Текст книги "Ангелов не выбирают"

Интервью № 8
История любви царицы Тамар

АП: Что такое любовь по-грузински? Что такое верность по-грузински? И что такое вечность по-грузински? Все это мы сможем узнать в нашей передаче «История рядом с нами». С вами сегодня, как и всегда на ближайшую вечность, ваш покорный слуга – Романцев Александр Павлович – и экономист, переводчик с грузинского, – Александр Семенович Окромчедлишвили.

АС: Здравствуйте, дорогие телезрители!

АП: Как вы думаете, дорогой Александр Семенович, когда точно родилась великая царица Грузии Тамар, которую у нас принято называть на русский манер Тамарой? Историки считают, что сия дата неизвестна…

АС: Как так – неизвестна? В Грузии все известно! По предположениям наших историков, наша славная царица появилась на свет около 1165 года. Мать царицы Тамар умерла рано, и девочка воспитывалась теткой Русудан.

АП: Я знаю, уважаемый Александр Семенович, что царица Тамара получила прекрасное образование, научилась у тетки Русудан женским премудростям, выдержке и терпению. Что ей несказанно пригодилось в ее непростой жизни.

АС: О да! Недаром из ее жизни родилась самая совершенная поэма в мире!

АП: Вы о Шота Руставели?

АС: Конечно. Но мы еще подойдем к этой теме. Когда Тамар исполнилось двадцать лет, ее отец, царь Георгий III, предчувствуя свою скорую смерть, короновал единственную дочь, впервые в истории Грузии отдав трон женщине.

АП: Хм, а у меня данные, что в это время юной Тамаре исполнилось только 14 лет.

АС: Но ведь история – женщина капризная и часто скрывает свой возраст, не правда ли?

АП: О да!

АС: И когда молодую Тамар помазали на царство, это стало поводом для возмущения придворных, весь государственный совет, дар-бази по-грузински, встал на дыбы. Еще бы: женщина на троне Грузии! «Как, – бушевали гордые дидебулы, то есть князья, – царевна станет повелевать нами и поведет нас в бой на врага? Еще никогда славный трон Багратидов, ведущих начало от самого Иесе, не занимала слабая женщина! И тут под сводами дворца раздался громовой голос главы церкви католикоса Николая. «Как вы думаете, – невозмутимо вопросил он, – почему именно женщину выбрал и явил нам Господь?» Знатные феодалы разом притихли. Действительно, предания гласили, что в стародавние времена их страна, древняя Иверия, слыла уделом Богоматери.

АП: Конечно, все мы знаем икону Иверской Божьей Матери.

АС: Совершенно верно! Она повелела посланнице своей Нине обратить в христианскую веру своих жителей. Нет у грузин более высокочтимой святой, заступницы небесной, чем Царица Небесная, равноапостольная Нина и царица Тамар.

АП: Итак, католикос Николай всех убедил, и царевну венчали на царство…

АС: Да. А через шесть лет отец умер, и девушке пришлось править страной самостоятельно. Тамар это делала смело и справедливо, чем и снискала уважение у своего народа. Весть о мудрой молодой царице облетела все ближайшие государства. Могла возникнуть смута, но…

АП: Но?

АС: Тамара сохранила себе трон и была повторно коронована. Однако управлять войсками ей по-прежнему не доверяли и требовали ее замужества, чтобы страна обрела мужскую руку в управлении.

АП: Я понимаю ваш народ, Александр Семенович, такая женщина, как драгоценность, должна быть в ларце за семью печатями.

АС: Что вы хотите сказать, Александр Павлович?

АП: Только комплименты! Тамар была статной и грациозной, высокая ростом, правильного телосложения, с темными, глубокими глазами, она держалась гордо и с достоинством. О царице говорили, что она имела манеру… Я сейчас зачитаю откровения современников…Та-ак… «…манеру царственно и вольно метать взоры вокруг себя, имела приятный язык, была веселая и чуждая всякой развязности, услаждающую слух речь, чуждый всякой порочности разговор».

АС: Да, о совершенстве молодой царицы ходили различные слухи, ее руки искали византийские царевичи, сирийский султан и персидский шах. К Тамар стали приезжать женихи, которые предлагали ей свое сердце и богатства. Но согласие она дала лишь сыну великого князя Андрея Боголюбского, Юрию.

АП: Тесть снискал себе царство Небесное своим мученическим концом. А что же муж – Юрий Андреевич Боголюбский?

АС: Муж был нелюбимым.

АП: А что ж так?

АС: Обычное царское дело. Брак был продиктован политическими соображениями. Свадьба состоялась в 1188 году, однако успокоения молодой женщине она не принесла. За два года своего брака с грузинской царицей Юрий натворил много нечестивого и, хотя добросовестно водил войска на войну и даже одерживал победы, вел себя при этом столь разнузданно, что не выдержала и Тамара, и ее двор. Юрий много пил, устраивал дебоши, унижал знатных людей и, поговаривали, даже бил жену. В итоге Тамара велела отсыпать супругу меру золота и выпроводить из страны.

АП: Вот так бывает…

АС: Действительно, очень печальная история. «И я не в силах выпрямить тень кривого дерева и, не имея за собой вины, отряхаю пыль, которая пристала ко мне через тебя», – писала Царица Тамара супругу Юрию, князю русскому.

АП: Однако я знаю, что оскорбленный Юрий не согласился с разводом, собрал войска и пошел войной на Грузию. Вот тут-то, впервые, Тамара и проявила свой недюжинный полководческий талант, встав во главе своего войска и разбив в пух и прах непутевого бывшего супруга.

АС: Прошу вас обратить внимание, дорогой Александр Павлович, что царица Тамар, будучи женой, как говорят, терпела побои от своего супруга. А как стала свободна от уз брака, то смогла дать ему достойный отпор.

АП: А это вы о чем, уважаемый Александр Семенович?

АС: О смирении, конечно. О женском смирении, которого даже царицы не избегли. Православные царицы.

АП: Да, сильная и красивая женщина. Вот передо мной документы тех времен, которые повествуют нам о том, что страна грузинской царицы процветала и за короткое время стала одной из богатейших держав того времени. О Тамар слагали легенды, воспевали ее красоту, великодушие и мудрость. Современники называли ее царем – «мэпэ», а не царицей – «дэдопали». Правительница строила крепости, дороги, корабли и школы. Она вернула ко двору всех людей, преданных ей и памяти ее покойного отца, отстранив от двора священников и чиновников, которые пытались перетянуть одеяло власти на себя, и облегчила налоги для простого народа. «Я – отец сирых и судья вдов», – говорила она о себе.

АС: Да, она, поистине, несла просвещение в свою державу. И приглашала лучших ученых, поэтов, философов, историков и богословов. Так однажды в ее дворец прибыл великий Шота Руставели.

АП: О! Наконец-то мы дошли до этой удивительной истории!

АС: Легенды. Это всего лишь красивая легенда. Поэт родился в Рустави и получил образование сначала в монастырях Грузии, затем в Афинах. Считают, что он сразу же влюбился в царицу.

АП: Некоторые полагают, что Тамар ответила на чувства поэта.

АС: Однако, судя по другим источникам, скорее всего, взаимности поэт так и не добился. Он любил и почитал свою царицу втайне.

АП: Горе властителей мира – жить без взаимности! Но ведь поэт был приближен к трону?

АС: Да, Шота стал личным казначеем царицы. Но не финансовые дела волновали поэта. Он желал воспеть любимую Тамар в поэме. Поэма «Витязь в тигровой шкуре» стала одним из самых выдающихся произведений Средневековья. В ней влюбленный Шота воспел идеалы любви, дружбы, благородства, чести и добродетели. Все эти высокие качества поэт видел в своей великой правительнице.

АП: Да, я слышал, что прототип главной героини поэмы, Нестан-Дареджан, поэт списал с любимой царицы. Чтобы скрыть свои чувства и не навлечь тени сомнения на возлюбленную, Руставели специально перенес действие поэмы в Индию и Аравию. Но в каждой строке шедевра угадываются образ прекрасной, величественной царицы Тамар и чувства несчастного поэта, упоенного безответною любовью.

 
Перлы уст ее румяных
под рубиновым покровом
Даже камень разбивают
мягким молотом свинцовым!
 
 
Косы царственной – агаты,
ярче лалов жар ланит.
Упивается нектаром
Тот, кто солнце лицезрит.
 

АС: Чудесные строки. Но вот пришло время царице задуматься о наследниках. Она решила выйти замуж за человека проверенного и с детства знакомого. Вторым ее супругом стал храбрый полководец осетинский князь Сослани, принявший в Грузии имя Давид. Благородный и беспредельно любящий свою жену, он принес ей долгожданное счастье. Через год после свадьбы царица родила сына, которого назвали Георгием. Еще через год родилась дочь Русудан.

АП: В честь воспитавшей ее тетки?

АС: Конечно!

АП: А что же бедный Шота Руставели?

АС: Он более уже не мечтал о Тамар и решил навсегда покинуть Грузию.

АП: И куда же он направил свои стопы?

АС: В Палестину, где принял постриг в монастыре Святого Креста.

АП: А Тамара?

АС: Царица Тамар некоторое время правила страной вместе с сыном Георгием, а потом умерла от тяжелой болезни, будучи еще не старой женщиной. Это случилось 18 января 1212 года.

АП: Можно посчитать… так… так… Царице Тамар тогда исполнилось 47 лет.

АС: Примерно так. Но мы не будем тягаться с историей, прикрывающей вуалью времени свои тайны, ведь так?

АП: Договорились!

АС: Царицу Тамар похоронили в фамильном склепе в Гелати. Через несколько веков склеп вскрыли, но останков царицы там не обнаружили. Согласно преданию, когда великая правительница доживала последние дни, она попросила утаить от людей место ее погребения. Тамар не хотела, чтобы ее гробница была найдена и осквернена мусульманами, которые за долгие годы борьбы так и не смогли победить грузинскую царицу. Видимо, прах Тамар был тайно вынесен из монастыря, и где он покоится ныне – никто не знает.

АП: Но есть легенда, Александр Семенович, будто бы в Ватикане обнаружены летописи, согласно которым грузинская правительница была похоронена в Палестине, в древнейшем грузинском монастыре Святого Креста. Будто бы она так страстно желала посетить этот монастырь, но из-за многочисленных войн не успела этого сделать, а потому завещала отвезти ее туда после смерти. Возможно, в вечности Тамар хотела остаться со своим верным поэтом.

АС: Смерть Руставели тоже окутана легендами. Доподлинно известно, что в маленькой келье монастыря было найдено обезглавленное тело грузинского поэта. Убийцу так и не нашли. А много лет спустя в Иерусалиме была обнаружена фреска с изображением старого человека. Предполагают, что это лицо великого грузинского поэта Шота Руставели. Свидетельство тому, что рядом с ним была похоронена грузинская царица Тамар, найдено не было.

АП: После кончины Тамар Грузия стала быстро терять свое могущество. Годы процветания сменили тяжелые годы монголо-татарского ига, затем власть над страной захватила Турция. А потом Грузия при царе Федоре Иоанновиче вошла в состав России. Ныне же царица Тамар причислена к лику святых. О ней ходят многочисленные легенды. В частности, говорят, что ночами она является больным и лечит их от тяжких болезней.

АС: Мы, грузины, верим в это.

АП: Мы – русские, тоже! Тамара была удивительной женщиной! Она не только создала мощную империю, простиравшуюся от Каспийского до Черного морей, – ни до, ни после Грузия не имела такого сильного государства, – но еще и стала «крестной матерью» грузинской культуры. Есть женщины-правительницы – сильные, властные, подчинявшие своим желаниям ход истории, но очень немного найдется личностей, сумевших сформировать целую нацию. При царице Тамар генерировались все основные признаки грузинского менталитета, при ней родились гениальные поэты, великие зодчие, знаменитые богословы.

АС: Совершенно верно, Александр Павлович! При нашей царице авторитет грузин в глазах мирового сообщества поднялся на недосягаемую высоту – мои земляки, путешествующие к святым местам, были освобождены от дани, султан турецкий и султан египетский почитали за счастье приглашать в свои элитные охранные войска горцев, о целомудрии и выносливости грузинских женщин складывались в Малой Азии песни!

АП: Дорогие телезрители! К сожалению, время наше подошло к концу, на этом итоговом восклицании позвольте нам прощаться с вами. Напоминаю, что с вами сегодня были экономист, поэт и переводчик, почти Шота Руставели, Александр Окромчедлишвили и ваш покорный слуга – Александр Романцев. И на прощанье, как всегда, вопрос: какие три основные качества грузина вы можете назвать. Звоните нам и пишите. Наш адрес: [email protected]

Оставайтесь с нами – нам с вами интересно. Ведь там, где мы рядом с вами, начинается… история!

Глава 8
Георгий

Георгия Магиашвили Романцев принял сразу. Этот первокурсник с умными глазами на настороженном узком лице понравился ему своей неторопливой сдержанностью. Георгий был 18-ти летним очкариком с узкими плечами, в модной джинсовой одежде, и при этом не по-грузински застенчивым. В общежитии он щедро угощал голодных студентов, Саша тогда впервые попробовал чурчхелу, вяленую хурму, долму…

Мама Георгия жила в Тбилиси и часто приезжала навещать сына, а уж посылки приходили и почтой, и с попутными поездами, и с многочисленными родственниками, которые с удовольствием приезжали погостить в Москву. За ящик мандарин комендант общежития закрывал глаза на веселых гостей, которым стелили матрасы прямо на полу, и вечерами на том или ином этаже звучали солнечные грузинские песни, а то и густое многоголосье, и вино лилось рекою. Романцев тогда научился произносить грузинские тосты и в отличии от молчаливого Георгия, был душой компании.

Пылкий и необузданный Саша Романцев был старше на девять лет, он имел уже опыт истфака МГУ и вот теперь выходил на диплом в МИФИ. Они встретились на шахматном турнире. Магиашвили вел партию со значительным преимуществом. Уверенный в своей победе, он расслабился и получил от Романцева обидный мат. Георгий, посидев немного над партией, кротко улыбнулся и сказал на латыни:

– Suum cuique.

– Да, каждому свое… – Усмехнулся Саша. Он был опытный КВН-щик, веселый и находчивый, и больше всего ценил интеллект и смекалку. – Каждому свое… Я люблю этот классический принцип справедливости… Но…. – Он вскинул свои бархатные серые глаза из-под густых нахлобученных бровей и наткнулся на спокойный карий взгляд под овальными стеклами очков. – Но не люблю – Jedem das Seine.

– Я тоже не сторонник Третьего Рейха.

Это было состязание в эрудиции и остроумии.

– О! Врата смерти… Бухенвальд….

– Кстати, по поводу Бухенвальда… – Георгий улыбнулся одними глазами. – Мне вчера пришла посылка из Грузии…

– И? – Вскинул брови Романцев.

– Милости просим на вечернюю баранину!

– Впечатляет! Но вам, молодой человек, все равно – мат! Я – неподкупен!

– А я – не потопляем!

Георгий сказал это, не отводя взгляда.

Романцеву это понравилось. В парне чувствовался характер. Он протянул руку.

– Ничья! – По-барски решил АП.

– И все-таки – мат. – Поправил его Георгий.

– Я о нашем словесном раунде, – Саша встал из-за стола. – Вечером приду. В какой комнате живешь?

– В тридцать седьмой.

– Когда?

– В девять.

– Буду в девять.

* * *

Кто бы мог знать тогда, что в будущем они станут не только друзьями, но и компаньонами. Саша везде за собой, как нитку за иголкой, таскал Магиашвили. Только однажды они столкнулись лбами. А было это так. Саша Романцев уже работал на телевидении, куда иногда приглашал Георгия. Он готовил ему место, и всякий раз, когда в студии возникал аврал, – брал «своего студента», как он его называл, и на телевидении постепенно привыкали к гордому грузинскому профилю. Чуть позже, после института, Гога плавно перетечет в руки своего наставника. Они будут создавать свою передачу, но пока участвовали в чужих проектах, и вот однажды…

* * *

Однажды АП пригласили снимать новогодний КВН двух Вузов: иняза и родного МИФИ. Романцев взял Георгия, аппаратуру и отправился в родные пенаты. Команду переводчиков возглавляла рыжеволосая роскошная девчонка – пятикурсница.

– Смотри какая кукла! – Георгий первым обратил на нее внимание.

– Так подойди! – Романцев был сосредоточен на работе. – После съемок!

– Да нет…

– Старуха, да?

– Нет. Подумаешь, два года… или три. – Пригляделся он к красавице.

– Так не дрейфь! – Саша схватил камеру и оставил друга одного.

После съемок был банкет, АП, толкнул локтем Георгия.

– У тебя в комнате что-нибудь осталось от посылки?

– Чача.

– Не годится. А еще?

– Чурчхела завалялась.

– Идет! Дуй наверх и тащи сюда.

– Зачем?

– Познакомиться хочешь?

Георгий замялся.

– Да что ты, как пареный желудь. Смотри, как это делается…

И Романцев пошел на штурм. Был он в хорошей форме, занимался рукопашным боем, высок и строен, длинные русые волосы ложились на широкие плечи мягкой волной, волевой раздвоенный подбородок украшала открытая улыбка, серые глаза лучились из-под густых бровей. Добрый молодец, да и только!

«Мирей Матье, «Шербургские зонтики»… Белый танец!» – С чувством объявил конферансье.

– Разрешите?

Девушка обернулась и улыбнулась Александру.

– Вы – мне?

– Вам.

– Но объявлен белый танец…

– И?

– И девушка приглашает первой.

– И? – Романцев погрузился в ее зеленые, по-восточному вздернутые к вискам глаза.

– И… я приглашаю вас.

Зазвучал чарующий голос Мирей Матье, и они закружились по просторной зале, мимо жующих студентов, удивленных преподавателей, мимо нарядной елки и растерянного Георгия с чурчхелами в руках.

Девушка смеялась, запрокинув голову, и Саша любовался ее белыми маленькими зубками, ее полными губами и роскошными длинными огненными волосами. Она нарочно встряхивала головой, и воздушные локоны искрились, рассыпаясь по плечам, дурманили, игриво касались его лица и рук, крепко обнимающих талию девушки. Глаза она закрывала и неслась в вихре музыки, доверив себя ему.

– Перевести о чем она поет, можете? – скорее повелел, чем попросил Романцев.

– О, нет, неужели вы не знаете этих прекрасных строчек? Ах, вас этому не учат! – Игриво засмеялась девушка и запела вместе с Матье:

 
«Целой жизни мало, чтобы ждать тебя,
Моя жизнь пропала, если нет тебя,
Ты в краю далеком не забудь меня,
Где бы ни был ты, я жду тебя!»
 

Романцева охватила дрожь. Он вдруг почувствовал, что никакому Георгию, и никому другому больше не позволит так вот крепко, по-хозяйски, вести ее в танце… Да что там в танце, по жизни! Кружить ее может только он! И Александр закружил, закружил ее так, что все слилось в едином цветном вихре, все исчезло в едином порыве вспыхнувшего чувства. А она хохотала под его руками, быстро-быстро перебирая ножками и цитировала великую сказку Андерсена: «Ах, кружите меня, кружите!»

* * *

Музыка стихла. А они все кружились и кружились. А потом вместе, за руку, подошли к стенке, которую подпирал бледный Гога. Саша подмигнул ему:

– Позволь… – Он выхватил из его рук пучок чурчхел, торопливо завернутых в листочек в клетку с формулами и синусоидами.

А вокруг все смеялись, жюри КВНа шумно открывали бутылки с шампанским: «С наступающим Новым годом! С 1990-м!».

Неожиданно для себя, Романцев бухнулся на колени перед рыжеволосой феей, как букет, протягивая ей пучок тугих, налитых густым виноградным соком, ореховых чурчхел:

– Девушка, будьте моей женой!

– А вы хоть имя мое знаете? – Смеясь, проговорила она.

– Вот и познакомимся…

Девушка приняла чурчхелы и, улыбаясь, обернулась к своим подругам:

– Оксана, Ольга! Наш режиссер делает мне предложение! Как вам? А ведь– только один танец!

– А! – Поднялся с колен Романцев, – вас тут всех на «О» зовут. Тогда вы – О – о – о… Олеся? Оливия? Офелия?

– Не мучайтесь, я – на «А». Алла – Она протянула крупную точеную руку.

– А я – тоже на «А» – Александр.

– Вот и познакомились.

– Все! Можно жениться!

– Какой вы прыткий, однако!

– Вы так иронизируете, что можно подумать, тут очередь с предложениями стоит.

Алла резко отдернула руку:

– Вот и стоит! А вам – на выход! – Она развернулась, тряхнула колдовскими кудрями, и, покачивая бедрами, пошла к столу за бокалом шампанского. В руках она несла чурчхелы Георгия.

* * *

На следующий день Романцев пришел в Институт иностранных языков, и в столовой высмотрел оранжевую Аллу.

– О! Женишок пожаловал!

Романцев взял ее за руку, девушка руки не отняла. Он потянул ее к выходу.

– Куда? Куда мы идем? – С наигранным возмущением спросила Алла. Ей нравился этот настойчивый парень. К тому же профессия эффектная – режиссер телевидения! Вон как вчера кружил ее на глазах у двух институтов, подруги обзавидовались!

– Мы? – У Романцева сердце забилось. – Мы пойдем вместе, Алла. Отныне и во веки веков…

– Ой ли?

– Вот тебе и «ой ли»! Пойдем!

– Куда? – Она смеялась, но не сопротивлялась. И Романцев почувствовал это. «Моя! – Сказал он себе, – Моя!»

* * *

Он водил ее до самого вечера по морозной предновогодней Москве. Было весело кружится под зависающими в хрустальном небе снежинками, которые спешили одеть этих двоих чудаков в белое подвенечное.

– Алка, смотри, так ты у меня – уже готовая невеста!

– Тоже мне, думаешь уговорил, да?

– А я – упрямый, знаешь?

– Знаю!

– И у меня все – навсегда?

– И сколько таких «навсегда» уже в коллекции?

– Обижаешь! Я за юбками не волочусь!

– Что, такой же скромник, как и твой грузин?

– Какой грузин? А, Георгий? Не-ет! Был бы такой же, до сих пор бы у стенки стоял.

– Думаешь, я не видела, как он смотрел на меня?

– Ну, и смотрел, ну и что? На то и глаза мужику, чтобы смотреть на красавиц!

– Да? А как насчет верности?

– Мы – Рязанские! – Гордо ответил Романцев, – мы создаем семью на всю жизнь.

– Лебеди, значит?

– Выходит, что лебеди. А может, быть, волки? Они тоже на всю жизнь…

Алла внимательно посмотрела на этого смешного заснеженного мужчину, совсем ручного в ее руках, и такого цельного, такого сильного.

– А сегодня Рождест… – Только и успела вымолвить она. Саша притянул ее к себе и крепко поцеловал.

– …во – выдохнула она, когда он ее отпустил. Сердце девушки билось, как у пойманной птицы, и взволнованное дыхание сметало снежинки с воротника шубы.

А когда он опять обнял ее за талию, глаза ее потеплели, она улыбнулась и стала ловить густой снег горячими губами.

– Нет, красавица, у нас Рождество седьмого января будет…

– А у нас мама сегодня стол накрывает. Всегда.

– Так ты что – полячка, что ли?

– Не-ет! – Засмеялась она, – Мы долго в Германии жили, потом в Швеции, в Ирландии…

– Эко тебя угораздило!

– Да не меня, папу. Он у меня – дипломат. Вот и поездили…

– Ах, так вы у меня – «вип – персона»! Европейская мамзель? – И не дав ей опомниться, он опять прижался к ее сочным губам.

– Рождество, говоришь… Может махнем ко мне в общагу. У Магоги винца нацедим?

– В общежитие? Нет. В общежитие я не поеду… – Алла задумалась. – А может поедем к нам, а? Мама пирог испекла…

– Ну, поехали! По любому – руки просить.

* * *

Георгий встретил друга хмурым взглядом.

– «Гомарджоби»! Не сердись, Жорик! – Протянул руку Романцев для приветствия. Тот руку не принял.

– Ну, как хочешь, дружище!

– А это по-дружески, да? – Всегда сдержанный Георгий метал молнии, его трясло так, что он уронил очки. – Честно, да?

– Гога! Я предложил тебе подойти, ты подошел? – Саша прямо смотрел на друга, он чувствовал за собой правду. – Ты подошел к девушке? Ты пригласил ее на танец? Ты объяснился ей в любви?

Георгий вытер вспотевший лоб дрожащей рукой.

– Нет.

– Так какое ты право имеешь меня обвинять? Я что, невесту у тебя увел?

– Мне понравилась девушка. Может быть впервые, понимаешь?

– А что ты сделал, чтобы завоевать ее?

Георгий стоял бледный и растерянный.

– Ты только увидел ее! И все! Мало ли, на кого ты посмотрел, и кто приглянулся? Я сделал попытку, а ты упустил шанс. Вот и вся история. Не сердись, Гога! – Романцев повторно протянул открытую ладонь.

Георгий нехотя ее пожал. Рука его была тяжелой, а ладонь – холодной. Сухое горячее пожатие Романцева обожгла его.

– Саня, ты пойми меня…

– Понимаю, обидно, да?

– Обидно. – Честно сознался Георгий.

– Да, понимаю я, Гоша, только и ты меня пойми… Для тебя это так – симпатия, а мне это – судьба…

– Так уж и судьба, Саня? – Георгий одел очки и внимательно посмотрел на Романцева.

– Судьба, Магога, судьба. Я уж и с родителями познакомился.

– Так ты… – жениться что ли?

– А я тебе о чем! В феврале – свадьба.

– Ну ты даешь?

– Вот тебе и весь КВН!

– Да-а-а, – Протянул Георгий, – и что, родители разрешили?

– Да нет, конечно! Выпинали, как Мурзика.

– А как тогда? Заявление подали?

– Нет пока…

– Ну, ты даешь, Саня! А невеста хоть в курсе, что она женится?

– Замуж выходит! Моя невеста выходит замуж! За меня! – Твердо и решительно заявил Романцев, словно печать поставил.

– В феврале?

– Ну, может быть, в марте…

Георгий засмеялся и потрепал Романцева по плечу.

– Э-э-э, до марта еще у тебя столько будет… – но наткнувшись на сердитый взгляд друга, миролюбиво произнес:

– Ну, ладно, ладно! Пусть так и будет, Саня! Раз так решил.

– И будет! Увидишь у меня – будет!

– Вай-вай, как тебя зацепило! – Георгий сочувственно покачал головой.

Саша восторженно замахал руками:

– Это просто караул! Глаза зеленющие, кудри – огненные, сама – вихрь непредсказуемый.

– А по характеру?

– Я же говорю – для всех – пантера, для меня – кошка ласковая.

– И когда успел приручить?

– Да, звезды сошлись! Как екнуло под ложечкой – и все!

– Где? Под ложечкой? Это где? А у нее тоже екнуло? – Гога уже дружелюбно подтрунивал над влюбленным юношей.

– А у нее… ей до сих пор икается!

Георгий рассмеялся.

– Ну, Саня, ну ты горазд! Что, уже успел и…?

– Нет, Гога, у нас, у Романцевых, так не делается. Невеста она мне, – не просто так! Мы завтра заявление понесем, а там к восьмому марта сделаем предкам подарочек: объявим о свадьбе. Я денег подкоплю…

– Саня, у меня есть… я дам.

– Спасибо, Гога, я возьму! Потом рассчитаемся.

* * *

Вот так и поженились Романцевы. Правда, не обошлось без проблем. Как Сане удалось уговорить родичей – неизвестно. Но свадьбу сыграли, как и хотел Александр, весной. Шумно, по-грузински. Георгий привез вина, целого барана передала в подарок его мама. Родители Аллы уже приняли выбор дочери, и тоже внесли свой вклад. Из Рязани приезжал отец Саши и его родной брат Василий со своей семьей.

И надо же, на свадьбе Георгий познакомился с Олесей, подругой Аллы, – они были свидетелями, и через полгода тоже поженились. Олеся была под стать Георгию: скромной умной девушкой, переводчицей, маленькой, застенчивой – полной противоположностью своей подруге. Георгий был счастлив в браке, но иногда Романцев замечал, как Гоша любуется его женой. И тогда он с усмешкой ворчал на Георгия:

– Хорош зенки пялить! Своя есть!

И только однажды, хорошо выпив, Гоша признался другу:

– Эх, Саня! До сих пор жалею о своей нерешительности…

– Поздно жалеть, – свою жену люби, чтоб опять поздно не стало. А Алку я советую тебе называть Аллой Борисовной.

– Почему бы нет? – Посерел Георгий, – Жена начальника – начальник для подчиненных.

– Нет, дурья твоя башка, это рабочая субординация. Мы с тобой идем на повышение!

– Да что ты?

– Да! Будем вести свой канал!

– Как? Где?

Романцев приложил палец к губам:

– Тс-с….

– Ну, тогда я готов звать ее на «вы»!

– А вот это – правильное решение, старик! – В кармане Романцева зазвенел телефон. – Нас ждут… Идем!

Межглавие

Новгородское вече. В сумраке костров грозно раскачивался колокол. Звон стоит по всей земле русской. Князь Александр Невский восседает на своем троне. Юный. Сильный. Весь как пружина. Встал.

– Кто к нам с мечом придет – тот от меча и погибнет! – Громом раскатывался его голос и глубокие как небо, глаза сверкали из-под густых соболиных бровей.

– Одолеем ворога, княже? – Раздается у него за спиной.

Князь Александр обернулся.

– Ты сомневаешься, Георгий? – Романцев повернулся к нему всем корпусом. – Ты во мне сомневаешься? Аль в народе моем?

А в голове пронеслось: уж нет ли тут предательства?

– Биться с крестоносцами, – это не дань в Орду возить, княже – С усмешкой произнес Георгий.

– Да знаешь ли ты, кому перечишь?

– Знаю, княже, знаю…

Романцев взял его за плечо, но Георгий откинул его руку и вонзил копье. Все поплыло…

– Капельница? Опять эта капельница, – поморщился он, просыпаясь.

– Тс-ссс, все, все, все…. – Погладила его по голове сиделка.

* * *

Маша дежурила у постели мятущегося во сне Романцева и оттирала пот с его лба. Послышался осторожный стук, и в палату вошли Алла с Георгием. Алле белый халат был к лицу.

– Ну как он? – Она быстро подошла к Маше. – Мы прямо из аэропорта и – сюда.

Девушка встала и уступила место жене.

– Бредит. Как вы уехали, Все звал…

– Меня? – Алла вскинула голову и посмотрела на сиделку.

Маша смутилась:

– Ну да… и Георгия

– Это хорошо, – Алла отвернулась от Маши и, поправляя прическу, незаметно смахнула слезу. – Как сегодня?

– Да получше. Спал. А под утро начал метаться. Я ему укол сделала, капельницу поставила…

– Спасибо, Маша. Георгий, можно я одна с ним посижу?

– Конечно, Алла Борисовна, конечно. – Георгий открыл дверь палаты. – Идемте, Маша, пусть они побудут одни.