Текст книги "Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы"

Каждый средневековый город стремился стать ключевым, центральным рынком для своего региона. Поэтому в окрестностях таких городов действовали правила, по которым товары, производимые в различных частях региона, везли на продажу в центральный рыночный город, где уплачивались налоги. Товары из других регионов тоже должны были ввозиться именно в центральный рыночный город, а не в какое-либо другое место в пределах региона. «Владычество в Венецианском заливе» было необычно лишь в том отношении, что венецианцы оказались необычайно удачливыми в приобретении торговых прав.

Это не означает, что Венеция монополизировала торговлю в том смысле, что изгнала из нее иностранцев. Наоборот, венецианцы привечали иностранных купцов и иностранные корабли и очень заботились об их надлежащем размещении и защите. Многочисленные иностранцы стали отличительной особенностью Риальто. Если не считать периодов войн, венецианцы привлекали в порт Сан-Николо суда своих конкурентов, даже пизанцев и генуэзцев; более того, они требовали, чтобы конкуренты заходили в порт Венеции, если они следовали на север Адриатики. Это не означало, что торговым судам из подчиненных городов, например Зары, запрещалось заходить в Венецию (исключение составляли периоды мятежей). Наоборот, они платили пошлины в том же размере, что и венецианцы. Но патрули, которых при необходимости поддерживали военные корабли, требовали, чтобы они обменивали свой товар только в Венеции, и ни в каком другом городе. Венецианский рынок был бы совершенно подорван, если бы флорентинцы возили ткани сразу в Зару и обменивали там на специи, которые Зара получала напрямую из Леванта. Однако Венеция требовала, чтобы товарообмен проходил на ее оптовом рынке, на Риальто, где венецианцы выступали в роли посредников и получали прибыль и от продажи тканей, и специй. Для усиления своего положения Венеция приняла закон, по которому товары, ввозимые в регион, должны были доставляться либо на венецианских судах, либо на судах страны происхождения того или иного товара.

Хотя венецианские торговые права часто отождествляются с их владычеством на Адриатике, Средняя и Нижняя Адриатика не подчинялись тем же коммерческим законам, что северная часть региона. Так, процветала прямая торговля между Далмацией, с одной стороны, и Апулией и Марке – с другой. Несмотря на все усилия, Венеции так и не удалось включить Анкону в сферу своего влияния. После ряда экспедиций, торговых войн и блокад Венеция в 1264 году вынудила Анкону принять венецианскую систему торговли применительно к товарообороту на севере. По договору определялись квоты на прямые поставки вина и масла из Анконы в Феррару и Болонью. Торговля же Анконы с Далмацией и Апулией оставалась относительно свободной. Анкона, как Равенна за 30 лет до нее, обязалась не конкурировать с Венецией в очень прибыльной отрасли – доставке «туристов»-паломников в Палестину. В результате паломников, которые садились на корабли в Анконе, завозили в Венецию. Чтобы еще больше ограничить прямую торговлю Анконы с Левантом, жителям Анконы запретили ввозить в Адриатику один из главнейших продуктов Леванта – хлопок. Они также должны были платить пошлину в размере 20 процентов за ввоз товаров из районов, расположенных за пределами Адриатики, но этот пункт договора практически не соблюдался. Анконе, как и Реканати, Фермо и другим городам региона Марке, предоставили очень выгодные таможенные привилегии в Венеции в обмен на права венецианцев экспортировать оттуда зерно, овечьи шкуры и вина. Поскольку эти товары, особенно вино, были их главными статьями экспорта, они частично зависели от Венеции в коммерческом отношении, потому что Венеция была их главным рынком сбыта. Впрочем, все эти города могли независимо от Венеции торговать с Далмацией; сохранив отношения со странами Леванта, Анкона всегда оставалась потенциально опасной соперницей.

Четвертый крестовый поход укрепил власть Венеции в Далмации, и этот регион также подпал под влияние венецианских законов. Самые важные города региона, Зара и Рагуза (современные Задар и Дубровник), были важными источниками припасов: из Зары поставляли продукты питания, из Рагузы – шкуры, воск, серебро и другие металлы, которые добывались в глубине материка, на Балканах. Оба города имели собственные торговые флотилии. Венеция не возражала против того, чтобы корабли из Зары и Рагузы ходили за пределы Адриатики или на юг за зерном и маслом. Зато, если корабли из этих городов направлялись на север или запад, в долину По, венецианцы требовали, чтобы погрузка и выгрузка товаров производилась в Венеции. В XIII веке трений с Рагузой почти не возникало, потому что Рагуза еще не начала конкурировать с Венецией за роль посредницы в торговле между Востоком и Западом. Товары, вывозимые Рагузой с близлежащих Балкан, в Венеции освобождались от таможенных сборов. Кроме того, Венеция предоставила Рагузе защиту против соседних славянских князей и пользовалась Рагузой как своей главной военно-морской базой в Нижней Адриатике. Зато Зара часто бунтовала: многие жители города предпочитали власть короля Венгрии, под покровительством которого они надеялись превзойти Венецию в доставке на север Италии товаров с Востока, ввозимых не только самими жителями Зары, но и пизанцами, генуэзцами и другими. «Провенгерская» партия в 1243 году возглавила мятеж, пятый в Заре. После его подавления Венеция управляла Зарой более жестко.

Поскольку Апулия была более плодородным регионом, чем гористая Далмация, она представляла гораздо большую важность с экономической точки зрения. Апулия служила не только житницей для Далмации, но и главным источником зерна, а также оливкового масла, сыра, соли, мяса и шерсти для венецианцев. В обмен Венеция поставляла в Апулию железо, медь, ткани и восточные товары, а также значительные количества золота и серебра, необходимых для покупки зерна. Правители Апулии, стремясь заручиться политической поддержкой Венеции, даровали венецианцам широкие экспортные права; в 1257 году они до такой степени признали владычество Венеции в Адриатике, что запретили жителям своей области вывозить произведенные там продукты в любое место севернее Анконы и Зары, кроме Венеции. Возможную конкуренцию со стороны Бари и других апулийских городов пресекли условием, по которому им запрещалось возить заграничные товары в Северную Адриатику. Это соответствовало желанию Венеции, чтобы все импортные товары ввозились на венецианских кораблях или на кораблях страны их происхождения.

Таким образом, венецианские законы в поддержку судоходства и договоры не только напрямую ограничивали торговые права жителей Анконы, Далмации и Апулии в «домашних» регионах и за границей, но и ограничивали их косвенно, перенаправляя потоки товаров к лучшему рынку сбыта – богатейшей части побережья Адриатики и долинам рек. Одновременно по этим договорам Венеция получала право контролировать большую часть товаров, ввозимых в Ломбардию, контроль над источником, который не зависел от стратегически расположенной крепости Маркамо.

Примерно через два поколения после того, как вступили в силу венецианские законы в поддержку судоходства, ненависть и зависть со стороны соседних государств вылились в войну с Феррарой. Крепость Маркамо была расположена на торговом пути между экспортерами сельскохозяйственных продуктов в Романье – Равенной, Червией и Римини – и крупными городами Феррарой и Болоньей, которые во многом зависели от поставок продовольствия из Романьи. Маркамо использовалась не только для того, чтобы направить межрегиональную торговлю через Венецию, но и для того, чтобы внедрять венецианские законы и договоры, касавшиеся соли и зерна. Особую ненависть соседей возбуждало право Венеции на исключительные поставки продовольствия в неурожайные годы. Ломбардцы жаловались, что с помощью крепости Маркамо Венеция поработила всю Ломбардию.

В 1308 году Венеция перешла черту, попытавшись добиться не только коммерческого, но и политического подчинения Феррары. Казалось, что представился слишком удобный случай, чтобы упускать его. После смерти правителя разгорелась гражданская война между сыном покойного герцога, Фреско, и его братьями. Фреско призвал венецианцев на помощь, и те прислали ему войско, с помощью которого он захватил крепость Кастель Тедальдо, стоявшую у моста через По. Папа, бывший законным сюзереном города, послал к нему легатов, требуя его сдачи. Когда венецианцы предложили переговоры о признании папских прав как сюзерена, но отказались сдать крепость, папа поместил Венецию под интердикт и издал буллу об отлучении от церкви, что стало чрезмерно решительным жестом. Помимо запрета всех религиозных служб в Венеции, папа объявил всех подданных дожа свободных от присяги на верность, запретил любую торговлю с венецианцами и объявил все их имущество в любых местах конфискованным, а их самих разрешил продавать в рабство. Папа был французом и обитал в Авиньоне; хотя у него имелась собственная армия, с помощью которой он мог выгнать венецианцев из Феррары, по его наущению материковые соседи Венеции грабили венецианских купцов и отправили войска, которые успешно отбили Кастель Тедальдо.

Несмотря на поражение в Ферраре, Венеция не сразу подчинилась требованиям папы. Она по-прежнему патрулировала устья По. Когда в 1311 году вспыхнул мятеж в Заре (в шестой раз), восстание было жестоко подавлено, и власть Венеции над морем сохранилась. Венеция по-прежнему вела обширную торговлю, пользуясь преимуществами главным образом договоров с мусульманскими странами, хотя и отказавшись от притязаний на Феррару. Более того, Венеция обрела союзницу в лице Вероны, у которой имелись свои причины враждовать с папой. Положение Вероны на реке Адидже открывало путь в обход Феррары и папы. Венеция заключила договор с Вероной о строительстве канала между Адидже и По, достаточно большого, чтобы встречные суда не задевали друг друга. Канал предоставил бы возможность кораблям, которые раньше попадали в Ломбардию через устье По, ходить туда через устье Адидже, а в По входить выше Феррары по течению. Опасения, что конкурирующий маршрут уничтожит Феррару, стали решающими для папы, и в 1313 году он снял интердикт и аннулировал отлучение от церкви. Еще одним фактором стала готовность венецианцев немедленно поставить в Феррару зерно, в котором жители города очень нуждались.

С одной стороны, Феррарская война явно окончилась поражением Венеции, одним из тяжелейших в истории города, ибо венецианцам не удалось захватить Феррару, они понесли серьезные материальные потери и согласились выплатить папе контрибуцию в размере 100 тысяч дукатов (около ¹/₁₀ государственного долга Венеции). С другой стороны, в мирном договоре, по которому Венеция отказывалась от рытья канала, подтверждалось, что все товары, поступающие в Феррару из Адриатики, должны идти из Венеции.

Хотя к XIV веке все соседи в общем признавали власть Венеции в Адриатике, все понимали эту власть по-своему. Некоторые летописцы писали о венецианцах со смесью зависти и восхищения, они хвалили проницательность венецианцев и их готовность идти на личные жертвы ради славы и процветания родного города. Другие злорадствовали и обвиняли венецианцев в крайнем вероломстве, жадности и стремлении править другими. Сами венецианцы, по словам летописцев, считали, что они являются законными владыками Адриатики с незапамятных времен и получили право на власть, очистив Адриатическое море от пиратов и сделав его безопасным для судоходства.

На самом деле власть венецианцев была не такой всеобъемлющей и не такой давней, как они считали. Все Адриатическое море в самом деле называли Венецианским заливом, и венецианцы стремились охранять в нем порядок, изгоняли оттуда военные корабли, которые могли заходить в Адриатику лишь с позволения Венеции, и осматривали все торговые суда, заходившие в Адриатическое море, проверяя, ведется ли торговля в соответствии с венецианскими законами в поддержку судоходства и договорами. Однако это не означало, что Венеция стремилась стать центром торговли для всего региона. Во второй половине XIII века. Венеция направляла на свой рынок лишь товары, произведенные на берегах так называемого Венецианского залива и устья По. Потоки грузов севернее линии, соединяющей Анкону и Зару, контролировались не так строго.

Глава 7. Торговля с Левантом

За пределами Адриатики Венеции также пришлось отстаивать свои права. Значение понятия «владычество над морем» менялось от века к веку. Так, морское владычество Великобритании начиная с Наполеоновских войн и заканчивая Первой мировой войной можно назвать «стандартным» или «шаблонным». В эпоху парусного судоходства оно подкреплялось патрулями, способными охранять море во все времена года и размещавшимися в стратегических пунктах вдоль торговых путей, определявшихся в основном господствовавшими ветрами. С наступлением эпохи пароходов наличие расположенных в стратегических местах угольных портов и запрет на вход в них вражеским кораблям позволили британскому флоту бороздить моря, где находились как военные, так и торговые корабли противников. С вражескими военными флотилиями британцы вступали в бой, а суда нейтральных государств обыскивали, задерживали и захватывали. Власти другого рода, которую можно назвать нетривиальной, оборонительной, почти добилась Германия благодаря применению подводных лодок в годы Первой мировой войны. Власть второго типа не направлена на защиту своих судов; страна в таком случае добивается цели, если не допускает врагов к основным торговым путям.

Хотя в средневековой Европе ни одному военно-морскому флоту не удавалось добиться власти на обширном участке водного пространства, венецианцам на Адриатике это почти удалось. Их патрули на реках и около их устьев подкреплялись по мере надобности военными кораблями, достаточно прочными и быстрыми, способными подавить любое сопротивление. После стремительного взлета Венеции, вызванного завоеванием Константинополя, на плечи венецианцев легла большая ответственность – борьба с пиратством, особенно на Адриатике. Каждый год, не только в военное время, они регулярно направляли в море галерную флотилию, призванную охранять порядок. Естественно, такая флотилия сопровождала торговые корабли, которые направлялись в Апулию и Романью, а далматинские города, особенно Рагузу, использовала в качестве подчиненных баз. В 1330 году решено было выделить еще одну эскадру для поддержания порядка в Венецианском заливе. Была введена даже должность капитана залива, в обязанности которому вменялось следить за порядком на Адриатике в то время, когда основной военный флот вел боевые действия в Эгейском море или в Заморье.

Разумеется, у Венеции не хватало возможностей для того, чтобы организовать контроль над всем Средиземным морем, то есть не пускать туда врагов и в любое время добиваться безопасности судоходства для своих граждан и союзников. Ни Венеция, ни кто-либо из ее конкурентов не были в состоянии убрать врагов из моря. Им недоставало технических возможностей для установления эффективной блокады. Существовало несколько торговых путей, а рейсы осуществлялись короткими переходами. Суда, в силу своей конструкции и оснастки, не могли бесконечно охранять тот или иной порт в любую погоду, подобно тому как это делали британцы в конце XVIII века. Военным кораблям еще труднее было найти врагов, которые уклонялись от сражения, чем лорду Нельсону, когда он дважды пересекал Атлантический океан в поисках наполеоновского флота. И даже после сокрушительной победы победитель не мог эффективно заблокировать вражеский город. Он не мог помешать побежденным выслать новый флот, пусть и очень маленький, для быстрого набега на незащищенную точку или нападение на торговое судно.

В таких условиях тот вид «владычества на море», к которому могли стремиться венецианцы, главным образом заключался в способности охранять свои караваны торговых судов и посылать помощь в колонии, нанося потери торговле врагов или совершая набеги на его прибрежные города. После завоевания Константинополя Венеция организовала такого рода морское владычество в Восточном Средиземноморье. Так как главной заботой оставалось торговое судоходство, стратегическими базами становились порты, в которых собирались торговые флотилии или куда они заходили в поисках припасов и убежища.

Самые важные порты для этих караванов определялись двумя направлениями торговли: в Романию и Заморье. В понятие Романия входили не только Пелопоннес и острова Эгейского моря, но и все соседние земли, бывшие частью Византийской империи. В понятие Заморья входили земли к востоку и юго-востоку от Эгейского моря, точнее, Кипр, Сирия и Палестина (см. карты 2 и 3).

В сфере торговли в Романии были заняты большая часть кораблей и купцов. Привилегии, дарованные венецианцам за помощь византийским императорам против норманнов, давали им право на льготное обращение; более того, по Золотой булле 1082 года они освобождались от всех пошлин в большинстве городов. Греки, исконные жители тех мест, платили 10 процентов пошлины, а венецианцы не платили ничего. Такое конкурентное преимущество обеспечивало прибыль венецианцам, поскольку они действовали на давних, налаженных рынках, где цены устанавливались расходами купцов-аборигенов, вынужденных платить пошлины, от которых венецианцы были освобождены. На некоторое время генуэзцы и пизанцы также получили льготные пошлины, но их не освободили от уплаты пошлин полностью. Когда в 1204 году образовалась Латинская империя Константинополя, освобождение венецианцев от налогов подтвердили и распространили на территорию всей империи. Генуэзцы и пизанцы получили подтверждение своих прежних привилегий как жест доброй воли со стороны венецианцев. Им была посвящена оговорка в договоре между венецианцами и Латинской империей: народы, находящиеся в состоянии войны с Венецией, будут изгнаны из всей Романии. При таких условиях нетрудно понять, что венецианцы были заинтересованы не просто в поиске в Романии товаров, которые пользовались бы спросом в самой Венеции и на Западе. Они стремились также перевозить эти товары из одной части Романии в другую. Так, венецианцы обосновались в Коринфе, чтобы возить товары Пелопоннеса, который венецианцы называли Мореей, в другие части Греции. Вино, масло, фрукты и орехи с греческих островов они доставляли в Египет, а назад везли зерно, бобы, сахар и т. д. Они вывозили во многие места шелк, которым тогда славились Спарта и Фивы. Но главной статьей в торговле в пределах Романии считалось снабжение Константинополя и вывоз его продукции. Даже после разграбления в 1204 году Константинополь по-прежнему оставался огромным по средневековым европейским меркам городом, где процветали многие отрасли промышленности и имелось большое население, которое нужно было кормить. Зерно в Константинополь поставляли частично из Фракии и Салоник, но главным образом из черноморских портов. Ранее изгнанные из Черного моря византийскими императорами, венецианцы после 1204 года вернулись туда. Некоторые обосновались в Судаке на восточном побережье Крыма, откуда они везли в Константинополь зерно, соль, рыбу, меха и рабов.

Лучшим местом для ведения торговли оставался, конечно, Константинополь. Благодаря своему местоположению он на время стал таким же центром венецианской государственности, как и сама Венеция. Тамошняя венецианская колония на протяжении всего XIII века была так велика, что по численности соперничала с поселениями вокруг Риальто. По легенде, появившейся много позже, сразу после завоевания Константинополя в 1204 году правительство Венеции провело официальную дискуссию о возможности массовой миграции и переносе правительства в Константинополь. И действительно, в течение нескольких лет венецианцы в Константинополе, возглавляемые избираемым ими верховным магистратом, действовали как Энрико Дандоло, не дожидаясь приказа из Венеции. Судя по всему, какое-то время венецианцы, проживавшие в пределах бывшей Византийской империи, в Константинополе и других местах, были столь же многочисленны и богаты, сколь и те, кто жили в окрестностях площади Риальто.

В то время как многие венецианцы обосновались в Романии и нажили состояние на торговле, а также на походах в Черное море и Египет, все большее значение приобретал товарообмен между странами Запада и Левантом. Западная Европа производила все больше шерстяных тканей и металлов, пользовавшихся большим спросом в Леванте; в обмен западноевропейцы покупали больше товаров, произведенных на Востоке. Из Романии в Венецию шел шелк-сырец, но главное – шелковые ткани и другие изделия искусных константинопольских ремесленников, квасцы, кармин (красная краска из Мореи), воск, мед, хлопок, зерно из разных портов, в зависимости от урожая, меха и рабы с Черного моря, сладкие вина с Греческих островов.

Навигация между Венецией и Романией устанавливалась по времени года; те, кто ходили в плавание одновременно, более-менее держались вместе, образуя то, что назвали караваном. В XIII веке такой караван обычно состоял из 10–20 таретт или других небольших кораблей (нефов), а также одного или двух больших «круглых» кораблей или нескольких галер для защиты. Один караван выходил в плавание весной и возвращался осенью; другой выходил в августе, зимовал за морем и возвращался весной. Расписание регулировалось законом: по своду морских законов 1255 года штурманы должны были производить расчет с матросами за два дня до конца июля. Караван должен был выйти из порта Сан-Николо к 15 августа. Возвращался караван не ранее следующей Пасхи или даже мая следующего года, не потому, что путь в Константинополь занимал так много времени (его можно было без труда совершить за два месяца в любую сторону), но из-за того, что корабли пережидали зимние шторма, и из-за того, что купцам нужно было долго пробыть в месте назначения, чтобы продать привезенный товар и найти груз на обратный путь. Кроме того, дополнительное время отводилось на куплю-продажу в попутных портах. Конечным пунктом назначения для судов был Константинополь, куда свозили товары из черноморских портов. Корабли регулярно заходили в порт Эвбею (Негропонте) на Эгейском море, где к каравану, возвращавшемуся из Константинополя, присоединялись суда помельче, ведшие торговлю в более мелких греческих портах. Пройдя мысы Малея и Матапан на южной оконечности Мореи, корабли заходили в Модон или Корон, где брали на борт продукцию этого региона. Там к ним присоединялись местные торговые суда из Мореи, а далее караван следовал на север, к Рагузе или Венеции (см. карты 3 и 5).

Второй по величине поток товаров направлялся в «заморские» государства, основанные крестоносцами. Для такого путешествия также собирали весенние и осенние караваны. Маршруты кораблей, отправлявшихся в дальнее плавание в Романию или «за море», совпадали до тех пор, пока они не огибали самые южные мысы Греческого полуострова, Матапан и Малею, которые часто были труднопроходимы из-за встречных ветров. Караван, отправлявшийся «за море», затем шел в Кандию, столицу Крита. Иногда, но нечасто туда же следовал и караван, отправлявшийся в Романию. Таким образом, Крит приобрел еще большую важность как промежуточная база для плавания в Заморье, чем для походов в Константинополь. Более того, Крит был не просто морской базой, но крупным поставщиком зерна, вина, масла и фруктов. Имения, принадлежавшие венецианской знати на Крите, с течением времени приносили своим владельцам неплохой доход. Перед тем как местное население подчинилось венецианским законам, пришлось подавить много мятежей; наместник, когда не был занят подавлением очередного мятежа, способен был послать от 4 до 10 галер в дополнение к венецианскому флоту.

От Крита караван уходил на восток; скорее всего, торговые суда заходили на Родос и Кипр, но их конечным пунктом был Сен-Жан-д’Акр (Акко, Акка) к северу от Хайфы, откуда начинается современная дорога от побережья к Цфату и Дамаску. Из всех портов, захваченных крестоносцами, Акко пережил самый бурный экономический рост, а после потери Иерусалима он стал столицей остатков Иерусалимского королевства. Некоторые паломники высаживались на берег в Яффа, расположенном южнее и ближе к Иерусалиму, но Акко оставался центром всех дел, которые велись крестоносцами, сборным пунктом караванов и местом, где сходились торговые пути, объединяющие богатства Азии и «острова специй».

Перец, корица, гвоздика, мускатный орех, имбирь тогда пользовались еще большим спросом, чем в наши дни, особенно для приправления мяса – ведь в то время не было холодильников. Европейцы в Германии, Фландрии и Англии могли себе позволить покупать больше специй и приправ, потому что они производили больше товаров, пользовавшихся спросом на Востоке, таких, например, как серебро, медь и шерстяные ткани. Итальянцы, служившие посредниками в такого рода обмене, получали прибыль благодаря тому, что в XIII веке заняли «перспективную нишу».

Карта 4

Одни продукты, пользовавшиеся спросом на Западе, поступали из самого Леванта, другие шли с Дальнего Востока. Тюки со снадобьями и специями привозили в Красное море индийские купцы. Красное море представляло собой самый короткий водный маршрут между Индийским океаном и Средиземным морем. Но поскольку речь шла об очень дорогих товарах, которые отмеривались фунтами, маршрут определялся не столько фрахтом (платой за перевозку груза на судне), сколько пошлинами, не столько стоимостью перевозки, сколько стоимостью охраны грузов, не столько природными, сколько политическими условиями. По многим причинам специи, которые попадали в Красное море из Индии, привозили в Джидду, порт Мекки. Все купцы были мусульманами, вера предписывала им совершать паломничество в Мекку. К северу от Джидды навигация по Красному морю становилась все более сложной, особенно в определенные времена года. Поэтому в Джидде караваны, везшие специи, разделялись (см. карту 4). Часть груза отправляли из Мекки на верблюдах. «Корабли пустыни» следовали через Медину по старому караванному пути, идущему на север через пустыню (вади) и пастбища к востоку от Иордании в Дамаск. Расположенный в плодородном оазисе на краю пустыни, Дамаск был крупным промышленным центром, славившимся как сталью, так и парчой, а также служившим местом отправления верблюжьих караванов. Для того чтобы попасть из Дамаска в любой из нескольких заливов Средиземного моря, хватало трех-четырех дней. Акко стал важнейшим из них с тех пор, как попал в руки христиан.

Другой «путь специй» вел в Акко с другой стороны, из Египта. Казалось, что проще всего попасть туда из Джидды можно по Красному морю, если дойти до Суэца, а оттуда – по Нилу в Каир. Однако чаще пользовались другим путем, который лучше контролировался египетским султаном. Караван доходил по суше до Эль-Кусейра, следовал к Нилу и спускался по реке от места чуть ниже первого водопада. Так или иначе, египетские маршруты проходили через Каир в портах, расположенных в дельте Нила, главным из которых была Александрия.

Египет привлекал венецианцев и других европейцев не только специями. В XII веке он служил главным источником квасцов, сахара, пшеницы и главным рынком древесины, металлов и рабов. Александрия была одним из самых оживленных портов в мире почти с самого своего основания, но с точки зрения капитанов итальянских судов у города имелось два неудобства. Одно было политическим: Александрия была хорошо укрепленной гаванью, заходя в которую купцы, члены экипажа и сами корабли попадали в полную зависимость от султана. Чтобы убедиться, что ни один корабль не покидает порт без его разрешения, мусульманский начальник порта приказывал по прибытии сдавать ему реи и рули. Второе неудобство было техническим и зависело от направления господствовавших ветров. Все лето там дул северо-западный ветер, попутный для кораблей, шедших в Александрию с запада. Зато выйти из Александрии на запад было затруднительно даже для галер, а для «круглых» кораблей попросту невозможно. Караваны могли отправляться в обратный путь лишь поздней осенью или ранней весной, когда из-за штормов походы делались еще опаснее. Торговые суда, выходившие летом из Александрии на запад, сначала брали курс на северо-восток или северо-северо-восток, как в свое время римские корабли, перевозившие зерно. Попутного ветра ждали на Кипре или в Сирии, откуда поворачивали на запад. При тогдашнем положении дел в навигации венецианское торговое судно, отправлявшееся из Александрии в Венецию, не слишком отклонялось от курса, когда заходило в Акко, где присоединялось к каравану.

В Акко венецианцы чувствовали себя почти как дома. В обмен на помощь крестоносцам после славной победы, одержанной при Аскалоне, венецианцы получили контроль над целой частью Акко, а также над близлежащим Тиром. Там имелось все необходимое, чтобы можно было продолжительное время жить на чужбине: своя церковь, свое консульство или правительственный центр, свой склад, своя особая печь, баня и скотобойня, возможно, даже свои мельницы для зерна. Вдобавок там было много венецианских дворцов или частных домов, достаточно больших, чтобы в них помещалась не только семья хозяев и их гости из Венеции, приплывавшие на кораблях, но и уроженцы Палестины или Сирии, с которых венецианцы брали плату за проживание. Многие из этих «дворцов» вмещали и мастерские, в них трудились нанятые венецианцами местные ремесленники, ткачи и стеклодувы. Венецианцам принадлежало много имений округ Акко и особенно вокруг Тира. Эти имения после захвата города с помощью дожа Доменико Микеле были дарованы Венеции как часть добычи по договору с крестоносцами. Окрестности Тира славились своими лимонами, апельсинами, миндалем и инжиром. Кроме того, в Сирии и Палестине производили хлопчатобумажные и шелковые ткани, а также сахар. Их вывозили с караванами, приходившими из Дамаска.

Почти все грузы, собиравшиеся в Акко, находились в руках уроженцев Леванта, ибо немногие венецианцы добирались до Дамаска. Кроме купцов-мусульман, среди них было много арабов-христиан и армян, а также евреев и греков, которые привыкли вести торговлю на восточной оконечности Средиземноморья, несмотря на бесконечные стычки и войны. Крестоносцы не брезговали грабежами, но обычно не трогали караваны, шедшие по Сирии или Палестине или вверх из Египта. Кроме тех периодов, когда армии крестоносцев напрямую нападали на Египет, венецианцы по-прежнему продавали египтянам древесину и металлы, что поражало вновь прибывших крестоносцев. Впрочем, такая торговля шла с позволения правителей Иерусалима, которым нужны были доходы. Конечно, продажа оружия врагу считалась противозаконной, но необработанные металлы и доски не всегда входили в перечень стратегических товаров, это понятие в Средние века было недостаточно четко очерчено.