Текст книги "Толкование на Святое Евангелие"

Глава седьмая

1–5. Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима. И, увидев некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми, руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук; и, придя с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?

Наученные держаться одной добродетели и, кроме нее, ничем иным не озабочиваться, ученики Господа без умысла и в простоте ели неумытыми руками. Между тем фарисеи, желая найти предлог к порицанию, ловят этот случай и обвиняют апостолов хотя не как нарушителей закона, но как нарушителей предания старцев, ибо в законе нет предписания умывать руки до локтей перед принятием пищи, но этого держались они как предания старцев.

6-13. Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: «люди сии чтут Меня устами; сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим». Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание? Ибо Моисей сказал: «почитай отца своего и мать свою»; и: «злословящий отца или мать смертью да умрет». А вы говорите: кто скажет отцу или матери: «корван, то есть дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался», тому вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей, устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное.

Чтобы сильнее обличить иудеев, Господь приводит и слова пророка, осуждающего их (см. Ис. 29, 13). Иудеи обвиняли учеников Господа за то, что ученики преступили предание старцев, а Господь направляет против самих иудеев гораздо более сильное обвинение – что они преступают закон Моисеев. Закон, говорит Он, учит: почитай отца своего и мать свою, – а вы учите детей говорить своим родителям: «То, чего вы хотите от меня, есть корван, то есть посвящено Богу». Ибо фарисеи, желая воспользоваться имуществом простых людей, учили детей (когда дети имели какую-либо собственность и родители требовали от них) говорить следующее: «Я уже посвятил то Богу, и ты не требуй посвященного Богу». Обольщая таким образом детей и убеждая их посвящать Богу свое имение, фарисеи заставляли их пренебрегать родителями, а посвященное Богу поглощали сами. Это-то Господь и ставит им в вину, что они ради корысти преступают Закон Божий.

14–23. И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все, и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! И когда Он от народа вошел в дом, ученики Его спросили Его о притче. Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутръ, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.

Научая людей понимать предписания закона о пище неплотским образом, Господь начинает здесь постепенно раскрывать смысл закона и говорит, что ничто, входящее внутрь, не оскверняет никого, а сквернит то, что исходит из сердца. Под завистливым оком разумеет или зависть, или распутство, потому что и завистливый бросает на завидуемого обыкновенно коварный и язвительный взгляд, и развратный, засматриваясь своими очами, стремится к делу злому. Богохульством называет оскорбление Бога: если, например, кто станет говорить, что нет Промысла Божия – это будет хула, богохульство: почему Господь и присовокупляет к ней гордость. Гордыня есть как бы пренебрежение Бога, когда кто, сделав доброе дело, приписывает его не Богу, а собственной силе. Под безумством разумеет обиду против ближних. Все эти страсти оскверняют душу, возникают и исходят из нее.

К народу Господь говорил, таким образом, не довольно ясно, почему и заметил: Кто имеет уши слышать, да слышит! – то есть: понимающий пусть понимает.

Что же касается апостолов, которые глубже понимали речь Господа и подошли спросить Его о притче, то есть об этой Его прикровенной речи (ибо притча есть прикровенная речь), то Господь сначала упрекнул их, сказав: Неужели и вы так непонятливы? – но потом разъяснил им то, что было для них неудобовразумительно.

24–31. И, отправившись оттуда, пришел в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал; но не мог утаиться. Ибо услышала о Нем женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом, и, придя, припала к ногам Его. А женщина та была язычница, родом Сирофини – киянка; и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери. И, придя в свой дом, она нашла, что бес вышел и дочь лежит на постели.

После того как сказал о пище и увидел, что иудеи не веруют, Господь переходит в пределы язычников, ибо при неверии иудеев спасение имело перейти к язычникам. Сначала Господь старался скрываться, чтобы иудеи не имели предлога обвинять Его как приставшего к стороне нечистых язычников. Однако Он не мог утаиться, ибо невозможно было Ему утаиться и никем не быть узнанным.

Означенная жена сирофиникиянка, услышав о Нем, обнаруживает горячую веру. Посему и Господь не тотчас соглашается на ее просьбу, но отсрочивает дар, дабы показать, что вера женщины тверда и что она терпеливо ждет, несмотря на отказ. Научимся и мы не оставлять тотчас молитвы, когда не получаем немедленно просимого, но терпеливо продолжать молитву до тех пор, пока получим то, чего просим.

Господь называет язычников псами, так как они почитались у иудеев нечистыми. Хлебом называет Он благодеяние, назначенное Богом для детей, то есть для евреев. Посему и говорит, что язычникам не следует участвовать в благодеянии, которое назначено для иудеев. Поскольку же женщина отвечала разумно и с верой, то получила просимое. Иудеи, говорит она, имеют хлеб, то есть всего Тебя, сшедшего с небес, и Твои благодеяния, а я прошу только кроху, то есть лишь малую долю Твоих благодеяний.

Но посмотри, как действует и Господь! Он не сказал: «сила Моя спасла тебя», но – что сказал? «За это слово, то есть за веру твою, пойди; бес вышел из твоей дочери – дочь твоя исцелилась». Извлеки отсюда и ты полезный урок. Всякий из нас, когда делает грех, есть женщина, то есть слабая душа; сирофиникиянка – имеющая багряный, то есть кровавый и убийственный грех. У такой души есть дочь – лукавые действия, действия бесовские. Будучи грешниками, мы именуемся псами, полными нечистот, оттого-то и недостойны бываем принять хлеб Божий, то есть причаститься Пречистых Таин. Но ежели мы в смирении сознаем, что мы псы, ежели исповедуемся и откроем грехи свои, то исцелится дочь наша, то есть оставят нас бесовские дела.

31–37. Выйдя из пределов Тирских и Сидонских, Иисус опять пошел к морю Галилейскому через пределы Десятиградия. Привели к Нему глухого, косноязычного, и просили Его возложить на него руку. Иисус, отведя его в сторону от народа, вложил персты Свои в уши ему, и, плюнув, коснулся языка его; и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: «еффафа», то есть: «отверзись». И тотчас отверзся у него слух, и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто. И повелел им не сказывать никому. Но, сколько Он ни запрещал им, они еще более разглашали. И чрезвычайно дивились, и говорили: всё хорошо делает: и глухих делает слышащими, и немых – говорящими.

Господь не медлит в языческих местах, но скоро удаляется от них, дабы, как я сказал, не подать иудеям повода говорить о Себе, что Он поступает противозаконно, смешиваясь с язычниками. Удалясь посему из пределов Тира и Сидона, Он приходит в Галилею и тут исцеляет глухонемого, недуг которого был от беса. Он отводит его в сторону, ибо не был славолюбив, смирив Себя до нашей нищеты и не желая совершать чудес перед многими, разве когда требовала того польза зрителей.

Плюнув, коснулся языка его в знак того, что все части святой Его плоти были Божественны и святы, так что даже и плюновение разрешало узы языка. Всякое плюновение есть излишек соков, но все чудно в Господе и Божественно.

Воззрев на небо, Господь воздыхает, с одной стороны, молитвенно к Отцу, чтобы Он помиловал человека, и в пример нам, чтобы мы, намереваясь совершать какое-либо доброе дело, взирали к Богу и у Него просили помощи для совершения оного; а с другой стороны, воздыхает Он и из сожаления о человеческой природе, так как она до того предана диаволу, что терпит от него такое поругание и страдание. Посему-то когда исцелял Господь, исцеленные и проповедовали о Нем, несмотря на то, что Он запрещал им это и заповедал не говорить ничего. Отсюда научимся и мы, когда благодетельствуем другим, не принимать от них похвал, а когда сами получаем благодеяния, прославлять благодетелей и разглашать о них, хотя бы они и не желали того.

Глава восьмая

1–9. В те дни, когда собралось весьма много народа и нечего было им есть, Иисус, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть. Если неевшими отпущу их в домы их, ослабеют в дороге; ибо некоторые из них пришли издалека. Ученики Его отвечали Ему: откуда мог бы кто взять здесь в пустыне хлебов, чтобы накормить их? И спросил их: сколько у вас хлебов? Они сказали: семь. Тогда велел народу возлечь на землю; и, взяв семь хлебов и воздав благодарение, преломил и дал ученикам Своим, чтобы они роздали; и они роздали народу. Было у них и немного рыбок: благословив, Он велел раздать и их. И ели, и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин. Евших же было около четырех тысяч. И отпустил их.

Господь уже и прежде сотворил подобное чудо. Он чудодействует и теперь, имея благоприятный к тому случай. А случай был такой, что народ находился при Нем три дня и взятый на дорогу съестной запас у него вышел весь. Ибо Господь не всегда совершал чудеса над пищей, дабы не подумали, что народ ходит за Ним ради пищи. Он и теперь не стал бы творить чудеса, если бы не предстояла народу видимая опасность от недостатка пищи. Но посмотри и на учеников, как они еще неразумны и не имеют еще веры в силу Его, хотя уже видели чудеса! Впрочем, Господь не порицает их, научая и нас не слишком нападать на неопытных, но прощать их как неразумеющих. Размысли и о том, что Христос никого не хочет отпустить голодным, но желает всех насытить дарами Своими, и особенно тех, кои пробыли с Ним три дня, то есть крестившихся. Поелику крещение называется просвещением и совершается в три погружения, то просвещаемые крещением оказываются тридневными.

Господь берет семь хлебов, разумею семь духовнейших слов, ибо число семь есть образ Духа. Дух все приводит в совершение, а жизнь наша и век сей совершаются в седмеричном числе. Просвещенные едят, насыщаются и оставляют избытки, поелику не все Божии мысли могут вместить. Выше, при чудодействии над пятью хлебами, осталось двенадцать коробов избытков, так как там было пять тысяч, которые означали раболепствующих пяти чувствам, поэтому они и не могли съесть многого, но удовлетворились малым, почему и в избытке осталось много. А здесь от семи хлебов осталось семь корзин и малый избыток, поелику народу было четыре тысячи, которые означают утвердившихся в четырех добродетелях, а потому они, как более крепкие, ели много и оставили мало, ибо не могли съесть только того, что более духовно и глубоко, это и обозначают семь корзин. Из рассматриваемой истории познай и то, что мы должны довольствоваться только тем, что нужно, и не просить ничего более. Ибо вот сии люди, евши и насытившись, не взяли с собой хлебных остатков, но их взяли ученики, подобно как было и с вышеупомянутыми коробами. Так и нам должно довольствоваться даруемым по мере нужды.

10–12. И тотчас войдя в лодку с учениками Своими, прибыл в пределы Далмануфские. Вышли фарисеи, начали с Ним спорить, и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение.

После чуда над хлебами Господь тотчас уходит в другое место, опасаясь, чтобы народ вследствие такого чуда не возмутился и не вздумал поставить Его царем. А фарисеи требуют знамения с неба, например, остановить солнце или луну, низвести молнию, произвести перемену в воздухе. Они думали, что небесного знамения Он не в состоянии сотворить, имея возможность производить силой веельзевула одни только земные знамения. Но Иисус не внемлет им, ибо для знамений с неба назначено было другое время – разумею время второго пришествия, когда силы небесные подвигнутся и луна не даст света своего; время же первого пришествия не имеет ничего подобного, но все исполнено кротости. А потому не дастся роду сему знамение с неба.

13–21. И, оставив их, опять вошел в лодку и отправился на ту сторону. При сем ученики Его забыли взять хлебов, и кроме одного хлеба не имели с собою в лодке. А Он заповедал им, говоря: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой. И, рассуждая между собою, говорили: это значит, что хлебов нет у нас. Иисус, уразумев, говорит им: что рассуждаете о том, что нет у вас хлебов? Еще ли не понимаете и не разумеете? еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните? Когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек, сколько полных коробов набрали вы кусков? Говорят Ему: двенадцать. А когда семь для четырех тысяч, сколько корзин набрали вы оставшихся кусков? Сказали: семь. И сказал им: как же не разумеете?

Господь оставляет фарисеев как людей неисправимых. Ибо медлить должно там, где есть надежда на исправление, а где зло неисправимо, оттуда надлежит бежать. Ученики забыли взять хлебы по особому устроению Божию, чтобы они после строгого выговора Христова сделались разумнее и познали силу Христову. Ибо когда Господь сказал, чтобы они остерегались закваски фарисейской, то есть учения фарисейского, то они подумали, что Господь напоминает им о закваске хлебной. Итак, справедливо Христос упрекает их как неразумеющих силу Его, которою Господь может сотворить хлебы и из ничего. Учение фарисеев и иродиан называет закваской по той причине, что оно было терпко и исполнено ветхой злобы. И всякий, кто обветшал во зле и не может говорить ничего духовного, имеет в себе закваску древней злобы, то есть учение ядовитое и ведущее принявших его только к раскаянию. Но кто были иродиане? Это какие-то новоявившиеся учители, кои говорили, что Ирод есть Христос и что в него должно верить.

22–26. Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого, и просят, чтобы прикоснулся к нему. Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно. И послал его домой, сказав: не заходи в селение и не рассказывай никому в селении.

Вифсаида и Хоразин, кажется, страдали большим неверием, за что Христос и поносил их, так как Он говорит: Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо, если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись (Мф. 11, 21).

По прибытии сюда Господа приводят к Нему слепого. Но вера приведших не была чиста, почему Господь и вывел его вон из селения и потом уже исцеляет его. Он плюет на глаза слепого и возлагает на него руки, дабы мы знали, что Божественное слово и следующее за словом действие могут совершать чудеса, ибо рука есть образ действия, а плюновение есть образ слова, поскольку оно выходит из уст. Но и сам слепой не имел совершенной веры. Поэтому Господь не вдруг дает ему прозреть, а постепенно, как человеку, имеющему не всецелую веру, ибо по мере веры даются и исцеления.

Заповедует ему не входить в селение, потому что жители Вифсаиды, как я сказал, были неверные и человек тот среди них повредил бы своей душе; не велит даже никому и говорить о случившемся с ним, чтобы неверующие не подверглись большему осуждению. И мы часто бываем слепы душой, живя в селении, то есть в мире сем, но когда выходим из селения, то есть когда отвергаемся дел мира, Христос исцеляет нас; по исцелении Он говорит нам, чтобы мы не возвращались опять в село, но шли домой, а дом каждого из нас есть небо и тамошние обители.

27–30. И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди? Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же-за Илию; а иные – за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос. И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем.

Спрашивает их о Себе, отведя далеко от иудеев, чтобы им некого было бояться исповедать истину. Они отвечают, что одни принимают Его за Иоанна, другие – за Илию, ибо многие думали, что Иоанн воскрес, как полагал и Ирод, что он по воскресении получил и силу чудотворений, тогда как при жизни своей Иоанн не сотворил ни одного знамения. Спросив их, таким образом, о мнениях других, Господь спрашивает у них потом и собственного их мнения, как бы так говоря: «Те так думают обо Мне ошибочно, а вы за кого Меня почитаете?» Что же Петр? Он исповедует Его Христом, предвозвещенным пророками. Но что сказал Господь на исповедание Петра и как ублажил его, это Марк опустил, чтобы не показаться пристрастным к Петру, учителю своему. Напротив, Матфей сказал обо всем без опущения. Господь не велел им говорить никому, потому что хотел прикрыть славу Свою, дабы многие не соблазнились о Нем и при неверии не сделались повинными большему наказанию.

31–33. И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.

Приняв от учеников Своих исповедание, что Он есть истинный Христос, Господь открыл им и тайну креста. Но открыл ее еще не вполне, ибо апостолы не понимали того, что Он говорил, и не разумели, что значит воскреснуть, но думали, что лучше Ему вовсе не страдать. Поэтому Петр и начинает возражать, говоря, что напрасно предавать Себя на смерть, когда можно и не страдать. Но Господь, показывая, что страдание Его будет во спасение им и многим и что один сатана не хочет, чтобы Он пострадал и спас людей, называет Петра «сатаною» за его мысли, свойственные сатане, за то, что он не желал Христу пострадать, но прекословил Ему; «сатана» и значит «противник». Отойди от Меня, говорит, то есть не прекословь Моей воле и не будь противником Моим, но следуй Мне. Петр, по словам Господа, думал о человеческом, ибо мыслил плотское, хотел, чтобы Господь оставался в покое, не предавал Себя на распятие и не подвергался напасти за спасение мира.

34–37. И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?

Поскольку Петр прекословил Христу, желавшему предать Себя на распятие, то Христос призывает народ и во всеуслышание говорит, направляя речь главным образом против Петра: «Ты не одобряешь того, что Я беру крест, а Я говорю тебе, что ни ты, ни другой кто не спасетесь, если не умрете за добродетель и истину». Заметь, Господь не сказал: «умри и тот, кто не хотел бы умирать», но – кто хочет. Я, как бы говорит, никого не принуждаю. Призываю не на зло, а на добро, а потому кто не хочет, тот и недостоин сего.

Что значит отвергнись себя? Это мы поймем, когда узнаем, что значит отвергнуться другого кого-либо. Кто отвергается другого кого-либо, отца ли, брата ли, или кого-либо из домашних, тот, хотя бы смотрел, как его бьют или убивают, не обращает внимания и не соболезнует, сделавшись чуждым ему. Так и нам повелевает Господь, чтобы и мы ради Него презирали свое тело и не щадили его, хотя бы били или порицали нас.

Возьми крест свой, сказано, то есть позорную смерть, ибо крест почитался тогда орудием позорной казни. А так как много распинали и разбойников, то присовокупляет, что с распятием должно иметь и другие добродетели, ибо это означают слова: и следуй за Мною.

Поскольку же повеление предавать себя на смерть показалось бы тяжким и жестоким, то Господь говорит, что оно, напротив, весьма человеколюбиво, ибо кто потеряет, то есть погубит душу свою, но ради Меня, а не как разбойник казнимый или самоубийца (в сем случае смерть будет не ради Меня), тот, говорит, сбережет – обретет душу свою, между тем как думающий сберечь душу погубит ее, если во время мучения не устоит. Не говори Мне, что этот последний сбережет себе жизнь, ибо, если бы он даже приобрел целый мир, – все бесполезно. Спасения нельзя купить никаким богатством. Иначе: приобретший весь мир, но погубивший душу свою, отдал бы все тогда, когда будет гореть в пламени, и таким образом искупился бы. Но такой выкуп там невозможен. Здесь заграждаются уста и тех, которые вслед за Оригеном говорят, что состояние душ переменится на лучшее после того, как они накажутся соразмерно грехам своим. Да слышат они, что там никак нельзя дать выкупа за душу и мучиться только в той мере, сколько нужно будто бы для удовлетворения за грехи.

38. Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.

Не довольно одной внутренней веры: требуется и исповедание уст. Ибо как человек двойствен, то двоякое должно быть и освящение, то есть освящение души посредством веры и освящение тела посредством исповедания. Итак, кто постыдится исповедать Рапятого своим Богом, того и Он постыдится, признает недостойным рабом Своим, когда приидет уже не в смиренном виде, не в уничижении, в котором являлся здесь прежде и за которое некоторые стыдятся Его, но в славе и с воинством ангельским.