Текст книги "Толкование на Святое Евангелие"

32–34. Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам; и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет.

Для чего Иисус предсказывает ученикам Своим, что с Ним случится? Для укрепления духа их, чтобы они, предварительно услышав об этом, мужественно перенесли, когда это сбудется, и не были поражены внезапностью, а вместе с тем должны были знать, что Он страждет по воле Своей. Ибо кто предвидел страдания, тот мог избежать их, а если Он не бежал, то явно, что Он Своей волей предает Себя на страдания. Но так как открыть о Своем страдании следовало только ближайшим ученикам, Иисус и предваряет всех на пути, желая отделить учеников от народа. А еще упреждением всех и поспешностью Своей на пути Господь показывает и то, что Он поспешает к страданию и не убегает от смерти ради нашего спасения. Все, что высказывает Он в сем случае, хотя и прискорбно, но за все сие утешает тем, что Он в третий день воскреснет.

35–38. Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн, и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей. Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?

Другой евангелист сказывает, что мать их (Иакова и Иоанна) приступила к Иисусу (см. Мф. 20, 20). Но, вероятно, было то и другое: два сии апостола, стыдясь других, послали наперед мать свою, а потом и сами подошли к Нему, подошли особо, отдалившись от прочих. Чего же они просили? Восхождение Христа в Иерусалим, о котором Он беседовал с учениками, сии двое поняли так, что Он идет воспринять чувственное царство и уже по воцарении претерпит те страдания, о которых предрекал. Думая таким образом, они и просят, чтобы воссесть им по правую и по левую сторону Христа. Потому Господь и укоряет их как неразумеющих: Не знаете, чего просите. Вы думаете, как бы так говорит Он, что Мое Царство будет чувственное, и потому чувственного просите восседания. Нет, это не так, это выше понятия человеческого, и сесть по правую сторону от Меня есть дело самое великое, превышающее и ангельские чины. Притом вы мечтаете о славе, а Я призываю вас на смерть. Чашей и крещением называет Он крест: чашей – потому, что крест, как чаша вина, скоро должен был привести Его ко сну смертному и Он готов был принять чашу страданий как сладкое для Себя питие; а крещением – потому, что крестом Он совершил очищение грехов наших. Но ученики, не уразумев слов Господних, дают, со своей стороны, обещание, думая, что Он говорит о чаше чувственной и о том крещении, какое было у иудеев, которые перед вкушением пищи омывались.

39–40. Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано.

Вы, говорит, войдете в подвиг мученичества и умрете за истину, а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит. Но здесь представляются два недоумения. Первое: уготовано ли кому сие восседание? Второе: ужели всеобщий Владыка не может дать сего восседания? Отвечаем: никто не будет сидеть ни по правую сторону, ни по левую. А если и слышишь, что в Писании многократно говорится о таком восседании, то разумей не сидение в собственном смысле слова, но высшее достоинство. Слова не от Меня зависит имеют такой смысл: «Мне, праведному Судии, несвойственно дать вам такое достоинство по одной любви к вам, иначе Я не был бы правосуден, но такая почесть уготована только подвизающимся – кому уготовано. Это подобно тому, как если бы правосудный царь посадил выше других какого-либо подвижника, а любимцы его, придя, сказали бы ему: дай нам венцы. Тогда царь, конечно, ответил бы: не от меня зависит дать, но кто будет подвизаться и победит, тому и венец уготован. – Так и вы, сыны Зеведеевы, можете быть и будете мучениками за Меня, но, если кто вместе с мученичеством будет иметь и всякую другую добродетель, больше вас, тот будет иметь преимущество перед вами».

41–45. И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна. Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.

Ученики, еще рассуждая по-человечески, впадали в зависть, поэтому и негодуют на двух апостолов. Впрочем, когда? Когда увидели, что прошение последних не принято Господом, но отвергнуто, тогда и негодовать стали. Пока Сам Господь оказывал предпочтение Иакову и Иоанну, прочие ученики, видя это, терпели, но когда те два ученика стали сами просить себе почести, то прочие уже не стерпели. Так еще несовершенны были они в это время! Но после увидим, как каждый из них уступал первенство другому. Теперь же Христос врачует их, сначала усмирив и для того приблизив их к Себе, что и означается словом подозвав. Потом показывает, что отнимать у других честь и домогаться первенства есть дело язычества. Ибо языческие властители насильственно покоряют других своей власти, а Мои, говорит, ученики не так, но кто из них хочет быть велик, тот пусть служит всем, потому что и это признак великой души – от всех терпеть и всем служить. На это есть и пример вблизи: Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. А это более, нежели служение. В самом деле, не только послужить, но и умереть за того, кому служишь, – что может быть выше и чудеснее сего? Но такое служение и смирение Господа было высотой и славой как для Него Самого, так и для всех. Ибо прежде вочеловечения Он был ведом одним Ангелам, а соделавшись человеком и претерпев распятие, не только имеет ту же славу небесную, но приял еще и другую и над всей вселенной царствует (см. 1 Кор. 15, 24–25).

46–52. Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя. Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге.

Матфей говорит о двух слепцах, и, может быть, два были исцелены, но, вероятно, один из них более обратил на себя внимание – тот, о котором упоминает теперь Марк. Но посмотри, как народ чтит Иисуса – даже запрещает слепому кричать, как бы тут проходил какой-нибудь царь. А спрашивает Иисус слепого для того, чтобы не сказали, будто Он дает не то, чего слепой хотел. И благорассудна была душа слепого, ибо по исцелении он не оставил Иисуса, но последовал за Ним.

А иносказательно можно разуметь это так. Иерихон означает низменное место (мир); слепой, сидящий здесь, есть образ человеческого естества, которое некогда усыновлено было Богу, что превыше всякой почести земной; оно и взывало ко Христу, проходящему через Иерихон, то есть через мир сей. А Христос помиловал его и спас по вере его, когда оно совлекло с себя ветхую одежду греха. По получении же спасения оно последовало за Христом, исполняя заповеди на своем пути, то есть в жизни сей. Ибо только в сей жизни можно последовать Христу, а после нее уже затворяются двери спасения и уже не будет времени к исполнению заповедей Божиих.

Глава одиннадцатая

1–6. Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. И если кто скажет вам: «что вы это делаете?» – отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка? Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их.

Иисус часто приходил в Иерусалим и в другое время, но никогда – с такой славой, как теперь. Прежде, по причине зависти иудеев, Он скрывался, а теперь, поскольку наступило Им Самим определенное время страдания, идет открыто, дабы они, если пожелают, уразумели славу Его и через исполнение на Нем пророчеств познали истину, а ежели иудеи не пожелают уразуметь, то это обстоятельство послужит к большему осуждению их как не уверовавших и после столь славных чудес.

Ибо смотри, сколько здесь знамений! Господь сказал ученикам, что найдут привязанного молодого осла, сказал, что им будут возбранять, а потом, когда ученики скажут, что он надобен Господу, позволят взять. Ибо немаловажно и то, что апостолам дозволено было увести осленка, – этого не могло бы быть, если бы на владетелей животного не действовала сила Божия, побуждающая отпустить его, ведь они были люди бедные и рабочие. И надобно знать, что Господь сделал это не напрасно, ибо прежде Он не требовал осленка, а пеший многократно обходил Галилею и Иудею; но Он показывал через это, что возобладает языческими народами, непокорливыми и ненаученными, как молодые ослы, которые привязаны были грехами своими на улице, то есть в жизни сей, у ворот, то есть вне Церкви. Но ученики крестили их и привели к вере, и они подъяли на руки свои Господа, апостолы же возложили на них одежды свои, то есть все истинные правила добродетели. Прежде язычники, будучи наги, были безобразны и делали беззаконные дела, но с того времени как они были приведены ко Христу апостолами, они научились ходить благопристойно, потому и Христос подъят ими. Кто же были владетели осленка, возбранявшие взять его апостолам? Без сомнения, бесы. Однако апостолы были сильнее их.

7-10. И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него. Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне! Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!

Пока простой народ бывает неиспорчен, он познает полезное. Вот почему теперь они воздают почести Иисусу, каждый по силе своей. Но что говорили они, прославляя Его? Настоящую песнь они заимствовали у Давида. Слово осанна, по мнению одних, значит «спасение», а по мнению других – «песнь».

Царством отца нашего Давида они называли Христово Царство, во-первых, потому, что Христос происходил от семени Давидова, во-вторых, потому, что «Давид» значит «сильный рукою». А кто другой так силен рукой, как Господь, руки Которого совершили столь дивные дела?

Но постелим и мы одежды свои, то есть плоть свою, ибо плоть есть одежда души, – покорим ее Господу. Устелим путь нашей жизни, срезая с деревьев ветви, то есть подражая житию святых. Ибо святые суть как бы деревья, с которых срезает ветви подражающий добродетели их. Но дела наши, и предшествующие и последующие, да будут во славу Божию. Ибо иные в предшествующей жизни показали доброе начало; и напротив, последующая их жизнь не такова была и не служила к славе Божией.

11–14. И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев всё, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью. На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал. И, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его.

Иисус вошел в храм и скоро опять вышел из него, показывая этим, что Он уже оставляет его на запустение и расхищение. Он уходит в Вифанию, что значит «дом послушания», ибо, оставляя непокорных и жестокосердых, идет теперь с учениками к послушным Ему. Но рассмотрим и повествование о смоковнице, ибо здесь является по видимости нечто странное и жестокое. Во-первых, Иисус взалкал рано; во-вторых, Он требует плода, когда еще не наступило время для смокв; а еще и то, что наказывает бесчувственное дерево. Ибо в том, что Он здесь говорит и делает, было особенное смотрение. Доселе часто Иисус творил чудеса, но только на благодеяние людям. Но ученики еще не видели, чтобы Он сделал кому-либо зло. Теперь, дабы показать ученикам, что Он может и казнить и что, ежели захочет, может в один час погубить намеревающихся распять Его, Он являет Свою силу над бесчувственным деревом. И чудо было поистине велико тем, что дерево, столь сочное, иссохло вдруг. А что Иисус алчет рано утром, это Он попустил плоти Своей по особенному смотрению; и плода Он преждевременно ищет на смоковнице с той целью, чтобы, как я выше сказал, показать ученикам, что Он может и наказывать. А смоковница эта была вместе и образом синагоги иудейской, которая имела только листья, то есть закон, доставлявший одну тень, а плода иудеи вовсе не имели. Но Иисус взалкал их спасения, Он говорит: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня (Ин. 4, 34), а эта воля Божия состоит в том, чтобы обращать согрешающих. Поскольку же синагога не имела плода, то она проклята и засохла, не имея более у себя ни пророков, ни учителей.

15–18. Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул. И не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: «дом Мой домом молитвы наречется для всех народов»? а вы сделали его вертепом разбойников. Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его.

Об изгнании Иисусом торжников, продающих и покупающих в храме, повествует и Иоанн, но он говорит об этом в начале Евангелия; напротив, Марк – к концу. Поэтому надобно думать, что это последнее изгнание было второе, что и служит к большему осуждению иудеев, так как они не обратились, несмотря на то, что Господь неоднократно так поступал с ними.

Храм называет Он вертепом разбойников по причине корыстолюбия торжников. Ибо разбойнический род предан грабительству. А так как и продавцы в храме торговали жертвенными животными ради корысти, то и названы разбойниками. Меновщики занимались разменом денег. Обличителем их Господь представляет и пророка Исаию, который говорит: Дом Мой назовется домом молитвы (Ис. 56, 7). Будем же молиться, чтобы и нам не быть изгнанными из Церкви! Ибо многие ходят и в нашу Церковь для того, чтобы продавать доброе и покупать худое. Есть и такие, которые, устрояя и правя дела церковные, имеют столы, полные денег, – они все делают из корысти.

Опрокидывает Иисус, то есть испровергает, и скамьи продающих голубей, то есть престолы архиереев, продающих духовные дары, ибо голубь означает образ Духа Святаго. Да извергнет Господь такого святителя от святительства, ибо проклят тот, кто рукополагает за деньги. Равным образом продает голубя своего и тот, кто продает диаволу благодать и чистоту, полученную в крещении. За то он и изгоняется вон из Церкви.

19–23. Когда же стало поздно, Он вышел вон из города. Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла. Иисус, отвечая, говорит им: имейте веру Божию. Ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: «поднимись и ввергнись в море», и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет.

Хотя Матфей и говорит, что смоковница тотчас засохла и что ученики, видя это, дивились, впрочем, ты не смущайся, слыша теперь от Марка, что они увидели засохшую смоковницу уже на другой день. Сказанное Матфеем должно понимать так: И смоковница тотчас засохла – тут остановись; потом читай: увидев это, ученики удивились (Мф. 21, 19–20). Когда увидели? Не тотчас, но на другой день. Кто так понимает, тот не встретит никакого недоумения. Заметь же, как Христос здесь является Богом. Ибо через пророков Господь говорит: Я… зеленеющее дерево иссушаю, а сухое дерево делаю цветущим (Иез. 17, 24).

Но подивись человеколюбию Божию в том, что и нам, уподобляющимся Богу через веру, дает Он чудодейственную силу, принадлежащую Ему Самому по естеству, так что мы можем и горы переставлять. Гора есть, в духовном смысле, гордый ум, высящийся и упорный. Посему кто видит себя одолеваемым страстью гордости, тот, стараясь изгнать ее из себя, искать должен посещения и помощи Божией. Ибо тот горд, кто говорит, что все делает он сам, а не помощью Божией. Такой человек должен запретить горе сей, то есть гордости, и сказать ей: Поднимись и ввергнись в море, то есть в мирских людей, сущих в море жизни сей и неверных. Сам же он да не усомнится в сердце своем, то есть да не отступает от Бога. Ибо гордый отступает от Бога, говоря, что ничем не обязан Богу и не нуждается в Его помощи.

24–26. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших.

Кто крепко верует, тот устремляет сердце свое к Богу и, скажу словами Давида, изливает душу свою пред Богом (см. Пс. 41, 5), а кто обратит душу свою к Богу, тот соединяется с Ним, и его сердце, будучи согреваемо благодатью, удостоверяется, что он получит просимое. Кто испытал это, тот разумеет. А я думаю, что испытали это все, кои хотя сколько-нибудь внимательны. Поэтому и говорит Господь, что всё получите, что с верою просите. Верующему все дает Бог, когда тот со слезами высказывает перед Ним все желания в молитве и как бы за ноги Владычни держится. А хочешь ли и другим способом получить просимое? Прости брату своему, ежели он согрешил в чем-либо против тебя. Видишь, как легко получить дар Божий!

27–33. Пришли опять в Иерусалим. И когда Он ходил в храме, подошли к Нему первосвященники, и книжники, и старейшины, и говорили Ему: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это? Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном, отвечайте Мне; тогда и Я скажу вам, какою властью это делаю. Крещение Иоанново с небес было, или от человеков? отвечайте Мне. Они рассуждали между собою: если скажем: «с небес», то Он скажет: «почему же вы не поверили ему?» А сказать: «от человеков» – боялись народа; потому что все полагали, что Иоанн точно был пророк. И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Тогда Иисус сказал им в ответ: и Я не скажу вам, какою властью это делаю.

В ярости за то, что Христос изгнал из храма меновщиков и продающих и покупающих, они приходят к Нему с вопросом: какою властью Ты это делаешь? Они как бы так говорили Ему с поношением: «Кто Ты такой, что это делаешь? Разве Ты поставлен учителем? Разве в архиерея рукоположен?» Говорили же это, стараясь привести Его в затруднение, чтобы уловить Его. Если бы Он сказал: «Я творю это Моей властью», – то они побили бы Его камнями как богопротивника; а ежели бы сказал, что творит это властью Божией, в таком случае они смогли бы отвлечь от Него народ, так как Он признавал Себя за Бога. Но Господь предлагает им вопрос об Иоанне Крестителе; не без причины и не с какой-либо хитростью, но поскольку Иоанн свидетельствовал о Нем, то Он и спрашивает злодейственных иудеев об Иоанне, дабы они, если признают Иоанна за посланника Божия, принуждены были принять свидетельство Иоанна и о Христе. А так как они не могли ничего отвечать, то Он, чтобы еще более уничижить их, говорит: и Я не скажу вам. Не сказал «Я не знаю, что отвечать вам», но – и Я не скажу вам, то есть поскольку вы злобствуете, то Я не удостаиваю вас ответа, какою властью это делаю.