Текст книги "«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели"

…В отличие от большинства водителей боевых роботов Лея не напяливала на себя охлаждающий жилет, предназначенный для поддержания оптимальной температуры тела. Вместо него она носила нечто, напоминающее полный летный костюм, и в этом заключалась половина ее преимущества перед другими водителями. То, что с виду напоминало летный костюм, было боевым костюмом времен Земного Союза. Чудо инженерии – даже по сегодняшним временам. Сейчас этот костюм спас ей жизнь, не дав превратиться в хорошо пропеченный кусок мяса.

Если бы Маклауд была в сознании, то услышала бы, как к ней подошли и попытались вытащить. И грязно выругались на неизвестном языке, так как от рывка она громко застонала, и неизвестные увидели ее лицо.

Солнечная система. Точка Лагранжа планеты Земля. Мостик джампера «Пепеладз».

22 октября 1977 года. 14 часов 50 минут

Навигатор Юнаги Фухимори с наслаждением потянулся руками в стороны, разминая затекшие мышцы спины и шеи. Удовлетворенный проделанной работой, он откинулся на спинку кресла. Несколько часов кропотливого поиска причины сбоя в навигационной системе прыгуна, который прерывался только на употребление энергетического витаминного напитка, наконец-то увенчались успехом. Причина сбоя найдена, и теперь автоматика сама все рассчитает и устранит. Осталось только ждать.

Капитан находилась на своем рабочем месте, отслеживая всю информацию, приходящую с планеты. Хмурое лицо и сложенные на груди руки словно говорили: «Не подходи, убью!» В таком гневе капитана Юнаги никогда не видел. Обычно спокойная и рассудительная «наша Елена Прекрасная», как за глаза называли ее члены экипажа, до сих пор не могла успокоиться. Весь экипаж восхищался своим капитаном, даже Фухимори. Несмотря на то что у него была своя Дашико, Даша, Дашунья – карго-мастер, сейчас наводящая порядок на грузопассажирской палубе после отстыковки шаттлов с наемниками, – навигатор иногда провожал завороженным взглядом стройную фигуру капитана.

Юнаги не покидало чувство, что он что-то упустил, погрузившись в анализ своих действий после прыжка. Прыгнули, определитель координат не работает, звезда, желтый карлик – одна штука, планета – третья от звезды, в наличии большой спутник планеты – тоже одна штука, вроде все совпадает с параметрами цели Камы V. Ага, вот оно. Повернувшись к своему помощнику, он спросил:

– Василий, ты проверил спектральный анализ звезды по каталогу Фушиды?

Растерянность на лице младшего навигатора являлась лучшим ответом на вопрос.

– Ой, кажется, забыл. Простите меня, я сейчас все исправлю!

– Так что же тогда стоишь? Делай быстрее.

Через некоторое время помощник с круглыми от ужаса глазами пролепетал:

– Юнаги-сан, кажется, это Сол.

Юнаги резкими движениями вывел результаты анализа на свой голографический монитор и тихо выругался. Это просто не может быть! Их последний рейс был как раз к Терре, и то, что творилось на ее орбитах, он хорошо помнил. Вызов карты Терры и сравнение ее с данными сканеров. Подумав, компьютер выдал ответ: 90 % на видимом куске поверхности. Юнаги начал забивать команды в навигационный компьютер, уточняя расположение джампера по косвенным признакам. Например, по взаимному расположению самых ярких звезд галактики. Компьютер вывел данные. Вопросов только прибавилось, и появилось подозрение, что кто-то сошел с ума. Например, навигационный компьютер. Или он сам. Или Вселенная.

– Елена Львовна, посмотрите, – навигатор подозвал капитана.

Капитан подошла. Слегка раскосые зеленые глаза ее прищурились, разглядывая голографическую проекцию ближайшего космического пространства, расчерченную разноцветными линиями.

– Мастер Фухимори. Что вы думаете по поводу сложившейся ситуации?

– Мы попали не туда.

– Это я поняла. Только возникает главный вопрос: с кем сейчас воюет «Эскадрон»?

В этот момент капитан нисколько не напоминала обиженного ребенка, каким выглядела совсем недавно. На ее лице удивление уступило место собранности и твердой решимости. Елена нажала клавишу интеркома:

– Связист, проверьте канал.

– Эфир на стандартных частотах чист, кроме связи с шаттлами.

– Просканируйте все частоты в доступных нашей аппаратуре диапазонах, а не только стандартные.

– Есть! Бог мой… на нестандартных частотах столько всего… Включил декодировщик.

Среди плавающих в пространстве голографического проектора графических файлов появилось первое дешифрованное изображение – плоское, двумерное, очень низкого качества. На вопрос: «Почему так?» – связист ответил, что сам сигнал такого качества. Аналоговый, а не цифровой – просто каменный век какой-то! На экране две девушки и двое парней на архаичном стандартном английском пели про какое-то Ватерлоо.

Вслед за безыскусной песенкой пошел вал информации. И лишь через некоторое время, на последнем издыхании логики и здравого смысла, вопреки ощущению нереальности происходящего к капитану и навигатору пришло понимание – это Земля, только в прошлом.

Особенно взволновала всех присутствующих в рубке управления кораблем информация о существовании Советского Союза в самом расцвете сил. Печальную историю своей родины в двадцать первом веке старались помнить все потомки многострадального народа. Потом компьютер принял сигнал точного времени обсерватории Гринвича. Все в шоке и растерянности смотрели на появившуюся дату: 1977 год.

Наступила полная тишина, люди смотрели друг на друга, как бы спрашивая, как быть, что делать, что будет с нами. Смириться с тем, что они стали потерянными не только в пространстве, но и во времени, было невозможно.

Выход из охватывающей экипаж депрессии существовал только один. Капитан Мазур решительным тоном стала отдавать распоряжения:

– Мастер Фухимори, просчитайте возможные варианты произошедшего. В первую очередь меня интересуют причины и их обратимость.

Связь, найти правительственные каналы обмена информацией, к которым можно подключить нашу аппаратуру. И соедините меня с капитаном Халидом.

На экране появилось изображение рубки шаттла «Рассекатель». Было видно, что в рубке далеко не все в порядке. Непонятная суета, изображение иногда вздрагивало, доносилось завывание ревуна боевой тревоги. Капитан Халид не сразу ответил на вызов, некоторое время он выкрикивал команды в пространство. Заметив Елену, он устало спросил:

– Мазур, что случилось? Мне некогда, у нас очень жарко. Давят атмосферники с дальнобойными управляемыми ракетами, по нам бьет артиллерия, лазерная противоракетная система на грани перегрева, у нас кончаются боеприпасы. Многочисленные повреждения обшивки. Роботы увязли. Говори быстрее.

– Халид, поверь, это срочно. Мы попали не на Каму V, это Сол.

– Если бы это была Сол, то меня сняли бы еще на орбите и гвардейцы Ордена Хранителей уже развлекались бы со мной. И с тобой тоже.

– Файл с данными отправлен на твой компьютер. Надо прекращать это безумие.

Лицо Халида исказила жесткая гримаса:

– Если это правда, то надо эвакуироваться. Ничего, мы им еще покажем! Они еще умоются кровавыми слезами…

Солнечная система. Точка Лагранжа планеты Земля. Джампер «Пепеладз».

Кают-компания. 22 октября 1977 года. 15 часов 15 минут

Во времена Земного Союза существовали совсем другие представления о комфорте на кораблях, нежели теперь. Шикарная мягкая мебель, обилие индивидуальных компьютеров, голографический проектор, занимающий всю стену, – все это считалось тогда само собой разумеющимся. Теперь же это все можно встретить только на очень немногих транспортных кораблях самых крупных транссистемных компаний.

Сейчас голографический проектор показывал «Поющие пески». Казалось, всего шаг, и ты будешь на одной из прекраснейших планет Вселенной. Разноцветные сверкающие реки и ручейки песка, застывшие в немыслимых узорах под жемчужным небом. Небом, на котором извивалось сияющей лентой не менее впечатляющее северное сияние. На самом деле пески очень медленно, почти незаметно, текли, и если на них долго смотреть, то поневоле можно впасть в транс.

Юнаги Фухимори застыл, наслаждаясь красотой. Зал кают-компании постепенно наполнялся собирающимся на общее совещание экипажем. Юнаги оживился, когда в зал вошла жена Дарья с дочерью. Радостной улыбкой он приветствовал невысокую пухлую женщину с веселым жизнерадостным лицом. Когда друзья спросили Фухимори, почему он выбрал ее, навигатор в шутку ответил: «Дашуня так вкусно и много готовит, особенно плов».

Дочь Юнаги Валя унаследовала от отца восточную миниатюрную фигуру, от мамы – копну непокорных русых волос и усеянное конопушками смешливое лицо. Несравненная реакция Валентины позволяла мастерски управлять пустотным ремонтным ботом при помощи нейрошлема. Рембот являлся дальним родственником боевых роботов, приспособленным для работы в космосе. Он имел собственные двигатели и манипуляторы, которыми в зависимости от мастерства оператора можно было сделать очень миниатюрную работу или оперировать многотонными конструкциями. Наличие ремонтных роботов и грузовых захватов, могущих удерживать объекты массой до десяти тысяч тонн, позволяло производить ремонты шаттлов, что являлось дополнительным источником заработка для экипажа «Пепеладза».

Вслед за семьей Фухимори, стараясь, чтоб его никто не заметил, проскользнул помощник Юнаги младший навигатор Василий, стараясь спрятать уже пожелтевший синяк на пол-лица. Это «украшение» он заработал, попытавшись поговорить по-мужски с одним из наемников. На того произвели неизгладимое впечатление красота и мастерство дочери Фухимори. Увидев, как Валентина с ювелирной точностью обращается с многотонными листами брони ремонтируемого шаттла, он решил совместить ухаживание и вербовку Вали на вакантное место водителя боевого робота. Только Василий не учел, что если для него занятие рукопашным боем является развлечением и способом поддержать форму, то для наемника владение боевым единоборством – это фактор выживаемости на поле боя. Конечно, наемник не захотел неприятностей с экипажем, поэтому просто слегка побил Василия, разукрасив ему лицо и резко понизив самооценку.

Дождавшись, когда все расселись, навигатор начал.

– Что мы знаем о Вселенной? Да практически ничего. Все известные нам законы и многочисленные теории описывают лишь частности. На планетах Лиранского Альянса распространена притча, лучше всего показывающая цену нашим знаниям. Нашли слепые мудрецы осла и стали его ощупывать: кто ногу, кто хвост, и судить о нем каждый по-своему. Потом научились, дергая за хвост, вызывать ослиный рев и уворачиваться от лягающих копыт. Дальше – научились ездить. Но так и не поняли, что же из себя представляет обычный осел.

В молодости, до встречи с твоим отцом, – навигатор кивнул Мазур, – я сначала учился, а потом преподавал в университете теорию межзвездных прыжков, пока не разошелся с властями во взглядах на политическую лояльность гражданина.

Уже тогда я понимал, что со временем у существующей теории возникнут большие проблемы. Она так и не смогла адекватно объяснить, почему корабль, совершая гиперпространственный прыжок, оказывается в точке выхода в тот же момент времени, что и в момент входа. Этот факт приняли за аксиому, и все успокоились.

Теперь что касается нашего случая. Незаконченная калибровка сама по себе не может дать такой эффект, она только увеличивает время на восстановление ориентации после прыжка. В программу расчета были внесены изменения, которые должны были увеличить разброс по координатам в точке появления. С очень большой долей вероятности такой прыжок приводит в точку, где гравитационное взаимодействие небесных тел не сбалансировано, и в результате силовые нагрузки в момент выхода разрывают корпус на части. У меня большая просьба к тебе, Елена. Перестань заниматься самоедством, твоей вины в том, что произошло, нет.

Видя недоуменное лицо капитана, Фухимори добавил:

– Кто-то очень хотел, чтобы мы не долетели до цели. Да, это диверсия. В прыжковую программу был внедрен очень хитрый вирус, задача которого состояла в том, чтобы на третьем, и крайнем, этапе прыжка внести искажения в координаты точки выхода и отправить нас в никуда.

Все присутствующие в кают-компании вдруг разом зашумели. Юнаги поднял руку в успокаивающем жесте, чтобы прекратить посторонние разговоры, и продолжил:

– Тестирование перед установкой программы наличие вируса не выявило. Только после нескольких часов кропотливой работы я нашел его следы и теперь, пусть приблизительно, представляю, как все получилось. Так как процессор не был до конца откалиброван, вводить параметры прыжка в точку Лагранжа Камы V мне пришлось фактически вручную. Эти данные прошли мимо программы расчета и были введены напрямую в контроллер джамп-двигателя. Поэтому вирус, настроенный на автоматический режим, смог заменить только некоторые параметры звездной системы. Основные координаты я контролировал, и подменить их вирус не мог.

По идее, прыжок с такими параметрами невозможен, от Камы V до Сол расстояние в пять прыжков. Поэтому я начал искать другую причину. Мой учитель в свое время занимался проблемой пропавших кораблей. Таких случаев за столетия эксплуатации джамперов произошло не так уж и мало. Просто не всегда поймешь, в чем причина, особенно если это частный рейс, в ходе которого совершается много прыжков. Да и компании стараются не афишировать случаи исчезновения кораблей, чтобы не напугать клиентов. Как вы помните, система для последнего прыжка была выбрана исходя из соображений удаленности от основных маршрутов, в целях сохранения режима секретности всей операции. Проверив картотеку пропавших кораблей, составленную моим учителем, копия которой хранится у меня, я обнаружил, что, предположительно, в разное время в этой системе исчезли по меньшей мере два корабля. А мы – третьи. Слишком много для случайности, но недостаточно для корректных выводов. Однако осмелюсь выдвинуть предположение, что в данной звездной системе располагается какая-то непонятная для меня аномалия. И нестандартными параметрами своего прыжка мы как-то смогли использовать ее свойства для переноса в пространстве и времени.

Капитан, вздохнув высокой грудью, сказала с сожалением:

– Спасибо, мастер Фухимори, только снять с меня всю вину вы не сможете. Я капитан этого корабля и несу полную ответственность за все, что происходит на нем и с ним.

Надо решать, что нам делать в этой ситуации. Ведь получается, что вернуться обратно мы не можем, а внизу – наше прошлое. Я вас собрала, потому что не могу решать за всех их судьбу. Несмотря на свою должность. По существующему обычаю первое слово предоставляется самому молодому. Василий, мы тебя слушаем.

Василий порывисто встал, сначала пытаясь прикрыть свой синяк, а потом, гордо выставив его на всеобщее обозрение, выпалил косноязычной скороговоркой:

– Значит, наемников… в черную дыру. Как попали – так, значит, пусть сами и выпутываются. Вот. А мы… у нас там Советский Союз! О чем разговор… к ним нам надо! Вроде все.

И так же быстро, как вскочил, младший навигатор сел, спрятавшись за спины товарищей. Капитан продолжила:

– Хорошо, послушали самого молодого, теперь – самого старшего.

Не спеша, покручивая длинный ус – свою гордость – встал «штурман» Петро. Хотя настоящая его должность звучала «старший оператор систем жизнеобеспечения», все называли ее просто – «ассенизатор». А насчет «штурмана» существовала забавная история. В юности, когда оператор систем жизнеобеспечения ходил под командованием еще отца Елены Мазур, познакомился он как-то с симпатичной девушкой из числа пассажиров одного из транзитных шаттлов и представился ей штурманом Петро. Получилась у них небольшая любовь, а когда он пропал, безутешная девица начала искать по всему короблю «штурмана Петро». Встреченные члены экипажа, не понимая, говорили, что нет у них такого штурмана. Но, догадавшись, о ком речь, направили ее в аварийный отсек, где Петро в невесомости героически боролся с прорывом канализации. Представляете, какой шок испытала девушка, когда увидела своего избранника не на мостике космического корабля, а в окружении шариков пахучей жидкости с интересным содержимым внутри. Так и прилипло к нему на всю жизнь прозвище Штурман. Петро являлся не просто старожилом, а настоящим долгожителем «Пепеладза». Спускался на поверхность он только тогда, когда корабль прибывал на Малую Заимку, и то только для того, чтобы потом долго рассказывать, какая стала испорченная нынче молодежь.

– Хм-хм. Устами младенца глаголет истина. Значит, так. Я считаю, что русским помочь надо, да и предупредить, чтобы друг с другом не баловали, как в одиннадцатом году. Но себя забывать нельзя. Кто мы для них? Да никто! Прилетели тут, понимаете ли, привезли каких-то бандитов, которые поубивали многих, да еще в друзья набиваются. Значит, надо договариваться по всем правилам. Чтобы корабль был наш, и точка, нет у них таких кораблей. Я все сказал.

Елена встала и, обведя внимательным взглядом присутствующих, спросила:

– Как я понимаю, нам предстоит договариваться с руководством Советского Союза? Может, у кого есть особое мнение?

Юнаги поднял руку и встал, еще раз взглянул на голографическое панно, на котором демонстрировались ночные пейзажи планеты «поющих песков». Основным элементом изображения являлись не сами пески, в ночном сумраке светившие с переливами еще сильнее, чем днем. Главным было небо, усеянное несметным количеством ярких и таких близких звезд. Такое ночное небо не встретишь ни в одном мире, населенном людьми.

– Посмотрите на эту картинку. Вы видите съемки одной из последних экспедиций к центру нашей Галактики в эпоху Земного Союза. После люди уже никуда не летали, они просто уничтожали друг друга.

И, печально вздохнув, добавил:

– Неизвестно, когда еще кто-либо из людей доберется до дальних звезд. Вся наша история – это война. Даже нынешняя Сфера Цивилизации объединена железом и кровью. Это при том, что перед человечеством лежит вся Вселенная и по-настоящему воевать не за что. Причиной всем нашим бедам – лишь одно властолюбие. Что-то неправильное есть в нашей истории, и у меня давно сложилось мнение, что ее придумал сошедший с ума сочинитель.

Сначала Западный Альянс во главе с США, ставший, после краха Советского Союза, основой для Союза Терры с его принципом «кто сильнее, тот и прав». Потом – возникшие ниоткуда доморощенные звездные феодалы, начавшие делить обитаемую Вселенную. Я считаю – мы можем дать шанс человечеству написать иную историю планеты. Западному миру нужен противовес, который бы ограничивал их экспансию. Если вы спросите меня про Империю Восходящего Солнца, я вам отвечу: все было просто. Когда мои предки дорвались до звезд и выбрались из-под опеки старшего американского брата, они постарались возродить якобы лучшие черты своей нации, а в итоге мы получили самое кастовое и жестокое общество во всей Сфере.

У меня одна просьба – нужно привлечь к нашим переговорам с Советским Союзом мою историческую родину. И обязательно оговорить особый статус нашего корабля и экипажа. Впрочем, все это – потом. А сейчас надо просто заканчивать эту никому не нужную войну.

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Подмосковье. Город Калининград. Центр Управления Полетами.

22 октября 1977 года. 15 часов 30 минут

Который день от постоянно возникавших проблем у главного руководителя ЦУПа раскалывалась голова. Появление пришельцев, про которых так много говорили фантасты и которых никто не ждал, застало всех врасплох. Он ожидал любых проблем, особенно после того, как не удалось состыковать «Салют-6» с «Союзом-25», и теперь космонавты Коваленок и Рюмин, так и не ставшие первым экипажем на «Салюте-6», готовились к возвращению с орбиты домой. Так же не готова к произошедшему оказалась и система контроля над околоземным пространством. Появление в точке Лагранжа корабля пришельцев из-за большой удаленности от Земли прошляпили, пришельцев обнаружили в тот момент, когда малые корабли уже стартовали к Земле. О большом корабле сообщила Пулковская обсерватория. И что прикажете делать, когда проблемы сыплются с неба одна за другой?

Телефон с гербом Союза на корпусе уже раскалился от постоянных звонков: «Где недавно спустившиеся и пропавшие с радаров два малых корабля пришельцев?», «Что делает большой корабль?» и как апофеоз: «Что вы думаете по поводу всей этой неведомой долбаной херни?». И ведь не пошлешь никого по известному с детства адресу, приходится долго и нудно объяснять, что «не знаю», что «ищем», что «думаю вот так». К тому же никто не отменял чисто человеческие переживания за станцию и космонавтов. Кто этих пришельцев знает и что у них на уме? На Земле, вот опять сообщают, идут бои.

Поэтому, когда на правом экране изображение космонавтов Коваленка и Рюмина вдруг покрылось рябью и исчезло, у руководителя чуть не случился инфаркт. Появление вместо картинки с «Союза-25» молодой женщины на фоне звезд и далекой Земли вызвало у него только одну реакцию:

– Что за фигня?

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то около Дзержинска.

22 октября 1977 года. 15 часов 40 минут

«Ревун» шел, спотыкаясь и качаясь, словно пьяный. Иногда он останавливался, разворачивался к шаттлу спиной и стрелял из пушки или лазера, но чаще в его сторону летели горячие «приветы» от местных. Вся грудь робота была покрыта оспинами, кратерами с оплавленными краями, следами гари. Одна нога не сгибалась. Но гораздо более опасным представлялось повреждение на спине – небольшая дырочка диаметром чуть больше пальца.

Кабина напоминала топку. В уши Стиллмана ввинчивался назойливый писк, перед глазами в кровавой пелене расплывался пульт с россыпью огней. Красных сигналов об уничтоженных узлах и отказавших системах там было мало, только вот зеленых не наблюдалось совсем. Большинство сигналов светилось желтым, отмечая сильные повреждения, не приведшие еще к окончательному выходу из строя узлов и систем. Синтезированный голос настойчиво повторял о критическом повышении температуры и рекомендовал катапультироваться. Раньше пилоту приходилось управлять роботом и в таком состоянии, но тогда существовали хоть какие-то шансы. Сейчас их не осталось. Совсем.

Еще недавно у наемников была причина держаться, несмотря ни на что. Даже когда залп ракет с вертолетов изуродовал «Грифа», не успевшего увернуться. Даже когда налет атмосферников накрыл всех, нанеся множество мелких и средних повреждений. Даже когда их расстреливали из-за развалин домов своими ракетами танки и какие-то неизвестные бронемашины. Даже когда «Орлан» получил, почти точно в пилотскую кабину, заряд ручного гранатомета от непонятно как подобравшегося пехотинца. Даже когда десятка два танков разом пошли в атаку сквозь дымовую завесу и несколькими точными выстрелами повредили и сбили с ног «Сапсан». Они были готовы стоять до конца.

Решимость наемников уничтожило сообщение о том, что капитан джампера вышла на связь с местными властями. И отказалась принимать на борт шаттлы с остатками десанта. Они были еще живы, но могли с полным основанием считать, что уже мертвы.

«Ревун» Стиллмана во время боя казался неуязвимым. Он ухитрялся уворачиваться от большинства снарядов и ракет, постоянно маневрировал. Периодически попадающие в него «гостинцы» от аборигенов ломали и корежили броню, но не наносили сильного ущерба.

После принятого сообщения все резко изменилось. Бегущий «Страус» получил ракету в ногу. Похоже, у него заклинило бедренный сустав, и на полном ходу он кувыркнулся через голову. Сейчас голенастая машина лежала неподвижно рядом с шаттлом, задрав нелепо выглядевшую ногу-опору в небо. Связь с его пилотом прервалась, робот не шевелился. Непонятно откуда прилетевшие ракеты и снаряды вонзились «Ревуну» в спину, повредив защитную оболочку реактора и гироскоп. Влетевшая в ногу болванка проломила броню, заклинила коленный сустав и бросила тяжелую машину в сторону. Через несколько секунд Вэнс услышал серию мощных взрывов, и из-за края шаттла вылетела огненно-черная волна. Что ж, похоже, «Рапире» тоже конец. Взорвались остатки боекомплекта и за ними – реактор. Починить грузовой люк не успели – внутрь трюма влетели несколько снарядов, и связь с мостиком прервалась. На сигнал о помощи никто не ответил. Он остался один.

«Ревун» развернулся и пошел в сторону каких-то построек, видневшихся на горизонте. Если удастся удачно катапультироваться и долететь до них, то появится возможность скрыться, уйти и затеряться среди местного населения, пользуясь неразберихой. Шансов на это очень немного, но это все равно лучше, чем ничего. Обернувшись, «Ревун» несколькими выстрелами отогнал вновь появившиеся из-за шаттла колесные машины. В этот момент что-то с силой ударило его в спину. Потом еще и еще. Потеряв равновесие, робот стал валиться вперед. Спокойный голос сообщил об уничтоженном гироскопе и аварийном отключении реактора. От удара о землю привязной ремень лопнул, и голова Вэнса с силой ударилась о приборную панель. Последняя связная мысль была о том, что лучше бы он прислушался к интуиции и остался на базе.

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то около Дзержинска.

22 октября 1977 года. 16 часов 45 минут

– Докладывайте, капитан.

– Так точно, товарищ генерал! После поступления приказа на выдвижение…

– Так, стоп! Начните с того момента, как подошли к поселку. И не тянитесь так. Давайте своими словами.

– Есть! К южной окраине поселка вышли в двенадцать восемнадцать в составе: тридцать один танк Т-62, десять БМП-1, три БРДМ взвода химиков и два БТР противотанкового взвода. Командир экипажа одной БМП, посланной в головной дозор, сообщил о месте приземления объекта – на расстоянии тысяча восемьсот – тысяча девятьсот метров от крайнего дома на северной окраине поселка. Он же дал описание того, что там происходило. Честно говоря, я даже не поверил – пошел посмотреть сам. Я с собой фотоаппарат прихватил – как чувствовал. Сделал несколько снимков на всякий случай.

– Сейчас он где?

– У заместителя, старшего лейтенанта Самохина. Ходит, снимает поле боя.

– Не напортачит?

– Никак нет, он тоже фотолюбитель.

– Хорошо, как закончит, пленку ко мне. Продолжайте.

– Есть! Вокруг объекта ходили шесть… Черт, не знаю даже, как сказать. Пусть будут гиганты. Все разные и по высоте, и по внешнему виду. Нас они или не видели, или не обращали внимания. Проведя рекогносцировку местности и оценив обстановку, принял решение занять оборону среди домов поселка силами пехоты, химиков и противотанкистов под командованием старшего лейтенанта Самохина. Там же оставить БТР и БРДМ. Самому силами танкового батальона и оставшихся в моем распоряжении БМП атаковать противника.

– Поподробнее, пожалуйста. Почему именно так?

– Товарищ генерал, при визуальном осмотре стало понятно, что и объект, и появившиеся из него гиганты хорошо бронированы и вооружены. Ни «Копье», ни «Рысь», ни РПГ до них не достанут, про автоматы я вообще молчу. Однако в случае атаки противника в городском бою у нас появился бы шанс.

– Понятно, давайте дальше.

– Слушаюсь. После распределения пехотинцев и приданных подразделений по домам стал готовиться к атаке. Но получил приказ командира полка отложить атаку, так как объект должны были отработать с воздуха вертолеты и штурмовики. Тогда я приказал всем, у кого есть бинокли или прицелы, внимательно наблюдать и запоминать все, что увидят. Основное внимание обратить на подвижность, вооружение и бронирование противника, его возможные слабые места. Еще приказал одной БРДМ обойти объект за пределами его предполагаемой видимости и докладывать о том, что происходит за объектом.

Вертолеты начали атаку в двенадцать тридцать, около трех десятков машин, с юга. Шли на малой высоте, над самым поселком слегка поднялись. Стреляли из всего, что можно, – ракеты, пушки. Я находился на крыше одного здания – вон оно, один фундамент от него остался. Гиганты повели себя по-разному. Самый маленький, на птицу похожий, забежал за объект. У одного вместо рук были зенитные спарки – он их поднял и открыл огонь. Трое прыгнули, взлетели над ракетами и тоже открыли огонь.

– Стоп, что значит «прыгнули»?

– У них в ногах реактивные двигатели. Они их включили и прыгнули. Довольно высоко, почти до макушки объекта.

– Сам объект стрелял?

– Не знаю, не видел. Турели вроде шевелились, но вот выстрелов я не слышал.

– Ясно. Продолжайте.

– Есть! Всего было потеряно семь вертолетов, причем два столкнулись в воздухе и загорелись. Почему – я так и не понял. Один вертолет вдруг резко развернулся в сторону и увеличил скорость. Мне показалось, что пилот слепой – он даже не пытался свернуть в сторону, когда протаранил соседа. Один оплавился, два загорелись – эти взорвались в воздухе. Еще два были сбиты из автоматической пушки среднего калибра и упали. Выживших пилотов не было, все машины взорвались или очень быстро сгорели. Несколько было повреждено, но смогли улететь.

– Какова была эффективность действия вертолетов?

– Не очень, если честно. Один гигант, который «птица», просто убежал и вообще не получил ни одного повреждения. Остальные постоянно уходили в сторону от залпов, прыгали, маневрировали. Ни секунды на месте не стояли. Такое ощущение, что они знают, что это такое – плотный ракетный обстрел. Попадания в них фиксировались, но без видимого эффекта – гиганты получали вмятины, осколки брони вроде отлетали, но ничего серьезного. Потом один попрыгунчик после прыжка приземлился не очень удачно – потерял равновесие и какое-то время стоял на месте и качался в разные стороны. Ну, летуны своего не упустили – почти все стали стрелять в него. Ракет пятьдесят в него всадили. Его всего дымом заволокло – черным и каким-то бело-зеленым. Когда летуны разошлись и улетели – тогда я и увидел, что с ним стало. Да он и сейчас так же стоит, по нему никто не стрелял. Голова разбита, грудь вся во вмятинах, предплечье левой руки на каких-то соплях держится – похоже, он ей пытался голову прикрыть. Остальные… Ну, попадали в них, но серьезных повреждений я не заметил.

В двенадцать пятьдесят увидел штурмовики. Эти работали парами, с дальней дистанции и с разных направлений. По две-три пары заходили одновременно. Минут пятнадцать-двадцать крутились. Работали ракетами, бомбили, из пушек стреляли – вон, даже отсюда канавы после их очередей видно. Гиганты вели себя так же, как и раньше. Так же бегали, прыгали, иногда стреляли. То в одну сторону пойдут, то в другую, то вдруг замрут на месте. Два самолета были сбиты. Причем оба тогда, когда после обстрела ракетами уходили резко вверх. И… По-моему, сбили их не гиганты, а сам объект. Гиганты по ним тогда не стреляли.

Самолеты действовали более эффективно, да. Особенно когда бомбы кидали. У двух гигантов броню проломили, у одного то ли дым, то ли пар из корпуса пошел, один захромал. Когда из пушек молотили, аж искры летели от брони, несколько раз гиганты вообще непонятно как на ногах удержались.