Текст книги "Ангелов не выбирают"

Интервью № 7
Существует ли Печальник Земли Русской?

АП: Здравствуйте, дорогие телезрители! Александр Дюма как-то сказал: «История – это роман, произошедший в действительности». Давайте попробуем с вами вместе погрузиться в удивительный и неоднозначный роман русской истории. Уже не в первый раз исторические события спустя века ложатся зрелым литературным ощущением и разворачиваются широким сценическим замыслом. Так родилась в свое время трилогия Алексея Константиновича Толстого: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис». Не случайно именно трагедией «Царь Федор Иоаннович» 14 октября 1898 года открылся в Москве Художественно-общедоступный театр, будущий МХАТ. Кстати, репетиции и первые показы проходили в подмосковном Пушкино. Главная идея этого спектакля – народ при безвольном царе. Другая же постановка, спустя век, в Московском «Театре Русской Драмы» под руководством Михаила Щепенко дала совершенно иное звучание образу Царя: перед потрясенным зрителем предстал не слабоумный государь, а святой человек, волей случая возведенный на трон. Сегодня у нас в гостях художественный руководитель Московского «Театра Русской Драмы» – Михаил Григорьевич Щепенко.

АП: Здравствуйте, Михаил Григорьевич.

МГ: Здравствуйте, Александр Павлович, здравствуйте, уважаемые телезрители.

АП: У меня к вам вопрос – почему царь Федор стал вашим любимым театральным образом? И почему вам близок такой блаженный государь?

МГ: Блаженный государь, говорите вы… Конечно. Наш театр его таким видит: не безвольный царь, а высокая душа, страждущая под бременем возложенной на нее ответственности.

АП: Но тогда это настоящая трагедия несовпадения мира «горнего» и «дольнего»?

МГ: Согласен. В нашей трактовке царь Федор все принимает на себя: и кровавое правление своего отца, Ивана Грозного, и тяжесть грядущих «смутных времен», наступление которых он предчувствует.

АП: Я знаю, что в 1997 году этот спектакль принял участие в фестивале исторических спектаклей «Голоса истории» и стал лауреатом премии Москвы в области литературы и искусства.

МГ: Все так.

АП: А в 2003 году за роль царя Федора вы получили звание лауреата в номинации «Лучшая мужская роль» на международном фестивале «Славянские театральные встречи».

МГ: Все так. От вас не спрячешься.

АП: А что прятаться? Царь Федор – это визитная карточка вашего театра. Меня другое удивляет: как вы пошли на смелый эксперимент и написали свою собственную пьесу о патриархе Гермогене?

МГ: Да, спустя почти пятнадцать лет, мы решили продлить историческую перспективу. Это будет дилогия – вторая часть к «Царю Федору Иоанновичу».

АП: Смело! Стать соавтором Толстого! Смутное время… Что заставляет вас так углубиться в этот непростой период нашей истории? Может быть, то, что сегодняшний день так напоминает те времена?

МГ: Может быть… Время Годунова, стихийные бедствия, три года неурожая, повлекшие за собой голод и смерть, польско-шведская интервенция, тяжелейший политический, экономический, государственный кризис… что еще могло выпасть на смутные времена? Но этим временам предшествовало правление царя Федора! А закончились они, эти времена, патриархом Гермогеном.

АП: Понятно. В этом историческом коридоре интересно будет побродить вместе с вами.

МГ: А нам интересно было пройтись по лезвию ножа – между двух святых – царем Федором и мучеником Гермогеном. Есть много трактовок образа царя Федора, но при всех мнениях почему-то забывается, что именно царь Федор стал местночтимым московским святым.

АП: Да, сын Ивана Грозного качнул маятник истории в другую сторону. Хотя… в какой-то мере Федор Иоаннович продолжил политику своего отца. Есть объективный исторический взгляд, не терпящий возражений. Я зачитаю: «По смерти отца вступил на престол 19 марта и коронован 31 мая 1584 года; велел строить город Архангельск, принял присягу на подданство от Александра, царя Иверского…

МГ: То есть вы понимаете, Александр Павлович, что Грузия стала частью Российской империи в 1585 году?! Как и то, что он украсил Москву и заложил Белый город в 1586 году.

АП: Жаль, не сохранился. Кстати, насколько я помню, именно при Федоре Иоанновиче был основан город Тобольск, ставший столицей Сибири.

МГ: А патриаршество, которое в 1587 году согласно желанию Бориса Годунова, шурина своего, учредил на Руси наш царь «не от мира сего»!

АП: Хотел бы я знать, Михаил Григорьевич, много ли на Руси активных царей, которые свершили столько же, сколько этот, простите, «безвольный»?

МГ: Вы же помните, Александр Павлович, что царь Федор лично водил рать на шведов, взял Ямь (Ямбург) и добыл Ивань-город и Копорье? А когда одержал победу над крымским ханом Казы-Гиреем, указал строить на месте битвы нынешний Донской монастырь!

АП: Этот государь не перестает меня удивлять, хотя я, конечно, понимаю, что многое делалось руками Годунова…

МГ: Но с позволения царя.

АП: Возможно.

МГ: Царь Федор Иоаннович в 1591 году утвердился дружбою с шахом персидским Аббасом, послал полки воевать в Дагестан, заложил каменные укрепления Смоленска в 1596 году, которые до сих пор украшают город, несмотря на пожар 1812 года!

АП: Да-а. Крепко строил царь Федор. Не много ли для слабоумного государя, не способного к государственному правлению?

МГ: Знаете, что я думаю? Имеются «покаянные письма» Ивана Грозного. Может быть, они в какой-то мере определили образ правления его сына?

АП: Сыновнее послушание заветам отца при мудром советнике Борисе Годунове?

МГ: Да. Но мы должны понимать: так или иначе, царь Федор своим правлением сдержал смуту, которая могла бы прийти на Русь гораздо раньше. Молитвою ли своею, мудрым и мягким ли правлением.

АП: Вы хотите сказать, что Иван Грозный споткнулся об идею неограниченной власти, а сын попытался исправить эту «колею» покаянием?

МГ: Да-да.

АГ: Но, Михаил Григорьевич, возникает вопрос: если так значима, как вы говорите, роль Бориса Годунова, то почему так непросто сложились жизнь и царствие его после смерти царя Федора?

МГ: Это был 1598 год, когда правящая династия Рюриковичей пресеклась после необъяснимой гибели последнего из них: малолетнего царевича Димитрия. На сцену выдвинулись боярские роды Захарьиных (Романовых) и Годуновых. На трон был возведен Борис Годунов, брат Ирины Годуновой, жены царя Федора Иоанновича. Вроде бы все хорошо, так как Борис уже проявил себя как зрелый и мудрый правитель, но в народе стал распространяться слух о причастности Бориса Годунова к смерти царевича Димитрия.

АП: И этот слух сильно укрепился, когда три года подряд, с 1601 по 1603, были неурожайными. Даже в летние месяцы не прекращались заморозки, а в сентябре выпадал плотный зимний снег. Погиб весь урожай, что привело к голодной смерти, по разным данным, от полумиллиона до двух миллионов человек. И народ винил Бориса Годунова…

МГ: Да. К несчастью для последнего, это явилось не только пресечением его удачной карьеры, но и жизни всего его семейства. И вот сложились вместе два трагичных обстоятельства, каждое из которых само по себе могло стать катастрофой для страны: пресечение царской династии Рюриковичей, которые руководили страной более семи веков, и невиданный голод, порожденный, как считали в народе, карой Небесной за убиение последнего Рюриковича.

АП: А вот по современным данным, причиной голода могло стать природное явление.

МГ: Вы имеете в виду извержение огромного вулкана Уайнапутина в Перу?

АП: Да, в феврале 1600 года, которое было сильнейшим за всю историю заселения Южной Америки и которое привело к вулканической зиме. Кстати, а вы знаете, что в Европе тоже наблюдалось подобное?

МГ: Да?

АП: В 2008 году международная исследовательская группа из Великобритании, Швеции и России выяснила, что что причина «малого ледникового периода» – в извержении вулканов, подобных Уайнапутина. Так, известно, что подобное явление описано в византийских летописях 536 года. Вот оно: «Солнце было темным, и это длилось 18 месяцев; каждый день оно светило лишь около 4 часов, однако этот свет был очень слаб… солнце имело необычный голубоватый цвет». Летние заморозки в последующие несколько лет погубили зерновые, вызвав массовый голод и мор населения Евразии. А вот еще то, что мне, как физику, показалось особенно интересным: исследователи «Центра льда и климата при институте Нильса Бора» обнаружили в слоях льда Гренландии следы крупного вулканического извержения. Проанализировав информацию, ученые сделали вывод о цикличности таких катастроф. Вот так, ни больше ни меньше! И наконец, по данным американских исследователей, изучавших годичные кольца деревьев, зима 1601 года в Северном полушарии была самой холодной за предшествующие шесть столетий. То есть это может указывать…

МГ: То есть это может указывать, что цикл подобных катаклизмов – около 600 лет?

АП: Точно! Все лето 1601 года на Руси лили дожди, а ранние заморозки уничтожили остатки урожая. И это наблюдалось в течение трех лет, из-за чего цены на хлеб выросли в сто раз!

МГ: В итоге на Руси в начале XVII века наступает период народных бунтов и возмущений, названный «Смутой», который буквально сметает династию Годуновых. При поддержке поляков власть захватывает череда Лжедмитриев. России грозит полное разорение. Новые властители начинают готовить страну к католичеству. И в это тяжелое время на политическую арену выходит патриарх Гермоген, который уже при жизни прославился как пастырь, «полагавший душу свою за овец», как обличитель предателей и разорителей православной веры.

АП: Да, интересен путь этого святого. Расскажите…

МГ: Служение будущего Патриарха началось в Казани простым приходским священником Ермолаем. В 1579 году он, уже будучи пресвитером, стал свидетелем чудесного явления иконы Казанской Божией Матери. Бог судил ему первому «взять от земли» бесценный образ, показать его собравшемуся народу и затем торжественно, с крестным ходом, перенести в соседний Никольский храм. Вскоре священник Ермолай принял иноческий постриг с наречением имени Гермоген. А в мае 1589 года владыка Гермоген был хиротонисан во епископа, и в том же году новоизбранный Патриарх Иов…

АП: Первый на Руси Патриарх?

МГ: Да, совершенно верно. Патриарх Иов возвел Гермогена в сан митрополита Казанского и Астраханского. На этой кафедре святитель Гермоген проводил миссионерскую работу среди язычников и мусульман.

АП: Это были в основном татары?

МГ: Да. А в 1606 году в Москве святитель Гермоген был поставлен Патриархом Московским и всея Руси. Ему было более 70 лет.

АП: В то время немалый возраст, согласитесь.

МГ: Да. Патриаршество святителя Гермогена совпало с трудной порой Смутного времени: везде изменники и враги Отечества, желающие поработить русский народ, ввести в России униатство и католичество и искоренить Православие…

АП: Посмотрите, Михаил Григорьевич, когда Лжедмитрий II в июне 1608 года подошел к Москве, именно Патриарх Гермоген обратился к мятежникам с посланиями, в которых обличал их и увещевал. Вот у меня этот текст: «Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? Не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете? Заклинаю вас именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца… Бога ради, познайте себя и обратитесь, обрадуйте своих родителей, своих жен и чад, и всех нас; и мы станем молить за вас Бога…»

МГ: Познайте себя… Как точно сказано!

АП: А вы помните осаду Лавры?

МГ: Как же! Патриарх Гермоген вдохновил иноков Троице-Сергиевой Лавры на самоотверженную оборону обители. Польско-литовские интервенты осадили Лавру в сентябре 1608 года. 16 месяцев длилась осада, но безуспешно: в январе 1610 года интервенты с позором отступили.

АП: Кстати, не будем забывать, что к Смутному времени монастырь был не только центром религиозной жизни, но и хорошо вооруженной военной крепостью. Его окружали 12 башен, соединенных крепостной стеной протяженностью 1250 метров, высотой от 8 до 14 метров, толщиной 1 метр. На стенах и башнях размещалось 110 пушек, имелись многочисленные метательные устройства, котлы для варки кипятка и смолы, приспособления для их опрокидывания на неприятеля.

МГ: Но тем не менее с 1610 по 1612 год Москва, по согласию московской «семибоярщины», была занята польско-литовскими войсками. Большинство бояр желало видеть на русском престоле польского королевича Владислава, сына Сигизмунда III. На требование бояр написать особую грамоту к народу с призывом положиться на волю Сигизмунда Патриарх Гермоген ответил решительным отказом и угрозой анафемы. Он открыто выступил против иноземных захватчиков, призывая русских людей встать на защиту своей земли. По благословению Патриарха Гермогена из Казани в Москву была перенесена Казанская икона Пресвятой Богородицы…

АП: Скорее всего, копия с подлинной.

МГ: Это и не важно, москвичи подняли восстание, в ответ на которое поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле. Они насильно свели Патриарха Гермогена с патриаршего престола и заключили его под стражу в Чудовом монастыре. Дальше начались страдания этого Печальника земли Русской.

АП: Я слышал, что осажденные в Кремле поляки не раз посылали к Патриарху послов с требованием, чтобы он приказал русским ополченцам отойти от города, угрожая при этом смертной казнью.

МГ: И святитель им твердо отвечал: «Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога!»

АП: Вот точное высказывание, позвольте процитировать: «Если все вы, литовские люди, пойдете из Московского государства, я благословлю русское ополчение идти от Москвы, если же останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за православную веру». Он же благословил ополчение Кузьмы Минина и князя Димитрия Пожарского.

МГ: Страдания престарелого Патриарха были немыслимы. Более девяти месяцев томился святитель в тяжком заточении. И 17 февраля 1612 года он мученически скончался от голода и жажды.

АП: Страшная смерть…

МГ: В том-то и дело, что святая: когда через 40 лет вскрыли раку с мощами преподобного, патриарх лежал как живой, а в 1654 году нетленные его мощи были перенесены в Успенский собор Московского Кремля. Еще в царской России, в 1913 году, Русская Православная Церковь прославила патриарха Гермогена в лике святых.

АП: Вот такие две личности, два мощных духа, но такие разные: царь Федор и патриарх Гермоген, объединены общим замыслом на одной московской сцене. Что интересно, дорогие телезрители, что и роль царя, и роль патриарха играет сам Михаил Щепенко. Трудно нести такой тяжелый крест, Михаил Григорьевич?

МГ: Это и трудно, и радостно…

АП: А насколько вы чувствуете себя преемником Ивана Грозного «изнутри», из роли царя Федора? Учитывая, что Федор Иоаннович – святой царь, а Иоанн Васильевич считал себя наместником Бога на земле, самовластным хозяином Земли Русской? В народе всегда жило сомнение: не мог же от кровопийцы родиться святой?

МГ: Иван Грозный, на мой взгляд, осуществил миссию, которую ему вручила сама история: централизация и объединение Руси были единственным путем выживания Отечества. Но миссия эта была, можно сказать, не по силам человеческим. Она по своим масштабам не могла уместиться в годы царствия Ивана IV. Может быть, это главная, но не единственная (!) причина того надрыва и противоречивости личности царя. Я не сторонник канонизации Грозного, но и не его обличитель. Он понимал, слышал Промысел Божий, но воплощал его жестокой рукой. Шла грандиозная ломка: удельные князья должны были уйти в прошлое, а опорой царя должно было стать служилое дворянство.

АП: Но это отдельный разговор, для следующей нашей встречи. Вернемся к Федору Иоанновичу. «Царь Федор не таков…» – звучат слова в спектакле… А каков он по-вашему?

МГ: Думаю, что его чуткая душа ощущала надвигающуюся смуту, но пыталась предотвратить ее не «железной рукой» слабого человека, а верностью Отечеству Небесному, ибо земное Отечество не может устоять, если не будет являться проекцией Отечества Небесного. Здесь я усматриваю великую мудрость царя Федора. Учитывая противоречивый опыт отца, он созидал иной опыт. Словно через века он слышал слова Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Царь Федор был верен идеалу Святой Руси. И Русь при нем «отдыхала» и расцветала – как на внутреннем, так и на внешнем поприще. Он знал, что все доброе и прекрасное создается только любовью.

АП: Согласны ли вы, что Петр I был продолжателем дела Ивана Грозного? Ведь недаром Максимилиан Волошин назвал его «первым русским большевиком». Что вы думаете?

МГ: Отказ от духовных начал, уклонение в цезарепапизм Ивана Грозного и Петра подтачивают корни, которые питают народ. Это создает условия для расцвета так называемых просветительских идей безбожия. После попрания нестяжательства и старообрядчества произошло великое надругательство Петра над старой Русью, и сопротивление ему было ничтожно. Но, я повторяю, духовная традиция преподобного Сергия жива и сегодня. На нее надежды.

АП: Спасибо вам огромное, Михаил Григорьевич! Мы с нашими телезрителями с нетерпением ждем ваш спектакль.

Напоминаю, с вами был Александр Павлович Романцев и его гость – режиссер и художественный руководитель «Московского Театра Русской Драмы» – Михаил Григорьевич Щепенко.

Вопрос в студию: назовите три качества современного русского человека. Спасибо! Нам интересно ваше мнение!

«История рядом с нами» – будьте внимательны! Мы – это история, которую будут изучать завтра.

Глава 7
Смута

Вот и прошли первые весенние дожди, и наступило очередное похолодание. Вовсю цвели дубы и холод был «дубовый». И если вначале возникла какая-то надежда на выздоровление, то с тяжелым серым небом пришло новое обострение. Александр Павлович перестал выезжать на своей каталке даже в коридор.

Это совпало с отъездом Аллы Борисовны – срочные дела потребовали ее присутствия в Москве. «Зачем? Что у нее там за дела, когда я здесь?» – Романцев стал раздражен и обидчив. Он пытался понять, почему это все с ним произошло. Кто виноват в том, что вся его жизнь пошла наперекосяк? И что дальше?

Обычно Алла приходила с утра и проводила с ним час-другой. Держала его за руку, что-то говорила. Романцев даже уставал от этих домогательств, от вечного ее «А ты помнишь?». Он помнил то, что считал нужным помнить, а эти фотографии, это видео из семейного архива, эти устные предания… – зачем они ему сейчас? И тем не менее, теперь он заскучал.

Маша металась между избалованной Ленкой и замкнувшемся в себе Романцевым. Дочь приходила в палату после обеда и всегда с наскока начинала кружить вокруг отца, ища недостатки в уходе.

– Почему простынь мятая?

– Елена Александровна, ваш отец беспокойно спал ночью. Весь искрутился.

– А ты что, всю ночь возле него проводишь?

– Конечно!

– Вот еще новости! Куда только мама смотрела! Я скажу Хофману…

– Я буду вам очень благодарна, Елена Александровна.

– Это почему еще?

– Устала я. Почти не отдыхаю.

– Это ваша работа!

– Да, конечно. Но, понимаете…

– А тут и нечего понимать! Работайте и не задавайте лишних вопросов!

– Хорошо.

– Что хорошо? Поменяйте белье!

Маша молча вышла из палаты. Романцев открыл глаза и долго в упор смотрел на дочь.

– Па, ты что? – Лена присела на Машин стул. – Тебе что-то надо?

– Где твой Дмитрий?

– Папа, папочка! Ты все вспомнил! – Лена взяла отца за руку. – Мы расстались с Димкой. Ой, как хорошо, что ты говоришь… Да, мы расстались. У него только бизнес на уме. Поляки эти, французы… Помнишь, ты так хотел, чтобы мы поженились. Ну и хорошо, что не успели! Я у него после всех его контрактов – на последнем месте.

Романцев приподнялся на кровати и схватил дочь за плечи.

– Ложь! Где твой Лжедмитрий?

– Кто? – Лена растерялась. – Лже-же-же…

С каждым словом он все сильнее ее сотрясал.

– Подлая изменница Марина! Ты осквернила Русь Лжедмитрием!

Маша вошла вовремя, с пакетом чистого белья. Она подлетела к Романцеву и разжала его руки. Тот рухнул на мятые белые подушки.

Лена отскочила в сторону.

– Ненормальный! Он чуть душу не вытряхнул из меня! Ты видела?

– Не надо так об отце. Он не в себе. – Маша присела рядом на кресло и взяла Романцева за руку.

– Опять не в себе? Всю весну был в себе, даже говорил разумно… что вы с ним опять сделали?

– Кризис. Так бывает, – медсестра сжала руку Александра Павловича и помазала ему виски и переносицу святым маслом от Луки Войно-Ясенецкого. – Ничего, это… это скоро пройдет. Я верю!

Романцев волком зыркнул на дочь из-под лохматых бровей.

– Изменница, – прошептал он и закрыл глаза.

Лена вздрогнула, открыла рот, но ничего не сказала. Наконец, она встала со стула и отступила к окну. Долго смотрела на улицу. Потом осторожно, с опаской поглядывая на отца, повернулась к сиделке.

– Маша, я уезжаю!

– Конечно-конечно, вам надо отдохнуть. До завтра, да?

– Домой.

– Ну что вы, Елена Александровна. Он принял вас за Марину Мнишек. Только и всего!

– Только и всего! А вас он, интересно, так трясет?

– Меня? – Маша растерялась. – Меня? Иногда…

– И что, вам нравится? Нравится вам, я вас спрашиваю, когда богатый дядька вот так вас тискает?

Маша вся сжалась в комок и затряслась от хлынувших слез. Романцев взял ее за руку. Ленка глубоко вздохнула и…

* * *

…и взлетела под потолок. Маша, и без того маленькая, стала стремительно уменьшаться и вскоре совсем превратилась в крохотную мышку. Лена издала истошное «мяу» и приземлилась на пол уже красивой огненной кошкой. Она уже приготовилась к прыжку, как вдруг в окно залетела огромная птица. Ленка присмотрелась. Черный ворон. Нет – белые крылья, как огромные простыни, – на всю палату. «Отец», – пронеслось в ее голове. Он заслонил мышку своими крыльями и склонился в поклоне перед дочерью. «Ладно, пускай сегодня поживет!» – смилостивилась она.

* * *

Лена выдохнула, улыбнулась, стряхнула забавный мульт с длинных ресниц и подошла к сиделке.

– Ну, Маша, Маша! Простите меня. – Она робко погладила ее руку. – Сама не знаю, что со мной. Простите. Этот год свел меня с ума. Вокруг все только и говорят…

– О чем?

– О том, как вы перед отцом пляшете.

– Да жалею я его!

– Просто его деньги…

– Вы все с ума сошли от этих денег! – Маша выскочила из палаты.

Рука Романцева бессильно свесилась.

Межглавие

«Марина… Подлая изменница Марина! – Романцев подскочил на кровати.

Острая боль в ногах – и… падение в душные подушки. Ночь. Луна ныряет в открытое окно.

– Спите. Тихо-тихо, Александр Павлович, – чья-то рука успокаивает его, гладя по спине. Не ее ли рука?

И опять хитрая Марина смотрит на него из-за ветвей непролазного леса. Где он? Кто он? Да, он пришел на эту странную землю, сюда, к стенам Кремля. Он должен взять все в свои руки. Он – законный наследник Руси! Он – сын самого Иоанна Васильевича! Кто может устоять перед грозной кровью, бушующей в его жилах? Никто! Он все возьмет в свои руки! Разве кто одолеет человека с такими целями? Он знает, зачем был рожден и зачем был сокрыт до времени. Если бы не мнимая смерть – одолели бы его бояре, когда он был младенцем, царь Федор был стар – он не защитник ему, а царь Борис одного желал – своей власти и своего пира! Подлый Георгий! Хотел отобрать его трон. Его! Самой судьбой предопределенное ему место!

Романцев делает шаг к тяжелым дубовым вратам – еще шаг – и Кремль будет его…

И вдруг… луна оборачивается к нему хищным женским лицом, он бегом взлетает по ступеням старого Кремля, закрывает за собой врата. Скрип, тяжесть дубовой двери. Спасен!

Марина… Марина…

Откуда-то из глубины выходит узкая, как щель, черная девушка, волосы – в жесткой рамке каре, черные, словно облитые смолой, прямые, тяжелые. Они учились в одном классе. Марина… Подлая изменница! Она написала первая… Первая написала ему на уроке записку «Давай с тобой дружить!» и потом он ей ответил… И целую неделю носил ее портфель в школу и домой, делая крюк через соседнюю улицу, мимо цветущих майских садов, пробираясь обратно соседскими огородами, чтобы батя и старший брат Василий не осмеяли. А осмеяла его перед всем классом Марина, сама Марина!

Никогда потом он, Саня Романцев, не будет так беззащитен перед женщиной. Никогда!

Он бежал вдоль густого, как частокол, леса, луна гналась за ним, вот он увидел большое море, нет, огромный океан. Спасение! Он оглядывается назад, луна догоняет его. Но не на того напала – он с разбегу прыгает с высокого утеса в это бескрайнее море. Спасен! Но отражение в черной воде-яркая лимонная луна, дрожит на волнах, и он летит к ней, бесконечно долго летит к ней… в разверстую пасть. Огненная, как жар печи, луна открывает перед ним свою бездну, и он ныряет в нее с разбегу. И только каким-то верхним, надмирным взглядом, ловит свой исчезающий образ в ее чреве.

– Я постиг… я постиг…

– Что, Александр Павлович?

– Обратную сторону Луны, Марина…