Текст книги "Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши"

Франческа Картье Брикелл
Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши

© Елена Веселая, перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

«Не по карману шоппинг в Cartier? Эта книга – то по-настоящему ценное, что вы сможете себе позволить… Воспоминания дедушки Франчески Брикелл – кладезь знаний, благодаря которым история компании стала доступна каждому. И впечатлит даже тех, кто далек от ювелирного искусства».

– The New York Times Book Review

«Захватывающая семейная биография, объединившая историю ювелирного дизайна и атмосферу высшего общества двух столетий… [Эта] изящно написанная книга отмечена знаком качества Cartier».

– The Economist

«Невероятная история восхождения семьи [Картье] от простых ремесленников до создателей, творцов, суперпродавцов и друзей самых богатых и знаменитых».

– The Spectator

«Даже если вы думаете, что разбираетесь в украшениях Cartier, а в вашей библиотеке есть хотя бы несколько из более чем двух дюжин книг об этом французском Доме, вам следует найти место еще для одной… Брикелл, как исследователь, по-настоящему увлеченный своей темой, оживила Cartier и его историю».

– Airmail

«История этой семьи бессмертна и бесконечно увлекательна. Книга обязательна к прочтению для каждого, кто интересуется не только историей Cartier, но и всемирной историей роскоши».

– Hodinkee

«Франческа Картье Брикелл раскрывает увлекательную биографию ее знаменитых предков – братьев Картье, – демонстрируя связь прочнее любого алмаза».

– Tatler

«Захватывающая картина социальной истории начала двадцатого века, рассказанная через призму одной невероятно знаменитой семьи».

– Town&Country

«Искусно задокументировано… История семьи Картье – это история создания богатства в девятнадцатом и двадцатом веках, когда оно волной переходило от одной страны к другой».

– Bloomberg

«Книга «Картье» – настоящая находка для всех профессионалов в области ювелирного дела».

– JCK

«Семья [Картье] на протяжении четырех поколений была свидетелем событий, которые сформировали мир таким, каким мы его знаем сегодня».

– GQ India

«За всем ослепительным блеском и роскошью скрывается история семьи, которая поднялась по социальной лестнице, шаг за шагом создавая огромную ювелирную империю. Такие истории всегда рассказывались от третьего лица, пока не вышла в свет книга «Картье». Представительница шестого поколения семьи, Франческа Картье Брикелл дает читателям эксклюзивную возможность заглянуть за кулисы становления бренда, созданного ее предками».

– Vogue India

«Невероятная монография, в которой рассказывается о семье, «по кирпичику» построившей одну из самых престижных и признанных во всем мире ювелирных империй».

– New York Journal of Books

«Книга «Картье» заслуживает внимания всех, кто неравнодушен к ювелирным украшениям! Франческа Картье Брикелл как главный инсайдер раскрывает секреты семьи и бизнеса. Подробно, увлекательно и завораживающе!»

– Фрэнк Эверетт, старший вице-президент Sotheby’s Jewelry

«Франческа Картье Брикелл мастерски восстановливает удивительную историю своей семьи с помощью содержимого чемодана, найденного на чердаке ее деда. В результате получился завораживающий рассказ о братьях Картье и создании культового люксового бренда».

– Андре Леон Талли, автор книги «Мои шифоновые окопы», бестселлера по версии New York Times

«Потрясающая книга, которая не только чутко повествует о семейных связях, но и отражает невероятную историю отношений между Картье, махараджами и Индией».

– Радхикарадже Гэквад, махарани Бароды

«По-новому взглянув на историю Картье, Франческа Картье Брикелл сплела воедино детали, которые она узнала из семейных писем и дневников, со своим собственным исследованием личностей, стоявших за созданием легендарных драгоценностей. Благодаря интервью с бывшими сотрудниками и их потомками, а также с несколькими поколениями продавцов драгоценных камней и клиентов, она создала историю одновременно обширную и личную. Это в высшей степени одна из лучших работ об одном из самых выдающихся ювелирных Домов».

– Бет Карвер Уиз, Рут Бигелоу, куратор американского декоративного искусства в Музее искусств Метрополитен

«Несмотря на то что я проработал в Cartier двадцать восемь лет – семья наняла меня 17-летним дизайнером сразу после окончания художественной школы, – я всегда чувствовал, что многое в истории фирмы было забыто или окутано тайной. Книга «Картье» все изменила. Это важное издание, которое я от всего сердца рекомендую тем, кто любит стиль ювелирного Дома».

– Альфред Дюрант, дизайнер Cartier (1954–1982) и бывший вице-президент по дизайну и производству

«Увлекательная книга, потому что это работа настоящего историка, потому что это феноменальная история, и потому что она рассказана изнутри».

– Мишель Бимбене-Прива, куратор предметов искусства, музей Лувра

«С помощью давно потерянных писем и дневников ее предков Франческа Картье Брикелл рассказывает очень личную историю о том, как бизнес ее семьи завоевал мир роскоши, невзирая на революцию, войны и мировой экономический кризис. Книга «Картье» – ценная находка».

– Дуглас Смит, автор книги «Бывшие люди. Последние дни русской аристократии»

«Изящный почерк автора и талант переплетать основное повествование с цитатами из писем братьев оживляют давно ушедшие времена, когда мастерство и эксклюзивность шли рука об руку. Роскошная, великолепно изложенная семейная биография».

– Kirkus Reviews

«Фантастическая книга… Было интересно узнать о личных историях членов семьи, об их взлетах, падениях и причинах успеха».

– Арно М. Бамберже, бывший директор по продажам и исполнительный председатель Cartier Ltd.

«Увлекательное повествование о частной и публичной жизни одной из великих ювелирных династий. Содержательный рассказ о членах семьи и их взаимоотношениях, история, которая в красках иллюстрирует развитие международного творческого предприятия».

– Ричард Эджкамб, Музей Виктории и Альберта

«Трогательная, вдохновляющая и завораживающая книга Франчески – это подлинный инсайдерский рассказ о маленькой семейной фирме, которая выросла и стала одной из самых известных компаний в мире. Потрясающее чтиво».

– Гарри Фейн, специалист Cartier по винтажу и автор книги «Reflections of Elegance»

«Блестящая проза. Франческа Картье Брикелл раскрывает потерянные семейные архивы и делится с нами историей трех братьев, превративших маленький парижский кораблик в мировой лайнер любви и роскоши. Частично семейная сага, частично мечта любителей драгоценностей, частично экскурс в историю – это просто восторг, а не книга… в которой каждый найдет что-то для себя».

– LitHub

«Четыре поколения гения, гламура и амбиций представлены на суд читателей в повествовании Франчески Картье Брикелл о закулисной жизни ее предков».

– Аманда Формен, автор книги «Мир в огне», бестселлера по версии New York Times

«Увлекательное чтение, интересно написанная книга с большим количеством свежих фактов о семье Картье, о которых мы раньше ничего не знали».

– Мартин Чепмен, Музей изобразительных искусств Сан-Франциско, автор книги «Cartier and America»

«Блестящая история… Франческа Картье Брикелл ловко переплела общественные и политические события с непубликуемыми ранее документами и рукописными материалами семьи».

– Ральф Эсмерян и Бонни Селф

«В этой блестящей семейной биографии династия французских ювелиров пережила войны, финансовый крах и тренд на повседневную моду… Увлекательное исследование истории ювелирных украшений и высшего общества на пике его развития».

– Publishers Weekly (похвальный отзыв)

«Брикелл приглашает нас в увлекательное путешествие, которое расширит наше представление о творческих процессах, лежащих в основе некоторых из самых красивых, исторических и знаменитых украшений, созданных Cartier».

– Дафна Лингон, глава ювелирного отдела Christie’s, Америка

«Красноречивая история… Хотя бриллианты, изумруды и сапфиры в самом деле поразительны, главные в этой замечательной книге – члены семьи Картье».

– Соня Пернелл, автор книги «A Woman of No Importance», бестселлера по версии New York Times

«Захватывающий рассказ о трех братьях, потрясающих драгоценностях и людях, которые их жаждали».

– Джефф Пост, куратор в Национальном музее естественной истории Смитсоновского института

«Независимо от того, являетесь ли вы опытным экспертом или новичком в истории ювелирных украшений, это в высшей степени увлекательная и проникновенная история о том, как формировалось состояние семьи Картье».

– Джин Гика, международный директор ювелирного отдела, Bonhams

«Обладая инсайдерским пониманием семейного бизнеса, точностью историка и острым взглядом писателя на детали, Франческа Картье Брикелл создала противоречивую историю – эпическую, но при этом очень личную».

– Ронда Гарлик, автор книги «Mademoiselle: Coco Chanel and the Pulse of History»

«Погружение в захватывающий мир семьи Картье и ювелирных украшений, искусства и бизнеса. Проницательно и восхитительно».

– доктор Уилфрид Зейслер, главный куратор в Музее Хиллвуд и автор книги «Fabergé Rediscovered»

«Блестящая история о личностях, стоявших за самыми величайшими ювелирными украшениями из когда-либо созданных, рассказана с теплотой и изяществом».

– Ли Сигельсон, владелец Siegelson, New York

«Драма, бриллианты, упорство: любопытный взгляд на закулисную историю династии, выстроившей мировую империю роскоши с нуля».

– Джек Форстер, автор книги «Cartier Time Art»

«Эпичнейшая история о семье, изменившей мир ювелирных изделий. Еще более неотразимой эту историю делает то, что она написана с интимностью личных воспоминаний».

– Рэйчел Гаррахан, журналистка, пишущая о люксе

«За каждым большим творческим успехом стоят люди. В своей книге Франческа Картье Брикелл опирается на семейные письма и воспоминания, чтобы оживить необыкновенную историю предков и тех, кто на них работал».

– Эвелин Поссеме, главный куратор отдела древнего и современного ювелирного искусства, Музей декоративного искусства, Париж

«Великолепное исследование. Эта книга предоставляет возможность познакомиться с теми, кто десятилетиями хранил верность бренду».

– Том Мозес, исполнительный вице-президент Геммологического института Америки

«В свое время я прочла много книг о ювелирных украшениях, но ни одна не захватила меня так, как «Картье».

– Джоанна Харди, специалист по изысканным ювелирным украшениям и автор книги «Ruby»

«Эта великолепная книга, изобилующая личными воспоминаниями из первых уст, представляет принципиально новый взгляд на Картье – на семью и бизнес, и выводит науку о ювелирном искусстве на следующий уровень… Ценный источник знаний для будущих поколений».

– доктор Эмили Сторер, куратор отдела ювелирных украшений, Музей изобразительных искусств, Бостон, и соавтор книги «Maker and Muse»

«Захватывающая история семьи, рассказанная Брикелл в стиле романа… Безупречно исследовано и прекрасно написано. Это «must» для любителей ювелирных украшений с актуальной отсылкой к нашему времени».

– Кэрол Вултон, историк ювелирного искусства, редактор, стилист и автор книги «Vogue: The Jewellery»

«После более чем 20 лет в должности главы Cartier Tradition я думал, что достаточно хорошо знаю творческую историю Cartier. Хотя помню, как Эрик Нуссбаум, мой покойный босс, говорил, что он до сих пор сталкивается с творениями, которые никогда раньше не видел. В самом деле, сочетание настоящего масштаба и удивительной креативности стало уникальным среди всех ювелирных компаний. Брикелл ясно дает понять, что «Картье» – это результат потрясающей семейной саги. Основываясь на личных архивах, она блестяще иллюстрирует порой драматичную борьбу, с которой было связано построение империи ювелирных украшений и часов, и страсть ее основателей к драгоценным творениям, многие из которых теперь считаются произведением искусства. Браво автору за замечательную книгу».

– Бернар Берже, бывший директор Cartier Tradition

«Глубокое исследование и в высшей степени живая книга Франчески Картье Брикелл рассказывают о семье творческой и эксцентричной, о впечатляющем списке богатых, знатных и известных клиентов и звездной команде дизайнеров и мастеров. Книга «Картье» показывает, как семейная фирма не только создала эпоху и заняла свое место в истории, но и помогла сформировать современный мир роскоши».

– Билл Дедмен, соавтор бестселлера «Empty Mansions»

Посвящается моему дедушке

и моим детям

Три брата Картье с отцом. Слева направо: Пьер, Луи, Альфред и Жак

Предисловие
Диана Скарисбрик, историк ювелирного искусства

О Cartier написано много книг, но ни одна из них не погружалась в историю семьи столь глубоко. Когда Ганс Надельхоффер (ныне покойный) опубликовал свое исследование Cartier: Jewellers Extraordinary, он сказал мне, как тяжело ему было «работать в кромешной тьме» при полном отсутствии частной информации о членах этой семьи, создавшей международную империю, которая стала синонимом элегантности и роскоши в ХХ веке. В последующие годы, несмотря на многочисленные выставки потрясающих работ Cartier, практически все, кто отвечал за дизайн, производство и продажи, оставались в тени.

Ныне завеса тайны приоткрылась – и явила миру истинную историю Дома. В своей книге Франческа Картье Брикелл рассказывает о найденных старых письмах и о десятилетнем расследовании, призванном заполнить лакуны семейной истории и глубже заглянуть как в бизнес, так и в частную жизнь семейства Картье.

Книга прослеживает жизнь четырех поколений – от основателя марки Луи-Франсуа до Жан-Жака, дедушки автора. Центром повествования являются три брата: Луи, Пьер и Жак, тесная связь между которыми и личный вклад каждого смогли создать в начале ХХ века громкое имя и стиль Cartier.

Мы слышим их слова, записанные Франческой, и понимаем, как компании удалось пережить революции дома и за рубежом, две мировые войны, финансовые кризисы, катастрофическую депрессию 1930-х годов, потопившую многих конкурентов. История Дома состоит из множества инноваций, тесно связанных с изменениями в моде, социальных взаимоотношениях и экономической ситуации. Но независимо от того, было ли это традиционным стилем «гирлянда» периода Прекрасной эпохи, модернистским ар-деко или избыточным стилем послевоенных лет, любая вещь – от заколки для галстука до роскошной тиары – отмечена печатью совершенства, которая отличала ее от произведений соперников и моментально идентифицировала как вещь, «сделанную в Cartier».

Автор, правнучка Жака и внучка Жан-Жака, смогла оживить семейную историю – никто не сделал бы этого лучше. Франческа записала множество рассказов своего деда и служащих – ветеранов компании, которые ностальгически вспоминали, как «чувствовали себя частью семьи». В ее рассказе нет места случайностям и домыслам – лишь четкое следование по пути предков: от Парижа, Лондона и Нью-Йорка до сапфировых шахт Шри-Ланки и ближневосточных базаров. Она посетила дворцы в Индии, куда ездил Жак, встретилась с потомками его клиентов, изучила украшения, которые он им продавал. Франческе удалось создать захватывающий и вдохновляющий рассказ о величайших ювелирах ХХ века. Жан-Жак гордился бы ею.

Вступление

Несколько лет назад четыре поколения моей семьи собрались в доме нашего деда на юге Франции, чтобы отметить его 90-летие. Сидя на террасе за завтраком со свежими круассанами и мармеладом, я думала о том, что великий человек во главе нашего стола пережил столько, сколько обычным людям и не снилось. Жан-Жак Картье родился в 1919 году и, как и другие представители этого выдающегося поколения, стал свидетелем многих катаклизмов, которые потрясли мир. Он видел разрушительные последствия Великой депрессии и сражался на фронтах Второй мировой войны. Жил в «ревущие двадцатые» прошлого века дольше, чем в нынешнем. В тот праздничный день я смотрела, как он читает поздравительные открытки, – и видела просто дедушку с аккуратно зачесанными седыми волосами, усами и добрыми голубыми глазами. Но такое восприятие скоро изменится. От находки, которая приведет меня к его прошлому и судьбам моих предков, отделяли считанные мгновения.

Осушая очередной кофейник, мы планировали особо ничего не делать. Хотелось побаловать старика, хотя он ненавидел быть в центре внимания. В детстве мы с кузенами удивлялись, что дедушка с бóльшим удовольствием дарил подарки на свой собственный день рождения, нежели получал. Однажды это оказалась большая деревянная песочница, внезапно появившаяся на террасе, в другой раз – пара велосипедов, на которых мы гоняли по саду. В этом году он объявил, что припас бутылку коллекционного шампанского.

Я вызвалась принести ее и спустилась в погреб. Было темно; не найдя бутылку, я стала исследовать помещение. Оно было заполнено вещами (дед никогда ничего не выкидывал): коробки с инструкциями к давно вышедшим из строя электроприборам, чемоданы со старой одеждой, пахнущей нафталином, охотничьи журналы. Тут было все, кроме шампанского. Я была готова признать поражение и вернуться с пустыми руками, как вдруг заметила рядом с дверью ящик, покрытый толстым слоем пыли и заваленный рухлядью. Я отодвинула высокую стойку для хранения вина, на которой одиноко стояла бутылка просроченного лимонада, разгребла кипу пожелтевших газет и обнаружила потрепанный сундук. Черный, с коричневыми кожаными ремнями, ничем не примечательный, – о давно ушедшей эпохе свидетельствовали лишь его бока с выцветшими наклейками парижских вокзалов и экзотических восточных отелей. Встав на колени, бережно расстегнула потертые ремни, медленно подняла крышку.

Внутри оказались письма. Сотни и сотни писем. Они были аккуратно собраны в связки, каждая перетянута желтой, розовой или красной лентами и надписана аккуратным почерком на белой картонке.

Мой дед принадлежал к четвертому поколению Картье, которое занималось семейным бизнесом. Он стал последним в роду человеком, возглавившим бизнес перед тем, как его продали в 1970-е. Владельцем сундука, скорее всего, был отец деда, Жак Картье. Перебирая письма, я поняла, что передо мной – история семейной компании, создавшей одни из самых ценных ювелирных украшений для сильных мира сего. Этот сундук со временем прольет свет на роскошные балы Романовых, блестящие коронации и экстравагантные банкеты махараджей. Члены королевских семей, дизайнеры, художники, писатели, политики, светские персонажи и кинозвезды оживут на этих страницах. Мне вскоре предстояло узнать, как король Великобритании Эдуард VII., великая княгиня Мария Павловна, Коко Шанель встали в один ряд с герцогиней Виндзорской, Элизабет Тейлор, Грейс Келли и королевой Елизаветой Второй в богатой истории Cartier. Их связали ювелирные украшения: изумруды размером с яйцо, прóклятые камни, бесконечные нити идеально розового жемчуга, каскады редких цветных бриллиантов, великолепные сапфировые тиары и легчайшие бриллиантовые корсажные броши.

Но старый сундук хранил и личную историю: письма от скучающих по дому сыновей и озабоченных родителей, радостные телеграммы о рождении детей и полные горя послания о смерти, любовные письма и яркие описания далеких стран. Страницы, лучащиеся надеждой и полные страха. Советы отца по поводу новых проектов и переписка между братьями, показывающая их крепкую родственную связь.

Дед иногда говорил о старых письмах родителей, но так и не смог их найти. В конце концов решил, что все утеряно. Когда я вернулась на террасу без обещанного шампанского (позже его нашли в серванте под лестницей), но с пачкой писем, он был невероятно счастлив.

Я обожала дедушку. Безмерно щедрый, добрый, любящий. У него был заразительный смех, заставлявший хохотать всех вокруг. Скромный по натуре, он не был похож на человека, управляющего знаменитой ювелирной компанией. Дома он чувствовал себя счастливым: интроверт, никогда не говоривший о бизнесе. Всегда хвалил предшественников, талантливых мастеров и дизайнеров, которые у него работали, и никогда не упоминал собственных заслуг. Больше слушал, чем говорил: его интересовало, что происходит в семье, все ли здоровы и счастливы. Если возникали проблемы, первым предлагал свою помощь.

Жан-Жак вернулся во Францию незадолго до моего рождения. Каждый июль он ждал нас в аэропорту Ниццы, чтобы отвезти в дом, где жил с бабушкой, а после ее смерти – один. Спускаясь по трапу, мы видели деда – с фирменной трубкой, в знакомой кепке. Как только мы появлялись, он бросался вперед, чтобы проложить путь к машине под обжигающим солнцем. Мы проезжали по Английской набережной, оставляя слева сверкающее море и беспечных купальщиков, и сворачивали в сторону гор. У деда, как и у его отца, были больные легкие, поэтому он жил в горах. После берега и толп отдыхающих пейзаж становился все более безлюдным. Наконец мы прибывали в его деревню. Мимо булочной и овощной лавки, мимо фургончика с пиццей – и вот наконец крутой поворот на ухабистую дорогу к дому. Реальный мир оставался позади. По обе стороны дороги паслись овцы, томно жующие сухую траву, вдоль обочины шла по своим делам вечная старуха Тереза, хозяйка фермы, жившая в высоком доме с крошечными окошками. Еще несколько поворотов – и мы у белых ворот, ведущих в каникулы.

Внутри был оазис. Стрекот цикад приветствовал нас, когда мы выпрыгивали из раскаленной машины и бежали по светло-серому гравию. Сад, в который Жан-Жак вложил столько сил и энергии, когда вышел на пенсию, был – по контрасту с пустыней вокруг – наполнен красками, свежестью и жизнью. Длинная зеленая лужайка простиралась от самой террасы и становилась местом для беготни и игры в бадминтон. Слева, уровнем ниже, был бассейн, окруженный лавандой и розмарином. Еще ниже росли лимонные, мандариновые и апельсиновые деревья. С заросшей жасмином крыши из прованской черепицы открывался вид на море, в ясные дни можно было увидеть лодки вдалеке. В конце сада росли абрикосовые деревья, расположились плантации клубники и малины. Были и помидоры, душистые и сочные. Заботливый Жан-Жак высаживал их заранее и поливал каждый вечер, чтобы поспели к нашему приезду, хотя сам их не любил.

Ярко-голубое дневное небо к вечеру становилось нежно-розовым. Небо Матисса, Пикассо и Сезанна. Дедушка с бабушкой провели медовый месяц неподалеку, на горе, в городке Сен-Поль-де-Ванс, привлекавшем художников задолго до того, как туда хлынули туристы. Не случайно дед выбрал эти края, чтобы встретить старость. Будучи художником по натуре, он любил свет. В последние годы жизни терял зрение; я видела, как он вглядывался в линию горизонта над морем. «Пытаюсь запомнить эту картину как можно лучше, – объяснил он, когда однажды я присоединилась к нему на террасе. – Думаю, когда ослепну, буду очень скучать по этому свету – не закатному, а чуть более раннему, тонкому». Дед построил художественную мастерскую в саду – с раздвижными стеклянными дверями и большим окном с видом на море. Заполненная альбомами для рисования, листами бумаги, остро отточенными карандашами, мастерская стала его творческим убежищем.

Для Жан-Жака смыслом работы в Cartier были не драгоценные камни. Его интересовал поиск оригинального дизайна и выполнение тончайшей работы. Философия, ставшая образом жизни. Каждая вещь в доме – небольшая бронзовая скульптура, картина маслом или испанский обеденный стол – была по-своему уникальна, стояла в правильном месте. Всюду виделись следы иностранного влияния: от индийских ковров и китайского кофейного столика до персидских миниатюр. Семья долгие годы черпала вдохновение в вещах со всего света; члены клана окружали себя эклектичными предметами искусства. Но Жан-Жак не замкнулся в прошлом. Новаторский книжный шкаф из стекла и металла, который он придумал и поставил для отца в гостиной, был проявлением его минималистской философии «лучше – меньше».

Все вещи стояли на своих местах, в доме царил образцовый порядок; но когда появлялись мы, неся с собой хаос, дед не ворчал. Наоборот! Если что-то ломалось или разбивалось, он лишь беспокоился, не поранились ли мы. «Не беспокойся, дорогая, – говорил он в ответ на извинения. – Ты сама-то в порядке?»

Каникулы были раем. По возвращении в Англию на учебу мы общались при помощи писем. Конверты, подписанные красивым почерком деда, приносили огромную радость – мы жили в школе-интернате и очень скучали по дому. Дед прекрасно понимал, что такое тоска по родным стенам, и не мог терпеть несчастье других. У него была дислексия[1]1
  Неспособность (или затрудненность) овладения письмом и чтением при сохранном интеллекте и физическом слухе.


[Закрыть], ему было трудно писать, поэтому он предпочитал рисунки словам, заполнял страницы набросками животных и забавными подписями, неизменно поднимавшими настроение.

Когда мы повзрослели и осознали, что у дедушки была и собственная жизнь, начали расспрашивать о прошлом. Он не любил говорить о себе, но иногда рассказывал разные истории. Например, как однажды заснул в ожидании британской королевской семьи в Букингемском дворце и был разбужен, к своему ужасу, королевой-матерью. Или как в годы Второй мировой войны его кавалерийский отряд был вооружен саблями времен наполеоновских сражений, хотя против них были выдвинуты бронированные танки. Иногда упоминал драгоценности: косметичку, которую он сделал для принцессы, или бриллиантовое колье, сотворенное его отцом для махараджи. Было много историй о предыдущих поколениях семьи, особенно – об отце и двух дядях, которые превратили Cartier в ведущую мировую ювелирную фирму.

К тому времени, как обнаружила сундук с письмами, я уже начала записывать некоторые воспоминания дедушки – просто, чтобы не забыть. На самом деле это пришло в голову не мне, а мужу, новичку на наших семейных встречах. Он, давно лишившийся бабушек и дедушек, сразу понял, насколько бесценно приоткрыть окно в прошлое. Его беспокоило, что если кто-то не начнет записывать наши обеденные разговоры о прошлом, эти истории канут в Лету.

Мое открытие в чулане подтолкнуло меня взглянуть на случайные рассказы и воспоминания по-новому. Затащив сундук наверх, я провела остаток лета, разбирая его содержимое. Дед помогал. Мы сидели в его кабинете после полудня, во время чаепития. Вернувшись во Францию, он скучал по английской традиции послеполуденного чая, и я пыталась (не всегда успешно) испечь сконы[2]2
  Небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления.


[Закрыть], его любимые британские булочки, по рецепту из бабушкиной кулинарной книги. Читая письма, мы обменивались мнениями и догадками, я задавала вопросы. Мне не терпелось поскорее все прочитать – так увлекала история, о которой я практически ничего не знала. Дед читал медленнее, с благодарностью впитывая каждое слово. Я часто видела его с очередным письмом в руках – он сидел в любимом кресле и глядел вдаль.

За день до находки мы, как обычно, просматривали каталог ювелирного аукциона. Когда он замечал достойное внимания изделие Cartier, подробно рассказывал, как оно было создано, откуда взялось вдохновение, с какими проблемами столкнулись мастера при изготовлении. В тот день он указал на несколько вещей в египетском стиле, сделанных под руководством его отца в 1920-е годы. Вспоминал, как мир был потрясен открытием гробницы Тутанхамона, и после началась мода на древнюю историю. Потом мы шутили, что пыльный сундук, найденный в подвале, тоже – мой собственный Тутанхамон. Эта находка изменила мое восприятие прошлого, превратив старые пожелтевшие фотографии в реальных, полных жизни людей. И хотя я еще этого не знала, она в конце концов вывела меня на новый жизненный путь. Чем больше углублялась, тем острее понимала: нельзя прятать такие сокровища. Я хотела описать сложную историю семьи Картье, пока дедушка еще был с нами. Письма, в конце концов, это лишь часть истории.

Однажды я спросила, можно ли записать его воспоминания на пленку. Разговоры за обедом были прекрасны, но хотелось бы иметь более полную картину его жизни и жизни предков: к тому времени я уже решила писать историю Семьи. Это была непростая просьба – дедушка, человек скромный и закрытый, отказывал писателям и журналистам в интервью. Однако со временем понял: если последний человек из поколения Картье не поделится воспоминаниями, они будут утрачены навсегда.

Он также чувствовал, что остались невоспетые герои; несмотря на обилие иллюстрированных книг о Cartier, полная история семьи так и не была рассказана. Дед расстраивался, когда я говорила, что его версия событий не совпадает с тем, что написано у других. «Неважно, что говорят в книгах, – ворчал он. – Я рассказываю, как было дело, потому что я этим жил!» В конце концов он согласился мне помочь – чтобы история семьи не ушла в небытие.

В течение последующих месяцев каждую пятницу я прилетала к нему последним вечерним рейсом, сидела в его маленькой кухне за белым столом 1950-х годов и погружалась в увлекательные воспоминания. Было чувство, что мой живой интерес пробуждает в дедушке все большую потребность рассказать о людях и событиях, оставшихся лишь в воспоминаних.

Но и я могла поделиться находками. В доме не было компьютера, и он не представлял себе, как искать старые газетные публикации или прослеживать судьбы людей, с которыми общался десятки лет назад. Я приезжала, нагруженная материалами: статьями о его отце, книгами, в которых упоминались старые клиенты, воспоминаниями тех, кто работал на семейную фирму. Мне даже удалось найти старейших сотрудников Cartier в Лондоне. Некоторые, уже отметившие 90-летие, не хотели вспоминать и общаться с бывшими коллегами. Однако обмен новостями и приветствиями с дедушкой – через меня – был приятен обеим сторонам.

Так что и я помогла расширить воспоминания. «Я так рад, что в семье есть историк», – говорил он, хотя я не думала о себе в таком ключе. После изучения литературы в Оксфорде я работала финансовым аналитиком в секторе розничной торговли. Напряженные рабочие дни в Сити[3]3
  Деловой район в Лондоне.


[Закрыть] не способствовали личной жизни, но научили анализировать факторы успеха компании. Одно дело – производить товары высокого уровня, но совершенно другое – создать международный бренд.

Мое путешествие в прошлое началось с сундука писем и глубочайшего восхищения дедушкой. Затем захотелось понять, как предкам удалось превратить маленький семейный бизнес в ведущую ювелирную компанию. И зачем они ее продали.

Разговаривая с дедушкой, я все глубже погружалась в детали и наконец смогла выстроить картину столетнего развития семейной фирмы. Он показал хронологическую таблицу, которую начертил его отец, – чтобы мальчик с детства изучал семейную историю. Рассказал, как прадед выжил во время Французской революции, а дед гениально разбирался в драгоценных камнях; поведал о том, как отец и дяди смогли вывезти французскую роскошь за моря задолго до эры глобализации. Но самым интересным было его путешествие по собственной жизни. Вместо добрейшего дедушки, к которому мы привыкли, я видела маленького мальчика, ждущего сказки на ночь; затем – храброго солдата; позже – молодого человека, оплакивающего утрату отца. Я зримо представляла взволнованного босса, которому пришлось возглавить бизнес до того, как он почувствовал себя готовым к этому.