Текст книги "Парень, который будет жить вечно"

2. По стопам героев

I

На астероиде Врата Стэна прежде всего поразило отсутствие верха: ведь он почти ничего не весил. И его организм нашел только один способ реагировать на это обстоятельство: Стэна начало рвать. Приступ космической болезни застал Стэна врасплох, потому что он никогда не страдал морской или воздушной болезнью. До настоящего времени он попросту ни разу не бывал на борту корабля или самолета. Поэтому внезапный приступ тошноты и головокружения и последующая обильная рвота потрясли его. Охранники в приемном отсеке не удивились.

– Свежачок, – сказал один из них другому, тому, который быстро передал Стэну бумажный пакет, чтобы тот закончил блевать в него.

К счастью, не один Стэн оказался подвержен приступу. Еще двоих мужчин в его группе рвало так же сильно. Единственная женщина, болезненно-бледная, хрупкая и молодая – у нее было что-то очень неправильное в лице, словно его собирали наспех, так что левая сторона оказалась короче правой, – тоже явно чувствовала себя плохо, но отказалась от бумажного мешка. Единственным, кто не страдал, оказался Тан. И именно ему пришлось нести все их вещи: барабаны, трубу, музыкальные записи и кое-что еще – и проходить через формальности регистрации. Потом Тан сумел протащить все их имущество и Стэна по бесконечным коридорам и лифтам Врат до отведенной им комнаты. Стэн нашел в себе достаточно сил, чтобы забраться в спальный гамак, закрыл глаза, и все исчезло.

Когда он проснулся, над ним висел Тан. Одной рукой он держался за петлю, в другой держал резиновый тюбик с кофе.

– Не пролей, – предупредил он. – Слабый, но все же кофе. Сумеешь удержать в себе?

Стэн сумел. В сущности, он неожиданно обнаружил, что очень хочет есть. Чувство постоянного падения тоже оказалось не таким уж неприятным, хотя по-прежнему было не очень уютно.

Тана, казалось, ничто не берет.

– Пока ты спал, я был занят, старина Стэн, – оживленно объявил он. – Нашел место, где мы будем есть и где можно развлекаться. Кажется, на Вратах больше никого из Стамбула нет, но я нашел одного мусульманина. Его зовут Таршиш. Шиит из Ирана, но парень вроде неплохой. Он посмотрел в документы и говорит, что у нас денег на восемнадцать дней. За это время мы должны выбрать экспедицию. К несчастью, в последнее время экспедиций почему-то немного, но мы что-нибудь найдем. Придется. Если наши средства кончатся раньше, нас просто депортируют. – Но тут он улыбнулся. – Еще я говорил с молодой женщиной, которая прилетела с нами. Думаю, можно привыкнуть к ее лицу. Если повезет, скоро узнаю ее гораздо ближе.

– Поздравляю, – ответил Стэн. Он осторожно попытался встать с гамака, ухватившись за петлю. И обнаружил, что невесомость переносится легко, но возникла другая проблема. – А ты нашел место, где можно пописать? – спросил он.

– Конечно. Покажу. А потом начнем изучать список ближайших экспедиций, потому что нет смысла болтаться здесь, если можно заработать состояние.

Стэн знал, что когда-то всякий смелый и отчаянный доброволец, добравшись до Врат, мог выбирать любой из десятков загадочных кораблей хичи. Забираешься в выбранный корабль. Устанавливаешь странного вида колесо прибора так, как нравится, потому что никто не знает, как «правильно». Нажимаешь сосок двигателя. И – летишь быстрее света, а за счет чего – опять-таки никто не знает. Ты на пути к приключениям и богатству. Или к разочарованию и досаде, если не найдешь ничего достойного. Или – очень часто – к страшной смерти… но игра стоит свеч, если награда достаточно велика.

Но это тогда. Сейчас все по-иному. За прошедшие годы бесследно исчезли почти двести кораблей, храбро пустившихся в путь. Несколько десятков уцелевших – преимущественно большие, трех– и пятиместные, – теперь выполняют транспортные функции, перевозят колонистов на вновь открытые пригодные для жизни планеты вроде Валгаллы или планеты Пегги или летят на Врата-Два, где еще осталось некоторое количество пригодных к полетам кораблей хичи. Когда парни заглянули в список полетов, они испытали разочарование. Предлагалось три-четыре полета, но все в одноместных кораблях – двум молодым людям, решившимся лететь вместе, толку в этом не было.

Они не ограничились просмотром списка на экране. Отправились к диспетчеру, толстому грубому бразильцу по имени Эктор Монтефиоре. Чтобы попасть в кабинет Монтефиоре, нужно пробраться к самой внешней оболочке Врат, где в своих шахтах сидят корабли в ожидании полета. Некоторые шахты пусты, внешние шлюзы закрыты, чтобы изолировать их от космического вакуума; эти корабли находятся в полете. Наглядевшись досыта, Стэн и Тан отодвинули шторку кабинета Монтефиоре и вошли.

Диспетчер лениво смотрел на экран и что-то ел – отнюдь не блюдо из столовой Врат. Несколько минут он слушал, потом покачал головой.

– Валите на…, парни, – посоветовал он. – Я вам ничем не помогу. Не я назначаю полеты, это делает начальство. Их решения компьютер выносит на экран, а я просто записываю имена добровольцев. Следующая большая экспедиция? Откуда мне знать?

Стэн собирался спорить. Тан утащил его. В коридоре Стэн рявкнул на друга:

– Он все равно что-то знает!

– Может быть, но нам не скажет. Можно попытаться подкупить его…

Стэн невесело рассмеялся.

– Чем?

– Верно, нечем. Ты прав, Стэн. Так что давай убираться отсюда.

Они вернулись в центральное веретено Врат, в паб – он назывался «Голубой ад», – чтобы за чашкой дорогого и слабого кофе Врат обдумать свои перспективы. Конечно, в «Голубом аду» можно купить не только кофе. Если ты при деньгах, найдется хорошая еда, выпивка самых разных сортов, можно и поиграть – что и дало этому месту его название. Парни завистливо принюхивались к большим бифштексам, смотрели, как вертится магнитная рулетка. Стэн глубоко вздохнул.

Он потрогал Тана за плечо.

– Эй, парень! Мы на Вратах! Давай по крайней мере осмотримся!

Они так и поступили, почти забыв, что деньги тают, а экспедиция, ради которой они прилетели сюда, не подвертывается. Сходили в Центральный парк, где растут фруктовые деревья и кусты с ягодами – но срывать позволено только за деньги. Осмотрели большой водяной резервуар Врат, напоминающий подземные озера Стамбула. И почтительно посетили музей Врат.

Все, что видел Стэн, было знакомо ему еще по рассказам о Вратах, которые он жадно глотал в детстве, но в действительности оказалось чуть иным. Музей был заполнен артефактами хичи, привезенными многочисленными экспедициями: молитвенными веерами, огненными жемчужинами, самыми разными приборами. Висели голографические снимки тех планет, на которых побывали старатели; юноши восхищались видами планеты Пегги с ее обширными возделанными полями и прекрасными лесами, содрогались, глядя на Валгаллу – планету, пригодную для обитания, как провозгласили власти Врат, но скорее похожую на Сибирь, чем на рай.

С практической точки зрения самыми интересными оказались голограммы кораблей хичи – одно-, трех– и пятиместных. (Так их назвали люди – в соответствии с численным составом экипажа. Как называли их сами хичи, вряд ли кто-нибудь знал.)

На некоторых кораблях были совершенно бесполезные с виду устройства, особенно конусы из металла хичи, которые никто не решался вскрыть. Многие корабли, особенно трех– и пятиместные, были бронированными. Почти на всех кораблях люди установили дополнительные приборы и устройства, а также полки для пищи, баки с кислородом, восстановители воздуха и все прочее, что позволяет старателю сохранять жизнь в полете, ведь если у хичи и было что-то в том же роде, все это давно исчезло.

Гадая, как хичи умудрялись выживать в своих кораблях, они услышали, как сзади кто-то кашлянул. И, повернувшись, увидели девушку с изуродованным лицом, которая прилетела с Земли вместе с ними. Ее звали Эстрелла Панкорбо. Теперь она была не такой бледной и казалась гораздо более привлекательной. Стэн удивленно сказал:

– Ты выглядишь… гм… хорошо.

Конечно, если не считать лица, на которое словно кто-то сел.

Она внимательно посмотрела на него и наклонила голову, принимая комплимент.

– Спасибо, и с каждым днем все лучше. Я их одурачила, – загадочно сказала она, не поясняя, кто такие «они». Она не захотела продолжать разговор; сказала, что должна заниматься, и сразу начала разглядывать голограммы кораблей и делать заметки.

Юноши немного задержались, но потом отошли от нее: она ясно дала понять, что предпочитает остаться одна. Однако на Стэна она произвела сильное впечатление: ведь после Наслан он не видел девушек своего возраста.

По дороге Тан сказал:

– Интересно, как там наши дома.

Стэн кивнул. Он умел распознать тоску по дому. Он даже сам испытывал легкую ностальгию, хотя у него не было настоящего опыта жизни в семье.

– Можно написать им, – предложил он.

Тан встряхнулся и улыбнулся Стэну.

– И заплатить за доставку? Это не для меня, Стэн. Да и вообще я не люблю писать письма. Давай лучше выпьем кофе.

II

Прошел день. За ним другой. К списку на экране добавилось еще несколько одиночных полетов, но ничего более приличного не предлагали, и даже одноместники сразу расхватали. Парни все больше времени проводили в «Голубом аду», соображая, что станут делать, когда деньги кончатся, но не решаясь спросить об этом друг друга.

Советов им хватало. Старожилы Врат – у многих на руках красовались браслеты из металла хичи, свидетельствующие, что они побывали в полетах, – охотно делились с ними знаниями. Самой дружелюбной оказалась подвижная англичанка средних лет с перекошенным лицом, непоколебимо уверенная в том, какую именно экспедицию следует выбирать.

– Знаете, как выглядит штурвал хичи? Вам нужно установить его так, чтобы на первом колесе было две красных полоски, а на втором совсем не было желтых, – поучала она.

– Почему? – спросил Тан, ловивший каждое ее слово.

– Потому что это гарантирует безопасность. Ни одна экспедиция с такой установкой не затерялась. Поверьте, я знаю. – Когда она допила кофе, который выпросила у них, и ушла, Тан поджал губы. – Возможно, что-то в этом есть, – сказал он.

– Ничего в этом нет, – отрезал Стэн. – Ты сосчитал ее браслеты? Девять! Она девять раз участвовала в полетах и не заработала даже на чашку кофе. Нет, Тан. Нам нужно что-нибудь менее безопасное, но более прибыльное.

Тан пожал плечами, обдумывая услышанное.

– Во всяком случае, – философски заметил он, – если бы они знали, что делать, то делали бы, а не рассказывали нам. Давай поедим.

– Хорошо, – согласился Стэн, но тут ему в голову пришла мысль. – К дьяволу еду! Я не голоден. К тому же у меня есть идея получше. Мы ведь притащили с собой инструменты, почему бы не поиграть?

Тан удивленно посмотрел на него.

– Здесь? Да нас вышвырнут.

– Может быть. А может, и нет, если мы вначале немного порепетируем. Здесь ведь не очень много развлечений, правда? Можем найти место, где никого не потревожим, и поупражняться. Как тебе Центральный парк?

Стэн оказался прав: в парке никого не было. Они выбрали угол со множеством петель и принялись играть.

У Стэна, как только он закрепился в стенной петле, проблем с трубой не было. Другое дело – барабаны Тана. Каждый барабан пришлось закрепить парой петель, и он жаловался, что без настоящего тяготения удары получаются не такими звучными. Тем не менее они умудрились сыграть «Когда приходят святые», а «Жемчужные бусы» получились еще лучше. Стэн играл блюз «Больница святого Иакова», когда Тан прекратил барабанить и схватил его за руку.

– Смотри!

Огибая озеро, к ним спешил Таршиш. Едва он приблизился, Тан крикнул:

– Мы слишком шумим?

Таршиш ухватился за петлю, чтобы остановиться, и, отдуваясь, возбужденно воскликнул:

– Шумите? Нет! Только что пришла новость! Не слышали? Группа Хертера-Холла достигла объекта в Оорте, и он огромный, и принадлежит хичи, и по-прежнему действует!

Много лет Врата не знали такого ажиотажа – огромный действующий корабль хичи, размером с океанский лайнер, да еще до сих пор невиданный. Эта штука производила пищу! Пищу-CHON, как ее назвали, потому что она состояла из основных элементов комет облака Оорта: углерода, водорода, кислорода и азота. Древний механизм хичи – спустя сотни тысяч лет – продолжал производить пищу. И если людям из группы Хертера-Холла удастся перевести его на околоземную орбиту, если можно будет снабжать его кометами, попадающими в ближние районы Солнечной системы, голода на Земле больше не будет!

Все оживленно гадали, сколько получит семейство Хертер-Холл и сколько – Робинетт Броудхед как организатор экспедиции.

– Миллиарды! – почтительно сказал Стэн, а Тан презрительно взглянул на него.

– Только миллиарды? За такое?

– Миллиарды американских долларов. Много миллиардов, так что Робинетт Броудхед сможет добавить их к тем, которые у него уже есть. Видишь, старина Тан, что значит счастливая находка?

Тан видел. И все прочие тоже. Едва на экране появлялось предложение полета, его тут же перехватывали.

– Даже ни одного одноместного! Вообще ничего! – жаловался Тан. – А ведь с нашего счета ежедневно снимают деньги, хотя нам и записаться не на что.

Так продолжалось день за днем. Парни одержимо следили за списками полетов, но безуспешно. На экране появился одноместный, потом еще два – тоже одноместных, и все они мгновенно были заняты. Увидев, что список команды третьего корабля заполнен, Тан застонал: в этом списке оказалось имя его друга Таршиша.

– Я надеялся, что мы полетим втроем! – сердито сказал он. – Он не стал ждать!

Стэн не мог винить Таршиша. Он даже подумывал, не записаться ли на одноместный, оставив Тана на астероиде. Но не появлялись даже одноместные, и Стэну не пришлось бороться с угрызениями совести.

Движение в противоположном направлении было менее оживленным. Два или три корабля вернулись из полетов, все одноместные и все неудачники. Потом вернулся гордый пятиместник, и вернулся с удачей. Ну, в некоторой степени. Конечно, ошеломить такой успех не мог, но все же… Корабль долетел до лишенного атмосферы спутника гигантской газовой планеты, которую экипаж не смог идентифицировать. На планете были артефакты хичи. Люди видели купола из металла хичи, а рядом какие-то механизмы, похожие на тракторы, но могли только смотреть. Дотронуться не удалось. Их корабль не располагал механизмами, позволяющими работать в вакууме. Однако снимки, которые они сделали, позволили им получить достаточное вознаграждение, чтобы удалиться от дел соответственно в Цинциннати, Йоханнесбург, Мадрид, Ниццу и Мехико-сити, а их пятиместный корабль был открыт для всех желающих.

Не сразу, конечно. Англичанка с девятью браслетами поймала Стэна и Тана, когда те выходили из столовой. Она была крайне возбуждена.

– Это ваш лучший шанс, цыплята! Корабль приведут в порядок, снабдят запасом продовольствия и отправят обратно за новыми открытиями – на этот раз со скафандрами и всем необходимым оборудованием. О, на это потребуется время. Суток двадцать, не меньше. Но только дождитесь! И цвета подходящие, но мы ведь не хотим, чтобы все об этом знали, так что не болтайте! – И она заторопилась прочь, выдавая свою тайну всем желающим угостить ее чашкой кофе.

Конечно, ее тайна большего и не стоила, особенно с точки зрения двух молодых людей, которые не могут ждать двадцать дней.

И тут на экране вдруг появился пятиместный. Впрочем, ничего хорошего Стэну и Тану это не принесло. Предложение появилось, когда они спали, а к тому времени как они его увидели, экипаж был уже набран.

И что еще обиднее, каждый день приходили свежие сообщения о людях, которые действительно добились успеха, как, например, группа Хертера-Холла в облаке Оорта. Сейчас эта группа прикрепляла к корпусу корабля хичи ионные ракеты, чтобы передвинуть его ближе к Земле. Потом поступила еще одна новость: объект передвинуть нельзя. Он каким-то образом сопротивляется прилагаемым усилиям, но как именно, сказать невозможно. Потом появились подозрения, что на борту кто-то есть. А затем – о чудо из чудес! – они нашли этого кого-то. Это оказался человек. Мальчик. Он как будто был полновластным хозяином объекта хичи и привык поддерживать контакты между пищевой фабрикой и еще более крупным и сложным кораблем хичи. Огромным кораблем, набитым механизмами хичи – сплошь действующими!

Тан сходил с ума от зависти, Стэн чувствовал себя немногим лучше. Рявкая друг на друга, они сидели перед экраном, по очереди ходили в туалет и не ложились спать.

– Следующий, – поклялся Тан, – трех– или пятиместный – и мы записываемся!

Стэн согласился.

– Черт побери, обязательно! Может, триллионов, как эти люди, или даже миллиардов не заработаем, но все равно что-нибудь получим, и ничто не оторвет нас от экрана…

Но кое-что все-таки оторвало.

Стэн, потрясенный, смолк на середине клятвы. Глаза жгло. Горло пересохло и саднило. В голове гремело, он с трудом мог дышать.

Снова Гнев Божий. Не такой, как раньше. Хуже. Стэн чувствовал, что все его тело горит, словно в лихорадке. Его тошнило. Тан чувствовал себя не лучше. Всхлипывая, прижав руки к вискам, свернувшись, как ребенок в чреве матери, он отплывал по воздуху, забыв о петлях. И дело было не просто в тошноте. Вместе со знакомыми болезненными симптомами появилось отчаянное сексуальное стремление, ощущение страшного одиночества, несфокусированный горький гнев…

И так снова и снова…

А потом, без всякого предупреждения, все кончилось.

Стэн схватил безвольно болтавшуюся руку Тана и подтянул к петле.

– Боже! – сказал он.

Тан согласился:

– Вот это да! – И вдруг настойчиво добавил: – Стэн! Смотри!

Он смотрел на монитор, на программу полетов. Компьютеры Врат, на которые совершенно не действовало то, что сводило с ума людей, продолжали выполнять свою рутинную программу. И на экране появилось кое-что новое:

Полет № 2402

Бронированный трехместный, немедленное отправление

– Берем! – закричал Тан.

– Конечно, – ответил Стэн, одновременно работая на клавиатуре. Через мгновение на экране появились их имена:

Полет № 2402

Бронированный трехместный, немедленное отправление

Стэнли Эвери

Олтан Кусмероглу

Юноши в восторге колотили друг друга по спинам.

– Есть! – кричал Тан.

– И как раз вовремя, – сказал Стэн, показывая на экран. – Ты только посмотри! – Секунду спустя на экране появилось еще одно имя:

Полет № 2402

Бронированный трехместный, немедленное отправление

Стэнли Эвери

Олтан Кусмероглу

Эстрелла Панкорбо

Экипаж набран

III

Мечта осуществилась. Стэнли Эвери действительно находится в настоящем корабле хичи, действительно следует по стопам бессмертных героев Врат, тех, что первыми преодолели опасности межзвездных путешествий и вернулись с невообразимыми богатствами и славой, которая не умрет в веках…

– Или, – заметил Тан, когда Стэн поделился с ним своими мыслями, – мы движемся навстречу какой-нибудь на редкость неприятной смерти. Мне не очень нравится этот дерьмовый маленький корабль. Почему он бронированный?

Эстрелла Панкорбо, раскладывавшая у противоположной стены свои пожитки, подняла голову.

– Если мы хотим, чтобы полет прошел сносно, – сказала она, – в моем присутствии вам лучше говорить только по-английски.

Тан поджал губы.

– А где в этом шкафу мы можем жить без тебя? – спросил он.

Стэн быстро вмешался.

– Она права, – сказал он Тану и обратился к девушке: – Мы постараемся не забыть. Он просто удивляется, почему наш корабль бронированный.

– Конечно, чтобы летать туда, где в противном случае его могли бы повредить. Не бойтесь. Это бывает редко: наш трехместник летал уже четыре раза и ни разу не попал в опасное место. Разве вы не ознакомились со спецификациями? Все данные о корабле есть в файле, – сказала Эстрелла.

Этот ответ не улучшил настроение Тана.

– Я не боюсь, Эстрелла, – рявкнул он обиженно, задумался, как бы поязвительнее ответить, и сразу нашелся: – А почему у тебя такое лицо?

Она долго смотрела на него. Стэн заметил, что ее левое веко опускается ниже правого.

– Бык наступил, – буркнула она наконец и добавила: – Похоже, полет будет очень долгим.

Долгим ли будет полет – об этом они думали постоянно. Разыскания Эстреллы давали некоторую пищу для размышлений.

– Этот трехместник ни разу не проводил в полете дольше восемнадцати дней в одну сторону, – сообщила она. – У нас припасов – на шестьдесят с лишним. Конечно, – добавила она, – никто не может верно разгадать значение цветов, но дольше не может быть. В середине пути выяснится.

Да, выяснится. Стэн, как и остальные, знал об этом. Все старатели Врат, когда не спали, постоянно поглядывали на забавную спираль: та хранила тайну их жизни и смерти. Спираль меняла цвет на середине пути. А слабое тяготение, которое увлекало экипаж к корме, меняло направление и теперь влекло к носу. Тогда наступала пора подсчетов. Если истрачено не больше четверти запасов воздуха, воды и продовольствия, значит, хватит на оставшуюся половину пути и на возвращение. А если не хватит…

Они втроем жили, ели, спали в крошечном помещении, меньше маленькой ванной комнаты Стэна в доме мистера Оздена. Находиться так близко от девушки примерно его лет для Стэна стало тревожащим испытанием, а ведь они буквально жили бок о бок. И ничего с этим не могли поделать. Когда Тан отправлялся в туалет, Стэн старался не смотреть на Эстреллу: звуки мочеиспускания были отчетливыми и громкими. Всем пришлось привыкнуть к запахам друг друга, и этих запахов оказалось множество. В корабле хичи не очень много места для физических упражнений, поэтому диета, предложенная властями Врат, состояла из большого количества клетчатки. Стэн старался пускать ветры незаметно, Тан – нет; всякий раз, пуская газы, он широко улыбался. Эстрелла делала вид, что не обращает внимания.

Самое интересное, что чем дольше Стэн видел лицо Эстреллы, тем меньше замечал его обезображенность. На Тана это тоже действовало. Раз или два, когда Эстреллы не было в непосредственной близости – она уходила в туалет или спала, – Тан шептал на ухо Стэну что-нибудь непристойное. По-турецки, конечно. На корабле вообще-то не было места, откуда нельзя было бы услышать остальных, за исключением шлюпки, расположенной на дне, но жутко неудобной – мало кто мог пробыть там долго.

Эстрелла большую часть времени читала с маленького карманного экрана, но на третий день позволила уговорить себя поиграть в карты. Проиграв в третий раз, Тан с подозрением посмотрел на нее.

– Мне казалось, ты говорила, что не очень умеешь играть в покер, – проворчал он.

– Так и есть. Но это очень простая игра, – беззаботно ответила она, но потом поняла, что обидела его. И попыталась исправить положение. – Я хотела сказать, что удивлена тем, как хорошо ты овладел английским, Тан. Ты очень хорошо говоришь на нем.

Он пожал плечами.

– А как же иначе? С шести лет я ходил в школу с английским языком, пока в четырнадцать не пришлось пойти работать. – Тем не менее он смягчился. И более жизнерадостно продолжил: – Там я встретил Стэна. Мы быстро подружились, потому что нас интересовало одно и то же. Еще совсем маленькими мы бежали к качелям и начинали раскачиваться, воображая, будто мы в корабле с Врат, таком, как этот.

– И никто больше меня не удивился, что мы все-таки оказались здесь, – с улыбкой сказал Стэн. – А как жила ты, Эстрелла?

Она подобрала карты и некоторое время, не отвечая, разглядывала их. Потом коротко ответила:

– Я была мясником. Чей ход?

На седьмой день пути всем троим трудно было отвести взгляд от спирали. Ничего не менялось.

– Что ж, – оживленно сказала Эстрелла, – похоже, этот трехместник бьет собственный рекорд. Но у нас все равно неплохой запас, а завтра, скорее всего, будут изменения.

Но изменений не было ни на девятый день, ни на десятый. На одиннадцатый день Тан вздохнул, отбросил карты и сказал:

– Нужно посмотреть в лицо фактам. Мы можем навечно застрять в этой летающей крысиной норе.

Эстрелла потрепала его по руке.

– Слишком легко сдаешься, Тан.

Он огрызнулся:

– Что ты можешь знать? Это будет не первый случай. Разве ты не слышала о старом старателе – забыл, как его звали, – который вернулся домой только потому, что съел своих товарищей?

– Не ссорьтесь, – попросил Стэн.

Но Эстрелла тоже рассердилась.

– И зачем только я записалась в экипаж с двумя турками – ладно, с турком и полутурком – которые готовы стать каннибалами? Вероятно, вы уже решили, кого съедите первым, Тан. Меня? Потому что вы сильней, а я самая маленькая? Так вот, позвольте вам сказать…

Неожиданно она замолчала. Ее изуродованное лицо отобразило удивление, потом просветлело. Стэн понял почему: верх корабля неожиданно стал низом, а спираль ярко засветилась.

Они наконец достигли середины пути. Значит, они не умрут, во всяком случае не так наверняка.

Перспектива уцелеть сразу разрядила атмосферу. Тан широко улыбнулся Эстрелле, а Стэну по-турецки прошептал:

– Может, мы и съедим друг друга, но будем хотя бы дружелюбными.

Эстрелла услышала его, и даже в это мгновение восторга ее лицо застыло.

– Тан, – сказала она, – я не понимаю по-турецки, но зато прекрасно понимаю выражение твоего лица. У тебя в глазах колючки. Прибереги их для кого-нибудь другого. Я девственница. Я оставалась девственницей и в более трудных положениях и намерена ею оставаться до замужества.

– Ад и дьяволы, – простонал Тан. – Мне казалось, что свои колени держат сведенными только мусульманские девушки, а не вольнодумные американки.

Эстрелла решила вести себя по-дружески.

– Ну вот ты и узнал кое-что новое об американских женщинах. По крайней мере о некоторых. Ну что, поиграем еще или ляжем спать?