Текст книги "Гибель советского ТВ"

«Комсомольская правда», А. Косульников: «Фактически «До и после полуночи» никто официально не закрывал. Молчанов просто собрал группу и сообщил о своем решении расстаться с телевидением.

Возможно, последней каплей стало то, что в проекте нового штатного расписания, подписанном Л. Кравченко, Молчанов, прежде значившийся политическим обозревателем (коих на ЦТ единицы), оказался просто обозревателем (коих пруд пруди). При этом особенно примечательно то обстоятельство, что в свое время нынешний председатель компании лично пригласил Владимира Кирилловича, работавшего тогда в АПН, на ЦТ.

Потом, как известно, погода изменилась. Молчанов решительно шел против ветра: распрощался с КПСС, отказался вести «Время» и «120 минут» (была такая утренняя информационная программа, которую сам Молчанов в одном из интервью назвал «самой неудачной на ЦТ». – Ф. Р.)».

А вот как среагировал на этот поступок Молчанова сам Кравченко. В коротком интервью той же «Комсомолке» он заявил: «Я весьма сожалею о случившемся и не совсем понимаю, почему Владимир закрыл передачу. Я в ее работу никогда не вмешивался. В любом случае двери ЦТ для Молчанова всегда открыты».

Однако было еще одно интервью Кравченко (оно опубликовано в конце мая в газете «Собеседник»), где он высказался по поводу своих взаимоотношений с Молчановым весьма откровенно. Вот его слова:

«Я очень любил «До и после полуночи». «Любил» в прошедшем времени, потому что, во-первых, передача стала хуже, а во-вторых, потому, что наша дружба с Молчановым расстроилась. Вы, наверное, сами заметили, что Володя в своих передачах может говорить и говорит все, что захочет. Я даже не считал для себя возможным опекать его в работе – настолько хорошо чисто по-человечески я к нему относился. Но иногда я его не понимаю. В одну из передач он пригласил профессора Капустина, который стал рассуждать на тему третьего раскола русского народа. Произошло это, по словам профессора, после октябрьского переворота, в 1917 году. Тогда, сказал профессор, русский народ раскололся на коммунистов и всех остальных. Я до сих пор не могу понять, как мог Молчанов, человек с утонченной психологией и интеллектом, не одернуть его, не задать один-два вопроса. Представьте себе, что завтра, поверив в эту философию, вы придете на работу и поначалу попробуете выяснить, кто русский, а кто нет. Затем расслоитесь по принципу коммунистов и беспартийных. Как работать тогда?

Но здесь дело даже не в этом. Речь идет не о политике, а о нравственности. Этот профессор, взлелеянный КПСС и Академией общественных наук, нес полную околесицу...»

Молчанов ушел с ЦТ в независимую телекомпанию «ТВ-прогресс». Однако затем грянул август 91-го, в «Останкино» сменилось руководство (на либеральное), и это позволило Молчанову и его товарищам вернуться обратно. Передача «До и после полуночи» вернулась к телезрителям. Но уже через пару лет из ее названия исчезло последнее слово и передача утратила свою былую форму – она стала чисто репортажной. О причинах этих изменений рассказывает В. Молчанов:

«Мы пошли на это сознательно, потому как интерес к телевидению значительно упал. Самым плодотворным был этап с 87-го по 91-й год, когда мы – «Взгляд», «Пятое колесо», Невзоров и я – сделали совершенно новое ТВ. Оно было самым интересным в Европе – совершенно точно. Это был пик интереса к ТВ. С 92-го интерес пошел на убыль. Появилась реклама. А под мои фильмы никто рекламу не даст. Фильм «Записки из мертвого дома» (в 1997 году он получил приз «ТЭФИ». – Ф. Р.) мы снимали из камеры смертников. Какая кока-кола и какие прокладки «Олвейс» дадут под это рекламу? Да, мы сознательно уменьшили хронометраж передачи, потому что если раньше мы работали два часа и люди нас смотрели до конца, то сейчас столько времени поздним вечером зрителя удержит разве что какой-нибудь боевик...»

В конце 1998 года передача «До и после полуночи» закрылась. Причина прозаична: производство требовало больших затрат, а после того как передача стала выходить на «REN ТV» (с осени 1996-го), где рекламное время значительно дешевле, чем на ОРТ, оправдывать себя она уже не могла. Однако Молчанов без дела не остался. Вскоре он приступил к съемкам новой передачи «Панорама» на РТР. Но она просуществовала недолго – до лета 2000 года. Затем у Молчанова появилось новое детище – передача под названием «И дольше века...», где ее автор встречался со знаменитыми людьми. Естественно, эти люди чаще всего подбирались на основе либеральных воззрений самого Молчанова. Это были: польский режиссер-антисоветчик Анджей Вайда, такой же антисоветчик писатель Василий Аксенов и т. д.

Чуть позже Молчанов затеял другой телепроект – «Помню... Люблю...», посвященный памяти самых знаменитых советских композиторов. Передача выходила в эфир больше года и включала в себя более трех десятков выпусков.

Из интервью В. Молчанова:

«В 93-м я дал себе зарок – политикой не заниматься. Тогда я снял фильм о спецназе и через три дня после съемок встретил их в «Останкино», когда его громили. Там же я нашел труп своего видеоинженера. После того что я увидел, политика мне омерзительна... Когда день за днем наблюдаешь, что и как обсуждает Госдума, на каком позорно низком уровне выясняют между собой отношения политики, возникает чувство непреодолимого внутреннего протеста. Я не хочу общаться и даже встречаться с ними в студии, не хочу показывать проблемы в их интерпретации, не хочу транслировать на страну их самолюбование и бесстыдство...

Я, конечно, разный. Я не грубый, но могу быть жестким, если это нужно. Я хорошо говорю по-русски. Это, может, мое единственное достоинство. Во всяком случае, как мне кажется, делаю меньше ошибок, чем многие другие ведущие. Я абсолютно спокойно общался и с Сусловым, и с зэками-смертниками, и с шахтерами, и со спецназовцами. У меня не было проблем в общении до последнего времени с нашими церковными иерархами. Теперь мне многое не нравится из того, что они делают...»

Говоря о своем неприятии политики, Молчанов в некотором роде лукавит. В своих передачах он часто возвращался к советскому прошлому, причем вспоминал его весьма негативно. Впрочем, это была типичная позиция большинства российских тележурналистов, которые зарабатывали себе авторитет на махровом антисоветизме. Однако в устах Молчанова эти антисоветские пассажи выглядели более чем странно, учитывая, что его отец был известным и преуспевающим композитором. Хотя, с другой стороны, в этом поведении тележурналиста не было ничего удивительного: многие сынки советских кумиров в итоге превратились в антисоветчиков. Среди них: Элем Климов, Андрей Смирнов, Виктор Ерофеев, Андрей Максимов и другие деятели.

И вновь вернемся к отрывкам из разных интервью В. Молчанова:

«Я не перетруждаю себя. Каждый свободный день мы с женой уезжаем в деревню. Огород завели. Мы очень любим там бывать. Еще каждый год бываем на море. Когда холодно – в Египте, когда тепло – на Мертвом море. Но это ненадолго – на неделю-две...

Я уже десять лет боюсь выходить на корт: у меня проблемы с позвоночником. Я прошел через руки доктора Касьяна, регулярно поддерживаю себя в НИИ спортивной медицины. Но опускаться себе не позволяю. Зимой катаюсь на лыжах у себя в деревне – в Рузе...

Для меня не существует темы отцов и детей, потому что окружение дочери, ее друзья – это чудесные ребята, очень информированные, может быть, чересчур инфантильные, но они знают гораздо больше, чем мы. Но есть то, что меня настораживает. Они же не понимают, в какое время живут. Деньги сейчас решают гораздо больше, чем в нашей юности. Поэтому они все ориентированы на эти экономическо-юридическо-финансовые институты. Что, на мой взгляд, скучно. Да, мы жили в гораздо более плохой стране. Но мы были романтичнее. Вот этой романтики в них мне не хватает...

Дочь не была обделена моим вниманием, но, не исключено, я что-то упустил в ее воспитании. Мне кажется, Аня не так образованна, как мне бы хотелось, через нее проходит слишком большой поток дурной информации – я имею в виду все эти глянцевые журналы, пошлые музыкальные программы, которым она уделяет чрезмерное внимание. В то же время она, на мой взгляд, недостаточно хорошо знает серьезную литературу, живопись, музыку... Но, может, я слишком придираюсь. Я сам в школе неважно учился, а в университете все наладилось. Надеюсь, и у Ани проснется настоящий интерес к знаниям. Она хочет быть психологом, и я это только приветствую – вполне перспективная профессия...

Мне не нравятся американские телеведущие. Они хорошо подготовлены. У них красивая речь, красивые зубы, но я не вижу людей. А каждую программу должен делать человек, тогда она приобретает индивидуальность. С положительным ли, отрицательным ли обаянием, но человек...

На ТВ очень легко заболеть «звездной» болезнью. И вообще нравы телевидения я определил как нравы областного драмтеатра. Придя в тридцать шесть лет на ТВ, может, в силу моего воспитания, которое мне дали родители, я по-прежнему не разучился стесняться. Меня раздражает, когда я гуляю по Арбату, ко мне подходят бесцеремонные люди и просят автограф. Но в то же время я страдаю от своей беспомощности перед людьми, когда они обращаются с более серьезными просьбами...

Наше телевидение должно стать более глобальным, а не замыкаться на обсуждении чисто русских проблем и новостей. «Стирать грязное белье» можно на местных каналах, федеральные должны быть более космополитичны. Там не должно быть никакого «соответствия национальной идее» и пропаганды патриотизма. Наверное, моя точка зрения сильно расходится с мнением нашего и. о. президента (речь идет о В. Путине. – Ф. Р.)».

Последний пассаж был произнесен тележурналистом в марте 2000 года и откровенно удивлял. В те времена Российское телевидение практически вообще не обсуждало чисто русских новостей и проблем, если не считать таковыми полоскание «грязного белья» разного рода поп-звезд и политиков. В итоге вопросы подлинно русской культуры были выведены за скобки Российского ТВ. Оно было именно космополитичным, чего Молчанов почему-то не заметил. Или, наоборот, все прекрасно видел и поэтому боялся, что при новом президенте – В. Путине – на Российское ТВ может вернуться пропаганда патриотизма (этого, кстати, опасались все российские либералы).

В наши дни Молчанов редкий гость на голубом экране. В последний раз в качестве ведущего он появлялся на нем в 2005—2006 годах, когда вел передачу «Частная жизнь». После ее закрытия он сосредоточился на работе на радио «Орфей» – с 2005 года он является ведущим передачи, посвященной классической музыке.

В. Молчанов с женой, которая работает на ТВ редактором (взрослая дочь Анна живет отдельно и недавно подарила родителям внука), обитают в доме в центре Москвы. Также они имеют дачу на Николиной Горе. Ездит Молчанов на джипе, при этом курит только «Беломорканал» (эту же марку ядреных папирос предпочитает и его жена).

У. Отт родился в конце апреля 1955 года в небольшом эстонском городе Отель (название переводится как «медвежья голова» – Отти Пяэ по-староэстонски). Отец Урмаса умер очень рано, и матери (она филолог по образованию) пришлось в одиночку воспитывать сына и дочь (она на четыре года моложе брата).

Детство Урмаса было вполне типичным для тех лет: ясли, детский сад, школа. В начальных классах он просто бредил мечтой стать пионером. Желание носить на шее красный галстук было столь сильным, что Урмас чуть с ума не сходил от зависти к старшеклассникам, у которых этот атрибут уже имелся. В конце концов в пионеры его приняли, однако радость от этого события была тут же омрачена. Прием совпал с днем рождения пионерской организации (отмечался 19 мая), и поносить галстук Урмасу довелось всего-то несколько дней. Затем начались каникулы, и на долгих три месяца галстук был отправлен в шкаф.

Урмас был отменным пионером и во всех начинаниях всегда норовил выделиться: будь то сбор макулатуры, металлолома или какое-нибудь иное мероприятие. Однако в старших классах пионерский задор Урмаса заметно пошел на убыль, а когда его приняли в комсомол, энтузиазм его и вовсе ушел в иное русло. Отныне он стал носить длинные волосы, заниматься теннисом и слушать «Битлов». Учеба от этого разладилась, и школу Урмас закончил с горем пополам. Естественно, с аттестатом, который ему выдали, ни в один приличный институт его брать не хотели, и в итоге он поступил в непрестижный педагогический в Таллине. Однако уже тогда его очаровало телевидение, и параллельно с учебой в педагогическом Отт поступил на курсы тележурналистов. Планы в уме он строил грандиозные – мечтал стать ни много ни мало телезвездой, но, увы, осуществиться им суждено было еще не скоро – пришла повестка из военкомата. Но Отт служить в армии не хотел. Очень многие его приятели изображали сумасшедших и получали нужные справки через психдиспансер, и Урмас тоже был к этому готов. Но поскольку он уже пробовал свои силы в качестве тележурналиста, ему резонно заявили: если ты достанешь справку, что ты псих, тогда на телевизионной карьере надо будет поставить крест. А такой поворот Отта совсем не устраивал. Короче, он отправился на призывной пункт.

Судьба оказалась благосклонной к будущей телезвезде, и он попал в «блатное» место – стал служить в ансамбле песни и пляски. Отт сначала пел партию баса, а затем переквалифицировался в ведущего концертов. Так незаметно, за ведением концертов, и пролетели два года службы.

В самом начале 80-х Отт демобилизовался и вернулся в Таллин. Стал работать на тамошнем ТВ, однако первое время звезд с неба не хватал. Все изменилось с началом горбачевской перестройки. Осенью 1986 года он стал вести передачу «Телевизионное знакомство», суть которой была проста – в ней Отт беседовал с известными людьми страны. В течение года ее с интересом смотрела вся Эстония (первый выпуск был посвящен Людмиле Гурченко), а год спустя она перекочевала и на ЦТ.

Вспоминает У. Отт:

«То, что я попал на Центральное телевидение, было совершенной случайностью. Мы записывали «Телевизионное знакомство» в Москве, мой режиссер закупил через «Останкино» технику, и вдруг кто-то его спросил: «Что вы все время снимаете?» Мой режиссер объяснил. И, как в сказке Андерсена, у него была с собой видеокассета. Потом много всяких слухов ходило по этому поводу. Например, говорили, будто какая-то миллионерша заплатила кому-то в «Останкино» за то, чтобы мне помогли сделать там карьеру. Но тогда, по-моему, в «Останкино» еще никому не платили, это были совершенно другие времена. Мне просто повезло...

Я думаю, истинная причина заключалась в том, что какой-то человек, который по своему рангу должен был отвечать за связи Москвы с республиканскими студиями, решил зацементировать свои позиции в аппарате бюрократии. Ему наверняка сказали: надо и другим республикам такой хороший пример показать – подумать только, Эстония, такая западная республика, которая не любит советскую власть, и вот надо же, задает вопросы московским знаменитостям... Я думаю, тут политика сыграла роль...»

Отт прав в том, что в деле его проникновения на ЦТ ведущую роль сыграла политика. Вот уже два года, как у власти в Кремле был Михаил Горбачев, который все увереннее вел дело к замирению с Западом. В советских СМИ ведущую скрипку стали играть либералы-западники, которые были заинтересованы в том, чтобы «окучивать» население в нужном им направлении. В итоге на том же ТВ вместо советских до мозга костей ведущих и обозревателей, вроде Валентины Леонтьевой, Игоря Кириллова или Юрия Жукова (был такой политический обозреватель), появились диаметрально противоположные деятели: американизированный Владимир Познер, европеизированные Владимир Молчанов и тот же Урмас Отт.

Поскольку первый же выпуск «Телевизионного знакомства», показанный по ЦТ, был тепло встречен зрителями, Отту был выдан карт-бланш на продолжение съемок. Как вспоминает сам ведущий:

«К своим первым передачам я очень готовился. Когда я уже попал в Москву, у меня появились знакомые, которым я мог позвонить и сказать: у меня вот с этим человеком будет интервью, расскажите мне что-нибудь о нем. Но это было достаточно редко, хотя на Западе все основано на консультациях, насколько я знаю. А потом, мне безумно нравится обманывать людей, делать вид, что я готовился...

Естественно, вначале я подбирал людей, которые мне были симпатичны. С какой стати я должен о негодяях делать передачу? Только потом я понял, что это не имеет никакого значения. Мне не жить с этим человеком в коммунальной квартире. Телевидение – это слишком дорогое удовольствие, а передача – это все-таки товар. Имеет она резонанс или не имеет – вот что важно...

Интуиция мне подсказывала, что именно этот человек мне нужен сейчас и что он не годится через месяц. Черт его знает почему, ведь, казалось бы, ничего не изменилось, те же условия, а человек почему-то для тебя теряет актуальность. И ты должен ждать нового подходящего момента, может быть, полгода, может быть, год. Ну, естественно, старался, чтобы чередовались мужчины и женщины, чтобы не были одни актеры...

Иногда приходилось получать и отказы. Например, мне не удалось с Каспаровым сделать передачу. Он все время отказывался. И тогда я сделал интервью с Анатолием Карповым. После этого Каспаров говорил, что я человек Карпова, а я вообще в шахматы играть не умею...»

«Телевизионное знакомство» выходило раз в месяц и собирало огромную аудиторию по всему Союзу. Подобных передач в те годы на ЦТ не было, и почти полуторачасовая беседа с какой-нибудь «звездной» личностью, естественно, не могла не привлечь к себе внимание людей. Хотя справедливости ради стоит сказать, что передача нравилась далеко не всем. К примеру, Никита Михалков в личной беседе с Оттом заявил, что его «Знакомство» работает на обывательские интересы». Сам ведущий отвечал на подобные упреки так:

«Многие журналисты предпринимают сейчас попытки объяснить успех передачи – дескать, ничего вроде внешне нет, человек сидит и о чем-то говорит. Но я лично могу объяснить, в чем секрет. Во-первых, мои собеседники – люди, к которым у общества повышенный интерес – Россия знает и любит своих героев. А с другой стороны – круг вопросов. Ведь у этих людей и раньше очень многие брали интервью, но такого колоссального взлета не было. Наверное, здесь есть и какая-то моя заслуга... Хотя сейчас стало очень модно на меня ссылаться с эдаким вывертом. В «Вечернем Таллине» одна дама – я ее не знаю и знать не хочу – берет интервью у Яака Аллика и выходит на вираж: «Ну, этот вопрос у меня получается в стиле Урмаса Отта, хотя я, так сказать, не поклонница...» Да я не хочу знать, поклонница она или нет! Но я точно знаю, что в данном случае она на мне спекулирует, потому что про Урмаса Отта наверняка прочитают. Другая отрицает мой стиль в журнале «Эстонская женщина». Ну, пусть изобретут свой!..»

К апрелю 1990 года в свет вышло 33 передачи «Телевизионное знакомство», героями которых были люди из самых различных сфер жизни: искусства, спорта, литературы, политики. Список гостей слишком велик, поэтому назовем лишь некоторых из тех, с кем встречался Отт: Евгений Евстигнеев, Майя Плисецкая, Олег Ефремов, Владислав Третьяк, Ирина Роднина, Виктор Тихонов, Святослав Федоров, Михаил Шатров, Генрих Боровик, Джек Мэтлок (тогдашний посол США в СССР) и многие другие.

Однако не все выпуски имели легкую судьбу. К примеру, летом 1989 года была записана беседа с главным редактором журнала «Огонек» Виталием Коротичем, который тогда оказался в немилости у тех кремлевских руководителей, кто противостоял либералам. В итоге российский зритель этот выпуск передачи так и не увидел, хотя в самой Эстонии ее показали – тамошнее партийное руководство поддерживало как раз либералов.

Вспоминает У. Отт: «Выпуск с Коротичем постоянно откладывался. Коротич долго общался по этому поводу с председателем Гостелерадио М. Ненашевым, но тот ему отвечал, что это редакция не ставит. А мне в редакции говорили совершенно другое: вроде бы у Коротича какие-то разногласия в ЦК, и якобы было какое-то совещание, на котором ему... И т. д. и т. п. На самом деле ничего подобного не было. Но все эти слухи на определенном уровне уже звучат как директивы. У Димы Крылова, который в «Спутнике телезрителя» второй раз дал анонс о том, что никто не знает, когда в эфире будет «Телевизионное знакомство» с Коротичем, были большие неприятности. За то, что не переговорил с руководством телевидения...»

В конце 80-х, на основе уже вышедших передач, Отт выпустил книгу, в которую вошли полные версии интервью. Книга тут же стала бестселлером, и на гонорар от нее Отт купил себе серебристый «Мерседес». Кстати, именно благодаря этому авто популярный ведущий угодил однажды в полицейский участок. Дело было так.

Однажды вечером Отт долго никак не мог завести свой «Мерседес», и за этим занятием его застали проезжавшие мимо полицейские. То ли потому, что на улице было слишком темно, то ли по какой-то иной причине, но стражи порядка (а они были русскими по национальности) не узнали в Отте знаменитого ведущего (а может быть, наоборот – узнали и решили показать, кто здесь хозяин) и заставили его проехать в участок. Там его наконец опознали и уже с извинениями отпустили домой. Отт был настолько возмущен, что на следующее утро позвонил министру внутренних дел и рассказал об этом инциденте. Министр пообещал разобраться, но о результатах этого разбирательства ничего не известно.

Этот инцидент очень наглядно характеризует то отношение, которое имело место у части эстонского населения – в основном у тех, кто был настроен националистически, – к Урмасу Отту. Не случайно, что осенью 1991 года, за несколько месяцев до развала СССР, ТАСС распространил весть о том, что Отт покидает Таллин и переходит на постоянную работу на ЦТ. Однако это оказалось неправдой – Урмас продолжал числиться в штате Эстонского ТВ, а в Москву ездил только на время работы над «Телевизионным знакомством».

Передача выходила на ЦТ до 1991 года, после чего перебралась на Московский канал (сначала ее выпускала компания «ТВ-прогресс», затем – «REN TV»). Летом 1992 года свет увидел последний выпуск «Телевизионного знакомства», после чего Отт передачу закрыл и уехал в Эстонию. Там у него появилась своя программа под названием «Карт-бланш», которая по своей форме была созвучна «Телевизионному знакомству» (те же беседы о жизни и творчестве со знаменитыми людьми, в основном из Эстонии, хотя были и российские звезды: Олег Янковский, Алла Пугачева). Тогда же Отт выпустил в свет свою вторую книгу – двухтомник «Плэй Бек» на 1200 страниц, в котором были помещены 30 интервью гостей «Телевизионного знакомства». Эту книгу, отпечатанную на добротной финской бумаге (100 долларов за штуку), прочитали не только в Эстонии, но и в других странах: в России, Америке.

В течение нескольких лет российские зрители практически ничего не знали о том, чем занимается их бывший кумир. Между тем эстафетную палочку от Отта на отечественном ТВ перехватили другие ведущие, тот же Андрей Караулов, который в начале 90-х запустил программу «Момент истины». Однако похожая по стилю на «Телевизионное знакомство», по форме она являла собой совершенно другое зрелище. Если программа Отта была больше камерной передачей, то «Момент» отличала чрезмерная жесткость и даже провокационность.

Сам У. Отт, касаясь своего отношения к этой программе, в одном из интервью сказал: «Караулова я смотрю. Не могу сказать, что я в большом восторге от его программы. Может быть, я слишком критически к нему отношусь. Но мне кажется, он честно делает свою работу. Я смотрю его передачи всегда, когда есть такая возможность и когда мне интересен человек, с которым он беседует. Но мне трудно его оценить объективно, потому что у него подтексты, которые мне непонятны...

Я как-то смотрел интервью Караулова с Юрским. Он спрашивает у человека: «Где вы были 31 октября?» А я не знаю, что случилось в России 31 октября. Понимаете? Там какие-то Шохин-Мохин, Чубайс-Мубайс – я не знаю, кто они. Какие-то правительственные деятели. Это мне известно. Но что они делают?..»

Все эти несколько лет, пока Отт был в разлуке с российским зрителем, он вел довольно замкнутый образ жизни. По-прежнему проживал в Эстонии в добротном доме один (его мать и сестра давно живут в Лондоне) со своей собакой и домработницей Фридой. У него не было ни любимой женщины, ни друзей, с которыми раньше он играл в теннис. Когда его спросили, что стало с его друзьями, почему он с ними перестал общаться, Отт ответил: «Они мне надоели. Один – пьяница, другой – дурак, третий – просто негодяй. Я дал себе слово, что никогда с этими людьми больше играть не буду. А новых партнеров я не нашел. Сам страдаю от этого».

Два раза в месяц на Эстонском ТВ Отт делал передачу «Карт-бланш», за которую получал приличные деньги. На эти деньги содержал гараж из двух иномарок, иногда позволял себе съездить за границу, откуда обязательно привозил компакт-диски с записями классической музыки. О своем тогдашнем заработке Отт рассказывал следующее:

«У меня нормальные условия. Хотя я думаю, что и в Эстонии, и в России есть люди, которые живут гораздо лучше, чем я. Какие-то восемнадцатилетние московские мальчики мне говорили, что каждую ночь позволяют себе проиграть в казино по 20 тысяч долларов. Я не могу. Я не хожу в казино. У меня другое отношение к деньгам. Вот когда мне было 30, я хотел как можно больше и быстрее. Сейчас я понимаю, что никто не знает, сколько проживет, и ничего не возьмешь с собой. Поэтому я успокоился...

Иногда я бываю очень скупой. Например, меня раздражает, когда я в Нью-Йорке должен дать таксисту со сдачи 25 центов на чай – больше, чем положено. У меня мало потребностей и запросов. Я не тот человек, который может купить на Рождество новую мебель или машину. Я трачу деньги на домработницу, счета и продукты. Но я вообще не тот человек, который на 5-й авеню может купить себе шарф за 400 долларов. Потому что я могу купить себе точно такой же за 50. Я такой, какой я есть. С кучей недостатков...»

Кстати, бывая за границей, Отт всегда поражался тому, что проживающие там бывшие советские граждане до сих пор его помнят. Много раз его останавливали прямо на улице незнакомые люди и выражали искреннюю благодарность за его деятельность в качестве ведущего «Телевизионного знакомства». А вот в Москве его уже многие не узнавали (в конце 80-х такого быть просто не могло). Например, однажды, в свой очередной приезд в Россию, Отт пришел на Красную площадь и познакомился там с милиционером. Страж порядка на протяжении всего разговора пристально вглядывался в собеседника и все никак не мог вспомнить, где же он слышал этот голос и видел это лицо. И так и не вспомнил.

Нельзя сказать, что на Российском ТВ не вспоминали про Отта. К примеру, летом 94-го была предпринята попытка реанимировать «Телевизионное знакомство». Однако в процессе переговоров Отт запросил слишком высокую, по московским меркам, цену, и передача вышла без его участия, да еще и под другим названием.

И все же «второе пришествие» Урмаса Отта на Российское ТВ состоялось. Произошло это в феврале 1998 года, когда на РТР появился первый после шестилетнего перерыва выпуск передачи «Телевизионное знакомство» (руководителем программы стала небезызвестная Анэля Меркулова). На этот раз местом ее действия стала не одна из студий «Останкино», а зал ресторана «Прага», где за шикарно накрытым столом (кстати, смотрелись они диковато, поскольку в то время миллионы россиян едва сводили концы с концами) происходила беседа ведущего с гостем. Откликаясь на это событие, А. Дементьева писала в мартовском номере «Московского комсомольца»:

«Во второе свое пришествие на экран Урмас не избежал заразы самолюбования, которая косит наших телевизионщиков десятками. Но он хотя бы сохранил долю самоиронии («я понимаю, что я как горячий эстонский парень не все схватываю»), и в отличие от наших хамоватых акул-каракул Отт – джентльмен, приятный во всех отношениях. Но если он сам по-прежнему интересен, то сделать интересной программу куда труднее: деталями биографии и даже постельными откровениями никого не удивишь – а придать программе горчинку необходимо, чтобы хоть чем-то отличаться от Бориса Ноткина (тоже ведь господин, приятный во всех отношениях). И Отт нашел, чем эпатировать «обнищавшие массы».

Еда! Буржуйская еда в ампирном ресторане: позолота, лепнина, официанты в напудренных париках. Батареи фужеров, смена вин. Едят, кажется, на серебре. Идея, в общем, не блещет новизной (когда у Сергея Шолохова в кадре голый искусствовед давал интервью, плавая в ванне, это было более оригинально). Но еда... Это то, что берет за живое. Так и ждешь, что бегущей строкой по низу экрана дадут меню – чего они там жуют. Под звуки арфы за спиной собеседника снуют осетры... «Вот это, пожалуйста, не уносите», – просит народная артистка Советского Союза, прервав свою исповедь на полуслове... «Вообще-то я не люблю, когда в передаче едят», – это собственные слова Урмаса Отта, но что делать – для еды человек раскрывает рот гораздо охотнее, чем для откровений, и какие бы ужимки и прыжки ни применяли ведущие, а водка развязывает язык собеседника лучше...»

Кстати, о длинном языке. Народная артистка Советского Союза, о которой идет речь в заметке, не кто иная, как Нонна Мордюкова. Так вот, во время откровенного разговора с Оттом артистка внезапно пожаловалась на свою жилищную неустроенность: мол, вот уже сколько лет проживаю в тесной однокомнатной квартирке. И надо же такому случиться, эту же передачу смотрел бывший премьер-министр России Виктор Черномырдин. Слова народной артистки задели его за живое, и уже на следующий день он лично позвонил Никите Михалкову и попросил не обижать любимую народом артистку – выделить ей приличную жилплощадь. И что бы вы думали – вскоре после этого звонка Мордюкова переехала в трехкомнатные апартаменты.

Между тем на многочисленные упреки в том, что у него в программе люди жуют, Урмас Отт ответил так: «На самом деле в передаче очень мало едят. Было всего несколько случаев. В основном это как декорация, как украшение. Я понимаю, что многих эта еда очень раздражает. Что же теперь, искать спонсора, который лучше соответствует нынешней ситуации в России, – делать передачи рядом с туалетом Казанского вокзала, в буфете с пирожками по пять копеек и бесплатным чаем?! Если Россия находится в кризисной ситуации, значит, на телевидении все с утра до вечера должны плакать? Во всем мире в основном люди бедные. В советские времена у нас привыкли: все, что продается в ГУМе, может позволить себе каждый. Теперь этого нет...»