Текст книги "Своя правда. Как превратить голос в инструмент и быть собой"

Вновь обретенное нами чувство единения нужно сохранить. Соседи регулярно созваниваются, интересуются, не нужна ли какая-то помощь, делают друг для друга покупки. Онлайн-тренировки, уроки пения, танцы – все это объединяет нас. Мы осознали, что надо ценить простые вещи и маленькие радости жизни, поскольку они не являются данностью. Туалетная бумага! Кто знал, что мы так оценим один из самых прозаичных предметов домашнего обихода!

Мы должны помнить о том, что эта ситуация будет и дальше бить по всем нам, поэтому не нужно наступать на одни и те же грабли. Следует вынести из нее соответствующие уроки. Если мы не услышим голос правды, нам придется усваивать эти уроки снова и снова.

Лично для себя я хотела бы вынести из локдауна следующее:

Замедление ритма жизни. Я знаю, что должна научиться наслаждаться более спокойным ритмом жизни или, по крайней мере, принимать его. Раньше отсутствие бурной деятельности, ассоциирующейся у меня со счастьем, могло вогнать меня в депрессию. Если я не усвою этот урок сейчас, в это экстремальное время, то, наверное, не усвою уже никогда. Это мой приоритет номер один.

Благодарность медицинским работникам. Я безмерно благодарна Национальной службе здравоохранения. Раньше я считала ее некоей безликой системой и не особенно задумывалась о ее трудолюбивом персонале. Теперь же для меня, как и для многих, NHS – это команда смелых и самоотверженных людей, которые неустанно помогают больным. Поскольку пандемия Covid-19 затронула и нашу семью, моя благодарность врачам не знает границ. Каждый четверг я стою на улице и хлопаю в ладоши до боли в руках. Меня переполняют эмоции, к горлу подкатывает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Почему мы не делали этого раньше? Мы должны всегда выражать благодарность медикам, потому что они находятся на передовой и всеми силами помогают остановить цунами страданий. Мы все должны аплодировать им.

Умение ценить простые вещи и радоваться мелочам. Я, как и все, привыкла испытывать сильные эмоции от своих достижений и крупных успехов. Но пришло время маленьких радостей и негромких побед. Безоблачное небо, нахождение нужного кубика Lego, который сын отчаянно искал среди 7000 деталей, приготовление обеда из оставшихся в доме продуктов, чтобы опять не идти в магазин, и многое-многое другое…

Фраза «Я люблю тебя». Очень хочу и после пандемии говорить ее всем родным и близким. За это время я общалась с ними по всевозможным мессенджерам и даже по телефону (хотя терпеть не могу разговаривать по телефону) больше, чем за всю свою жизнь. Мне так хотелось сказать им, что они замечательные, что я люблю их и переживаю за них. Разве трудно было сделать это без пандемии? Я даже разослала своим друзьям забавные открытки с шутками, написанными розовыми чернилами. Эту традицию, безусловно, надо поддерживать.

Забота о ближних. Я говорю о заботе в прямом смысле слова. За время локдауна мы виделись с соседями больше, чем за шесть лет, которые прожили бок о бок. Каждый день мои дети залезают на садовую мебель, для того чтобы заглянуть через стену к соседям, поздороваться, рассказать о том, что они соорудили из картонных коробок, поделиться мнениями о детских фильмах и похвастаться поделками из Lego. А тем временем я пеку лимонные пирожные, чтобы угостить ими людей по дороге в магазин, а заодно узнать, не нужно ли купить хлеба или сыра. Нашему соседу восемьдесят восемь лет, поэтому Джесс тщательно следит за тем, чтобы старик был накормлен и досмотрен, чего, к своему стыду, мы не делали раньше, полагая, что о нем заботятся родные. Конечно, они делают это, но пусть человек знает, что мы всегда рядом.

Связь с природой. За эти последние несколько недель моя связь с природой значительно укрепилась. Я хожу гулять в парк (всегда соблюдаю социальную дистанцию) и забредаю в отдаленные уголки, которые раньше не удосужилась бы исследовать. Забывая обо всем, широко раскрытыми глазами я смотрю на попугаев, сидящих в зеленой листве, на оленей, нежащихся на солнце, на белок, резво снующих по деревьям, и на мохнатых жужжащих шмелей. В такие моменты у меня происходит сдвиг сознания. Я ощущаю себя крошечной частью огромного мира, и это всегда вызывает смирение. Это чувство нужно сохранить.

Изобретательность и творчество. Никогда в жизни я не проявляла столько изобретательности в использовании картонных коробок. Сначала я думала, что этот локдаун будет означать покупку тонны школьных учебников, поиск обучающих онлайн-ресурсов и вываливание из шкафов всех настольных игр и игрушек, но оказалось, что можно обойтись обычными картонными коробками. На данный момент из них мы сделали: автостоянку для автомобилей Рекса, два уникальных пиратских корабля для Капитана Рекса, домик на дереве для мелких зверушек Хани и рампу для скейтборда, которая, правда, быстро погнулась. Такая креативная деятельность необходима как детям, так и взрослым: это отличный способ скоротать время и пошевелить извилинами. (Коробки можно потом снова использовать!)

Какие уроки извлечете из локдауна вы?

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

_________________________________________________________________________

2
Когда мы перестали говорить то, что думаем и чувствуем?

Каждый из нас рождается милым нежно-розовым и кристально честным комочком. Появившись на свет, умилительные комочки орут во всю мощь, когда чувствуют голод, дискомфорт или усталость; их крошечные легкие раздуваются, словно миниатюрные волынки. Им нет дела до того, что мама или папа вымотались за день и провалились в глубокий сон. Срабатывает инстинкт: они настоятельно требуют жизненно важного молока, и, конечно, их не волнует, что родители почти не спали на прошлой неделе. Они честны: знают, чего хотят, и требуют этого.

Младенцы приходят в этот мир со встроенной установкой на честность. На первых порах они выражают свою правду шумом и различными движениями, и этот невербальный язык столь же очевиден и понятен, как вербальный, – спросите любого родителя. Когда малыши начинают говорить, эта честность может в каком-то смысле вылезать родителям боком. Помню, как мой сын Рекс, когда ему было около четырех лет, спросил мою приятельницу: «А что случилось с твоими бровями?» Дело в том, что она неудачно их покрасила накануне. Брови получились тона на три темнее, чем нужно, и при взгляде на ее лицо эти толстые черные ободки над глазами сразу приковывали внимание. Понятно, что я, как взрослый и воспитанный человек, старалась в разговоре с ней абстрагироваться от ее нелепых бровей, но Рекс назвал вещи своими именами. Мне было очень неловко. Все родители чувствуют себя крайне неудобно и краснеют от смущения, когда их чадо откровенно объявляет на весь магазин, что кто-то нехорошо пахнет или странно одет. Таковы детские «перегибы» честности, но в их возрасте это кажется единственной альтернативой. Дети не видят смысла скрывать свои мысли о мире, нравится это другим или нет.

Хорошо помню, как в восьмидесятых годах мы отдыхали в Борнмуте с моими родителями, братом Джейми, тетей Хеленой, дядей Мартином и двоюродными братьями и сестрами. Перед отъездом мне страшно захотелось еще раз искупаться в бассейне. Однако мама сказала: «Нет! У нас нет времени». Я плакала. Просила. Умоляла. Ничего не помогло. Мы вышли из отеля, чтобы сделать семейное фото на память. Все дружно улыбались, зная, что этот момент будет запечатлен навсегда. Все, кроме меня. Я стояла с лицом мрачнее тучи. Я была рассержена и хотела, чтобы все об этом знали. Не могу без смеха смотреть на эту фотографию: так явно читаются на моем лице переполнявшие меня эмоции.

Я до сих пор часто чувствую себя тем маленьким человечком в светоотражающих велосипедных шортах и сердито хмурю брови, когда что-нибудь не по мне. Это не всегда легко признать, и я предпочла бы назвать себя добродушной и покладистой, но я не такая. Я ворвалась в этот мир с желанием бурной деятельности и люблю все делать по-своему. Терпеть не могу, когда мне говорят «нет», поэтому та фотография служит мне напоминанием о том, что я не сильно изменилась. В такие дни у меня хватает эмоционального интеллекта для того, чтобы находить в слове «нет» (которое, поверьте мне, я слышу очень и очень часто) какие-то положительные моменты и видеть в запретах и ограничениях возможность чему-то научиться, изменить маршрут или открыть другую дверь. Да, я уже чуть быстрее отхожу и ищу другие варианты, но призна́юсь вам, что по-прежнему злюсь.

Если в детстве я открыто дулась и гримасничала, когда кто-нибудь говорил мне «нет» (обычно мама), то с возрастом научилась хорошо скрывать свои чувства за фальшивыми улыбками, чтобы не усложнять ситуацию. Я мило улыбаюсь, подавляя свои эмоции, а потом или плачусь в жилетку подруге, или медленно закипаю и держусь до тех пор, пока в один «прекрасный» момент накопившийся гнев не вырвется наружу.

Как и большинство из нас, я с детства привыкла держать сильные эмоции при себе. Нам говорят, что на нас смотрят люди и что наше поведение некрасиво и неуместно, поэтому мы учимся владеть собой – подавлять то, что на самом деле чувствуем. Нас, как животных, приучают согласовывать с правилами приличия не только свое поведение, но и свои эмоции. Очевидно, что детям необходимо прививать нормы поведения, которые в будущем сослужат им добрую службу, но мне кажется, что с подавлением эмоций мы перегибаем палку. Мы так озабочены общественным мнением, что часто собственное мнение предпочитаем держать при себе.

ПРОЯВЛЕНИЕ РАДОСТИ, НАШ ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК И ОРАНЖЕВЫЕ ЗАКАТЫ

Дети умеют не только говорить правду, но и самым чудесным образом выражать свои чувства.

Когда моя дочь радостно шлепает по лужам в своих милых резиновых сапожках в горошек, она тем самым демонстрирует миру свои эмоции. Ее не волнует ни то, что подумают об этом окружающие, ни то, что можно испачкаться и промокнуть. Она просто проживает настоящий момент в ритме танца, искренне упиваясь мимолетным счастьем. Когда нам выпадает счастливая возможность выбраться всей семьей на море, дети первым делом падают на теплый песок, зарываясь в него лицом и в буквальном смысле вбирая в себя тепло побережья. Они восторженно вопят от блаженства, и их абсолютно не волнует, что подумают об этом отдыхающие. Они выражают свою правду, не сдерживая ее и не подвергая цензуре ради внешнего мира. Дети – эксперты по части демонстрации своей правды.

Временами я могу установить контакт со своим внутренним ребенком, а значит, со своим настоящим «я» и собственной правдой. Это происходит в те моменты, когда я медитирую или любуюсь красотой природы, отрешившись от всех дел и проблем. Если мне удается побыть в тишине, успокоить свой разум и прорваться сквозь его бесконечный монолог об учебе, работе, разных семейных хлопотах и переживаниях о прошлом и будущем, я добираюсь в итоге до своего внутреннего ребенка.

В моем воображении внутренний ребенок всегда сидит на качелях в саду неподалеку от двухквартирного дома в неотюдоровском стиле (в таком доме я выросла). Летом я часами качалась на них, вдыхая наполненный чудесными ароматами воздух и глядя на облака, напоминающие сахарную вату. Говоря «часами», я уверена, что это не детское преувеличение; я хорошо помню, как последние лучи солнца скрывались за садовой изгородью и мама звала меня в дом, потому что пора было ложиться спать. В те прекрасные моменты мне ничто не мешало наслаждаться жизнью: ни разговоры родителей, ни мобильный телефон (их тогда еще не изобрели), ни домашние поручения и заботы. Лишь гравитация возвращала меня в исходное положение.

Те детские воспоминания пробуждают во мне не мысли или идеи, а поразительное чувство – чувство полного счастья, граничащего с эйфорией. Это чувство было вызвано не чем-то сверхординарным, а видом предзакатного неба, меняющего свой цвет, и ощущением солнечного тепла, буквально тающего на коже. Я чувствовала свободу и поддержку Вселенной, и даже сейчас, при воспоминании о тех вечерах, я чувствую это. Тогда мне не нужно было ничего, кроме качелей и заката, и я была счастлива просто быть собой. Мне бы никогда не пришла в голову мысль стать другой или измениться к лучшему. Я была благодарна за все, чего не скажешь о взрослой жизни.

Сейчас я считаю, что делаю что-то не так, или что я могу быть лучше, или что я должна расплачиваться за прошлые грехи. Добиваясь успехов в работе, общаясь с интересными людьми или услаждая душу лестными отзывами окружающих обо мне, я пытаюсь достичь того прежнего состояния безграничного и безусловного счастья. Все мы знаем, что эти усилия не могут дать ощущения полноты бытия и глубокого понимания себя, но так трудно не угодить в эту ловушку. Тогда, на качелях, я была собой. Настоящей. Я без слов пела свою правду ночному небу, а дома засыпала с ней сном младенца. Для счастья мне было достаточно багряно-оранжевого неба и взмывающих ввысь качелей, и себя мне тоже было достаточно.

Когда я испытываю стресс или сдерживаю себя и свои эмоции, то тем самым неминуемо отдаляюсь от своей правды, поэтому стараюсь вернуться к той версии себя. Сегодня утром, к примеру, я чувствовала себя издерганной и вымотанной и стала обвинять в этом других. Это означает, что я не в ладу с собой, поэтому не стала через силу заниматься работой, а легла в постель, надела маску для сна и начала медитировать. Через некоторое время я открыла плотно захлопнувшуюся дверь в мой внутренний мир и глубоко погрузилась в него. Мысленно я перенеслась в далекое детство и снова оказалась на тех качелях. Воздух пьянил ароматами, и я была счастлива быть собой.

В юном возрасте я думала о жизни с большим оптимизмом и доверием, нежели сейчас. Я еще не знала темных сторон окружающей действительности, не понимала содержания новостей, не переживала неудач и душевных травм, не засоряла себе мозги информацией из интернета, которого тогда просто не было. Я ощущала живительную силу природы, наполнявшую меня энергией. Возможно, для ребенка это несколько нетипично, но я помню, что всегда ощущала глубокую связь с природой. Я была звездами, а они – мной. Мое тело словно растворялось в вечернем воздухе. Временами это чувство единения с собой и окружающим миром нарушалось внешним шумом, общественным мнением или словесными оскорблениями со стороны незнакомцев. Я так рада, что могу и сейчас воскресить это чувство, погрузившись в воспоминания: оно помогает мне вернуться к базовым истинам.

После медитации моя маска для сна промокла от слез. Это были не только слезы печали по маленькой, доверчивой и жизнерадостной Ферн, которую я позволила себе забыть, но и слезы радости от осознания того, что доверие и оптимизм все еще там, в глубине моей души.

Для меня связь с ребенком, которым я когда-то была, является отправной точкой в нахождении своей правды, и далее мы поговорим об этом подробнее.

«БЕЛАЯ ВОРОНА» И ДАВЛЕНИЕ СВЕРСТНИКОВ В ШКОЛЕ

Дети, растущие в благополучных семьях, где царит взаимопонимание, безо всяких опасений ведут себя дома естественно и выражают свою правду. Даже если они плачут, кричат, закатывают истерику, что может страшно действовать на нервы, родители все равно будут любить их. В школе все по-другому: приходится встраиваться в социальную систему и переживать по этому поводу целую гамму эмоций и чувств. Мнения других приобретают вес, и дети начинают подвергать сомнению собственную правду.

Я отчетливо помню, как на уроках пыталась копировать почерк подружки Люси, потому что он был самым красивым: ее буквы стройным рядком укладывались в строку, подобно тому как послушные блестящие волосы Люси укладывались аккуратными волнами на ее плечах. Видимо, копирование манеры ее письма должно было помочь мне чувствовать себя такой же крутой, как Люси. Мы с ней до сих пор дружим, и у нее по-прежнему роскошные волосы. (У меня волосы не очень, но почерк хороший.)

Мы так хотим, чтобы окружающие понимали и принимали нас, что часто «разбавляем» свою правду или выражаем чужую, для того чтобы быть «в стае», быть частью группы. Это начинается в детстве и затем продолжается в течение всей жизни, и мы даже не осознаём своего стремления соответствовать ожиданиям окружающих.

Расскажу о своем первом опыте «быть не как все». В средней школе я стала аномалией, «белой вороной». Я была подростком, который не вписывался в общую массу и осмеливался быть другим. Нет, я не была Гретой Тунберг, продемонстрировавшей молодежи новый способ заявить о себе на международной арене, но я тоже выражала свою правду. В пятнадцать лет я получила первую работу на телевидении и почувствовала, что могу проявить те качества, которые были скрыты за ширмами домашних заданий и матчей по нетболу. Энергия била через край, я была полна энтузиазма и новых идей. Я поехала бы в Канны с Леонардо Ди Каприо, вышла бы замуж за солиста Hanson и подружилась бы с участницами All Saints. Я хотела чего-то большего, чем просто пить Hooch в нашем местном парке (хотя это я тоже делала).

Школа не являлась местом реализации моих амбициозных планов, а потому мне захотелось куда-нибудь сбежать и приобрести новый опыт. Однажды я сказала учителю, что данные моей анкеты по выбору профессии были неправильно обработаны, поскольку хотела стать не учителем, а актрисой. Не мог же это быть сбой системы? Сейчас, когда мне под сорок, я искренне восхищаюсь учителями и преподавателями, но тогда, в пятнадцать лет, отнюдь не горела желанием пополнить их ряды. Учитель сказал, что вряд ли из меня выйдет актриса, поэтому лучше выбросить из головы эту идею и взяться за учебу. Естественно, я проигнорировала его совет и ходила на все прослушивания и кастинги.

В 1996 году с улыбкой до ушей и полным фруктовых пастилок карманом я каким-то образом пробилась на ITV. Мне безумно нравилось узнавать мир телевидения, брать интервью у Cleopatra и B*Witched и бесплатно обедать в огромной столовой. Все это было похоже на сон! Так я нашла выход своей неуемной подростковой энергии.

Однако работа на телевидении сделала меня «белой вороной» в заурядной средней школе. На переменках меня обзывали, за ланчем в меня бросали виноградины, и я привыкла ко взглядам, говорившим: «Кем она себя возомнила?!» Но мне было все равно. Я была абсолютно уверена в том, что делаю, и не имело значения, что думают обо мне другие.

М-да… Раньше я оставалась собой, несмотря на насмешки и осуждение. Восхищаюсь той пятнадцатилетней девчонкой, потому что сейчас я гораздо слабее.

Игнорирование насмешек сверстников может показаться не такой уж большой личной победой, ведь я не боролась с тяжелой болезнью и не пыталась пережить еще какое-нибудь горе. Тем не менее я оставалась собой и выражала свою правду даже тогда, когда меня пытались унизить. Думаю, что с годами я сильно сдала в этом плане. Может, с возрастом нужно еще усерднее работать над собой и чаще вспоминать о том, как мало значит общественное мнение?

УНИКУМЫ, ПЛЕМЕННОЙ ИНСТИНКТ И РАСПУТЫВАНИЕ УЗЛОВ

Мы так или иначе ограничены социальными нормами и условностями. Несомненно, важно понимать причины этих ограничений, устанавливаемых родителями, учителями, начальством, государством и церковью. К примеру, сейчас мне хотелось бы куда-нибудь сходить и увидеться с друзьями, но я понимаю, что ради собственной безопасности и безопасности других людей во время пандемии необходимо оставаться дома.

В то же время многие из навязываемых нам правил можно подвергнуть сомнению и оспорить – именно так происходят перемены к лучшему. В истории всегда находились смельчаки, отважившиеся поколебать традиционные устои и сломать стереотипы. Суфражистки, Мартин Лютер Кинг, Малала Юсуфзай, Билли Джин Кинг, Эмма Гонсалес, Грета Тунберг. Все они, как и многие другие выдающиеся личности, использовали свой голос для того, чтобы сказать что-то новое, смелое, дерзкое. У них хватило мужества выразить собственное мнение, несмотря на идеологию и пропаганду. Более того, они сумели сделать это так, что вызвали широкий общественный резонанс своими высказываниями. Эти люди знали то, что открытые и смелые заявления чреваты проблемами и личной болью. Но они также знали, что последствия молчания будут еще хуже, поэтому страстно и решительно несли свою правду в мир.

Думая об этих вдохновляющих личностях, я задаюсь вопросом: как им удалось преодолеть давление СМИ, общества и государственной системы в целом? Может, у них врожденная предрасположенность к открытому выражению собственного мнения? Или им посчастливилось иметь мудрое руководство? Как бы то ни было, этим людям пришлось победить свой страх ради того, чтобы сказать правду.

Страх уходит корнями в племенной инстинкт, или менталитет группы, толпы, масс. Наши предки могли выжить только в племени. Они вместе охотились, готовили еду, растили детей, защищались от нападений. Коллективизм и племенной инстинкт были важнейшими факторами безопасности и выживания. Может, какая-то часть нашего мозга все-таки осталась древней?

Сегодня многим из нас не нужно изо дня в день искать пищу и кров, чтобы выжить. Конечно, я помню о крайней нищете, которая до сих пор есть в мире, но в данном случае я обращаюсь к тем, кому посчастливилось иметь книги, еду и время для размышлений над подобными вопросами.

Итак, если соответствие ожиданиям группы больше не является фактором выживания, почему людям по-прежнему важно социальное взаимодействие, результатом которого является всеобщее одобрение? Этот страх быть изгнанным из племени, похоже, до сих пор доминирует в наших умах, и мы прививаем его своим детям, давая им соответствующие советы и наставления. Мы учим их вписываться в окружение и не привлекать к себе слишком много внимания, учим быть командными игроками и соблюдать установленные правила, потому что так безопасно. Этот исконный страх остается скрытой и мощной движущей силой развития современного общества.

Мы впитываем эти страхи, которые присущи нашим родителям и нашим предкам, перенесшим немало лишений. Естественно, мы перенимаем модели мышления и поведения представителей старшего поколения и не можем винить тех, кто нас вырастил, потому что они сами – жертвы обстоятельств и условностей.

Я долго разговаривала на эту тему с Элизабет Гилберт, когда она была гостьей моего подкаста Happy Place. У нее есть великолепный роман, который называется «Город женщин». Его героини живут в Нью-Йорке 1930-х годов. Они не соответствуют женским идеалам того времени, а потому сталкиваются с общественным осуждением. Мы с Элизабет говорили о том, что этот груз условностей и ожиданий наверняка повлиял на менталитет поколения наших бабушек.

Моя замечательная няня Сильвия Саваж во время войны была эвакуирована из Лондона. Она фактически начала новую жизнь в Уэльсе, в приемной семье, где с ней очень плохо обращались. Синяки и ссадины покрывали ее тело. Будучи лишенной любви и семейного тепла, она пережила ужасное насилие. Этот горький жизненный опыт отразился на ее способности справляться со стрессом и подходе к воспитанию моей мамы. Он продолжился в личной истории моей мамы, в ее подходе к моему воспитанию и страхах, которые она, сама того не желая, передала мне.

Страх передается из поколения в поколение, вместе с тем каждое новое поколение пытается внести позитивные изменения в историю развития общества в целом. Однако страхи и условности искоренить не удается. Этот замкнутый круг трудно разорвать, в чем я убеждаюсь на собственном опыте воспитания детей. Никто из нас не совершенен, и нужно проявлять любовь и сострадание к родителям, которые старались делать то, что считали нужным и правильным. Теперь я с сочувствием и пониманием оглядываюсь на эту цепь унаследованного родово́го страха. Даже представить себе не могу, каково это – расти в атмосфере постоянного насилия!

Взгляните на свое генеалогическое дерево и подумайте о том, какие страхи могли передаваться из поколения в поколение. Не влияют ли они на вашу способность и/или готовность говорить правду?

Когда мы поймем, почему в детстве нам наказывали сидеть тихо и не выпячивать свое «я», сдерживать эмоции и быть такими, как все, нам будет проще распутать эти тугие узлы в своем сознании.

ЗАМОЛЧИ, СЯДЬ, НЕ ДВИГАЙСЯ

Делали ли вам в детстве замечания по поводу каких-либо качеств вашей личности? Был ли у вас учитель, который советовал вам выбросить из головы ваши мечты и фантазии? Может, родители (или один из них) часто приказывали вам замолчать? Возможно, у вас был родственник, который называл вас чересчур застенчивым и медлительным или, наоборот, шумным и неугомонным ребенком?

Я уверена: большинство из нас помнят, как родители и учителя сдерживали и утихомиривали нас. Став мамой, я сама часто попадаю в эту ловушку, особенно на людях. Если Хани или Рекс поднимают в ресторане шум, залезают на стулья и кричат, что терпеть не могут гадость, которую им принесли, я обычно краснею от смущения и льщу себя надеждой, что на нас никто не смотрит. Если я встала с той ноги, то сохраняю спокойствие и объясняю детям, что следует вести себя уважительно по отношению к окружающим, в том числе к тем людям, которые приготовили еду, и к тем, кто нам ее приносит. В не очень хороший день я могу строгим тоном приказать сидеть смирно и вести себя прилично, как ведут себя другие дети в ресторане. Я знаю, что первый вариант, когда я не стыжусь своих детей, терзаясь ненужными сравнениями и/или страхами, значительно лучше в плане воздействия на детскую психику. Надо поощрять детей максимально проявлять свою индивидуальность и параллельно направлять их к познанию необходимого опыта социального взаимодействия. Надо учить их быть добрыми, сострадательными и ответственными, но не в ущерб их собственной правде и вере в себя. Поверьте, я знаю, что это адски трудно, особенно когда вы устали и все на нервах. Я постоянно над собой работаю в этом плане.

Наверняка у вас сохранились болезненные воспоминания о своем детстве, когда учителя и другие взрослые стыдили вас, заставляя сожалеть о своем поведении. Возможно, те события оказали влияние на ваше поведение во взрослой жизни. Не «разбавляете» ли вы свою правду, чтобы угодить другим и чтобы о вас не думали плохо? Какая сторона вашей личности приняла на себя этот удар? Можете ли вы сфокусироваться на этом качестве, которое привыкли считать «неправильным»? Готовы ли вы реанимировать его и снова почувствовать себя свободным человеком? Я – да.

Знаю, что некоторые присущие мне качества, мои склонности и устремления были раздавлены социальными условностями, и я горю желанием вызвать их к жизни.

В память врезался следующий случай: продюсер одной телепрограммы сказал мне, что нужно сдерживать себя, то есть быть менее искренней и прямолинейной в общении с аудиторией. До этого я считала, что перед камерой надо выкладываться на 110 процентов, с тем чтобы производить впечатление и располагать к себе аудиторию, а тут мне настоятельно советуют поумерить пыл. Замечание продюсера я смогла выслушать, понять и принять к сведению, что, возможно, несколько улучшило мой экранный имидж и манеру подачи материала, но существенно пошатнуло мою уверенность в себе. По сути, мне в то время говорили, что меня «слишком много».

Думаю, в современном обществе нам всем говорят, что мы в чем-то «слишком». Слишком худые, слишком полные, слишком тихие, слишком шумные, слишком наглые, слишком застенчивые, слишком ленивые, слишком упорные, слишком требовательные и так далее. Таким образом окружающие контролируют нас и манипулируют нами, чтобы лучше чувствовать себя.

Однако я считаю, что никто из нас не «слишком». Мне пришлось забыть о том, что мне говорили в подростковом возрасте, для того чтобы вернуться к себе и научиться выражать свою правду. Порой моя правда состоит в том, чтобы страстно и громко заявлять обо всем, что волнует меня и что отчаянно рвется наружу. И это нормально!

В те моменты, когда вы чувствуете себя потерянными или у вас не хватает сил высказаться, попробуйте установить связь со своим внутренним ребенком. Для меня попытка понять истоки запретов и ограничений в раннем детстве – это один из самых действенных способов докопаться до своей сути. Кем я была, что думала о себе и других, до того как стала «воспитанной»? Кто выбил из меня детскую непосредственность и нейтрализовал мои индивидуальные черты? Какие из потерянных качеств я хочу воскресить в себе? Возможно, какие-то стороны моего детского «я» могли бы пригодиться во взрослой жизни (я не имею в виду фокусы с вываливанием спагетти на пол). Когда мы мысленно становимся теми, кем когда-то были, тогда лучше понимаем, кто мы сейчас и как стали такими.

МОЙ ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК

• Свободный как птица

• Не переживает о том, что подумают о нем другие

• Не подавляет свои чувства и эмоции

• Креативный

• Игривый

• Изобретательный

• Любознательный

• Жизнерадостный

• Пылкий

• Своенравный

• Упрямый

• Решительный

• Всегда в велошортах

Теперь ваша очередь.

Мой внутренний ребенок:

_________________________________________________________________________