Текст книги "Книжный магазин у реки"

12. Суббота, 20 ноября 1982 года

– Ау? Есть кто дома?

Когда Даниэль заходит в квартиру, Кристина сидит на диване и рисует. Она сразу пытается рассчитать, успеет ли скрыться в комнате, прежде чем он заметит ее.

– Ау?

Кристина крепко сжимает в кулаке ручку.

– Привет, – произносит она почти шепотом.

В дверном проеме появляется лицо Даниэля. При виде него у Кристины холодеет в животе, и она переворачивает блокнот, закрывая рисунок от посторонних глаз.

У Сары в пабе вечерняя смена, и Даниэль обычно тоже приходит поздно. Вечера в выходные дни – единственное время, когда Кристина спокойно может находиться дома, ощущая полную свободу. Тогда она расхаживает по квартире, делая вид, будто живет здесь одна, проигрывает пластинку «Осмондс», которую обычно прячет под кроватью, и поет под песню «Люби меня недаром», совершенно не беспокоясь как звучит ее голос.

Даниэль показывает ей завернутый в коричневую бумагу пакет и улыбается.

– Жареная рыба с картошкой. Я купил и на тебя.

Усаживаясь рядом с ней на диван, Даниэль открывает на столе пакет. Кристина ищет причину, чтобы уйти в спальню, но от вида золотистой, жаренной во фритюре рыбы текут слюнки. Кристина ничего не ела с обеда, а еда так вкусно пахнет. Даниэль запихивает в рот пару толстых палочек картошки-фри и кивает Кристине, предлагая последовать его примеру.

Кристина сомневается. Это похоже на предательство по отношению к Саре – ужинать с ее парнем, когда сестры нет дома. Но Кристина очень голодна, и вдобавок Сара просила ее поближе познакомиться с Даниэлем. Рука сама тянется за картошкой-фри. Картошка еще горячая, Кристина закрывает глаза от удовольствия.

Даниэль разделывает одну из рыб и протягивает ей половину.

– Когда я был маленьким, мы обычно покупали некондиционные кусочки картошки-фри. Нам давали целый фунтик всего за несколько пенсов. Конечно, это не самая полезная еда, но ужасно вкусно.

Подмигнув, Даниэль смеется.

– Пива не хватает, – говорит он, поднимаясь с места.

Бутылки звенят друг о друга, когда он выставляет их на стол. Кристина уже доела соленую рыбу, и теперь ее мучает жажда. «Одну бутылочку я могу себе позволить», – думает Кристина и берет пиво из рук Даниэля.

Они молча едят и пьют, потом вдруг Даниэль замечает ее блокнот.

– Ты рисуешь?

– Да так, немножко, наброски делаю.

– Можно мне посмотреть?

Кристина косится на блокнот. Показывать рисунки Даниэлю совершенно точно не входит в ее планы.

– Ой, да там смотреть нечего. Одна мазня. – Она пытается казаться собранной, хотя сердце колотится. Надо придумать другую тему для разговора.

– А чем все-таки занимается инженер-электронщик? – выдавливает из себя Кристина.

Откидываясь на спинку дивана, Даниэль смотрит на нее, словно его забавляет эта ситуация.

– Да тебе это не интересно.

Не дождавшись реакции, он делает еще один глоток пива.

– Я работаю на фабрике «Marconi». Мы производим радиооборудование и средства связи. – Даниэль пожимает плечами. – Говорил же, ужасно скучно.

– А когда ты сюда переехал?

– Два года назад.

– Почему?

Даниэль смеется.

– Не многовато ли вопросов?

Опустив глаза, Кристина начинает ковырять отклеивающийся уголок этикетки на пивной бутылке.

– Прости, я думала…

– Да ладно, все нормально. – Даниэль поворачивается к ней лицом. – Просто в Белфасте совсем не было работы. А ты? Почему ты сюда приехала?

Поджимая под себя коленки, Кристина задается вопросом, что именно рассказывала ему Сара.

– По той же причине. Работы не было.

Кристина чувствует на себе его взгляд. В присутствии Даниэля она почему-то все время теряется. Сердце бьется чаще, и мысли не успевают оформиться в голове.

– И давно ты знаком с Сарой?

Взглянув на Даниэля, Кристина видит, как светятся его глаза. Засмеявшись, она качает головой.

– А я ведь знал, что ты умеешь улыбаться, – говорит он, отхлебывая пиво.

– Очень смешно, – бормочет она, допивая свою бутылку.

Даниэль подмигивает ей. Каждый раз, когда их взгляды встречаются, по телу растекается тепло.

– Тебе нравится в Лондоне?

– Да, – безразлично говорит Кристина. – А тебе?

Он пожимает плечами.

– В целом – да. Но здесь не всегда хорошо быть ирландцем. Народ на улицах ругается, когда мы проходим мимо, и в пабах с нами норовят подраться, выпив лишнего. Я пытаюсь говорить на кокни[10]10
  Cockney – диалект рабочих кварталов Лондона. – Прим. перев.


[Закрыть], чтобы скрыть свой диалект, но это невозможно. Чтобы было похоже на правду, надо говорить так, как будто у тебя рот полон горячей картошки, типа того.

Кристина хихикает. Ей нравится, как Даниэль поддерживает беседу, даже если иногда ей трудно понять, что он говорит. У него мелодичный голос.

– Что такое кокни?

– Ну, это как говорят истинные лондонцы. Хии-лоу.

Кристина открывает еще одну бутылку пива, не спуская глаз с Даниэля. Она не слышит разницы между кокни и его обычным диалектом.

– Нигде в мире больше нет такого высокомерного рабочего класса. – Во взгляде Даниэля мелькает какая-то пустота. – И, кажется, все считают, что если ты ирландец, то состоишь в ИРА[11]11
  IRA – Ирландская Республиканская Армия. – Прим. перев.


[Закрыть].

Кристина вздрагивает. Она слышала, как посетители кафе говорят об ИРА, и видела, как владелец кафе каждое утро проверяет содержимое мусорных бачков во дворе, чтобы убедиться, что никто не подложил туда ночью бомбу. Очевидно, в последние годы было много терактов с жертвами и пострадавшими, и теперь все, похоже, только и делают, что ждут следующего нападения.

– Кошмар, – говорит Кристина. – Может быть, расскажешь что-нибудь о Белфасте?

Она думает, что Даниэль обрадуется такому вопросу, но он сидит, понурив голову.

– Дома творится хаос. Я видел много ужасного. – Он касается лба, закрывая лицо рукой. – На дорогах везде стоят блокпосты, солдаты с автоматами выгоняют людей из машин и ищут взрывчатку. Утром просыпаешься, смотришь в окно, а там танк по улице едет. Жуть какая-то.

Кристина не знает, что на это ответить. У нее появляется желание обнять его в утешение. Как только она наклоняется к нему ближе, слышится скрежет ключа в замке. Бросив быстрый взгляд на часы, Кристина понимает, что уже половина двенадцатого.

Даниэль с удивлением оглядывается вокруг, а потом протягивает руки к входящей в гостиную Саре.

– Привет, любимая!

– Привет! У вас тут вечеринка, что ли?

Кристина смотрит на пустые пивные бутылки на столе. Приглушенно играет музыка – Тин Лиззи. Она даже не заметила, как они включили музыку, и теперь стыдливо глядит на Сару.

– Мы совсем забыли про время, – извиняющимся тоном говорит младшая сестра и испытывает облегчение, заметив, что Сара ничуть не сердится. Старшая сестра подходит к Даниэлю, целует его в губы и усаживается на диван между ними.

– Я принесу тебе пива, – предлагает Даниэль и встает.

– Спасибо. – Сара поворачивается к Кристине. – И что же я пропустила?

Та смотрит на нее с недоумением.

– Мы просто немного поболтали.

Сара поднимает брови.

– И что? Зачет сдан? – спрашивает она слишком громко.

– Ну перестань!

Старшая сестра смеется.

– Между прочим, он не понимает по-шведски.

– Но я не хочу, чтобы он подумал, будто мы его обсуждаем, – шипит в ответ Кристина. – И вдобавок мне пора спать. Мне завтра с утра на работу.

Сара берет ее за руку.

– Ну пожалуйста, посиди еще немного.

– Нет, не могу.

Младшая сестра умоляюще смотрит на старшую, чья радостная улыбка сменяется озабоченно наморщенным лбом.

– Конечно. Будь умницей. Ложись спать, – говорит Сара занудным тоном и отпускает руку Кристины.

– Ты ведь не рассердишься? Мне надо спать, а то я утром буду не в состоянии проснуться.

Сара берет у Даниэля из рук пиво и поводит плечами.

– Придется нам обойтись без тебя.

– Ладно. Ты правда не сердишься? – Кристина забирает свой блокнот.

Сара пытается держать маску, но внезапно начинает хохотать во всю глотку и легонько пинает Кристину в бедро.

– Нет. Ложись спать, сестренка!

Кристина вздыхает. Ну, зачем Сара так выделывается?

– Тогда спокойной ночи! – произносит Кристина, прижимая к груди блокнот с зарисовками.

– Спокойной ночи! Мы постараемся не шуметь.

Сара обвивает Даниэля рукой.

– Приятных снов, Кристина! – говорит Даниэль.

Кристина кивает, избегая его взгляда.

– Приятных снов!

Закрыв дверь спальни, Кристина не перестает улыбаться. Что-то переполняет ее, во всем теле ощущается какая-то легкость.

Только забравшись в постель, она осознает, в чем причина этого пьянящего счастья. Когда Кристина закрывает глаза, пытаясь заснуть, она все время видит перед собой лицо Даниэля. Делает над собой усилие, чтобы отогнать наваждение, но его образ не исчезает.

«Это просто потому, что мы с ним подружились, – уговаривает она себя. – Я рада за Сару, рада, что она нашла такого классного парня».

Кристина старается не обращать внимания на назойливо гудящее в душе чувство беспокойства, потому что беспокоиться не о чем. «Все хорошо, – думает она, сворачиваясь калачиком под одеялом. – У нас все хорошо».

13. Понедельник, 11 сентября

– И что теперь будет с книгой? – спросила Сэм, вытирая тряпкой прилавок.

Уильям сидел с поникшей головой, уставившись в чашку с кофе. Каштановые волосы были взъерошены, и выглядел он так, будто спал в одежде. Шарлотта недоумевала, пребывал ли он когда-нибудь в радостном расположении духа. Хотя, наверное, постоянная ворчливость была нормальным состоянием писателей, просто раньше она с ними так близко не общалась.

– Не знаю, – безучастно ответил он.

– Ты получил какие-нибудь рекомендации, как ее доработать?

Закрыв лицо руками, Уильям глубоко вздохнул.

– Дрейда хочет, чтобы я причесал главного героя. Она считает, что герой должен больше располагать к себе читателя.

«Очень может быть, что он просто слишком часто хандрит», – подумала Шарлотта, но промолчала.

– А ты делай, как я – начинай с фанфиков[12]12
  От англ. fan fiction – любительское сочинение, которое обычно создается поклонниками по мотивам популярного литературного произведения, фильма, комикса или компьютерной игры и выкладывается на специализированных порталах в Интернете на некоммерческой основе. – Прим. перев.


[Закрыть]. Я только что выложила повесть о зомби, влюбившемся в Женщину в черном из романа Сьюзен Хилл, и она уже набрала больше пятидесяти лайков! – весело сказала Сэм.

– И как я смогу на это прожить?

– Спроси Э. Л. Джеймс[13]13
  Эрика Леонард Джеймс – английская писательница, автор эротической трилогии «Пятьдесят оттенков серого». В основу трилогии вошел написанный автором фанфик. – Прим. перев.


[Закрыть].

Уильям съежился за прилавком.

– Ну хорошо, попробуй тогда другую идею! – не унималась Сэм. – Ты же знаешь, что у меня есть приятельница, которая работает редактором. Я могу дать ей почитать рукопись.

Он покачал головой.

– А что, если ей тоже не понравится? Я просто не в состоянии еще раз такое пережить.

Когда Уильям поднял глаза, Шарлотта увидела – они совершенно пусты. Она жила тут всего неделю, но уже несколько раз наблюдала, как у него сдавали нервы. Алекс никогда не показывал своих чувств подобным образом и стоически переносил любые невзгоды. Он был сильным, высоким блондином, и на его лице круглый год красовался загар. Ее покойный муж выглядел так, словно объехал весь земной свет в поисках лучших волн для серфинга, занимался триатлоном и ездил на работу на велосипеде даже в двадцатиградусный мороз. А судя по внешнему виду Уильяма, он вообще не встанет с постели, если за окном холод. Писатель был намного худощавее Алекса, сегодня на нем была мятая рубашка и кардиган грубой вязки. Щетина на лице аккуратно подстрижена. Он явно пытался выглядеть небрежно, не зализанно, хотя, скорее всего, на самом деле очень тщательно планировал каждую деталь своего внешнего вида.

Сэм многозначительно похлопала Уильяма по плечу.

– Ты не должен сдаваться! «Голубь на крыше твоего дома» – одна из лучших книг, которые я когда-либо читала. И потом, ты нужен «Риверсайду». Когда твоя следующая книга приведет тебя к успеху, ты станешь туристической достопримечательностью.

Кивнув в сторону Шарлотты, она прислонилась щекой к плечу Уильяма.

– Тогда мы сможем организовывать экскурсии в твою квартиру. И собирать кружки поклонников-книголюбов. У тебя руку судорога сводить будет от многочисленных автографов.

Шарлотта натянуто улыбнулась. Она еще не успела поговорить с Уильямом об арендной ставке, но она не могла продолжать сдавать ему квартиру за те копейки, которые он платил. Эта сумма, судя по всему, с трудом покрывала расходы на воду и электричество.

Шарлотта покосилась на Сэм. Ей было трудно понять ее. Она могла радоваться, заражая позитивом всех вокруг, а через мгновение беситься от злости без видимых причин, и Шарлотта не на шутку опасалась, как Сэм воспримет новость о том, что вся эта затея с книжным кафе еще не привела к значительному росту продаж книг. Не говоря уже о том, как она отреагирует на выселение Уильяма.

– Ну почему все это должно быть так сложно? – вздыхал Уильям.

– Может быть, тебе последовать примеру Рика Хэммонда? Я слышала, что он идет по стопам Хемингуэя, отправляясь на львиную охоту и путешествуя на подводных лодках сороковых годов, чтобы ощутить настоящее вдохновение.

Уильям вытаращился на нее:

– Ну это уже совсем по-дурацки. Надеюсь, он прострелит себе ногу.

– А что, Хемингуэй прострелил себе ногу?

– Да, когда вытащил акулу и пытался убить ее в лодке.

– В таком случае он точно это сделает, долго ждать не придется.

Уильям покачал головой.

– Это все просто пиар, воздействие на публику, я не думаю, что его книги станут от этого лучше.

Подняв брови, Сэм взяла в руки список бестселлеров, опубликованный в газете «Sunday Times».

– Мы можем проверить, есть ли его произведения в первой десятке.

Уильям прикрыл глаза рукой.

– Я не хочу это видеть! – простонал он.

Сэм развернула газету.

– Ну ладно. Ты даже не хочешь узнать, кто возглавляет рейтинг?

– Нет.

– Уверен?

Уильям потер лоб.

– Ну, покажи мне тогда! Или, хотя нет, я не хочу этого знать. Меня не беспокоят все эти никчемные рейтинги.

– Когда в печать вышла твоя книга, ты так не говорил, – продолжала дразнить его Сэм. – Она держалась на девяносто восьмом месте целых две недели, – сказала она театральным шепотом Шарлотте. – И заставил нас заламинировать всю страницу!

Уильям провел рукой по волосам.

– Хорошо, скажи мне тогда, кто первый в рейтинге. Ну давай! Он?

Сэм намеренно неторопливо открыла газету и кивнула в ответ.

– С ума сойти! Неужели народ не хочет читать ничего, кроме дешевых детективов, состряпанных по одному рецепту? Почему они не хотят развиваться? Не хотят открывать для себя что-то новое, испытывать ни на что не похожие переживания? Ну зачем им сдались эти старые истории, тысячи раз пересказываемые заново?

– А кто на первом месте? – из любопытства поинтересовалась Шарлотта.

– Рик Хэммонд, заклятый соперник Уильяма, – усмехнулась Сэм. – У него книги продаются значительно лучше, чем у Уильяма, – уточнила она.

– У него продаются миллионы экземпляров, – посетовал Уильям.

– Вот как, значит. А у тебя сколько экземпляров продается?

Уильям опять рухнул на прилавок.

– Писателю никогда не задают такие вопросы, – грубо одернула ее Сэм.

Шарлотта прикусила нижнюю губу.

– Ну, хорошо. А почему нет?

– Потому что все писатели убеждены, что у них продается меньше книг, чем они того заслуживают. И вдобавок они не хотят, чтобы их оценивали по количеству проданных книг, ведь правда, Уильям?

Он пробурчал в ответ что-то нечленораздельное, и Шарлотта кивнула с серьезным видом.

– Есть ли еще вопросы, которые ни при каких обстоятельствах нельзя задавать писателю?

– Да, сколько они зарабатывают, – пробормотал Уильям. – И есть ли у них пенсионная страховка, потому что у них никогда ее не бывает. Именно поэтому многие писатели кончают жизнь самоубийством. – Он поднял глаза и обратил ничего не видящий взгляд на Шарлотту. – И не говори, что ты любишь мои книги, но берешь их почитать в библиотеке. И, кстати, не говори, что ты их ненавидишь.

Женщина, задумчиво стоявшая у стеллажа и выбиравшая книгу, бросила встревоженный взгляд в сторону прилавка, и Сэм шикнула на Уильяма.

– Ты отпугиваешь клиентов.

– Если они не хотят ничего читать, кроме бестселлеров, они могут с таким же успехом заказывать себе книги онлайн.

Шарлотта закашлялась. Уильям, который сидит у кассы и обижает потенциальных покупателей, вряд ли поможет им увеличить продажи.

– А ты не хочешь продолжить работу над рукописью? Ведь от того, что ты здесь сидишь, лучше она не станет.

Бросив на нее убийственный взгляд, Уильям принялся крутить чашку с кофе.

– Тебе чужда суть творческого процесса. Я не могу просто открыть свой ноутбук и начать творить. Мне необходимо вдохновиться.

На этот раз Сэм, в порядке исключения, поддержала Шарлотту, указав Уильяму кивком в сторону лестницы.

– Вот и вдохновляйся в своей квартире.

Уильям демонстративно фыркнул перед тем, как подняться с места.

– Все хотят от меня избавиться. Мой издатель. Мой арендодатель. Мои друзья.

Сэм быстро взглянула на Шарлотту.

– Может быть, об этом тебе и стоит написать? – весело сказала она.

– Конечно, смейтесь надо мной, но когда выйдет моя следующая книга, вы все будете раскаиваться.

Он поспешил восвояси, а Сэм разразилась хохотом.

– Что он этим хотел сказать? – поинтересовалась Шарлотта.

– Что он лишит нас жизни. Скорее всего, уже в первой главе.

Высокая женщина с темными вьющимися волосами, одетая в серое шерстяное пальто, подошла к прилавку и обратилась к Шарлотте.

– Здравствуйте, я ищу книгу о голых мышах.

Шарлотта устремила на нее непонимающий взгляд.

– Книгу о чем?

– О голых мышах, – стесняясь, повторила покупательница.

Прежде чем Шарлотта успела отреагировать, к ней плавно подошла Сэм.

– Вы имеете в виду «Материалы второго международного семинара о голых мышах»?[14]14
  Tatsjuhi Nomura. The Potentialities and Limitations of the Nude Mouse: Proceedings of the Second International Workshop on Nude Mice, 1977.


[Закрыть]

Женщина с энтузиазмом закивала.

– Да, точно. Это она!

Сэм достала книгу из-под прилавка и отдала ее женщине.

– Прекрасно! – весело отозвалась та. – Еще мне нужно что-нибудь, что поможет засыпать по ночам.

– Вот как? – с удивлением произнесла Сэм. – А разве не для этого вам нужны «Материалы семинара»?

– Нет, это как раз интересно.

Сэм задумчиво кивнула.

– Лучше всего у нас продаются «Греческие почтальоны и номера их печатей»[15]15
  Derek Willan. Greek Rural Postmen and Their Cancellation Numbers, 1994.


[Закрыть] и еще «Основные факты из истории бетона»[16]16
  C.C. Stanely. Highlights in the History of Concrete, 1979.


[Закрыть].

– Звучит интригующе! Возьму обе.

Когда женщина покинула книжный магазин, Сэм показала на стопку книг под прилавком.

– У нас здесь есть еще экземпляры «Материалов второго международного семинара о голых мышах». Это настоящий хит продаж.

Подавленная Шарлотта покачала головой.

– Ты ведь это не серьезно?

Сэм усмехнулась.

– Нет, это правда. И «Основные факты из истории бетона» тоже достаточно хорошо берут. Никогда не надо недооценивать по-настоящему скучные книги, помогающие людям заснуть.

Подошла Мартиник с кипой книг.

– Вот, – сказала она, громко выдохнув. – Это поступления последнего года. И еще на кухне лежат книги.

Шарлотта засветилась от радости.

– То есть мы можем вернуть их издательствам?

Мартиник вытерла пот со лба.

– Да, мы можем сдавать обратно книги, которые пролежали у нас не больше 18 месяцев. Но мы самостоятельно оплачиваем доставку.

Шарлотта кивнула.

– Я думаю, у нас нет другого выбора. Нам нужно высвободить средства и место под новые книги. Если вы, конечно, не хотите забрать старые книги домой.

– Сара обычно хранила много книг в своей квартире.

– Да, спасибо, я успела это заметить. Кухонные шкафчики переполнены книгами.

– А под кроватью ты уже смотрела? Там есть место для двух сотен книг, и преимущество заключается в том, что не надо пылесосить – все равно не достанешь.

Шарлотта улыбнулась. Каждый раз, когда она узнавала что-нибудь новое о Саре, ее переполняли теплые чувства. Она еще как следует не принялась за разбор тетушкиных вещей, но на самом деле уже пора было начинать.

– Кстати, – сказала Мартиник, – а ты знаешь, что Уильям – холостяк?

Шарлотта повела плечами.

– Ну и что?

– Ты ведь тоже одна, – лукаво заметила Сэм.

Шарлотта в недоумении посмотрела на них.

– Нет, он меня не интересует.

– Почему? Он – настоящий красавец! И не такой уж он неудачник, каким на первый взгляд кажется, ему просто надо дописать эту книгу.

Ничего не ответив, она получила от Сэм легкий тычок в бок.

– Ну, что с тобой? Ты как будто воды в рот набрала.

Этот выпад явно не был злонамеренным, но Шарлотта сразу почувствовала удушье, и горло схватил спазм. Она быстро опустила взгляд. Мозг подсказывал ей ответ, но произнести его она была не в силах.

Мартиник обняла Шарлотту.

– Сердце мое, – вкрадчивым голосом сказала она, – все нормально? – она повернулась к Сэм. – Господи, думай, что говоришь.

– Ну, извини, – пробурчала Сэм.

Шарлотта замотала головой.

– Ничего страшного. Я ненадолго поднимусь наверх. Мне надо просмотреть списки заказов за последние восемнадцать месяцев.

– Ты уверена, что все нормально?

Мартиник наклонилась к ней так близко, что в нос ударил тяжелый запах ее духов.

– Совершенно, – ответила Шарлотта и, поспешив к лестнице, с трудом выдавила из себя подобие улыбки.

Шарлотта с рекордной скоростью вставила ключ в замок и провернула его. Она выучила это особое движение, при котором язычок замка поворачивался без сопротивления.

С каждым разом, заходя в квартиру Сары, Шарлотта все больше чувствовала себя здесь как дома, и теперь, когда дверь отворилась, она быстро проскользнула внутрь – в зону безопасности. Скорее всего, именно это чувство безопасности останавливало ее, не давая приняться за разбор тетушкиных вещей. Очень странно, но, несмотря на беспорядок, Шарлотте было здесь уютно. На самом деле пара недель в Лондоне оказалась очень приятным маленьким отпуском, отвлекающим от действительности, и Хенрик двумя руками поддержал ее, услышав, что, вероятно, она проведет здесь больше времени, чем рассчитывала.

Подойдя к кухонному уголку, она включила чайник. В новый дом в Швеции они переехали всего за пару месяцев до того, как с Алексом произошел несчастный случай. Большой и светлый, дом располагался в красивой маленькой роще. С пятью спальнями, огромной верандой, садом с качелями и кухней с выложенным марокканской плиткой полом, с которого легко вытирать капли овощного пюре или молочной каши, дом идеально соответствовал цели – созданию семьи.

Когда случилось ужасное, они еще не успели как следует обжиться. На полу все еще стояли так и не развешаные картины, а в углу покрывались пылью неразобранные после переезда коробки с вещами.

После несчастного случая дом потерял для Шарлотты всякий смысл. Конечно, красоту у него не отнимешь, и к тому же она ценила возможность скрыться в нем от посторонних глаз, но все эти пустые спальни тяготили ее.

Когда она попросила, Хенрик приехал и убрал качели, но, несмотря на все попытки приспособить дом к своему новому образу жизни, Шарлотта никогда не чувствовала себя в нем по-настоящему комфортно. Они с Алексом распланировали все свое будущее и в точности знали, в каком направлении двигаться. Шарлотта выстроила свою жизнь так, как хотела, но все в одночасье обрушилось, и в последний год она мучительно пыталась собрать оставшиеся обломки.

Шарлотта достала чайную кружку, которую использовала каждый день. У нее появился ритуал, подобный медитации, – выпить чай из той же кружки, что и всегда, потом сполоснуть и вытереть ее, чтобы использовать в следующий раз. Это был своего рода успокаивающий круговорот, который никогда не нарушался.

Она огляделась вокруг, созерцая квартиру. Конечно, в ее намерения не входило оставаться здесь навсегда – только до тех пор, пока «Риверсайд» опять не встанет на ноги. Но весь этот проект подарил Шарлотте жажду жизни, которую она давно уже не испытывала. У нее было ощущение, будто она спала целый год, а сейчас наконец проснулась. Здесь она начала все заново, без многозначительных взглядов и навязчивых расспросов, по крайней мере до сих пор. Шарлотта практически не замечала, как проходит время.

К двери гардероба в прихожей она прикрепила большой лист бумаги, на котором записывала свои идеи и составляла списки дел. Работа была великолепным способом отгородиться от реального мира. Скрестив руки, Шарлотта стояла перед аркой и просматривала свои записи, она почти не отреагировала, когда открылся кошачий лаз и у ее ног появился Теннисон.

Конечно, книжное кафе открылось всего пару дней назад, но пока оно никак не сказалось на выручке. Шарлотта знала, что они должны эффективнее продвигать себя, но интуитивно угадывала, что здесь требовалась маркетинговая стратегия, отличная от той, что применялась для косметических средств.

Она начала делать набросок сайта и заказала вывеску, которая будет стоять на тротуаре. Очевидно, это был распространенный способ рекламировать себя в Лондоне. Шарлотта уже видела несколько книжных магазинов с подобными плакатами или рекламными щитами, в том числе одну, завлекавшую покупателей «чаем и сплетнями». Учитывая неисчерпаемый объем информации, которым обладала Мартиник, они легко могли конкурировать с таким предложением. Могли бы, например, написать: «Загляни к нам в «Риверсайд» – выпей кофе, поболтай», а если на месте была Сэм, то: «дерни кофейку и пофлиртуй». Сэм совершенно неприлично флиртовала с клиентами. Шарлотта так смущалась от дешевых заигрываний Сэм, что ей приходилось удаляться, лишь бы ничего не слышать. Удивительно, что никто еще не заявил на Сэм в полицию за непристойное поведение, и Шарлотта горячо надеялась, что ей хватало ума флиртовать только с теми клиентам, которым это на самом деле нравилось. Шарлотте как собственнице следовало бы, конечно, поговорить с Сэм, но уже от одной мысли об этом ее бросало в дрожь. Сэм часто вела себя резко по отношению к ней, и Шарлотта как следует не понимала, почему, но всегда могла включить этот момент в список невозможных дел и вопросов, с которыми ей предстояло разобраться, как только она наконец выселит любимого писателя «Риверсайда» из его писательской хижины.

Взяв на руки Тениссона, Шарлотта задумчиво погладила его по серо-полосатой шерстке. Услышав за стеной шаги Уильяма, она подумала о том, на что намекали Сэм и Мартиник.

Уильям был совсем не в ее вкусе. Конечно, он смотрелся эффектно – темные волосы хорошо сочетались с большими, глубокого цвета глазами, но она никогда не выдержит такого, как он. Шарлотта предпочитала эмоциональную стабильность, логику и порядок во всем, и она никогда не захотела бы встречаться с мужчиной, у которого нет нормальной работы. К тому же у нее не было уверенности в том, что она готова оставить все позади, и не было ни малейшего желания рассказывать об Алексе, чтобы все и здесь начали смотреть на нее как на «бедную вдовушку».

Пока остывала вода для чая, Шарлотта достала несколько сложенных картонных коробок, полученных от Мартиник, и собрала их. Она начала разбирать книги, лежавшие на полу, и сортировать по стопкам: новые на вид книги отбирала, откладывая отдельно от книг с замусоленными обложками и замятыми уголками, а Теннисон с довольным видом наблюдал за ее работой со своего любимого места на диване.

Поскольку Шарлотта уже во многих книгах нашла записи, она тщательно просматривала форзацы, чтобы убедиться, что на них нет посвящений или других заметок.

Когда вода немного остыла, Шарлотта заварила себе чашку чая и, взяв ее с собой, пошла прогуляться по квартире в сопровождении следовавшего за ней по пятам Теннисона. Как обычно, ее привлекла к себе фотография Даниэля, и уже скоро Шарлотта стояла перед дверью в спальню Сары.

Чем больше времени Шарлотта здесь проводила, тем больше узнавала свою тетушку, и мысль о том, чтобы зайти в ее спальню, уже больше не смущала ее. Искра ожидания мелькнула в глазах Теннисона, когда Шарлотта, положив одну руку на пожелтевшее дерево, другой нащупала ручку. Схватившись за нее, Шарлотта глубоко вздохнула и потянула вниз.

Дверь со скрипом отворилась. Теннисон тут же прошмыгнул внутрь, помахивая хвостом, а Шарлотта остановилась в дверном проеме. Осмотр спальни уже не казался ей вторжением, но все равно обуревали сомнения.

Комната оказалась меньше, чем она себе представляла. В ней помещались: платяной шкаф, комод, широкая кровать, заправленная желтым цветастым покрывалом, и маленькая прикроватная тумбочка.

Теннисон громко мурлыкал и, сделав несколько кругов по ковру перед кроватью, ловко запрыгнул на нее, потом, довольный, растянулся на одной из подушек так, что она исчезла под его огромной тушей.

Шарлотта осторожно проследовала за котом в комнату и подошла к большому гардеробу, дверь которого была приоткрыта. Платья нарядно висели на вешалках, и Шарлотта провела по ним рукой, почувствовав, как разные по фактуре ткани всколыхнулись от ее прикосновения.

Аккуратно вытащив и расправив на весу одно из платьев, она рассмотрела его. «Значит, это одежда Сары, – подумала Шарлотта, вдыхая еле ощутимый запах лаванды. – Вот так она выглядела».

Шарлотта прикрыла глаза. Ей казалось, она видит перед собой тетушку, как будто та подходит к ней все ближе и ближе. Когда Шарлотта вновь открыла глаза, взгляд упал на фотографии, висевшие над тумбочкой.

Шарлотта подошла к Теннисону и, взяв одну из фотографий, стала изучать ее. Трое молодых людей позировали перед фонтаном. В центре стояла Сара в длинном плаще мятного цвета с плечиками, рядом с ней – мама Шарлотты, а по другую сторону – молодой человек с фотокарточки в прихожей. Все трое улыбались.

Шарлотта опустилась на кровать рядом с котом своей тетушки. Получается, что мама была здесь вместе с Сарой. Почему она никогда не рассказывала об этом?

Вытащив фотографию из рамки, Шарлотта прочитала текст на обратной стороне: «Я, Кристина и Даниэль на Трафальгарской площади, 1982 г.».

Значит, вот как выглядела ее мама за год до рождения дочери. Может быть, Кристина и Сара рассорились в связи с отъездом Кристины домой? Может быть, Сара не хотела, чтобы Кристина уезжала от нее?

Шарлотта поднесла снимок поближе и начала внимательно вглядываться. Ее мать так молода. У нее длинные волосы, почти до талии, и длинная пушистая челка. Хотя она и выглядит радостной, во взгляде есть что-то тревожное, и руки крепко сжаты.

Сара, напротив, выглядит расслабленной. Смеется так, что видны зубы, голова слегка наклонена. Теперь Шарлотта поняла, почему Мартиник так легко узнала ее. Они с Сарой действительно были очень похожи. У нее такой же овал лица и форма рта – Шарлотта похожа на тетушку даже больше, чем на свою мать.

Шарлотта прищурилась. На Даниэле тоже широкий плащ и светлые, облегающие джинсы. Она улыбнулась. Мода тех лет выглядела очень забавно.

Аккуратно вставив фотокарточку обратно в рамку, Шарлотта повесила ее на место. Другая фотография изображала Шарлотту в платье Святой Люсии[17]17
  День Святой Люсии отмечается в Швеции 13 декабря. Девочки, изображающие Люсию, наряжаются в простые длинные белые платья и несут на голове корону из свечей, олицетворяя свет. – Прим. перев.


[Закрыть]. Она много раз видела этот снимок. Трехлетняя девочка позирует в белом облачении перед рождественской елкой. Свет в пластмассовой зеленой короне тускло светит в темноте, а маленькая Шарлотта гордо сжимает руки в молитвенном жесте.

По какой-то причине Шарлотте стало радостно от того, что она была небезразлична тетушке и что та даже не ленилась выставлять ее фотографии. Несмотря на полное отсутствие общения, Шарлотта чувствовала, что у нее была какая-то связь с Сарой.

Поднявшись с кровати, Шарлотта заметила еще одну фотографию с Кристиной и Даниэлем. Она почти сразу заметила, что с этим снимком что-то не так. Его сначала порвали на две части, а потом склеили скотчем.