Текст книги "Право на жизнь"

Ли тем временем, опустив пушку, присел около затвора, примерился, опять залез на станину, повертел маховик – и снова глянул через ствол в оптику. Кивнул удовлетворенно:

– Вот они, голубчики. Крайний правый ангар.

– Один что ли? – удивился Данил. – Я четыре насчитал!

– На соседние не навелся пока, – проворчал китаец.

– Какой пулемет? – спросил Ариец.

– Да кажись «Корд» – это ведь у него пламегаситель такой здоровенный?.. А может «Утес»… Хрен его знает, отсюда не разобрать – но видно, что бандура большая. Бить?

– Нет, – подумав немного, ответил Данил. – Выстрелишь – вскроемся. А нам как можно дольше надо продержаться.

– Не получится продержаться, похоже, – пробормотал вдруг Юрка, прислушиваясь к наушнику. – Родионыч на чердаке домика наблюдательный пост выставил. Докладывают – к нам вдоль дороги группа подбирается. Семь человек.

– Встретим, – кивнул Данил. – Цукер со мной – связь понадобится. Брякни им на пост – пусть с фланга поддержат, но стреляют только после нас. Пошли!

Ориентируясь на доклады от наблюдателей, сделав небольшой крюк и миновав спрятавшегося в башне танка Сашку, сталкеры засели в тени, в проходе между корпусами двух БТР. Отсюда, поверх наваленных в беспорядке вскрытых ящиков с ржавыми гильзами от снарядов, дорога вдоль забора была видна очень хорошо. Цукер, присев, выглянул из-за колеса – и тут же дернулся назад.

– Идут!

Голос его сорвался, засипев, и Данил вдруг обратил внимание, что Юрку опять, как и в прошлый раз в засаде на караван, потряхивает.

– Справишься? – с тревогой спросил он. – Или за меня отойдешь, назад?

Цукер – сквозь резину противогаза было слышно, как он скрипнул зубами – упрямо помотал головой:

– Мне своего первого надо завалить. Че я как баба?.. В прошлый раз обоссался, сейчас вот опять трясусь…

– Ты не думай ни о чем. Просто прицелься – и стреляй, – посоветовал Данил. – Тут метров сорок, сразу наверняка завалишь. Твой выстрел первый. Потом сразу я подключаюсь. Валим – и сразу на пост докладываешь! Пусть смотрят пока, а мы помарадерствуем…

Юрка кивнул, сдергивая флажок предохранителя.

Спустя полминуты показались гости – в противогазах с треугольными стеклами, шлемах, броне, раз грузах. У всех – новенькие, тускло блестящие «калаши», а у одного Данил даже разглядел «Печенег». Они двигались короткими перебежками по краю дороги вдоль завалов, надолго замирая за очередным укрытием. Высунут головы, осмотрятся – и вновь рывок. Данил скривился – не самая лучшая тактика.

Выглядят во всей своей снаряге крутью немеряной, а ведут себя, как школьники! Ведь ежу ясно – гораздо безопаснее уйти в лабиринт и по нему уже скрытно подобраться. А так – все перемещения, как на ладони. Вот и с чердака, опять же, издали заметили.

Группа между тем, засев после очередной перебежки за плиты у дороги, прямо напротив сталкеров, вновь принялась осматриваться. Данил, вжавшись спиной в корпус бэтэра, замер, держа на прицеле высунувшегося из-за плит по самые плечи человека. Прошипел:

– Цукер! Ты чего там? Готов?

Юрка, сидящий на одном колене, утвердительно гукнул снизу.

– Так стреляй! С чердака фланговым поддержат! – прошипел Данил, ожидая выстрела. Сам бы он давно уже снял пару человек, чьи головы торчали над плитами, но Цукер почему-то медлил. – Твою мать! Ну!

Оторвался от прицела, глянул вниз – Цукера вновь, как и в прошлый раз, колбасило. Палец его дрожал, словно в лихорадке, силясь нажать на спусковой крючок, но словно какая-то сила препятствовала этому, хотя видно было, что Юрка борется с собой изо всех сил.

Дальнейшее заняло пару секунд, не более.

Выскочивший из-за плит человек рванул было вперед – но запнулся… Развернулся – и Данил вдруг понял, что он смотрит прямо на него. И не только смотрит, но и видит, что было, в общем-то, не так просто из-за густой тени, в которой сидели сталкеры. Короткое движение стволом, тихий плевок выстрела – и человек, получив в грудь, с пробитым броником завалился на спину. Понимая, что засада сорвалась, и в ответ вот-вот прилетит не одна и даже не две пули, Данил метнулся по проходу назад. Свернул, уступая дорогу Цукеру, укрываясь за корпусом, – и тишину тотчас же разодрали автоматные очереди. Пули, с визгом рикошетя о бока боевых машин, улетали куда-то в глубину лабиринта, теряясь в завалах и терзая гнилые трупы грузовиков. Юрка из прохода не появился, и теперь оставалось только надеяться, что он успел забраться куда-нибудь под днище бэтэра. Иначе… о другом варианте не хотелось даже думать. Потерять двух товарищей в одном выходе – это было слишком.

Почти сразу после первого выстрела со стороны наблюдательного поста послышалась ответная стрельба. Удар во фланг, по всей видимости, застал противника врасплох. Видеть этого Данил не мог – лежал, вжимаясь в землю и слушая свистящие над головой пули – но по слуху примерно представлял, что творилось сейчас на дороге. Пулемет Родионыча бил короткими, злобными, быстрыми очередями – на таком расстоянии это означало, что стрельба велась прицельно – и ему вразнобой вторили очереди из автоматов. Секунда, две – и грохот смолк. И тогда в наступившей тишине, опомнившись, со стороны ангаров тяжело застучали крупнокалиберные.

Грохот ломающегося под пулями шифера был слышен, наверное, даже в Убежище. Данил перекатился, смещаясь влево, выглянул из-за корпуса боевой машины – и впервые своими собственными глазами, а не по рассказам полковника, увидел мощь двенадцатого калибра. На его глазах крыша превращалась буквально в дуршлаг. Пристрелочная очередь пришлась высоковато, в щепки разбив конёк, но уже следующая, с поправкой, прошла примерно по середине, прогрохотав свинцовым градом. К первому пулемету подключился второй, и сразу же вслед за ним третий. Четвертый почему-то молчал, но и этих трех домику вполне хватило. Летели во все стороны осколки кирпича печной трубы и лохмотья деревянного настила, лопался, проваливаясь внутрь крупными кусками, шифер, с грохотом упало на землю бревно карниза, треснули одна за другой перерубленные пулями две опорные балки… Крыша, перекосившись, подалась и медленно поехала на сторону. Оставшиеся целыми балки не выдержали увеличившейся нагрузки, оглушительно затрещали, подламываясь, и вся плоскость просела вниз. Вероятность остаться в живых для тех, кто сидел на чердаке, была нулевой.

Чертыхнувшись, Данил отполз назад. Заглянул под днище бэтэра – пусто. Выглянул в проход – тогда только и увидел. Юрка, откинув голову назад, лежал на боку, неловко придавив правую руку, комбинезон на его спине был порван в клочья и заляпан кровью, а под колеса БТР убегал тонкий темный ручеек. Рядом валялась разбитая радиостанция и так и не сделавший нужного выстрела автомат.

Данил постоял, закрыв глаза и сжимая до зубовного скрежета челюсти – и, повернувшись, пошел назад к схрону.

Впрочем, до трех пушек он так и не добрался. Пройдя примерно полпути, услышал тихие осторожные шаги навстречу. Спрятался за штабель ящиков, сжимая в руках «винторез» и предвкушая теплый прием.

«Сейчас я вам… Суки… За всех сразу. И за Цукера, и за полковника… – мелькнула мысль. – Вторую группу, похоже, выслали. В обход шли…»

Выглянул – и увидел торчащие поверх капота «Урала» головы в противогазе. Ариец и Санька! Они, похоже, так же услышав чужие шаги, готовили жаркую встречу.

Данил помахал, выбираясь из-за штабеля. Подошел, глянул за машину – здесь же сидели и все остальные.

– Ну что? Как? – едва завидев его, спросил Илья. – Вот это стрельба там у вас была! Цукер где?

– Цукер двухсотый, – мрачно ответил Данил, закидывая винтовку за спину – Так и не смог выстрелить, дурила. Говорил ведь ему – дай я первый! – он вздохнул. – И чердака, того, на котором мы сидели, больше нет. А с ним, похоже, и Родионыча с бандой.

– Да вот хрен там! – зло сказал Ариец. – Юрку жаль. Но батька цел, и остальные тоже.

– Как так? – удивился Данил. – Я ж своими глазами…

– Только что по связи выходил. Их там, оказывается, трое всего сидело – он да Тандемы, – и сразу после удара они все вниз попрыгали. Когда вторая очередь пошла, – там только батька и оставался. Да и то уже у люка лежал, пулемет подавал. Поздновато ребятки с ангаров опомнились.

Данил облегченно выдохнул – ну хоть одна хорошая новость!

– А я-то уж подумал…

– Куда там, – усмехнулся Илюха. – У батьки чутье, как у волка. Не по зубам он этим…

– Что дальше?

– Дальше велено возвращаться назад, откуда ушли, к тягачу. И сидеть там, не высовываться. Дорога под контролем – помощь подошла, снайпера на позициях, подходы простреливаются. Отходить будем по сигналу. Огневое прикрытие, дымы – все как положено. Скоро уже…

– Наконец-то, – проворчал Данил. – А то завязли тут, как муха в смоле…

Однако, вопреки обещаниям, началось все не так скоро, как оно того хотелось бы. Вернувшись на условленное место, они просидели еще около часа. Хорошо еще, за это время противник лишь однажды попытался выдвинуть мобильную группу. Поумнев, она пошла теперь через лабиринт, и работы снайперам, полностью контролирующим лишь подходы по дороге вдоль забора, не было. Зато пришлось немого повоевать сталкерам. Впрочем, обошлось без потерь как с одной, так и с другой стороны. Нарвавшись на плотный встречный огонь, противник отошел, огрызаясь короткими очередями. Опасаясь гранатомета, Добрынин, перестраховываясь, вновь сменил позицию, скрытно отойдя севернее и там укрывшись за корпусами гусеничных тягачей.

Едва только доложили о перемещении Родионычу и выставили посты, вновь настраиваясь на ожидание, – вызов по связи.

– Полковник выходит, – сидя на порванном траке, пробасил Топтун, прижимая к уху пищащий наушник. – Минутная готовность. Они под секцию забора подкопались, сейчас будут валить. Как повалят – дымы полетят и по ангарам ударят. Вот мы под шумок и проскользнем.

– Ну наконец-то! – воскликнул Сашка.

– Все готовы? – тут же отреагировал Данил, чувствуя, как закапал потихоньку в кровь адреналин. – Пробежаться придется…

– Мало мы бегали за эти три дня? – фыркнул Бармаглот.

– Дыра – это хорошо, – пробормотал Санька. Он сидел рядом со старшим товарищем, и вся его напряженная поза выдавала готовность мгновенно сорваться и мчаться изо всех сил куда прикажут. – Под пулеметами через забор не покорячишься…

Бетонная секция прямо напротив вдруг дрогнула и начала медленно заваливаться вперед, на территорию части. Одновременно с этим из-за забора, отчаянно дымя, вылетело с десяток темных продолговатых предметов. Упали, разгораясь; быстро заволакивая все вокруг туманной мглой, повалил жирный белый дым.

– Пошли! – заорал Данил, вскакивая и бросаясь вперед.

Навстречу, поверх голов – а больше с флангов – в сторону ангаров, прикрывая беглецов, ударили длинные очереди. На слух определить было невозможно – стук автоматов сливался, но впечатление было такое, что их отход прикрывала целая рота. Противник растерянно молчал – неожиданная атака, видимо, застала его врасплох, и это давало надежду, что выбраться с территории удастся без потерь.

Шлепая бахилами ОЗК и слыша позади слонячий топот, Данил летел к проходу. Туман вокруг стоял такой, что не видно было даже вытянутых вперед рук. «Надо было веревку провесить! – мелькнула запоздалая мысль. – Порастеряемся нахрен! Стоит упасть…»

Накаркал! Споткнулся о съехавший чулок – ведь предупреждал же дед! – и ласточкой полетел на землю. Грохнулся плашмя – аж дух вышибло! Вскочил, пытаясь продышаться, поправляя бахил и слыша краем уха, как топоча и шурша резиной комбинезонов, пробегают мимо сталкеры… и понял вдруг, что почти потерял ориентацию. Знал только, что двигаться надо на стрельбу, но фронт был слишком растянут, грохот вокруг стоял такой, что казалось, будто автоматы бьют отовсюду, и сориентироваться не было никакой возможности. Драгоценные секунды утекали, а он все еще плутал. Брел осторожно, пригнувшись, придерживая «винторез» на спине, и выставив левую руку вперед, чтобы не врезаться головой. Впереди вдруг проступила какая-то серая плоскость, расквадраченная выпуклостями, и Данил сразу же сообразил, что это забор. Добрался, наконец – да вот только куда теперь идти? Вправо или влево?

– Обозначьте дыру! – во всю силу легких заорал он, но крик этот потонул в стоящем вокруг грохоте. – Где выход?! Э-э-эй!

И… возможно, его услышали, а скорее всего, сталкеры, обнаружив пропажу, отреагировали – из тумана показались две фигуры. И в правой, по характерному зеленоватому ОЗК и белому противогазу, Данил с удивлением узнал деда.

– Дед! Ты чего тут?!

– Говорил я этому старому хрычу – сиди дома, без тебя справимся, – ответила вторая фигура голосом Германа. – Так нет! Оба вы упрямые, как ослы! Втемяшится – не выбьешь!

– А все ж крик – я услышал! – ответил дед, хватая внука за шкирку. – А не вы, тугоухие! Пошли, давай, заблудший!

Шаг, другой, третий – и вот он, оказывается, проход! Совсем недалеко был! Данил сунулся было вперед, хватая деда в охапку… но сзади вдруг послышался шум реактивной струи, закладывая перепадом давления уши ударил взрыв – и в то же мгновение страшная сила рванула его плечо. Чувствуя, как летит куда-то, переворачиваясь в воздухе, он попытался сгруппироваться – однако полет тут же и закончился. Врезавшись спиной в землю и захрипев от боли, вспыхнувшей в плече и прокатившейся волной по всему телу, но удержавшись каким-то чудом в сознании, Данил, оскальзываясь, приподнялся, упершись правой рукой в землю, и сквозь бешеные завихрения белой мглы увидел лежащего в двух шагах от него деда. Прополз немного, подбираясь к старику, затормошил, ухватив за комбинезон на его груди, – но тело деда стало вдруг каким-то не поживому тяжелым, глаза в окошках противогаза были закрыты, безжизненно, подметая капюшоном ОЗК землю, моталась голова… И тогда, осознав, что произошло непоправимое, Данил зажмурился, крепко прижав к себе неподвижное тело старика, всхлипнул, чувствуя, как растет, пухнет в груди тугой, горячий, влажный ком, – и, не обращая внимания на бегущих к нему со всех сторон людей, не в силах сдерживаться больше, тихо, беззвучно заплакал.

* * *

Как выяснилось впоследствии – сталкерам очень повезло. На тот момент, когда они влезли на территорию части, войсковые только начинали выбираться на поверхность. Они сделали несколько укрепленных огневых точек вблизи штаба и в ангарах, установив там пулеметы, но не успели еще оборудовать позиции другим серьезным вооружением, типа минометов или РПГ. и даже РПО было всего-то две-три штуки – склады с тяжелым вооружением стояли пока невскрытыми, хотя Прапор и собирался заняться ими вплотную со дня на день.

Войсковые были напуганы до смерти и реагировали соответствующим образом. Поднявшись наверх, они поняли, что мир изменился до неузнаваемости. За забором – да и внутри периметра тоже – бродили жуткие существа. В первый же день разведку войсковых атаковал миксер, на следующий – четверо человек погибли в когтях выродков, а еще два дня спустя, в самый разгар стройки, пришел куропат, от которого удалось отбиться с большим трудом. Людей же в округе за всю ту неделю, что бойцы находились на поверхности, не наблюдалось, и именно поэтому они открыли огонь, сочтя проникших на их территорию сталкеров какой-то новой разновидностью мутантов. Даже флаг, даже дымы, полетевшие через забор – все с перепугу было принято за атаку невиданных чудовищ.

Тела погибших принесли с поверхности и похоронили все там же, в кладбищенском штреке. Данил, копая с Санькой могилу для деда рядом с могилами родителей, угрюмо молчал, а перед глазами его все стоял злополучный порвавшийся ремешок бахила. Дрянь, мелочь – ремешок от чулка! – лишил его самого близкого человека. И хотя полковник говорил потом, что его вины в гибели деда нет, и все случившееся было стечением обстоятельств – он счел это лишь успокоительными речами. Дед постоянно был рядом, помогал словом и делом, наставлял, изрекая порой банальные и вместе с тем вечные, незыблемые истины. Он присутствовал в его жизни всегда, и у Данила не возникало даже мысли, что когда-нибудь все может измениться.

И вот – этот момент настал.

Смерть деда словно провела черту. Детство закончилось.

Начиналась взрослая самостоятельная жизнь…

Глава 10
Железный человек

На очередной поселок караван вышел к вечеру. Тракт здесь нырял сначала в небольшой, заросший мелким кустарником овражек, по дну которого протекал ручеек с прозрачной, искрящейся на солнце водой, а затем резко уходил в гору. Разведка, первой поднявшаяся наверх, сразу же заметила селение и, видимо, тут же доложила Хасану, потому что кунги вдруг поползли медленнее, а БТР наоборот, резко газанув, вылетел на вершину и замер на месте, поводя из стороны в сторону башней, словно принюхивающийся хищный зверь. Данил, наблюдавший всю эту картину, высунувшись в люк в потолке кунга, усмехнулся – командир коробочки явно был не чужд театральных эффектов.

Видимо, Хасан счел, что поселок может представлять опасность – БТР нырнул обратно за гребень, а по громкой связи прозвучали команды: «колонна – на месте» и «экипажи кунгов – на выход».

Данил недолго гадал, чем же может быть опасен обычный поселок вооруженному до зубов каравану. Все вопросы отпали сами собой, когда он из-за гребня осмотрел в бинокль лежащую внизу местность.

С первого взгляда становилось понятно, что возникло поселение не стихийно и над его возведением трудились не простые крестьяне, а не понаслышке знакомые с фортификационными сооружениями люди. Поселок был окружен засекой и высоким частоколом из толстенных сосновых бревен и имел правильную квадратную форму с четкой внутренней планировкой. Но самое главное – по четырем углам частокола виднелись квадратные заглубленные в землю ДЗОТы[32]32
  ДЗОТ – дерево-земляная огневая точка. Не путать с ДОТами – долговременными огневыми точками, которые возводятся из бетона.


[Закрыть] с торчащими из бойниц стволами пулеметов и автоматических пушек. И пушки в двух крайних огневых точках в данный момент были развернуты как раз в сторону холма.

– Серьезные ребята… – пробормотал Хасан, обозревающий окрестности в бинокль. – Похоже, переговорщика придется высылать…

– И ведь главное – не объедешь, – Данил ткнул пальцем вниз.

Селение стояло прямо посреди большой поляны-проплешины, окруженной со всех сторон лесом. В лес с тяжелой техникой не сунешься, а попытки пройти по тракту самовольно, без ведома хозяев поселка, заканчивались плачевно – об этом свидетельствовал обгоревший покореженный остов грузовика, замерший кверху колесами поперек дороги. Да и с другой стороны не обойти – пространство открыто и полностью простреливается. Поди-ка, рискни…

– Ладно, не будем время терять, – решил Хасан, отнимая от глаз бинокль и засовывая его в футляр. – Переговоры – значит, переговоры. Проф – едешь ты. Ты у нас спец договариваться.

Данил, ничуть не удивившись такому выбору, поймав многозначительный Сашкин взгляд, пожал плечами. Он давно уже сообразил, что Семеныч – не рядовая пешка Братства, а занимает в его иерархии довольно высокое положение. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что рядовой боец вряд ли получит в свое распоряжение уник. Однако эта догадка его совсем не напрягала, в отличие от параноидально настроенного товарища, который уже не первый раз высказывал ему свои подозрения. В конце концов – что уж такого подозрительного было в том, что Семеныч умалчивал об этом? Разве обязан он отчитываться?

Пока Профессор договаривался, Данил, захватив Сашку и Шрека, решил прочесать гребень холма – уж очень его заинтересовало, как так получилось, что селяне успели узнать о караване заранее? Не иначе – наблюдатель в секрете где-то тут сидел. Догадка его оказалась верна – засидку они нашли сразу же. На высокой сосне был сколочен грубый помост, откуда окрестности просматривались километров на десять во все стороны.

– Хорошо устроились! – крикнул сверху Сашка, которого Данил заслал наверх осмотреться. – Тут в нашу сторону почти до горизонта видно! Стоило только разведке появиться – ее и засекли.

– А поселок видать? – спросил Данил. – Где там Проф наш?

– Договариваются, – помедлив секунду, ответил Сашка. – У ворот стоят, руками машут…

Переговоры увенчались успехом. За проход каравана по подконтрольной территории поселение запросило по три цинка «пятерки», «семерки» и четырнадцатого калибров. Выхода не было, и Хасан, слушающий высокие договаривающийся стороны по командирскому каналу, дал добро.

Очередь из КПВТ прозвучала в тот самый момент, когда Данил поставил ногу на подножку, намереваясь забраться в кабину Все его неторопливое и благодушное настроение как рукой сняло – толкнувшись, он подскочил вверх, уцепился за поручни и одним движением взлетел на крышу кунга.

Общий канал уже исходил воплями:

– Контакт!

– Край леса, край леса смотри!..

– Левее, левее! Бей!

– По маши-и-и-инам!

Данил, растянувшись на крыше, сдернул со спины винтовку и только после этого огляделся по сторонам, следуя рекомендациям смотреть край леса. Посмотреть было на что – вся опушка, метрах в четырехстах от колонны, кишела жуткими уродами, причем большинство из них он ни разу в жизни и не видывал. Глаз ухватил вытянувшуюся в прыжке кошачью фигуру в чешуе, словно бронтозавр, с торчащими на голове тремя парами рогов; была толпа мерзких серых карликов-уродцев, ковыляющих на двух ногах шаткой морской походочкой… Вылез, раскидывая в стороны стволы деревьев, старый знакомец – куропат и, заклекотав, рванул с места в карьер в сторону колонны. Это был самый настоящий гон, когда мутанты всех мастей и размеров вдруг собирались в одном месте в невероятном количестве и в едином порыве, не разбирая дороги, неслись вперед, сминая и топча все на своем пути. Чаще такой гон нападал на собак, но так было дома. Кто знает, может, здесь все по-другому?

Эту мысль он додумывал, лихорадочно шаря прицелом по беснующимся на опушке леса тварям. Кунг уже пришел в движение и, подпрыгивая, несся в сторону поселка. Данил оторвался от прицела – колонне пока угрожал только двигающийся в хвосте куропат, который уже сделал пару попыток атаковать замыкающую машину – и, обернувшись, бросил взгляд в сторону поселка. Ворота, вопреки его ожиданиям, открывались, и около них маячило несколько фигур, бешено размахивая руками, – караван ждали.

С куропатом разобрались быстро. БТР, движущийся в головах, ушел левее и двинулся параллельно, постепенно снижая скорость. Башня его развернулась, и дуло автоматической пушки, опустившись, плеснуло короткой очередью. Обнаглевший до безобразия мутант, в одиночку осмелившийся преследовать колонну, получив в голову тридцатимиллиметровыми болванками, тут же утух, ноги его на полной скорости заплелись, и он, кувыркнувшись несколько раз через себя, так и остался лежать в пыли у дороги, слабо подергивая огромными четырехпалыми лапами. На канале послышался радостный рев – орали, похоже, перетрухавшие бойцы из последнего кунга.

Расстояние до частокола преодолели в считанные минуты. Лежа на подскакивающей крыше, Данил проклял все на свете. И зачем он только сюда полез – единственной точкой опоры была труба вентиляции, в которую он и вцепился одной рукой, другой держа на весу винтовку и стараясь не грохнуть оптику. Думал – отстреливаться придется, однако водитель так припустил по кочкам, что возможность выстрелить так и не представилась.

В ворота колонна влетела на полной скорости. Кунг тут же ушел вправо, освобождая проход другим машинам, и резко затормозил. Рука, сжимавшая гладкий цилиндр трубы, сорвалась и Данила силой инерции бросило на крышу кабины. Больно ударившись плечом о выпирающие шишечки габаритов, он головой вниз сполз на капот и увидел бешеные глаза водителя, выдирающего из подмышечной кобуры пистолет.

– Твою мать! – заорал боец из кабины и пихнул вынутый до половины ствол обратно. – А я-то думал – мутант на крышу запрыгнул! Вот и гнал, стряхнуть пытался…

Данил, покрутив пальцем у виска, спрыгнул на землю. Боец только руками развел.

Ворота уже закрывались, и возле них, среди всеобщей суеты, словно скала, стоял, раздавая указания, сильно пожилой мужик небольшого роста, с лицом, будто высеченным из целого куска гранита – грубым, резким, с обветренной кожей. Решительные движения выдавали в нем человека, привыкшего распоряжаться, а мешковатый пятнистый комбинезон сидел так, что становилось понятно – носитель его редко когда в своей жизни надевал обычную гражданскую одежду. Похож он был, однако, скорее на запорожского казака, чем на военного, – седой чуб, свисавший к уху поперек бритого черепа, и седые же толстые усищи аж до груди, на которой прямо поверх армейского тельника, болтался большой серебряный православный крест. Вокруг, полукольцом, стояли еще три человека в таких же однотипных комках, сапогах и разгрузочных жилетах, из карманов которых красноречиво топорщились автоматные рожки и эфки. Охрана.

– Первые номера – на частокол! – зычным голосом командовал мужик, энергичными движениями рубя руками воздух. – Вторые – патроны подтаскивай! Где пацаны?! Ленты кто будет заряжать?! Пушкин?!

– Щас вызовем, Васильиваныч! – браво гаркнул с частокола молодой парень и, подняв руку с зажатой в ней ракетницей, выстрелил вверх.

Тотчас же откуда-то из центра поселка ударил колокольный набат. Седоусый удовлетворенно кивнул и обратил, наконец, свой начальственный взор на выпрыгивающих из кунгов бойцов.

– Что стоим, ребятки?! Хватайте чего у кого есть – и на стену! Сейчас такое начнется…

Увидев, однако, что никто из прибывших не шевелится, он мгновенно рассвирепел:

– Кто старшой?! Какого хрена телитесь?!

– Разбираемся по отделениям – и на стену, – послышался в наушнике голос Хасана. – С Чапаем этим я сам поговорю.

Пока они располагались, Данил успел рассмотреть устройство частокола и засеки во всех подробностях. Стена, пожалуй, была бы достойным препятствием даже для полевой артиллерии, не говоря уж об их пушечке на бэтэре. Снаружи она не производила особого впечатления – обычная крепкая, основательная изгородь и только. Однако на деле оказалось не все так просто… Частокол состоял из толстенных сосновых бревен в два ряда с промежутком, заполненным землей. Таким образом получилась толстая, метра два, если не больше, стена. Задний ряд, обращенный внутрь поселка, был обрезан на высоте трех метров, а передний тянулся вверх метров на пять и заканчивался растянутой по гребню колючкой. Каждое третье бревно внешнего ряда было отпилено таким образом, чтобы в частоколе получились бойницы для ведения огня из личного стрелкового оружия. Ну а засека – деревья, поваленные вершинами в сторону леса и вбитые в землю под углом заостренные колья – была очень хорошим подспорьем для обороны. Данилу подумалось, что если бы подобная защита имелась вокруг здания вокзала, потери среди бойцов Убежища можно было бы свести к минимуму.

– Прежде всего вон тех выбивайте, что с рогами и чешуйчатые, – раздался вдруг за спиной голос, и Данил, обернувшись, увидел что сзади, поправляя ремень автомата на плече, стоит парнишка годов семнадцати отроду, тот самый, что стрелял из ракетницы. – Я Андрей, – представился он. – Или можете Зубом звать. Иваныч к вам послал, с обстановкой познакомить.

Данил кивнул, нашаривая биноклем одного из чешуйчатых мутантов. Чудовище было бы копией тигра, если б не покрытое ромбовидной чешуей тело, рога на голове, торчащие вперед, и длинные, выпирающие из под верхней челюсти клычищи, похожие на две обнаженные сабли.

– У них на голове броня костяная под чешуей, – продолжал инструктаж Зуб. – Так что лучше всего под лопатку бить, в самое сердце. Мы-то их так и колотим, правда, приходится близко подпускать – «калашей» у нас немного, ружья в основном… И карликов серых тоже берегитесь. Они юркие, на частокол карабкаться горазды и дерутся хорошо. Группами работают, слаженно.

– И часто у вас такое? – спросил Сашка, занявший бойницу слева от друга.

– Гон-то? Да не, не часто – всего-то раз в сезон. Ждали со дня на день, готовились… Только многовато их что-то, – Зуб, оглядывая кромку леса, озабоченно покачал головой. – На моей памяти всего пару раз такая толпа собиралась.

Данил поглядел на все прибывающих из глубины леса мутантов, и ему стало не по себе. Холм, на котором не так давно стоял караван и склон его, обращенный к поселку, уже весь кишел тварями, но они все продолжали лезть из-под полога леса.

– Будто управляет ими кто-то… – пробормотал Зуб. – Собирает – и в бой бросает.

– Добрыня, ты где? – раздался вдруг в наушнике голос Хасана. – Тебе посылка. Для Шрека.

– Слева от ворот, метров сорок, – сориентировался Данил.

– Жди, сейчас доставят, – майор отключился.

Ждать пришлось недолго – на лестнице, неподалеку, загрохотало, и на частокол взобрался боец с тремя патронными коробами в руках. Следом за ним еще двое тащили КПВ на колесном станке.

– Леха – для тебя, – Данил кивнул на корячащих пулемет бойцов.

Шрек, занявший бойницу справа от Данила, обернулся – и глаза его вспыхнули. Издав радостное урчание и отставив в сторону «Печенег», он шагнул вперед и, облапив КПВ, потащил его на свое место. Зрелище было впечатляющее. Весящий полтора центнера крупнокалиберный пулемет Шрек, ничуть не напрягаясь, бережно держал на весу, будто малого ребенка. Бойцы, находящиеся поблизости, даже от наблюдения за полем оторвались, глядя, как он осторожно размещает пулемет в бойнице.

– И здоров же ты, дядьку… – присвистнул Андрей, обалдело глядя на Леху.

Тот самодовольно осклабился и, установив, наконец, пулемет, начал пихать ленту в приемный механизм. Снизу от ДЗОТов вдруг послышалась короткая очередь, и Зуб бросился к свободной бойнице неподалеку. Данил глянул на поле – полчища тронулись с места и, набирая скорость, покатили на поселок.

С первого же мгновения у него создалось впечатление, что Зуб, говоря о том, что мутантами кто-то управляет, действительно был прав. Чудовища не рванули тупо на частокол. Тронувшись, они начали перегруппировываться прямо на ходу: в первые ряды выдвинулись куропаты, становясь в цепь и загораживая своими мощными телами остальных, следом двинулись саблезубы, а за тиграми, перебирая коротенькими ножками, семенили морщинистые карлики, которых, как оказалось, было подавляющее большинство.

Данил приник к прицелу, высматривая подходящую цель. Куропатов лучше оставить пулеметчикам – многотонную махину из винтовки валить тяжело, если ты не ас. Гораздо проще и быстрее нашпиговать его из пулемета. В глаз – единственное уязвимое место – в движении не вдруг попадешь. Куропат, когда бежит, с ноги на ногу переваливается, башка при этом мотается, попробуй тут момент подгадай. Это только Счетчику под силу, а с ним Данилу не тягаться…

Словно подтверждая это, откуда-то слева хлопнул одиночный выстрел СВД, и один из «птенчиков», визжа, завертелся на месте. В разрыве цепи мелькнуло тело саблезуба, но Данилу, восприятие которого работало сейчас в ускоренном режиме, хватило и этого короткого мгновения. Тяжелая девятимиллиметровая пуля вошла точно под лопатку, и мутант рухнул на землю, придавив сразу нескольких карликов. Счет был открыт.