Текст книги "Очевидность окаянных дней. Ироническая проза"

Депутатский заповедник

«Ближней» Саид Иванович называл свою дачу в деревне Долларово так же как генеральный секретарь ЦК ВКП (б), генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин называл свою дачу, расположенную в Кунцево поближе к Кремлю.

Кроме «ближней», у Саида Ивановича были ещё и дальние дачи. Например, вилла во Флоренции рядом с домом покойного маэстро Лучано Паваротти. Во Флориде Коган купил небольшое ранчо неподалеку от ранчо бывшего президента Соединенных Штатов Америки. Скромный, площадью пятьсот квадратных метров домик, построенный по проекту модного архитектора у Женевского озера, стал последним в этом году приобретением Саида Ивановича. Также он купил себе остров в Индийском океане, пагоду в Бирме и, непонятно зачем, чум у алеутских эскимосов.

Квартира в Кремле с официальным адресом регистрации гражданина СРР Саида Ивановича Когана была скорее местом деловых встреч, чем жильём.

У генералиссимуса Сталина, которого даже покойного пуще смерти боятся либералы всех мастей, из-за крутого нрава Иосифа Виссарионовича по отношению к взяточникам, казнокрадам и предателям, «ближняя» дача ничего особенного собой не представляла. Сталин жил скромно, одевался не броско, роскошь не любил замков во Франции, квартир в Лондоне, личного счета в швейцарском банке не имел. Зато высокопоставленные чиновники СРР и примкнувшие к ним олигархи любили роскошь, часто за казенный счёт. Они обзавелись в Франции, Англии, Испании особняками стоимостью в десятки миллионов евро. Личные самолеты и яхты стали неотъемлемыми атрибутами коррумпированной элиты СРР.

«Ближняя» дача господина Когана поражала воображение даже, видавших виды, богатых обитателей подмосковных угодий. Вернее это была не дача, аи средневековый замок, который Саид Иванович купил, по случаю, во Франции. Раньше этот замок возвышался над Долиной Луары, а местные земельные угодья принадлежали в Х веке графам Блуа, Шампани и Шатийона. В 1392 году землю приобрел Людовик Орлеанский вместе с замком, а потом его купил Саид Иванович Коган. Теперь замок стоял на крутом берегу Москвы-реки в Рыночном районе Московской области, около деревни Долларово, в водоохранной зоне Секирского водохранилища. Кстати, там, в соответствии с законодательством СРР, любое строительство домов было категорически запрещено. Тем не менее, бывший замок графа Блуа переехал в водоохранную зону. Его разобрали по кирпичикам у Долины Луары и водрузили на подмосковной земле.

О скорой встрече с любимым замком его хозяину напомнила длинная череда свежеиспечённых коттеджей, которые в сумерках замелькали за окном автомобиля, где восседал Коган. В них обитали с чадами и домочадцами партийные и государственные мужи и прочие прокисшие сливки общества: вороватые миллиардеры, криминальные авторитеты, мартышкообразные эстрадные певички. Кстати, последние исследования зоологов подтвердили определенные вокальные способности мартышек благодаря особому устройству их голосовых связок. Видимо, прав Чарльз Дарвин, утверждая, что предками звезд шоу-бизнеса были приматы.

Владельцы земельных участков деревень Ваучерово, Долларово, Еврового Рыночного района Подмосковья считали себя солью демократической земли из-за своей неуёмной платёжеспособности, что их в корне отличало от большинства нищих граждан СРР.

В былые социалистические времена Сталинский, ныне Рыночный, район Подмосковья облюбовали советские номенклатурные дачники, не говоря уже о том, что дальняя дача врага буржуазии и друга физкультурников товарища Сталина тоже находилась рядом с этими местами. Раньше на привольных дачных участках рядом с Москвою-рекой, помимо партийного руководства, селились видные военные начальники, известные в СССР ученые, писатели и поэты, композиторы. Теперь их земельные участки заняли расплодившиеся в СРР миллиардеры.

Прикупил земли в Рыночном районе и московский градоначальник Юрий Абрамович Лесков. Известно, что от трудов праведных не построишь палат каменных. У градоначальника были не только просторные палаты, но и личная конюшня в Рыночном районе Подмосковья в деревеньке Ваучерово, где он держал чистопородных ахалтекинских скакунов. Стоила одна такая лошадка 200 тысяч долларов США. Земля для строительства конюшни для скакунов, рыночная цена которой 250 тысяч долларов за квадратный метр, была выделена градоначальнику, мягко говоря, в обход законов, действующих в Содружестве Российских Регионов.

Их игнорировали большинство обитателей Рыночного района Подмосковья, где незаконно рубили лес, заливали бетоном земляничные поляны, копали бездонные котлованы, возводили дома и заборы, превращая лесные угодья в дачные участки, стоимость которых в пять шесть раз превышает цену подобных земельных участков в Европе.

В Рыночном районе Московской области цена небольшого участка превышала 3 миллиарда рублей. Любопытно, что минимальный размер оплаты труда (МРОТ), установленной законодателями в СРР, была 1500 рублей месяц, а минимальный набора продуктов, по данным Департамента статистики СРР, стоил 2200 рублей.

«Российское правительство утвердило МРОТ, чтобы постепенно вымер наш народ», – горько шутили в своей массе небогатые граждане СРР.

Правительство СРР и депутаты Госвече, обосновались на постоянное жительство рядом с Долларово на огражденной забором территории, которую в народе называли депутатским заповедником. Над ним развивался государственный флаг СРР, а за кирпичным забором, который отгораживал народных избранников от назойливого электората, отдыхали от трудов праведных представители законодательной и исполнительной властей.

 
Бизнесменом хорошо,
Депутатом лучше.
Я б в избранники пошёл,
Пусть меня научат!
 

Жизнь народных избранников была хороша в СРР не только тем, что их льготам и окладам не было предела, но и тем, что общались со своими избирателями, выполняя их наказы, депутаты крайне редко, в основном перед выборами. Депутаты, обычно, относились к своим избирателям как к массовке при съёмке художественного фильма, на фоне которой эффектно выглядел главный герой фильма депутат-либерал.

Любопытно, что на содержание депутатов выделялось из казны до 35 миллиардов рублей в год, а расходы на проведение выборов в Госвече превышали 150 миллиардов рублей.

Злые языки говорили, что в Госвече есть коммерческие места депутатов. Стоили они недорого, всего лишь 90 миллионов рублей. Конечно, покупку депутатского места коммерческие народные избранники не афишировали, но и не боялись быть пойманным за руку во время купли – продажи депутатских полномочий.

А вот какая молва шла о депутатах Госвече среди большинства граждан СРР:

 
Депутат Иван
Законы обсуждает, когда не пьян.
Депутат Федот
Ест и пьёт за народный счёт.
Депутат Кирилл
Пол казны растащил.
Депутат Асламбек
У бандитов свой человек.
Народный избранник Марат
Резидент разведки МОСАД.
 

Как отмечал Николай Васильевич Гоголь в своей поэме «Мёртвые души», «Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай своё прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наёмную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во всё своё воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесённое метко, всё равно, что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племён, а всё самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, – одной чертой обрисован ты с ног до головы!»

Депутаты Госвече, особенно избранные на коммерческой основе, презирали русский людей, считая их не рыночными и бесперспективными, не способными понять прелести приватизации, частной собственности, рыночной экономики.

Бизнесменов и депутатов Госвече большинство граждан СРР, мягко говоря, недолюбливали, считая их дармоедами, мошенниками и мздоимцами. Русские люди симпатизировали дедушке, который вырастил репку большую-пребольшую и вступил в непримиримую борьбу с олигархами, стремившимися эту репку приватизировать.

 
Дедушка в Туле купил пулемёт,
Чтоб олигархов отправить в расход.
Всех уничтожить до одного.
Репку отняли они у него.
 

Согласитесь, что дедушка без репки ни в городе богдан ни в селе селифан.

Бизнес-Богдан

 
Без репки тоскует в селе Селифан
В городе нежится бизнес-Богдан.
Лимузин и дом с террасой
У Богдана бизнес-класса.
Он купил бизнес-букет и зашел в бизнес-буфет.
Посмотрев футбольный матч,
Заказал он бизнес-ланч.
Съел салат, допил кефир, посетил бизнес-сортир.
 

Меткое народное слово воплотилось в частушку о том, как депутаты претворяли в жизнь концепцию главы СРР по борьбе с бедностью.

 
Обвешана бриллиантами спикера жена.
С бедностью в России борется она.
 

Но не только жена председателя Госвече СРР могла с гордостью демонстрировать свои бриллианты на благотворительных вечерах, посвящённых борьбе с нищетой в СРР, но другие жёны народных избранников, облюбовавшие депутатский заповедник.

Там для них были построены не только комфортное жильё, но и рестораны, казино, дискотеки, фитнес-клубы. Кстати, обитатели заповедника могли приобщиться к христианской, мусульманской или иудейской религии. Это в период очередного экономического кризиса, поразившего СРР, вошло в моду. Народные избранники всё чаще просили у господа Бога не допустить банкротства банка, где спрятаны их капиталы, или снижения цен на недвижимость, в которую они вложили свои деньги.

За высоким забором депутатского посёлка по соседству стояли православный храм, католический собор, мусульманская мечеть и еврейская синагога. В храмы разных религиозных конфессий заглядывали депутаты и высокопоставленные чиновники, чтобы помолиться Христу или Аллаху в зависимости от того, в какую божью обитель направил свои стопы глава государства Гавриил Соломонович Волков. Если он накануне присутствовал на праздничной литургии в Храме Христа Спасителя, то депутаты дружными рядами направлялись в православную церковь. Когда Гавриил Соломонович посещал главную мечеть Москвы, народные избранники приходили в местную мечеть. Стоило только ему зайти в московскую синагогу, как на следующий день депутаты активно посещали иудейский храм.

Кстати, простым смертным в божьи обители путь был заказан. Вход на территорию депутатского заповедника был строго по пропускам и, чтобы помолиться Всевышнему, надо было заказывать пропуск, но не у него, а у коменданта депутатского заповедника.

Карпаччо ди Манзо

Автомобиль с господином Коганом миновал депутатский заповедник и въехал на мост, соединявший шоссе с въездом в ворота замка, окружённого каменной стеной и рвом с водой. После того, как автомобиль миновал ворота, мост поднялся и закрыл собой проём в стене. Обогнув зеленую лужайку с подстриженным элитным газоном и кустами роз, утеплённых садовником к надвигающейся зиме, «Мерседес», где восседал господин Коган, остановился у подъезда замка. На его крыльце Саида Ивановича встречал потомственный дворецкий Василий Фёдорович Зюкин, предки которого служили при дворе его императорского величества.

Вот отрывок из романа «Коронация» Бориса Акунина, где приводится диалог Афанасия Степановича Зюкина.

«Эндлунг меня еще по дороге, пока ехали поездом до Севастополя, все дразнил и поддевал в присутствии его высочества, но я терпел, ждал случая объясниться наедине. Вот случай и представился. Я деликатно, двумя пальцами, снял руку лейтенанта (в ту пору еще никакого не камер-юнкера) со своего плеча и учтиво так говорю:

«Если вам, господин Эндлунг, пришла фантазия озаботиться дефиницией моей души, то точнее будет назвать ее не «лакейской», а «гоф-фурьерской», ибо за долгую беспорочную службу при дворе его величества мне по жаловано звание гоф-фурьера. Чин этот относится к 9 классу и соответствует чину титулярного советника, армейского штабс-капитана или флотского лейтенанта (последнее я намеренно подчеркнул).

Эндлунг вскинулся: «Лейтенанты за столом не прислуживают!»

А я ему: «Прислуживают, сударь, в ресторане, а августейшей семье служат. Всяк, по-своему, согласно чести и долгу».

После свержения царизма, в лихие революционные времена родственники Василия Зюкина обслуживали специальный поезд Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна), наркома по военным делам, председателя Реввоенсовета Республики, который любил роскошь и лично руководил репрессиями не согласных с его революционной одержимостью.

В период расцвета в СССР развитого социализма династия Зюкиных трудилась на поприще обслуживания руководителей страны в их охотничьих угодьях, совмещая почетную службу горничных и комендантов, поваров с не менее почетной службой информаторов Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР (КГБ).

Василий Фёдорович Зюкин служил в дачном комплексе Управления делами администрации Главы СРР, где его приметил и переманил к себе Коган.

Высокий, статный, в ливрее, расшитой золотым позументом, в парике с буклями Василий Зюкин ста достопримечательностью замка, так же как его смотровая башня, помнящая рыцарские турниры.

– Милости просим, – приветствовал Василий Фёдорович хозяина, когда тот поднимался по ступенькам крыльца.

– Ужин подадут в кабинет, – сказал дворецкий, – открывая перед Саидом Ивановичем массивную резную дверь из красного дерева.

Сегодня Коган не ждал приезда в замок чад и домочадцев, поэтому по установившейся традиции ужинал у себя в кабинете, а не в огромном зале столовой, где свободно могли бы поместиться сотни две гостей.

На ужин Саид Иванович заказал блюда, приготовленные по домашним рецептам итальянской кухни. Их готовил шеф-повар -мастер своего дела, прошедший стажировку в Италии. Он вкладывал душу в каждую приготовленную им пиццу или ризотто.

На ужин повар приготовил «Карпаччо ди Манзо», карпаччо из говяжьей вырезки с рукколой и чипсами Пармезан. Кроме того, к столу были поданы «Прошутто ди Парма» – ломтики пармской ветчины со сладким виноградом и пицца «Кватро Формаджи», со сливочным соусом, свежим базиликом, помидорами, «Черри», сырами Моцарелла, Проволоне, Дор-Блю, Пармезан.

Паста – любимое блюдо итальянцев. Любил еёи Коган. Он заказал «Спагетти алла Карбонара» – классическую итальянскую пасту с беконом в сливочном соусе. Запил эти кулинарные шедевры Саид Иванович классическим итальянским вином «Къянти».

После ужина, удобно расположившись в мягком кожаном кресле в кабинете, обставленном в стиле Людовика четырнадцатого, Саид Иванович открыл ящик инкрустированного золотом небольшого столика, который служил своим владельцам уже не одно столетие, и вынул из ящика альбом с фотографиями, обложка которого, сама по себе, была произведением искусства, выполненного средневековыми мастерами. Со страниц альбома на него смотрели знакомые лица родных и близких, запечатлённые на фотографиях, сделанных в разное время. А вот и сам Саид Иванович в молодости.

«Где же это было? В Москве, Ташкенте?» – про себя произнес Коган, листая альбом.

Этапы большого пути

Предки Саида Ивановича Когана были потомственными эскулапами. Его прадед Ефим Маркович Коган, получив диплом Петербургского университета, удачно осел в столице Российской империи и преуспел в медицинской практике. Став модным детским доктором, Коган пользовал отпрысков известных в России дворянских фамилий, завоевав доверие и симпатии их родителей. Это способствовало весьма приличному положению в обществе и безбедному существованию петербургского педиатра.

С приходом к власти большевиков, Ефим Маркович активно участвовал в становлении пролетарской медицины на основе революционного учения Карла Маркса, которого страстно полюбили большевики. На медицинском поприще Когану помогали оставшиеся в живых после революционного лихолетья земские врачи и пришедшая с рабфака рабоче-крестьянская красная профессура.

В это героическое время первых пятилеток на свет появился дед Саида Ивановича Владлен Маркович Коган. В знак особых революционных заслуг вождя мирового пролетариата еврейского мальчика назвали Владлен, что означает Владимир Ленин.

Он вырос в семье преуспевающего врача, с детства окруженный медицинской терминологией и коллегами отца, которые были частыми гостями в доме у известного в партийных кругах доктора Когана. Юному Владлен ничего не оставалось делать, как продолжить благородное дело отца по лечению трудящихся Страны Советов.

Но выпускник московского медицинского института Владлен Коган стал не педиатром, а стоматологом, и правильно сделал. На ниве лечения зубов советских граждан он достиг определённых успехов. Обладая бесценным даром заговаривать зубы, Владлен Маркович виртуозно выполнял свою работу. Пациенты шли к нему в зубной кабинет как на праздник. Обычно туда идут как на Голгофу. Весть о чудо – докторе облетела столицу СССР. Как и его отец, Владлен Коган стал модным доктором, и к нему со всех концов первопрестольной потянулись ответственные партийные и советские работники, их чада и домочадцы, страдавшие зубной болью. Весьма быстро по академическим меркам Владлен Маркович Коган стал заведующим кафедрой стоматологии Московского медицинского института. Он был известен в академических и партийных кругах и как лучший представитель советской интеллигенции. Звезд с неба не хватал, на рожон не лез, регулярно посещал политзанятия, был предупредительно вежлив с начальством, которое относились к нему весьма благосклонно. Видимо, поэтому его миновали сталинские чистки и разоблачения врагов народа.

Тревожной осенью 1941 года, когда немцы вплотную подошли к Москве и судьба города, казалось, была решена в пользу всенародно избранного немецким народом Адольфа Гитлера, Владлен Коган уехал в Ташкент в эвакуацию.

В столице советского Узбекистана Владлен Маркович с успехом лечил пациентов и принял активное участие в подготовке национальных кадров на базе эвакуированного в Ташкент медицинского института. Молва о московском докторе, который был на хорошем счету в Кремле, быстро дошла до местного партийного руководства. Тем более, что в Ташкенте ещё не забыли ответственного работника ташкентского горкома партии Евгению Коган, жену Валериана Куйбышева.

Высокопоставленные партийцы считали за честь наносить визиты в зубоврачебный кабинет Когана не только с целью знакомства и для восстановления своих основательно подпорченных зубов. Так Владлен Маркович попал в хорошо знакомую для себя среду, где он был как рыба в воде. Отгремела война, многие коллеги Ивана вернулись из эвакуации в столицу, а он надолго застрял в Ташкенте.

Ещё до войны Владлен Маркович женился на очаровательной девушке Белле Владимировне Гринберг.

Кто есть кто

Зорах Гринберг, комиссар просвещения и искусства Северной коммуны, был «правой рукой» наркома просвещения Луначарского.

В Ташкенте у Беллы и Владлен родился черноволосый кудрявый ребёнок. Учитывая огромный вклад советского народа в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, ребёнка назвали Иваном Сие событие сыграло важную роль в будущей успешной карьере Ивана Владленовича. В школе он преуспел и без особого труда получил аттестат зрелости. Перед ним, как перед гражданином Страны Советов, открылись все дороги, все пути. И как писал революционно настроенный поэт Владимир Маяковский:

 
У меня растут года, будет мне семнадцать
Кем работать мне тогда, чем заниматься?
 

При выборе профессии Иван Владленович не пошел по стопам отца (к стоматологии он питал искреннее отвращение), а к удивлению родителей пожелал заниматься развитием советской торговли.

Он облюбовал высшее учебное заведение, где готовили специалистов подобного профиля. Прослушав полный институтский курс, необходимый для получения диплома о высшем образовании, он стал товароведом.

В былые времена суровой советской действительности профессия товароведа была не в почёте. Почти все юноши в СССР мечтали стать космонавтами или физиками, а в товароведы шли в основном представительницы прекрасного пола. Мужчина товаровед был в ту пору в Советском Союзе в диковинку. Это было на руку молодому Ивану Владленовичу. Обладая незаурядными способностями и природной смекалкой, он быстро продвигался по служебной лестнице. Кроме того, попав в обойму перспективных узбекских национальных кадров, а именно к ним причисляли Ивана Владленовича Когана, проживавшего в Тащкенте, он сразу стал одним из руководящих работников советской торговли. Они как и учёные, писатели, герои-сталевары были в Советском Союзе людьми уважаемыми. Дело в том, что советскую торговлю отличала плановая основа, наличие тотального дефицита и преобладание недорогих товаров отечественного производства. Так как подобная торговля больше походила на распределение дефицитных товаров, работающее по принципу «ты – мне, я тебе», Коган имел возможность оказывать нужным узбекским людям услуги добывая им дефицитные по тем временам ковры и халаты. Тогда хранители дефицита ценились весьма высоко, и Коган постоянно расширял круг своих знакомых, плативших ему услугой за услугу.

В Советском Союзе были отдельные виды дефицитных товаров, которые обычным советским гражданам были недоступны, зато хранились на складах, доступ к которым имел Иван Владленович. Такие товары он предлагал нужным ему начальникам, чем заслужил их благосклонность. Коган придерживался принципа «не имей сто рублей, а имей сто друзей», причем, желательно во властных структурах.

Иван Владленович унаследовал от предков не только удивительную способность быть лояльным ко власть имущим, но и уникальную интуицию, умение принимать верные решения, долго не раздумывая, порой, наперекор здравому смыслу. Держа нос по ветру, Иван Владленович мог предсказать, кто и когда из его сослуживцев продвинется по служебной лестнице или, наоборот, с грохотом полетит вниз, вытолкнутый из кресла начальника. В нужный момент, в нужном месте Иван Владленович ненавязчиво советовал начальству как лучше преодолеть большие и маленькие неприятности. Начальство в судьбоносное для себя время прислушивалось к его советам. За ним прочно закрепилось звание помощника в карьерных делах. И это, несомненно, помогало ему не только продвигаться по службе, но и плести интриги карьерной паутины.

Как лучшего представителя советской торговли его приняли в КПСС. Членство в этой партии открыло для Когана путь к руководящим партийным постам. Трудные дороги организатора торговли в Узбекистане привели его в Москву, в ЦК КПСС, в отдел, курировавший торговое обслуживание населения. За плечами осталась Высшая партийная школа, работа в Министерстве торговли Узбекистана, Министерстве торговали СССР, райкоме и горкоме КПСС Москвы

Успешно защитив диссертацию, Иван Владленович стал всеми уважаемым кандидатом экономических наук. Откровенно говоря, учёная степень нужна была ему как рыбе зонтик, но в пору развитого социализма учёным в СССР был почёт и уважение, не говоря уже о солидных прибавках к окладу за учёную степень.

С появлением в Кремле генерального секретаря ЦК КПСС, а затем первого президента СССР, придуманных им перестройки и всеобщего ускорения, некоторые руководящие товарищи в ЦК КПСС начали слишком сильно ускоряться, особенно в контактах с иностранцами с целью создания совместных предприятий (СП).

Иван Владленович Коган ускоряться не спешил, хотя его просили возглавить весьма заманчивые СП, работа в которых сулила безбедную жизнь и приятные во всех отношениях заграничные командировки. СП Когана не соблазнили. Он чувствовал, что рано или поздно от них останется пшик, и тянул партийную лямку в кабинете на Старой площади в Москве.

Кстати, как и предполагал Иван Владленович со временем СП приказали долго жить. Зарубежные компании стали полновластными хозяевами на российском бизнес – пространстве и им совместная деятельность с отечественными предпринимателями была ни к чему. Иностранцы не хотели делиться доходами со своими российскими партнерами. Проще было организовать филиал зарубежной компании в России, используя местный персонал, который за мизерную плату готов был работать на иностранцев. В больших российских городах развелось видимо-невидимо работников, обслуживающих иностранцев. Жалование этих работников было в два-три раза меньше, чем у их коллег за рубежом, но больше чем на российских предприятиях, поэтому от желающих работать на иностранных фирмах в России не было отбоя. Так зарубежные компании, обосновавшиеся на российской земле, получали сверхприбыли благодаря дешёвой рабочей силе, а российские граждане приобщились к рыночной экономике.

Преуспевающий российский бизнесмен в своей повести о ненастоящем человеке «Духless» представлялт руководителей отдельных зарубежных компаний, обосновавшихся в России, как мошенников, пьяниц и наркоманов.

«Стоит сказать, что контора моя является филиалом большой французской компании по продажам разных консервов, – говорит герой повести Минаева «Духless». – От кукурузы до зеленого горошка.

Когда товар пришел из Франции, его нужно было реализовывать. На заре существования конторы реализация первой партии прошла столь быстро и столь успешно, что решили пока не резать курицу, несущую золотые яйца, а подзаработать деньжат на торговле, покрасть попутно у глупых френчей деньги, выделяемые на рекламу, а там посмотреть. Но, как в любой русской сказке, всему приходит конец. Не всегда счастливый. Поймав пару раз левые балансы и неубедительные отчёты о рекламных затратах (действительно, разве могут быть так похожи друг на друга пейзажи, окружающие 150 размещенных в Москве рекламных щитов, выглядит так, будто пять щитов снимали с разных точек) французы сами приехали в Москву и устроили скандал.

Так получилась контора, в которой я тружусь на посту коммерческого директора, со временем из маленького офиса выросла в целый монстр, с неповоротливой инфраструктурой, парой сотен сотрудников, алкоголиком-директором (с русской стороны), с жутким запахом изо рта и манерой собирать еженедельные совещания в девятнадцать ноль две.

Продажи шли довольно успешно, директор постепенно готовился к пенсии. Наезжавшие с проверками французы весело проводили время в клубе «Night Flight» с русскими проститутками. Низший персонал был низведен до состояния работников потогонных предприятий по пошиву кроссовок в Индонезии, а топ-менеджмент, частью коего я и имею честь быть, устроил диктатуру корпоративного рабства, замешенного на жути совковой министерской эстетики, получал ломовые бонусы, неимоверные командировочные и воровал, по мере возможностей, бюджеты. В общем, бизнес был построен как положено.

Мы все говорим о глобализации, о транснациональных корпорациях, поглощающих планету и превращающих ее в один гигантский завод с нечеловеческими условиями труда и нищенской зарплатой. Мы вслух, совершенно серьёзно, рассуждаем о том, что Макдоналдсы, кока – колы и Майкрософта заставляют нас делать то-то и то-то.

Бред. Вы понимаете, что это полный бред? Здесь давно уже не нужно никого заставлять. Все двигаются навстречу

Вдумайтесь, зачем мои подчиненные, эти не глупые, в общем, молодые люди, получившие хорошее российское образование, стремятся выглядеть тупее, чем они есть на самом деле? Образование в ёго классическом понимании. Не узкопрофильноё, а разноплановое. Пусть не всегда глубокое по сути, но открывающее для сознания выпускника широкий горизонт для приложения усилий. Образование, ставящее системное мышление выше системного потребления. Кто из них дорожит этим?

Вместо того чтобы использовать свой базис, все они уподобляются твердолобым и узкоколейным американцам. Те же жесты, те же улыбки, та же манера поведения. Та же дурацкая манера говорить словами – рекламными слоганами. Зачем умные люди старательно, день за днём делают из себя идиотов?»

Твердолобые и узкоколейные американцы экспортировали в 2008 году в Россию финансовый кризис. Он был спровоцирован бездумной монетарной политикой и профессиональной непригодностью американских банкиров. Кризис больно ударил по западной экономике, сделав безработными десятки тысяч ранее благополучных европейцев,

Кризис — фирменный продукт рыночной экономики, на которую, как на идола, молятся западные экономисты. С их благословения рынок в России превратился в первобытно-общинный базар, контролируемый олигархами, где ушлые продавцы, с криминальной закваской стараются обмануть доверчивых покупателей или друг друга.

Кризис, который стал питательной средой для биржевых спекулянтов, паразитирующих на финансовых потоках, переливающихся из государственной казны в сейфы частных банков, обернулся тяжёлым испытанием для отечественных предприятий. Они вынуждены сокращать сферу своей деятельности, переходить на режим экономии или закрываться.

Твердолобые и узкоколейные американцы напрягли свои мозги и, подкупив «неподкупных» советских партийных функционеров, развалили СССР, который им был как кость в горле, особенно после победы Советского Союза над Германией.

Могучая КПСС после перестройки и ускорения, придуманных генеральным секретарем ЦК КПСС, будущим первым президентом СССР, приказала долго жить, а сам генсек за либеральные взгляды стал любимцем западной публики, которая по-свойски называла его «Горби».

Напуганные сменой приоритетов, многие руководящие работники в СССР быстро перестроились. А с приходом к власти не слишком трезвого первого президента Российской Федерации, присягая на верность отечественной демократии, они порвали партийные билеты, заклеймили позором Советский Союз и всё, что было с ним связано.

Иван Владленович в этой вакханалии не участвовал, считая, что лучше не высовываться и затаиться до лучших времён. Он без шума покинул насиженное партийное место на Старой площади и стал ждать, когда его призовут под знамена демократии. Ждать пришлось недолго. Оказалось, что без его связей, умения направлять на путь истинный высокопоставленных чиновников новая демократическая власть чувствовала себя неуютно.

Иван Владленович Коган знал, что и где лежит в закромах родины, и кто в них пасется, нелегально откусывая весомые куски от лакомого пирога государственной собственности. Вороватых бизнесменов, депутатов, чиновников Иван Владленович держал под прицелом компромата и в любой момент готов был напомнить им об их криминальных наклонностях. Поэтому с Коганом поддерживали дружеские отношения не только старые товарищи по партии, но и новые русские, считая за честь оказать полезные Ивану Владленовичу услуги. От мелких сошек, засевших в бесчисленных фондах, институтах, региональных администрациях, до депутатов, министров, военных начальников -таков был круг знакомых Иван Владленович. Всюду у него были свои люди, и он, пользуясь их расположением, мог протолкнуть в верхах нужное ему дело или посадить там своего человека. Господин Коган с удовольствием пользовался теми благами, которые предоставляла ему тайная власть над высокопоставленными чиновниками. При этом он не лез на политический Олимп, не отсвечивал на великосветских тусовках, не общался с журналистами, не входил ни в одну новомодную политическую партию. Эффект Когана состоял в том, что, оставаясь в тени, он, как опытный кукловод, дёргал за ниточки чиновников, перемещая их в нужном для себя направлении. Знание официальной и теневой стороны жизни кремлёвских обитателей сделали Иван Владленович птицей высокого полёта. Свое умение руководить кукольным ансамблем кремлевских чиновников, поддерживать плодотворные деловые контакты в сфере торговли и банковского бизнеса Иван Владленович передал своему сыну Саиду Ивановичу названному Саидом честь еврейско-узбекской дружбы в период толерантности и политкорректности, которые как божья кара обрушились на многострадальную российскую землю. Саид Иванович как это и положено сыновьям особ приближенных к власть имущих, получил за рубежом экономическое образование, и был приставлен в роли члена совета директоров компании «Газ и нефть содружества» к трубе перекачивающей природные богатства СРР в виде нефти и газа прямиком в просвещенную Европу по территории самостийной Украины. К ней у Саида Ивановича Когана был особый интерес.