Текст книги "99 франков"

2

В понедельник утром ты тащишься в «Росс» на ватных ногах, размышляя по пути о неумолимом искусственном отборе Его Величества Маркетинга. Прежде у нас продавали до шестидесяти сортов яблок, ныне осталось только три – голден, зеленые и красные. Прежде кур выращивали три месяца, ныне яйцо и курицу на полке супермаркета разделяют всего 42 дня – и каких жутких 42 дня! 25 птиц на один квадратный метр, откорм антибиотиками и анксиолитиками[58]58
  Анксиолитики – разновидность транквилизаторов.


[Закрыть]. До семидесятых годов нормандские камамберы разделялись на 10 вкусовых категорий, ныне их максимум три из-за введения стандартов на стерилизованное молоко. Это, конечно, не твоих рук дело, но это твой мир. В кока-колу (10 миллиардов франков на рекламу в 1997 г.) больше не кладут кокаин, зато подмешивают фосфорную и лимонную кислоты, чтобы создать иллюзию утоления жажды и привыкание к этому напитку. Молочных коров откармливают специальным бродильным силосом, от которого у них развивается цирроз, и тоже напихивают антибиотиками, порождающими новые виды резистентных бактерий, что сохраняются и в говядине; я уж не говорю о костной муке, вызывающей коровье бешенство, – об этом достаточно много пишут в газетах. В молоке таких коров полно еще и диоксинов, которые они съедают вместе с травой. Разводимую в искусственных водоемах рыбу кормят рыбной мукой (такой же вредной для них, как костная мука для скота) и опять же антибиотиками… Зимой трансгенная клубника даже не замерзает благодаря гену, заимствованному от рыбы из северных морей. Генетики – большие умельцы! – скрещивают кур с картофелем, скорпионов с хлопком, морских свинок с табаком, табак с латуком, а человека с помидором.

Наряду с этим все больше тридцатилетних заболевают раком почек, матки, груди, прямой кишки, щитовидки, желудка, яичек, и врачи не знают причины этой напасти. Болеют даже малые дети: в больших городах резко возросло количество лейкемий, опухолей мозга и эпидемий бронхиальных заболеваний… Как считает профессор Люк Монтанье, появление СПИДа объясняется не только передачей вируса (который он сам и открыл), но еще и дополнительными факторами, «связанными с современной цивилизацией», а именно: с загрязнением окружающей среды и питанием, которые, по его словам, ослабляют иммунитет и сопротивляемость организма. С каждым годом уменьшается количество спермы; под угрозой само существование рода человеческого.

И эта цивилизация зиждется на ложных желаниях, которые ты возбуждаешь и подогреваешь. Она обречена на гибель.

Там, где ты работаешь, циркулирует много разной информации; так, например, ты случайно узнаешь, что существуют сверхпрочные стиральные машины, которые, однако, не хочет выпускать ни один производитель; что какой-то тип изобрел нервущуюся нить для чулок, но крупная фирма колготок откупила у него патент и похерила его; что патент на «вечные» шины тоже спрятан в долгий ящик, и это при том, что ежегодно на дорогах гибнут тысячи людей; что нефтяное лобби делает все от него зависящее, дабы затормозить распространение электромобилей (ценой загрязнения атмосферы углекислым газом, влекущего за собой нагревание планеты – так называемый парниковый эффект, который, скорее всего, и вызовет в ближайшие пятьдесят лет многочисленные природные катаклизмы и прочие беды – ураганы, таяние арктических льдов, повышение уровня моря, рак кожи, не считая нефтяных разливов); что даже зубная паста – совершенно бесполезный продукт, ибо зубам необходим только массаж щеткой, а паста всего лишь освежает дыхание; что все жидкости для мытья посуды абсолютно одинаковы, а главное, ее – посуду – отмывают вовсе не они, а машина; что компакт-диски так же непрочны, как обычные виниловые; что фольга гораздо вреднее асбеста; что состав кремов от солнца не менялся со времен Второй мировой войны (несмотря на возросшее число заболеваний меланомой), так как эти кремы защищают от безобидного ультрафиолета типа В, но не от вредного, типа А; что рекламные кампании «Nestle», нацеленные на сбыт порошкового молока для младенцев в странах третьего мира, повлекли за собой миллионы смертей, так как родители разводили его сырой водой.

Царство рынка зиждется на сбыте товаров, а твое ремесло состоит в том, чтобы убедить потребителя выбрать из этих товаров самый недолговечный. Промышленники называют это «программированием морального износа». А тебе велено заткнуться и держать при себе свои переживания. Конечно, ты всегда сможешь заявить, как Морис Папон[59]59
  Морис Папон – француз, сотрудничавший с гитлеровцами во время Второй мировой войны и осужденный в 90-х годах на пожизненное заключение.


[Закрыть], что ничего не знал или что не мог поступать иначе, что пытался приостановить этот процесс, что вообще не обязан быть героем… Как бы то ни было, но за все десять лет ты ни разу не восстал против этой мерзости. Может, откажись ты от своей работы, дела пошли бы совсем иначе. Может, тогда вездесущая реклама, от которой уже тошнит, не уродовала бы мир, на дорогах не мелькала бы зазывная наружка, города обходились бы без фастфудов на каждом углу, а люди просто гуляли бы по улицам и разговаривали друг с другом. Жизнь вовсе не должна была получиться именно такой, как сейчас. И ты вовсе не хотел этого искусственного кошмара. И не ты произвел все эти немобильные автомобили (2,5 миллиарда тачек на планете к 2050 году). Однако ты и пальцем не шевельнул, чтобы изменить мир в лучшую сторону. Одна из десяти заповедей гласит: «Не делай себе кумира и никакого изображения… Не поклоняйся им и не служи им…» Но ты, как и все остальные, впал в этот смертный грех и теперь застигнут на месте преступления. Ну а Божья кара давно известна – это ад, в котором ты живешь.

– У вас найдется для меня зазор, или вы овергружены?

Это Жан-Франсуа, экаунт-менеджер, ведущий «Манон», всовывается к тебе в кабинет.

– Чарли занят с художниками, лучше загляни после обеда.

– О’кей, – говорит он, – но ты ж понимаешь, надо утрясти это дельце с «Мегрелет». Умаслить начальство.

– Ах да, обольщение – это же наше всё! Нет на земле ничего, кроме обольщения, единственного двигателя прогресса!

Он смотрит на тебя как на полного психа.

– Скажи-ка, ты уверен, что хорошенько отдохнул на уик-энд?

– Я, верный клеврет Общества Показухи, исполнен кипучей энергии и готов к новым свершениям. Вперед, друзья, к четвертому рейху!

Жан-Франсуа подходит ближе и всматривается в кончик твоего носа.

– У тебя тут что-то белое.

Он смахивает краешком рукава остатки кокса с твоего руля и продолжает:

– Мне сейчас надо выскочить на деловую встречу, но ты всегда сможешь достать меня по мобильнику.

– М-м-м, Джеф! Обожаю доставать тебя по мобильнику!

Вскоре возвращается Чарли и садится напротив меня. Чарли – мой оплот и утешение: он настолько же крепок и уверен в себе, насколько сам я хил и убог. Чарли – счастливчик или умело изображает такового. У него жена и двое детей, он смотрит на жизнь бодро и весело – каждый из нас по-своему сопротивляется всеобщему абсурду. Чарли прощает тебе все твои закидоны. Ты любишь Чарли, ибо он буквально во всем – твой антипод. Чарли покуривает травку, а ты глушишь себя коксом. Он проводит дни за просмотром самых похабных порнушек, какие только можно нарыть в Интернете: к примеру, женщина делает минет коню; мужик приколачивает к доске свои яйца; тучная дама ублажает себя пластмассовым членом; он находит этот жанр «развлекательным».

– Чарли, ты когда-нибудь видел «The Grind» по телику? Мне кажется, из этой «несентиментальной» толпы, из этого озверевшего поганого стада можно кое-что сляпать. Эдакая пространственная эстетика…

Чарли кивает, скручивая себе очередную «петарду»[60]60
  Сигарета с наркотиком, «косячок».


[Закрыть]:

– Да, передачка не для слабонервных. Что, если предложить «Мегрелет» проспонсировать ее? А для рекламы выбрать фрагментики секунд на двадцать и поставить логотип «Мегрелет» сверху в правом углу, вместо MTV…

– Шикарно придумано! Воображаю, как эти крутые парни и девки выплясывают на канале «Мегрелет-TV»! А можно сунуть это и на СNN! И потом ретранслировать во время вечерних новостных передач как совместный бренд «Grind-Mегрелет»!

– Точно! А поскольку передачи идут в разное время, можно каждый день выдавать разные отрывки: это будет первая телереклама без повторов!

– Блестящая идея! Пресса точно на нее западет! Распиши-ка все это и сделай проект раскрутки.

– О’кей, но только как мы вставим туда титр «„МЕГРЕЛЕТ“ СДЕЛАЕТ ВАС КРАСИВЫМ И УМНЫМ»?

– Я уже придумал. Вот слушай: на экране сотни парней и девок выплясывают на лужайке возле огромного бассейна, под ярко-синим небом. И вдруг, через двадцать секунд, появляется фраза: «„МЕГРЕЛЕТ“ СДЕЛАЛ ИХ КРАСИВЫМИ, НО ЭТО НЕ ВСЕ: ВЫ ЕЩЕ НЕ СЛЫШАЛИ, КАК ОНИ ГОВОРЯТ!»

– Октав, ты гений!

– Нет, Чарли, мне до тебя далеко!

– Я знаю, что ты гений!

– А я знаю, что мне до тебя далеко.

– Дай я тебя поцелую!

– Я в восторге от того, что ты делаешь!

– А я в восторге от ТЕБЯ самого!

По правде говоря, и то и другое вранье; ты принимаешься кропать новый скрипт, а Чарли разыскивает в сети новую порнуху (какой-то тип напялил искусственный член на электродрель и собирается всадить его в девчонку-подростка, которая тем временем сосет свой не единожды использованный тампон. Хорошенькое развлечение!).

На следующий день ты предъявляешь свою стряпню Марронье, который важно кивает (что вполне нормально: он наш отец, мы его дети):

– Этот вариант, конечно, тоже не купят, но если он вас греет, валяйте трудитесь дальше. Я прошу тебя, Октав, только об одном: не оставляй больше свои граффити в духе Чарльза Мэнсона[61]61
  Чарльз Мэнсон – глава «семьи хиппи», промышлявший наркотиками и совершивший в 70-х годах ряд кровавых ритуальных убийств; среди его жертв – американская кинозвезда Шарон Тейт и ее друзья. В доме, где было совершено это преступление, на стенах остались сделанные кровью надписи «Pigs».


[Закрыть] на стенах у нашей любимой клиентуры.

Позже ты связываешься по своему «могильнику» с Жаном-Франсуа:

– Слушай, Джеф, у меня для тебя кое-что наклевывается.

– Юпика!

(Это у нас такой гибрид из слов «youpi»[62]62
  Здорово! (фр.)


[Закрыть] и «эврика».)

– Но нам понадобится недели три для доработки.

Гробовое молчание на другом конце провода беспроводной связи. Затем раздается вопль:

– Парни, да вы что, рехнулись? Я должен представить им проект уже на следующей неделе!

– Ну, дней пятнадцать.

– Десять!

– Двенадцать!

– Одиннадцать!

– Значит, так: посылаем в «Манон» видеозапись передачи сегодня же днем, – командует Чарли. – Они так обалдеют от нашей сверхзвуковой скорости, что купят не глядя.

Жан-Франсуа важно заявляет, что «это перспективное предложение может стать краеугольным камнем будущего проекта» (конец цитаты). Ты мысленно аплодируешь. Принято считать, что креаторы презирают экаунт-менеджеров, и наоборот. Но это неправда: мы нуждаемся друг в друге, а в нашей лавочке любят только тех, в ком нуждаются, со всеми же остальными сводят знакомство лишь на «отвальной» пьянке. А Чарли – молодец, держит фасон. Да и вообще, когда Чарли начинает командовать, ему никто не перечит.

3

Софи ушла от тебя так просто, как обычно приходят.

Теперь ты обедаешь в одиночестве.

Раньше у тебя была куча друзей, теперь их напрочь нету.

Это означает, что их и не было никогда.

Ты пьешь, и твой пиджак насквозь пропах раклетом[63]63
  Раклет – сорт пахучего сыра.


[Закрыть].

Оч-чень мило, да!

«Позволь мне бросить тебя, позволь мне уйти, позволь снова быть молодым и свободным подонком», – вот что ты сказал ей.

Ты выходишь на улицу без очков, чтобы не видеть дальше собственного носа.

Близорукость – твоя последняя роскошь. Все вокруг волшебно расплывается, прямо как в рекламном клипе.

Все поверхностно и зыбко.

Держись, старик! Где твоя улыбка?

Ты ведь взобрался на самый верх общества потребления и на самый пик общества коммуникаций.

В ресторанах ты заказываешь суши-из-гуси-ной-печенки-с-перцем-по-сычуаньски и чатни-под-соусом-из-телячьего-бульона-и-сои-с-душистым-уксусом.

Тебе мило улыбается вон та девица.

Ей не узнать вовек, что ты готов влюбиться.

Фу-ты ну-ты!

Какие чудные минуты!

Навалившись на стойку бара, ты мечтаешь о новых женщинах. Тебе понадобилась масса времени, чтобы узнать, чего ты хочешь в этой жизни: одиночества, тишины, выпивки, книг, «дури», писательства и, изредка, красивой девки в постели – девки, которую ты потом никогда больше не увидишь.

Настал заветный час креаторов и со́сок. Проходя через Булонский лес, ты делаешь привал и оплачиваешь минет без резинки. Двадцать минут спустя ты уже в агентстве.

– Увольте меня!

Ты орешь как ненормальный, стоя посреди холла «Росса», но никто тебя не слушает.

– Увольте меня!

Несколько стажеров гогочут, тыча в тебя пальцами; небось, думают, что ты шутишь, и пользуются случаем, чтобы подмазаться, восторгаясь твоими патетическими воплями.

– Увольте меня!

Но в этой пустыне никто твоих криков не слышит. И вдруг до тебя доходит, над чем они все ржут: ширинка твоих белых джинсов запачкана губной помадой.

Твои слоганы ежедневно звучат с телеэкрана: «НЕ ОБНОВЛЯЙТЕ, ПОВТОРЯЙТЕ!»; «ЧТО ЗА ЖИЗНЬ БЕЗ ШАМПАНСКОГО „KRUG“?!»; «„ДУШОК“ – ЗАПАХ, КОТОРЫЙ ТАК НРАВИТСЯ ПРЕЗИРАТЬ!»; «РАДИО „NOVA“ ВСЕГДА НОВО!»; «„KENZO-JUNGLE“: ПОПРОБУЙТЕ СБЛИЗИТЬСЯ!»; «ВИАГРА»: СКАЖИ СЛАБОСТИ «НЕТ!»; «„ЕВРОСТАР“ – ЗАЧЕМ ЛЕТЕТЬ ИЗ РУАССИ В ХИТРОУ, КОГДА МОЖНО ЕХАТЬ ИЗ ПАРИЖА В ЛОНДОН?!»; «„CANDEREL“[64]64
  Заменитель сахара.


[Закрыть] – И ТЫ КРАСИВА, „CANDEREL“ – И ТЫ СТРОЙНА, „CANDEREL“ – И ТЫ ИГРИВА, ТОЧНО РАННЯЯ ВЕСНА!»; «„BOUIGUES ТЕLECOM“! БУДУЩЕЕ ЗАКАЗЫВАЛИ? НЕ КЛАДИТЕ ТРУБКУ!»; «„LACOSTE“: БУДЕМ ЭЛЕГАНТНЫ, КАК НАШИ РОДИТЕЛИ!»; «„CHANEL“ НОМЕР ПЯТЬ: И ПРЕЖДЕ И ОПЯТЬ!»

– Увольте меня!

Тебе хочется разлечься на зеленой траве и лить слезы, глядя в небо. Реклама – виновница того, что народ выбрал себе в вожди Гитлера. Реклама призвана убеждать граждан, что ситуация нормальна, когда она катастрофически ненормальна. Словно ночные сторожа в средние века, она постоянно кричит: «Спите спокойно, добрые люди, уже полночь, все хорошо, хлеба, вина́ – и жизнь полна, „Май“-горчица всем сгодится, Радио „Nova“ всегда ново, „Мini-Prix“ – ваш друг – максимум услуг! Спите спокойно, добрые люди!» Все несчастны в современном мире – об этом нас предупреждал еще Шарль Пеги[65]65
  Шарль Пеги (1873–1914) – французский писатель, поэт, публицист.


[Закрыть]. И говорил сущую правду: безработные несчастны без работы, работающие несчастны от ее избытка. Спите спокойно, а от бессонницы глотайте прозак. И главное, не надо лишних вопросов. Hier ist kein warum![66]66
  Никаких «почему»! (нем.)


[Закрыть]

Нужно признать, что все происходящее на нашей планете не столь уж важно в масштабах Вселенной. И то, что написано одним землянином, будет прочитано всего лишь другим таким же землянином. Возможно даже, что соседним галактикам наплевать на то, что годовой оборот компании «Microsoft» равен валовому доходу всей Бельгии, а личное состояние Билла Гейтса оценивается в 100 миллиардов долларов. Ты усердно трудишься, ты привязываешься к каким-то людям, к каким-то пейзажам, ты суетишься вовсю на этом круглом булыжнике, летящем в черном пространстве Вселенной. Но тебе не мешало бы и поумерить свои амбиции. Вспомни: ты всего лишь ничтожный микроб. Существует ли достаточно эффективный «Baygon»[67]67
  Марка инсектицида.


[Закрыть] против вредных насекомых вроде тебя?

Отныне ты слушаешь только диски самоубийц – «Nirvana», INXS, Joy Division, Mike Brant. Ты чувствуешь себя древним старцем, ибо тебе нравятся допотопные виниловые пластинки (30 см в диаметре). Во Франции происходит 12000 самоубийств в год, то есть больше одного самоубийства в час: один час чтения этой вот книжонки – и готов покойник. А два часа (это если вы читаете медленно) – уже пара покойников. Ну и так далее. 24 добровольных жмурика в день. 168 сознательных уходов из жизни в неделю. 1000 желанных смертей каждый месяц. Настоящая бойня – под покровом всеобщего молчания. Франция – это сплошная гигантская секта Храма Солнца. По данным «Sófrеs»[68]68
  Центр изучения общественных проблем во Франции.


[Закрыть], 13 % взрослых французов «уже серьезно обдумывали возможность самоубийства».

Каждое утро ты прослушиваешь три автоответчика – у себя дома, в конторе и на мобильнике, плюс e-mail на твоем «макинтоше». Один только почтовый ящик вечно и безнадежно пуст. Ты больше не получаешь любовных писем. И никогда больше тебе не прочесть листочков, нацарапанных робким почерком, влажных от слез, благоухающих любовью, с трепетом вложенных в конверт, где тщательно выписан адрес и призыв к почтальону: «Не заплутайся в пути, милый почтальон, доставь это послание моему обожаемому адресату!..» Люди кончают самоубийством оттого, что получают по почте одну рекламу.

Ты уступаешь соблазну УФ. Стоит тебе впасть в депрессию – а ты пребываешь в ней постоянно, – как спешишь ублажить себя ультрафиолетом. В результате, чем сильнее ты хандришь, тем больше загораешь. Печаль придает тебе здоровый вид. Отчаяние равно солнечному удару. Кто догадается, что ты несчастлив? Твое бронзовое лицо сияет, как медный таз. Думаешь, загар омолаживает? – дудки, все как раз наоборот: стариков распознают именно по этому несходящему коричневому налету. В наши дни только у старперов достаточно времени на то, чтобы золотить свою пилюлю. У молодежи бледные унылые физиономии, а стариканы, все как один, загорелые и веселые – еще бы, пенсии-то им капают с наших трудов! Походить на Жака Сегела – ты этого добиваешься? Берегись – в конце концов ультрафиолетовые лучи поджарят тебя не хуже адских угольев.

Это было в угаре, в садах лупанара[69]69
  Намек на первую фразу из романа Г. Флобера «Саламбо»: «Это было в Мегаре, в садах Гамилькара».


[Закрыть]. Всему виной проклятый кокс. Если бы не он, ты много чего не натворил бы – например, не прогнал бы Софи, не щеголял бы этими дурацкими каламбурами. На кокс можно списать все на свете. Набирая свой романчик на компьютере, ты воображаешь себя отважным лазутчиком, внедрившимся в самое сердце системы, дабы следить за работой машины, отравляющей наши души. (В конце концов, разве ЦРУ – не такое же агентство?) Наемник и разведчик в одном лице, ты собираешь сверхсекретную информацию, записывая ее на дискеты. Если тебя когда-нибудь заловят, то будут пытать, пока ты не выдашь все свои микрофильмы. Но ты не расколешься, ты все свалишь на наркоту. А если тебя проведут через детектор лжи, ты поклянешься всеми святыми, что участвовал в этой гнусной авантюре лишь как… часовой.

Каждое утро ты натыкаешься в своем подъезде на клошара, как две капли воды похожего на тебя самого. Такой же тощий, долговязый, бледный, с впалыми щеками. Да, это ты, вылитый ты, только заросший щетиной, немытый, в лохмотьях, воняющий помойкой, с серьгой в ноздре, без гроша в кармане, дышащий перегаром; со стертыми до крови ногами, ты – в будущем, когда колесо Фортуны сделает оборот и тебе придется ночевать на вентиляционной решетке метро. Время от времени он орет во всю глотку: «КТО СЕЕТ ВЕТЕР, ПОЖНЕТ БУРЮ!» – потом снова засыпает.

Ты проводишь все ночи напролет перед своей «PlayStation». За 189 франков (включая сборы) ты вступил в клуб «PlayStation». Семь раз в году тебе бесплатно присылают CD с демонстрационными версиями, призывами к дальнейшим покупкам и вопросником, позволяющим фирме «Sony» выяснить количество и динамику твоих приобретений, покупательную способность и степень удовлетворенности товаром на основе твоих собственных объективных оценок.

Долгими часами ты бродишь по супермаркету, улыбаясь камерам слежения. Вот, кстати, еще одна информация, которую ты почерпнул у себя на работе: теперь эти штуки будут служить не только для задержания клептоманов. Инфракрасные Web-камеры, скрытые в подвесных потолках и подключенные к центральному компьютеру, позволят дистрибьюторам узнать ваши пристрастия и привычки, фиксируя магнитные коды покупок, с тем чтобы предлагать вам скидки, заставлять дегустировать новые продукты и по радио направлять к полкам с вашими излюбленными товарами. Скоро вам и вовсе не понадобится ходить в магазин: маркетологи и так разведают ваши вкусы, подключив ваш холодильник к Интернету, и доставят все нужное прямо на дом; таким образом, жизнь ваша будет целиком расписана и включена в процесс глобальной индустриализации. Восхитительно, не правда ли? А ну-ка, мальчик, поздоровайся с камерой, это твоя единственная подружка!

Сегодня ты получил по почте плотный коричневый конверт. Значит, рано отчаиваться: кто-то тебе все-таки пишет. Распечатав его, ты находишь странный лазерный черно-белый снимок с небрежно набросанными загадочными буквами и цифрами: «43 5.0 bg 4 fr 15 pse 12 rj 33 gm f 2, alr 1 i/1 ml dr 55»; наверху слева указаны дата и час. Ты недоумеваешь. Наконец среди белых пятен на сером фоне тебе удается различить пристальный глаз какого-то внеземного существа, две руки, зачатки носа, а рядом что-то похожее на ухо… Ты смутно догадываешься, что перед тобой эхограмма, напоминающая абстрактную картину. К снимку приложен клочок бумаги, на котором написано от руки: «Это твоя дочь, которую ты видишь первый и последний раз. Софи».

4

Вот уже несколько дней, как ты никого из них не встречал. Но сегодня Жан-Франсуа вносит в твой кабинет свою депрессию.

– У меня скверный feedback[70]70
  Здесь: отзыв (букв.: обратная связь) (англ.).


[Закрыть] от заказчика. Альфред Дюлер просмотрел запись с «Grind», позвонил мне и объявил, что там слишком много цветных. Вот его точные слова – цитирую: «Я, конечно, не расист, но чернокожие составляют весьма незначительный сегмент рынка, а мы должны делать ставку на коренных, французских потребителей. Не моя вина, что наш продукт – белый и для его сбыта нужно показывать белых людей; повторяю: это не расизм, но, увы! – мы пока что не производим черных йогуртов! Вот когда разработаем гамму шоколадных „Мегрелет“, тогда и будем демонстрировать негров». По-моему, ассистенты хихикали, когда он это излагал. Но стоило ему пригрозить, что он снова выставит заказ на тендер, как им стало не до смеха.

– Слушай, не бери в голову, расслабься. Этот вонючий фашист – просто жалкая посредственность. Тебе бы следовало напомнить ему, что он выпускает «Мегрелет» с диоксинами… И что для рекламы такого продукта вообще нужны не модели, а бесформенные, оплывшие, прыщавые толстухи, отравленные его знаменитыми йогуртами.

В глубине души ты ликуешь: угробить один из самых жирных заказов агентства – да это просто королевское решение проблемы, наконец-то Бог услышал твои молитвы и уготовил тебе рай оплаченного безделья, бессрочный отпуск за государственный счет… Однако Жан-Франсуа вовсе не желает быть уволенным. Он смотрит на эту ситуацию другими глазами: его отнюдь не программировали для жизни на улице. Он окончил частную коммерческую школу для папенькиных сынков, женился на скучной чистюле, пятнадцать лет безропотно терпел издевательства и оскорбления своих шефов и клиентов, лишь бы взять кредит в «Сосьетэ женераль» и купить наконец трехкомнатную квартирку в Леваллуа-Перре. Какие у него в жизни радости? Только одна: слушать оригинальные записи «Titanic». Он даже не подозревает, что возможен какой-то иной способ существования. Он никогда не полагается на случай, его бытие течет по намеченному раз и навсегда курсу. И если «Манон» расплюется с нашим агентством, ему от этого удара не оправиться. Он чуть не плачет: такой финт не предусмотрен в планах его карьеры. Впервые со дня своего появления на свет он терзается сомнениями. Эдак, глядишь, и человеком станет… почти!

– Я прекрасно знаю, что Дюлер – сволочь и фашист, – лепечет он, – но заказ этого фашиста тянет… на миллионы франков!

Тут ты начинаешь его любить. В конце концов, это именно он несколько дней назад смахнул с твоего носа кокаин.

– Не дергайся, – слышишь ты собственный голос. – Мы с Чарли тебе подмогнем, верно, Чарли?

– Ага! Я так думаю, пора объявлять готовность номер один.

В приотворенную дверь просовывается голова Марка Марронье.

– Эй, парни, что это вы приуныли, как будто работаете на Россериса и Уичкрафта, вместе взятых… Ку-ку!

И он хлопает себя по лбу.

– Дурак я, дурак! Вы же и вправду на них работаете!

– Кончай базар, Марк! – стонет Джеф. – Мы тут по уши в дерьме из-за «Мегрелет».

– Да-а-а!.. Тяжелы они, эти фабриканты легких продуктов…

И Марк бросает на тебя соболезнующий взгляд (он соболезнует, то есть смотрит как больной на больного).

– Октав, Чарли, – спрашивает он, – а не пора ли вам задействовать план ORSEC?[71]71
  Программа помощи при чрезвычайных обстоятельствах (в случаях стихийных бедствий и других крупных катастроф).


[Закрыть]

– Они уже объявили готовность номер один, – сообщает Джеф. – Только я не пойму, в чем тут фишка.

И тут Чарли приступает к своему коронному номеру. Воздев руки и глядя в потолок, он делает глубокий вдох и шумный выдох, как будто собрался толкнуть речь (или прихлопнуть какую-нибудь симпатичную букашку), выдерживает театральную паузу и последний раз смотрит на Марронье:

– Ну что, шеф? Даете зеленый свет?

Шеф величаво кивает и выходит из комнаты, где тут же воцаряется благоговейная, почти дзеновская тишина. Чарли медленно поворачивается к тебе и произносит заветный приказ:

– Говномет к бою!

– Есть, командир!

И прямо на глазах у Жана-Франсуа, ровно за одну минуту, вы с Чарли сочиняете рекламу – хрустальную мечту всех рекламодателей, чарующую, невинную и лживую насквозь, – для блеющего стада потребителей (ибо генетика уже достигла таких высот, что и людей можно заставить блеять, как баранов).

Затем ты громко оглашаешь сей шедевр:

– «Очаровательная БЕЛАЯ женщина (не старая и не молодая), шатенка (не блондинка и не брюнетка) сидит на террасе живописного сельского домика, декорированного в стиле „Южный берег“ (уютного, но скромного), в кресле-качалке (не слишком дорогом и не слишком убогом). Она смотрит в камеру и восклицает (умильным, но естественным голосом): „Я КРАСИВА? ДА, ТАК ГОВОРЯТ. НО САМА Я НЕ ЗАДАЮСЬ ЭТИМ ВОПРОСОМ. Я – ЭТО ПРОСТО Я“. Спокойным жестом (не сексуальным и не манерным) она берет со стола баночку „Мегрелет“, бережно (не слишком быстро и не слишком медленно) открывает ее и кладет в рот ложечку йогурта (не слишком полную, но и не совсем пустую). Потом, закрыв глаза от удовольствия, смакует продукт (минимум две секунды). Вслед за чем произносит остальной текст, глядя прямо в глаза телезрителям: „МОЙ СЕКРЕТ – „МЕГРЕЛЕТ“, ИЗУМИТЕЛЬНЫЙ ОБЕЗЖИРЕННЫЙ ЙОГУРТ. С КАЛЬЦИЕМ, ВИТАМИНАМИ И ПРОТЕИНАМИ. ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ ОТЛИЧНОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ФОРМЫ НЕТ НИЧЕГО ЛУЧШЕ!“ Она встает (грациозно, но не слишком) и заключает с лукавой (но не слишком) улыбкой: „ВОТ МОЙ СЕКРЕТ. НО ТЕПЕРЬ ЭТО УЖЕ НЕ СЕКРЕТ, РАЗ Я ПОДЕЛИЛАСЬ ИМ С ВАМИ, ХА-ХА-ХА!“ И она разражается игривым (но в меру) смехом. Далее на экране возникает packshot (минимум на пять секунд) со следующим титром: „МЕГРЕЛЕТ“ – ЧТОБ СТАТЬ СТРОЙНЕЕ И ПРИТОМ ВДВОЙНЕ УМНЕЕ!»

Жан-Франсуа в один миг перешел от отчаяния к эйфории: ей-богу, этому парню следовало бы поступить в Школу драматического искусства, на отделение мимов-циклотимиков[72]72
  Циклотимик (мед.) – больной, страдающий легкой формой маниакально-депрессивного психоза.


[Закрыть]. Он пылко лобызает нам руки и ноги, не говоря уж о губах.

– Друзья, вы спасли мне жизнь!

– Ладно, ладно, только без фамильярностей, – бурчит Чарли, который уже вперился в экран своего компьютера, где какой-то мужик предается содомии с угрем.

И тут ты наконец понимаешь, какого дурака свалял:

– Твою мать, значит, теперь меня не выгонят! За этот спот Филипп меня озолотит и оставит в покое еще лет на десять. Мы же опять вставили этой гребаной «Манон»!

Но за Чарли всегда остается последнее слово:

– Можешь сколько угодно кричать, что ты им вставил, но в глубине души ты прекрасно знаешь, что это они вставили тебе.

Окрыленный Жан-Франсуа уходит, зажав под мышкой свой поганый скрипт. Сцена сия разворачивалась в начале третьего тысячелетия после Рождества Христова (Иисус Христос – лучший в мире рекламист, автор многочисленных бессмертных слоганов, как то: «ВОЗЛЮБИТЕ БЛИЖНЕГО СВОЕГО», «ПРИИМИТЕ, ЯДИТЕ, СИЕ ЕСТЬ ТЕЛО МОЕ», «ПРОСТИТЕ ИМ, ИБО НЕ ВЕДАЮТ, ЧТО ТВОРЯТ» «И ПОСЛЕДНИЕ СТАНУТ ПЕРВЫМИ», «В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО»… ах, нет, пардон, это сказал его папаша).