Текст книги "Право рода"

– Не будет дергаться.

– Нет, не будет, – согласился второй.

Первый мужчина склонился над трактирщиком. В лунном свете его глаза казались черными провалами на лице.

– Я сейчас кляп вытащу. Но если дернешься – или заорешь…

Сталь от горла не убралась, но что-то острое кольнуло в пах. Трактирщик облился холодным потом.

– Охолостить я тебя всегда успею. Понял?

Ответом стало согласное мычание.

Луис медленно двумя пальцами вытащил кляп изо рта трактирщика.

– Ты, харя, рассказывай. Что за тьер Элор?

Если бы на беднягу трактирщика свалилась крыша, и тогда он бы чувствовал себя лучше. А так…

– Пом-милуйт-те…

Сталь (в обоих местах) прижалась плотнее.

– Не слышу?

– Он же м-меня…

– А я ближе. Намного ближе… – Луис почти шептал, придвинувшись вплотную к мужчине. – Как настоящее имя тьера?

И трактирщик сдался. Чай, не брата выдавать.

– Эльнор…

Сталь убралась.

Луис уселся прямо на кровать и схватился за голову.

– Эльнор? Предстоящий Эльнор?!

Массимо, видя, что допрос явно затянется, деловито спутал трактирщика и дотронулся до плеча Луиса.

– Знакомый?

– Более чем.

Луис с усилием брал себя в руки. Мысль о том, что тьер Эльнор может начать мстить, ему в голову не приходила. Не вследствие ограниченности, нет. Просто Эттан Даверт за сына стал бы мстить, только если других важных дел не найдется. А за дочь – вообще не стал бы.

Мужчина встряхнулся и принялся расспрашивать трактирщика.

Под угрозой кастрации тот запираться не стал.

Да, тьер Эльнор.

Прожил у него тут с отрядом достаточно долго, поджидал чего-то. Известий о вас, тьер? Может, и так, он своими планами не делился.

Почему против никто не был?

Так тьер Эльнор мужик неплохой. Не злой, не глупый, не подлый, сестре трактирщика когда-то помог, чего б и не отплатить добром за добро? Платит исправно, наемники его слушались, не хулиганили… чего еще?

Трактирщик за этот месяц еще и заработал.

Заметил что-то?

Это было. Это – да. Трактирщики тоже неплохо разбираются в людях, ремесло такое. И видно, что у тьера Эльнора того-с… птицы в голове гнездо свили[4]4
  Аналог выражения «крыша уехала».


[Закрыть]. Может, и птенцов уже вывели, кто ж его знает.

Говорить-то тьер ничего не говорил, молчал, как рыба вареная, но проскальзывало у него иногда такое…

Трактирщик бы с ним никаких дел иметь не стал. И дочку б за такого замуж не выдал.

Луис скрипнул зубами.

Замечательно. Впереди их может ждать засада под предводительством безумца. И самое опасное то, что у тьера Эльнора «гнездо свили». Что в нем может вылупиться – кракен его знает!

Мужчина перевел взгляд на трактирщика.

– Убить бы тебя, харя жирная…

Бедолага облился потом, и уже не в первый раз. Луиса Даверта он тоже успел оценить и сейчас тихо скулил, что не виноватый, заставили, детушки-матушки-батюшки пропадут, таверна захиреет, и вообще – помилуйте!

Пару минут Луис думал, а потом махнул рукой.

– Живи, шкура. Но если узнаю, что ты Эльнору капнул…

Трактирщик неистово замотал головой. И, кстати говоря, не врал.

Кто ему тот тьер Эльнор – сват, брат, дядя любимый? Два волка грызутся – лиса в норе сидит. Голодной она уж точно не останется.

* * *

У себя в комнате Луис улегся на кровать. Исповедаться Массимо полностью он не стал, просто сказал, что тьер Эльнор тоже хотел стать Преотцом, но Эттан жестоко обошел бедолагу. Вот, надо полагать, Эльнор и взбесился.

Но это было сказано вслух. А в глубине души Луис подозревал, что причина безумия тьера другая. Совсем другая…

Та соплюшка… как там ее?

Тьерина Мелания.

Испытывал ли Луис вину за ее гибель?

Да.

В войне всегда гибнут невинные, но тьерина не была жертвой войны. Просто Эттан Даверт захотел стать Преотцом, а тьер Эльнор не ко времени выписал дочь из монастыря. А дальше случилось то, что случилось. Кто тут виноват больше – неясно. Наверное, все же Эттан Даверт со своими амбициями. Но и Эльнор ведь не агнец невинный?

Вот если бы попытались похитить Лусию… не просто ж так Эттан отправил с ней полсотни гвардейцев! Кто мешал Эльнору нанять отряд наемников? Конечно, они с отцом не отступились бы от своего плана, но возможно, все пошло бы иначе. Кто еще должен заботиться о твоей безопасности, кроме тебя самого? Если уж ты решил прыгнуть в змеиную яму, так хоть доспехи надень…

Луис лежал в темноте и смотрел в окно. Ночь медленно уходила, рассвет закрашивал небо в более светлые тона, робко смахивая с него звезды.

Картина вырисовывалась неприглядная.

Эльнору прилетел голубь из Карста. У него там кто-то есть?

Наверняка.

Лусия в опасности?

Вот это – вряд ли. Пока она не родит ребенка, за малявку можно не беспокоиться. А может, и потом. Вряд ли герцог ее даст в обиду. Хотя и герцогиня там есть, но и она не станет действовать до родов.

Отец, Эрико, Родригу?

Тут, скорее, надо Эльнору посочувствовать. Они за себя постоять могут.

Мать?

Вот тут Луис и задумался всерьез.

Может ли тьер Эльнор быть причастен к смерти Вальеры Тессани? Может – или нет?

Ответа не было.

Проворочавшись без сна, Луис принял соломоново решение. Увидеть Эльнора и спросить напрямую.

Если у него будет возможность добраться до Эльнора, предстоящий ему все выложит. Вплоть до списка любовниц. А если возможности не будет…

Луис не сильно верил в Ардена. Но мертвым будет уже все равно.

Возможность, возможность…

Было еще темно, когда он разбудил десятников, и принялся объяснять диспозицию. Потом командиры довели то же самое до сведения всех гвардейцев. Те заворчали, но принялись готовиться. Лучше перестраховаться, чем помереть.

Луис тоже готовился, советовался с Массимо.

Убивать тьеру приходилось, и рука бы не дрогнула. Но надо было не убить, а захватить живьем. И один Луис боялся не справиться.

По счастью, у Массимо был богатый опыт, накопленный среди наемников.

Оставалось только следовать плану и надеяться, что тьер Эльнор не выкинет ничего уж вовсе безумного. Вдруг повезет?

* * *

Утро, солнышко, птички, лес – красота!

И по этому лесу едут пятьдесят человек. Вроде бы – едут без опаски. Смеются, болтают, не ждут нападения: что ж разбойники – дураки совсем? Нападать надо на кареты, на караваны, а на вооруженный отряд тавальенских гвардейцев – глупо. Денег не найдешь, а вот проблем на свою голову – вполне.

И только очень внимательный взгляд мог бы заметить кольчуги под застегнутыми камзолами, удобно сдвинутые мечи, прикрытые полами плащей, а кое у кого и метательные ножи на перевязях.

Только рукой шевельни…

Все были готовы, все знали, что и кому делать, все ждали нападения – и дождались.

Луис даже не удивился, когда большущее дерево, скрипнув ветвями, начало падать на дорогу.

И с двух сторон дороги по гвардейцам ударили стрелы.

На дороге воцарился хаос. Впрочем, вполне управляемый. Тут главное было – крепко держать лошадей, чтобы не начали паниковать, биться, пытаться ускакать, а то половину людей и так перекалечат.

Лошадь – создание милое и умное, но не тогда, когда она встает на дыбы и машет в воздухе копытами. Тяжеленными…

А она может, когда испугана, когда ранена – и кто осудит лошадей?

К счастью, кони у гвардейцев были хорошо выучены, и травм удалось избежать.

С солдатами все было обговорено заранее. Часть просто попадала с лошадей – при надлежащей выучке это несложно. Кто-то попытался ускакать, но сзади дорога уже тоже была перекрыта – вторым деревом.

Луис схватился за меч.

В него не стреляли, Массимо изображал мертвого на дороге… что еще? Да ничего тут не сделаешь, только ждать.

Отряд сбился в кучу, ощетинился со всех сторон клинками и щитами, показывая, что так просто их не достанешь. Даже если стрелять «навесом», все равно ничего не получится.

– Прекратить стрельбу! – прозвучал голос из леса.

А вот и тьер Эльнор.

– Опустить оружие! Гвардейцы, ваши жизни мне не нужны. Отдайте мне Даверта – и убирайтесь!

– Подойди и возьми, – рявкнул в ответ кто-то из солдат.

– Тьер Эльнор, – Луис нарочно возвысил голос, чтобы его слышали и свои, и чужие, – мы не сдадимся. Вы можете здесь всех своих положить, а меня не достать. Но если выйдете сами – мы поговорим.

Ответом Луису был издевательский смех.

– Я сейчас прикажу вас перестрелять.

– У вас стрелы раньше кончатся, чем у нас кольчуги. Выходите! Решим наш спор один на один! Или вы боитесь? Хотя вы и раньше меня боялись. Крысы трусливы!

Луис сделал несколько шагов вперед, всем своим видом выказывая презрение к противнику.

Кусты закачались.

Минута, вторая – и вот тьер Эльнор встал на дороге, сразу за поваленным деревом, чтобы до него нельзя было сразу добраться. Луис вгляделся в противника.

А ведь и верно – мужчина производит впечатление сумасшедшего.

Он в чистой одежде, умыт, выбрит, но что-то такое есть в его лице… то ли непроизвольное подергивание мышц вокруг рта, то ли огонь в глубоко запавших глазах, то ли само выражение…

Нет, не понять.

Но это как с собакой. Смотришь – и понимаешь, что она бешеная. Хотя она еще за сто шагов от тебя, и у нее не капает еще пена с клыков. Но что-то внутри буквально кричит об опасности.

Безумно!

Уничтожить!

– Даверт! Ты готов сдохнуть?

Луис вяло помахал рукой.

– Приветствую, предстоящий. Как поживаете?

У тьера Эльнора задергался уголок рта.

– Ты! Все ты…

Что касается ругательств – Луис и поинтереснее слышал. А потому пожал плечами.

– Я, предстоящий. Убивать будете?

– Да! Ты мне за все ответишь, отродье!

– А мою мать вы зачем убили? – спросил Луис.

Собственно, и весь спектакль он затеял именно ради этого вопроса. И не зря. Потому что в глазах предстоящего полыхнуло безумие.

– Чтобы под ногами не мешалась! Вздумала она о моих планах вынюхивать… с-сука…

Луис сжал кулаки. Потом медленно разжал их.

Не надо начинать раньше условленного сигнала. Не надо…

Была опасность, что тьер Эльнор просто перебьет их всех, а потом поглумится над трупом. Но Луис сделал ставку на его безумие.

Если несколько человек твердят об одном и том же, стоит им поверить.

Как и многие безумцы, тьер Эльнор просто упивался собственной гениальностью. И мечтал поиздеваться над противником.

А какое может быть издевательство над трупом?

Ногами попинать?

Так ему даже больно уже не будет. Это неправильно.

Зато вот так… перебить часть отряда Луиса, убедиться, что остальные на прицеле, и выехать помучить оппонента…

Это в традициях Храма.

Луис оскалился.

– Мать – ты. Брак Лусии – тоже ты?

– Разумеется, – захихикал тьер Эльнор. – И братика твоего тоже я. Можешь подыхать с мыслью о том, что вы скоро увидитесь.

– Кто?!

– Там узнаешь…

– А до отца, значит, не добрался. Не по зубам тебе Эттан Даверт. Оно и понятно. На Преотца охотиться – это не из кустов тявкать, – резюмировал Луис.

И едва не отшатнулся назад. Так исказилось лицо тьера Эльнора, что на секунду показалось – сейчас кинется и в горло вцепится!

– Доберусь! Но сначала он на ваших могилках поплачет, – процедил тьер. – Ты умирать будешь долго… Визжать будешь, скулить, а я тебя на кусочки резать буду. И самые аппетитные твоему папаше пошлю.

Луис фыркнул.

Описанная картина будущего его не впечатлила.

– Знаешь что, Эльнор?

– А?..

– Сдохни!

Предстоящий не сразу отреагировал – и это логично. Так был бы в шоке кот, если бы пойманная им мышка внезапно превратилась в собаку.

А Луис соскользнул с лошади – и рванулся вперед.

За его спиной послышались крики – и он, даже не оборачиваясь, знал, что там происходит.

Арбалет – штука полезная. И хорош он тем, что его можно взвести даже лежа на земле. От всадников люди Эльнора ожидали подвоха, на них смотрели, а вот на мертвых…

Тем временем, пока Луис препирался с врагом, «мертвецы» взвели тетиву, наложили болты, а потом и прикинули место расположения стрелков в засаде.

Туда и стреляли сейчас. И небезуспешно, судя по крикам боли.

А сам Луис метнулся вперед.

Через дерево, через сучья и ветки… Это лошади его не преодолеть, а тренированному сильному мужчине – вполне.

Тьер Эльнор убегать не стал. Так велики были его боль и ярость, что в руке мужчины блеснул меч. Уж насколько хорошо он им владел…

Впрочем, это осталось неясно. Потому что Массимо Ольрат, спокойно зарядивший арбалет, приподнялся – и всадил Эльнору арбалетный болт в правый бок. Хотел в плечо, но мужчина дернулся не ко времени.

Предстоящий взвыл, сгибаясь вдвое, – и до него добрался Луис, от души приложив кулаком в челюсть.

Принялся сноровисто увязывать, чтобы не покончил с собой, не дай Арден.

Потом – пусть хоть лоб об сосну расшибет, но сначала надо допросить.

Луис увязал противника и обернулся. Как он и предполагал, стоило схватить предводителя, как наемники прекратили атаку. Тех, кто выскочил на дорогу, гвардейцы добили, а тех, кто уходил лесом, даже и преследовать не стали.

Зачем?

Кодекс наемника диктует верность нанимателю – пока тот платит. Тьер Эльнор уже совершенно точно не заплатит ни копейки. Это первое.

И если уж Луис видел безумие нанимателя, то наемники тем более насмотрелись. Это второе.

Здравый смысл гласит, что от безумцев с их идеями надо держаться подальше. Кто поумнее – так и поступили, а дураков не жалко.

– Клиент упакован? – Массимо подошел вразвалочку, примерился – и выдернул болт из тьера. Специальный взял – «иглу». Чтобы был тонкий, острый и без выраженного наконечника. Ничего не порвал, и из человека его извлекать удобно.

Кровь все равно брызнула, тьер Эльнор, до того пребывавший в беспамятстве, открыл глаза – и взвыл загнанным зверем.

– ДАВЕРТ!!!

Луис только плечами пожал, запихивая несостоявшемуся Преотцу кожаный кляп. Так точно не отравится.

– Поможешь погрузить? Допрашивать позднее будем, найдем укромное место.

Массимо кивнул и подхватил упакованного тьера за ноги, как бычью тушу. А Луис в очередной раз подумал, что ему сильно повезло. Такой человек, как Массимо, – редкость.

И все же…

Не стоит ему слышать их беседу с тьером Эльнором. Луис отлично помнил про племянницу Ольрата, а тут тоже… невинная девушка пострадала. Вдруг Массимо да переклинит?

Ничего, он и сам отлично справится.

* * *

Массимо на своем участии в допросе настаивал.

– Тьер Луис, вы пытать не умеете.

– Он мне и так все выложит.

– Ой ли?

Предстоящий Эльнор сверкал глазами, грыз кляп и выглядел несломленным. Луис только плечами пожал.

– Суну его ногами в костер…

Массимо скривился.

– Тьер Луис, я лучше уши завяжу или там глиной залеплю. Но вы ж его угробите раньше, чем допросить сможете!

Это было не исключено. Но…

– Ты пойми, он же предстоящий. И сейчас из него столько грязи польется…

– А то я о ней не догадываюсь, при вас-то состоя?

– А ты понимаешь, что одно дело догадываться, а другое знать? За некоторые тайны можно и головы не сносить, просто потому, что ты поведешь себя иначе. Не так, как повел бы себя человек неосведомленный?

– Лучше уж знать, чем не знать.

– Обещаю, я тебе все расскажу. Но есть вещи, которых не хотел бы знать и я.

Массимо молча протянул на ладони комок глины.

Луис посомневался, а потом махнул рукой – и согласился. Но уши Массимо залепил сам.

* * *

И в очередной раз Луис не пожалел, что взял с собой Ольрата. Вдвоем они оттащили тьера Эльнора как можно дальше – и Луис вытащил кляп.

А потом минут двадцать слушал о том, какой он выродок, какая мразь его отец и что бы тьер Эльнор с удовольствием сделал со всей его семьей.

Молча слушал, давая сумасшедшему выговориться.

И – дождался. В потоке ругани мелькнуло и имя матери – «убить пронырливую сучку, чтобы не совала нос куда не надо!», и имя Эрико – «сам сдохнет от дурной болезни», и Лусия – «помрет родами, а до того еще и помучается!». И даже Эттан был упомянут по принципу «сам себе могилу роет».

Луис отложил это в памяти, принялся расспрашивать и был вознагражден ядовитым хохотом в лицо. Рассказывать лишнего тьер Эльнор не собирался.

Пока за него не взялся Массимо, принявшийся «потрошить» тьера так же деловито, как крестьянка режет и ощипывает птицу.

За пару часов тьер Эльнор не получил ни одного смертельного повреждения, но лишился всех выступающих частей тела, пальцев, важного для мужчины органа и даже части кожи.

Жажда мести была сильна в предстоящем, но боль оказалась намного сильнее.

Тьер Эльнор сломался на третьем часу пыток – и заговорил.

И тут-то Луису действительно стало плохо.

Пока Эттан упивался своей победой, а его семья привыкала к новому статусу, тьер Эльнор упорно и усердно плел вокруг них ядовитую паутину.

Первой его жертвой пала Вальера Тессани, которая что-то почуяла.

– Ты забрал у меня дочь, а я у тебя – мать, – хохотал тьер Эльнор окровавленным ртом. Смотрелось это жутковато, хорошо хоть Массимо ничего не слышал. Они с Луисом эти два часа общались только жестами: рука поднята – пытки приостановить, рука опущена – начать заново. – Понял теперь, отродье давертовское? Ощутил! А то привык к безнаказанности!!!

Второй жертвой стала Лусия.

Карстам нужен был наследник, потому что Мирт… вряд ли он когда-нибудь станет нормальным. А Лусия вполне подойдет, чтобы выносить нескольких детей. А потом… а что – потом?

Шлюхой больше, шлюхой меньше…

Луису все больше хотелось схватиться за голову и застонать. И он сам, своими руками привез сестру в волчью пасть.

Впрочем, сейчас ей там безопаснее. Как это ни забавно, но пока Лусия не родит от Доната нескольких детей – ее и пальцем не тронут. Пылинки сдувать будут. Так что о сестре пока можно не волноваться.

А вот Эрико…

Сопляк безмозглый! Попался на шлюху с дурной болезнью!

Подумаешь, выглядит она словно девочка! Мог бы и проверить, посоветоваться, рассказать – навели бы справки! А он! Как теленок!

Луис с трудом припомнил, что брат в последнее время был оживлен и доволен жизнью. То есть…

– С-сука!

– А брат твой сдохнет! И ты сдохнешь!

– Меня тоже на шлюху ловить будешь?

– И на тебя найдется сила! – В глазах тьера Эльнора, подогреваемое болью, разгоралось безумие. – Ты еще увидишь гибель своих родных, ты проклинать будешь тот день, когда родился, молить о смерти будешь…

Луис резко опустил руку, подавая сигнал Массимо.

Ольрат примерился, поддел ножом кожу на груди тьера, сунул под получившийся фестон раскаленный кончик ножа, тьер Эльнор выгнулся и испустил вопль. Но разум гас в его глазах…

Единственным способом отплатить своим врагам для тьера Эльнора стало безумие. И он радостно отдавался захлестывающей его черной волне.

Или красной?

Кровь, да, много крови…

Она льется из-под рук Эттана Даверта, красит одежды Преотца в кровавый цвет, плещется у ног, она густая и солоноватая, с металлическим запахом, она чернеет и вспыхивает огненными искрами, и Тавальен горит.

Горят храмы и дворцы, горят белые здания, горит гавань, корчатся в кровавой воде осьминоги и акулы, кричат беззвучным криком совсем уж невиданные чудовища…

Тьер Эльнор видит и себя.

Та искра, от которой все занялось, – это он.

Он сам.

Если бы когда-то на лесной дороге не остановили его карету, если бы Мелания не погибла, если бы…

А сейчас ему все безразлично!

И тьер Эльнор с радостью окунается во всепожирающее пламя.

Гори, Тавальен!

Гори, страдание!

ГОРИ!!!

Он танцует в центре огненных языков, он сам – огонь. И это – красиво, так безумно красиво… или просто безумно… или красиво?

Ему уже все равно. Тьера Эльнора здесь уже нет. Он ушел танцевать с огнем, оставив врагам свою оболочку, на миг став пророком – и сойдя с ума от ужаса, который породил.

Массимо еще около получаса методично пытался чего-то добиться от тьера Эльнора, но потом покачал головой.

– Бесполезно.

Луис кивнул.

Он и сам видел, что все уже напрасно. Передавили с болью? Нет, вряд ли. Просто Эльнор уже был безумен, а провал столкнул его за грань немного раньше, чем нужно. Вины Массимо тут нет, как и вины Луиса. И он кивнул в ответ на вопрошающий взгляд. Протянул руку.

Массимо покачал головой, показал на себя, но Луис выставил ладонь вперед.

– Нет. Это моя ноша.

Ольрат не читал по губам, но понять – понял. И медленно вложил в руку Луису свой старый нож, с рукояткой из оленьего рога.

– Возьмите, тьер.

Кинжал удобно лежал в руке. Тяжелый, острый…

И в грудь тьера Эльнора он вонзился легко и даже с радостью. Руку потянуло вперед, сталь скрипнула по кости, миновала ребра – и тьер Эльнор совершил свой последний вздох.

Безумие исчезло из его глаз. Они медленно открылись – и огня в них уже не было. Только свет. Словно отблеск золотых волос глупой девочки, которую смертельно разочаровала жизнь.

– Мелли…

Массимо протянул руку и закрыл тьеру глаза. Луис кивнул другу, мол, можно открывать уши. Но Массимо не торопился. Сначала он сноровисто оттащил тьера Эльнора от костра, забросал ветками, не особо усердствуя – найдет его зверье, так и пусть. Им тоже что-то кушать нужно. Вытащил свой клинок, обтер его, сполоснул руки, подбросил веток в костер – и туда же полетели затычки для ушей.

– Не зря хоть?

– Спасибо тебе.

Луис выглядел как человек, на плечи которого упала каменная плита. Надгробная. И давит, давит, и как справиться с ношей – неясно. Массимо подставил бы плечо, но…

– Тьерину – он?

Луис медленно кивнул.

Как же сейчас он был благодарен Массимо.

За присутствие рядом, за помощь, за поддержку и даже за фляжку с жутковатым горлодером, которую подсунули ему под нос.

– Пейте, тьер.

Луис послушно сделал несколько глотков. Горло обожгло так, что он аж задохнулся.

– Спасибо.

Массимо положил руку Луису на плечо.

– Пока мы живы – все можно исправить. А мы еще живы, тьер.

– Иногда человек жив, а хуже мертвого. – Луис сделал еще глоток. – Мать – он. Лусию – тоже он. Подал идею, а Карсты ухватились. Придется вытаскивать малявку.

– И вытащим. Сейчас повернем – или чуть погодя съездим?

Луис посмотрел на Массимо, который и не сомневался в своих словах. Ухмыльнулся.

– Сначала приготовим дом для малявки. Чтобы ей было где жить, на что жить… и заберу ее. Может, и с ребенком. Она молодая, красивая, найдет себе мужа.

– Вот именно.

– А вот брат…

– Который?

Слово за слово, Массимо вытянул из Луиса все, что касалось Эрико. И задумался.

– Тьер, так вроде лечат это. Кровью Ардена[5]5
  Киноварь.


[Закрыть].

Луис только головой покачал.

– Лечат ли? А впрочем… как ты сказал? Пока мы еще живы?

– Мы справимся, тьер.

– Справимся.

Тьер Эльнор все же победил, хотя так никогда об этом и не узнал. Луис не задал вопросов ни об Эттане, ни о тьере Синоре, ни об Ордене Моря. Вот и не узнал ничего.

А гроза готовилась.

Тучи уже собирались на горизонте и готовы были разразиться громом и молниями. Только вот Луис уже ни на что бы не повлиял. Эттан Даверт почуял запах денег, больших денег, и останавливаться не собирался.

Род Карнавон

Алаис Карнавон осматривала предложенный ей дом. Они с Элайной Шедер уже посмотрели три дома, но ни один не подошел Алаис.

В одном были тараканы, которых она ненавидела всей душой, во втором хозяин смотрел такими маслеными глазами, что рука сама тянулась к сковородке, в третьем хозяйка была похожа на высохшую воблу и поглядывала с явным превосходством «благочестивой женщины» или престарелой девственницы. А Алаис нужен был кто-то другой. Кто-то вроде кузины Лизетты.

С ней Элайна познакомила Алаис в последнюю очередь. Увы, кузина Лизетта выбивалась из достопочтенного семейства Шедер, как нитка из белья, и заправить ее обратно не позволяла никакими усилиями. Старая дева, которая никогда не выходила замуж, но имела множество связей с мужчинами, обожала кошек (в настоящий момент у нее жило три штуки), книги, детей, когда те не пакостили первым или вторым, все солененькое и остренькое и веселую музыку.

И это – достопочтенная Лизетта Шедер, которая приходилась Далану теткой.

Элайна ее не слишком одобряла, а вот отец Далана, сам Далан и его братья с сестрами просто обожали. И загрызли бы любого, кто посмеет неуважительно отозваться о родственнице в их присутствии. Лизетта платила им взаимностью. А Алаис приняла с первой минуты. С той самой, на которой Далан рассказал об их приключениях.

– Я буду рада видеть и тебя, и твоего ребенка в своем доме. Сама видишь, у меня тут места хватит. Но у меня кошки…

Дом у Лизетты был роскошный. Родители оставили в наследство, и справедливо. Из всех отпрысков именно Лизетта сидела с больной матерью, потом с отцом, так что дело унаследовал отец Далана, определенные суммы другие братья, а единственная дочка в семье получила дом – и вклад у купцов, достаточный для содержания здания и скромной жизни. Ей хватало.

– Ага, – Алаис уже успела потискать двух пушистых мурлык, а третья где-то пряталась. – Думаю, ребенка мы к ним подпускать до года не будем, а потом соображать начнет – научим обращаться. Деньги у меня есть, проживание оплачу…

– Вот еще! Ты же Далана спасла!

Алаис подумала пару минут.

– Госпожа Лизетта, я не вьелерин. А потому либо вы берете с меня деньги за проживание, либо договариваемся как-то еще. Например, я сад облагораживаю? Или ремонт делаю, или как-то еще…

– Сочтемся! Голубые комнаты тебя устроят?

– Более чем.

Голубые комнаты состояли из одной большой, от которой цветком отходили еще три. Гостиная, две спальни и кабинет. Все обтянуты голубым шелком, вся мебель выдержана в серых и синих тонах, очень удобно.

– Я переделаю одну спальню под детскую и комнату для кормилицы, ладно? А остальное пусть остается как есть.

Лизетта только махнула рукой.

– Делай. Я не против.

Элайна вздохнула.

– Могу посоветовать хороших мебельщиков и мастеров. Мы недавно…

– Советуй, – так же равнодушно махнула рукой Лизетта. – Тут тебе равных нет.

Госпожа Шедер поджала губы. Кажется, две женщины не сильно ладили. Алаис переводила взгляд с Элайны на Лизетту и обратно.

Вот стоят они рядом.

Элайна Шедер – вся аккуратная, лощеная, ухоженная, в безукоризненно модном платье, с элегантной прической и прохладными манерами.

Лизетта Шедер – невысокая, кругленькая, как колобок, волосы вьются кудряшками и выбиваются из прически, карие глаза светятся веселыми искрами, носик задорно вздернут – и никогда ей не дашь ее сорока лет! Столько в ней жизненной энергии, столько силы…

Платье помялось, оборку надо бы пришить, но Лизетта совершенно не обращает на это внимания. Кажется, ее намного больше занимает книга на столе, чем явившиеся гости.

Неудивительно, что они с Элайной не дружат. А вот Далан так и жмется к тетке, которая уже успела угостить его кексами. Вкусными…

Алаис здесь уже нравилось.

* * *

Вечером из дома Шедеров к кузине Лизетте доставили ее вещи. В том числе и гаролу. Лизетта прищурилась на музыкальный инструмент.

– Умеешь?

– Спрашиваешь!

Алаис и Лизетта, спровадив облегченно вздохнувшую Элайну, переглянулись с улыбкой и принялись знакомиться. Дружно решили, что Алаис будут звать Алекс, а та может обращаться к хозяйке «тетя Лиз», ее все так называют. Родственница так родственница.

Обнаружили, что Алаис обожает книги и сама многое читала.

Что Лиз с удовольствием слушает сказки и истории.

Что кошки принимают Алаис как родную, стало быть, человек она хороший.

Что шитье и вышивание недолюбливают обе, примерки у портних считают злом. А модничанье… это хорошо, но не постоянно же!

Что Элайна Шедер слишком чистенькая, красивая и правильная. И в ее присутствии жутко хочется или почесать попу, или поковырять в носу.

А подобное совпадение интересов и мнений гарантировало женщинам спокойную совместную жизнь. Алаис подарила Лизетте длинную нитку розового жемчуга с Маритани и окончательно была принята в стан «своих».

Оставалось спокойно жить и дожидаться родов.

Спокойно…

Нет, это слово было сказано не для Алаис и Лизетты.

Началось с того, что Алаис принялась по вечерам устраивать мини-концерты, только для своих – Лизетты и слуг в количестве шести штук. Потом слуги принялись приводить своих родных, прятать их в саду и подслушивать.

Увидев такое дело, Алаис и Лизетта переглянулись – и разрешили сидеть на кухне. С открытой дверью, конечно…

На пару десятков дней этого хватило, а потом слуги пришли к ним на поклон. Мол, так и так, песни у вас душевные, а истории жутко интересные. Мы все понимаем, не для нас вы все это поете-рассказываете, но нельзя ли…

Алаис красноречиво показала на свой живот, который уже начал округляться. Не с таким устраивать концерты для широкой общественности.

Слуги замахали руками. Мол, все мы люди, все осознаем тонкости текущего момента, а потому… Тут буквально в пяти минутах ходьбы есть небольшая таверна. С хозяином договорятся, госпожу сопроводят и туда, и обратно, и если она соблаговолит скрасить вечера бедолаг…

Алаис вздохнула, переглянулась с Лиз – и махнула рукой.

Каждый вечер две женщины отправлялись в таверну. Алаис удобно устраивали в большом кресле, укутывали пледом, приносили чашку с ягодным морсом или компотом, и женщина принималась рассказывать. Иногда ее больше тянуло к историям, иногда – к музыке.

Успехом пользовалось все.

Лиз располагалась в уголке и тоже получала удовольствие.

Это в молодости можно беззаботно пожимать плечами в ответ на заявления вроде: «останешься одна – заплачешь, да поздно будет» или «пожалеешь ты потом о своей глупости». Молодость никогда не поверит грустным предсказаниям.

А вот когда подкрадется на мягких лапках старость, когда посмотришь в зеркало и заметишь седые волосы, когда очаровательная улыбка вместо ямочек на щеках покажет морщинки – тогда и попомнишь предсказателей. Не каждый день, нет. Но по вечерам иногда бывает так тоскливо! Пусть одиночество скрашивают книги и племянники, все равно – этого мало, мало…

И ни один, даже самый теплый, плед не поможет согреть замерзшую душу.

Александра Тан, она же Алаис Карнавон, появилась как нельзя вовремя. В доме Лизетты Шедер опять стало шумно и весело, испуганное Алаис одиночество удрало куда-то в неизвестность и не объявлялось, а теперь еще и посиделки в трактире…

Лизетта знала, что это не слишком подобающее поведение для благородных дам. Но кому какая разница? Она всю жизнь жила как хотела, не ради того, чтобы на старости лет оглядываться на окружающих! Для репутации Александры урона нет – она с Лизеттой. Для репутации Лизетты… ее репутации тоже вряд ли что-то повредит. А Шедеры…

Приезжал кузен Арон – отец Далана. Поблагодарил Александру за помощь его отпрыску, пообещал всю возможную помощь и уехал.

Далан стал наведываться, раз в десять дней обязательно, а то и чаще. Элайна сначала испугалась, не интерес ли это к молодой вдове, но Лизетта, глядя на приятелей, могла успокоить сноху. Нет тут никакой любви, просто с Александрой – интересно. Она много всего знает, читать любит, может рассказать что-нибудь интересное… чего ж удивляться, что мальчишка к ней потянулся?

Да и Александра к нему неплохо относится. Правда, искренне считает, что из Далана хорошего купца не получится, не тот характер, но умный хозяин чему угодно найдет применение. В том числе и сыну-авантюристу. Будет караваны водить или на кораблях с грузом плавать. Тут и приключения, и делу польза. А считать другие будут.