Текст книги "Ключик"

– Да все я думала! У нас будет Джимми! И если нас что-то не устроит, то мы просто вернемся назад!

– Да ладно? Все так просто? Захотели ушли, захотели вернулись? Сколько тебе лет, Пич?

– Да сколько бы ни было! Я хочу быть свободной! Ясно? И я готова ради этого рискнуть! – В глазах девушки явственно сверкнули слезы, а голос сорвался. – Теперь, когда я знаю, что для нас возможна другая жизнь, я просто не могу жить, как раньше. Лучше уж самой голову в петлю сунуть, чем взять и отказаться от мысли о свободе!

Эмоции Пич привлекли еще больше зрителей, и Кирос обеспокоенно оглянулся.

– Успокойся, детка! – тихо и сочувственно сказал он. – Поверь, мы все понимаем.

– Рисковать собой – это одно! – тон Сеймаса стал мягче, но только лишь на самую малость. – Но ты собиралась втравить в это других и Джимми! И как ты, собственно, собиралась вовлечь ее в подобное? Она так воспитана, что скорее помрет, чем будет помогать любому демону. Об этом не подумала?

– Подумала. У нас был план. Беллами сказала, что такие, как Джимми, Ключи, они очень особенные. Их ни к чему нельзя принудить, нельзя насильно удержать. Единственное, что имеет власть над Ключом, – это его истинные чувства и искренние привязанности. И они однолюбы, и для своего единственного пойдут на все, что угодно. Вот мы и планировали… ну, побыстрее подтолкнуть ее к кому-то… Сейм, стой, дослушай! – Пич шарахнулась, роняя стул, от вскочившего в бешенстве лейтенанта. – Когда я соглашалась на все это, я едва знала Джимми. Мне было плевать на нее, и единственное, о чем я думала, – это о свободе для меня, для всех нас!

– Даже если и не знала, то это ни хрена не оправдывает тебя! Ты пошла на сговор с врагом и собиралась сдать им своего! – Сейм будто приколачивал каждым словом Пич к месту.

– Пусть так! – ощерилась Пич в ответ. – Так иди и сдай меня командирам!

– Дура безмозглая! Лучше заткнись прямо сейчас! – Сейм опять уткнулся взглядом в стену, стараясь успокоиться.

– Рассказывай дальше, – попросил через минуту Кирос.

– Он велел мне заткнуться! – обиженно ответила девушка, и Сейм закатил глаза и сдавленно зарычал.

– Ладно уж! Короче говоря, план состоял в том, чтобы по-быстрому влюбить Джимми…

– Влюбить? – Сейм вцепился в край стола и тот жалобно заскрипел, перекрывая музыку в баре. – Может, ты хотела сказать, что вы хотели ее под кого-нибудь подложить?

– Нет, влюбить! И с помощью этого возлюбленного управлять девчонкой. Если она влюбилась бы в одного из полукровок, то было бы проще. Любой из нас был бы рад обрести шанс на новую жизнь. Но если бы Джимми втюрилась в человека, то Беллами нашла бы потом способ надавить или посулить, чтобы заставить действовать в наших интересах. Но когда я стала общаться с Джимми и узнавать ее получше… с каждым днем я стала понимать, что не могу больше воспринимать ее, как раньше. Просто как не имеющее значения средство для достижения цели. Она добрая, наивная и практически беззащитная для любой подлости, потому что доверчивая. И она совершенно необыкновенная. А после того, как она мне жизнь спасла, я вообще больше не смогла спать спокойно. Я пришла и сказала все Беллами. Что, мол, не могу так, что хочу все рассказать Джимми. Что или попрошу ее помогать нам добровольно, или будь, что будет. Но я должна быть с ней честной.

– Нет! – неожиданно рявкнул Сейм. – Ты ничего ей не скажешь!

Кирос и Пич удивленно уставились на командира.

– Но почему?

– Потому что сейчас для этого не время. Если расскажешь ей, она не захочет этого понять и мы все потеряем доверие окончательно, – сквозь непроницаемую маску на лице мужчины отчетливо проступило чувство вины.

Кирос откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на Сейма.

– Раз уж у нас сегодня хренов день истины, не хочешь рассказать нам, в чем так конкретно налажал, командир? – с обманчивым спокойствием спросил он.

– Не хочу. Но, видимо, придется.

Широкие плечи мужчины поникли, и Пич, и Кирос с удивлением наблюдали, как СС сидит перед ними, опустив глаза и сжав зубы, так, что выступившие желваки побелели под смуглой кожей.

– С первого дня, как Джимми появилась в нашей группе, я получил задание от научного отдела следить за ней, – медленно и четко наконец произнес он. – Я так понимаю, они одержимы желанием получить еще существ с такими же способностями, как у Джимми. Не вдаваясь в тонкости, я должен был просечь, когда она кем-то заинтересуется, парня бы проверили их гребаными тестами на пригодность для поставленных целей. Если бы он не подошел, его бы быстренько убрали с глаз долой. А если бы подошел и Джимми на него нужным им образом среагировала… Короче, сами не маленькие, понимаете. Ну, или это, по крайней мере, то, что мне было озвучено.

– Вот же засада! – пробормотал Кирос. – А я-то думал, что у маленькой птички все в шоколаде. И росла-то она, как у Христа за пазухой, не то, что мы, и теперь все с ней носятся, как с хрустальной. А тут такое паскудство.

Пич же сидела с широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот от шока.

– Само собой, отказаться от прямого приказа я не мог, – продолжил лейтенант. – Но и участвовать в этом непотребстве тоже не хотел. Вот и стал кумекать, как вытащить Джимми из этого дерьма, потому что ты права, Пич. Джимми не заслуживает того, чтобы ее превратили в инструмент или бесправный чертов инкубатор для детей с заданными способностями. Думать-то я думал, но отчеты писал, как и полагается.

Лежащие на столе кулаки Сейма сжались до хруста. Да, каждый за этим столом понимал, что приказ есть приказ, и против этого не попрешь, но от этого на душе у мужчины не было менее паршиво.

– Не забудь еще упомянуть, дружище, что в процессе этих раздумий ты влип в девчонку по самые здрасти! – нахально хмыкнул Кирос.

– Кир! – предупреждающе рыкнул Сеймас и настороженно посмотрел на Пич.

Но та, словно очнувшись, махнула рукой.

– Да брось ты, командир. Если думаешь, что мы все вокруг слепые, а ты гений в плане маскировки чувств, то спешу тебя огорчить. Это ни хрена не так. Ты хорош во всем, кроме этого. – В голосе девушки звучала смесь горечи и легкой иронии.

– Пич… – начал Сейм.

– Вот только не надо сейчас жалостливо на меня смотреть, командир. Я давным-давно переросла свои подростковые мечты о нас, красиво уходящих в закат, трепетно держась за ручки. А с некоторых пор нашла замену тебе и в моих грязных потных фантазиях. Так что не парься и продолжай. У тебя к Джимми… это как – серьезно или просто зачесалось?

Сейм гневно сверкнул на девушку глазами.

– Это касается только нас! – рыкнул он.

– Ой, да ладно! Я тут перед вами уже на высшую меру напризнавалась, а ты скромника из себя строишь. Между прочим, мне теперь судьба мелкой тоже как бы не безразлична. Так что если ты, командир, чисто развлечься с ней хочешь, то при всем уважении шел бы ты лесом. – Пич горделиво выпрямилась и вызывающе посмотрела на мужчин.

– У меня все серьезней некуда, – сухо и раздраженно ответил Сеймас. – Я пригласил Джимми на свидание. И она согласилась.

– Да быть такого не может! – ошарашенно открыла рот Пич.

– Поверь, детка! Я бы сам любому в морду плюнул, но видел своими глазами, как они в джип сегодня садились, – довольно закивал Кирос.

– Ой, да Джимми! Ах, ты ж, маленькая… – глаза Пич засверкали радостно-ехидно.

– Пич! – угрожающе нахмурился Сеймас.

– Молчу! Просто я в шоке. Как-то много всего и сразу. Ты, СС, и эта маленькая пичужка… Бли-и-ин! Почему я своими глазами этого не увидела? Ну так и как все было?

– Все, что я готов вам рассказать, – это то, что подпол Лейн посчитал меня недостойным ухаживать за его дочерью. Он велел мне забыть на веки вечные о ней в этом плане, а еще выбрал нужный момент, чтобы просветить о моих еженедельных отчетах о ней в научный отдел, – лицо Сейма опять окаменело.

– Вот же хитрый сука! – возмутился Кир.

– Да нет. В этом смысле я его понимаю. Наверное, будь у меня дочь, то такому, как я, просто голову бы оторвал для профилактики, если бы он рядом с ней нарисовался. Без всяких разбирательств и церемоний, – грустно сказал лейтенант.

– Сейм, а ты уверен, что твои яйца еще на месте? Че-то я тебя ни хрена не узнаю! Че за, мать ее, меланхолия? – насмешливо фыркнул Кирос.

– Все мои части тела тебя должны волновать в последнюю очередь.

– Ну, как знать. Я натура многогранная… – игриво задвигал бровями Кирос.

– Кир, ты никогда не знаешь, когда нужно вовремя заткнуться? Давайте лучше подобьем все, что имеем. Итак, в наличии некая демонесса с непонятными целями, главным действующим лицом в которых является наша Джимми. Еще есть одна чересчур доверчивая Пич…

– Эй!

– Заткнись ты, ради бога! – грозно оборвал девушку лейтенант. – Ты хоть соображаешь, что если эта сука писала ваши разговоры, то у нее хватит компромата, чтобы тебя до смерти забили электроплетью или сгноили на подземных этажах? И, как мне кажется, первый вариант будет даже предпочтительней.

Пич потупилась и вздрогнула.

– Беллами не такая. Она никогда…

– Правда, что ли? Что ты о ней, на хрен, знаешь, кроме того, что она тебе в уши вдула? Думаешь, тому, кто обладает хорошими мозгами, трудно высчитать, чего каждый из нас хочет больше всего на свете и посулить это так, чтобы заставить ломиться вперед, не оглядываясь на последствия? Я нутром чую, что эта демонесса – та еще манипуляторша. Вопрос в другом. У твоей распрекрасной подружки есть кто-то внутри базы. Кто-то, обладающий инфой. Но при этом не тот, кто мог бы сблизиться с Джимми, иначе на хрена ты своей демонессе вообще в этом деле упиралась?

Пич возмущенно вскинулась.

– Слушай, Сейм…

– Знаю, знаю! Она радеет за нас всех, обиженных жизнью и людьми полукровок, и все такое. Но я не склонен верить таким бредням, Пич. За всю жизнь, сколько мы себя помним, ты знаешь хоть кого-то, кому до нас было бы хоть какое-то дело? – Девушка покачала головой, пусть и неохотно. – Ну вот, и я что-то не припомню ни единого благодетеля. Так что я придерживаюсь версии, что ей что-то нужно и от нас, и от Джимми, но не факт, что именно то, что она озвучивает. Я верю в этой жизни только членам своей группы, то есть вам. Потому что знаю, что каждый из нас неоднократно подставлял свою голову и спину за других. Больше никого достойного доверия в этом мире я не знаю. Но при всей своей доверчивости Пич в одном права. Нам нужно выбираться из того дерьма, куда нас поместила жизнь. Я намерен найти способ, как это сделать, и при этом забрать с собой Джимми. Вы со мной?

– Ну, я-то точно за тобой куда угодно, – беспечно пожал плечами Кирос.

– Черт, я тоже! Только… как? – с надеждой уставилась на лейтенанта Пич.

– Еще не знаю. Но раз твоя демонесса знает способ, значит, он есть. Просто мы должны не позволить использовать себя втемную. Пусть открывает все карты, а мы уже решим, подходит ли это нам.

– Ну, и как ты себе представляешь? – нахмурился Кирос. – Нам всю жизнь внушали, что демоны врут, как дышат. Как ты намерен узнать ее намерения?

– Ну, на самом деле, думаю, у лейтенанта есть все шансы, – оживилась Пич. – Тебе нужно встретиться с Беллами, Сейм. Раз уж у вас с Джимми взаимный интерес, то все складывается идеально! Именно этого же мы и хотели.

– Бестолочь ты, Пич! Во-первых, ничего идеального и близко пока нет. А во-вторых, даже словом не смей обмолвиться о моем истинном отношении к Джимми. Для твоей демонессы я буду похотливым расчетливым засранцем, желающим и получить свободу, и поиметь дочку подпола в компенсацию за годы унижений. И готовым для этого на все.

– Но зачем?

– Вот поверь моему чутью, если у этой самой Беллами есть чисто корыстные мотивы, она их скорее озвучит такому же хитрому ублюдку, чем тому, у кого башня от любви по-настоящему съезжает. А если их все же нет и я ошибаюсь, ничто не помешает ей отвергнуть мои предложения.

– Может, ты и прав.

– Я практически на сто процентов прав. А если нет, это станет приятным сюрпризом в привычной картине бытия. Так что устрой мне свиданку с этой демонической подружкой в ближайшее время. Потому как, чувствую задницей, время – это не то, чего у нас есть в достатке.

– Вопрос. Близнецов посвящать будем? – влез Кирос.

– Не сказать будет несправедливо, – кивнул Сейм. – Они наши друзья. И, я думаю, стоило бы поискать еще союзников с хорошими мозгами и не болтливым ртом. Возможно, что когда придет время, придется вырываться с боем. Нужно быть ко всему готовыми. Пока я не встречусь с дамочкой, ничего не предпринимаем, просто думайте пока, кого можно без риска вовлечь в это.

Кир и Пич кивнули.

– Ну, а с Джимми как быть? – спросила девушка.

– А Джимми пока ничего не говорим. Она зла на меня из-за истории с этими докладами, и мне еще предстоит поднапрячься, чтобы она увидела все с правильной стороны.

– Могу помочь, – вызвалась Пич.

– Нет. Это только между нами, поэтому прошу, нет, даже приказываю – не лезьте в наши дела. Особенно это тебя, Кир, касается. Ясно?

– А почему я-то? – возмутился блондин. – Это Пич тебе помощь предлагала. Наверное, свечку подержать хочет.

– Потому что твои мыслишки написаны на твоей хитрой морде прямо сейчас, – ткнул пальцем в друга Сейм.

– Нам нужно вычислить того, кто помимо тебя общается с этой Беллами. И в идеале выяснить, какие у него интересы и что ему или ей пообещала демоническая подружка. И никаких переговоров на территории. Мучают меня смутные подозрения, что следит за нами большой брат.

В этот момент послышались шум и ругань, и к их столу нетвердой походкой подошел длинноволосый парень в кожаном прикиде.

– Ты! – ткнул он пальцем в Кироса. – Сука! Я тебя помню!

Кирос удивленно подняв брови, опустил глаза на свой пах, а потом поднял их снова.

– Когда сегодня утром мылся в душе, я был стопроцентным кобелем. Не думаю, что за несколько часов что-то радикально поменялось, – ухмыльнулся блондин.

– Захлопни пасть! Давай, на улицу выходи, разберемся! – волосатый махнул рукой и покачнулся.

– А ты сегодня один или опять в теплой компании? – вальяжно откинулся Кирос, и на его лице ясно читалось предвкушение.

– Я никогда не бываю один! – выпрямился горе-агрессор с пьяной удалью. – Что, теперь зассал?

– Что ты, ми-и-илый, – похабно протянул Кирос. – Иду, иду, мой хороший.

– Кир, кончай это. Сейчас разборки с местным пьяным отребьем нам не нужны. Чего вы не поделили? – раздраженно нахмурился Сейм.

– Да брось ты, командир, немного веселья никогда не бывает лишним, – подмигнул блондин, поднимаясь.

– А я тоже вспомнила его, – сказала Пич. – Это тот самый придурок, который подкатывал к Джимми, когда я ее в бар расслабиться привела.

Сейм зарычал, вскакивая, и Пич сделала виноватые глаза.

– Прости! Это все в прошлом. Клянусь!

– Мы еще поговорим об этом, Пич, – угрожающе произнес Сеймас. – А сейчас Кир, пожалуй, прав. Стоит немного развлечься.

И он, схватив пьяного байкера за отвороты куртки, поволок того к выходу, вынуждая буквально бежать за собой. Похоже, сегодня он все же найдет выход хоть малой части своей злости.

Глава 18

Эмма поморщилась, когда высокий тощий медбрат стал вводить ей препарат. Сегодня это ощущалось почему-то еще болезненней, чем вчера. Хотя, скорее всего, всему виной ее общее разбитое состояние.

– Простите, док, а на эти витамины, что вы мне вводите, возможна аллергия? – тихо спросила девушка, опуская рукав футболки.

– Аллергия? У тебя что, появилась какая-то реакция? – с любопытством уставился на нее мужчина.

– Я не уверена. Но после первого раза вроде как в жар бросает и тошнит. Это нормально? – про усиливающуюся боль и тяжесть внизу живота и пояснице она решила пока промолчать, списывая это на стресс. Она хотела поговорить об этом с отцом, для того и ехала вчера, но произошедшее позже совершенно выбило ее из колеи, и она просто забыла, слишком погрузившись в переживания.

– Ну, я думаю, сегодняшний анализ крови покажет, как обстоят дела, – долговязый медбрат кивнул на пробирки с кровью.

– Тогда я могу идти?

– Больше ничего не хочешь мне сказать? Может, еще какие-то ощущения, жалобы. – Эмма покачала головой. – Иди, боец Джимми.

Эмма подходила к тренажерке, прекрасно зная, что все уже там, и наверняка лейтенант зол на нее. Вчера после его отъезда она ушла в свою прежнюю комнату и пролежала весь вечер, отказавшись от ужина. Она все ждала, когда отец начнет снова отчитывать и наставлять ее, указывая на глупость и ошибки, но как ни странно мужчина оставил ее в покое. Ранним утром, когда они ехали на базу, тоже не сказали друг другу больше пары слов. Отец только все время косился на нее, и на его лице отражалась смесь тревоги и сочувствия. Расстались они, попрощавшись сухо и официально.

Сейчас же Эмма стояла перед дверью в тренажерку и пыталась справиться с вновь накатившей тошнотой и диким сердцебиением. Что ждет ее внутри? Наверняка не особо теплый прием. Даже не имея никакого опыта в вопросе отношений мужчин и женщин, Эмма понимала, что ее вчерашний отказ от дальнейших встреч разозлил СС. Так что, скорее всего, впереди нелегкие времена. Но самым удручающим был не страх перед гневом Сеймаса. Гораздо худшим была необходимость видеть этого мужчину снова. Пока его не было перед глазами, Эмме почти удалось убедить себя, что все, что между ними происходило: и притяжение, и лишающие воли взгляды, и обжигающие прикосновения – были просто каким-то наваждением, случайной потерей контроля с ее стороны. Она всего лишь выбита из колеи и этой новой жизнью, и реальными заданиями, вот, видимо, и дала невольно лейтенанту повод думать, что она желает с ним, интимной близости. А то, что он тоже пошел ей навстречу… Ну, если она правильно поняла отца и почерпнула из книг, то мужчины вообще не видят никакой проблемы, чтобы получить сексуальное удовлетворение при любой представившейся возможности, и партнер не так уж важен. Так что вполне логично, что, увидев в ее каких-то действиях некое обещание, СС решил не упускать возможность. Тем более еще и задеть таким образом ее отца за живое…

От этих мыслей тошнотворный комок поднялся к горлу, и глаза предательски защипало. Эмма обхватила себя руками и прижалась потным лбом к стене, сильно зажмурившись. Боже, что же это такое? Почему чем сильнее она пытается вбить в себя все те железные доводы, что озвучил отец, тем сильнее восстает против этого все ее существо? Чем больше она старается мыслить логически и отстраненно, тем ярче и чаще перед ней вспыхивают воспоминания о том, как Сейм говорил с ней, будто выворачиваясь на изнанку и открываясь до предела. Как смотрел, словно она самое совершенное, самое удивительное создание, виденное им в жизни. Как касался ее… Как целовал…

О Господи, этот поцелуй словно сжег в ней какие-то предохранители, и теперь их ничем не заменить, не вернуть уже как было некогда. Ее губы, кожа помнят, как ощущалось каждое головокружительное и жадное движение рук и языка мужчины. Его, ни на кого не похожий, запах одурманивал, и сколько Эмма ни гнала его от себя, он все равно окружал ее фантомным коконом. И то, как она сама, будто обезумев, отвечала ему, не убрать из памяти. Ласкала губами, бесстыдно пила его опьяняющий вкус, вцеплялась дерзкими пальцами, дурея от того, как под ними сокращаются железные мускулы. В тот момент не было ничего более правильного, более необходимого, и все, о чем молило и тело, и ошалевший разум, – это движение вперед. Туда, где больше не должно остаться между ними никаких преград, где их окончательно поглотит эта темная стихия, что Эмма каждый раз видит в глазах Сейма. Она хотела утонуть, отдаться ее воле, позволить случиться всему, о чем шептали предчувствия и глубоко спрятанные инстинктивные желания.

Вздрогнув, девушка прижала пальцы к пульсирующим губам. Нужно избавиться от этих мыслей, убить эту слабость.

Выпрямившись, она открыла дверь и на секунду замерла, потому что ей показалось, что именно о ней и была речь, так все уставились.

– Прошу прощения, лейтенант, – зачастила она, глядя на армейские ботинки Сейма. – Я опоздала, так как была вызвана в санчасть.

Эмма с трудом подавила желание закусить губу, ожидая, что лейтенант обрушится с насмешками. Волна боли снова прокатилась от диафрагмы и осела противной тяжестью внизу живота. Неожиданно мужчина шагнул ближе и поднял ее лицо, нежно обхватив пальцами подбородок.

– Санчасть? – невыносимые карие глаза обеспокоенно шарили по ее лицу. – Джимми, ты плохо себя чувствуешь? Какие-то проблемы?

– Нет, сэр, – испуганно моргнув, ответила девушка чуть слышно. – Со мной все в порядке.

– Очень странно, потому как выглядишь ты неважно, – взгляд Сейма медленно скользнул по ее губам, прежде чем вернуться и снова захватить в беспощадный плен, лишающий любых разумных мыслей и способности хоть как-то сопротивляться.

Пространство опять моментально сжалось до крохотного кусочка изолированной от всего сущего мини-вселенной, в которой в этот миг не было ни наблюдающих за ними остальных бойцов, ни базы, ни всех непреодолимых обстоятельств, ни всего остального мира вообще. Были лишь они двое, спрятанные, бережно хранимые тем темным огнем, что сейчас диким потоком изливался из глаз Сейма. Огнем, способным быть неумолимо смертоносным для всех чужих и таким смиренно теплым, обжигающе ласковым для нее одной.

Громкий звякающий звук заставил Эмму буквально подпрыгнуть на месте, разрушая наваждение.

– Я в полном порядке, – дернула головой девушка, опуская взгляд и краснея от мысли, что лейтенант прикасался к ней столь интимно на глазах у остальных.

Вот сейчас посыплются насмешки, и наверняка Кир и близнецы проявят себя во всей красе.

– Твою мать, пичуга, ты такая бледная, что краше в гроб кладут! – возмутился Сидда. – Что с тобой там эти умники делают?

Наверное, впервые с того момента, как они служат вместе, Эмма увидела на лице вечно насмешливого парня обеспокоенное выражение. И то, что эта искренняя тревога была о ней, той самой чужачке, которой они не особо-то были рады с самого начала, смутило и взволновало Эмму.

– Ага. Помните Блейна, которому на задании демон голову отхватил? – подключился Брант, заглядывая Эмме в лицо через плечо брата. – Так вот, я сдуру в мешок-то тогда глянул. То еще зрелище. Я это к тому, что он гораздо порумяней тебя выглядел, пичуга.

– В самом деле, на тебя глянуть страшно, – поддакнул Кирос. – Ты хоть тренировку-то переживешь?

Пич подошла к Эмме вплотную и вгляделась в лицо.

– Они, конечно, придурки, Джимми, но сейчас вынуждена с ними согласиться. Чем ты таким занималась в увольнительной, что сейчас похожа на умертвие?

Эмма еще больше смутилась и бросила быстрый растерянный взгляд на Сейма, сама не понимая, что ищет у него помощи.

– Так, бойцы, разговорчики! – тут же среагировал на ее невербальную просьбу лейтенант. – Потрепались и хорош. Сегодня у нас по плану отработка с Джимми поиска реальных живых людей. Начать я решил с тех, кого она знает лично, то бишь с вас, неудачники.

– Ой, че-то я весь боюсь! – тут же наигранно заскулил Кир. – Джимми, а больно не будет? Я, конечно, не против новых ощущений, но как-то в основном ваниль предпочитаю!

– А ты смазки побольше прихвати, глядишь, все и обойдется! – фыркнула Пич, и Кир показал ей средний палец.

– Отставить трепаться! – рыкнул СС. – Ваша задача в течение ближайших двадцать минут спрятаться где угодно на территории базы. Места совершенно произвольные. Со мной и друг с другом не связываться. Так сказать, для чистоты эксперимента. Укрытия покинуть только через два часа, при условии, что вас за это время не найдут. Все, время пошло!

Загрохотали окованные железом ботинки. Брант и Сидда фальшиво заголосили какую-то похабную песенку про прятки, вполне возможно собственного сочинения, и через минуту Эмма поняла, что они с Сеймом остались одни в огромной тренажерке. Чуть унявшееся сердце опять пустилось в дикую скачку. Ведь Сейм, уезжая, сказал ей, что они должны обязательно поговорить. Эмма замерла, судорожно стараясь внутренне собраться отражать все доводы лейтенанта. Она сможет, у нее на все есть правильные и логические ответы. Сеймасу не удастся убедить ее в том, чего она не хочет. Не хочет? Да! Да! Естественно, не хочет. Эмма натянулась, как струна, вскинув голову, и набрала воздуха в легкие, готовясь к глухой обороне. Но неожиданно СС приблизился со спины и, мягко положив руку между лопаток, настойчиво подтолкнул к тамбуру между тренажеркой и внешним коридором. Слепая зона камер, тут же догадалась Эмма. И едва они шагнули туда, его огромные руки обхватили девушку, а горячее дыхание мужчины облило ее сквозь волосы, согревая кожу головы. Одна большая ладонь легла под грудью, прямо на солнечное сплетение, второй же мужчина накрыл живот девушки. Одно властное движение – и Сейм будто отрезал ее от всего мира, окружив и обезоружив, испарив без остатка все защитные барьеры в секунду. Все нужные слова застряли в горле. Короткая вспышка паники от собственной мгновенной капитуляции пронзила Эмму насквозь, но долгий выдох мужчины, больше похожий на стон облегчения, опаливший ее затылок и шею, и все смыто взрывной волной, опять обращающей внутренности девушки в полыхающую жидкость. Исчезли и упорство, которое она искусственно разжигала в себе, и гнев, казавшийся оправданным. Последствия, возможность предательства, ярость отца, и все те ужасы, что могут стать реальностью, если он был прав по поводу Сейма… Все это вдруг стало бесцветным, призрачным, эфемерно-неважным по сравнению с близостью этого мужчины, с жаром его рук и тела, который вдруг изгнал из души пробравшийся туда вчера обжигающий холод. Они стояли, слившись в одно, в темном тамбуре, но прямо сейчас Эмма больше не чувствовала себя в мрачном каменном лабиринте без выхода. Мир опять вспыхнул сотнями красок и оттенков, оживая робкой надеждой. Наполнился оглушающе прекрасной музыкой их общего дыхания.

Из напряженного тела словно выдернули кости, и Эмма с тихим всхлипом обвисла в руках Сейма. Горячие, нежные губы прижались к коже за ухом, заставляя глаза Эммы распахнуться, а кожу вспыхнуть тысячей крошечных огней. Боже, она такая слабая! Должна оттолкнуть, должна спорить и бороться. Ну хотя бы попытаться. Но проиграла сражение еще до его начала. Сдалась без единого слова. Беззвучные слезы потекли ручьем по щекам, но тело покорно льнуло к Сейму, жадно тянулось, как хрупкий цветок к солнечному свету. Какая же насмешка судьбы. Она боялась их разговора, но Сейму и не понадобилось никаких слов и долгих убеждений. Одно объятие, касание губ к коже – и она послушная, желающая отдать все, забывшая в одну секунду обо всех правилах, угрозах и собственных принципах.

Большие, сильные руки стиснули девушку, вроде оставаясь неподвижными, но при этом захватывая, поглощая с каждой секундой все больше и умоляя позволить утонуть в ней в ответ. В противоположность им жаркие мужские губы пришли в неистовство. Сейм целовал волосы, затылок, каждый сантиметр доступной обнаженной кожи шеи и плечи сквозь ткань форменной футболки. Торопливо, жадно, захлебываясь. Его рот выжигал на ней вечные метки, дыхание просачивалось сквозь одежду и под кожу, глубже, сокращая неконтролируемой дрожью беззащитные мышцы, оплетая нерушимыми тончайшими нитями сердце, которые, свиваясь вместе, стекали вниз нарастающим потоком, пугающе-жгучим и невыносимо желанным одновременно.

Казалось, это длилось вечность и оборвалось в один момент. Эмма летела вниз, проваливалась в Сейма, все ускоряясь. Та часть ее, что знала, что это запретно и недопустимо, пребывала в отключке. Осталась только та, что ликовала, тянулась, рвалась к нему, желая тонуть в темной бездне еще быстрее. Нырнуть так глубоко, чтобы обратного пути бы не оставалось.

– Нужно идти, – хрипло пробормотал Сейм у самого уха, но не оторвал своих губ от кожи.

Да, конечно, нужно. Нужно идти, бежать. Нужно быть как можно дальше отсюда. Кому это нужно?!!!

– Нужно идти, Джимми, – тихий умоляющий шепот, полный тоски и жаркой мольбы.

Кого он просит? Ее? Себя?

Взывает ли Сейм к своему благоразумию? Потому что у Эммы, видимо, сейчас не осталось ни силы воли, ни чувства самосохранения, ни даже отголоска желания шагнуть куда-то из невесомости его объятий.

– Ты хотел поговорить, – прошептала она онемевшими губами. Как же сейчас она желала снова ощутить терпкий вкус Сейма на них.

– Не сейчас. Когда будешь готова, – дыхание щекочет ее ухо, и слов почти не слышно.

Девушка услышала, как тяжко выдохнул Сейм за спиной и стиснул напоследок так сильно, чтобы уже наверняка впечатать жар своих прикосновений даже в кости, и прижался открытым ртом к суматошно бьющейся вене на ее шее. А потом отступил, унося с собой все тепло и свет, и краски жизни, вернувшиеся к Эмме на короткие минуты его близости. Грубые пальцы последний раз скользнули по ключице невыносимо нежной лаской и исчезли. Весь холод, боль и дурнота вернулись с новой силой, стократно усиливаемые еще чувством вины и осознанием собственной неспособности противостоять этому мужчине.

Разве можно заставить себя насильно не желать жить? Как добровольно отвергнуть свет, тепло и воздух ради темного, ледяного и удушающего колодца, в который Эмма проваливается, стоит только подумать о том, что Сейм под запретом? Неужели правильные поступки и долг могут быть так убийственно болезненны? Если это так – то вся ее натура желает ринуться в ошибочном направлении. Поддаться искушению, потому что оно дарит тепло и ощущение счастья, которых никогда раньше не было в ее жизни. А если это приведет к гибели… Но разве сейчас у нее есть что-то, кроме тягостного ожидания, что в любой момент кто-то может просто взять и распорядиться ее судьбой по своему усмотрению? И это может произойти и через год, и завтра, и через час. Должна, по словам отца, быть всегда настороже, ожидая подлости и предательства от каждого. Пытаясь рассмотреть ложь под каждой улыбкой или услышать фальшь за каждым добрым словом. Но ведь нельзя вечно быть настороже. Рано или поздно запас прочности кончится. Так какая разница когда? Не лучше ли схватиться за то, что способно принести счастье прямо сейчас? Сгореть быстро, но отчаянно-сладко, чем медленно все равно умирать, отравляя капля за каплей душу вечным ожиданием предательства от всех и каждого?

Господи, почему у нее нет ответов, нет решений, нет даже сил принимать их? А ведь совсем недавно, когда рвалась служить, она казалась себе несгибаемой, стойкой и готовой к любому пинку в живот, приготовленного ей судьбой. Как же быстро реальная жизнь расставила все по местам. Хотя, скорее уж, наоборот. Запутала так, что впору рехнуться.

– Боец Джимми, – встряхнул официальный голос Сейма. – Задание номер один. Мы ищем бойца Кироса. Время на первый раз не ограничено.