Текст книги "Разоренные земли"

Он решил, что в любом случае ему следует переходить к следующему цвету – голубому, словно весеннее небо. Он включал и выключал голубую точку, пробуя один орган управления за другим. Были и другие точки, которые оставались гореть или замещались красными. Некоторые органы управления вызывали странный рокот или звяканье. А некоторые не вызывали никакого видимого эффекта, если не считать изменений огоньков на панели.

Когда наконец самая нижняя точка на панели потухла, надпись «ДИАГНОСТИКА» пропала вместе с ней. И впервые, высветив их ярко-зеленым цветом, огни появились на двух рукоятках, самых больших из тех, до которых он мог достать. Эти две рукоятки, достаточно большие, чтобы на них могла лечь ладонь, располагались по бокам его кресла. Он уже пытался сдвинуть их вперед раньше, но безуспешно. Теперь он попытался снова. При первом же осторожном нажиме на рычаги рычание под ним, которое перед этим само по себе постепенно перешло в ровный приглушенный звук, усилилось. Рольф поколебался, выждал, а затем напряг руки и толкнул оба рычага вперед. Снова рыкнув, Слон дернулся и сдвинулся с места. Неожиданно двери оказались очень близко. Пораженный, Рольф рванул оба рычага назад. Его огромный конь дернулся, раздался скрежет металла о камень, словно по полу заскребли чудовищные когти, и рванулся в обратном направлении, набирая скорость. Теперь задняя стена пещеры оказалась вдруг слишком близко. И снова Рольф перестарался, чересчур сильно подав рычаги вперед. В спешке он сдвинул их неодинаково, правый больше, чем левый, и прежде, чем успел среагировать, Слон развернулся влево. Его правое плечо задело дверь как раз в тот момент, когда Рольф, преодолевая панику, снова изменил положение рычагов. Любой ребенок способен управляться с вожжами. Нужно дать понять животному, что ты его хозяин. Опыт домашней работы помог Рольфу взять себя в руки, а сделав это, он понял, что управлять Слоном очень просто.

Осторожно, приобретая навык, он заставлял своего огромного коня двигаться взад-вперед. Похоже, здесь не хватало места для полного разворота, но Рольф начал поворачивать влево, затем остановился и начал поворачивать назад вправо. В конце концов он привел Слона примерно к первоначальному положению, где тот остановился, спокойно подрагивая.

Тогда он решился оторваться от рычагов, чтобы вытереть пот с лица. Он кивнул себе – для одного дня достаточно. Он и так, вероятно, уже достаточно долго испытывал судьбу. Теперь следовало проверить, сможет ли он снова усыпить Слона.

Повинуясь здравому смыслу, Рольф начал возвращать рычажки, которые трогал, в первоначальное положение в обратном порядке относительно того, как он делал это, пробуждая Слона. Эта система сработала. На панели, снизу вверх, снова начали появляться цветные точки. Вскоре зрительное кольцо потускнело, стало матовым и поднялось над его головой. А чуть позже рокот двигателя полностью стих, а все буквы и точки надписи «ДИАГНОСТИКА» снова исчезли в толще стекла.

Медленно, дрожа от напряжения, которое до этого момента он не осознавал полностью, Рольф выбрался через отверстие в боку Слона. Сперва он оставил дверь открытой, и из нее лился свет, пока он, не веря самому себе, стоял на каменном полу. Да, все так: там, где бок Слона задел поверхность огромной двери, красовалась свежая царапина; на двери и на поверхности Слона там, куда упали капли жидкого пламени, чернели пятна – наверное, молнии Слона ослабели с годами. Если и так – это, похоже, вряд ли имело значение. Размеры, мощь и неуязвимость металла Слона казались достаточно грозным оружием для любой битвы.

На какой-то миг Рольф представил, как крушит стены Замка, освобождает Сару. Но теперь нужно отдохнуть, чтобы быть готовым к ночи, когда на помощь ему несомненно прилетят птицы и, возможно, люди.

Он зажег факел, затем снова взобрался на борт Слона, чтобы захлопнуть массивную дверь, заслонив свет внутри. Поднимаясь по веревке с факелом, зажатым в зубах, он живо представлял себе Томаса, Лофорда и остальных, отказывающихся поверить в то, что он должен был им рассказать.

Верхнюю пещеру заливал дневной свет. Рольф распаковал свой мешок и немного поел и попил воды. В бутылке оставался только глоток. Вероятно, птицы принесут ему еще, как только стемнеет. Да, безусловно, они прилетят к ночи.

Усталый Рольф вскоре заснул на твердых камнях в верхней пещере и проснулся только когда снаружи сгустились сумерки. Он встряхнул бутылку с водой и допил остатки – вскоре обязательно должны были прилететь птицы.

Наступила ночь, и он ждал их появления в любой момент, но они все не прилетали.

Устроившийся у самого входа в пещеру Рольф видел участок звездного неба. Пусть вон та яркая голубая звезда скроется за противоположным пиком, подумал он. К тому моменту пройдет уже достаточно времени, и можно будет не сомневаться, что что-то случилось. Но они должны быть здесь до того, как небо так сильно повернет звезды. Безусловно, теперь в любую минуту…

Голубая звезда прошла своим извечным путем и скрылась. Чувствуя едва ли не облегчение от того, что он вынужден действовать, Рольф встал, кусая губы. Что ж, ладно. Случилось что-то очень плохое. Он решил покинуть пещеру и попробовать добраться до болота, чтобы найти своих друзей. И не только потому, что лишился воды, но и потому, что информация, которой он располагал, была слишком важна, чтобы медлить.

Казалось, по-прежнему ничего, кроме ночного ветра, не нарушало спокойствия ночи за стенами пещеры. Рольф снова закрепил веревку, надел дорожный мешок и начал спускаться. Свободный конец веревки он держал смотанным в кольца, разматывая их только по мере спуска. Теперь, глядя вниз на освещенные лунным светом скалы, он подумал, что должен был быть полубезумцем или настоящим героем, чтобы отважиться на прыжок, который привел его в пещеру.

Наконец его ноги коснулись земли. Самое время выскочить поджидавшим в засаде врагам… но никакой засады не было. Значит, они и понятия не имели о том, что Рольф здесь.

После нескольких попыток ему удалось сдернуть сверху веревку; он попытался подхватить на лету стопорный стержень, но ему это не удалось, и стержень приглушенно звякнул о камни. Но никто не появился, и только ночной ветерок тихо шелестел вдоль каньона.

Рольф быстро смотал длинную веревку и спрятал ее в свой мешок. Затем он направился к болотам, выбирая дорогу из каньона и скал с таким расчетом, чтобы выйти у подножия горы на западный склон, где протекала река. По этому склону он свернул к северу, направляясь прочь от прохода в горах и Замка. Пройдя около ста метров, он почувствовал под ногами песчаную почву и решил, что было бы неплохо зарыть мешок со снаряжением. Ему вряд ли удастся скрыть, где он был, если его поймают со всем этим. К тому же налегке он шел бы быстрее.

Укрыв мешок, Рольф продолжил свой путь к восточному берегу Доллс, все еще надеясь в любой момент услышать приветствие птиц.

Он избегал мест, где по дороге к ущелью они с Томасом видели солдат. Через несколько километров он вышел к воде. Здесь, как он знал, был брод; он вошел в воду прямо в одежде.

Едва Рольф выбрался на восточный берег перед Замком, как из укрытия выскочили солдаты, чтобы схватить его. Он сразу повернулся, чтобы бежать, но что-то твердое и тяжелое ударило его сбоку по голове.

Он лежал лицом вниз в речном иле. Словно сквозь вату, до него доносились раздающиеся над ним голоса.

– Это хорошо его успокоило. – Раздался короткий смешок.

– Может, он подбирался к баржам? Посмотри, нет ли у него какой-нибудь добычи.

Чьи-то руки перевернули, потрясли и обыскали его.

– Не-а, ничего.

– Что, если повесить его на дереве? Мы еще не вешали воров на этом берегу реки.

– Хм. Нет, в Замке нужны рабочие. Этот выглядит достаточно здоровым, чтобы пригодиться. Если ты не вышиб ему мозги.

7. ДВА КАМНЯ

Томас, все еще ослепленный светящимися пятнами, пляшущими перед его глазами, оглушенный звоном в ушах, поднял голову и попытался прийти в себя. Он лежал на песке, куда мгновение назад был отброшен или куда успел добежать. Неподалеку, глядя на него, на коленях стояла девушка-крестьянка в широкополой шляпе.

– Ты жив, – произнесла она. – Я рада. Ты ведь не один из них, правда? О, нет, конечно же – нет. Мне очень жаль.

– Конечно, нет. – Если бы эта молодая женщина немного просохла, она бы довольно неплохо выглядела, подумал он. Он заметил, что на пальце у нее не было обручального кольца. – Почему ты кричала мне, предупреждая? Откуда ты знала, что должно было произойти?

Девушка отвернулась и принялась оглядываться, словно в поисках какой-то утерянной вещи.

– Поскольку я спасла тебе жизнь, может, теперь ты мне немного поможешь? Пожалуйста. Я должна найти его.

– То, что было в той коробке, да?

– Да. Куда она подевалась?

– Хотя я и владел ею некоторое время, я не уверен, что мне когда-нибудь снова захочется ее видеть.

– О, но я… я должна. – Она встала, пристально вглядываясь в песок вокруг.

– Меня зовут Томас.

– О… а я – Оланта.

– Ты из Оазиса? Я вижу, на тебе такая шляпа, как у них.

– Я… да. Ну как, ты поможешь мне найти Камень?

Похоже, она слишком поздно поняла, что последнее слово дало ему еще немного информации.

– Камень, да? – У него появилась догадка. – Оазис Двух Камней; думаю, это название что-то означает. Может, этот Камень, который ты ищешь, – как раз один из них? Мне бы очень хотелось узнать, что же едва не убило меня.

Дождь притих. Оланта отвернулась от Томаса и пошла по расширяющейся спирали, отыскивая камень.

– Оланта? Тебе не кажется, что у меня есть причины любопытствовать? Я не желаю никакого зла вашему Оазису. Я и сам когда-то был фермером. Скажи, как тебе удалось пройти мимо стражи?

– Ты был фермером? А кто же ты теперь?

– Теперь я борец.

Она окинула его красноречивым взглядом.

– Я слышала, что все борцы – в болотах.

– И я хотел бы поблагодарить тебя за предупреждение. Правда, ты могла бы сделать это и раньше, а?

Она отвела взгляд, рассеянно оглядывая ближайшие дюны и кусты.

– Я… я видела, как ты склонился над мертвой рептилией. Сперва я подумала, что ты можешь быть только бандитом.

– Этот ваш Камень каким-то образом притягивает молнии, это и убило рептилию. Ты последовала за мной, выжидая, пока молния ударит снова, чтобы можно было забрать Камень с моего обгоревшего тела. А затем вдруг не решилась так со мной поступить.

– Я не знала тебя, я была напугана, – сказала она тихо. – Помоги мне найти его, пожалуйста, это очень важно.

– Я могу это понять. Послушай, тебе не нужно меня бояться, девушка с фермы, если то, что ты говоришь, – правда. Оставь при себе свой Камень. Нам в болотах не нужны дожди. – Дождь почти перестал; Томас посмотрел на небо, где сквозь пелену облаков проглядывали окна и полосы голубого. – Поскольку ты, похоже, дружна с рептилиями ничуть не больше чем я, тебе лучше последовать моему примеру и спрятаться под одним из этих кустов.

– Сперва я должна найти Камень! Он не может быть далеко.

– Хорошо, я помогу. Ведь если увидят, как ты бегаешь здесь, то найдут и меня. А что, молния действительно ударяет в Камень? Ты могла бы рассказать мне о нем, пока мы заняты поисками.

Теперь они вдвоем прочесывали холмистую пустыню, расхаживая петлями и кругами, то расходясь, то снова сближаясь. Оланта торопливо рассказывала.

– Молния всегда бьет прямо в камень и иногда отбрасывает его на много метров. После этого гроза заканчивается. – Затем она добавила, должно быть, предупреждая: – Понимаешь, тот, кто создал Камень, хотел защитить его от любых посягательств. Его действие проявляется только, если он переходит из одних рук в другие, тогда он вызывает грозу.

Томас как раз заметил что-то метрах в двадцати. Если он не ошибся, это Камень в своем ящичке… но взять его, похоже, будет непросто.

Через мгновение Оланта заметила остановившийся взгляд Томаса и направилась к нему.

– Ох! – сказала она, увидев, на что он смотрит. Ящичек из почерневшего металла наполовину затонул в том, что на первый взгляд казалось плоской, покрытой рябью поверхностью маленького озерца около восьми метров в поперечнике, заполнявшего небольшую впадину между дюнами. – Растение-мираж!

Томас кивнул.

– И одно из самых больших, какие я видел на своем веку. – Можно было не сомневаться в том, что это было; здравый смысл подсказывал, что никакое озерцо с настоящей водой здесь совершенно невозможно.

Иллюзия была полной. Солнечные лучи поблескивали на мнимой поверхности пруда (хотя капли дождя, теперь прекратившегося, касались ее без всплеска, подтверждая тем самым, что воды в озере не было). Небольшие зеленые растения, вполне настоящие, живущие за счет влаги, перепадающей им от полуразумного растения-хозяина, растущего под ними, окаймляли иллюзорный пруд. Такая маскировка создавала впечатление прохлады, исходящей от поверхности озерца, которое на самом деле было лишь картинкой, возникшей на границе слоев воздуха с различной температурой. По озерцу пробегала слабая рябь, словно ветерок морщил настоящую водную гладь. Томас знал, что если наклониться, чтобы попить, то на расстоянии в метр иллюзия исчезнет. Человек или животное при этом могли бы отпрыгнуть, но никому, как правило, не удавалось отпрыгнуть достаточно быстро.

Томас нахмурился, посмотрев на небо, где облака продолжали рассеиваться, и не думая собираться снова.

– Ты ведь сказала, что гроза собирается всякий раз, как Камень переходит из рук в руки, и что молния должна ударить прямо в Камень? Если так, то нужно просто подождать, и этот наш маленький пруд благополучно выкипит.

Они остановились метрах в десяти от миража. Оланта покачала головой.

– Гроза приходит только в том случае, если Камень попадает в руки человека или другого существа, которое обладает речью, как и рептилии.

Камень покоился на мелководье воображаемого озерца, под поверхностью «воды». Казалось, проще простого подойти и поднять его.

Томас достал из мешка кусок веревки, сделал лассо и попытался набросить его на ящичек. Петля беззвучно погрузилась в «воду», веревка натянулась. Томас уперся каблуками в песок; Оланта пришла на помощь, присоединив свои скромные усилия к его усилиям, но вскоре им пришлось бросить веревку, чтобы их не затянуло. Стоя на безопасном расстоянии, они как зачарованные следили за тем, как веревка, словно ползущая змея, исчезает из виду. Но, очевидно, веревка мало пришлась по вкусу растению – через несколько секунд она, более чем потрепанная, скрученная в узловатый комок, была выплюнута на расстояние около десятка метров.

По мнению Оланты, следующее, что им следовало попытаться сделать, – это забросать растение-мираж песком. Но песок летел к ним обратно скорее, чем они, держась на безопасном расстоянии, успевали зачерпывать его. К тому же поблизости не было никаких камней, чтобы забросать «озерцо».

– Если бы оно выплюнуло твой Камень, как выплевывало веревку и песок, – проворчал Томас. – Так нет же, у него, должно быть, есть тяга к магии.

Теперь, узнав, где находится Камень, Оланта, похоже, не очень беспокоилась.

– Ладно, значит, один из нас должен попытаться отвлечь эту тварь, а в это время другой подбежит и схватит Камень, – сказала она.

– Всего-навсего? Твоя жизнь значит для тебя не слишком много?

– Камень означает жизнь для людей Оазиса. – Она надменно глянула на него. – Я сама попытаюсь отвлечь его. Ведь это мою собственность мы пытаемся спасти. И твой план зацепить его с помощью лассо не слишком удался.

На это Томасу нечего было возразить, но он по-прежнему никак не мог это логически связать с новым планом, когда неожиданно для себя сам решительно вызвался отвлечь тварь – хотя если бы он дал себе время поразмыслить, то не смог бы решить, какая из двух ролей опасней. Может, девушка просто хитростью заставила его взять на себя ту роль, какую ей хотелось, чтобы он взял? Просто так было быстрее и проще?

Коротко обсудив свой план, Томас и Оланта разделились и приблизились к невинно выглядевшему озерцу с противоположных сторон. Они обменялись кивками, и Томас двинулся вперед. В одной руке он держал нож, в другой – изжеванную веревку, которую он частично распутал. В последний момент он приостановился, опускаясь на четвереньки. Затем вытянул вперед руку и хлестнул веревкой по поверхности миража. Похоже было, что хитрость может удастся – тварь, таившаяся под ним, вцепилась в однажды уже отвергнутые волокна.

Оланта действовала стремительно, и расчет оказался точен. Но, к несчастью, девушка выронила Камень, едва схватив его, и была вынуждена наклониться за ним снова. Глядя с противоположной стороны водоема, Томас впервые увидел смертоносные щупальца растения-миража, когда, взметнувшись над иллюзорной поверхностью, они с поразительной быстротой оплели тело девушки. Он закричал, бегом обогнул озерце и вступил в схватку, нанося удары ножом.

Только когда Томас запутался сам, он понял, что, каким бы невероятным это ни казалось, смертельная паутина оказалась не в состоянии удержать девушку, и та довольно легко убралась на безопасное расстояние. Ему было некогда удивляться ее везению, поскольку его собственные дела обстояли отнюдь не так блестяще. Щупальца оплелись вокруг его туловища и головы. Клинок Томаса отсек тугой эластичный побег, но еще два оплели его, их присоски жаждали его крови. Один побег захлестнул его правую руку, в которой он держал нож. Левая рука уже была заломлена ему за спину. Томас, поваленный на песок, отчаянно упирался ногами, не давая утащить себя в пасть смерти. Водная поверхность теперь бесследно исчезла – хищному растению требовались все силы, чтобы справиться со своей упрямой добычей. Когда еще один рывок подтащил Томаса немного вправо, он смог заглянуть в отверстие и там, где иллюзия показывала всего лишь песчаное дно впадины, увидел скопище кровожадных ртов и белые кости животных между ними.

Томас вскрикнул. Он увидел девушку, на ее лице застыло выражение муки, она полезла в свой маленький мешок. Ее рука появилась, держа сероватый, по форме напоминающий яйцо, предмет, который Оланта протянула ему.

– Держи!

Ему пришлось бросить бесполезный нож, чтобы взять предмет, который девушка всунула в его сведенные судорогой пальцы. Предмет был твердым и тяжелым. Прежде, чем Томас успел задуматься над тем, что ему с ним делать, он почувствовал, что хватка растения-миража ослабевает. Словно его кожа и одежда покрылись подтаявшим льдом или маслом. Через мгновение он освободился и отполз на несколько метров от опасного места. Он лежал на песке, тяжело дыша, и наблюдал за тем, как щупальца слепо шарят над ним, а потом отдергиваются.

Оланта, по-прежнему держа под мышкой Грозовой Камень в помятом ящичке, опустилась на колени рядом с Томасом; она нерешительно протянула руку, чтобы забрать у Томаса маленький серый Камень, который он все еще держал; но вместо того, чтобы вернуть ей камушек, он схватил ее за запястье.

– Одну минуту, девочка. Можешь, конечно, достать еще один Камень и уничтожить меня с его помощью, если желаешь, но я все же хочу получить некоторые разъяснения.

Тем не менее, когда она не ответила, а только молча попыталась вырваться, он отпустил ее. Тогда Оланта сама опустилась на песок рядом с ним, виновата глядя на него.

– У меня – у меня нет других Камней. И вообще их больше нет.

– Ага. Это уже что-то. Так-так. Если бы это был Оазис Дюжины Камней, то тогда – не знаю… – Томас внезапно оборвал фразу и посмотрел на небо. – Солнце снова спряталось. Как я понимаю, жди еще одной грозы?

Она успокаивающе помахала тонкой рукой.

– Да, конечно, ведь Грозовой Камень снова перешел из рук в руки, вернувшись ко мне. Но ничего страшного. Я оставлю его здесь, а мы просто отойдем немного и подождем. Затем, после того, как в него ударит молния, я смогу нести его, ничего не опасаясь.

– Могу я посоветовать тебе оставить его на безопасном расстоянии от растения-миража? Чтобы нам не пришлось… Эй? А пока мы будем пережидать очередной дождь, ты могла бы рассказать мне о свойствах второго Камня.

Над головой опять стремительно собирались тучи. Томас и Оланта в еще не просохшей после предыдущей грозы одежде оставили Грозовой Камень у небольшой впадины между дюнами и отошли на несколько шагов, чтобы вместе усесться под бесполезным прикрытием скудных кустов.

Она пробурчала:

– Я не хотела, чтобы ты знал еще и о Камне Свободы. Иначе я могла бы просто подойти к растению-миражу и взять свою вещь.

– Да, теперь я понимаю.

– Мне очень жаль. Эти присоски ведь не успели высосать у тебя ни капли крови, правда? Хорошо. Ладно, теперь ты знаешь наши секреты, и я должна доверять тебе. Нам в Оазисе нужна помощь. Там захватчики – мы не можем их терпеть.

– А кто может? Пожалуй, мы сумеем помочь друг другу. – Снова пошел дождь. Томас задумался. – Расскажи мне побольше об этих Камнях.

Происхождение обоих Камней, рассказала Оланта, теряется в глубоком прошлом. С самого начала истории Оазиса тамошние фермеры владели ими обоими. Люди Оазиса по большей части жили в согласии друг с другом, оставаясь почти изолированными от остального мира, хотя к гостям и истощенным путешественникам, забредавшим к ним из пустыни, относились дружественно и гостеприимно. Тайна Двух Камней оставалась достоянием лишь их поселения.

Почва пустыни была плодородна, ей недоставало только воды. И когда бы полям Оазиса ни потребовался дождь, тот, кто хранил Грозовой Камень, просто передавал его соседу; таким образом вода появлялась по желанию фермеров, а голод и жажда были совершенно незнакомы Оазису. Второй талисман – Камень Свободы, или Камень Узника, – был спрятан, и только старейшины Оазиса знали о его существовании. Честным людям от него было мало пользы до тех пор, пока на земле царила свобода.

Затем с Востока пришли жестокие захватчики, обладающие такой силой, что им трудно было сопротивляться. Но старейшинам удалось сохранить в тайне секрет обоих Камней.

– И вот мой родной отец нарушил договор о сохранении тайны. О, он поступил так вовсе не из желания угодить захватчикам, нет, как раз наоборот. – Оланта на мгновение замолчала, ее глаза потемнели, с широких полей фермерской шляпы стекали капли дождя.

– Как это? – Томас смахнул дождинки с лица. Пустыня действительно становилась весьма дождливой. Он почувствовал смутное удовлетворение от мысли, что притаившееся неподалеку растение-мираж имеет шанс стать первым из своих сородичей, которое утонуло.

Оланта уставилась на свои руки, сложенные на коленях.

– Начальник захватнического гарнизона… дело в том… он хотел…

– Что-то сделать с тобой?

– Да… со мной. – Она кивнула и подняла взор. – Когда я воспротивилась, они принялись угрожать… – Она замолчала и молчала, пока Томас не взял ее за руку.

– Тогда… – Ей пришлось откашляться и начать снова. – Тогда мой отец – так случилось, что Грозовой Камень в это время был у него. Он достал его из тайника…

Последняя молния ударила в Камень метрах в сорока-пятидесяти от них, заставив Томаса, хотя он и ожидал удара, подскочить на месте, снова клацнув зубами и почувствовав ломоту в костях.

– И, притворяясь, что хочет завоевать расположение захватчиков, отдал командиру гарнизона. Мой отец вел себя так, словно был доволен тем, что эта свинья положила на меня глаз. Отец намекнул, что Камень как-то связан с дождями в Оазисе, но, конечно, не упомянул о молнии.

– Они… они стояли, разговаривая, среди лагеря захватчиков, там, где когда-то был парк. Мой отец сказал позже, что слышал первые раскаты грома над головой, пока они стояли там, а он улыбался своему врагу, человеку, который… а затем командир повернулся, держа Грозовой Камень под мышкой, чтобы пройти через плац к своим комнатам. Он не дошел.

Томас кивнул и легонько пожал руку Оланты. Девушка продолжала:

– На следующий день солдаты подобрали Камень и принесли его прямо к тому, кто был следующим по чину и теперь оказался старшим. Они поняли, что это нечто, обладающее магической силой, но больше они ни о чем не догадались. Прежде, чем следующая гроза успела разразиться над их головами, они положили Грозовой Камень в сумку посыльной рептилии и отослали ее к колдунам Замка. Мы узнали об этом потому, что видели, как собирающаяся гроза последовала за рептилией из пустыни. Мы знали, что гроза настигнет ее прежде, чем она успеет добраться до Замка. Нужно было, чтобы кто-нибудь отправился ей вслед и разыскал Камень прежде, чем он снова попадет в руки врагов или путешественников. Без него Оазис погиб бы от недостатка воды.

– А как выбор пал на тебя?

– Девушка может искать не хуже мужчины. Кроме того, меня стали бы преследовать после смерти прежнего командира. Тогда отец сделал бы еще что-нибудь – и, возможно, накликал бы гибель на всех нас. Поэтому старейшины были не против того, чтобы я ушла, и дали мне Камень Свободы, который способен провести своего обладателя через все преграды, мимо любой охраны, из любой тюрьмы. Теперь я должна вернуть Грозовой Камень в Оазис, а затем – я не знаю, что буду делать.

– Понимаю. – Промокший до нитки Томас пошевелился. Дождь снова стихал. Последняя молния не слишком сдвинула Грозовой Камень – он мог разглядеть его, маленький темный выступ на песке.

Он протянул Оланте руку с Камнем Свободы.

– Камни принадлежат тебе. Но скажи мне, какой толк от них, какой толк от самой жизни для ваших людей, пока здесь находятся захватчики?

Она приняла Камень.

– А что мы можем сделать? К чему ты клонишь? Я должна принести назад Грозовой Камень, не то все погибнут.

– Оазис может просуществовать без него, по крайней мере, еще несколько дней. И помни: пока Камень здесь, враги могут его найти, понять, что это такое, и обратить его силу против вас.

Она снова спросила, теперь словно оправдываясь:

– Как же быть?

Томас улыбнулся. Он встал как раз в тот момент, когда вновь выглянуло солнце.

– У меня есть свои соображения. И я знаю тех, у кого идей еще больше. Пойдем со мной в болота!