Текст книги "Восхождение Рэнсом-сити"

– Кто просил служить? Женщина. Где?

– Поди к дьяволу. Ты никто!

– Кнолл.

– Что?

– Я Кнолл.

Кнолл поднял Кридмура в воздух. Старик выхватил нож, но Кнолл отшвырнул его в сторону, сломав лезвие и два пальца Кридмуру.

* * *

Когда Элизабет Харпер вернулась в город, он был полуразрушен и охвачен пожаром. Горожане, впав в панику, были не менее опасны, чем волки. Городской доктор и его ассистент попытались схватить Элизабет, и ей пришлось наставить на них пистолет, заставив отступить.

Гигант Кнолл обосновался в Банке Опаловых гор. Оставшиеся волки лежали у его ног или рыскали неподалеку, иногда великан пинал их от злобы или нетерпения. Кнолл раскурочил сейф и вывалил его содержимое в снег вместе с неотправленными письмами. Не позволяя Кридмуру встать с колен, великан отыскал мэра Уайт-Рока и монахиню и приколотил их за руки и за ноги к забору напротив банка гвоздями из ближайшей лавки. Монахиня пережила ночь, в отличие от мэра. Каждые несколько минут Кнолл рычал, требуя, чтобы ему привели ту женщину.

Он учуял Элизабет, стоило ей ступить на главную улицу. Бедняжка увидела голову этого чудовища в окне банка и бросилась бежать.

Кнолл помешкал некоторое время, чтобы прибить левую руку Кридмура к полу – для верности. Затем последовал за мисс Харпер. Он не торопился. Теперь он напал на след женщины, и спешить было незачем.

* * *

Элизабет выбежала из лесу на берег озера, в свет и тепло Аппарата. Пожалуй, он никогда не работал так хорошо, как в ту ночь. Он сиял вдвое ярче и был вдвое прекраснее, чем когда женщина видела его в последний раз. Было так тепло, что на озере даже начал таять лед. Мне нравится думать, что зрелище было таким чудесным, что на секунду остановило Элизабет.

Она тяжело дышала и была вся в поту, а кожа и одежда были расцарапаны ветвями деревьев. Спотыкаясь, женщина подошла к Аппарату, где ее ждал мистер Карвер. Они отчаянно подавали друг другу какие-то знаки. Я наблюдал за этим, стоя за деревьями в дальней части поляны.

Мгновения спустя из леса показался гигант. Я мельком увидел, как он напролом идет сквозь чащу, и чуть не обделался от страха. Его голова поворачивалась из стороны в сторону на тяжелых плечах, Кнолл словно принюхивался.

Думаю, что до того, как я увидел Кнолла, я надеялся выпутаться из этой истории, заговорив ему зубы, – так я выпутывался из многих передряг. Но теперь я понял, что этого не случится. Существо, пришедшее из чащи, не слушало увещеваний, шуток или уговоров. Оно пришло из другого мира, в котором мне было нечего делать.

Выйдя на поляну, Кнолл заслонил глаза ладонью. Казалось, что свет Аппарата его раздражает, и он испустил низкий рассерженный рев. Потом огляделся, моргая, и ему на глаза попался мистер Карвер.

Мистер Карвер сплюнул и поднял топор обеими руками. – Нет, – сказал Кнолл.

А потом он выстрелил. Пуля снесла полголовы моего друга, прежде чем он успел вымолвить хоть слово. Красные брызги оросили внутренности Аппарата. То, что осталось от мистера Карвера, упало на колени, а затем на бок. Топор выпал из мертвой руки.

Кнолл подошел к телу и навис над ним. Он пнул его носком сапога, словно хотел посмотреть, что будет. Затем поднял голову, широко ухмыльнулся, обнажив сломанные желтые зубы, и наставил пистолет на мисс Харпер.

В этот момент я понял, что нужно сделать… что должен сделать я. Возможно, именно это чувство мистер Альфред Бакстер в своей «Автобиографии» называет «поймать момент» или «уловить дух эпохи» – он испытал его, когда вбухал все свое состояние в производство стали, или когда решил, что нужно выкупить и уничтожить Первый банк Джаспера. Что-то похожее я чувствовал, когда я впервые осознал математическую логику Процесса и, проснувшись, бросился искать бумагу и карандаш. Я не склонен ни к насилию, ни к политике и никогда не желал принимать участия в Великой войне, но сейчас видел, что у меня не осталось выбора. Я знал, что мистер Карвер и мисс Харпер задумали тем вечером, и видел, что другого пути не было. Более того, я настолько преисполнился чувства самопожертвования, что тут же простил их за то, что они строили планы у меня за спиной.

Все заняло не больше секунды. Я выскочил из леса и бросился к Аппарату. Кнолл повернулся ко мне и выстрелил, но промахнулся. Поскольку агенты Стволов никогда не промахиваются, думаю, это вспышка света Аппарата на миг отвлекла монстра. Я поднял топор, лежавший рядом с бедным мистером Карвером, и всадил его в самую середину Аппарата, проломив стеклянный купол и оси магнитов и разрезав свернувшиеся под ними провода. Затем я прыгнул с камней в воду и плыл так быстро, как только мог. К счастью, я быстро учусь. Я обнаружил, что секрет был в том, чтобы сопротивляться изо всех сил и надеяться на лучшее. Я услышал высокий звон, с которым разбились все стеклянные лампы на деревьях. Я не увидел, но почувствовал, как вырвавшиеся на свободу потоки энергии разносятся по воздуху, скручиваются и раскручиваются, схлестываются и переплетаются между собой, пока Процесс, который и в лучшие времена был почти непредсказуем, окончательно вышел из-под контроля, разрастаясь и, наконец, полностью поменяв свою природу.

Кнолл рыкнул и затих. Что-то тяжелое стало сильно давить мне на спину, словно само небо, окаменев, накрыло меня. Тяжесть появилась так неожиданно, что я ушел под воду и наглотался воды. Холодное озеро внезапно потеплело.

От Кнолла и мистера Карвера не осталось ничего, даже пыли. Детали аппарата находили в ветвях деревьев на сотни ярдов вокруг и на улицах Уайт-Рока. Сами деревья, стоявшие у озера, исчезли. По периметру эпицентра с них содрало кору и листья до самой бело-зеленой сердцевины. Плакат с надписью «ГАРРИ РЭНСОМ ОСВЕЩАЕТ УАЙТ-РОК» уплыл на середину озера, где я потерял его из виду. Я спросил мисс Харпер, видела ли она, на что был похож Процесс в тот момент, и она ответила, что успела увидеть его краем глаза, прежде чем отвернулась, чтобы спрятаться за деревом, но не смогла это описать.

Глава десятая
Конец первой части

Я говорил, что напишу о трех случаях, когда я сумел изменить ход истории. Можно сказать, что это был первый случай – я имею в виду то, как я спас жизнь Джону Кридмуру и женщине, которую я до сих пор не могу назвать иначе, как мисс Элизабет Харпер. Или, возможно, это то, что случилось дальше.

Мы вместе дошли до города. Элизабет поддерживала меня больше, чем я ее. Я плакал и смеялся одновременно и без конца повторял: «Ничего страшного». Она сказала, что сожалеет о том, что случилось с мистером Карвером, а я ответил: «Вы многого не знаете, мисс Харпер».

Волки, кстати, бежали в панике и смятении, как только умер Кнолл.

Начался снегопад, и пожары потухли. Не знаю, как поздно ночью это случилось.

Левая сторона лица мисс Харпер словно обгорела на солнце, а волосы с той стороны как будто обуглились. Казалось, что после того, как взорвался Аппарат, ее глаза сменили цвет с голубого на фиолетовый. Я ничего не сказал ей об этих переменах.

Улица была завалена обломками «Гранд-отеля». Большая красная вывеска со словом «ГРАНД» торчала из кучи кирпичей и деревянных обломков, под которыми упокоились наши лошади. Я попрощался с ними, когда мы шли мимо этого места в обход.

Мы нашли Джона Кридмура на полу в здании банка в луже собственной крови среди беспорядочно разбросанных бумаг, актов, дарственных и писем. Под его сапогом я увидел свое неотправленное письмо сестре Джесс. Мы отделили от пола распухшую руку старика, и мисс Харпер помогла ему подняться на ноги. Он дрожал и был весь в крови, даже не мог стоять без поддержки.

Элизабет и старик о чем-то пошептались, как обычно: я слышал лишь обрывки их разговора. Кридмур не ответил ни на один мой вопрос.

Должен признаться, что большая часть того, что я написал здесь о его разговорах с Кноллом, лишь догадки.

Оставшиеся жители собрались вокруг нас. Они сняли с забора монахиню, и ее удалось спасти. Монахиня была так слаба, что смогла лишь что-то пробормотать и заснуть, и, поскольку мэр города умер, у жителей не осталось явного лидера. Они могли бы сбежать, как волки, если бы им было куда идти. При взгляде на горожан у меня разрывалось сердце, но я также ясно осознавал, что повозки больше нет, как нет и лошадей и Аппарата, что наступила зима и мне пришел конец.

Я посмотрел на людей Уайт-Рока и почувствовал прилив надежды. Он вынудил меня открыть рот.

– Жители Уайт-Рока, – сказал я. – Вам следует знать правду.

– Гарри, – попыталась оборвать меня мисс Харпер, а Джон Кридмур бросил:

– Заткни его.

Я улыбнулся им обоим и сделал жест, означавший: «Не волнуйтесь, у меня есть план, потом поблагодарите».

– Жители Уайт-Рока, – повторил я. – Послушайте меня. Джон Кридмур потянулся за пистолетом, но понял, что безоружен, и не смог меня остановить.

* * *

По правде сказать, я не помню, что именно сказал горожанам, но помню, как потом передали мои слова газеты. Они написали что-то вроде этого:

«„Джунипер-сити Морнинг Геральд.“ 1891

СТРАННЫЕ ВЕСТИ

С ОПАЛОВЫХ ГОР – „ЧУДО“ В УАЙТ-РОКЕ»

Странные новости пришли с Опаловых гор, где прошлой зимой в городке под названием Уайт-Рок, в котором находится Лесозаготовительная компания Уайт-Рока, в ходе совершенного неизвестными лицами ограбления банка трагически погибли мэр Р. Биньон, мистер и миссис Уильям Ф. Дейви, эсквайр, мистер Сэм Саттель из Банка Опаловых гор и другие уважаемые горожане. Свидетели трагедии сообщают, что она была делом рук одного человека – скорее всего, агента силы, которую мы здесь не назовем. Имя преступника неизвестно, но говорят, что он был десяти футов ростом и, по словам мистера Джеймса Ф. Уолша, ранее жившего в доме номер девятнадцать по главной улице, „весь волосатый, как медведь“. Преступник погиб, но не от рук кого-либо из жителей Уайт-Рока. Он пал жертвой феномена, который мисс Фелпс, бывшая служащая Банка Опаловых гор, описала как „какое-то оружие, жуть, сроду такого не видела“. Оружие, по слухам, принадлежит мистеру Джону Кридмуру – возможно, тому печально известному Кридмуру, похождения которого обширно освещались нашей газетой десять лет назад, – а также неким мисс Элизабет Аллерсон и профессору Гарри Рэнсому».

Мистер Том Фелан, бывший владелец «Гранд-отеля», описывает события следующим образом:

«Как они в городе появились, я сразу понял, что они беглые, но нынче все тут беглые – из-за войны-то. Я не в свое дело не лез, пока тот страшила не пришел за ними в город и не начал во всех палить, вышиб дух из мэра, и конца этому не было, кругом ужас и смятение, кровища, волки эти. У меня-то за стойкой ружье припрятано, но вы сами знаете, никому в Уайт-Роке не совладать с агентом сами-знаете-чего. Я уж было решил, что мы все покойники, но тут все осветилось ярким светом, и страшила этот исчез. Это все Рэнсом этот. У него в машине был „макнит“, всякие стекляшки, провода и бог знает что еще, и вот машина-то этого и поджарила».

Свидетели утверждают, что видели столб белого света, который набожная мисс Фелпс описала как «словно дверь распахнулась в самый Град Серебряный». Возможно, это лишь пустая болтовня простолюдинов, но кое в чем все они единодушны. Всякий, кто находился в ту ночь у Опаловых гор или бодрствовал в самом Бернаме в западных холмах и в Троше, что находится восточнее, соглашаются, что видели, как над горами вспыхнул столб белого света. Это явление уже нашло место в местном фольклоре как «чудо Уайт-Рока». Также говорят, что в течение нескольких дней после происшествия в Уайт-Роке было необычайно тепло и отсутствовал ветер, а выжившим после трагедии чудились в окнах и полузакрытых дверях странные вещи. Видели, как камни и ветки парят над землей и вращаются сами собой, еще в городе появились незнакомцы, молчаливые, нелюдимые и «похожие на призраков». Сохранявшаяся часть города перешла во владения Линии, и мы не получали дальнейших сведений об этих странных феноменах.

После происшествия я произнес речь, которую мисс Фелпс вспоминает следующим образом:

«Он сказал, кто они такие. С ним были старик Джон Кридмур, стрелок на покое, решивший на старости лет найти себе занятие поприличней, и мисс Лиз Аллерсон, доктор из Старого Света. Про сами знаете кого и про Линию он говорил, что всем добрым людям они враги. А потом сказал, что, мол, сожалеет насчет мэра и остальных и что все погорело у нас, но это все война, и если кто-нибудь не остановит ее, то так и будет дальше продолжаться, потому что Силы, которые миром правят, осерчали. Потом говорит, мол, мы с той женщиной и страшным стариком по горло сыты и пришло время действовать, поэтому они приехали на Запад и привезли с собой секретное оружие, такое сильное, что не только агента сами-знаете-кого может порешить, но и демона, который в нем сидит, и даже Локомотив с рельсов сшибет. И что так они и сделают».

«Он сказал, что едет на Восток, – вспоминает мистер Фелан. – Мол, там что-то побольше и получше припрятано, под Стенами Мира, и еще что-то про колдовство холмовиков сказал, знаки всякие и слова, которые бог знает что могут сделать, и про Республику Красной Долины, которую еще с самого детства помню, и что в будущем будет мир, всем еды досыта и всяко-разно. Говорил про и Локомотивы и все такое прочее, но у меня в ушах звенело от пальбы, кровищи, дыма и света, так что кто знает, что он еще наболтал. Странный был парень, вот и все, что я знаю».

«Он сказал, им нужно дойти до конца, – вспоминает мистер Уолш. – Или все будет напрасно. И что у них ничего не выйдет, если мы им не поможем, так что нам-де надо дать им лошадей, еду и питье, новую повозку и оружие, новую одежду и деньги на дорогу и всякие издержки и прочее. Он сказал, мол, это для благого дела и для чуда, а также это наш шанс прославиться и прочее. Может, он и правду говорил, а может, и нет, но ночь у нас выдалась бог знает какая. Мы проголосовали, и нашлись те, кто хотел им помочь, но большинство решило забросать их камнями, выгнать из города и больше об этом не вспоминать. Так мы и сделали. А я собрал все, что уцелело в пожаре, и убрался оттуда подальше три дня спустя, так что, когда пришли линейные, меня там уже не было».

* * *

Не прошло и пятнадцати минут после того, как мы снова отправились в путь – у меня все еще ныли бока, – как Джон Кридмур повернулся ко мне и рывком прижал к дереву так, что сверху посыпался снег.

– Мне стоит тебя прикончить, – заявил он. – Черт тебя дери, взять и…

У старика была только одна здоровая рука и больная нога, и он шатался, но я все равно не думал, что смогу его побороть.

– Но… – начал я.

– У нас и раньше было мало шансов на успех, а теперь, когда о нас заговорят – а о нас обязательно заговорят, жители Уайт-Рока не будут вечно держать язык за зубами, черт их возьми, в старое время я бы их сам перестрелял, – так вот, когда о нас заговорят, каждый болван отсюда до Стен Мира будет разыскивать нас ради награды или, того хуже, потому что пожелает помочь. Это не игра, не сказки, не театр, а война, Рэнсом. Мне стоит тебя прикончить. Черт возьми, возьму и прикончу.

Старик отпустил меня и выхватил пистолет.

Мисс Харпер положила руку ему на плечо и уговорила сменить гнев на милость.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Он прав, Гарри, – вздохнула женщина.

– Но…

– Не идите за нами. Удачи с Аппаратом и мистером Бакстером, да и со всем остальном. Мне очень жаль, что мистер Карвер погиб, правда жаль. Простите, что втянули вас в наши дела. Но для всех будет лучше, если каждый из нас пойдет своим путем и… удачи, Гарри.

В кои-то веки я не нашелся что ответить. Я смотрел, как Элизабет и старик уходят.

Прошло немало времени, прежде чем я увидел их снова, но об этом потом.

Остаток ночи был очень долгим, и это все, что я сейчас скажу.

Часть вторая
Река

Глава одиннадцатая
Начало второй части

Что ж… Это была первая часть моего рассказа. Закончив ее, я завернул две из трех копий в оберточную бумагу и доверил их юному Дику Беку. Он отвез их в город, я наказал ему отправить одну копию моему другу, известному журналисту мистеру Элмеру Мерриалу Карсону, а другую оставить где-нибудь на видном месте, например на церковной кафедре, в приемной у доктора или на стойке салуна. Почте нынче доверять нельзя, и как знать, дойдет ли рукопись до мистера Карсона или нет, но если дойдет – надеюсь, что она ответит на кое-какие вопросы[7]7
  Рукопись действительно до меня дошла, хотя и целый год спустя. Она пришла ко мне по почте. С другими частями рукописи мистера Рэнсома почта обошлась иначе, и мне пришлось много лет собирать их по страницам. Львиную долю второй части я получил пятнадцать лет спустя после отправления, приобретя ее у отставного офицера Линии, почтового цензора. И хотя я не люблю цензоров, я сдержу свое слово и не назову его имени.


[Закрыть]. Дик также взял с собой обычное приглашение в Рэнсом-сити, а также пистолет и нож – дороги здесь опасные. Нынче везде так. А я пока занимаюсь пишущей машинкой и Аппаратом.

Мы разбили лагерь у реки. Не знаю, как ее называют местные жители, но я начал мысленно называть ее рекой Аделы – она быстрая, яркая и мелодичная, как пианино. Мы не двигаемся с места большую часть недели, ожидая возвращения Дика Бека. Начальник снабжения нашей экспедиции – дезертир из линейных по имени Рэпп. Он работает без устали, все время чего-то заказывая и все время чего-то планируя, и без него мы наверняка были бы обречены на неуспех в первый же день, но из меня в этом деле работник плохой, так что я сижу здесь.

Нас уже больше ста человек, и я не знаю всех по именам. Мы мечтатели и странники. Первыми по нашему пути прошли люди науки. Так говорится в каждом приглашении в Рэнсом-сити, которые я прибиваю на столбы, двери молелен и домов. Мы всем будем рады. Вы удивитесь, узнав, кто нас находит. Седьмые сыновья. Беженцы. Странствующие торговцы. Гомосексуалистов у нас даже больше, чем обычно. Заклятые преступники. Солдаты всех родов войск. Люди, запятнавшие свою честь на войне и отличившиеся на ней. Любители жить на краю света, для которых поход в неведомые земли – обычное дело. Молчаливые одиночки, которые рады странствовать в группе – будь у них выбор, они родились бы холмовиками. Есть несколько человек, оставивших дом в девяносто первом, чтобы последовать за Лив и Джоном Кридмуром на Восток, событие, которое газеты в то время окрестили лихорадкой девяносто первого, паломничеством глупцов или великой трансценденталистской чепухой. С тех самых пор они блуждали по свету в поисках новых обещаний спасения. У нас есть бесчисленное множество сторонников всех возможных религий, о существовании которых я даже не подозревал: не только улыбчивые, повелители змей и верящие в Град Серебряный, но и многие другие.

* * *

По правде говоря, я давно думал, что нас рано или поздно арестуют. Обо мне шла дурная слава. Когда я начал рассылать письма, то был уверен, что меня арестуют, не пройдет и недели. Своими письмами я словно тыкал мир палкой в глаз. Я устал от безвестности. Я не верю, что Линия простила мне случившееся в Джаспере. Не верю, что Стволы обо мне забыли. И все же я все еще здесь, на свободе, рассказываю всем на свете о том, как будет обустроен Рэнсом-сити, и даже сам начинаю верить, что он станет реальностью. Возможно, мир меняется быстрее, чем я думал. Может, Великая война подходит к концу. Время от времени по реке проплывают обломки, похожие на части от оружия или куски колючей проволоки. Как знать.

* * *

Почему они следуют за мной? Я умею уговаривать. Я зарабатываю на жизнь продажей невозможного. У меня есть карта – ее драгоценная карта, на которой указан путь на Запад дальше края сотворенного мира. Таких карт на свете мало. Я изобретатель Процесса Рэнсома, нашего козыря и единственного оружия. Мое безумие заразительно. Я хочу добиться в жизни лишь одного, хочу, чтобы все вышло ладно, складно и восхитительно, и если для этого мне придется построить новый мир, то так тому и быть. Я отправлюсь в земли, не освоенные людьми, пройду дальше земель, освоенных Племенем, и еще дальше, если потребуется.

* * *

Я решил, что Рэнсом-сити будет иметь форму колеса. Круг – идеальная фигура, символичная и к тому же практичная. Мы достроим новые кольца, когда у нас станет больше жителей. Наши здания будут высокими. Это будет город лифтов и стремящихся в небо зданий. Осями колеса станут зеленые проспекты, на которых расположатся театры, а на каждом углу – самоиграющие музыкальные инструменты. Никто не будет голодать, и у всех всего будет вдоволь, потому что у нас всего будет в достатке, и люди смогут работать над тем, что им нравится и приносит удовольствие. И женщины тоже. И дети, конечно. Каждое дерево в городе ночью будет освещено моими лампами. Если те земли окажутся обитаемыми, то с их жителями мы поступим честно. Между нами будет мир, а благодаря изобилию не будет нужды в воровстве. Я честный делец. Это будет новый мир.

* * *

Вернулся Дик Бек. Он подрался с какими-то ребятами, которые поставили ему фонарь под глазом, порвали рубашку и разбили нос, но могло быть и хуже. Он без конца улыбается. Письма теперь в руках фортуны. Я сказал ему, что в новом городе в неизведанных землях он будет главным почтмейстером, но не думаю, что парень понял, что я шучу. Что ж, кто-то же должен им стать. В любом случае, завтра мы двинемся дальше. Нужно порвать со старой жизнью и начать все заново.

* * *

Это рассказ о моем втором и третьем столкновении с историей. О том, как я попал в Джаспер, прославился и разбогател, и о том, чем это кончилось. Сегодня вечером я постараюсь написать как можно больше при свете Аппарата.