

Какие настойчивые, думала Таша, поднимаясь выше крыш, выше башенок ратуши, ещё выше, – чтобы устремиться туда, где огромной чернильной кляксой расползся по земле Зачарованный лес. Две серые совы летели следом: эйрдали, неплохо умевшие превращаться в разных крылатых тварей, пусть и ненадолго, погнались за ней почти сразу после того, как Таша вылетела из гостиничного окна.

Как и ожидалось.

Она могла бы нырнуть вниз и петлять по переулкам, но в лучшем случае добилась бы того, что совы отстанут. И то не факт. Они летели куда быстрее, чем хотелось бы, и расстояние между ними потихоньку сокращалось.

Оставался лишь один выход.

…во всяком случае, Таше проще было думать, что иного выхода у неё нет.

Спикировав к берёзовому леску, начавшемуся за городскими стенами, Таша запетляла между стволов. Заметно медленнее, чем раньше. Ланден летают быстро, но быстро и устают. Тропа, главное – не потерять тропу… Таша не смотрела назад: и без того знала, что совы приближаются, бесшумные, как серые призраки. Кажется, эйрдали притормозили в нерешительности у самого леса, но затем, отбросив страх, продолжили погоню.

Только не пропустить арку…

Вначале Таша заметила обрыв тропы. Потом – знакомые берёзу и рябину, переплетшие ветви. Направив к ним свой полёт, ланден наконец позволила себе заложить петлю, чтобы посмотреть на преследователей. Совы были уже совсем близко, – и, устремляясь к арке, Таша физически ощущала, как расстояние между ними неумолимо сокращается. Семь манов, пять…

Два…

…за миг до того, как чужие когти смогли бы впиться ей в перья, Таша взмыла вверх в безумном вираже, почти задев крыльями древесную арку.

Совы – не знавшие, что ланден всё же устают не настолько быстро, – этого сделать не успели.

Развернувшись, Таша спикировала вниз. Приземлившись на снег, пушистым холодом обжегший ей грудку и лапки, посмотрела на эйрдалей: вернув себе человеческий облик, те растерянно оглядывались по ту сторону арки.

– Где она? – спросил тот, что помладше, кутаясь в плащ. И как они перекидываются в одежде? Всё же есть неоспоримые преимущества в магических превращениях…

– Лучше спроси, где мы, – в голосе старшего слышалась паника. – Что стряслось с этим дамнаровым лесом? Почему он чёрный?! Почему на снегу кровь?

– Не знаю. – Младший растерянно тронул рукой ствол ближайшей берёзы: белой, стройной, посеребренной льдом. Снег под их ногами был девственно чист. – Обугленный… Здесь что, пожар был?..

– Надо возвращаться!

– А если она где-то там?

– К Мирк девчонку, мне здесь не нравится!

Эйрдаль оглянулся.

Не оглядывайся, как бы страшно тебе ни было, – говорил ей Алексас.

– Погоди, – растерянно вымолвил младший, последовав его примеру, – там же только что нормальные берёзы были, а теперь тоже обгорелые стволы…

Старший не ответил. Он смотрел прямо на Ташу, заставив её подобраться, махнуть крыльями, готовясь взлететь… и снова замереть, когда эйрдаль рухнул на колени и зажал руками уши.

– Нет! – В мигом охрипшем голосе прорезалась паника. – Заткнитесь! Заткнитесь все!

– Что с тобой?! – Младший подался вперёд, но не решился подходить к напарнику вплотную, застыв в шаге от него.

– Убирайтесь! Вас нет!

– Кто?! Кого ты слышишь?

– Они! – Эйрдаль, задыхаясь, невидяще смотрел прямо перед собой. – Они все говорят, в один голос говорят… здесь, вот здесь, в голове…

Пальцы его скрючились. Скулы свело спазмом.

– Все, кого я… убил…

Эйрдаль рухнул наземь, корчась в агонии, и больше уже не говорил. Плакал, рычал, визжал, размахивая руками, точно отбиваясь от кого-то невидимого. Второй тоже не произнёс ни слова: развернулся и рванул к арке, пробежав мимо неё и Таши, мгновенно исчезнув во мраке. Оставшийся бился в судорогах, плевался, стонал… пока не затих – за миг до того, как откуда-то из Леса послышался дикий, быстро стихший вопль.

Таша посмотрела на мёртвого эйрдаля, лежащего у порога Зачарованного леса.

Взмахнув крыльями, взмыла в небо над Броселианом.

* * *

Когда ланден влетела в комнату, Алексас стоял у окна, сжимая пальцами подоконник.

– Кажется, я говорил тебе оставаться здесь, – сказал он, не оборачиваясь.

Стены озарило перламутровое сияние. Следом донёсся неясный шорох.

Выждав немного, Алексас всё-таки обернулся: Таша, так и не одевшись, сидела на кровати, закутавшись в одеяло и обняв руками колени. Подвеска на её шее мерцала янтарными отблесками – зачарованная лента не могла соскользнуть ни с девичьей шеи, ни с птичьей.

– Что случилось? – Алексас подошёл ближе. – Почему ты сломала защиту?

– Эйрдали приходили. – Таша смотрела мимо него; лицо её казалось белее и холоднее снега за окном. – Я решила выманить их из гостиницы. Чтобы никто не пострадал.

– Кроме тебя, конечно же. – Присев на край кровати, Алексас коснулся девичьих ладоней, стиснувших одеяло так, словно только оно мешало Таше провалиться в незримую пропасть. – Где они?

– Мертвы. Я заманила их в Лес. Они умерли на моих глазах. Один из них, по крайней мере, – голос её звучал глухо, будто сквозь ткань. – И знаешь, что самое забавное? Мне хотелось смотреть, как он умирает. Мне не было жаль их. Ни капли. – Глаза её казались выточенными из серого стекла, почти как у эйрдалей. – Я помнила, что Ложные земли беспощадны к нечисти. Нечисти вроде них, по крайней мере. Помнила, что случилось летом с теми эйрдалями, которых мы с Ароном встретили в Криволесье. Я заманила их в Лес, зная, что они умрут. Надеясь, что они умрут. И вот они мертвы, а я не чувствую ни сожаления, ни раскаяния, только довольство. Потому что я оказалась умнее. Потому что теперь у нас двумя врагами меньше. Потому что больше они никогда и никому не причинят вреда. – Она издала тихий, совершенно невесёлый смешок. – Я всю жизнь сомневалась в том, хороший ли я человек. Летом Арон заставил меня поверить в это. Он говорил, что я хороший человек, что я светлый человек, но разве хорошего светлого человека может радовать чужая боль? Даже боль таких выродков, как они?