Текст книги "Приближая горизонты мира. Смерть от своих, спасение от врагов"

– Ну, это все в теории, по книжкам. А в жизни все по-другому, сложнее, разнообразнее, интереснее… Ты только оглянись вокруг! Ты посмотри, как даже в этой каменистой пустыне все красиво и живо. А ты мне отвечаешь фразами, выученными на уроке религиоведения.

– Все по-настоящему красиво и живо только в истине. И это мои убеждения, а не сухие теории. Я не то, что не отрицаю, я свидетельствую, что все, созданное Всевышним, прекрасно и исполнено мудрости, в том числе и законы религии, которыми так легко пренебрегают те, кто превратил свои страсти в своих идолов.

– Но отвернувшись от всего замечательного в этом мире и запрещая себе удовольствия, ты совершаешь лишь побег от этой прекрасной действительности.

– Знаешь, ислам приветствует следование срединному пути. Наслаждаться прекрасным, что создал Всевышний, мы должны в пределах дозволенного и богоугодного, – ответила спокойно Хадиджа. – Бен, тут главное, что и как ты определяешь для себя прекрасным, – проникновенным тоном продолжила девушка. – Конечно, мир прекрасен, так как Всевышний его создал в совершенстве и преисполнил нашу жизнь красотами. Просто мы воспринимаем эту красоту по-разному. Верующий различает и ценит ее первым долгом как творение Создателя, которе Он дал ему на владение, хранение и пользование. Через это мы проходим испытание, чтобы постараться заслужить Его благословение. Это очень важно понимать и умом, и сердцем. А для неверующего эта жизнь и красота – всего лишь случайный лотерейный выигрыш, выпавший ему на долю, чем нужно воспользоваться по полной программе, пока жив, чтобы удовлетворять свои страсти.

– Но наши эмоции и желания, если хочешь, и страсти тоже, являются важными стимуляторами движения и развития для каждого из нас. Мы же не можем в одночасье превратиться в ангелов, которые обделены страстями и которым не нужно совокупляться, – решил Бен прибавить перца в разговор.

– В этом-то и свидетельство того, что именно человек является вершиной творения, совмещающий в себе инстинкты животных и разумность ангелов. Но если ни те, ни другие не обладают свободой игнорировать нравственные законы Создателя, то человеку эта свобода дана как экзамен на то, насколько его разумное и чистое возобладает над животным. Кстати, в исламе нет монашества и нет нужды истреблять свою биологическую природу. Однако необходимо придерживать ее в рамках дозволенного, – заявила Хадиджа.

– Ну хорошо, ведь ты же не будешь спорить о том, что основой счастья для человека является свобода или независимость, в широком понимании этого слова, в том числе от предрассудков, которыми полна религия, – продолжал оппонировать Бен.

– Чем больше душою и ментально человек привязан к ближней жизни и видит свое призрачное счастье в этом мире, тем больше он становится рабом материального и обстоятельств, «приобретая» себе многочисленных «господ», таких как деньги, власть и остальные страсти. Религия для верующих предлагает свою версию и понимание свободы. Человек с искренней верой, выбирая себе одного истинного Господина, может стать хозяином над всем преходящим и суетой обманчивого мира, – продолжала рассуждать Хадиджа, увлеченная собственными аргументами.

– Нет, все-таки ты не ответила на мой вопрос…

– Разве? Бен, вот послушай, человек и так не свободен от окружающего его физического мира, так как он не в состоянии игнорировать его законы, он может только им сопротивляться в меру своих знаний и возможностей. В дополнение к этому он себя еще больше ввергает в зависимость от системы придуманных им же законов, норм различных культур и устоявшихся традиций. А ведь Всевышний выделил нас из всех своих других творений, наградив нас свободой воли, чтобы мы сознательно, без принуждения подчинились Его закону нравственности и жили в гармонии со своей человеческой сутью – духовной и физической – и возвысились над своими слабостями. Но многие из нас, к сожалению, пренебрегают Его заповедями, ниспосланные нам в откровениях, предпочитая оставаться рабами своих инстинктов.

– Хадиджа, я знаю многих «рабов» своих инстинктов, как ты их называешь, которые творят меньше зла, чем те, кто «искренне» покорились догмам религии.

– Да, к сожалению, не все уверовавшие могут отличиться добрым нравом и истинными знаниями о своей религии. Согласись, что если в классе по математике есть неуспевающие и бездельники, это еще не означает, что вину надо искать в самой науке. Законы религии, также как и точных наук, являются объективной реальностью. Тогда как наше понимание и исполнение религиозных норм и законов носит субъективный и индивидуальный характер. Поэтому, из-за невежества и неправильного понимания столпов и канонов ислама, многие могут легко оказаться в западне своих страстей и тех злонамеренных людей, кто пользуется ими, их слабостями и верой в своих целях. В каждом учении или религии есть радикалы правого крыла. Есть крайне толерантные и легко идущие на компромисс сторонники левого крыла. И есть третья группа, занимающая позицию «золотой» середины, или центристы.

– Да, это я много слышал, но на практике мы свидетели обратного: кто больше ратует о законах ислама, те и больше всего занимаются террором.

– Даже несколько капель яда могут отравить колодец с чистой водой. Радикальные невежды в исламе дают повод другим не приближаться к этому колодцу знаний и веры, чем препятствуют распространению ислама в других культурах и странах, и потому оказываются удобным материалом и поводом в руках тех, кто воюет с моей религией явно и скрытно. А ведь эти экстремисты – абсолютное меньшинство в огромной мусульманской умме (общине).

– На этом месте и по традиции появляется удобный случай осыпать проклятиями Америку, – иронично съязвил Бен.

– Знаешь Бен, в нашем разговоре можно обойтись без этого. Однако у миллионов простых, невинных людей, погибающих под американскими бомбами, не остается ничего другого, как обратить свой лик к небу за справедливостью, которая обязательно настигнет всех грешных и виновных как в этом, так и в другом мире, ин шаа Аллах, – уверенно заявила Хадиджа.

– Не кипятись уж так, я любитель пошутить для разрядки, – решил исправить ситуацию Бен. – И не сомневайся, что в Америке есть очень много добрых людей, которые не согласны со многим, что делает их правительство.

– Конечно же, мир не без добрых людей. Но они также несут ответственность за деяния правительств, которые служат им и от их имени выступают. Ведь Америка позиционирует себя как демократическая страна, и ее правительство было избрано народом или его представителями. Так что и добрым людям нужно держать ответ за то, что делают ими избранные конгрессмены и президент. Ведь определение, что «каждый народ заслуживает свое правительство», относится ко всем.

– Оставим эту грязную политику. Давай побеседуем на более значимые темы, если ты не против, – предложил Бен. – Вот скажем, если ты так категорична в защите исламских ценностей, то зачем же сама не сбежишь куда-нибудь, не уединишься со своей верой, чтобы спасти ее от покушений и соблазна?

– Тогда это было бы побегом от своей миссии и прятаньем головы в песок. Посланник Всевышнего, Мир ему и Благословение Аллаха, уединялся в пещере Хира, когда ему были посланы первые откровения о том, чтобы он вышел из пещеры и донес это послание всему человечеству. Ты же предлагаешь мне, после того как я осознала истинность веры, вернуться обратно в пещеру?

– Ты смелая девушка, чтобы делать подобные сравнения…

– У каждого из нас своя роль и миссия в возвеличивании слова Всевышнего и донесения его до других. А Пророк (Мир ему) лучший пример для подражания.

Следуя по трассе А-77, Бен за долгими разговорами с Хадиджей не заметил, как преодолел половину пути по желтой равнине, оставив позади небольшие город Якавланг и Чакчаран. Его вновь вернул в реальность голос дежурного из центра.

– У вас разрыв практически в пять часов. Гендель на этот раз превзошел все ожидания.

Преследователи сменили машины, но двигаются уже медленнее. Скорее всего, вас постараются остановить на пропускном пункте в Герате. По имеющейся у нас информации, им это уже было приказано. Мы прорабатываем для вас возможны варианты объезда пропускного пункта.

– Не нужно ничего объезжать, мы проедем через пункт, – спокойно ответил Бен.

– Это самоубийство и срыв всей операции. После всех нарушений инструкций вам необходимо следовать будущим указаниям центра, чтобы не потерять своего основного союзника.

– Для достижения целей задания вам, вместо угроз, лучше будет следовать моим инструкциям, мой исполнительный суфлер, – прервал его резко Бен.

Эфир опустел, что не вызвало у Бена никаких эмоций. Он понимал, что потребуется время, пока центр решит, как дальше быть с заносчивым агентом в период активной фазы операции. Теперь для них информация, которой обладал Бен, была важнее, чем его жизнь. Со своей же стороны, он не мог определиться в своих отношениях с центром, насколько им еще можно было доверять. Ему необходимо было выяснить, откуда шла утечка информации об операции и кто там успел превратить его из охотника в жертву. Бен с удовольствием заметил, что девушка вновь погрузилась в сон, что давало ему возможность предаться своим размышлениям и планировать дальнейшие действия. Преследователи наверняка смогли выяснить, на каком автомобиле он уехал, и могут обратиться к своим сподручным в Герате, чтобы устроить ему засаду при въезде в город. Поэтому он, чтобы сбить преследователей с толку, решил въехать в Герат на общественном транспорте. Найдя удобный съезд с дороги А77, он воспользовался возможностью оказаться как можно быстрее на трассе Al, по которой автобусы из Кандагара направлялись в Герат, и тем самым сбить с толку и преследователей, и ожидающих его в засаде. Для этого ему нужно было въехать на новую трассу на отрезке дороги между Шиндадом и Гератом и сесть в автобус около первого населенного пункта. Сократив путь по бездорожью, Бен успокаивал себя, что ландшафт этих земель был более равнинный, и, уповая в сердце на Бога, надеялся, что внедорожник не рассыплется в пути. Он уже шестнадцать часов находился за рулем и смог преодолеть двухдневный путь по бездорожью за один день. Хадиджа от монотонности дороги и непреходящей усталости спала, что помогало ей убежать от мыслей о ее ужасающих реалиях, переживаниях за мать и неизвестности будущего. Она проснулась, когда Бен резко притормозил на обочине, заехав в овраг.

– Ну что, набралась сил? – спросил он бодро. – Они тебе сейчас пригодятся. Выходим.

– Здесь? – удивилась Хадиджа. – В пустыне? Мы же через десять минут изжаримся.

– Вот именно. Чтобы не изжариться, мы через десять минут будем на месте, – ответил Бен, нагружаясь всем необходимым для продолжения пути. – Я буду говорить, ты будешь внимательно слушать и запоминать. Идет?

Хадидже не оставалось ничего другого, как опустошить бутылку воды и, накинув на себя паранджу, что в этих условиях было спасительным укрытием, последовать за Беном.

– За этим холмом будет остановка для междугородних автобусов, следующих в Герат. Мы с тобой поедем в одном и том же автобусе, но порознь, поскольку ищут пару, как мы с тобой. Ничего не бойся. Если спросят, то говори, что едешь к сестре в больницу. Здесь уже ближе к Ирану многие говорят на фарси, и в этом регионе можно встречать женщин, странствующих без мужского сопровождения.

– Ты с ума сошел, они сразу поймут, что я не местная!

– Женщины сидят в конце автобуса, я не позволю, чтобы они дошли до тебя…

– Но они могут всех высадить… Если такой крутой, то не попался бы им в первый раз… – не успокаивалась Хадиджа.

– Ты смелая девушка, у тебя все получится, только не паникуй…

– Меня могут обыскать и пытать, я не знаю, как с ними разговаривать, им все станет ясно…

– Ты мне слишком дорога, чтобы я позволил им причинить тебе вред, – неожиданно повысив тон, прервал девушку Бен.

– Лучше бы просто помолчал! Видеть тебя не могу! – выдохнув от безысходности, девушка побежала вперед и начала взбираться на холм.

Догнав ее ближе к вершине холма, Бен осторожно дотронулся до рукава ее накидки и тихо сказал:

– Я тебя больше никому не отдам, поверь мне…

Вся дрожа и еле переводя дыхание, Хадиджа, ничего не ответив, отвернулась в сторону открывающейся за холмом панорамы.

– Это пригороды Герата. Через несколько километров по дороге будет контрольно-пропускной пост. Они останавливают легковые авто, поэтому мы должны добраться до города на автобусе.

– Ин шаа Аллах, – тихо сказала девушка.

– Да, ин шаа Аллах, – неожиданно для себя вторил ей Бен. – Мы спустимся к остановке по разным тропам. Первой пойдешь ты, чтобы я видел, как ты дошла до остановки. Как подойдешь к этой постройке, ты видишь ее отсюда, – указав в сторону дороги, сказал Бен, – встанешь рядом с женщинами. И ни с кем не разговаривай без надобности. Найди место в тени, здесь транспорт ходит не по графику…

Хадиджа, замявшись, опустила голову. Бен понял, что девушка решила помолиться в душе, прежде чем вновь остаться одной, наедине со своими страхами в этой кошмарной для нее реальности. Через минуту Хадиджа, подняв голову, стала медленно спускаться вниз по тропинке. Продолжая за ней наблюдать, Бен обошел холм с южной стороны и направился к автобусной остановке по каменистой лощине, связывающей соседнюю деревушку с главной дорогой. Заплетаясь ногами и неоднократно останавливаясь, Хадиджа все же благополучно добралась до полуразрушенной постройки, где стояли или сидели прямо на земле несколько человек, ожидающих междугородний автобус. На своем пути Бен заметил двоих юношей, присевших в тени большого камня и раскуривающих терьяк. Он неожиданно подбежал к ним и, надавав подзатыльников, отобрал у них мешочек с зельем. Юноши, поняв, что перевес сил не в их пользу побежали в селение за подмогой, ругая его на своем языке. «Пригодится», – подумал про себя Бен.

Подойдя к остановке, он встал так, чтобы Хадиджа и он были в прямой видимости друг от друга. Это помогло бы девушке не паниковать, а ему контролировать ситуацию. Все было тихо. По-видимому, автобуса не было давно, и ожидающие изнывали от жары, отчего многие из них уже дремали, сидя прямо на земле. Солнце приближалось к закату и оставляло длинные полосы теней на выжженной степи. Как приятное пробуждение, послышался рев мотора, который словно делал свои последние усилия, чтобы привести в движение разваливающийся автобус.

Учитывая опасность маршрута, немногие отваживались пользоваться им, чтобы из Кабула или Кандагара добираться до Герата. К счастью, вместе с Хадиджей в автобус сели еще трое женщин, которые заняли задние сидения. Бен, пропуская вперед других мужчин, поднялся в салон, когда там оставалось всего несколько незанятых мест. Он намеренно сел со стороны прохода, что давало ему больше возможности для свободного передвижения. Автобус не был оснащен кондиционером, и занявшие свои места поторопили водителя, чтобы поскорее остудить салон сквознячком по ходу движения.

Не успели они отъехать и пятидесяти метров, как Бен увидел в окно, что небольшая толпа разгоряченной молодежи, возглавляемая двумя наказанными им юношами, шумно выкрикивая оскорбления и угрожающе размахивая своими битами и арматурами, бежала в сторону отъезжающего автобуса. Водитель, натерпевшийся немало за всю дорогу, лишь только прибавил скорости, чтобы поскорее уехать на своем тарантасе от еще больших проблем.

«Пронесло», – подумал Бен, удивившись тому, что только он из пассажиров с интересом разглядывал толпу за окном. «Подобное здесь не в новинку, я смотрю», – мелькнуло у него в голове. Вскоре крики молодых разбойников утонули в завывании горячего ветра в полуразбитых окнах автобуса и в изводящем гуле мотора, который словно находился внутри салона на соседнем сидении. Даже несмотря на все подобные неудобства, Бен с трудом сдерживал себя, чтобы не провалиться в глубокий сон. Еще через десять минут, он поймал себя на том, что практически спал, с открытыми глазами. Ему не пришлось долго экспериментировать над своим мозгом, так как автобус стал постепенно сбавлять скорость, подъезжая к пропускному пункту. За окном смеркалось, и в салоне стало достаточно темно, чтобы различать лица пассажиров. Водитель, подъехав к шлагбауму, съехал по привычке на обочину и от усталости положил голову на руль, дожидаясь проверяющих.

Вскоре подошли двое с автоматами, один из которых с фонарем в руке поднялся в автобус. Они поприветствовали шофера как старого знакомого и поздоровались с пассажирами. Патрульный в салоне, то ли от усталости, то ли еще от чего, с трудом держался на ногах. Он попросил приготовить документы и стал подходить к каждому, начиная с первых рядов. Пассажиры должны были сказать свое имя, предъявить удостоверение личности, у кого они были, и объяснить цель визита в Герат. Те, у кого не было документов, могли быть сняты с рейса и допрошены с пристрастием. Но пока бездокументникам удавалось как-то объясниться, называя чьи-то имена или показывая боевые раны на теле. Когда шатающийся патрульный проверял пассажиров, сидящих перед Беном, он вдруг скорчился от боли и быстро направил фонарь вниз на ногу, куда Бен выпустил свое коварное оружие, иглу с паралитическим ядом. Через секунду он рухнул в проходе, что опять не вызвало особой реакции у окружающих. Бен вскочил с места, чтобы якобы оказать помощь мужчине, и смог незаметно засунуть пакет с терьяком ему в карман. Второй патрульный, услышав шум, поднялся в салон и, увидев своего товарища лежащим на полу, навел автомат сначала на пассажиров, а потом, произведя несколько выстрелов в дырявую от пуль крышу автобуса, пообещал всех пристрелить, если не найдется признавшихся в нападении на представителя власти. Впереди сидящие стали объяснять тому, что он еле держался на ногах, когда поднялся в салон, и что никто с ним ничего не делал. На выстрелы прибежали еще двое бойцов, и ситуация постепенно накалялась.

Тут кто-то предложил вытащить его из автобуса и помочь ему прийти в себя. Когда стали спускать того по ступенькам, пакет с зельем выполз из его кармана, что заметили и водитель, и некоторые пассажиры. Этого было достаточно, чтобы они подняли шум и громко стали выражать недовольство тем, что их зря задерживают на дороге. Стараясь быстро замять инцидент, старший из бойцов приказал всем занять свои места и дал отмашку водителю поскорее отправляться в путь. У Бена отлегло от сердца, и он затылком почувствовал, как облегченно вздохнула Хадиджа.

Когда они въезжали в Герат, город был погружен в кромешную тьму. Не доезжая до конечной остановки, Бен попросил водителя остановиться. Он знаком дал понять Хадидже, что нужно выходить здесь.

– Кто знает, какой радушный прием организован для нас на последней станции, – объяснил он Хадидже свое решение выйти прямо на проезжей части.

– Что будем делать дальше? – спросила девушка тихо, оказавшаяся в ночном городе, полном угроз, в опасной стране, в компании малознакомого боевика.

– Дальше мы будем действовать по инструкции, – с молодецким задором ответил Бен и, тут же подойдя к припаркованной на обочине машине, разбил водительское окно. – Теперь у нас все будет в ажуре, как всегда, – растянул он свою наглую улыбку, демонстрируя неизменную бодрость духа. – Быстро садись, – сказал он оторопевшей девушке, заводя машину, – а то мне придется уехать одному.

Последняя фраза сильно подействовала на Хадиджу, и она мигом оказалась на заднем сидении, перепуганная событиями уходящего дня.

– Это было ужасно! Я мысленно уже попрощалась с жизнью. Он шел прямо на меня, – после небольшой паузы сказала она.

– Кто? А, этот наркоман. Ты ничего не должна бояться, пока я жив, – браво похлопал себя по груди Бен.

– Что же мне делать, если с тобой что-то случится? Я не могу жить в постоянном страхе умереть в этой чужой стране, – вновь готовая к нервному срыву, сказала Хадиджа.

– Во-первых, перестань меня хоронить раньше времени; во-вторых, смерть приходит, не учитывая наших предпочтений места и времени; а в-третьих, тебе бояться нужно только Бога, как истинно верующей. Не так ли? – довольный своим ответом Бен вырулил на широкий проспект.

– Спасибо за напоминание, умник, – бросила девушка, понемногу приходя в себя. – Я смотрю, не все у тебя проходит мимо ушей.

– Благодарю за высокую оценку, мой строгий учитель. Кстати, хорошие новости, мы доехали, – сказал Бен, загнав автомобиль в глухой тупик, окруженный жалкими лачугами. – Ты уже по привычке выбираешь люксовые отели? – съязвила Хадиджа.

– Я не могу отказать себе в комфорте, – непринужденно подыграл ей в тон Бен, – но на этот раз я думал больше о тебе, чем о себе. Идем, тебе понравится.

Вновь, нагрузившись растущим дорожным скарбом, двое пустились плутать по безлюдным и опасным улочкам ночного восточного города.

– Давай я тебе расскажу немного про Герат, из которого тебе так быстро хочется убраться, – начал Бен. – Может, ты после этого еще и попросишь меня задержаться здесь на пару дней…

– Еще чего… – устало пробормотала Хадиджа.

– История города насчитывает 3 000 лет. Здесь гостил Александр Македонский и проходил Великий шелковый путь из Китая в Европу. Город за всю историю много раз разрушался и воскресал, и кому только он ни принадлежал. Афганским он стал только в середине 19-го века, благодаря британцам, отбившим его от Персии. Но он все же по духу остался больше персидским городом. Лакомый кусок для тиранов и империй, центр торговли и культуры. Этот город называли Алмазом Азии, и здесь творили Алишер Навои, Абдуррахман Джами и Мирхонд. Ну вот мы и пришли, – сказал Бен, остановившись около небольшой древней мечети с двумя красивыми минаретами. – Ну что, тебе нравится мой сюрприз? – довольно улыбался Бен. – Здесь мы можем привести себя в порядок и отдохнуть.

– Наконец-то ты смог меня по-настоящему порадовать за эти ужасные дни с тобой.

– Ну ладно, ладно, не нужно прыгать мне на шею, – стал дразнить девушку Бен, – только без фамильярностей…

– Бесстыдник! Это не смешно, никто не собирается прыгать, и не мечтай, – перебила его девушка.

– Да? А жаль, – ухмылялся Бен. – А вот и наш ахунд, шеф мечети.

– Салам алейкум, Мустафа, – поздоровался Бен через решетчатую дверь с человеком, показавшимся во дворе.

– Алейкум ас-салам, – сухо ответил человек через изгородь, держа одну руку в кармане. Он подошел к двери вплотную и протянул Бену какую-то пластиковую коробочку с отверстием, при этом не выпуская ее из руки.

Бен просунул указательный палец в отверстие, после чего чудо техники издало писк и загорелся зеленый индикатор подтверждения.

– Проходите, – сказал тихо Мустафа, открывая дверь и оглядываясь по сторонам.

Они оказались в ухоженном дворике мечети, где, в отличие от остальной страны, царил порядок и чистота. Мустафа провел их внутрь, где Хадиджа почувствовала знакомое и родное внутреннее облегчение, и в первый раз за последние несколько дней на губах ее появилась легкая улыбка. Мечеть ее радовала простотой и отсутствием украшений внутреннего убранства. Время было ближе к полуночи, и прихожане уже успели завершить свои молитвы и покинуть мечеть.

– У меня внизу две комнаты с отдельными удобствами, я вас провожу сначала туда, – сказал немногословный Мустафа, указывая на ступеньки. Темный каменный коридор привел в небольшое фойе.

– Ну что же, хорошо подготовились, – попытался пошутить Бен.

– Вот мы и пришли, – сказал Мустафа, протягивая ключи Бену.

Он помог Хадидже отпереть тяжелую деревянную дверь и пройти в комнату, больше напоминающую келью для уединения. В ней не было окна, чувствовалась сырость, но дышать ей отчего-то было легко.

– Так, на всякий случай, – сказал Мустафа, вытаскивая из кармана свечи, – хотя генератор еще не подводил.

– Ничего личного, но мне придется тебя запереть, – сказал Бен Хадидже, почесывая в смущении затылок.

– Зачем? Куда же я сбегу в этом страшном городе? – искренне удивилась девушка.

– Кстати, в отличие от других городов в этой стране, Герат является наиболее безопасным для жизни. А запираю, потому что инструкции такие, во избежание любых случайностей. Так и для тебя же будет спокойней. Обещаю, я без стука не зайду. Здесь есть все необходимое, чтобы отдохнуть и подкрепиться.

Пока Бен медленно закрывал дверь, Хадиджа продолжала с укором смотреть на него.

– Прости еще раз, – с искренним сожалением в голосе сказал он.

После этого Бен последовал за Мустафой в направлении восточного минарета. Дойдя до основания башни, Мустафа разобрал камни на полу, под которыми открылся глубокий колодец, и начал раздеваться, оставшись в одних шортах. Обмотав вокруг пояса один конец веревки, другой он завязал за крепления железной лестницы, вбитые в стенку колодца. Затем Мустафа взял в зубы небольшой фонарик и стал медленно спускаться по ступенькам вниз.

Через десять метров спуска он дошел до воды и скоро полностью скрылся под ней. Бен по привычке засек время. Ровно через три минуты, когда ему в голову стали приходить различные предположения, его обрадовал всплеск воды на дне колодца. Посветив своим фонариком, он увидел, что Мустафа, высунув голову, пытался отдышаться. За спиной у него был увесистый рюкзак, который оттягивал его вниз. Решив ему помочь, Бен, ухватившись за веревку, стал тащить Мустафу наверх. Вскоре из колодца показалось измученное лицо Мустафы. Бен снял с его плеч рюкзак и помог усесться на край.

– Нужно было откачать воду, да некуда, баки полные, – неожиданно заговорил тот, дрожа от холода. – Фонарь потух, от ледяного холода начался кашель под водой, чуть не задохнулся… не было бы теперь Мустафы, – выговаривал он, вытираясь полотенцем.

– Не оставил бы я тебя на дне колодца, дружище, – похлопал его Бен по плечу, – уже собирался потянуть за спасительную вервь.

– Подъем в пять утра, – словно не слыша Бена, сказал Мустафа, собирая камни обратно над колодцем. – Я пошел греться, – добавил он и направился к лестнице наверх.

Бен, проводив взглядом своего странного связного, взгромоздил на себя огромный рюкзак и вернулся в свою комнату. Не успел он его сбросить с себя, как Хадиджа тихо позвала его из своей комнаты.

– Бен, это ты? – неуверенно спросила она.

– Нет, шейх уль Ислам Таврический, – пошутил он, отпирая ее дверь. – У тебя все в порядке?

– Я хотела бы помолиться наверху, на женской половине общего зала, – твердо сказала она.

– Ну ладно, только не долго, я посижу за занавеской, – сказал Бен, пропуская девушку вперед. – Как мало же надо для счастья, – задумчиво сказал он, – только помолиться в пустой мечети.

– Мечеть, где поминается имя Всевышнего, – это дом Аллаха. И это, действительно, счастье для каждого верующего разговаривать через молитву с Истинным Господином всего на свете, оказавшись в Его доме.

– Тебе видней, – не продолжая тему, ответил Бен, усаживаясь на ковер. Через черную ткань занавеси он видел только силуэт девушки, обращенный в сторону Мекки, совершающей поясной и земной поклон в процессе молитвы. Невольно он задумался о том времени, когда его уже не станет на этом свете, а вот эта мечеть, деревья за окном, детский смех и полнолунье будут такими же, как всегда. «Сколько же людей побывало в этой мечети за много столетий и покинуло ее в последний раз», – думал он. «Неужели мы приходим в этот мир лишь для развлечений и насилия?..» Услышав свое имя, он очнулся от легкой дремоты, навалившейся на него от бессонных ночей и безответных вопросов.

– Бен, надеюсь, ты не подглядывал, чтобы убедиться, не убежала ли я, – сказала Хадиджа, у которой заметно улучшилось настроение.

– Да я тут чуть не заснул, пока ты решала свои вопросы, – усмехнулся Бен.

– Не ерничай, как ни странно, но я у Бога просила за тебя тоже, – ответила девушка.

– Правда? Мне почему-то вовсе не странно, – протянул Бен, – мы же с тобой теперь в одной упряжке. Но все равно признателен.

– Мы скоро доберемся до Ирана, и там наши пути разойдутся, Бен, – заявила девушка. – Можешь изъять свою игрушку из моего плеча, пока я это не сделала сама, – сказала Хадиджа и захлопнула дверь перед носом Бена.

– Сборы в пять утра, – сказал он словно в пустоту и направился в свою комнату. «Да что это такое! Ни одно задание без женщин не обходится!» – кипел внутри Бен, располагаясь в своей комнате. Разбирая рюкзак и знакомясь с новым заданием, он не переставал удивляться тактическим способностям и организационному таланту своего босса. Как Бен и предполагал, это Руди спонтанно придумал для него задание в Иране, чтобы подчеркнуть его значимость как агента и реабилитировать перед начальством из-за нарушения инструкций и неподчинения в ходе проведения основной фазы операции. Такой поворот дел позволил Руди на время прекратить преследование Бена другими агентами центра и возможное его физическое уничтожение. Однако из-за быстроты передвижения основного агента и лимита времени для решения организационных вопросов необходимый груз не успели донести до Исфахана, отчего Руди пришлось высветить свой старый контакт в Герате.

Мустафа попал в Афганистан из Таджикистана в составе контингента советских войск. Оказавшись в плену у талибов, он был завербован самим Руди и законсервирован в Герате. Пройдя долгий путь внедрения, Мустафа перепробовал множество специальностей и, укоренившись последние пять лет как ахунд шиитской мечети, обзавелся семьей. Через него Руди удавалось держать контакт с сетью своих агентов в Иране и иметь выход на шиитских лидеров в Афганистане, население которого на четверть состояло из шиитов, традиционно поддерживающий относительный мир с суннитским большинством страны.

Расположившись в своей комнате, Бену наконец-таки удалось ознакомиться с документами и электронной информацией, выкраденной из бронированного чемодана Халида. Он был шокирован, узнав, что различные радикальные группировки, разбросанные по всему миру, строят планы покушения на президентов западных стран и других влиятельных людей, обозначенных в документах как представители самых богатых семей и члены мировой элиты. Но первым в этом черном списке был указан президент США.

Однако детали по претворению этих целей были в сложно закодированных файлах, для прочтения которых требовались специалисты и сервера с соответствующим программным обеспечением. На удивление Бена, в агентурных сетях террористов, указанных в материалах, наряду с известными именами лидеров радикальных группировок, значились также работники спецслужб и секретных организаций различных стран. Он понимал, что эти документы, по воле судьбы оказавшиеся в его руках, требовали тщательного анализа и проверки. В противном случае, будучи дезинформацией, они могли бы стать причиной серии роковых ошибок и фатальных последствий. Чтобы избежать любого риска попадания этих материалов в чужие руки, Бен решил не упоминать о них в эфире, а передать лично Руди во время предстоящей встречи в Дубае. Закончив с документами, он послал кодированное сообщение своему поставщику оружия и электронного шпионского оборудования для получения заказа в Исфахане через два дня. Ни покупатель, ни продавец не встречались в реальной жизни и сотрудничали друг с другом только в виртуальном мире. Через несколько минут Бен получил ответ на телефон с отказом от продавца из-за невозможности уложиться в сроки доставки в указанный город. Ему не оставалось другого выхода, как определить Дубай вместо Исфахана для получения заказа и с переносом срока еще на один день.