Текст книги "Прости за любовь"

Глава седьмая

Мороженица «Аляска». Ондэ устроились на железных стульях перед входом. Олли сидит, положив ноги на соседний стул.

– Хм, здесь действительно делают обалденное мороженое! – Она вылизывает его до дна. – По-моему, они какой-то наркотик кладут в свой шоколад, меня так и пробивает!

Именно в этот момент мимо проходят два парня. На одном куртка с надписью «Surfer», на другом – с надписью «Fiat». Болтая и смеясь, они входят в мороженицу.

– Ой, кстати, последний «Fiat» меня тоже неслабо пробивает!

Ники смеется:

– А что, чуть посерфинговать тебе не катит?

– Скорее, нет… Я уже дала…

– Ох, Олли, по-моему, ты над нами издеваешься: не хочешь же ты сказать, что и с этим ты уже была…

– А по-моему, она все это говорит специально, потому что здесь я. Она хочет вызвать у меня угрызения, что я столького в жизни лишилась…

– Да нет, с ним мы только несколько раз в машине прокатились.

Тут на большой скорости к ним подлетает скутер и тормозит в миллиметре от них. Парень быстро выставляет подножку.

– А, вот вы где! – Это Джо, парень Эрики. – Я вас повсюду ищу.

– А мы решили прогуляться.

– Да уж, вижу.

Эрика встает и обнимает его. Они слегка касаются друг друга губами.

– Дорогой, мне ужасно нравится, когда ты ревнуешь.

– Какое – ревнуешь, я волновался. В Эуре устроили облаву, там была BumВumСar, так там арестовали кучу людей за ворованные машины, за запрещенные ставки и преступные организации.

– Ух ты, вот уж действительно бум-бум-бум! Даже преступная организация! – Олли спускает ноги со стула и допивает из стаканчика. – Вооруженная банда!

– Да я серьезно говорю. Мне рассказал Джанджи, он там был, он сумел сбежать, когда полиция приехала.

– Черт, значит, это правда. – Дилетта встает. – Джанджи тоже там был.

– Значит, вы тоже там были! – Джо в ярости смотрит на Эрику.

– Да я просто с ними пошла.

– Мне по барабану, с кем ты пошла; я не хочу, чтобы ты там находилась, и все.

– Ну конечно, – тряхнув головой, говорит Олли, – ты просто ревнуешь ее к Фернандо, который ставки собирает.

– Да очень надо! Я за нее волнуюсь, понятно? А если бы ее забрали? Там многих взяли, ты поняла или нет? – Он сжимает локоть Эрики. – Любовь моя, но почему ты мне не сказала?

– Ну не начинай! Ты как мой отец, отпусти ты меня! Я же тебе сказала: я была с подругами. – И чуть тише добавляет: – Я не хочу обсуждать это при них, хватит!

– Ладно, как хочешь.

У Ники звонит мобильник. Она вынимает из кармана свою маленькую «Нокию».

– Блин! Это мама! Что ей надо в такой час? Алло, мама, вот так сюрприз!

– Где ты?

– Извини, ты что, даже не поздороваешься со мной?

– Привет. Ты где?

– Уф ф! – Ники со вздохом возводит глаза к небу. – Я на корсо Франча, мы с девочками едим чудное мороженое. А в чем дело?

– Ну слава богу. Мы только что вернулись, и папа включил телевизор, а там в новостях сказали, что в Эуре хватают молодых людей, назвали несколько имен, и среди них – сын наших друзей, Фернандо Пассини…

– Кто?

– Ну да, он, ты же часто с ним куда-нибудь ходишь, не делай вид, что не понимаешь! Не зли меня, Ники, он ведь в твоей компании! Короче, назвали имена только совершеннолетних, а я вдруг подумала, не было ли и тебя там!

– Мама, о чем ты? Ты за кого меня принимаешь? – Ники округляет глаза от возмущения, заинтересованные подружки подходят поближе, а Ники машет им рукой, как бы говоря: «Вы что, не знаете, что случилось?» – Мама, а известно, за что их взяли? То есть – что они такого сделали?

– Слушай, я толком не поняла, что-то там с машинами, типа ворованные машины, какой-то stumpcar…

– Да нет, мама, это BumBumCar!

– Вот-вот! А ты откуда знаешь?

Ники сжимает зубы и соображает, как ей выкрутиться.

– А, тут приехал Джорджо, друг Эрики, и нам все рассказал. Он слышал это по радио; а мы даже ему не поверили…

Олли и Дилетта тихо смеются.

– Ну вот видишь, я же говорю! Слушай, а не пора ли тебе домой? Уже двенадцать часов ночи!

– Мама, ты что, Золушку себе в дочки взяла? Скоро буду, целую! Чмок, чмок!

– Значит, все, что Джо сказал, – правда?

– С чего мне врать-то?

– Ладно, девчонки, по домам, завтра всё из газет узнаем.

Ондэ идут к скутерам и к малолитражке. Олли садится на свой скутер, надевает шлем и заводит мотор.

– Да, вечерок-то не фонтан!

Ники улыбается:

– Знаешь, а мне кажется, это Джо вызвал полицию, так он ненадолго нейтрализовал Фернандо.

Дилетта смеется:

– Ну вы, две змеи! От вас отходить нельзя, а то вы вслед такого наговорите!

– Это точно! Ну ничего, я сегодня, прежде чем лечь, обязательно напишу ей в эсэмэс какие-нибудь гадости про вас с Олли!

И Ники заводит скутер и, поддав газу, летит, широко расставив ноги, наслаждаясь этой своей нехитрой маленькой свободой.

Глава восьмая

Алессандро по-прежнему стоит на террасе. Он смотрит вдаль, допивая свой пассито. И уходит в комнату. Ставит бокал на полку. Рядом с какой-то книгой. На этот раз это «Афоризмы. Песок и пена» Джебрана. «Семь раз я презирал свою душу. Первый раз – когда увидел, что она покоряется, чтобы достичь высот. Второй раз – когда заметил, что она хромает в присутствии увечных. В третий раз – когда я дал ей выбор между трудным и легким и она выбрала легкое. Четвертый…» Ну хватит. Не знаю, но когда тебе плохо, все, кажется, принимает двойное значение. Алессандро захлопывает книгу и ищет взглядом Пьетро. Его нигде не видно. Он всматривается, скользит взглядом по кому-то… нет, это не кто-то, а Андреа Солдини, стоит с высокой красоткой. Андреа ему улыбается. Алессандро улыбается ему в ответ и продолжает искать взглядом Пьетро. Не хотел бы я, чтобы… Он открывает дверь в спальню. Никого. Проходит дальше, к ванной. Дверь заперта изнутри. Оттуда раздается мужской голос: «Занято. Не видно, что ли: закрыто?» Это не Пьетро. Алессандро проходит в кухню. Окно распахнуто. Легкая светлая занавеска развевается на ветру. На кухне двое. Она сидит на столе, раздвинув ноги, он опирается о стол, стоя у нее между ногами. В его руке раскачивается вишенка, которую он то опускает, то поднимает перед лицом девушки. Та смеется и пытается поймать ее губами.

– Пьетро!

Пьетро оборачивается. Девушка, воспользовавшись этим, выхватывает у него из руки вишню и съедает ее.

– Вот видишь, что ты наделал. У меня из-за тебя вишню украли.

Девушка смеется, жуя вишню, и рот ее окрашивается в призывно-красный цвет.

– Какая вкусная! Я выиграла, мне еще одна причитается! Ты же сам сказал!

– Конечно, вот тебе еще одна.

И русская девушка, сплюнув косточку, кладет в рот вторую вишню. Пьетро подходит к Алессандро.

– Вот видишь, игра закончена. Я хотел ее немного помучить: съев одну, ей сразу хотелось другую, а я ей давал только в самом конце – вишенку и еще – пум! – Пьетро слегка ущипнул Алессандро между ног, – бананчик! – Пьетро смеется, а Алессандро сгибается пополам.

– Ну ты и кретин!

Русская девушка смеется и беспрепятственно съедает еще одну вишню. Алессандро наклоняется к Пьетро и тихо говорит ему:

– Слушай, у тебя двое детей, скоро тебе сорок, а ты все не меняешься. Неужели и я через три года буду таким? Я просто в шоке.

– Почему? Через три года столько всего изменится. Ты тоже женишься, и у тебя будет ребенок, и ты тоже попробуешь с иностранкой… ты, может быть, еще дальше зайдешь. Это как в рекламе «Адидас»: Impossible is Nothing… Слушай, мы можем пойти к тебе? Ну одолжи мне квартирку на сегодняшний вечер!

– Ты что, с ума сошел?

– Это ты сошел с ума! Когда мне еще попадется такая русская девчонка? Видел, какая красивая?

– Да, действительно.

– Что «действительно»? Смотри, какие ноги длиннющие, глянь, как она ест вишню… – Пьетро, присвистнув, снова щиплет его между ног. – Да, бананчик.

– Ай, хватит!

Русская снова смеется. А Пьетро, пытаясь убедить друга, вытаскивает из кармана пиджака конверт.

– Смотри, я закончил это дело с «Butch & Butch». Я нашел поправку, которая гарантирует вам еще два года пользования. Я уже послал заказное письмо и должен был вручить это не раньше чем через неделю. А вот я дам ее тебе сейчас. Идет? Представляешь, как ты будешь выглядеть? Ты не просто шеф, ты супершеф. А в обмен…

– Ну ладно, поедем ко мне выпьем чего-нибудь. И приглашаю также… – Алессандро кивает на девушку.

– Вот молодец, видишь, как легко с тобой можно договориться?

– Только не вмешивай меня в свои разборки с Сюзанной, выкручивайся сам.

– А чего выкручиваться-то? Я скажу, что остался допоздна у тебя. Это же правда?

– Ну да… правда.

– Подумай только, какое она чудо! Вишни, бананы и она. Настоящий русский салат оливье.

– Слушай, почему бы тебе вместо адвоката не устроиться на работу в кабаре?

– И ты бы писал мне тексты?

– Ладно. Жду вас внизу. Пойду попрощаюсь с Алессией. Кстати, с чего это ты…

– Знаю, знаю: я не должен был говорить ей о Елене, но я это сделал для тебя; вот увидишь, когда у тебя все наладится, ты еще вспомнишь обо мне…

– Почему это я вспомню о тебе?

– Ну ладно, когда наладится, сразу не вспомнишь. Но потом, через некоторое время, ты поймешь, что все это благодаря мне.

– Ну, так ты ничего не понял. У меня ничего не будет с Алессией.

– Почему это?

– Потому что я против служебных романов.

– А как же было с Еленой?

– Это другое дело: она пришла позже, и потом, она совсем в другом отделе.

– И что?

– А то, что Алессия – мой помощник.

– Так это еще лучше: вы можете заниматься этим на работе. Закрылись в кабинете – и вперед! И никто вам слова не скажет!

– Сделаем так: до этого места – большое спасибо. Ясно? Я пойду попрощаюсь, и поедем. Я что-то устал.

Алессия сидит в гостиной и болтает с какой-то подругой.

– Пока, Алессия, мы уходим, завтра в офисе увидимся. Я знаю, что нас вызывает главный. Не знаю, правда, зачем.

– Хорошо, завтра всё узнаем. – Алессия встает и целует его в обе щеки. – Спасибо, что зашел, мне было приятно.

Алессандро идет к дверям. У самого выхода стоят Пьетро и русская девушка. Но они не одни. Рядом с Пьетро стоят еще две девицы, абсолютно такие же, как та, с вишней.

– А они что?

– Она сказала, что без подруг никуда не пойдет. Давай, они только выпьют чего-нибудь! И потом – разве это не ваши модели? Ты же сам их выбирал.

– Да, но я выбирал для работы.

– Ну ты и душный! Да знаешь, сколько людей берет работу домой!

– Ясно. Значит, пока ты будешь работать, я должен буду разговаривать с этими двумя? Ты как хочешь, а я сразу лягу спать, у меня завтра очень важное собрание. Видишь, ничего не получается.

– А я, как всегда, все продумал! Посмотри-ка!

из-за спины Пьетро показывается Андреа Солдини.

– Ну как, идем? – И, чтобы придать себе уверенности, он берет за талию одну из девиц и, обогнув Пьетро, выходит из дома.

Пьетро подмигивает Алессандро.

– Вот видишь? Этим займется Солдини, прирожденный собеседник. Он сидел за столом справа от Елены.

– Ну да, я в курсе.

– Ты помнишь его?

– Да нет. Это он мне сказал.

И они выходят все вместе, неся пакетик с вишней, который Пьетро незаметно сунул себе в карман. Они садятся в машину.

– Черт! Какой класный мерс, это ведь новый ML, да? – Андреа трогает все, что можно, и откидывается на спинку сиденья. – И удобный какой!

Пьетро устраивается сзади, между двумя девушками.

– Да, неплохо тут… А девчонки просто сказочные… И еще – смотрите! Вуаля! – И он быстро вынимает из кармана пиджака бутылку пассито. – Еще холодненькое! Прошу! – И из другого кармана он вынимает стаканы. – Стаканчики, извините, из пластика. Невозможно иметь сразу все от жизни, но мечтать не вредно. Ибо счастье – это не цель, а стиль жизни…

Алессандро искоса смотрит на него в зеркало заднего вида.

– А это где ты услышал?

– Мне неприятно говорить это, но от Елены.

Елена. Елена. Елена.

– И часто ты с ней общаешься?

– По работе. Всегда только по работе. Ты же знаешь, сколько я работаю! – И Пьетро шутливо засовывает руку между ног одной из девушек, будто бы что-то ищет. – Вуаля! – В руке у него вишня. – А, вот почему они такие сладкие! – И сует ее в рот другой русской, та ест и смеется.

– Слушай, Алекс, а мы к тебе едем? – Алессандро кивает, и Андреа продолжает: – А как же… А как же Елена? Что она скажет, когда увидит нас с тремя вишенками?

Пьетро, наклонясь, хлопает его по плечу:

– Молодец, хороший вопрос!

– Елены нет, она в командировке и вернется через несколько дней.

– А, значит, мы спокойно можем…

– Да, только попрошу вас об одном одолжении.

– Ни слова об этой вечеринке, точно? – говорит Пьетро.

– Точно. Тогда еще одна просьба: не упоминайте при мне имя Елены.

– Почему это?

– Потому что вы заставляете меня чувствовать свою вину.

Пьетро таращит глаза, встречается взглядом в зеркальце с Алессандро и подмигивает ему. Так он обещает ему хранить секрет. Это нетрудно: они же друзья.

Глава девятая

Весенняя теплая ночь за приоткрытыми окнами не дает уснуть. Ники ворочается с боку на бок, вспоминая тот день, когда она познакомилась с Фабио. В каком-то полуподвале, изрисованном граффити, на импровизированной сцене несколько парней устроили концерт; мне нравится, как он поет: в стиле фанк, и слова цепляют, вот и Олли шепчет, что он – супер; он смотрит на меня, я – на него, он поет и улыбается мне.

Потом он несколько раз прокатил меня на своем скутере, потом – несколько раз сходили в кафе-мороженое, несколько стаканов пива в кафешках, первый поцелуй, потом – второй, уже у меня дома. А потом его фраза: «Ты – моя. Не оставляй меня никогда. Нам так хорошо вместе. Я тебя люблю». А потом началось: «Где ты была? С кем? Почему ты пошла со своими подругами на дискотеку, а не осталась со мной?» И тогда я поняла, что любовь – это другое. Это – когда чувствуешь себя легко и свободно. И сердце другого человека – не твоя собственность, оно не принадлежит тебе по какому-то договору, его любовь надо завоевывать, причем постепенно, изо дня в день. И что надо разойтись. Чтобы искать свой собственный путь. Фабио. Он сердито смотрит на меня, стоя в дверях. И говорит, что я ошибаюсь. Что нам хорошо вместе. И сжимает мне руки. Как будто бы так можно удержать того, кто хочет уйти. Сердце не удержишь. И Фабио уходит, повторяя, что я за все отвечу.

И слезы медленно сползают на подушку, а Ники обхватывает ее руками, чувствуя себя защищенной.

Ники не спится. Уже половина первого. Тихо поворачивается ключ во входной двери. В коридоре загорается свет.

– Говорю тебе, эти Фраскари – странная пара! Ты слышал: он злится, что она не хочет ходить с ним на танго! Да не любит она танцевать!

– Да, но для него это был бы просто знак любви! Я знаю, что она не любит танцы, но хотя бы раз в жизни она могла бы пойти ему навстречу!

– Да, но нельзя требовать от человека только потому, что он тебя любит, делать то, чего он не переносит. Он просто мог бы сказать: «Милая, делай что душе угодно, а потом вечером мы друг другу расскажем, чем занимались днем!» Так же лучше! И потом, обменяться впечатлениями…

– Ну да, ты вот, например, ходишь на аквааэробику, а я – на теннис…

– Вот именно: мне и в голову не придет тащить тебя барахтаться в воде еще с девятнадцатью другими дамочками!

– Представляешь, я один – среди двадцати женщин! Сколько, ты сказала? Двадцать женщин? Однако…

– Дурачок! Да они все невротички! Тебе самая лучшая досталась!

Звук сдвигаемых стульев – и тишина. Такая тишина наступает, когда двое целуются. И Ники, еще крепче сжав подушку, вдруг понимает, как же ее родители любят друг друга. Это незаметная, тихая любовь, которая сопровождает ежедневные заботы, общие дела и хобби каждого. Эта любовь рождается при совместных вечерних ужинах, шутках, тихом смехе, когда растут дети, когда обсуждаются дальнейшие планы. Да, родители любят друг друга. И ведь ни у того, ни у другого это не была первая любовь. Да, они любили до этого других. Может быть, чтобы понять цель своей жизни, надо попутешествовать. А может быть, первая любовь – это каждый раз, когда ты любишь по-настоящему.

Глава десятая

– Ой, как тут красиво… – говорит одна из русских девушек.

Алессандро улыбается: Елена никогда ему такого не говорила. Не успел он ответить, как в гостиную влетел Андреа и принялся по ней кружиться.

– Да, действительно очень красиво, серьезно… А, подожди-ка, я уже видел эти фотографии… Да, это Елена приносила их в офис, чтобы сделать рамки… хорошие! Это ведь фотографии твоих работ?

– Да. – Алессандро впускает Пьетро и трех русских девушек. – Итак. Это гостиная, здесь – ванная для гостей, там – кухня. – Он ходит по квартире, за ним – все остальные. – Комната для гостей и еще одна ванная, о’кей? Если вдруг это вам понадобится…. – Пьетро и Андреа с улыбкой переглядываются. – Да, – повторяет Алессандро. – Если вдруг. Самое главное – чтобы тихо было. Потому что уже почти два часа ночи. А я пошел спать. Туда. – Он показывает на дверь в глубине коридора.

– Не хочешь вишенку?

– Нет, я иду спать.

– А русский салат оливье?

– Нет. Спокойной ночи. Не шумите тут и, когда будете уходить, дверь тихо закройте. А то соседи жалуются, что я громко хлопаю дверью.

Пьетро разводит руками.

– Абсурд какой-то. Я подам жалобу.

Алессандро закрывает за собой дверь, быстро раздевается, чистит зубы и ложится. Включает телевизор и щелкает каналы в поисках чего-нибудь достойного внимания. Встает. Открывает шкаф, где всегда лежали вещи Елены. Пусто. Только маленькие мешочки с душистыми травами, которые она сама сшила. Он захлопывает шкаф, снова ложится, выключает телевизор, свет и закрывает глаза. На него накатываются воспоминания. Вот они в кино. Он берет билеты и вдруг вспоминает, что забыл кошелек в машине. Тогда Елена достала и протянула кассирше, очаровательной блондинке, деньги со словами: «Знаете, он, вообще-то, за равенство полов, но пока еще к этому не привык и, прежде чем дать мне расплатиться, всегда устраивает такие вот сценки». И он почувствовал тогда, что идет на дно. Или вот еще воспоминание. У него перехватило дыхание, когда она вошла в спальню и на ней было прозрачное белье… И тогда. На этом самом диване… бум-бум-бум… Со страстью… бум-бум-бум… С яростью… С бешеным желанием… бум-бум-бум! Но что это за звук? Бум-бум-бум. Алессандро просыпается.

– Кто там? В чем дело?

– Это Иления.

– Какая еще Иления?

– Иления Бурикова.

Да кто ты такая, хочется крикнуть Алессандро, знать тебя не знаю.

– Я Иления. – И тут он вспоминает о русских гостьях. И открывает дверь. – Слушай, там одному плохо стало…

– Кому?

– Ну этому, не помню, как его зовут. Моя подруга, Ирина, начала звать на помощь.

– На помощь? Да кто там зовет на помощь?

Алессандро, набросив майку, выбегает в коридор. Не успев вбежать в гостиную, он замечает на террасе Ирину: она свесилась вниз и кричит что есть силы:

– На помощь! На помощь! Здесь мужчине плохо! Он умирает!

В окнах напротив зажигается свет. Высовывается сосед с женой:

– Да не кричите вы так! Мы уже вызвали скорую!

Алессандро выскакивает на террасу и хватает русскую девицу за руки.

– На помощь! На помощь! Ему плохо! – Она кричит, как заезженная пластинка. – Помогите!

– Замолчи! Что ты устраиваешь? Кому плохо?

– Он там, в ванной!

Алессандро кидается в ванную. Там на полу лежит Андреа Солдини, весь в поту. Увидев Алессандро, он пытается улыбнуться.

– Мне плохо, Алекс, мне плохо…

– Да вижу я. Давай, расслабься, сейчас тебе будет лучше.

– Я сердечник, прости, напудрил нос…

– Что? Ну ты и кретин! Пьетро, Пьетро, где ты, Пьетро?

Алессандро помогает Андреа выйти из ванной. Из комнаты для гостей выходит всклокоченный Пьетро, по пути надевая рубашку, у него за спиной маячит русская, она улыбается, жуя вишню. Получше всякого ролика, успевает подумать Алессандро.

– Ну, что тут случилось?

– Да вот этот нанюхался кокаину, и ему плохо… Хотел бы я узнать, кто, черт побери, притащил ко мне домой коку?

Андреа с трудом дышит:

– Нет-нет, никто не виноват, мне его дали у Алессии.

– У Алессии?

– Да. Но кто дал – не скажу.

– Да мне наплевать, кто тебе его дал. Сюда ты принес.

– Я хотел произвести впечатление на девушек.

Пьетро подпирает его с другой стороны, и они заставляют его пройти немного.

– Да уж, хорошее ты на них произвел впечатление. Ты белый как мел.

Верушка все так же стоит в дверях спальни:

– Пьетро, иди сюда… Когда привезут фруктовый салат, ты же говорил…

– Сейчас-сейчас, видишь, у нас тут фруктовый коктейль…

С террасы выходят две другие девушки. Они уже успокоились.

– Все в порядке, скорая приехала. И с ней еще два карабинера.

Алессандро прошибает пот.

– Какие еще карабинеры? Их-то кто вызвал?

– Мы, мы, все как положено. У нас есть разрешение на работу.

– Да при чем здесь ваши разрешения! Здесь другие проблемы. – Он склоняется над Андреа: – Ты уверен, что ничего другого у тебя не было?

– Нет, то есть да… совсем немного… Пакетик под унитазом.

– Под унитазом? Да ты рехнулся! Надо было его в унитаз спустить!

Алессандро бежит в ванную, находит пакетик с небольшим количеством белого порошка и едва успевает бросить его содержимое в унитаз. В дверь стучат.

– Открывайте!

Алессандро спускает воду и бежит к дверям.

– Сейчас!

На пороге – два санитара с носилками, за ними – два карабинера. Им навстречу медленно двигается Андреа, опираясь на Пьетро.

– Быстрее, кладите его на носилки. И расстегните ему рубашку.

Один из санитаров командует:

– Давай, надо измерить ему давление!

– Добрый вечер. Что тут у вас случилось? – Карабинеры показывают удостоверения и входят. Один из них что-то записывает в блокноте.

– Что вы делаете? Что вы записываете?

– А что? Почему вы так взволновались? Я веду записи.

– Просто понять хотел.

– Это мы должны понять. Итак, нам позвонили, сказав, что здесь какая-то странная вечеринка.

– Странная вечеринка? – Алессандро вопросительно смотрит на Пьетро.

– Да это и не вечеринка даже: просто встретились старые друзья и зашли выпить немного…

– Я понял, понял, – кивает карабинер. – А это русские девушки, верно?

– Ну да, это модели, они у нас снимаются в рекламном ролике…

– А, значит, работа… Так вы, как я понимаю, продолжаете работу? Сверхурочную?

– Вы на что-то намекаете?

Пьетро чувствует, что Алессандро перегибает палку.

– Извините, можно с вами переговорить? – Он увлекает одного карабинера на кухню. – Могу я вам предложить что-нибудь?

– Спасибо, я на службе.

– Слушайте, – Пьетро склоняется к нему с заговорщицким видом, – это отчасти моя вина. У нас тут был небольшой праздник, и у меня уже складывались отношения с одной из девушек…

– Понятно. И что дальше?

– Подождите-ка, я вас сейчас познакомлю… Верушка, можешь подойти на минуточку?

Верушка подходит. На ней – длинная майка, из-под которой видны ее потрясающие ноги.

– Слушу, Пьетро! – смеясь, говорит она.

– Слушаю, надо сказать – слушаю!

– Ну хорошо, слушаю… – Она снова смеется.

– Верушка, я хотел познакомить тебя с нашим карабинером…

Тот подносит руку к фуражке и отдает честь:

– Очень приятно. Альфонсо.

– Видишь, Верушка, какая у них красивая униформа?

Верушка, смеясь, трогает пуговицы на мун дире:

– Да, и столько на ней пуговичек… таких маленьких, как вишенки.

– Молодец, умница! Видите, Альфонсо, Верушка находит прямую связь между вашей формой и изначальной природой… В общем, мы проводили время в приятных беседах с нашими русскими подругами. И больше ничего.

– Понятно, понятно. Но, поскольку соседи звонили и утверждали, что здесь непонятная вечеринка и крики, вы понимаете…

– Конечно. Принять меры – это ваша прямая обязанность.

– Так точно.

Они возвращаются в гостиную. Андреа по-прежнему лежит на носилках, правда, он чуть порозовел. Остальные девушки и Алессандро стоят рядом.

– Ну как, уже лучше?

– Лучше… – говорит Андреа.

Один из санитаров поднимается:

– Все в порядке. У него была странная аритмия. И, поскольку он сердечник, мы ему ввели кардиотоник.

Пьетро немедленно отзывается:

– Да, не надо было ему кофе пить.

– Конечно. Самое большее – одну чашечку утром, а уж вечером – нельзя.

Карабинер кладет в карман блокнот.

– Ну, раз все в порядке, мы можем идти. Сделайте потише музыку. Вы видите, ваши соседи не выносят шум.

– Не волнуйтесь. Сейчас все пойдут по домам. – Алессандро смотрит на Пьетро. – Все, праздник закончился.

– Да-да, конечно. – Пьетро понимает, что сейчас не стоит спорить.

Санитары забирают носилки и выходят. За ними следуют карабинеры. Вдруг тот, что до этого молчал, останавливается.

– Извините, можно воспользоваться туалетом?

– Конечно. – Алессандро ведет его к ванной. И вдруг видит, что пакетик все еще плавает в пузырях воды. Он подскакивает к бачку и резко спускает воду. И выходит, закрыв за собой дверь. – Извините, я совсем забыл, что в этой ванной плохо работает бачок. Пройдите, пожалуйста, в тот туалет, это мой личный.

Проведя его в другой туалет, он закрывает за ним дверь и стоит, как на страже, улыбаясь другому карабинеру. Но тот, заинтересовавшись, устремляется к первой ванной. Алессандро бледнеет. Но Пьетро опережает его: одним прыжком он оказывается между ними.

– Я извиняюсь, но тут действительно неисправен бачок. Через минуту освободится другой туалет. Альфонсо, я хотел бы вас поблагодарить за любезность. Хотите вишни?

– Я не люблю вишню.

Пьетро смотрит прямо ему в глаза. Он никогда не боится. Или, может быть, просто не показывает виду. Это его сильная сторона. Он всегда спокоен, выдержан и часто блефует, даже в очень напряженных процессах. Алессандро со вторым карабинером возвращается в гостиную.

– Спасибо.

Альфонсо в последний раз с подозрением смотрит на Пьетро и Алессандро.

– Не заставляйте нас возвращаться. Если мы придем еще раз, мы будем с ордером… – И они выходят, громко хлопнув дверью.

Алессандро выходит на террасу. Соседи потушили свет, легли спать. Алессандро смотрит вниз и едва различает отъезжающую скорую помощь и машину карабинеров. Он уходит с террасы.

– Молодцы. Если вашей целью было устроить мне ночь ужасов, вы преуспели.

– Это можно использовать для какого-нибудь нового ролика.

– Пьетро, мне не смешно. Давайте уходите. Уже половина четвертого, мне надо поспать. Завтра у меня в полдевятого важное совещание, я даже не знаю, о чем речь. Забирайте русских подруг и идите на все четыре стороны.

– Ну не заводись, а то у нас комплекс вины начинается…

– Хм, – говорит одна из девиц, – а у нас гость – это святое.

– Ну вот, когда приедем снимать фильм в Россию, все будет по-другому; а пока мы здесь. И никто тут не виноват. Просто мне действительно надо поспать… прошу вас.

Андреа подходит к Алессандро:

– Прости, что я устроил этот дебош, я просто хотел произвести на них впечатление…

– Да ладно, я рад, что тебе лучше.

– Спасибо, Алекс, правда спасибо!

И вот эта странная компания наконец-то уходит. Прежде чем лечь, Алессандро заходит в тот якобы не работающий туалет. Пакетика уже не видно. Он хорошенько моет все вокруг. Никаких следов. Он выключает свет и идет в спальню. Снова вытягиваясь на кровати, он думает: «Ну и вечерок… Интересно, где сейчас Елена…» И с этой последней мыслью Алессандро засыпает.