Текст книги "Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи"

Fortune Infortune Fort Une  [79]79
   Счастье и несчастье для сильного равны (фр.).


[Закрыть]

Основным занятием Маргариты Австрийской, помимо коллекционирования произведений искусства и устройства пиров, было повседневное управление Нидерландами. Штатгальтер советовалась с le Conseil Privé, Тайным советом, в состав которого входили десяток советников-аристократов, включая сеньора де Шьевра Гийома де Кроя, Яна III ван Бергена, юристов, в том числе Меркурино Гаттинара, и камергеров, среди которых был Лоран де Горрево. Председатель Тайного совета Гаттинара научил ее всем тонкостям политического ремесла. Он посоветовал Маргарите подписывать какие-либо документы только после личного ознакомления с ними. Он также рекомендовал ей вести журнал исходящей корреспонденции, чтобы при ответе на письма всегда можно было вернуться к предыдущей переписке.

В переписке с Максимилианом, который активно писал Маргарите, эти советы пригодятся ей, потому что, несмотря на с виду уважительные отношения и то, что отец подписывал свои письма к ней уменьшительным «Макси», Маргарита часто жаловалась на грубые нападки в его письмах. Максимилиан, в свою очередь, утверждал, что Маргарита вмешивается в дела, которые не касаются женщин.

Двор Маргариты состоял из трех основных департаментов, в которых служили не менее 90 придворных. Первым департаментом была капелла, отвечавшая за музыкальное сопровождение религиозных и светских мероприятий. В состав капеллы входили капелланы, а также капельмейстер, певчие, хор и музыканты. Вторым департаментом был камердинерский, в состав которого входили духовники Маргариты, а также фрейлины, лекарь, смотритель гардеробных и придворный карлик. Третьим департаментом был хозяйственный, включавший персонал кухни и прислугу, и он состоял из шести подразделений.

Штат прислуги Маргариты, включавший filles d’honneur [80]80
   Фрейлины (фр.).


[Закрыть], chevaliers d’honneur [81]81
   Рыцари (фр.).


[Закрыть], смотрителей гардеробных, горничных, камергеров, хлебодаров, поваров, кондитеров, соусье, кладовщиков, резчиков, виночерпиев, официантов, кастелянов, факельщиков, лакеев, гобеленщиков, портных, скорняков, хранителей драгоценностей, аптекарей, главных конюхов, посыльных, дворцовых носильщиков и прачек, стал причиной резкого увеличения расходов штатгальтера. Маргарита регулярно жаловалась отцу, что «с трудом сводит концы с концами». Непомерные расходы на содержание бургундского двора и прежде были проблемой для ее деда Карла Смелого, который пытался сократить их за счет временных контрактов. Дворяне сменяли друг друга на службе каждые три-четыре месяца. Тем же, кто оставался при дворе, по истечении этого срока жалованье не платили.

Как и дед, Маргарита ежедневно проверяла расходы и жалованье придворных, гофмейстера и казначея, но ей не удавалось уложиться в выделенный ей годовой бюджет, как, впрочем, и другим монархам. Почти половину дохода Маргариты составляло ее испанское вдовье пособие, но король Фердинанд после смерти своей супруги Изабеллы урезал его размер. Максимилиан также обещал выплачивать дочери ежегодное содержание, но, возможно, потому что сам постоянно испытывал нужду в деньгах, деньгами он дочь не баловал. Поэтому доход Маргариты складывался в основном из доходов от пожалованных ей графств и сеньорий, которых было недостаточно для поддержания роскошного образа жизни и пополнения коллекции произведений искусства.

Несмотря на семейные и финансовые трудности, Маргарита Австрийская имела репутацию сильной женщины. Она подчеркнула это в новом личном девизе. Ее девиз «Fortune Infortune Fort Une» может иметь разное толкование. Он символизирует сочетание счастливых и печальных событий жизни, которые привели юную герцогиню к ее фатуму, ее конечной судьбе. Одинокая сильная женщина, fort une, femme forte, вновь обрела силу в благочестивой и добродетельной жизни. Маргарита, наперекор судьбе, не осталась одинокой и сломленной вдовой. Ее брак с Филибертом II Савойским был бездетным, а Савойское герцогство тем временем перешло в руки Рене Великого бастарда (Le Grand Bâtard), единокровного брата Филиберта II, которого Маргарита когда-то изгнала.

Но регентша сумела пойти наперекор колесу Фортуны, символическому колесу жизни, «которое предопределяло судьбу для каждого», и самостоятельно определить оставшийся жизненный путь. Горький опыт закалил Маргариту Австрийскую, и этот опыт был главным преимуществом одинокой женщины, которая была вынуждена играть политическую роль в мире, где правили исключительно мужчины.

Но была ли Маргарита действительно одинока? Ходили слухи, что у нее была связь с Антуаном де Лаленом, которому удалось убедить ее вернуться в Нидерланды. Несмотря на то что де Лален был ее ближайшим советником и доверенным лицом и она осыпала его подарками, реальных доказательств их взаимной любви нет. А летописец Жан Лемер де Бельж посвятил штатгальтеру Нидерландов неоднозначную оду «Эпитафия молодому влюбленному» (Epitaphe de l’Amant Vert).

Ода повествует о зеленом попугае, которого в отсутствие Маргариты проглотил один из ее псов. В стихотворении описываются последние минуты жизни обезумевшей от горя птицы, которая, словно камикадзе, бросилась в собачью пасть, потому что ее покинули. До сих пор неясно, посвятил ли автор свою поэму птице-самоубийце или своей возвышенной любви к Маргарите. Сама же Маргарита Австрийская продолжала игнорировать какие-либо проявления любви. Она решила остаться вдовой и подтвердила это решение в одном из своих стихотворений:

 
Пока я жива, мое сердце не склонится
Ни к одному мужчине, сколь бы добрым, мудрым,
Могущественным, сильным, благородным он ни был,
Мой выбор сделан, я буду тверда.
 

Перед Маргаритой Австрийской была поставлена четкая политическая задача – выступать в качестве опекуна своего племянника Карла до достижения им совершеннолетия. Ставки были высоки, и поэтому для Маргариты и Максимилиана было невероятно важно максимально защитить Нидерланды от войны с Францией и Гелдерном. Это обеспечило бы Карлу время и необходимые условия для того, чтобы подготовиться к своей королевской роли. Маргарите удалось убедить Максимилиана, что новый мирный договор с Францией принесет только выгоду. Император разрешил дочери начать переговоры. В ноябре 1508 года Маргарита и кардинал д’Амбуаз заключили в Камбре новое перемирие, которое затем было торжественно провозглашено в кафедральном соборе Камбре. Договор устанавливал продолжение мира с Францией и перемирие с северным Гелдерном сроком на один год. Это давало Нидерландам, по крайней мере временно, передышку от войны.

На форзаце молитвенника, который Маргарита подарила своему племяннику Карлу, она собственноручно написала: «Я буду считать себя счастливой, если могу быть полезной вам в качестве вашей тети. Маргарита». С ней Карл был в надежных руках, и теперь у него было все необходимое для того, чтобы стать преемником своего отца Филиппа Красивого.

«Король жив! Да здравствует Карл!»

Карлу было семь лет, когда вечером 18 июля 1507 года он присутствовал на траурной церемонии в память о своем отце Филиппе Красивом, состоявшейся в соборе Святого Румбольда в Мехелене. Несмотря на то что бренные останки Летнего короля и его вдова Хуана Кастильская все еще находились в Испании, Маргарита сразу после своего возвращения в Мехелен приказала провести траурную церемонию в память о покойном брате. Церемония играла двойную роль, поскольку включала в себя и прощание с Филиппом, и официальную передачу власти Карлу. Таким образом обеспечивалось правопреемство до наступления совершеннолетия Карла. Церемония выполняла несколько символических функций: подчеркивала королевский статус Филиппа Красивого и сохранение бургундских традиций, а также демонстрировала власть нового правителя. Одновременно с этим юный Карл провозглашался новым наследником. Маргарита сделала все, что от нее зависело.

Траурная процессия, вечером прошедшая по Мехелену от Принсенхофа до собора, состояла из представителей всех бургундских городов, священников, муниципальных советников и членов мехеленских гильдий. Перед процессией шли личные конюшие и каптенармусы Филиппа Красивого. 600 знатных людей в черном выстроились в цепь на расстоянии вытянутой руки вдоль всего маршрута, и каждый из них держал горящий факел. Карл ехал в процессии верхом на пони в окружении охраны из лучников, а на шее у него была цепь ордена Золотого руна. Шлейф его длинного траурного плаща нес его первый камергер, Карл I де Крой, принц Шиме. Замыкали похоронную процессию члены ордена Золотого руна.

Максимилиан, который в это время воевал с венецианцами, направил в Мехелен посла, который должен был представлять его. Члены процессии несли в собор боевой шлем, меч, щит и кольчугу Филиппа, а также вели его коня.

Внутри собора зажгли 1800 свечей, а стены были покрыты траурной черной тканью, бархатом и украшены десятками гербов. Доспехи Филиппа были торжественно развешаны под четырьмя арками chapelle ardente, «часовни скорби», в которой стоял пустой катафалк. Часовня скорби, также известная на латыни как castrum doloris [82]82
   Замок скорби (лат.).


[Закрыть], представляла собой большую траурную часовню, в которой горели сотни свечей. С XIV века «часовня скорби» вошла в обиход на королевских и дворянских похоронах и всегда сопровождалась эффектным освещением. Эта короткая церковная служба была генеральной репетицией церемонии передачи власти Карлу, которая должна была состояться в этом же месте на следующий день.

На следующее утро траурная процессия снова пришла к собору Святого Румбольда. На сей раз Карл шел пешком: это должно было стать его первым появлением на публике в качестве будущего государя. На черных бархатных подушках несли королевскую корону, одежду пилигрима и цепь ордена Золотого руна. В соборе Карл преклонил колени перед пустым катафалком, прочитал заупокойную молитву об отце и выслушал надгробную речь, которую произнес духовник Филиппа.

После этого герольдмейстер ордена Золотого руна трижды подряд провозгласил по-французски: «Король умер!» Ему вторили четыре герольда, державшие королевские знамена. Затем герольдмейстер громко объявил: «Король Карл, эрцгерцог Австрии и король Испании!» Карл воскликнул в ответ: «Я здесь!» Вслед за тем было громко объявлено: «Король жив! Да здравствует Карл, милостью Божьей эрцгерцог Австрии и король Испании!» Стоявшие вокруг принца четыре герольда высоко подняли знамена и перечислили все земли, которые отныне ему принадлежали как герцогу и королю. С Карла сняли длинный траурный плащ, и герольдмейстер ордена Золотого руна вручил ему большой меч. Держа меч острием вверх, Карл подошел к главному алтарю, встал на колени и прочитал молитву. Теперь Максимилиан мог спать спокойно. Консолидация бургундско-габсбургской власти свершилась.

Максимилиан, как и его предшественники, верил, что Габсбурги, включая его бургундского внука Карла, выполняют священную миссию. Но Карлу власть досталась не по «божественному умыслу», а благодаря сочетанию трагедии и случая. Его отец Филипп Красивый скоропостижно скончался, а по материнской линии испанская династия полностью прервалась за несколько лет до этого: дон Хуан, старший сын и первый наследник престола, умер вскоре после женитьбы на Маргарите в октябре 1497 года. Старшая дочь Фердинанда Изабелла, королева Португалии, умерла вскоре после родов. Ее сын умер в двухлетнем возрасте. Хуану, мать Карла, родной отец заключил в монастырь Тордесильяс и не допускал к трону.

С испанской стороны никто и представить себе не мог, что королевская династия распадется таким катастрофическим образом. Слабое здоровье королевских детей Хуана, Изабеллы и Марии и психически неуравновешенный характер их сестры Хуаны привели к полному краху испанской королевской династии. Генетическая нестабильность, которая была присуща не только испанскому королевскому дому, но и Габсбургам, в конечном итоге привела к угасанию их испанской ветви. Браки по первой степени родства между дядями и племянницами, племянниками и тетками, а также двоюродными братьями и сестрами привели к тому, что треть их законных детей, рожденных в период между 1527 и 1661 годами, умерла в возрасте до года. Это означало, что уровень младенческой смертности в испано-габсбургских королевских семьях почти в четыре раза превышал таковой среди обычного испанского населения.

Из восьми детей Филиппа II, сына Карла, лишь четверо дожили до совершеннолетия. Инцестные браки Габсбургов также стали причиной характерной физической особенности потомков: нижнечелюстной прогнатии, также известной как выступающая нижняя челюсть, которая придавала им сходство с бульдогом, с горбатым носом и выпяченной нижней губой. Запавшая верхняя челюсть была у Максимилиана, его дочери Маргариты Австрийской и внука Карла. Карл из-за этого страдал от сильного дефекта речи. Но испанские и австрийские Габсбурги были настолько уверены в себе, что никогда не стыдились своей внешности. На различных монетах, где они изображены в профиль, а также на картинах и скульптурах их габсбургский подбородок символизирует власть.

«Служите ему»

Юного Карла ожидало огромное наследство. С момента своего совершеннолетия он получал власть над землями, которые в течение предыдущих веков непрерывно прирастали. Территориальная карусель закрутилась за полтора века до этого, а именно в 1384 году, когда герцог Бургундский Филипп Смелый завоевал Фландрию и Артуа. Его внук Филипп Добрый впоследствии присоединил Брабант, Лимбург, Голландию, Зеландию и Эно. Отец Карла Филипп Красивый добавил Франш-Конте и Люксембург. По испанской линии Карлу от бабки Изабеллы через мать Хуану достались Кастильское королевство и колонии. Испанский король Фердинанд завещал своему внуку Арагонское и Неаполитанское королевства, а также Сицилию и Сардинию.

Но это было еще не все, потому что по габсбургской линии после смерти Максимилиана в 1519 году ему достались земли Габсбургов в Центральной Европе. Никому прежде не доводилось управлять такой гигантской территорией. С 1519 года Карл будет правителем для 40 % населения Европы в течение 40 лет. Естественно, возник вопрос, под силу ли одному человеку управлять такой огромной территорией. Таких понятий, как «национальные государства» или «национальная идентичность», еще не существовало, и Карлу досталось нечто вроде политического лоскутного одеяла, которое в 1520 году состояло более чем из 500 различных княжеств, герцогств, графств и городов-государств. Величина доставшихся ему в наследство огромных территорий станет слабым звеном в его правлении. Эта империя не была единой территориально, и именно поэтому стала фактически неуправляемой.

К примеру, заклятый враг Карла французский король управлял единой территорией благодаря тому, что в XV веке французские короли присоединили соседние территории Гаскони, Бургундии, Прованса и Бретани и сумели укрепить свою власть изнутри. Совсем иной была ситуация Карла, чьи земли постоянно подвергались угрозам со всех сторон. В Нидерландах, например, династический союз был заключен лишь в 1549 году. Но даже в этом случае земли союза не образовали географически единое целое, так как обширное Льежское герцогство, которое находилось в самом центре союза, в те времена еще не входило в состав Семнадцати провинций.

Летом 1507 года переживания по поводу бургундского и испанского наследства на некоторое время отошли на второй план. Через несколько недель после мехеленской панихиды по Филиппу Красивому Маргарита Австрийская четко дала понять высшим чинам, кем является ее племянник Карл: «Господа, вот тот, за которого вы станете сражаться. Он будет непоколебим. Служите ему!»

4. Век великих перемен

Карл, дитя своего времени. – Век перемен. – Перевернутый мир. – О чудесах, карликах и шутах

Для того чтобы лучше понять Карла Бургундского, будущего габсбургского императора, необходимо определить социальный и культурный контекст, в котором он вырос. XVI век был веком перехода, периодом больших перемен, которые до сих пор находят отклик в нашем повседневном образе жизни. Это был век, когда церковь и государство были едины, а люди цеплялись за древние народные верования. И именно в тот век духовное и материальное «возрождение» европейской мысли, известное как Ренессанс, продвинуло общественную мысль вперед, а путешествия, связанные с открытиями и наукой, расширили границы представлений о человеке.

Карл был ребенком своего времени, которого при дворе Маргариты Австрийской воспитывали в духе «божественной миссии», заключавшейся в защите и распространении христианства. На него также оказали сильное влияние рыцарские идеалы позднего Средневековья, идеи «Нового благочестия», движения, направленного на духовное обновление церкви и сосредоточенного на аскетизме и вере, а также гуманистические идеалы Античности и современные ему научные открытия. Величайшим интеллектуальным новатором своего времени, несомненно, был Дезидерий Эразм, который родился в Роттердаме 27 октября 1466 или 1467 года (точная дата его рождения до сих пор неизвестна). Эразм был незаконнорожденным сыном священника, и о его детстве известно немного.

Известно, что в 1487 году Эразм удалился в монастырь Эммаус в Штайне под Гаудой и был рукоположен в священники в 1492 году. Три года спустя Эразм отправился в Париж для изучения богословия, где познакомился с такими парижскими гуманистами, как Робер Гоген. Его французские знакомства и более поздняя дружба с английскими философами Томасом Мором и Джоном Колетом полностью изменили его образ мышления. Эразм, наряду с другими гуманистами, вернулся к принципу bonae litterae – «благородных наук» (лат.), – где он выдвинул культуру и литературу Античности на первый план. Он также работал над точным переводом и правильной интерпретацией текстов классических философов, которые за века претерпели искажения. Эразм стал движущей силой христианского гуманизма. Острым словом, ироничным пером он призывал к христианскому милосердию и порицал жесткость и нетерпимость церкви.

Сам Эразм проповедовал рациональность и прогресс человеческой мысли. Он был не согласен с идеями немецкого реформистского монаха Мартина Лютера, потому что тот, по мнению Эразма, слишком часто и жестко твердил одно и то же. Эразм писал в первом письме Лютеру в 1519 году: «Я стремлюсь к тому, чтобы быть, насколько это возможно, нейтральным ради того, чтобы еще более способствовать процветанию изящных искусств. Мне представляется, что тот, кто ведет себя смиренно, ладит с другими лучше, чем тот, кто себя не сдерживает. Так Христос победил этот мир».

Искусство тоже было готово к обновлению. Художники из Гента, Брюгге, Антверпена и Брюсселя экспериментировали с перспективой, светом и композицией и находились под влиянием итальянских мастеров, таких как Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль. Квентин Массейс, Ян Госсарт, Питер Артсен, Бернарт Орлей и Ян ван Скорел сочетали влияние итальянского Возрождения с местными традициями своих голландских предшественников. Это включало в себя изображение сцен из повседневной жизни, а не только религиозных сюжетов и портретов.

Картины, в центре которых были «повседневные вещи», создали новый рынок для искусства среди буржуазии. Антверпен сделался художественной столицей Фландрии благодаря маньеризму – европейскому художественному направлению, которое зародилось в мастерских антверпенских художников и было основано на идее превосходства природы над человеком. Пейзажи Квентина Массейса, Яна Госсарта и Иоахима Патинира, а также влюбленные пары Лукаса ван Лейдена были чрезвычайно популярны на протяжении всего XVI века. А Питер Брейгель Старший изображал зимние деревенские пейзажи и повседневную крестьянскую жизнь, показывая не только будни, но и праздники «простых людей».

Музыкальный вклад композиторов Бургундских Нидерландов, включая Гийома Дюфаи, Йоханнеса Окегема и позднее Жоскена Депре, состоял в том, что они радикально изменили подход к сочинению религиозной музыки, благодаря чему фламандские полифонисты прославились по всей Европе. Помимо картин и полифонической музыки, большим спросом у европейских монархов пользовались огромные гобелены, созданные в мастерских Брюсселя, Турне и Арраса. Фламандские витражи и ювелирные изделия принесли мировую известность Брюгге. Книгопечатание способствовало распространению новых идей и научных открытий по всей Европе. Антверпен, Лёвен и Гент являлись одними из важнейших нидерландских центров книгопечатания в XVI веке, а француз Кристоф Плантен, более известный как Христофор Плантен, основал в 1555 году в Антверпене как boeckbindere [83]83
   Переплетчик (флам.).


[Закрыть] фирму Officina Plantiniana, которая превратилась в издательство, не имевшее в Европе аналогов.