Текст книги "Честь самурая"

– Послушай, Обезьяна, тебя обидели, переведя на кухню. Правда, жалованье тебе прибавили, так что можешь считать, что тебя повысили, так ведь? В личной свите князя, хотя и на низкой должности, ты иногда попадался на глаза нашему господину, поэтому у тебя была надежда на продвижение по службе. С другой стороны, ты рисковал жизнью. А на кухне не о чем беспокоиться! И корову продашь, как у нас говорят, и без молочка не останешься.

Токитиро смиренно кивнул в ответ. В глубине души он не чувствовал досады. Он был даже польщен тем, что получил неожиданное повышение от самого Нобунаги. Кухня поразила Токитиро мраком, чадом и грязью. Кухонные работники забыли, как выглядит солнце в полдень, а старик, главный повар, и вовсе провел всю жизнь среди запахов перебродивших бобов.

«Никуда не годится, – угрюмо размышлял Токитиро. Мрачная кухня угнетала его. „Надо прорезать в стене большое окно“. На кухне царили свои порядки, и главный повар по старости лет не любил перемен. Токитиро дотошно проверил, сколько сгнило сушеной рыбы, и не принимал товар у поставщиков, тщательно не осмотрев его. С появлением Такитиро на кухне заметно улучшилось качество продуктов, из которых готовили в крепости.

– Когда с тобой вежливо обходятся, так и товар хочется привезти получше, и цену сбросить, – сказал как-то Токитиро один из поставщиков.

– Вы, господин Киносита, любого купца за пояс заткнете. И все цены знаете – и на овощи, и на рыбу, и на рис! И глаз у вас острый. Нас радует, когда вы выбираете самый лучший товар, поэтому мы и уступаем вам его подешевле, – заметил другой.

Токитиро, засмеявшись, ответил:

– Глупости! Я не купец и не умею торговаться. Мне с этого прибыли нет, но из ваших продуктов готовят еду для воинов моего господина, вот я и стараюсь. Как поешь, так и службу выполнишь. Как видите, мощь нашей крепости зависит от качества ваших продуктов. Мы обязаны хорошо кормить наших воинов.

Он нередко угощал торговцев чаем и задушевно беседовал с ними.

– Вы торговцы, поэтому каждый раз, привозя товар в крепость, волей-неволей думаете о барыше. Понятно, в убытке оставаться не хочется. Представьте себе, что крепость попала под власть наших врагов. На долгие годы вы окажетесь без покупателей и, может быть, без товара. Торговцы, прибывшие в неприятельском обозе, перехватят ваши дела. Если мы хотим быть цветущими ветвями, то стволом нашего дерева мы должны почитать господствующий клан. Вот с какой меркой следует подходить к барышам, тогда и выяснится, что выгода от нечестной торговли сиюминутна.

Токитиро обращался к главному повару с величайшим почтением. Он советовался со стариком по любому пустяку. Он подчинялся его приказам, даже нелепым. Среди кухонных работников нашлись и злые языки, распускавшие о юноше всякие слухи, чтобы поскорее от него избавиться.

– Хлопотун!

– И всюду сует свой нос.

– Обезьяна, которая воображает, что занята важным делом.

Не желая усугублять раздор на кухне, Токитиро старался равнодушно относиться к недоброжелателям. Главный повар одобрил его план усовершенствования кухни. Получили разрешение и самого Нобунаги. Плотники сделали отверстие в потолке и большое окно в стене. Затем переделали сток для слива воды. С утра до вечера солнце заливало кухню крепости Киёсу, в которой долгие десятилетия повара даже в полдень стряпали при свечах. Исчезли чад и духота. Начались, конечно, и жалобы.

– Еда быстро портится на свету.

– Пыль повсюду!

Токитиро не обращал внимания на попреки. В конце концов кухня засверкала чистотой. Пыль мгновенно стирали. Через год после появления Токитиро на кухне она радовала глаз обилием света и свежего воздуха. В кухне царило веселье, под стать беспечной натуре Токитиро.

Этой зимой Мураи Нагато, ведавший складами дров и угля, был отстранен от должности, и на нее заступил Токитиро. Почему уволили Нагато? Почему именно Токитиро назначили на его место? Токитиро после недолгих раздумий разгадал замысел князя. Нобунага решил рачительно расходовать запасы дров и угля в крепости. Год назад он дал распоряжения Мураи Нагато, но тот не выполнил поручения князя.

Новые обязанности заставили Токитиро досконально изучить всю крепость. Он обошел все места, где топили, а следовательно, расходовали уголь и дрова: конторы, жилые помещения для слуг и воинов, внутренние покои и внешние пристройки. В комнатах для слуг и в жилищах молодых самураев уголь лежал чуть ли не до потолка, свидетельствуя о чрезмерном расходовании топлива.

– Где господин Киносита? Не видели его?

– Какой еще Киносита?

– Киносита Токитиро, новый надзирающий за дровяными и угольными складами. Он совершает обход и явно рассержен.

– А, Обезьяна!

– Надо срочно вычистить очаг от золы!

Молодые самураи, услышав о приближении Токитиро, присыпали золой пламенеющие угли в очаге, вытряхнули из него сажу, решив, что обхитрят Обезьяну.

– Вот вы где! – Токитиро направился прямиком к очагу и погрел над ним руки. – Меня, столь недостойного человека, назначили присматривать за расходом угля и дров. Буду вам признателен за помощь.

Молодые самураи встревоженно переглянулись. Токитиро взял в руки большие железные щипцы для очага.

– Холодная зима! Присыпая уголь таким количеством золы, вы замерзнете. – Он извлек из очага несколько пламенеющих углей. – Стоит ли так экономить? Я понимаю, что до сих пор существовало строгое предписание о ежедневном расходовании угля, но лучше не жадничать, иначе замерзнете. Пожалуйста, грейтесь вволю! Когда уголь закончится, приходите на склад и берите сколько вам нужно.

И в казармах пеших воинов, и в помещениях, где жили оруженосцы самураев, он приказывал всем, не скупясь, тратить топливо.

– Что-то он расщедрился на этой должности! Может, неожиданное повышение господину Обезьяне в голову ударило? Не стоит буквально выполнять его распоряжения, а то как бы потом не пришлось отвечать за транжирство.

Вопреки расточительным приказаниям Токитиро, каждый экономно расходовал дрова и уголь.

В крепости Киёсу за год сжигали топлива на сумму, которая равнялась стоимости тысячи коку риса. Огромное количество деревьев превращалось в золу. За два года, пока складами заведовал Мураи Нагато, расходы увеличились. Тщетные призывы Мураи к бережливости только раздражали людей. Токитиро избавил их от наставлений.

– Зимой молодые самураи, пешие воины и челядь подолгу находятся в помещении. Они объедаются, пьют сакэ да языки чешут. Прежде чем приступить к экономии дров и угля, осмелюсь посоветовать моему господину предпринять меры для искоренения этих вредных привычек, – сказал Токитиро князю, явившись к нему с докладом.

Нобунага отдал распоряжения старшим советникам. Призвали к себе старшего над челядью и командира пеших воинов, они обсудили новый распорядок дня в крепости в мирное время. Служивым людям вменялись в обязанности починка доспехов, лекции, изучение дзэн-буддизма, учебные и инспекционные походы по провинции, учебные стрельбы и метание дротиков, усовершенствование укреплений в крепости. Слуги в свободное время должны были подковывать лошадей. Цель нововведений состояла в том, чтобы люди не бездельничали. Военачальнику подчиненные самураи дороги, как родные дети. Узы, связующие князя с вассалами, вручившими ему свои жизни, прочны, как кровные.

В день сражения многим выпадал жребий погибнуть на глазах у своего господина. Если военачальник не заботился о воинах, как о собственных детях, он рисковал потерять привязанность подчиненных. В мирное время князья, как правило, не скупились на содержание воинов, готовя их к будущим сражениям.

Нобунага изменил привычный распорядок жизни, не оставив своим людям свободного времени. Он ввел учебные занятия для служанок и стряпух, чтобы подготовить их к возможной осаде крепости. У самого князя тоже не было свободной минуты.

– Обезьяна, как дела? – постоянно подшучивал молодой князь над Токитиро.

– Хорошо! Ваши распоряжения неукоснительно выполняются, но многое предстоит сделать.

– По-твоему, этого недостаточно?

– Это только начало преобразований.

– Чего же нам недостает?

– Порядки, заведенные вами в крепости, следовало бы перенести на весь город.

– Понятно.

Нобунага прислушивался к дельным советам Токитиро. Приближенные князя, понятно, злились. Редко случалось, чтобы человек в возрасте Токитиро за короткий срок проходил путь от низкого слуги до советчика князя. Все недоумевали, что Токитиро свободно разговаривал с князем, а тот следовал его советам. К середине зимы расход угля и дров значительно уменьшился.

Ни у кого в крепости теперь не было свободного времени, чтобы праздно греться у очагов. Тела, уставшие от физических усилий, но и согретые ими, не требовали дополнительного обогрева, так что теперь дрова и уголь расходовали в крепости лишь на приготовление горячей пищи. Прежнего месячного запаса угля хватало теперь на три месяца.

Токитиро, однако, не считал, что целиком выполнил поручение князя. Подряды на годовую поставку угля и дров были заключены летом. Токитиро решил подготовить годовой отчет, который прежде делался весьма небрежно. До сих пор его составитель узнавал у поставщиков, много ли дубов осталось на окрестных горах. Токитиро решил осмотреть все собственными глазами. И не только осматривал, но и подмечал и запоминал многое. Он считал, что превосходно изучил и городскую жизнь, и деревенскую. Теперь он понял, что не в состоянии определить, сколько дров и древесного угля можно заготовить в том или ином лесу.

Не зная тонкостей дела, Токитиро вынужден был время от времени изрекать что-нибудь в ответ на замечания сопровождавших его поставщиков.

По неписаному закону день завершился пиром, который устроили поставщики княжескому чиновнику в доме у богатого купца. За столом говорили о пустяках.

– Извините, что утомили вас тяжелой работой.

– Мы не богаты, так что не обессудьте за скромное угощение.

– Надеемся на вашу милость и в будущем.

Купцы наперебой льстили Токитиро. Сакэ, как принято, подавали молодые красавицы. Они ухаживали за Токитиро, споласкивали чашечку и вновь наполняли ее сакэ, предлагали яства одно изысканнее другого. Любое его желание мгновенно выполнялось.

– Вкусное сакэ, – сказал Токитиро.

Он был в веселом настроении. Присутствие прелестных девушек волновало его.

– Какие красавицы! – заметил он. – Глаза разбегаются!

– Вы неравнодушны к прекрасному полу, – сказал один из купцов, словно бы поддев важного гостя.

– Я люблю и женщин, и сакэ. Все сущее на земле прекрасно. Правда, и красота может быть опасной, – совершенно серьезно ответил Токитиро.

– Наслаждайтесь добрым сакэ да и прелестными цветами не пренебрегайте!

– С удовольствием. Вам неловко сейчас говорить о делах, так что позвольте мне приступить к главному. Не покажете ли вы мне план лесов на той горе, где мы побывали сегодня?

План незамедлительно принесли.

– Замечательно сделан! – сказал Токитиро, взглянув на план. – И все деревья точно сосчитаны?

– По нашему разумению ошибок нет.

– Здесь указано, что в крепость поставлено восемьсот коку. Можно ли заготовить столько дров и угля на небольшой горе?

– Расход меньше прошлогоднего, но все количество поставлено с той горы, которую вы сегодня осматривали.

На следующее утро, когда купцы прощались с хозяином дома, им сообщили, что Токитиро еще до рассвета выехал в горы. Они помчались следом. Застали они его за странным занятием – Токитиро стоял в кругу пеших воинов, крестьян и лесников, каждый из которых держал в руках связку коротких веревок. Веревки нужно было привязать к каждому дереву и таким образом подсчитать их количество в лесу. Сравнив результат с показаниями на плане, Токитиро обнаружил существенную приписку.

– Позовите поставщиков! – распорядился он, сев на пень.

Торговцы пали ниц перед ним. Сердца их отчаянно бились в предчувствии наказания. Никто из смотрителей складов топлива в крепости не подсчитывал количество деревьев в лесу, поэтому торговцы смело подсовывали чиновникам любые планы. Впервые они столкнулись с человеком, которого не удалось обмануть.

– Видите разницу между количеством деревьев и вашими данными?

– Да… – неопределенно отозвались торговцы.

– Что «да»? Вы, верно, забыли, сколько лет пользуетесь благосклонностью князя. Теперь изобличены ваши неблагодарность, нечестность, лживость и безмерная алчность. Похоже, у вас и в конторских книгах полно приписок. Жадность обуяла вас.

– Не слишком ли вы суровы, господин Киносита.

– Но цифры не сходятся! Почему? Не более семидесяти коку из каждой сотни в действительности поставлены в крепость. Следовательно, вы обманули князя на треть количества.

– Ну, если так считать…

– Молчать! Нет прощения людям, занимающимся бессовестным обманом. Если мои подозрения подтвердятся, значит, вы виновны в хищении и в нанесении ущерба казне нашей провинции.

– Уж не знаем, что и ответить…

– За подлог вас можно осудить и конфисковать в казну все ваше имущество. Вина лежит и на моих предшественниках, которые недобросовестно выполняли свои обязанности. На этот раз я вас прощу, но только при условии, что вы честно сосчитаете все деревья. Конторские книги должны отражать правду. Ясно?

– Да, господин Киносита.

– И еще одно условие.

– Слушаем, господин Киносита.

– Старинная пословица гласит: «Срубишь одно дерево – посади десять». Я вижу, что вы много лет вырубаете лес в здешних горах, а новые деревья не сажаете. Недалек тот день, когда с гор пойдут оползни и лавины, которые погубят поля в предгорьях. Наша провинция ослабеет, и вам худо придется. Если хотите хороших барышей, благополучия своим семьям и счастья потомкам, вы в первую очередь должны позаботиться о процветании провинции.

– Верно, – согласились поставщики.

– Вашу жадность и нечестность искупите тем, что, начиная с сегодняшнего дня, вы, вырубив тысячу деревьев, обязаны посадить пять тысяч. Я буду следить за выполнением приказа. Согласны?

– Чрезвычайно признательны за вашу милость. Торжественно клянемся сажать деревья.

– В таком случае я могу повысить вам плату на пять процентов.

В тот же день Токитиро сообщил крестьянам, помогавшим ему в подсчете деревьев, о новых насаждениях. Плату за каждую сотню посаженных саженцев он обещал установить позднее, но заверил крестьян в том, что расходы возьмет на себя крепость.

– Пора возвращаться! – сказал Токитиро.

Поставщики радовались, что беда миновала, Токитиро внушал им ужас.

– С таким начальником держи ухо востро!

– Умен не по летам.

– Денег из воздуха больше не сделаешь. В проигрыше мы все равно не останемся, барыш обеспечен, небольшой, но верный, – переговаривались торговцы, спускаясь с горы.

У подножия горы они собрались было разойтись по домам, но Токитиро решил отблагодарить торговцев за вчерашнее угощение.

– С делами мы разобрались, так что давайте вволю повеселимся.

Он на славу угостил их на постоялом дворе.

Токитиро был счастлив, несмотря на одиночество.

– Обезьяна! – порой Нобунага еще называл его так. – С кухней ты сотворил чудеса, с дровами тоже. Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим.

Эта должность означала, кроме всего прочего, жалованье в тридцать канов и собственный дом в городе, в квартале, где жили самураи. Токитиро не сдержал ликующей улыбки. Первым делом он навестил Гаммаку.

– Ты сейчас не занят? – осведомился Токитиро у приятеля.

– А что?

– Я хочу угостить тебя чашечкой сакэ в городе.

– Не знаю, право…

– Почему?

– Ты ведь теперь чиновник, а я по-прежнему простой слуга. Тебе не следует пить со мной на людях.

– Глупости! Конечно, даже работа на кухне – честь для меня, но сегодня меня назначили конюшим с жалованьем в тридцать канов.

– Ну и дела!

– Я пришел к тебе, потому что ты честный и преданный слуга князя. Хочу, чтобы ты порадовался вместе со мной.

– Поздравляю от всей души! Токитиро, мне стыдно перед тобой. Ты очень честный, а я…

– О чем ты?

– Ты ничего от меня не скрываешь, а я постоянно кое-что от тебя утаиваю. Честно говоря, я выполняю особые задания, помнишь, ты меня однажды приметил. Я получаю отдельное вознаграждение из рук князя. Я отсылаю эти деньги домой.

– У тебя есть семья?

– В Цугэмуре, в провинции Оми, у меня есть дом, семья и человек двадцать прислуги.

– Правда?

– Мне неудобно угощаться за твой счет. Если нам суждено чего-то добиться в этой жизни, мы оба сможем и угощать, и принимать угощение. Все в наших руках.

– Ты прав.

– Нас с тобой ждет счастливое будущее.

Токитиро ощутил прилив сил. Мир казался ему необыкновенно ярким и радостным.

Токитиро был счастлив не из-за того, что получал теперь тридцать канов. Новый пост означал и награду за два года безупречной службы. Расход дров и угля снизился более чем наполовину. Но больше всего Токитиро радовала похвала князя. «Тебя ждут другие дела. Назначаю тебя конюшим», – звучали у него в ушах слова Нобунаги. Прирожденный военачальник, Нобунага знал, как разговаривать со своими воинами. Неожиданный взлет вскружил голову Токитиро. Он походил на дурачка, когда в полном одиночестве с блуждающей улыбкой на лице бродил по улицам Киёсу. Впрочем, он всегда любил гулять по городу.

В день, когда Токитиро объявили о новом назначении, ему предоставили пятидневный отпуск… Ему нужно было устроиться в новом доме, обзавестись всем необходимым, нанять управляющего и слугу. Правда, дом, отведенный ему, располагался на задней улочке. На воротах его не было таблички с именем хозяина, глинобитная стена оказалась невысокой и непрочной, как обыкновенная изгородь. Дом состоял из пяти комнат. В любом случае это был его дом, и он впервые в жизни чувствовал себя хозяином. Он рассмотрел дом со всех сторон. По соседству жили только конюшие. Токитиро направился засвидетельствовать почтение главному конюшему. Хозяина не оказалось дома, и Токитиро поговорил с его женой.

– А вы не женаты? – поинтересовалась она.

Токитиро кивнул в ответ.

– Это доставит вам некоторые неудобства. У меня есть слуги и лишняя мебель. Пожалуйста, берите все, что вам необходимо.

– Вы очень добры, – сказал Токитиро.

Жена главного конюшего проводила его до ворот и кликнула двух своих слуг:

– Это господин Киносита Токитиро, новый конюший. Он скоро поселится в доме под павлонией. Помогите ему привести там все в порядок.

В сопровождении слуг Токитиро осмотрел свое жилище. Внутри дом оказался просторнее, чем ему показалось снаружи.

– Замечательный дом, – пробормотал Токитиро.

Токитиро узнал, что последним обитателем дома был некто Комори Сикибу. Дом долгое время простоял в запустении, но Токитиро он казался дворцом.

– Павлония на заднем дворе – вещий знак, ведь с древнейших времен на гербе рода Киносита изображено именно это дерево, – сказал Хиёси слуге.

Он сомневался в истинности своих слов, но прозвучали они внушительно. Он вроде бы видел похожий герб на старых доспехах или на ножнах отцовского меча.

Радость переполняла сердце Токитиро, и ему хотелось поделиться ею со всем миром, но его ждали великие свершения, поэтому он воспитывал в себе выдержку. Токитиро уже корил себя за то, что проговорился о павлонии, но не из каких-то опасений, а потому, что не придавал значения гербам. Он не хотел прослыть хвастуном. В душе он признавался себе, что любит прихвастнуть. В конце концов, завистливые и недоброжелательные люди, превратно толкующие каждое его слово, не будут его союзниками и помощниками на пути к блистательному будущему.

Позже люди видели, как Токитиро покупал мебель. В лавке ношеной одежды он присмотрел себе накидку с вышитой на спине белой павлонией. Такие накидки носили поверх доспехов. Она оказалась недорогой. Токитиро сразу же облачился в обновку. Синяя накидка из тонкого хлопка трепетала на ветру. Ворот украшала золотая парча. Токитиро гадал, кем был прежний владелец накидки, повелевший вышить белую павлонию.

«Вот бы показаться матушке», – радостно думал Токитиро.

Здесь, в богатой части города, его охватили горькие воспоминания. Он мысленно вернулся в гончарную лавку в Синкаве. Он вспомнил, какое жалкое зрелище являл собой. Босой мальчонка, толкающий тяжелую тележку с гончарной утварью. Загадочные и высокомерные обитатели города смотрели на него с презрением. Какими красивыми ему казались горожане. Он остановился у мануфактурной лавки, заваленной отменными товарами из Киото.

– Пожалуйста, доставьте все немедленно, – распорядился Токитиро, расплачиваясь за покупки.

Оказавшись на улице, он с грустью подметил, что стоит полдня походить по лавкам, и кошелек пустеет.

«Горячие пышки» – было выведено перламутровыми иероглифами на изящной вывеске у перекрестка. Пышки славились далеко за пределами Киёсу.

– Добро пожаловать! – поклонилась служанка в красном переднике. – Здесь хотите полакомиться или домой возьмете?

Токитиро уселся на высокий стул и важно произнес:

– Сначала я съем одну пышку здесь, а потом попрошу отправить корзину побольше ко мне домой, в Накамуру. Спроси у возчика, когда он собирается в ту сторону. Я заплачу за его усердие.

Человек, стоявший спиной к Токитиро, пек пышки с завидным старанием. Это был владелец лавочки.

– Огромное вам спасибо, господин, за вашу щедрость.

– Я рад, что у вас неплохо идут дела. Я попросил доставить пышки в мой дом.

– Непременно, господин.

– Спешки нет, но я надеюсь, вы выполните мою просьбу. Вложите в корзину вот это письмо. – Он протянул лавочнику письмо, на котором значилось: «Матушке от Токитиро».

Лавочник, взяв письмо, спросил, действительно ли дело не очень срочное.

– Как вам удобно будет. Твои пышки всегда придутся матушке по вкусу. – С этими словами Токитиро откусил от пышки.

Ее вкус пробудил в нем грустные воспоминания. Мать очень любила эти пышки. Он вспомнил дни нищего детства, когда, проходя мимо лавочки, мечтал купить пышки для нее и хотя бы одну для себя. Увы, в те дни ему оставалось лишь безропотно толкать перед собой тяжелую тележку.

Самурай, сидевший в лавочке, поглядывал на Токитиро.

– Вы не господин Киносита? – спросил он, доев пышки.

Самурай был с молодой девушкой.

Токитиро низко поклонился. Это был лучник Асано Матаэмон. Он по-доброму относился к Токитиро еще с тех пор, когда тот был простым слугой. Юноша выказывал лучнику особое уважение. Лавочка находилась далеко от крепости. Матаэмон пребывал в хорошем настроении.

– Ты здесь один?

– Да.

– Садись с нами. Я с дочерью.

– Так это ваша дочь!

Токитиро взглянул туда, где девушка лет семнадцати нарочито повернулась к нему спиной. Он видел только белую шею. Вокруг шумели посетители. Девушка была хороша собой, и не только на взгляд Токитиро, в котором рано проснулся вкус к прекрасному. Красота девушки бросалась в глаза всем.

Токитиро по приглашению Матаэмона пересел к ним.

– Нэнэ, – представил Матаэмон дочь.

Красивое имя шло девушке. Взгляд ее был не возрасту проницательным, а черты лица безупречны.

– А это Киносита Токитиро, его на днях произвели в конюшие. Знакомьтесь!

– Я… – Нэнэ залилась краской. – Мы с господином Киноситой знакомы.

– Как это знакомы? Где и когда вы успели познакомиться?

– Господин Токитиро шлет мне письма и подарки.

– Неужели! А ты отвечаешь на его письма? – спросил потрясенный отец.

– Ни разу.

– Непростительно утаивать такие письма от отца.

– Я всегда говорила матушке, и она возвращала подарки, кроме тех, что приходили по праздникам, как положено.

Матаэмон перевел взгляд на Токитиро:

– Я всегда опасался чего-нибудь подобного. И все же недоглядел. Невероятно! Я слышал, что Обезьяна очень ловкий, но не ведал, что он подбирается к моей дочери.

Токитиро почесал в затылке. Он побагровел от стыда. Наконец Матаэмон засмеялся, и Токитиро с облегчением вздохнул, хотя щеки у него пылали. Он влюбился в Нэнэ, не ведая о ее чувствах.