Текст книги "Смерть Валленштейна"

Явление девятнадцатое

Те же. Нейман.

Валленштейн

 
Что там?
 

Нейман

 
Все паппенгеймцы, спешившись, сюда
Сомкнутым строем движутся: решили
Они с мечом в руке взять дом и графа
Освободить.
 

Валленштейн (к графу Терцки)

 
Цепь протянуть вели
И выставить орудия! Я встречу
Их ядрами цепными.
 

Терцки уходит.

 
Мне мечом
Предписывать! Иди скажи им, Нейман,
Что я велю им отступить сейчас же
И ждать, храня порядок, молча, что мне делать
Угодно будет.
 

Нейман удаляется. Илло подходит к окну.

Графиня

 
Отпусти его,
Брат! Отпусти! Молю тебя!
 

Илло (у окна)

 
Проклятье!
 

Валленштейн

 
Что там?
 

Илло

 
На ратушу они взошли,
Срывают кровлю; вот взялись за пушки
И направляют их сюда…
 

Макс

 
Безумцы!
 

Илло

 
Хотят начать обстрел…
Герцогиня и графиня
Творец небесный!
 

Макс (Валленштейну)

 
Позволь мне к ним, уговорить…
 

Валленштейн

 
Ни шагу!
 

Макс (указывая на Теклу и герцогиню)

 
Но жизнь их! Жизнь твоя!
 

Валленштейн

 
Что скажешь, Терцки?
 

Явление двадцатое

Те же. Терцки.

Терцки

 
Весть от полков нам верных. Им отваги
Своей-де больше не сдержать и просят
Им разрешить ударить на врага.
В руках их двое городских ворот.
Дай только знак – и могут в тыл зайти
Они врагам, их в городе стеснить
И в узких улицах легко осилить.
 

Илло

 
Не дай остыть их рвению! Нам верен
Полк Бутлера, нас больше, чем восставших.
Мы верх возьмем и здесь же бунт подавим.
 

Валленштейн

 
Чтоб этот город полем битвы стал?
Междоусобной огнеокой брани
Неистовствовать мы позволим в нем?
И ярости, вождя не признающей,
Решенье дела предоставим? Здесь
Лишь для резни есть место, не для боя.
Освобожденных фурий дикой злобы
Не сдержит власть ничья. Да будет Так!
Обдумывал я долго, пусть свершится
Оно теперь мгновенно и кроваво!
 

(Обращаясь к Максу.)

 
Что ж? Хочешь ли сразиться ты со мною?
Идти ты волен! Стань со строем их,
Веди их в бой! Ты воевать умеешь;
Ты научился у меня, не стыдно
Тебя иметь противником, и случай
Едва ль найдешь ты лучший за уроки
Мне заплатить.
 

Графиня

 
Вот до чего дошло!
Макс! Макс! И это выдержать вы в силах?
 

Макс

 
Полки, порученные мне, дал слово
Присяге верными я увести;
Исполню это иль умру. Иного
Не требует мой долг. С тобой сражаться,
Пока возможно, буду избегать, —
Мне голова твоя еще священна,
Хотя ты стал моим врагом.
 

Раздаются два выстрела Илло и Терпки спешат к окну.

Валленштейн

 
Что там?
 

Терцки

 
Убит!
 

Валленштейн

 
Кто?
 

Илло

 
Выстрелили тифенбахцы.
 

Валленштейн

 
По ком?
 

Илло

 
По Нейману, который послан
Тобою был…
 

Валленштейн (с гневом)

 
Проклятье! Так я сам…
 

(Хочет итти.)

Терцки

 
Их ярости итти навстречу хочешь?
 

Герцогиня и графиня

 
Избави бог!
 

Илло

 
Теперь не время, герцог!
 

Графиня

 
Останови, останови его!
 

Валленштейн

 
Пусти!
 

Макс

 
Не делай этого, теперь
Не делай: их ожесточил свирепый
Поступок их, раскаянья дождись…
 

Валленштейн

 
Прочь! Слишком долго колебался я.
Они свершать дела такие смеют
Лишь потому, что самого меня
Не видят; пусть увидят, пусть услышат
Мой голос. Не мои ль они полки?
Не я ль их вождь и грозный повелитель?
Посмотрим, чуждо ль стало им лицо,
Что в темной битве солнцем их бывало?
Оружия не надо. Покажусь
Бунтовщикам, и тотчас же, смирившись,
Вернутся вновь тревожные умы
В привычные пределы послушанья.
 

(Уходит.)

За ним следуют Илло, Терцки и Бутлер.

Явление двадцать первое

Графиня. Герцогиня. Макс. Текла.

Графиня (герцогине)

 
Когда его увидят… Есть надежда,
Сестра.
 

Герцогиня

 
Надежда! Я простилась с нею.
 

Макс (стоявший во время последнего явления впереди в приметной, борьбе с самим собою, приближается)

 
Нет! Этого снести я не могу.
Пришел сюда с намереньем я твердым
И с верою, что прав и непорочен
Поступок мой; здесь я стою, как изверг,
Достойный ненависти, на себя
Проклятье навлекая и презренье
Тех, кто мне дорог; видеть в тяжкой скорби
Любимых мной я должен, хоть могу их
Единым словом осчастливить. Сердце
Возмущено во мне, и спор ведут
Два голоса в груди, и ночь во мне,
Бессилен истинное выбрать я. Отец!
Ты правду говорил: я слишком твердо
Уверен был в себе; стою колеблясь,
Не знаю, как я должен поступить.
 

Графиня

 
Не знаете? Вам не подскажет сердце?
Так я скажу вам это!
Отец ваш изменил безбожно нам,
На герцога он посягнул, он стыд
Навлек на нас; так ясно же, что делать
Вы, сын его, должны: его злодейство
Исправив, верности подать пример,
Чтоб имя Пикколомини проклятьем
Всегдашним не осталось и позорным
Прозванием в семействе Валленштейнов.
 

Макс

 
Из чьих я уст услышу голос правды?
Волнуют всех нас страсти здесь. О, если б
Теперь ко мне сойти мог ангел с неба,
Мне истину святую почерпнуть
Из чистого ключа рукою чистой!
 

(Взор его обращается на Текли.)

 
И я еще зову его? Другого
Жду ангела?
 

(Подходит к ней и обвивает ее стан рукой.)

 
Непогрешимым сердцем,
Святым и чистым, ты решить должна.
Спрошу твою любовь, что осчастливить
Счастливого лишь может, что несчастно
Виновного отвергнет навсегда.
Меня любить ты можешь, коль останусь?
Скажи, что можешь, – и тогда я ваш.
 

Графиня (многозначительно)

 
Подумай…
 

Макс (прерывая ее)

 
Нет, не думай ни о чем!
Скажи, что чувствуешь!
 

Графиня

 
Отец твой, помни…
 

Макс (прерывая ее)

 
Не Фридланда я спрашиваю дочь, —
Тебя, тебя, возлюбленную! Дело
Идет не о короне; размышлять
Тогда могла б ты, – дело о душевном
Покое друга твоего идет,
О тысяче товарищей отважных,
Которые последуют теперь
Его примеру. Должен ли присягу
Нарушить я и в стан Октавио
Послать отцеубийственную пулю?
Свинец, из дула вырвавшийся, больше
Не мертвое орудие, – живет он,
Вселится дух в него, покорен власти
Он Эвменид карающих, и злейший
Они ему указывают путь.
 

Текла

 
О Макс!
 

Макс (прерывая ее)

 
Не отвечай мне слишком скоро!
Тебя я знаю, – сердцем ты способна
Труднейший долг всем прочим предпочесть.
Как человек здесь поступить хочу я,
Не как герой. Подумай, чем обязан
Я герцогу, припомни, чем воздал
Ему отец мой. А влеченье дружбы,
Признательности чувство для души —
Святой закон, и мстит тяжелым мщеньем
Природа нарушителю его.
Все, все ты взвесь – и твоему дай сердцу
Решить вопрос.
 

Текла

 
Твое его давно
Решило. Первому последуй чувству
Ты своему!
 

Графиня

 
Несчастная!
 

Текла

 
Как может
Быть справедливым то, чего сначала
Ты не избрал правдивым этим сердцем?
Исполни долг свой. Как ты б ни решился,
Тебя любить не перестала б я.
Поступки все твои тебя достойны
И благородны были бы всегда.
Раскаянье же не должно нарушить
Душевного покоя твоего.
 

Макс

 
Итак, я вынужден с тобой расстаться!
Жить без тебя!
 

Текла

 
Себе оставшись верен,
Ты верен мне. Судьба нас разлучает,
Сердец ей наших разлучить нельзя.
Дом Пикколомини и дом Фридлаада
Навек разделены враждой кровавой,
Но мы с тобой, мы не принадлежим
К своим домам. Ступай, ступай и дело
Свое благое отделить спеши
От нашего, злосчастного. Не медли!
На нашей голове проклятье неба,
Паденью мы обречены! Погубит
Вина отца меня. Не сетуй! Скоро
Решится жребий мой.
 

Макс в сильном волнении обнимает ее. За сценой слышны громкие, яростные долго не смолкающие восклицания: «Vivat Ferdinandus», сопровождаемые военной музыкой.

Макс и Текла замирают друг у друга в объятиях.

Явление двадцать второе

Те же. Терцки.

Графиня (идет ему навстречу)

 
Что значат эти клики?
 

Терцки

 
Все пропало!
Все кончено!
 

Графиня

 
Он их смирить не мог?
 

Терцки

 
Напрасно было все.
 

Графиня

 
Они кричали:
Да здравствует…
 

Терцки

 
Австрийский Фердинанд!
 

Графиня

 
Изменники!
 

Терцки

 
И не дали промолвить
Ему ни слова. Только речь он начинал,
Как заглушали музыкой ее.
Идет он.
 

Явление двадцать третье

Те же. Валленштейн в сопровождении Илло и Бутлера. Затем кирасиры.

Валленштейн

 
Граф Терцки!
 

Терцки

 
Герцог!
 

Валленштейн

 
Чтоб полки сейчас же
Готовились к походу. Мы до ночи
Оставим Пильзен.
 

Терцки уходит.

 
Бутлер!
 

Бутлер

 
Генерал!
 

Валленштейн

 
Гонца отправьте к коменданту в Эгер.
Он ваш земляк и друг. Вы напишите,
Чтоб был готов принять нас завтра в крепость.
За нами следом со своим полком
Вы двинетесь.
 

Бутлер

 
Я слышал вас, фельдмаршал.
Исполню все.
 

Валленштейн (подходит к Максу и Текле, которые все это время стояли, крепко обнявшись)

 
Расстаньтесь!
 

Макс

 
Боже!
 

Кирасиры с обнаженными шпагами входят и останавливаются в глубине зала. В то же время слышны за сценой отрывки из паппенгеймского марша, как бы призывающие Макса.

Валленштейн (кирасирам)

 
Вот он.
Свободен он. Я не держу его.
 

(Отворачивается и стоит так, что Макс не может подойти ни к нему ни к Текле.)

Макс

 
Меня ты ненавидишь, злобно гонишь.
Любви давнишней узам суждено
Не развязаться нежно, а порваться.
Но захотел ты боль разрыва сделать
Еще больнее мне. Жить без тебя
Не научился я, ты это знаешь;
Иду в пустыню, – все здесь оставляю,
Все, что люблю! Не отвращай лица!
Твои черты, мне вечно дорогие,
Мне раз еще теперь увидеть дай!
Не отвергай меня…
 

(Хочет взять его руку. Валленштейн отдергивает ее. Макс обращается к графине.)

 
Не обратится ль
Взор состраданья на меня? Графиня!
 

Графиня отворачивается; он подходит к герцогине.

 
Мать Теклы вы моей!
 

Герцогиня

 
Идите, граф,
Куда зовет вас долг! Нам верным другом,
Заступником нам можете усердным
У трона императора вы быть.
 

Макс

 
Вы не хотите без надежд оставить,
Предать вполне отчаянью меня.
Отрады не ищите мне напрасно
В пустой мечте. Мое несчастье верно,
И слава милосердным небесам,
Что прекратить его дано мне средство!
 

Снова начинается военная музыка. Зал все более и более наполняется вооруженными воинами. Макс видит Бутлера.

 
Вы здесь, полковник Бутлер? Не пойдете
За мною вы? Прощайте же! Служите
Вы господину новому верней,
Чем прежнему служили. Дайте руку
И слово мне, что будете всечасно
Жизнь охранять его.
 

Бутлер не подает ему руки.

 
Опальный он,
И голова его добычей стала
Убийцы каждого, который плату
Назначенную взять себе захочет
За злодеяние. Ему теперь
Заботливость нужна прямого друга.
А те, которых вижу вкруг него…
 

(Многозначительно смотрит на Илло и Бутлера.)

Илло

 
Изменников ищите там, где Галлас
И ваш отец. Здесь лишь один остался.
Нас от него избавить вам пора!
 

Макс пытается еще раз подойти к Текле. Валленштейн препятствует этому. Он стоит в нерешительности, полный скорби; между тем зал все больше наполняется, и звуки труб за сценой раздаются все громче и чаще.

Макс

 
Трубите! О, когда бы это был
Зов шведских труб, зов к битве беспощадной!
Когда б мечи все эти обнажились
Пронзить мне грудь! – Чего хотите вы?
Меня с ней разлучить? – Не доводите
Вы до отчаянья меня! Пришлось бы
Раскаяться вам в том!
 

Весь зал наполнен вооруженными солдатами.

 
Еще
На тяжесть тяжесть, и людская масса
Увлечь меня готова. Берегитесь!
Себе вождем опасно брать того,
Кто безнадежен. Вы меня из рая
Безжалостно влечете моего —
Свершись же месть над вами роковая!
Будь выбор ваш вам карой и бедою!
Идет на смерть, кто следует за мною!
 

В то время как он направляется в глубину сцены, кирасиры в шумном волнении окружают и провожают его. Валленштейн стоит недвижимо. Текла падает в объятия матери.

Занавес

Действие четвертое

Явление первое

В доме бургомистра в Эгере.

Бутлер (входя)

 
Он здесь. Сюда он роком приведен.
Решетка вслед за ним упала. Так же,
Как перед ним, спустился этот мост
И, дав ему пройти, поднялся снова, —
Спасенья путь отрезан для него.
До этих пор лишь, Фридланд, и не дале! —
Гласит судьба. Возник в земле богемской
Ты дивным метеором, пролагая
По небесам сверкающий свой путь,
И у границ Богемии померкнешь!
От прежних ты знамен своих отрекся
И веришь в счастье старое, слепец!
Чтоб вновь разжечь в империи войну,
Чтоб лар очаг священный уничтожить,
Вооружил преступную ты руку.
Тобою правил мести дух свирепый, —
Смотри, от мести не погибни сам.
 

Сени перед телом Валленштейна. Карл Пилоти

Явление второе

Бутлер и Гордон.

Гордон

 
Вы это? Жаждал я беседы с вами.
Изменник герцог! Боже! Он – беглец!
И голова его оценена!
Скажите мне: как в Пильзене все это
Произошло?
 

Бутлер

 
Письмо вы получили,
Которое послал я вам с гонцом?
 

Гордон

 
И все исполнил, как вы мне велели,
Впустил его я в крепость, так как было
Мне императорское предписанье
Повиноваться слепо вам во всем.
Но – вы меня простите-как увидел
Я герцога, в сомнение невольно
Я снова впал. Вступил не как опальный
Он в город. На челе его, как встарь,
Величие властителя сияло,
Повиновенья требуя. Спокойно,
Как в дни порядка, принял от меня
Отчет он. Человек в беде приветлив,
И ласково бывает к малым людям
Величье павшее. Но герцог скупо,
С достоинством слова мне одобренья
Отмеривал, как господин слуге.
 

Бутлер

 
Все точно так, как вам писал я: войско
Врагам он продал, Прагу и Эгер
Отдать хотел. Узнав о том, полки
Оставили его. Из них лишь пять
Пришли с ним под командой графа Терцки,
Объявлен он опальным, и обязан
Его живым иль мертвым выдать каждый,
Кто верный императору слуга.
 

Гордон

 
Такой вельможа изменил престолу!
Что значит все величие земное!
Я часто говорил: он плохо кончит;
Погубит герцога его же сила,
Его же власть, которой нет предела!
Растут желанья: можно ль человека
Умеренности доверять его?
Его в границах держит лишь закон,
Лишь торная обычая дорога.
Власть герцога неслыханна была,
Он ею с императором равнялся:
От послушанья гордый ум отвык.
Да, жаль такого человека! Кто же
Там устоять бы мог, где Фридланд пал!
 

Бутлер

 
Успеете жалеть, когда он будет
Нуждаться в состраданье. Он теперь
Еще опасен. Подступают шведы
И вскоре, если мы не примем мер,
Соединятся с ним. Нам невозможно медлить,
Нельзя мне допустить, чтоб он свободный
Отсюда вышел. В плен его здесь взять
И жизнью я и честью обязался,
И помощи от вас я ожидаю.
 

Гордон

 
Когда б не видеть этого мне дня!
Из рук его я принял эту должность,
Он эту крепость мне препоручил,
И быть ему она должна тюрьмою!
У нас, у подчиненных, воли нет, —
Один лишь тот, кто силен и свободен,
Влеченьям сердца может уступать.
А мы должны жестокого закона
Быть исполнители; доступна нам
Одна лишь добродетель – послушанье.
 

Бутлер

 
Не жалуйтесь, что в действиях своих
Так стеснены вы. Где свободы много,
Там много заблуждений. Безопасен
Повиновенья только узкий путь.
 

Гордон

 
Итак, покинут герцог всеми? Скольких
Он осчастливил королевски щедро!
Его рука всегда была готова
Дарами каждого осыпать…
 

(Искоса взглянув на Бутлера.)

 
Поднял
Иного он из праха – сан высокий
И положенье дал ему; а друга
Надежного в нужде и злополучье
Ни одного себе не приобрел.
 

Бутлер

 
Здесь, вижу я, есть друг ему надежный.
 

Гордон

 
Мне милостью его нельзя хвалиться.
Быть может, он в величье и не вспомнил
Про друга юности своей. Вдали
От герцога я был удержан службой.
Меня из виду потерял он здесь,
Где, не участвуя в его щедротах,
Свободу сердца я себе сберег.
Когда меня начальником назначил
Он этой крепости, еще был верен
Он долгу своему; не обману я
Его доверья, честно охраняя,
Что он поручит честности моей.
 

Бутлер

 
Скажите ж: императора веленье
Хотите ли исполнить, мне помочь
Его взять в плен?
 

Гордон (задумчиво помолчав, скорбно)

 
Когда все это правда,
Что вы сказали, если изменил
Он императору, и продал войско,
И крепости хотел открыть врагам, —
Спасенья нет ему. Но что меня
Из всех других назначили орудьем
Погибели его – жестоко это.
В Бургау служили вместе при дворе
Пажами мы, но я был старший.
 

Бутлер

 
Знаю.
 

Гордон

 
Тому теперь едва ль не тридцать лет,
Исполнен был уже стремлений смелых
Двадцатилетний юноша тогда.
О важных он лишь помышлял предметах,
Как зрелый муж, был тих и молчалив
Меж нами, вел с самим собой беседы,
Забав чуждался детских. Но минуты
Восторженности странной находили
Внезапно на него, и вырывался
Из глубины таинственной души
Могучей мысли луч, и мы дивились
Его словам, не зная, было ль это
Безумья речь иль божье вдохновенье.
 

Бутлер

 
Там и случилось то, что, задремавши
Раз у окна, он с высоты упал
Двухъярусной и встал без повреждений?
Есть слух, что были с ним с тех пор припадки
Безумья.
 

Гордон

 
Стал задумчивее он
И сделался католиком. В нем чудо
Спасения его вдруг перемену
Произвело. Себя он существом
Предизбранным почел и дерзновенно,
Как будто знать несчастия не мог,
Пошел неверною стезею жизни;
И нас судьба далеко развела.
К величию и славе быстрым шагом
Он восходил; за ним следил я взором,
И голова кружилась. Стал он вскоре
И граф, и князь, и герцог, и диктатор.
И мало все ему теперь, – он руку
К короне королевской простирает
И в бездну падает!
 

Бутлер

 
Молчите! Он
Идет сюда.
 

Явление третье

Те же. Валленштейн входит, разговаривая с бургомистром Эгера.

Валленштейн

 
Ваш город прежде вольный был? Зачем же
У вас орел не целый на гербе,
А половина лишь его?
 

Бургомистр

 
Имперским
Мы были городом, но двести лет
Как город у Богемии в закладе.
Отрезан потому до половины
Гербовый наш орел, покуда нас
Не выкупит империя.
 

Валленштейн

 
Свободы
Достойны вы. Не увлекайтесь только
Словами злоумышленных людей!
Большую ль подать с вас берут?
 

Бургомистр (пожимая плечами)

 
Такую,
Что нам вносить ее едва возможно:
Мы же содержать должны и гарнизон.
 

Валленштейн

 
Вам будет льгота. Есть здесь протестанты?
 

Бургомистр смущен.

 
Да, да! Я знаю, в городе их много
Скрывается! Признайтесь мне: вы сами,
Не правда ли?
 

(Пристально смотрит на него. Бургомистр пугается.)

 
Не бойтесь! Иезуитов
Я ненавижу; если б только мог,
Их из империи давно б я выгнал.
Обедня, Библия – мне все равно;
Я это доказал: я лютеранам
В Глогау сам церковь выстроил. Скажу вам…
Как вас зовут?
 

Бургомистр

 
Пахгельбель, ваша светлость.
 

Валленштейн

 
О том, что вам поверю я, с другими
Не говорите вы.
 

(Положив ему руку на плечо, с некоторой торжественностью.)

 
Да, бургомистр,
Пришла пора, могучие падут,
И слабые возвысятся. Но это
Меж нами пусть! Владычество двойное
Испанцев близится к концу, и новый
Порядок установится. Недавно
Вы видели ль на небе три луны?
 

Бургомистр

 
Со страхом видел.
 

Валленштейн

 
Вытянулись две
В кровавые кинжалы, и осталась
Лишь средняя светла, не изменясь.
 

Бургомистр

 
Мы полагали, что беду от турок
Пророчит нам оно.
 

Валленштейн

 
От турок? Нет.
На западе падут и на востоке
Два государства, говорю я вам,
И лютеран лишь уцелеет вера.
 

(Замечает Бутлера и Гордона.)

 
Мы вечером пальбу слыхали слева,
Как ехали сюда. Была ли вам
И здесь она слышна?
 

Гордон

 
Да, ваша светлость,
По ветру прямо с юга несся гул.
 

Бутлер

 
От Нейштадта иль Вейдена, должно быть.
 

Валленштейн

 
Дорогой этой подступают шведы.
А как силен ваш гарнизон?
 

Гордон

 
У нас
Сто восемьдесят только годных к службе,
Все остальные инвалиды.
 

Валленштейн

 
Много ль
Стоит в Иоахимстале?
 

Гордон

 
Укрепить
Считая нужным этот пост, я двести
Пищальников туда теперь отправил.
 

Валленштейн

 
Похвальна ваша осторожность. Видел
При въезде я, что строите вы также
Здесь укрепленья.
 

Гордон

 
Нам грозит Рейнграф,
Так наскоро еще два бастиона
Построить я велел.
 

Валленштейн

 
Усердный вы
Слуга престола, я доволен вами.
 

(Бутлеру.)

 
Пост в Иоахимстале снять, как и другие
В том направлении.
 

(Гордону.)

 
Вам, комендант,
Препоручаю я мою жену,
Дочь и сестру. Я сам здесь не останусь,
Жду только писем. Завтра же, чем свет,
Из крепости я выступлю с полками.
 

Явление четвертое

Те же. Граф Терцки.

Терцки

 
Желанные и радостные вести!
 

Валленштейн

 
Какие же?
 

Терцки

 
Под Нейштадтом был бой,
И шведы победили.
 

Валленштейн

 
Как? Откуда
Известье?
 

Терцки

 
Селянин принес из Тиршенрейта.
Сраженье завязалось по закате.
Отряд имперских войск напал нежданно
На шведский лагерь. Бились два часа,
Имперских тысячу легло на месте,
И с ними их полковник. Вот что было
Мне сказано.
 

Валленштейн

 
Кто ж в Нейштадт мог поспеть?
Не Альтрингер – не прилетел же птицей:
В четырнадцати милях он оттуда
Стоял вчера. Во Фрауэнберге Галлас
Войск и поныне не собрал своих.
Ужели Суис вперед прошел так смело?
Не может быть.
 

Появляется Илло.

Терцки

 
Сейчас узнаем все,
Вот Илло к нам идет с веселым видом.
 

Явление пятое

Те же. Илло.

Илло (Валленштейну)

 
К тебе гонец с докладом прискакал.
 

Терцки

 
Слух о победе подтвердился ль?
 

Валленштейн

 
С вестью
Какою прислан он и кем?
 

Илло

 
Рейнграфом;
А весть его тебе могу сказать я:
В пяти лишь милях шведские войска.
Под Нейштадтом Макс Пикколомини
Ударил с конницей на них; ужасна
Была резня, но численностью шведы
Верх взяли наконец: полк паппенгеймцев
На месте лег, и Макс с ним.
 

Валленштейн

 
Где гонец?
Веди меня к нему.
 

(Хочет идти.)

Девица Нейбрунн врывается в комнату; следом за ней несколько слуг пробегают через зал.

Нейбрунн

 
Ах! Помогите!
Спасите!
 

Илло и Терцки

 
Что такое? Что случилось?
 

Нейбрунн

 
Дочь герцога…
 

Валленштейн и Терцки

 
Узнала?
 

Нейбрунн

 
Умирает!
 

(Поспешно уходит.)

Валленштейн, Илло и Терцки следуют за ней.

Явление шестое

Бутлер. Гордон.

Гордон (изумленно)

 
Что это значит! Растолкуйте мне!
 

Бутлер

 
Пал в битве тот, кого она любила,
Вождь паппенгеймцев, Пикколомини.
 

Гордон

 
Несчастная!
 

Бутлер

 
Вы слышали, что Илло говорил:
Идут победоносно шведы.
 

Гордон

 
Слышал.
 

Бутлер

 
Двенадцать у него полков, и пять
Прибывших с герцогом стоят вблизи.
У нас всего мой полк, и гарнизонных
Двухсот не соберется человек.
 

Гордон

 
Всё так.
 

Бутлер

 
С отрядом этим малым невозможно
Нам пленника такого удержать.
 

Гордон

 
Конечно, нет.
 

Бутлер

 
Его легко освободить им, наших
Обезоружив.
 

Гордон

 
Да, конечно.
 

Бутлер (после паузы)

 
Знайте,
Я за успех порукой. Отвечаю
Я головой за голову его.
Я слово данное сдержать обязан,
Коль удержать его живого трудно,
Он – мертвый не уйдет от нас.
 

Гордон

 
Как? Боже правый! Точно ль я вас понял?
Ужели…
 

Бутлер

 
Смерть его необходима…
 

Гордон

 
Такой вы грех свершите?
 

Бутлер

 
Я иль вы.
Он завтрашнего утра не увидит.
 

Гордон

 
Убить его хотите вы?
 

Бутлер

 
Хочу.
 

Гордон

 
Вам доверявшего!
 

Бутлер

 
Его злой рок!
 

Гордон

 
Фельдмаршала священную особу?
 

Бутлер

 
Им был он.
 

Гордон

 
Чем он был, того затмить
Не может преступленье никакое.
И без суда?
 

Бутлер

 
Судом да будет казнь!
 

Гордон

 
Убийство это, но не правосудие!
Суд выслушать виновнейшего должен.
 

Бутлер

 
Вина ясна. Судьей был император.
И выполним мы волю лишь его.
 

Гордон

 
Свершением кровавых приговоров
Не должно торопиться: можно слово
Обратно взять, – жизнь возвратить нельзя.
 

Бутлер

 
Хотят поспешной службы государи.
 

Гордон

 
Муж благородный палачом не служит.
 

Бутлер

 
Пред смелым делом храбрый не дрожит.
 

Гордон

 
Приносит храбрый в жертву жизнь, ее совесть.
 

Бутлер

 
Ему отсюда выйти и войны
Зажечь опять неугасимый пламень?
 

Гордон

 
Свободу отнимите у него,
Но жизнь ему оставьте, делом лютым
Не упреждайте ангела пощады.
 

Бутлер

 
Его б лишить я жизни не хотел,
Не будь разбито войско государя.
 

Гордон

 
Зачем ему я крепость отворил?!
 

Бутлер

 
Смерть послана ему судьбой, не местом.
 

Гордон

 
Мне вверенную крепость защищая,
В бою упорном я бы честно пал.
 

Бутлер

 
Бойцов отважных тысячи погибли.
 

Гордон

 
За долг свой, удостоившись хвалы,
Но на убийстве злом лежит проклятье.
 

Бутлер (вынимая из кармана бумагу)

 
Вот манифест: он герцога взять в плен
Вам так же, как и мне, велит. Хотите ль
Взять на себя ответственность вы, если
По вашей он вине уйдет к врагу?
 

Гордон

 
О небо! Я, бессильный?
 

Бутлер

 
Поручитесь
За все последствия, и будь что будет,
Я все на вас слагаю.
 

Гордон

 
Боже мой!
 

Бутлер

 
Вы знаете ль другое средство волю
Исполнить императора? Скажите!
Падения его хочу – не смерти.
 

Гордон

 
Что быть должно, я вижу тоже ясно,
Но сердце бьется иначе во мне.
 

Бутлер

 
С ним здесь и этот Терцки, этот Илло
Должны погибнуть.
 

Гордон

 
О, их мне не жаль!
Они своей корысти уступали, —
Не веря в тайную созвездий власть.
В грудь безмятежную его они-то
Вложили семя страсти роковой,
Нечастный плод старательно питали.
Будь злая мзда за злое дело им!
 

Бутлер

 
И прежде герцога их смерть постигнет.
Я все устроил. Их хотел средь пира
Схватить я ночью и держать в плену;
Но лучше и короче так. Сейчас же
Я приказанья нужные раздам.