Текст книги "Улей Хеллстрома"

64

Из «Руководства по Улью»:

«Общество само следует рассматривать как живую материю.

Та же этика и мораль, которыми мы руководствуемся, когда вмешиваемся в священную плоть отдельной ячейки, должна руководить нами и тогда, когда мы вмешиваемся в общественные процессы».

Потянувшись к микрофону, едва веря, что сейчас схватится за этот знак цивилизации, как где-то справа от него раздался голос:

– Джанверт!

Он резко выпрямился, захлопнул дверцу, после чего внутри кабины погас свет, затаился, нацелив оружие в темноту.

– Джанверт, я знаю, что ты слышишь меня.

Он раздавался откуда-то сверху, где-то среди деревьев, однако в темноте Джанверт не мог разглядеть деталей. Он пребывал в нерешительности. Какой же он дурак, что сразу не выключил свет в машине!

– Я обращаюсь к тебе по системе дальней связи, Джанверт, – продолжил голос. – На дереве, что рядом с тобой, установлено электронное устройство, которое будет улавливать твои слова и передавать их мне. Теперь ты должен отвечать мне.

«Громкоговоритель!»

Джанверт по-прежнему не поднимался. Это какая-то ловушка. Им нужно, чтобы он начал говорить, для того, чтобы засечь его местонахождение.

– У нас тут есть кое-кто, кто очень хотел бы поговорить с тобой, – сказал голос. – Слушай внимательно, Джанверт.

Сперва Джанверт не узнал новый голос. В словах, доносящихся из громкоговорителя, была какая-то горловая сдавленность, словно говорящему требовалось прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы произнести каждое из них. Однако он понял, что это была женщина.

– Эдди! – сказала она. – Это я, Кловис. Пожалуйста, ответь мне!

Только Кловис называла его так: «Эдди». Все остальные использовали ненавистное «Коротышка». Он не мигая смотрел в темноту. «Кловис?»

– Эдди, – продолжила она, – если ты не вернешься, то они отправят меня вниз… в то место, где… где они… отрезают ноги и остальное… – Теперь молодая женщина всхлипнула. – Ноги и остальное по пояс и… О Господи! Эдди, я так боюсь! Эдди! Пожалуйста, ответь мне! Пожалуйста, вернись!

Джанверт вспомнил помещение с обрубками тел, те разноцветные трубочки, омерзительно подчеркнутая сексуальность. Внезапно в памяти ярко вспыхнула картина: отрезанная голова на полу туннеля, кровавый след, его ноги, утрамбовывающие красные фрукты, его тело, испачканное…

Он нагнулся, и его стошнило.

А голос Кловис по-прежнему звал его, умолял:

– Эдди, пожалуйста, ты слышишь меня? Пожалуйста! Не дай им сотворить это со мной! О Господи! Почему ты не отвечаешь?

«Разве я могу!» – подумал Джанверт.

Но он должен был как-нибудь отреагировать. Сделать что-нибудь. Он чувствовал тошнотворную вонь собственной блевотины, грудь ныла от боли, зато голова прояснилась. Он выпрямился, поддерживая себя рукой за капот машины.

– Хелльстром! – крикнул он.

– Я здесь, – раздался тот, первый голос.

– Почему я должен верить тебе? – спросил Джанверт и двинулся к дверце машины. Нужно добраться до радио.

– Мы не причиним вреда ни тебе, ни мисс Карр, если ты вернешься, – уверял Хелльстром. – В таких вопросах мы не лжем, мистер Джанверт. Вы будете помещены под стражу, но никому из вас не будет причинен вред. Мы позволим вам быть вместе и иметь те отношения, какие пожелаете, но если вы не вернетесь немедленно, мы исполним свою угрозу. Мы будем искренне сожалеть, но все равно сделаем это. Наше отношение в вопросе воспроизводительных обрубков существенно отличается от вашего, мистер Джанверт. Поверьте мне.

– Я верю вам, – сказал Джанверт.

Оказавшись рядом с дверцей машины, он замер в нерешительности. Если он откроет дверь и схватит микрофон, что тогда сделают они? Сюда уже, наверное, движется группа захвата. И на дереве этот громкоговоритель. Каким-то образом они узнают, что он делает. Значит, он должен соблюдать осторожность. Джанверт поднял захваченное оружие, чтобы провести наугад им вокруг себя перед тем, как открыть дверцу. Не позволяй себе думать о Кловис. Но то помещение… Он не мог шевельнуть палец на кнопке. То помещение с обрубками тел! И снова Джанверт почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу.

Кловис все еще говорила через громкоговоритель. Она что-то кричала, рыдала и звала его по имени:

– Эдди… Эдди… Эдди… пожалуйста, помоги мне. Остановись…

Джанверт закрыл глаза.

«Что же мне делать?»

Мысль эта еще пульсировала у него в голове, когда он почувствовал покалывание в спине и правом боку, услышал далекое гудение, которое преследовало его все то время, пока он продвигался в пыли по земле к машине, но Джанверт больше не слышал его – он без сознания лежал в пыли.

65

Из «Руководства по Улью»:

«Защищающее нас сходство всегда служило ключом к нашему выживанию. Это явственно видно в наших преданиях, как и в самых первых сохранившихся записях. Мимикрия, заимствованная нашими предками у насекомых, защищает нас от нападений диких Чужаков. Наблюдения за насекомыми, однако, показывают, что ценность этого фактора невысока, если только мы не развиваем его и не комбинируем с другими техниками, особенно с новыми, которые мы должны постоянно искать. Подстегивать в этом направлении нас должна мысль, что Чужаки – хищники и они набросятся на нас, если только обнаружат. Конечно, когда-нибудь это произойдет, и мы должны быть подготовлены к этому. Наши приготовления должны включать меры как защитного характера, так и атакующие. Во втором случае мы должны всегда брать за исходную модель насекомых – оружие должно отбивать у нападавшего охоту повторить свою попытку еще раз».

Вибрации зародились где-то глубоко под командным постом, и оттуда начали распространяться вверх и в стороны волны, которые смогли зарегистрировать все земные сейсмические станции Земли. Когда толчки прекратились, Хелльстром подумал: «Землетрясение! – Но это было не простое узнавание какого-то факта – он со страхом молил его произойти: „Пусть будет землетрясение, но не гибель „Проекта 40“!“»

Всего двадцать минут назад он начал успокаиваться после захвата Джанверта, когда начались эти толчки.

На командном посту прекратились поскрипывания, наступил момент необычной тишины, словно все работники Улья одновременно задержали дыхание. В этот миг Хелльстром двигался в темноте командного поста, отмечая, что огни все еще горят, а экраны светятся. Он сказал:

– Доложите о повреждениях, пожалуйста. И пришлите ко мне Салдо. – То, с каким спокойствием отдал он эти приказания, удивило его самого.

Через несколько секунд он увидел Салдо на правом экране. За спиной Салдо, где оседала пыль, Хелльстром увидел секцию какой-то широкой галереи.

– Они задержали меня! – приветствовал его Салдо. Молодой человек, похоже, был потрясен и несколько напуган. Один из симбиотов, ухаживавший за исследователями, подошел сзади к Салдо и отодвинул его в сторону. Весь экран заполнило все в шрамах лицо исследователя. Потом поднялась розовая ладонь, закрывая лицо, и пальцы сделали знак на языке жестов Улья.

Хелльстром перевел вслух этот знак для тех, кто не мог видеть экран.

– Нам не нравится недоверие, которое выражается в присутствии вашего наблюдателя и приказе отсрочить подключение силовых кабелей к нашему проекту. Пусть испытанное вами беспокойство станет слабым проявлением нашего неудовольствия. Мы могли бы предупредить вас, но ваше поведение не заслуживает того. Вспомните резонанс, который ощутили все мы в Улье, и остальное убедит вас, что эффект – во много тысяч раз больший в фокусе направленного импульса. «Проект 40», если не считать нескольких мелких побочных эффектов, которые могут затронуть систему подачи пищи, завершился полным успехом.

– Где находится фокус? – спросил Хелльстром.

– В Тихом океане недалеко от островов, которых Чужаки называют Японскими. Вскоре они узрят новый остров.

Крупное лицо сместилось с экрана, уступая место Салдо.

– Они изолировали меня, – запротестовал он. – Они держат меня силой и игнорируют мои приказы. Они подсоединили силовые кабеля и даже не позволили мне связаться с вами. Они отказываются подчиняться вам, Нильс!

Хелльстром показал пальцами знак «успокойся!» и, когда Салдо замолчал, произнес:

– Доведи до конца порученное тебе дело, Салдо. Подготовь отчет, включая временные издержки на исправление побочных эффектов, о которых они упомянули, и представь мне его лично. – Он знаком дал понять, что конец связи, и отвернулся.

У Улья имелось свое оборонительно-наступательное вооружение, но его использование было сопряжено со многими трудностями. Беспокойство, охватившее весь Улей, оставило свою отметину и на исследователях. Их обычная раздражительность переросла в открытое неповиновение: в Улье была повреждена система взаимозависимости. Хотя, возможно, это даст им необходимую передышку. Больше всего Улей нуждался в спокойствии, которое ничто бы не нарушало. Перемены поглощали все резервы времени. Он видел это, когда сравнивал себя с новым поколением. Хелльстром несколько заблуждался на свой счет. Он действительно предпочитал речь, и язык жестов был противоестественен его натуре, но у многих из нового поколения все обстояло как раз наоборот. Хелльстром понимал, что он испытывает нездоровое удовольствие в обладании настоящим именем, как всякий Чужак, но большинство работников Улья были к этому равнодушны.

«Я – переходная форма, – подумал он, – и когда-нибудь я стану ненужной вещью».

66

Из «Руководства по Улью»:

«Свобода выражает концепцию, которая неразрывно связана с дискредитированным термином „индивидуализм (эго)“. Мы не жертвуем ничем из этой свободы, чтобы сделать более эффективным, надежным и подготовленным наш род».

Мерривейл стоял на балконе комнаты в трехэтажном мотеле и ждал рассвета. Было прохладно, но он был одет в серый шерстяной свитер с высоким воротником. Тот был достаточно плотным, чтобы защитить его от холода, даже когда Мерривейл перегибался через металлическую балюстраду. Он задумчиво курил сигарету, прислушиваясь к ночным звукам. Со стоянки были слышны далекие шаги, а из расположенной ниже комнаты, где только что включился свет, доносились слабые голоса.

Дверь этажом ниже открылась, выпустив огромным веером по всему ковру до голубого края бассейна сноп желтого света, в который вошел один человек – он посмотрел вверх.

Мерривейл, бросив взгляд вниз, узнал Гаммела и подумал, что фэбээровец уже имеет сведения относительно землетрясения, чей далекий рокот, наполнив комнату первобытными страхами, разбудил его почти сорок пять минут назад. Гаммел уже проснулся, а комната внизу использовалась в качестве командного поста, так что Мерривейл тут же позвонил туда.

– Что это было?

– Похоже на землетрясение. Мы проверяем, есть ли какие-либо разрушения. С вами все в порядке?

Мерривейл повернул выключатель, располагавшийся рядом с кроватью. Потом огляделся.

– Да, со мной все в порядке. Кажется, ничего не разбилось.

Кое-кто из других постояльцев мотеля выбежали на балкон или во двор, однако бОльшая часть к этому моменту уже вернулась в свои комнаты.

Гаммел, узнав Мерривейла на балконе, жестом пригласил спуститься вниз.

– Поторопитесь.

Мерривейл потушил сигарету, потом раздавил ее ногой и прошел по балкону к лестнице. В поведении Гаммела ощущалась какая-то тревога.

Мерривейл за десять секунд спустился вниз, перепрыгивая через ступеньки, не беспокоясь о поднимаемом им шуме. Он вбежал в комнату, открытую Гаммелом изнутри, а потом услышал, как дверь захлопнулась за ним.

Только уже в комнате Мерривейл, увидев трех мужчин за столом, на котором был установлен радиопередатчик и телефон со снятой трубкой, начал понимать всю серьезность происходящего.

За столом у стены находилась кровать, покрывало было сорвано и валялось на полу. На перевернутую пепельницу, упавшую со стола, никто не обращал внимания. Один из мужчин был в пижаме, однако Гаммел и остальные двое уже успели одеться. Свет исходил от двух торшеров, стоявших рядом со столом. Глаза всех четверых, включая и Гаммела, были направлены на телефон со снятой трубкой. А двое буквально впились в него взглядом. Мужчина в пижаме смотрел то на телефон, то на Мерривейла. Гаммел показал рукой на аппарат, не отрывая глаз от Мерривейла.

– Черт возьми! Они ведь знают наш номер! – выругался Гаммел.

– Что? – Мерривейла покоробил этот обвинительный тон.

– Мы поставили этот телефон вчера поздно вечером, – объяснил Гаммел. – Это частная линия.

– Не понимаю, – сказал Мерривейл, изучая каменное лицо Гаммела, ища в нем ключ, который объяснил бы этот странный разговор.

– Звонил Хелльстром, – произнес Гаммел. – Он сказал, что один из ваших людей находится у него… и… у вас есть человек по имени Эдди Джанверт?

– Коротышка? Коротышка возглавлял группу, которая…

Гаммел приложил палец к губам.

Мерривейл кивнул понимающе.

– Хелльстром сказал мне, – продолжил Гаммел, – что нам лучше послушать то, что сообщит ваш человек, иначе они разнесут этот городок и половину штата Орегон к чертям собачьим.

– Что?

– Он утверждает, что все мы почувствовали вовсе не землетрясение – это было оружие нового типа, с помощью которого, по его утверждениям, он может разорвать планету на куски. Насколько можно доверять этому вашему Джанверту?

Автоматически Мерривейл ответил:

– Полностью!

И тут же пожалел о своих словах. Он без раздумий ответил на вопрос, содержащий сомнения в возможностях Агентства. Джанверту нельзя было полностью доверять, и нужно было показать наличие сомнений в его надежности. Впрочем, уже слишком поздно что-то исправить. Своим ответом он сам устроил себе ловушку и сузил диапазон ответов в дальнейшем.

– Джанверт на линии и он хочет поговорить с вами, – продолжал Гаммел. – Он сказал мне, что он подтверждает угрозу Хелльстрома и что он может объяснить, почему один из наших автомобилей не отвечает на вызовы по радио.

Мерривейл замер на мгновение, оценивая ситуацию.

– Помнится, вы говорили мне, что связь с фермой отсутствует. Они звонят с фермы?

– Насколько нам известно. Один из моих людей сейчас пытается проследить, откуда именно. Хелльстром, по всей видимости, починил линию своими силами, или же…

– Джанверт говорит, что наши людей без сознания, но отказывается сказать, как и почему. Он настаивал, что бы сначала мы вызвали вас. Я сказал ему, что вы, наверное, спите, однако… – Гаммел кивнул в сторону телефона.

Мерривейл проглотил комок в пересохшем горле. «Взорвать половину штата? Чушь!» Он подошел к телефону с большей уверенностью, чем чувствовал, поднял трубку и произнес со своим лучшим английским акцентом:

– Говорит Мерривейл.

Гаммел подошел к магнитофону с бесшумно вращающейся кассетой, вставил в него наушники и кивнул Мерривейлу продолжать.

«Старина Мерривейл, точно, – подумал Джанверт, когда услышал его голос.

– Интересно, почему послали его?»

Кловис стояла напротив, все еще испуганная, но уже переставшая рыдать. Он вдруг поймал себя на мысли, как же странно, что ее обнаженность не волнует его.

Джанверт кивнул Хелльстрому. Тот стоял в шаге от него в темной комнате, расположенной на чердаке сарая-студии. Лицо Хелльстрома казалось мертвенно-бледным в зеленом свете телевизионных экранов.

– Расскажи ему, – приказал Хелльстром.

Голос разносился по всему помещению командного поста из громкоговорителя, установленного на панели управления.

– Привет, Джо, – приветствовал Мерривейла Джанверт, впервые за все время назвав его по имени.

– Говорит Эдди Джанверт. Ты, конечно, узнал мой голос, но я могу представить и другие доказательства, если ты этого захочешь. Если ты не забыл, то именно ты сообщил мне номер и код президента.

«Проклятье! – подумал Мерривейл, чувствуя негодование на себя, что узнает его, как и этот фамильярный тон и обращение по имени. – Да, это Джанверт, никаких сомнений».

– Скажи мне, что происходит, – попросил Мерривейл.

– Если ты не хочешь, чтобы вся планета превратилась в один гигантский морг, то тебе лучше внимательно выслушать мои слова и постарайся поверить им, – произнес Джанверт.

– Эй, послушай. Коротышка. Что за чепуху ты все несешь насч… – начал было Мерривейл.

Но Джанверт оборвал его:

– Заткнись и слушай! Ты слышишь меня? У Хелльстрома есть оружие, по сравнению с которым атомная бомба – просто детский игрушечный пистолет. Эти парни-фэбээровцы в машине, о которых беспокоился твой приятель – они вырублены миниатюрной ручной версией этого оружия. Это оружие может убивать на расстоянии или просто оглушать людей. Поверь мне, я видел его в действии. А теперь ты…

– Коротышка, – прервал его Мерривейл. – Я думаю, лучше, чтобы я приехал на ферму и…

– Да, конечно, приезжай, – согласился Джанверт, – и если у тебя есть сомнения, то ты избавишься от них. А если вы попытаетесь еще раз атаковать ферму… что ж, пусть даже я подозреваю, что вы на такое способны, то я позвоню самому президенту по тому номеру и коду, который ты дал мне, чтобы ввести его в…

– Слушай, Коротышка! Твое правительство не…

– Да пошел ты с ним, знаешь куда! Оружие Хелльстрома прямо сейчас нацелено на Вашингтон. Они уже продемонстрировали его эффективность. Почему бы вам не проверить это?

– Проверить что? Это слабое землетрясение, которое мы…

– Новый остров неподалеку от японских островов, – перебил его Джанверт.

– Люди Хелльстрома перехватали сообщение с пентагоновского спутника. Там уже известно об острове и о сейсмической волне в бассейне Тихого океана.

– Что за чушь, черт возьми, ты несешь, Коротышка?! – воскликнул Мерривейл, одновременно нагибаясь над столом и беря карандаш и блокнот.

«Гаммел, – написал он. – Проверь это!»

Тот нагнулся, прочитал написанное, кивнул понимающе и показал на блокнот одному из своих агентов, потом шепотом дал указания.

Джанверт снова заговорил, его голос звучал четко, словно он пытался объяснить что-то непослушному ребенку:

– Я предупреждал тебя, что надо слушать внимательно. Улей Хелльстрома – только один небольшой выход из гигантского комплекса туннелей. Эти туннели протянулись на огромной площади, и они уходят на глубину более чем пять тысяч футов. Они укреплены специальным бетоном, который, по словам Хелльстрома, способен противостоять взрыву атомной бомбы. И я верю ему. В этих туннелях живут около пятидесяти тысяч человек. Поверьте мне… прошу вас, поверьте мне.

Мерривейл вдруг заметил, что его внимание приковано к вращающимся кассетам в магнитофоне Гаммела, потом он поднял взгляд и увидел потрясение в глазах фэбээровца.

«Проклятье! – мысленно выругался Мерривейл. – Если Коротышка прав, то теперь это уже не наше дело, а военных». Но в глубине души он верил Коротышке. Просто невозможно, чтобы такое поразительное утверждение могло быть ложным. Мерривейл нагнулся к блокноту и написал: «Надо связаться с армией!»

Бросив взгляд на написанное, Гаммел несколько секунд колебался, затем жестом показал одному из своих помощников прочитать и исполнить. Тот бросил взгляд на блокнот, потом вопросительно посмотрел на Гаммела, который энергично закивал, подтверждая приказ, и далее показал, чтобы помощник наклонился поближе, и прошептал ему что-то на ухо. Помощник с побледневшим лицом выскочил из комнаты.

– Хотя очень уж невероятным выглядит твой рассказ, – начал Мерривейл, – но я поверю тебе, на время. Однако ты должен понимать, что я не совсем свободен в своих действиях. Проблема носит такой глобальный характер, что я…

– Ты, сукин сын! Если ты нападешь, то со всей планетой будет покончено!

Мерривейл застыл в шоке, прижав трубку к уху. Он заметил блеск в глазах Гаммела. Совсем не так обращаются подчиненные к начальнику!

На командном посту в Улье Хелльстром нагнулся к Джанверту и прошептал:

– Скажи ему, что Улей хочет начать переговоры. Старайся выиграть время. Спроси его, почему он еще не связался с Пентагоном относительно возникновения нового острова. Скажи ему, что у нас уже все готово обратить в прах район в несколько сотен квадратных миль вокруг Вашингтона, округ Колумбия, если ему нужны дополнительные доказательства.

Джанверт передал это Мерривейлу.

– Ты видел это оружие? – спросил тот.

– Да!

– Опиши его.

– Ты что, спятил? Они не дадут мне этого сделать. Но я видел и его, и миниатюрную ручную версию.

Первый помощник Гаммела, вернувшись в комнату, хрипло прошептал что-то на ухо фэбээровцу. Гаммел написал в блокноте: «Пентагон подтверждает слова Джанверта. Уже направлен отряд коммандос».

– Коротышка, – обратился к Джанверту Мерривейл, – ты что, действительно веришь в то, что они могут сделать это?

– Да я только об этом и толкую, черт побери! Ты что, до сих пор не связался с Пентагоном?

– Коротышка, мне совсем не хочется говорить это, но мне кажется, что несколько атомных бомб одна за другой…

– Ты – безмозглый идиот! Когда ты перестанешь строить из себя идиота?

Мерривейл не сводил глаз с телефона.

– Коротышка, я должен попросить тебя следить за своей речью и умерить свой пыл. Этот… этот улей, как ты назвал его, очень смахивает на подрывную организацию, которую мы должны…

– Я связываюсь с президентом! – воскликнул Джанверт. – Ты знаешь, что я могу это сделать. Ты сам дал мне номер и код. Он ответит. А ты со своим Агентством можете катиться прямо к…

– Коротышка! – Мерривейл уже не сдерживался, неожиданно почувствовав страх. Все полностью выходило из-под контроля. Предупреждения Джанверта могли иметь под собой основу – и военные выяснят это быстро, – но звонок к президенту может иметь широкий резонанс. Полетят головы.

– Успокойся, Коротышка, – произнес Мерривейл. – Послушай меня. Какие доказательства есть у меня, что ты говоришь правду. Ты описываешь крайне опасную ситуацию, и мне чрезвычайно трудно поверить в нее. Если, впрочем, здесь есть хоть что-то, отдаленно похожее на правду, то, очевидно, что решения будут принимать военные, и у меня нет выбора, кроме как…

– Ты задница! – резко оборвал его Джанверт. – Ты что, ничего еще не понял из сказанного мною? Если ты сделаешь сейчас ошибочный ход, то вообще не останется планеты, на которой твои военные будут принимать решения! Не останется ничего! Эти люди могут взорвать к чертям всю планету в случае необходимости. И вы не сможете им помешать в этом. На кон поставлена планета – вся, дошло ли это до тебя наконец?

Гаммел вытянул вперед руку и взял Мерривейла за руку, в которой тот держал телефонную трубку, привлекая к себе внимание. Мерривейл посмотрел на него.

Гаммел поднял лист бумаги, на котором было написано: «Продолжайте разговор. Спросите о личной инспекции. Пока у нас нет уверенности, мы не можем рисковать».

Мерривейл задумчиво прикусил губы. «Продолжать разговор с ним? Да это же безумие! Взорвать планету, надо же!»

– Коротышка, – продолжил он вслух, – я уверен, что мои глубокие сомнения насчет этого…

Неожиданно Гаммел снял свои наушники, вырвал телефонную трубку из рук Мерривейла, отбросил ее в сторону и жестом руки приказал своим двум помощником попридержать Мерривейла.

– Джанверт, – сказал Гаммел, – говорит Вэверли Гаммел. Это я несколько минут назад разговаривал с тобой при твоем первом звонке. Я возглавляю здесь команду ФБР. Я слушал ваш разговор и, во-первых, готов вести переговоры…

– Они просто блефуют! – закричал Мерривейл, пытаясь вырваться из рук двух агентов, державших его. – Они блефуют, идиот! Они не могут…

Гаммел зажал рукой трубку и приказал своим людям:

– Уведите его отсюда и закройте дверь. – Потом вернулся к разговору с Джанвертом, объясняя эту заминку: – Это был Мерривейл. Пришлось применить силу, чтобы вывести его отсюда. При подобных обстоятельствах я подозреваю, что он, наверное, сошел с ума. Я сам собираюсь заняться этим… этим ульем и поэтому хочу взглянуть на него или что ты под ним понимаешь. Я попрошу, чтобы любые действия, начиная с этого момента, были приостановлены, пока я не сделаю сообщения, но мне потребуется некоторое время на это. Тебе, Джанверт, все понятно?

– Наконец-то нашелся хоть кто-то умный, Гаммел, – вздохнул с облегчением Джанверт. – Слава Богу! Одну минуту!

Хелльстром нагнулся к Джанверту и тихо сказал ему что-то на ухо. Потом Джанверт произнес:

– Хелльстром говорит, что он примет тебя на этих условиях и тебе будет разрешено связаться со своим начальством лично. На мой взгляд, ты можешь доверять ему.

– Мне этого достаточно, – согласился Гаммел. – Скажи мне точно, куда я должен прибыть.

Когда Джанверт повесил трубку, Хелльстром отвернулся, подумав, почему он больше не чувствует себя уставшим. Теперь у Улья впереди много времени. Это было ясно. Среди Чужаков были и разумные люди – такие, как Джанверт или этот агент, с которым он говорил по телефону, – они понимают, каковы последствия» применения нового жала Улья и что произойдут перемены – все в этом мире меняется. Хелльстром и сам сознавал, что изменениям подвергнется и политика Улья. Он заключит сделку с правительством Чужаков на условиях, при которых Улей сможет продолжить свое существование, незаметное для масс диких. Конечно, секретность не удастся сохранять вечно. Улей сам позаботится об этом. Они размножатся очень скоро, и Чужаки ничего не смогут поделать с этим: распространение будет подобно цепной волне – и дикие будут ассимилированы, для них будет оставаться все меньше и меньше места на планете, которую они разделяли сейчас с людьми будущего.