Текст книги "Основы теории построения концептуального научного объекта «язык». Внешние и внутренние основания"

Диалектическая логика учит, что на определенном этапе изучения объекта, а именно, когда выделены и зафиксированы его всеобщие свойства и отношения, правильным в научном отношении методом дальнейшего его изучения будет метод восхождения от абстрактного к конкретному [183, c. 16]. Будучи используемым в качестве принципа мышления, восхождение обеспечивает возможность применения исторического опыта познания сложноорганизованных объектов посредством анализа и синтеза, индукции и дедукции в живом созерцании, эмпирическом и теоретическом познании, становясь методом построения научной теории [1, с. 337].

Он является основным, стержневым в методологии познания, и его свойство быть методом построения научной теории и есть его предназначение [1, c. 159].

Для того же чтобы построить логический объект «язык», нужна не просто информация о том, что это такое, какими обладает свойствами, как этот объект выглядит и что он отображает, но и объяснение процесса становления этого объекта в циклах чувственного и рационального познания. В языковедении еще не был сконструирован из единиц – понятий и введен в обиход логический конструкт «язык» и теория языка, построенные индуктивным способом, при котором одни знания выводятся из других, истинность которых уже доказана. Процессы формирования систем понятий и утверждений, обладающих определенной системной целостностью, признаются в науке особенно интересными и малоизученными. Такие системы могут исполнять роль лингвистических моделей предметных областей (ПО). Методология познания отмечает, что «ценность таких лингвистических моделей состоит в том, что они позволяют сами по себе, только при помощи интеллектуальных усилий, решать проблемы, возникающие на практике» [102, c. 88].

В научном знании диалектическое мышление, предполагающее строго детерминированный умственный процесс признается нормой понимания объекта. Его сущность состоит в развертывании совокупности форм порождаемого объекта, в систематизации этих форм на основе многих подходов к исследованию этого объекта. Систематика есть синтез всех представлений об объекте. Его системное определение приводит к расширению объема, к превращению объекта во все большее по объему множество и систематике его элементов в качестве иерархической системы подмножеств [24, c. 253]. Объект как исследуемое множество его форм представляет собой первичное множество, а его элементы (подмножества) представляют вторичные множества, подмножества вторичных множеств – третичное и т. п. [24, c. 253-254].

В монографии диалектическая логика и мышление, детерминированное законом восхождения в познавательном отражении, определяют способ соотнесения мыслей исследователя, представляющий собой развитие мысли от абстрактных определений (и текстовых описаний) к их целостному комплексу или системное раскрытие сущностных характеристик языка – логического объекта.

Как свидетельствует методология диалектического мышления, без диалектики наука на определенном этапе своего развития запутывается в неразрешимых логических и диалектических противоречиях, диалектическое мышление не стало нормой понимания всех объектов, к тому же сохраняется преимущественно в стихийной форме. По мнению методолога мышления А. Г. Войтова, диалектика не приобрела практического значения не только для повседневного мышления всех людей, но и для специалистов [24, c. 325].

В работе предлагаются выделенная мыслительная «клеточка» и «начало» науки о языке и результат разрешения системы противоречий, касающихся самого объекта, что привело к последовательному умственному воспроизведению сущности предмета «язык» и выявлению главных законов его развития и функционирования.

Поскольку продуктами настоящего исследования являются теоретические модели, то они представляют собой результат познания объекта в форме целенаправленной лингвокогнитивной деятельности, где строгие и точные решения моделируются по схеме «если А, то В». Само производство серии моделей представляет собой конструирование чувственных и понятийных образов, которыми исследователь-когнитолог оперирует в своем сознании в процессе понимания текста научного определения базовых понятий как знака и которые индуцируются у другого субъекта при восприятии соответствующих дефиниций (и текстовых описаний). «Строительным материалом» этих концептуальных образований обнаружил себя отдельный признак, совокупности признаков или мыслительные конструкции, представления, понятия, суждения, фиксируемые в форме знаков естественного и символического языков.

Таким образом, именно в связи с умственным характером производственной деятельности встает вопрос о необходимости показа самых существенных информационно-логических решений для создания объекта и его теории.

К таковым следует отнести операционализацию содержания понятий о знаках, о смысле знаков, их функциях, принципах употребления языковых знаков, о нормах диалектической и формальной логики, о логических законах, методах научного познания, о понятии и других основных формах мышления, о логических приемах познания, об описании и точном определении объекта и другие. Словом, представляется необходимым хотя бы в тезисной форме предъявить тот невидимый логический каркас работы, на котором держится предпринятый продолжительный мыслительный ход.

Исходной антиномией анализа в данной работе обнаружило себя отношение между двумя сторонами понятия – его содержанием и объемом (третья сторона понятия – его имя – исключена из поля исследования в связи с ограничением материала понятиями-терминами).

Согласно теории познания понятие является исходной и ведущей формой абстрактно-мысленного отражения объектов [1, c. 151]. Е. К. Войшвилло, посвятивший понятию монографические исследования, считает, что одна из основных функций понятия в процессе познания состоит именно в том, что оно выделяет, представляя в обобщенном виде, предметы некоторого класса по некоторым определенным (общим, существенным) их признакам. Понятие определяется им как форма (вид) мысли, или как мысленное образование, оно есть результат обобщения предметов некоторого класса и мысленного выделения самого этого класса по определенной совокупности общих для предметов этого класса – и в совокупности отличительных для них – признаков [26, c. 91]. Понятием называется то, что обычно называют смыслом слова, имея в виду прежде всего смыслы общих имен, поскольку на их базе формируются смыслы единичных имен. Если понятие образовано корректным образом, то указанная совокупность признаков является также неизбыточной. Это означает, что каждый признак из этой совокупности необходим для выделения данного класса. Совокупность без этого признака уже не будет отличительной [27, c. 91].

Наибольшую ценность в познании представляют собой понятия, в которых предметы обобщаются по существенным признакам [27, c. 91], а мышление в строгом смысле слова начинается только тогда, когда у субъекта имеются точные понятия. Особую значимость для исследования роли понятия в процессе порождения мысленно-конкретного объекта имеет усмотрение у понятия свойства быть результатом сопоставления и, в конечном счете, систематики всех форм объекта [24, c. 147]. Разработанная в исследовании модель технологии порождения объекта-понятия через посредство его сущностных свойств основана на выявлении всех главных форм объекта и их представлении в виде определенных вертикально-горизонтальных рядов категорий или матрицы в формате 3 × 3.

В логической семантике говорят о двух основных видах значения: экстенсиональное значение (предмет или класс предметов, обозначаемых данным выражением) и интенсиональное значение (смысл выражения) [75, c. 162].

В исследовании эффективным оказалось применение положения логики о том, что интенсионалы формулируют знания об объектах, что предмет рассматривается в этом случае именно так, как его характеризует смысловое содержание знака [25, c. 83, 160]. Учет этого положения (наряду с другими) позволил обнаружить следующий существенный факт. Построение базы знания (модели языка и знания о нем, или предметной области, или поля знания) у субъекта познания возможно только при условии сформированности у него понятия об объекте «понятие» или метапонятия на основе его интенсионала. Знание об этом объекте имеет самый высокий уровень абстракции, оно формируется путем определения интенсионалов всех других необходимых научных понятий более низкого уровня абстракции через соотнесение с метапонятием и указанием их специфических свойств.

Таким образом, путь определения понятия, основанный на идее интенсионала, позволяет субъекту познания овладеть способом «чистки» научных понятий, что завершается для него построением математически ясных определений и погружает его в мир творений разума. Этот процесс достаточно сложен, но именно он (наряду с образованием новых научных понятий) создает логически обусловленные предпосылки для развития его способности выявлять глубинные структуры знаний и работать с ними. Диалектическая логика показывает, что при определении форм объекта наибольшие трудности возникают при составлении дефиниций исходной формы объекта. Для нее не может быть указано более общего и простого объекта, исходя из которого будут указаны его родовые и видовые свойства [24, c. 254]. Выявленный механизм производства знания как системы в процессе овладения научным понятием на базе алгоритма «знакомства с математическим множеством» позволяет сделать известными все его конституирующие свойства-признаки. Аналогичное упорядочение элементов понятий, составляющих «полный охват» системы языка и имеющих одинаковую логическую структуру (в рамках конъюнктивного определения), обусловливает систематику всех форм искомого объекта, позволяет выявить главные типы свойств этого целостного объекта и разработку его теории. Тем самым фиксация в памяти исходной конструктивной ментальной структуры – знания о мысленном объекте – «понятие» становится исходной точкой, логическим началом целостного концептуального (понятийного) знания о системе языка. А в когнитивной модели объект есть знание о нем, и поэтому он динамичен [102, c. 137], что позволяет оперировать не только логическим знанием о понятии, но и войти в кооперацию с понятием знания, ментальной репрезентации, информации, величин и др., то есть с психологическим, информационным, математическим и т. д. знанием.

Важность этого момента познания трудно переоценить в связи с тем, что, как подчеркивается в гносеологии, «начало» есть тот же «результат», они совпадают постольку, поскольку явления совпадают с сущностью. Движение от «начала» к «результату» должно быть систематическим обогащением «начала» сущностными характеристиками объекта. Получается поступательность и круговое движение познания» [1, c. 340].

Таким образом, подход к языку как к знаковой системе, как к когнитивному инструменту образует питательную среду и для выявления, и для использования исследователем содержательных и действенных логических компонентов в деле создания теории и практики порождения научного объекта.

Кратко охарактеризуем ряд самых необходимых логических представлений, раскрывающих содержание знака в логике и подлежащих освоению лингвистом-когнитологом в первую очередь.

Знаком в логике называется материальный объект, выступающий в познании и процессе общения представителем другого объекта, ситуации, действия, состояния, свойства или отношения – всего, на что требуется указывать.

Основными функциями знаков являются: выделение объектов познания и мысленное оперирование с ними. Поэтому знак должен быть, во-первых, чувственно воспринимаемым, и, во-вторых, он должен быть связан естественным образом или по установлению с обозначаемым.

Обозначаемое называется значением знака. Каждый знак указывает на свое значение каким-то особым способом, связывается с ним посредством определенной информации об обозначаемом, которая либо содержится в материальной природе знака, либо приписывается знаку.

Способ, которым знак указывает на свое значение, иначе говоря, информация, которую несет знак об обозначаемом, называется смыслом. Как показывает Е. К. Войшвилло, смысл знака – это такая характеристика обозначаемого им объекта, которая позволяет однозначно мысленно выделить этот объект из множества других объектов. Точнее говоря, это есть некоторая совокупность признаков, такое описание предмета, ситуации, вообще того, что составляет предметное значение знака, является отличительным для этого объекта. Иначе – это связанная со знаком информация о предмете, которая достаточна именно для мысленного выделения этого предмета [25, c. 48]. Смысл – это то, что понимает человек, производящий или воспринимающий знак, та мысль или представление, которое вызывает знак в его сознании.

Одни знаки сами по себе, по своей физической природе определенным образом указывают на обозначаемое, несут некоторую информацию об обозначаемом. Они имеют собственный смысл [87, c. 9].

Другие знаки сами по себе никакой информации об обозначаемом не содержат, и для людей, использующих такой знак, он может иметь разные смыслы. Эти знаки не имеют собственного смысла, смысл им придается, поэтому говорят, что они имеют только приданный смысл [87, c. 9].

В процессе создания концептуального объекта и установления у него системных свойств потребовали применения принципы употребления языковых знаков и знаков вообще: однозначности, предметности и взаимозаменимости [87, c. 9].

Принцип однозначности требует употреблять знак языка в каждом процессе рассуждения с одним и тем же значением.

Принцип предметности говорит о том, что, высказывая нечто о каком-то предмете или классе предметов, нужно употреблять знак этого предмета, а также знак того, что высказывается, но высказывание при этом относится не к знакам, а к самим предметам. Необходимо различать в одном языке объектный и метаязыковой уровни.

Принцип взаимозаменимости предполагает, что любой знак в составе сложного знака может быть заменен другим знаком с тем же значением, и при этом значение сложного знака не изменится. Выявленные в ходе исследования способы извлечения, структурирования, производства, преобразования, фиксации, хранения знания об объекте, заключенном в тексте научной дефиниции, формировались в полном соответствии с указанными принципами. Применение этих принципов в качестве операторов в условиях смыслового отношения тождества (эмпирическим материалом являлись тексты явных конъюнктивных научных дефиниций) служило установками для поддержания гомогенного мыслительного процесса и способствовало итерации циклов конструкторской деятельности. Иначе говоря, все задачи касались «одного и того же объекта» и решались одним способом. Эта ментальная ситуация эквивалентна тому, что в математике называется осознанностью и предполагает типологичность связи трех компонентов решения задачи. Отсюда следует, что для данного типа задач существует одна единая связь трех компонентов: понимания поставленной задачи, представления конкретной ситуации и соответствующего построения порядка действий, не меняющаяся внутри возможных вариаций в самом типе. Принадлежность задач к одному типу выявляется в логическом анализе деятельности решения задач и употребляемых в ней средств. При этом к одному и тому же типу относятся задачи, решаемые одним способом. Логически анализируемый способ решения выступает как норма решения, которая должна быть усвоена индивидом [1, c. 379]. «Устанавливать общее положение, которое может стать большей посылкой силлогизма, не обязательно путем наблюдения всех частных фактов, подходящих под данное положение, а достаточно для его установления привести основания, доказывающие его необходимость. И поскольку именно такое положение становится большей посылкой силлогизма, то, подводя под него частный случай, мы заключаем к такому частному случаю, который вовсе не принимался во внимание при формулировании общего положения. Поэтому шаг вперед в познании действительности в результате таких умозаключений очевиден и неоспорим» [190, c. 110].

Привлечение данных логической науки, касающихся арсенала систематических форм мышления (без которых научное мышление невозможно, это определения, классификации, доказательства, логические методы, связанные с анализом лингвистических данных опыта), получило регулярный характер и осуществлялось на всех этапах исследования.

Осуществление логических процедур анализа и порождающего синтеза (наряду с обобщением, систематизацией, классификацией и др.) в процессе выявления технологии, порождающейся деятельностью и производства понятийного знания, необходимость фиксации продуктов понимания потребовали операционализации логических понятий аналитических и синтетических суждений. Впервые в ясной форме разделение суждений на аналитические и синтетические было осуществлено немецким философом И. Кантом. Аналитическим суждением Кант называл такое суждение, предикат которого уже входит в содержание субъекта и, таким образом, ничего не добавляет к тому, что мы знали о субъекте. Синтетическим же, согласно Канту, является такое суждение, предикат которого добавляет что-то новое к содержанию субъекта.

Считается, что только синтетические суждения выражают новое знание, а аналитические представляют собой тавтологии, не содержащие никакой новой информации. В то же время следует иметь в виду, что различие между аналитическими и синтетическими суждениями не является строгим и четким, ибо наши понятия в процессе развития познания изменяют свое содержание, включают в него новые признаки, а это приводит к тому, что какие-то синтетические суждения становятся аналитическими [54, c. 14-15].

Синтез представляемой в работе теории с логикой осуществлялся и по линии культуры мышления, то есть с практической логикой.

В своем исследовании автор придерживается той точки зрения, согласно которой язык как предмет не может быть организован сложным образом и быть абсолютно рациональным объектом. В отличие от логики, изучающей отраженные в языке формы мышления, лингвистика изучает формы языка. Не вызывает никаких сомнений общая тенденция переориентации логики с анализа языков математических теорий на естественный язык [135, c. 6]. В пользу минимальной математизации и логизации теории естественного языка говорит и такой аргумент, как создание достаточно мощной формальной теории языка в основании искусственного интеллекта [135, c. 6].

Как теоретическая, так и практическая логика предъявляют требование исполнения логических законов (принципов): тождества, противоречия, достаточных оснований, доказательности.

Построение концептуального пространства предметной области, осуществление навигации по этой области осуществлено с соблюдением закона тождества: предмет обсуждения должен быть строго определен и не может меняться до конца обсуждения. Выполнение этого закона обеспечило устранение разногласий в определениях и понимании предмета обсуждения на всех этапах исследования как построения единого длинного мыслительного хода. Единое понимание системы лингвистических понятий и предмета деятельности устраняло несогласованность в ментальных действиях исследователя, способствуя единому толкованию цели деятельности и предмета осмысления. Соблюдение этого закона приближает к созданию и использованию естественной экспертной системы, которая должна строиться у каждого исследователя на базе определенных информационно-логических моделей. Различия же в определениях понятий, в выборе формализованных представлений могут послужить причиной рассогласования данных между различными учеными и соответственно между пользователями этих систем.

Этот закон нашел свое применение в том, что точность извлечения и распределения содержательных признаков понятий – терминов и их объемов обеспечивалась совокупностью логических действий – операций на понятиях на основании родового, видового, дифференциального признаков.

На этапе применения модели знания (то есть в процессе когнитивного понимания текста) этот закон преломился в требование выявления максимальной точности и однозначности фонетических, лексических, грамматических, стилистических, семантических значений. Выполнение этого требования составило условия для возникновения и фиксации регулярной соотнесенности целей и ментальных (речевых) состояний при разработке серии продуктов «языка мозга» (классов и подклассов слов, денотатных планов, концептуальных зависимостей, семантических сетей, фреймов, сценария как конечного ментального продукта понимания), при разработке алгоритмов, метапрограмм и программ мысли и вторичного текста. Эти информационно-логические модели служили формализованными техническими (речемыслительными) заданиями и техническими (речемыслительными) описаниями программ.

Следующим законом логики явился закон противоречия: не могут быть одновременно истинны суждение и его отрицание.

Никакой предмет не может обладать и не обладать неким свойством в один и тот же момент времени. Поэтому одновременное утверждение противоречивых фактов о некотором предмете является серьезной ошибкой в рассуждениях. Точно так же противоречия в формальных построениях, моделях, проектах делают невозможной их реализацию. Для успешного осуществления необходимо привести их в соответствие, например, с объективным содержанием материалов, из которых производится извлечение знаний.

Наиболее сложной логической проблемой всегда является решение вопроса: что же истинно – суждение или его отрицание либо справедливо что-то третье? Согласно третьему закону логики, известному как закон «исключенного третьего»: истинным может быть либо суждение, либо его отрицание.

Данный закон широко используется как основа косвенных доказательств, когда истинным принимается отрицание и из этого предположения выводится противоречие. Тогда из ложности отрицания по закону исключенного третьего следует истинность исходного суждения.

В случае сложных утверждений, которые невозможно в принципе ни доказать, ни опровергнуть, а потому нельзя установить, истинны они или ложны, следует руководствоваться принципом категоричности, обеспечивающим конструктивную направленность: всякое рассуждение необходимо доводить до определенного утверждения или его отрицания. Этот принцип выражает требование к логической завершенности рассуждений и построений. Нарушениями данного принципа являются рассуждения с расплывчатым заключением или отсутствием выводов.

В деятельности концептуального моделирования этот принцип находит выражение в требовании наиболее полного и точного определения конечных результатов, отсекающих недопустимые варианты решений. В умственном программировании данный закон требует наличия строгих и точных спецификаций программ, постановок решаемых задач, описаний проектируемых систем.

Однако любые предложения и утверждения о предлагаемых решениях проблем должны иметь объективные основания и строгое обоснование их осуществимости. В логике эту идею выражает закон достаточных оснований: утверждения необходимо обосновывать исходя из суждений, истинность которых доказана. Применительно к принятому в работе пониманию информации закон достаточных оснований необходимо дополнить принципом доказательности: всякое умственное построение (предложение) должно иметь строгое обоснование, опирающееся на точно установленные факты и положения.

Практический смысл этого принципа состоит в том, что необходимо доказательно обосновывать любые выводы, предложения и построения, претендующие на реализацию. Ни одно общее утверждение или теоретическое положение не может приниматься на веру. Оно должно иметь строгое обоснование.

В естественно-языковом программировании, которое может рассматриваться как один из видов инженерного проектирования программ, закон достаточного основания выступает в виде необходимости строгого обоснования правильности и надежности разрабатываемых алгоритмов и программ мысли и слова. Правильность алгоритмов и качество получаемых программ не должны приниматься на веру, а должны доказываться с помощью законов логики, методов представления и обработки информации, а также знания речемыслительных возможностей субъекта.

Нарушениями принципа доказательности являются нелогичные рассуждения, необоснованные выводы, недостаточность фактов, ошибки в расчетах значений и в категоризации, неполнота анализа последствий принимаемых решений и т. п. Очень серьезным нарушением является использование для принятия решений недостоверной информации, не соответствующей объективной действительности, поскольку «правильные решения» при неправильных предпосылках вполне могут оказаться ошибочными.

Следование названным законам и принципам мышления приобретает ведущую роль в инструментальном обеспечении мыслительной работы, общей рефлексии (управления) в процессе реализации целостных циклов познания и саморефлексии субъекта. Только их применение позволяет выявить технологию мышления (понимания), создать программы мысли и слова, модели знания, вербализовать результаты понимания.

Культура мышления предстала востребованной при применении правила выбора оптимального количества определений (чтобы понять уточненные определения, нужно «вжиться» в них, свободно ими владеть), правил разрешения мыслительных проблемных ситуаций различных типов, связанных с обращением с терминами, использовании понятий, умозаключений, суждений, объяснений, моделирования, формализации и т.п.

Особенное значение правила практической логики приобретают при логической обработке текстов определений лингвистических терминов и конструировании предметной области. Одновременно с этим они определяют и степень оптимальной познавательной трудности самого подхода, приемов формализации, приемов построения вторичного текста и т. д.

Потребовало операционализации понятие определения. Оно использовалось в смысле операции раскрытия содержания понятия, как придание смысла некоторому термину и как формулирование высказывания, в котором зафиксирован результат этой операции. В условиях признакового пространства, в котором работает мысль исследователя, определение решает существеннейшие задачи. Во-первых, оно отличает и отграничивает определяемый предмет от всех иных, во-вторых, оно раскрывает сущность определяемых идеальных предметов, указывает те основные признаки, без которых они не способны существовать и от которых в значительной мере зависят все иные их признаки. Мы рассматриваем дефиницию как исходный эмпирический материал языковедческого анализа, как знаковые цепочки текстов, остающиеся после актов коммуникации и мышления.

Проблема описания и точного определения не является новой и для лингвистической науки, корни ее уходят в целый ряд описательных и объясняющих наук и концепций. Не придавая этой проблеме статуса основной задачи, но вместе с тем найдя ее положительное решение и применение в настоящем исследовании в виде методики «чистки» понятий, приведем в качестве ссылки мысль Э. Гуссерля. На вопрос: «Должны ли мы и здесь искать дефинитную систему аксиом и возводить на ней дедуктивные теории? Или же, соответственно, должны ли мы и здесь искать «основные фигуры», чтобы затем конструировать, то есть дедуктивно выводить их них, последовательно применяя аксиомы, все принадлежащие к этой области сущностные образования и их сущностные определения?» он дает такой ответ: «Достичь полнейшей ясности относительно всех обнаруживающихся здесь принципиальных вопросов и, следовательно, обдумать, после фиксации понятия дефинитного многообразия, все необходимые условия, каким должна удовлетворять материально определяемая область, чтобы целиком и полностью соответствовать такой идее, – вот в высшей степени значительная проблема теории науки. Есть одно условие такого соответствования – точность «образования понятий», точность, которая не есть дело нашего выбора и задача логического искусства, но которая, что касается аксиоматических понятий, на какие мы претендовали и каким пришлось бы, однако, подтверждаться в непосредственном интуировании, предполагает точность внутри самих схватываемых сущностей» [38, c. 66-67].

Исследование выявило прямую необходимость использования приемов «чистки» и образования понятий, позволивших обнаружить способ построения языковой предметной области и разработать технологию конструирования понятийного лингвистического объекта. Применение идеи «точности схватываемых сущностей», неоднократно высказываемых соображений методологов – Г. П. Щедровицкого, Ю. А. Петрова, В. С. Степина и др. о необходимости построения точных научных понятий – нашли свое полное подтверждение в модели знания. Именно попризнаковое построение точных научных понятий и конструкций, управление ими со стороны исследователя позволили ему достичь системности в новом объектном мире языка и увидеть в нем предметный мир возможной будущей лингвистической деятельности.

Элементарное правило использования точных определений (только на основе точных определений возможны точные рассуждения [136, c. 38-39]) послужило развитию структуры ментальных пространств в процессе построения, представления и использования понятийного знания. Только на его основе стало возможным построение моделирующих рассуждений на всех этапах исследования. Их производство использовалось и в процессе инженерии языкапредмета и оперирования им, и в процессе построения гипертекста, а также при моделировании некоторой возможной реальности или части возможной реальности, реконструированной сознанием в процессе понимания – осмысления – порождения.

Путь точных и строгих определений, предполагающий выявление двух типов комплексов иерархических структур признаков понятий (родовые, видовые, дифференциальные; несубстанциональные, субстанциональные, процессуальные, эмотивные для обработки как научных определений терминов, так и словарных дефиниций слов и их объемов), предстает как основной путь для разрешения проблем неоднозначного понимания и различий в толкованиях предмета понимания, что позволяет субъекту познания с высокой степенью точности производить умственные действия по конструированию идеального объекта – языка, вычислению пропозиций смыслов текстовых единиц (ступенчатая категоризация) и создавать достаточно объективные интерпретации смысловой структуры исходного текста.

Особенное значение они приобретают при логической обработке текстов определений лингвистических терминов и конструировании предметной области. Одновременно с этим они определяют и степень оптимальной познавательной трудности самого подхода, приемов формализации, приемов построения вторичного текста и т. д.