Текст книги "Любовные хроники: Люк Маккензи"

Глава 11

Джош умоляюще смотрел на взрослых, по его щекам ручьем текли слезы. Это было первое слово, произнесенное ребенком с тех пор, как Хани приехала в Стоктон. Мальчик кричал так, словно сам испытывал жгучую боль.

– Не-ет! – чуть тише повторил он.

Вскинув кольт, Люк положил руку сыну на плечо.

– Джош, собака очень страдает, – тихо проговорил он.

– Папочка, пожалуйста, не убивай его, – взмолился мальчуган.

Шериф вопросительно посмотрел на Хани.

Девушка с тревогой взглянула на ребенка, чья темноволосая головка склонилась над раненым псом.

– Люк, а мы можем отнести собаку доктору? Может, можно чем-то ей помочь?

– Думаю, это пустая трата времени, но мы ничего не потеряем, если попросим доктора Нельсона взглянуть на псину, – согласился Маккензи.

– Зато собака может кое-что потерять, – заметила девушка.

Синтия согласно кивнула.

– Конечно, – сказала она. – К тому же, – добавила женщина с гордостью, – Дуг наверняка знает, что надо делать в таких случаях.

Собака жалобно заскулила, когда Люк взял ее на руки. Хани помогла Джошу подняться, и все пошли за шерифом по направлению к жилищу Нельсонов.

Доктор попросил взрослых остаться на улице, но, к удивлению Маккензи, позволил Джошу присутствовать при осмотре.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дуг появился в дверях, держа на руках забинтованного пса. Видна была лишь морда несчастного животного. Следом за Дугом Нельсоном семенил Джош.

– Джош, пригляди-ка за своим другом, пока я говорю с твоим отцом, – распорядился доктор.

Мальчик послушно сел на ступеньки и бережно уложил голову собаки себе на колени. Синтия направилась в кабинет доктора вслед за Люком и Хани, но муж остановил ее:

– Дорогая, у тебя уже начались роды? Карие глаза Синтии широко распахнулись от удивления.

– Нет, конечно, Дуг. Ты же сам сказал мне, что ребенок появится на свет не раньше чем через две недели.

– Может, у тебя болит что-нибудь?

– Да нет же, – изумленно протянула Синтия.

– Одышка? Или голова кружится? – не унимался Нельсон.

Синтия смущенно приподняла брови и посмотрела на Хани. Девушка пожала плечами – она тоже не понимала, что происходит.

– Нет же, Дуг, нет. Сегодня я чувствую себя куда лучше, чем всю предыдущую неделю.

– Вот и хорошо. Поэтому приходи попозже, а я пока занят пациентом. Вам назначен прием в два часа в понедельник, миссис Нельсон. – Быстро поцеловав жену в губы, доктор закрыл дверь у нее перед носом.

– Представляю, как она рассердилась, – заметил Нельсон, широко улыбаясь Хани. – Рад наконец-то познакомиться с вами. Синтия все мне про вас рассказала.

– Благодарю вас, доктор Нельсон.

– Зовите меня просто Дугом: не люблю я этих условностей. – Взяв девушку под руку, доктор усадил ее. – Вы действительно очень красивы – Синтия была права.

– Ваша жена очень добра, доктор… ох извините, Дуг.

– Насколько я понял, вы не предполагаете надолго задерживаться в Стоктоне, – любезно произнес доктор.

Хани недовольно взглянула на Люка.

– Я приехала сюда ровно на девяносто дней, – заявила она.

Шериф усмехнулся.

– Можно подумать, – сказал он, – вам надо в тюрьме эти три месяца отсидеть.

– Неужто, слушая меня, можно предположить такое? Я и не знала.

Маккензи прислонился к стене. Наблюдая за Дугом и девушкой, он все больше удивлялся тому, с какой легкостью они нашли общий язык – болтали как старые друзья. Почему же ему было так трудно разговаривать с Хани, находиться с нею рядом? Люк заметил про себя, что, пожалуй, Синтия и Дуг не были бы так любезны с няней его сына, если бы знали о ней всю правду.

– Глядя на пса, док, можно подумать, что вы всю жизнь только и делали, что бинтовали собак, – заметил Маккензи, нарочно прерывая их разговор.

У Дуга был такой вид, словно он лишь сейчас вспомнил о присутствии шерифа.

– Да, что-то заболтался я и совсем забыл о пациенте, – засмеялся Нельсон, усаживаясь за свой стол.

Хани улыбнулась, что еще больше разозлило Люка.

– Так что с собакой? – спросил он.

– Вообще-то я просто наложил повязки. Думаю, твоему мальцу будет легче от того, что он видел, как я пытаюсь помочь его другу. По правде говоря, Люк, я не могу ничего обещать. У пса сломана задняя лапа, и я наложил на перелом шину, но мне же неизвестно, каковы внутренние повреждения. Сердцебиение учащенное, но ровное. Впрочем, я не ветеринар и не знаю, каким должно быть нормальное сердцебиение собаки.

– Но ты-то сам какого мнения, а? Дуг пожал плечами:

– Пес сделал лужу, и в его моче не было крови. Это хороший знак – возможно, внутреннего кровотечения нет. Надеюсь, собака сумеет выкарабкаться – на радость твоему сынишке. Думаю, вам стоит взять пса домой.

– Ничего себе! Послушай, Дуг, если бы я захотел завести собаку, я бы давно сделал это!

– Этот пес нуждается в постоянной заботе, – настойчиво проговорил Нельсон.

– Вот именно. Поэтому я настаиваю, чтобы он остался у тебя.

– Я же не ветеринар, напомню. За псом нужен постоянный уход, а там за дверями сидит маленький мальчик, который может и хочет заботиться о собаке. Так что, как ни крути, пса должен забрать ты.

У Люка не было ни малейшего желания брать домой собаку – он едва справлялся с Хани и Джошем.

– Он ваш пациент, доктор Нельсон.

– Я мне кажется, что это вы принесли его сюда, шериф Маккензи, – возразил доктор.

– Лишь по необходимости. Это был мой долг, знаешь ли.

Пока мужчины препирались, Хани украдкой наблюдала за молодым врачом. Несмотря на очки, за которыми прятались проницательные карие глаза, и слегка редеющие волосы, Нельсон был мужчиной недурной наружности. Хоть и ниже Люка, Дуг был таким же мускулистым и сильным – сказывались годы черной работы у отца Синтии в Орегоне, где будущие супруги и полюбили друг друга. Получив медицинское образование, Дуг женился на Синтии, и молодая семья переехала в Стоктон.

– Давай договоримся, Люк, – усмехнулся доктор. – Ты возьмешь пса к себе, а я не стану брать с тебя деньги за лечение.

– Не говоря уже о ярдах бинта, – с надеждой добавила Хани.

– Следовало пристрелить его не раздумывая, – проворчал шериф. Веселые искорки в его глазах потухли. – А если серьезно, Дуг, как, по-твоему, воспримет все это Джош, если собака сдохнет? Видел бы ты, что было с ребенком, когда я попытался избавить пса от страданий.

– Он даже заговорил, – быстро проговорила девушка.

Брови Нельсона поползли вверх.

– Что-о? – вскричал он. – Джош заговорил? Отличный знак! Некоторые дети вообще позже других начинают говорить, и если Джош сказал хотя бы несколько слов, это означает, что скоро он будет болтать вовсю!

– Тогда, может, он не станет очень сильно огорчаться? – спросил Маккензи.

– Право же, не знаю, Люк. Хотелось бы верить, что все будет именно так, но… это весьма непросто… – Дуг засмеялся.

– Скажи нам, Дуг, что тебя тревожит? – поспешил спросить шериф.

– Знаете, я никак не могу взять в толк, почему Джош не воспринимает людей эмоционально.

– Эмоционально? – переспросила Хани, обмениваясь взглядом с Люком.

– Да. Ведь он же все понимает, как и любой шестилетний ребенок, потому что делает то, о чем его просят.

– Тогда почему же он не говорит? – недоуменно промолвил шериф.

– Вот этого я и не знаю. Он не воспринимает окружающих, как обычный ребенок.

Маккензи решил задать вопрос, который больше всего тревожил его:

– Но почему же он так замкнут и не раскрывает душу даже своему отцу?

– Могу лишь догадываться, – пожал плечами доктор.

– И что же это за догадка? – не отставал шериф.

– Что за догадка? – переспросил Дуг, обдумывая, как бы получше объяснить все приятелю. – Ты говорил мне, что Джошу было всего два года, когда убили его мать и бабушку. Потом какой-то фермер взял его к себе на ранчо…

– Это был Хуан Моралес, – перебил Нельсона шериф.

– Ну да. Так вот этот самый Хуан Моралес увез Джошуа в Мехико, где он провел целых два года.

– Да, он был там до четырех лет, – нетерпеливо проговорил Люк.

– К этому времени твой мальчуган, наверное, знал уже немало слов, иначе Моралес сообщил бы тебе, что Джош вообще не говорит. А потом приехал ты. Ты говорил на незнакомом мальчику языке, да к тому же увез его из дома. Единственного дома, какой он знал. Скорее всего твой сын понимает и говорит по-мексикански. – Помолчав, Дуг добавил: – И еще. Боюсь, мальчик из-за этого тебе и не доверяет.

Хани подумала о том, что размышления Нельсона не лишены здравого смысла, но ее все же терзали сомнения.

– Этим можно было бы объяснить, почему Джош отворачивается от отца. Но отчего он со всеми так себя ведет?

Дуг невозмутимо пожал плечами.

– Возможно, сейчас он вообще никому не доверяет.

– Вот в этом, черт возьми, можно не сомневаться, – проворчал Люк. – Только мне это и без врача было ясно.

Хани украдкой взглянула на шерифа: она понимала, как глубоко задеты чувства этого гордого человека.

– Ну ладно, это всего лишь догадки, – заявил Нельсон. – У меня другая специализация. Вот если бы вам надо было вылечить кашель или вправить вывихнутую руку, то я бы с радостью помог. И я не ветеринар, хоть вы и притащили мне раненого пса. Я так же мало смыслю в психологии, которую изучают в Европе. Я получил степень в Калифорнии, а не в Париже и не в Вене.

– А кто это – психология? – спросил Люк.

– Психология изучает поведение людей, – объяснил Нельсон. – Я знаю об этой науке лишь то, что прочел в медицинских журналах, которые получаю по почте. Какой-то невропатолог даже открыл во Франции клинику, где лечат истерию и тому подобные заболевания. Там удачно применяют гипноз. А в Вене есть некий доктор Джозеф Брейер, который занимается поведением людей и называет все это психоанализом.

Дуг принялся перебирать стопку журналов, лежащих на столе.

– Кстати, недавно я прочел весьма любопытную статью, – сообщил он. – Ага, вот она. – Нельсон взглянул на журнал. – Ее автор – врач из Франции Жан Шарко. Он профессор-патологоанатом.

– Дуг, все это для меня китайская грамота, – заметил Маккензи.

Доктор вручил Хани журнал:

– Возьмите это с собой, я хочу, что вы оба прочли статью. Она поможет вам многое понять. – Он помолчал. – А подумайте-ка вот о чем. Будь вы на месте Джоша, стали бы вы доверять людям? Не забывайте, что ему только шесть лет. Мальчик знает лишь то, что бабушка и мама оставили его, а потом его разлучили с лучшим другом – Моралесом. Кстати, я уверен, что Джошу известно о том, что и Хани его покинет. – Дуг осуждающе поглядел на шерифа. – Ты же сам сказал ему об этом… Так что можно не сомневаться: ребенок уверен, что и отец недолго будет с ним. Джош, возможно, не решается привязываться к людям из-за боязни неминуемой разлуки с ними. – Доктор выразительно посмотрел на Хани.

Девушка догадалась, что Синтия посвятила мужа во все их отношения.

Дуг положил ноги на стол, закинул руки за голову и потянулся, глядя в потолок.

– Кажется, я уже неплохо разбираюсь в психологии, – заявил он. – Может, мне стоит заняться этим делом?

Люк застонал и принялся мерить комнату шагами. Хани в раздумье молчала, а затем с тревогой взглянула на Нельсона.

– Так что же, по-вашему, нам делать?

Шериф остановился и бросил на девушку сердитый взгляд. Легкость, с которой Хани разговаривала с Дугом, раздражала его гораздо больше, чем сам вопрос.

– Да, доктор Нельсон, что вы посоветуете? – спросил он, солидно откашлявшись.

– Я посоветую окружить Джоша любовью. Постарайтесь понять его. Не опускайте руки. Джошуа непременно снова научится доверять людям. Раковина, в которой он прятался, дала трещину. Случай с собакой доказывает, что ребенок готов отвечать кому-то, пусть даже просто дворняжке.

– А если собака сдохнет? – спросил встревоженный Люк.

Уверенность Дуга как рукой сняло.

– Тогда у вас возникнут серьезные трудности, – заявил доктор.

Нахмурившись, Люк скрестил руки на груди.

– Так чем же кормят больных собак? – поинтересовался он.

Глава 12

– Думаете, он сумеет выкарабкаться? – тихо спросила Хани.

Прошло уже больше суток с тех пор, как они принесли раненого пса домой. Люк стоял рядом с девушкой и накачивал ручным насосом воду для чайника.

Услышав вопрос Хани, шериф взглянул на сына. Мальчик сидел на полу в своей спаленке, возле него в ящике лежала собака.

– Надеюсь, – пробормотал Люк и, подняв тяжелый чайник, понес его к плите.

– Люк, я прочла журнал Дуга, и у меня возникли кое-какие мысли о Джоше. Он очень пугается, когда слышит выстрелы.

– Конечно, пугается, а как же, – рассеянно заметил Маккензи.

– Я вспомнила случай в церкви. Джоша просто трясло от страха. И это не было обычным испугом, – продолжала девушка.

– На что вы намекаете?

– Может, это как-то связано с тем, что ему пришлось пережить? Правда, Джош тогда был совсем мал, но страх мог надолго поселиться в его душе.

– Да уж, он был совсем крохой, – скептически проговорил шериф.

– А что, если он не помнит осознанно, что тогда напутало его, но в глубине его сознания звуки выстрелов запечатлелись очень ясно и мальчик до сих пор не может слышать пальбу? К тому же не исключено, что в его сознании выстрелы ассоциируются с большой потерей. В его случае это потеря мамы и бабушки, хотя, конечно, Джош и не понимает этого.

– Я по-прежнему не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что он сторонится меня, – холодно произнес Маккензи.

– Вы все время носите на поясе в кобуре именно тот предмет, который больше всего пугает ребенка, – заметила Хани.

– Вы полагаете, что он боится меня из-за кольта? Хани покачала головой.

– Джош, по-моему, боится потерять вас. Если в его сознании грохот выстрелов ассоциируется с потерей, то… – девушка развела руками, – …почему бы и нет?

– По-моему, Дуг напрасно забил вашу голову всеми этими психологическими штучками.

– Может, вы и правы, – зевая, проговорила девушка.

– Вы устали?

Хани подняла глаза и встретилась с пронзительным взглядом Маккензи.

– Да, немного, – призналась она. – Мы с Джошем не спали почти всю ночь. Мне кажется, мальчик боялся, что уснет, а в это время собака умрет.

– Вам не помешает отдохнуть, Хани, – ласково промолвил шериф. – Я сам тут со всем управлюсь.

Ласковое обращение подействовало на девушку куда сильнее, чем все их ссоры и гнев Люка.

– Вы уверены, что справитесь? – нерешительно спросила Хани.

Глаза Маккензи согревали ее своей теплотой.

– А как же быть с грязными тарелками? Кто уложит Джоша?

– Вообще-то я смогу все это сделать, – усмехнулся шериф. – Вы не забыли?

Хани с подозрением взглянула на него.

– А вы хорошо себя чувствуете?

К ее удивлению, Люк засмеялся. Ей еще ни разу не доводилось слышать этот звук. Сердце девушки неожиданно заколотилось, и она улыбнулась шерифу в ответ.

– Со мной все в порядке, – заверил ее Маккензи. – Признаюсь, в моей душе впервые за много лет затеплилась надежда. Если в словах Дуга есть хоть доля правды, Джош очень скоро поправится.

Хани невольно погладила шерифа по руке.

– Будем надеяться, что собака выживет, Люк…

Маккензи перевел взгляд на сына, сидящего в спальне.

– Да-а… – протянул он. – Будем надеяться.

Хани направилась в свою комнату, но в дверях задержалась.

– Я просто немного подремлю. Разбудите меня, если что…

– Да, я непременно разбужу вас, – вымолвил Люк.

Девушка уютно устроилась в постели и проснулась, лишь когда ласковые лучи утреннего солнца осветили все вокруг. Она с ужасом поняла, что проспала всю ночь.

Схватив халат, она выбежала из спальни. Отец и сын спали на полу около собаки. Пес не мигая смотрел на Хани, слабо виляя хвостом, выглядывающим из-под бинтов. Девушка улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.

Она чувствовала себя на редкость умиротворенно.

Хлопоча на кухне, Хани пробормотала:

– Боже мой! Нет ничего лучше хорошего сна!

Хани снова улыбнулась. Ее настроение было под стать яркому солнечному утру, но не только сон был тому причиной. В ее душе возникла странная уверенность, что и с собакой все будет хорошо, и Джош непременно поправится, и шериф Маккензи, возможно, не так уж плохо относится к ней. За последние двадцать четыре часа они не сказали друг другу ничего обидного!

И вдруг девушка замерла.

– Хани Энн Бер! – строго сказала она себе. – Давно ли тебя стало волновать отношение Люка Маккензи? Как бы не пришлось потом плакать.

Но, несмотря на собственное замечание, произнесенное вслух, она не перестала улыбаться и принялась за приготовление завтрака.

Когда некоторое время спустя Люк вышел из спальни Джоша, Хани уже сидела за столом с чашкой кофе. В печке пеклись бисквиты, а на плите в кастрюльке пыхтела каша.

– Господи! – простонал, потягиваясь, шериф. – У меня такое чувство, словно я упал с лошади и получил по спине копытами.

Хани с нежностью взглянула на него.

– Надеюсь, вы не спутали себя с собакой? – улыбнулась она. – Ведь это она пострадала от лошадиных копыт. Но если это, конечно, поможет вам, то, может, стоит нанести визит доктору Нельсону? Думаю, у него еще остались бинты, и он не разучился бинтовать.

– Очень смешно, но, пожалуй, чашки кофе хватит. – Люк налил себе кофе и поставил кофейник на стол.

– Может, и собаке налить кофе вместо воды? – Поймав его недоуменный взгляд, Хани поддразнила шерифа: – Ведь на пса не одна лошадь, а целая упряжка наехала.

Откинувшись на спинку стула, Люк отхлебнул горячего бодрящего напитка.

– А вы всегда по утрам болтливы, как сойка?

– Поосторожнее со своими замечаниями, а то как бы я не запела, – пригрозила девушка. – Уж мне-то хорошо известно, как вы цените мое пение.

Подперев голову руками, Маккензи посмотрел на девушку.

– Вы напоминаете мне моего брата Клива. С другим моим братом, Флинтом, мы то и дело угрожали отколотить Клива, если он не перестанет улыбаться по утрам.

Хани подозрительно поглядела на шерифа.

– Теперь-то я понимаю, чего лишилась: ведь у меня нет братьев. – Робея под его проницательным взглядом, девушка поспешила переменить тему: – На завтрак есть горячие бисквиты и каша. Хотите?

Люк покачал головой:

– Нет, пожалуй, я лучше еще кофейку выпью. Уж больно хорош он сегодня. – С этими словами шериф подлил кофе в обе чашки.

– Думаю, вы чувствуете себя гораздо лучше, чем говорите. Во всяком случае, вы только что отпустили мне первый комплимент, – с обворожительной улыбкой промолвила Хани.

– Братец, Флинт не уставал говорить нам, что чем девочка привлекательнее, тем менее вкусный кофе она варит.

– Да-а… Не стоило мне надеяться на комплименты. Зато мне всегда приятно выслушивать мудрые изречения ваших братьев в вашем исполнении. Помнится, вы еще в Сакраменто цитировали их. Нет сомнений, брат Флинт хорошо знает женщин, – с усмешкой произнесла она. – А у вас есть еще братья или сестры?

– Нет, только Флинт и Клив. – Я – старший, Клив – младший.

Хани подумала о том, были ли младшие братья Маккензи под стать красавцу старшему брату. Из рассказов Люка о братьях девушка заключила, что Клив был легким и веселым человеком, а Флинт – придирчивым и нелишенным высокомерия.

– А где сейчас ваши братья? – поинтересовалась она.

– Не знаю точно. Они уехали из дома в шестьдесят втором – чтобы присоединиться к конфедератам. С тех пор я ничего о них не слыхал.

– Ничего не слыхали целых шесть лет? – изумилась девушка. Скорее всего братья погибли на войне.

– Я знаю, о чем вы подумали, но здесь вы ошибаетесь. Братья в состоянии сами позаботиться о себе. Флинт слишком умен, чтобы попасть в ловушку янки, а Клив способен выпутаться из любого переплета. – Люк рассмеялся. – Нет, с ними все в порядке. Еще не родился тот янки, который сумеет опередить, перехитрить или одурачить их. – В глазах Люка загорелся горделивый огонек.

– Но как же они узнают, где найти вас? – тихо спросила Хани.

– Наши пути обязательно пересекутся. Зная моих братьев, можно не сомневаться, что они разыщут бандитов, которые напали на ранчо. – С улыбкой Маккензи добавил: – Флинт способен отыскать муравьиный след в песчаную бурю, а Клив попадает в глаз комара с трехсот ярдов. – Улыбка исчезла с лица Люка, он задумчиво посмотрел вдаль.

– И вы наверняка были бы с ними, если бы не Джош, – догадалась девушка.

– Все это больше касается меня, а не их. – Они обменялись долгим взглядом, и Люк продолжил: – Когда я вернулся на ранчо, мне пришлось разыскивать Хуана Моралеса, у которого находился Джош. А потом оказалось, что Джош не может говорить. Думаю, Сара бы хотела, чтобы я сделал все возможное, поэтому я не смог оставить его там. Вот так мы и оказались в Калифорнии.

– Но почему именно в Калифорнии? Почему бы вам не остаться на ранчо?

– Я заезжал туда в надежде встретить там братьев. Один бродяга сказал мне, что видел на ранчо Флинта. Но… он уехал.

– Но почему же вы не остались там?

– Техас просто обнищал после войны. На восстановление ранчо и на запасы было нужно немало времени и денег, а у меня на руках был четырехлетний сынишка и ни цента в кармане. Бродяги сообщили мне, что Флинт отправился в Калифорнию, поэтому я тоже поехал сюда и осел в Огоктоне. Но как только представится возможность, я присоединюсь к братьям и продолжу поиски бандитов.

– Значит, Дуг был прав. Как только Джош начнет доверять вам, он тут же вас и потеряет, – заметила Хани.

Желая утешить девушку, шериф широко улыбнулся и сказал:

– Ненадолго. Лишь до тех пор, пока я не покончу с этим затянувшимся делом. А потом мы вернемся в Техас. Надеюсь, Флинт не найдет этих негодяев без меня. В ярости мой брат становится неуправляемым.

– А я-то думала, что вы преданны закону и порядку, шериф Маккензи.

– Так и есть, именно поэтому я и хочу найти людей, издевавшихся над моими родными.

– И вы намереваетесь арестовать убийц и привести их в суд? – поинтересовалась Хани.

– Когда я разыщу их, у меня при себе не будет шерифской звезды. – Люк поднялся. – Ладно, пожалуй, пора и за дела браться. Позовите меня, если понадоблюсь. – Остановившись у двери, шериф снял с крючка свою шляпу и с улыбкой оглянулся на девушку. – А ты сварила отличный кофе, сойка.

Он ушел, а Хани все еще сидела за столом. «Забавно, как один случай может изменить судьбу человека», – подумала девушка. Ведь только вчера они с Люком спорили и ссорились. А потом произошла вся эта история с лошадьми и собакой. А кончилось тем, что они разговаривали все утро, как старые друзья.

Отодвинув стул, девушка встала, собрала чашки и понесла их в раковину.

– Но ведь на самом-то деле ничего не изменилось, – прошептала она.

Вытерев стол, Хани заглянула в комнату Джоша. Мальчик сидел на полу, положив голову собаки себе на колени. Девушка присела рядом.

– Ну как дела у нашего дружка? О-о! Кажется, песик немного ожил, – весело проговорила девушка.

Не обращая на нее внимания, ребенок продолжал поглаживать голову собаки.

– Как мы назовем его? – спросила Хани.

Мальчик не ответил, и она твердо сказала:

– Вот что, молодой человек. Теперь я точно знаю: вы понимаете меня, так извольте отвечать. Только так мы сумеем договориться, Джошуа Маккензи; если вы хотите оставить у себя эту собаку, ей надо дать имя, чтобы она знала, что вы ее новый хозяин.

Мальчик поднял голову и так взглянул на Хани, что сердце у нее защемило.

– Амиго, – прошептал ребенок дрожащим голосом.

– Амиго? Кажется, по-испански это друг, не так ли? – В глазах девушки заблестели слезы, но она заставила себя улыбнуться. – Значит, друг. Отличное имя, малыш. – Девушка обняла Джоша за плечи. – Смотри-ка, Джош. Нашему псу нравится новое имя.

И в самом деле – Амиго слабо завилял хвостиком.

– А теперь, по-моему, нам пора поговорить. С этого дня наша жизнь изменится. Теперь на свои вопросы я хочу получать ответы.

Когда Люк вернулся домой, он услышал из окна голос девушки:

– Итак, эта карта называется «дама».

К удивлению шерифа, мальчик промолвил:

– Хани.

– Ну да, некоторое сходство со мной и в самом деле есть. Она, как и я, блондинка. И приносит удачу. – Помолчав, она спросила: – Ты, кажется, ничего не понял?

Люк неслышно шагнул в дом и застыл в дверях. Сын сидел за кухонным столом напротив Хани, а собака лежала у него в ногах.

Хани задумчиво провела пальцем по подбородку:

– М-м-м… Как бы объяснить тебе? Дама несет с собой свет и правду.

Правду! И Джош еще подумал, что его няня напоминает даму! Люк едва не засмеялся наивности ребенка. Все сходство заканчивалось на светлых волосах. Люк усмехнулся, но не сказал ни слова.

– Что ж, продолжим, – заявила Хани, посмотрев на следующую карту. – А это волшебный король, – объяснила она. – Отличная карта, Джош. Означает, что в жизни у тебя есть какой-то темноволосый человек – честный и добрый. – Хани понизила голос: – Но он также может быть суровым и высокомерным. – Девушка наклонилась к мальчику. – Думаю, мы оба знаем, о ком идет речь, а? – Она улыбнулась.

Джош на мгновение задумался.

– О моем папе, – промолвил он.

Закатив глаза, Хани кивнула, на что мальчик весело рассмеялся.

Люк улыбнулся: он впервые в жизни слышал смех собственного сына.

И это был восхитительный звук.