Текст книги "Одна на две жизни"

– Агни, – решившись, сказал он. – Я должен кое-куда уйти.

Не переставая шить, она кивнула головой.

– Ты пойдешь со мной. Собирайся!

Она подняла голову:

– Куда?

– Недалеко.

– А зачем?

– Я не могу тебе сейчас ничего сказать. Там узнаешь.

– Ты от меня что-то скрываешь?

– Пока – да. Но когда мы приедем, я все тебе расскажу. Обещаю. Собирайся!

– Это так важно?

– Да, дьявол меня возьми! Важно. Для тебя и меня! Поверь мне.

Она посмотрела на него в упор, холодно и строго, словно пыталась прочесть его мысли, а потом кивнула головой и поднялась, положив недошитую сорочку на стул. Ариэл поманил пальцем изнывавшую от любопытства Лиманию:

– Приготовь чего-нибудь повкуснее. Когда твоя госпожа вернется домой, она будет очень счастлива, и ей захочется как-то отпраздновать этот день. На вот, – он достал кисет, выудил пару империалов, – пробегись по лавкам.

Агния вышла из комнаты через несколько минут, в темно-фиолетовом платье, в котором была на стадионе во время технического шоу, и черной траурной шляпке с вуалью. Остановившись на пороге, бросила взгляд исподлобья, и у Ариэла захватило дыхание. Он встал, не чуя под собой ног. Самая красивая женщина в мире стояла перед ним, и ее глаза из-под ресниц горели таким огнем, что было больно в груди. За этот взгляд можно было убить любого или умереть самому.

Что он и собирался сделать.

– Идем. – Он подал руку.

Наемное ландо быстро привезло их на улицу Зеленых Огней. Ариэл остановил экипаж на перекрестке, расплатился, повел женщину по улице к нужному дому. Агния шла рядом с ним со спокойным любопытством. Она уже была тут пару недель назад, когда посещала пророчицу Мадаму Ноа. Сейчас они шли по той же самой улице, по которой проходила и она.

– Куда мы идем? – поинтересовалась она.

– К пророчице.

– Ее зовут Мадама Ноа?

– Да, а как ты…

– Я была у нее. Она – шезрул.

– Да. Ты не боишься?

– Немножко. – На самом деле она испытывала сильный страх, ибо шезрулов так или иначе боялись почти все. – Зачем мы идем к ней?

– Она может кое-что для тебя сделать.

– Устроить мне встречу с Мареком?

Упоминание имени брата отозвалось в душе болью, но одновременно только укрепило в первоначальном решении. Значит, так и надо. Значит, судьба. Что ж, бороться бессмысленно.

– Да. Ты встретишься со своим мужем. Сейчас. Через несколько минут.

Они свернули в знакомый Агнии узкий темный проулок между домами. Дошли до крыльца под вывеской, постучали. Буквально через несколько секунд дверь отворилась. Знакомая девушка-служанка стояла на пороге.

– Входите, – прошелестел ее голос. – Госпожа ждет.

Агния вдруг вцепилась Ариэлу в руку.

– Ты чего?

– Я… боюсь.

– Глупости! – Он первым переступил порог. – Ты ведь уже была тут?

– Была. И я помню, чем закончился мой первый визит.

– На сей раз все будет по-другому. Доверься мне!

Он оказался прав. Служанка провела их в другую комнату. Это темное просторное помещение больше напоминало могильный склеп. Кругом только голый камень, по углам горят смоляные факелы, пахнет ароматическими травами, землей и тленом. Агния поежилась – ее вдруг пробрало холодом, и женщина безотчетно прижалась к Ариэлу.

В центре комнаты на полу был установлен небольшой прямоугольный помост, на котором стоял самый обычный пустой гроб – шесть сбитых досок, и больше ничего. Ариэл так и впился в него взглядом, рассматривая идущий по краю помоста ряд рун. По размерам гроб вполне подходил человеку выше него примерно на полторы головы и немного шире в плечах. Отлично, будет удобно лежать.

Агния лихорадочно цеплялась за его руку.

– Тебе страшно? – удивился он. – Мне – нет.

И поскорее отвернулся, пока она не заметила выражение его лица. Впрочем, через несколько минут ему уже не будет ни больно, ни страшно. Скорей бы!

Пророчица возникла неожиданно. Только что они стояли вдвоем, предоставленные сами себе – и вот уже кроме четырех факелов вспыхнули еще два, озаряя стены и сводчатый высокий потолок, а рядом с ними появилась закутанная в складчатый балахон худощавая фигура. Капюшон падал на лицо, оставляя открытым только острый, косо срезанный подбородок и сомкнутые губы.

– Ты пришел, – прозвучал ее голос. – Не испугался.

– Я готов идти до конца…

– Отказавшись от борьбы… – Пророчица покачала головой. – Впрочем, кто я, чтобы мешать кому-то делать свой выбор? Тонкие миры связаны между собой тысячами невидимых нитей. И все, что мы делаем здесь, рано или поздно находит отклик где-то там. Ни одно наше решение мы не принимаем просто так. Нас вынуждают к нему сотни решений, принятых ранее другими людьми. И наши ошибки тоже влияют на судьбы мира. Когда стоишь на развилке, не зная, куда шагнуть, не можешь предугадать, в какую сторону свернуть. Куда бы ни пошел, что бы ни сделал, знай – у всякой медали две стороны.

– Я ничего не понимаю, – прошептала Агния. – О чем она говорит?

– Скажи ей сам.

Агния удивленно захлопала глазами, когда мужчина взял ее за руку.

– Агни. – Голос его чуть дрогнул. Он вчера весь день репетировал эту сцену, так и эдак прикидывал, что скажет, и теперь не колебался. – Я тебя люблю. А ты любишь Мара. Мне понадобилось больше года, чтобы понять это. Я тебе не нужен. Я стоял рядом с вами, но в стороне. И даже после смерти Мара не смог вытеснить его образ из твоего сердца. Он нужен тебе. Он, а не я…

– Ариэл, я и тебя теперь не понимаю…

– Да тут и понимать нечего! Я не смог заставить тебя полюбить меня, и я ухожу. Прямо сейчас. Видишь это? – отпустив ее руку, он достал из кармана камзола пузырек. – Там, внутри, душа Мара. Его тело давно умерло, воскресить его нельзя, но есть я. Есть мое тело, которое я готов отдать брату.

– А… – Молодая женщина смогла издать только сдавленный звук – горло почему-то перехватило.

– Сейчас Мадама Ноа проведет обряд. Моя… душа покинет это тело, а на освободившееся место она, – кивок в сторону пророчицы, – поместит душу Мара. Конечно, я понимаю, что моя внешность – не лучшее, что можно пожелать, но уверен, что душа Мара с готовностью ухватится за эту возможность.

Он обернулся на женщину-шезрула, и та медленно кивнула головой.

– Тяжелее всего придется тебе, – как ни в чем не бывало, продолжал Ариэл. – Тебе придется каждый день видеть это лицо. Но ты просто помни, что там, под этой оболочкой, – твой любимый Мар. Я все продумал. Я уже подал в отставку в Тайной канцелярии. Вы продадите дом и уедете из столицы. В провинции жизнь дешевле, намного. Где-нибудь вдали от этих мест вы сможете начать жизнь заново.

– Но я не… – Агния попыталась вставить хоть слово, но ей не дали этого сделать.

Ариэл обнял ее и поцеловал. Мелькнула мысль, что он сам целует ее в последний раз. Если обряд пройдет удачно, в следующий раз уже Марек воспользуется его телом. На миг стало так обидно расставаться с жизнью…

Агния отстранилась первая, упираясь ладонями ему в грудь.

– Ариэл, скажи, что это неправда.

– Это правда, – ответил он.

– Но почему?

– Ты меня не любишь. Тебе нужен Мар, а не я. Я пытался занять его место, пытался вытеснить его образ из твоего сердца, но не смог. Ты слишком сильно любила его – и слишком долго считала меня виновным в его гибели. Даже в ту ночь, когда мы с тобой – помнишь? – оказались в одной постели, ты называла меня его именем. Я так больше не могу. Я хочу уйти. Мар вернется к жизни, пусть в моем теле, прости, что тебе до конца дней придется смотреть на эту рожу, но тут уж ничего не поделаешь. Постепенно привыкнешь. Главное, что твой Мар будет с тобой.

Агния уже несколько раз порывалась его перебить, но от волнения не могла издать даже хрип. Ей казалось, что она сходит с ума.

– Ты ведь это не всерьез? – наконец, сумела прошептать она.

– Боишься, что обману? Нет. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, пусть и без меня. Ты права. Я только мешаю тебе жить, а значит, должен уйти. Вы ведь сделаете это? – Он посмотрел на пророчицу. – Ради нее?

Женщина-шезрул стояла совершенно неподвижно, как закутанное в плащ изваяние. Она пошевелилась только один раз – когда кивнула головой.

– Да. Если ты готов.

– Готов!

На самом деле он не чувствовал ничего такого – особенно когда широко распахнутые глаза любимой женщины были так близко и на губах еще жил вкус поцелуя. Поцелуя, на который она отвечала так, как будто любит… Пришлось напомнить себе, что это – для ее блага. И он торопливо сорвал плащ и неловко, действуя только одной рукой, расстегнул пуговицы камзола и жилета, оставшись в одной рубашке. Последним снял пояс и перевязь со шпагой. Пистолеты на сей раз оставались у Агнии дома.

– Ложись! – последовал приказ.

Он забрался в установленный на каменном ложе гроб, поерзал на досках. Жестковато, но ничего. Недолго осталось. Интересно, а как это будет – освобождение души? Он никогда не умирал. И спрашивать у Мара уже поздно. Мелькнула мысль, что, может быть, удастся остаться призраком и витать подле счастливых супругов, оберегая, помогая, просто тихо радуясь чужому счастью.

Мадама Ноа подошла вплотную. Снизу вверх он в полутьме увидел ее лицо – тонкие черты, острый, как лезвие ножа, нос, провалы темных глаз, неестественно бледная кожа. Их взгляды встретились, и на какой-то миг человеку показалось, что женщина-шезрул что-то знает. Ну конечно, она же пророчица!

– У меня… получится? – шепнул он, уверенный, что она догадывается, что его волнует.

– Нет.

Он разочарованно вздохнул, но отступать было поздно. Сложил руки на груди, последний раз посмотрел на Агнию – женщина стояла у порога, прижав к груди ворох его одежды, – закрыл глаза. А правда, как это – умирать? Вряд ли будет больно – это же не казнь и не убийство.

Женщина-шезрул начала обряд.

Когда, раскинув руки, пророчица тихо запела, откуда-то вынырнула девушка-помощница. Неслышно и ловко поставила справа и слева от Мадамы Ноа две подставки, где в железных плошках тлели угольки, распространявшие пряный запах. Потом прошлась по комнате, зажигая в настенных подсвечниках свечи. Быстро наклонилась, прочертила ножом в изножье постамента знак звезды и протянула Агнии руки:

– Дай.

Женщина покачала головой. Расставаться с камзолом и плащом – его камзолом и плащом – не хотелось. Было неудобно держать их, да еще и шпагу, но руки разжимать пришлось силой.

– Дай. Потом заберете.

Дым от курильниц стелился по полу. Свечи мерцали. В их неверном свете на полу стали проступать какие-то знаки, начертанные здесь раньше. Агния отступила на шаг, когда один из них вспыхнул прямо перед нею.

Женщина-шезрул допела, взмахнула руками, словно собираясь танцевать. Агния смотрела во все глаза, но так и не поняла, откуда в ее руках взялись нож и заветный пузырек.

– Пр-риди…

От низкого голоса, похожего на рык, Агнии чуть не стало плохо. Она содрогнулась – резкий порыв ветра, налетевшего невесть откуда, задул все свечи, кроме одной, оказавшейся точно за спиной пророчицы. Стало холодно. Агния стиснула руки, украдкой подула на вмиг закоченевшие пальцы.

Рядом кто-то был. Молодая женщина ощутила чужое присутствие, но повернуть голову и посмотреть сил не было. Она только почувствовала, как мимо пронеслось что-то, обдавшее ее порывом ледяного ветра.

– Приди…

Пророчица оказалась над лежащим мужчиной. Подняла руки. Неуловимо резкое движение, хруст – и разбитый пузырек падает на грудь человека. Каждый осколок вспыхивает ярким светом. Поверх них ложится рука с тонкими, гибкими, словно черви, бледными пальцами. Свет вспыхивает так ярко, что пальцы кажутся черными. Затаив дыхание, Агния увидела, как они резко скрючиваются, словно пытаясь ухватить этот свет, сжать его в кулаке, оторвать от груди лежащего человека. И как тот внезапно начинает биться в судорогах.

Какая-то тень. Белая, туманная, имеющая смутные очертания человеческой фигуры, соткалась из мрака, нависла над лежащим. И отступила, сливаясь с темнотой.

В тот же миг прекратились и судороги. Неподвижное тело распростерлось в гробу на каменном постаменте. В комнате одна за другой сами собой начали загораться свечи.

Ощущение было странное. Тело больше не повиновалось ему, и в то же время не было ощущения тяжести бренной плоти. Чувства притупились – зрение, слух, обоняние, осязание, – но появилось и стало расти другое.

Разочарование.

– А теперь целуй!

Голос пророчицы задрожал, наливаясь новой силой, и Агния осторожно сделала несколько шажков, прижав руки к груди и не отводя взгляда от неподвижной фигуры на постаменте. Ей и самой хотелось поцеловать этот слегка приоткрытый рот, но что-то заставляло медлить. Слишком неподвижно он лежал. А что, если он мертв и она поцелует покойника? Наклонится, дотронется – и ощутит под пальцами холод? И слабый, неумолимый запах тлена… Один раз она уже пережила нечто подобное. Неужели все повторится?

«Я не хочу!» – подумала Агния.

– Я не хочу…

– Ты должна! Целуй!

Окрик подействовал, как удар кнута. Наклонившись, женщина коснулась губ мужчины…

Теплых, живых губ! И они задвигались, оживая от ее первого прикосновения.

Агния выпрямилась, глядя на неподвижное лицо. Оно оживало на глазах. Между бровей пролегла морщинка, дрогнули крылья носа. Несколько раз дернулся рот, словно кто-то потягивал за невидимые ниточки в уголках губ. А потом веки приподнялись, и взгляд мутных глаз уставился в потолок.

Вначале бессмысленные, как у младенца, они постепенно прояснились. В них появилось удивление. Потом, когда взгляд переместился на стоявшую у изголовья женщину, узнавание.

– А… – глубокий хриплый вдох, похожий на стон, – А-Агния…

Голос был тот же, знакомый, но что-то было не так.

– Ты… – Она прикусила губу, не зная, что сказать.

– Аг-ния, – словно пробуя имя на вкус, повторил мужчина. – Ты… здесь.

– Да, я здесь. А т-ты?

– И я… – он прислушался к себе, – тоже здесь. Странно. Агния. Моя Агния. Помоги. Я…

Дурное предчувствие заставило молодую женщину попятиться.

– Агния? – Он с усилием повернул голову. – Ты чего?

«Агния»! Он назвал ее полным именем! Ариэл никогда так не делал. Он всех и всегда звал сокращенными именами. А тут…

– Где Ариэл?

– А-ри-эл, – по слогам, словно услышал это имя в первый раз, повторил мужчина и с явным усилием поднял правую руку. Скривился от боли. – Не помню… Не знаю… Что это было? Повязка? Зачем? Больно…

– Ты – Марек? – почему-то поинтересовалась Агния.

– Да. – Он нахмурился, прислушиваясь к себе. – Да, Марек. Я Марек… А ты кого ждала?

– А где Ариэл?

Пророчица, отступившая в тень, издала невнятный звук, словно смешок.

– Ариэл? – Марек попытался приподняться. Со второй попытки у него получилось сесть. – Не знаю… Странно, – он посмотрел на руки, ноги, грудь под рубашкой, – ничего не понимаю… Это тело… Так непривычно!

– Это тело Ариэла, – всхлипнула Агния. – Он отдал его тебе, чтобы ты жил, Марек!

Севший в гробу мужчина медленно поднял руки к лицу, провел пальцами по лбу, носу, скулам, потом снова осмотрел руки, поворачивая так и эдак.

– Точно, – промолвил он. – Это Ариэла… О Первопредок! Он сумасшедший. Но это так здорово! – Он тихо рассмеялся.

– Здорово? – вскрикнула Агния. – Он умер ради нас с тобой! Умер, чтобы ты жил!

– А ты не рада?

Вопрос заставил женщину оцепенеть. Она ведь в самом деле не испытывает радости от того, что любимый муж снова с нею, пусть и в чужом теле. Он рядом, он дышит, разговаривает, сейчас они вместе пойдут домой, а там…

– Нет, – выдохнула она. – Нет! Где Ариэл?

– А зачем он тебе?

На этот вопрос Агния не могла ответить, только затрясла головой. Зачем ей Ариэл? Она сама не могла бы сказать внятно. Он был нужен ей.

– Зачем? – Мужчина нахмурился. Ариэл никогда не хмурился так, и лицо человека перекосилось. – Зачем он тебе, если есть я?

– Он нужен мне, – выдавила она и вдруг поняла, что это правда.

Она не могла смириться с тем, что в этом теле теперь будет жить другой человек.

Женщина повела рукой в воздухе, пытаясь нащупать что-то растопыренными пальцами. Как бы ей хотелось наткнуться на его руку, опереться на услужливо подставленный локоть! Ну почему его нет, когда он так нужен?

– Ариэл? – позвала она тихим шепотом.

– Агния, ты в своем уме? – Голос сидевшего в гробу мужчины заставил вздрогнуть. Голос Ариэла – и не его. – На тебя все это так подействовало? Понимаю, я тоже… многое пережил, но в остальном я остался прежним! Если ты о внешности, то подумай и обо мне! Я теперь должен буду привыкать к этому телу… Я даже встать сейчас боюсь! Не уверен, вдруг откажут ноги! Иди сюда! Помоги мне!

Этот новый повелительный тон никак не мог принадлежать Ариэлу и тем более ее прежнему Мареку. Наверное, понимание этого отразилось у нее на лице, потому что мужчина опять нахмурился, а потом расхохотался – неестественным резким смехом, словно выкашливая звуки:

– Ха-ха! Ты никак меня боишься? Я сам себя боюсь! Как вспомню, кем – или, вернее, чем мне пришлось побывать, жутко делается. И это при том, что я познал могущество, силу, даже власть! Держу пари, Ариэлу такое и не снилось! Вот чью душу можно было бы поместить в ту машину. Неистовую, могучую, дерзкую…

– Где Ариэл? – воскликнула Агния, повернувшись к пророчице. – Куда вы его дели?

– Никуда, – прошелестел тихий голос. – Он все еще здесь.

– Где? – Женщина завертела головой. Вспомнилась та белесая тень. Она снова протянула руку, пытаясь отыскать его.

– Ты кого ищешь? – подал голос мужчина на постаменте. – Зачем он тебе, когда есть я? Иди сюда и помоги мне встать! Скорее!

Окрик подействовал как удар кнута. Прежний Марек никогда не повышал на нее голоса. Прежний Марек улыбнулся бы и пожал плечами: мол, извини, что приходится так поступать. Прежний Марек… Прежнего Марека больше не существовало.

– Где Ариэл? Верни мне его! Немедленно!

– Забудь о нем!

Не помня себя, Агния подлетела к мужчине и ударила его кулаком в грудь.

– Не смей так говорить! Ты его совсем не знаешь!

– Ты меня ударила, Агния? – Он ловко перехватил ее запястье, выкручивая. От неожиданной боли у женщины навернулись слезы, и она сделала то, на что не могла бы решиться в другой ситуации. Ударила еще раз, другой рукой, метя в раненое плечо.

Ее противник вскрикнул от боли, разжимая пальцы, и Агния отскочила.

– Верни мне моего Ариэла, слышишь? – закричала она пророчице. – Ты можешь!

– Нет, – покачала та опущенной головой. – Смотри…

На узкой ладони с неестественно гибкими пальцами лежало отбитое горлышко от пузырька и несколько осколков.

– Его здесь нет! Но он где-то здесь. И если ты позовешь, он может тебя услышать.

– Правда? – Агния попятилась, пока не уперлась лопатками в стену. – Ариэл! Если ты слышишь меня! Вернись! Ты нужен мне!

– Предательница! – взвыл мужчина на постаменте. Рванулся, вываливаясь из гроба. – Как ты могла? Ты…

И в этот миг она его увидела.

Белесая тень – та самая тень – встала между Агнией и вылезшим из гроба человеком. Полупрозрачный силуэт – широкая спина, обтянутая рубашкой, собранные в косицу волосы, поджарый торс, сжатые кулаки. Агнии вдруг ужасно захотелось обнять этого человека, прижаться всем телом. И лишь страх схватить пустоту удержал ее руки.

«Нет, – раздался голос, который она не надеялась услышать. – Не подходи».

– Что?

«Не трогай ее…»

– Вот как ты заговорил? – Марек выпрямился, сжимая кулаки. Сквозь полупрозрачное тело ее защитника Агния видела искаженное лицо и ужасалась. Два человека стояли друг напротив друга. Похожие больше, чем братья-близнецы, но один был бестелесным духом, а другой – из плоти и крови.

– Уйди. Ты нам мешаешь. Ты всю жизнь нам мешал. Всю жизнь стоял рядом, не отходя ни на шаг, дышал нам в затылок… Теперь ты мертв, а я – жив. Ты проиграл, а я – победил. Ты сам признал свое поражение. Уходи!

«Нет…»

– Убирайся в Бездну! – заорал Марек. – Там тебе самое место! Хватит мучить ее и меня! Ты всегда мне мешал! Путался у меня под ногами, застилал свет. А теперь твое время вышло. Убирайся вон!

«Вот как ты заговорил! А я-то…»

Агния не видела лица того, второго, настоящего Ариэла, но почему-то чувствовала его боль. Грудь сдавило. Какая-то тяжесть легла на сердце. Голова закружилась. Все поплыло перед глазами…

Голоса…

«Агни…»

– Агния!

И – хором:

– Нет!

«Не смей!»

– Уйди!

«Сам уйди! Не отдам!»

Распахнув глаза, Агния уставилась на человека, который… который больше не был ее мужем.

Он бросился к ней, но мгновением раньше прозрачная тень метнулась наперерез и накрыла его с головой, как облако дыма. Мужчина застыл на долю секунды, а потом рухнул навзничь, закричал, колотя руками по чему-то невидимому. Пронзительный крик перешел в визг, противный, скрипучий. Агния зажмурилась, закрывая уши руками. Опять похолодало, да так резко, что в груди перехватило дыхание. Она задохнулась, напуганная воплями, которые издавал корчившийся на полу человек. Только Мадама Ноа и прибежавшая на крики помощница оставались спокойны и безучастны.

Наконец бьющийся, словно в припадке, мужчина затих, неловко повернувшись на бок и закрыв лицо руками. Он тяжело, со всхлипами, дышал.

– А… Ар… Ма… – Агния прикусила губу, не зная, как обратиться к тому, кто лежал на полу.

Он пошевелился, с усилием выпрямляясь. Взгляд, которым мужчина одарил женщину, был полон боли.

– Прости, Агни, но я… не смог. Я хотел, чтобы ты была счастлива, но… прости. – Голос его как-то странно дрогнул. Агния никогда не видела плачущего Ариэла и застыла, хлопая глазами. А тот перевел взгляд на Мадаму Ноа. – Вы это знали?

– Да, – кивнула та. – Я же пророчица.

– Прости, Агни. – Он опять отвернулся. – Я хотел как лучше…

Словно чья-то рука толкнула между лопаток – чья-то на удивление холодная, прямо-таки ледяная рука, – и Агния подлетела к лежавшему на полу мужчине. Опустилась рядом на колени. Осторожно, самыми кончиками пальцев, дотронулась до плеча:

– Не надо. Все хорошо!

– Ты…

Она не дала договорить – обняла его голову, прижимая к своей груди и неловко подавшись вперед.

– Ариэл, – прошептала в макушку, – ты чудовище. Ты законченный эгоист. Думаешь только о себе, совершенно не заботясь о моих чувствах. Неужели так трудно было спросить, люблю ли я тебя?

– А ты… любишь? – Голос прозвучал глухо, но там, где еще несколько минут назад в груди был только холод, теперь от дыхания мужчины разливалось блаженное тепло.

– Да.

На большее сил Агнии не хватило. И кто сказал, что любить можно только раз в жизни?

Послание доставил не сатир, как это бывает сплошь и рядом, а человек – императорский курьер в парадном мундире с галунами. Он приехал верхом, взбудоражив и без того взволнованных последними событиями соседей. Спешился у дверей, вошел чеканным шагом, даже не покосившись на испуганно забившуюся в уголок Лиманию, четким движением протянул конверт с гербовой печатью.

– Капитану Ариэлу Боуди в собственные руки!

Тот принял конверт, вскрыл, пробежал глазами несколько строк:

– Почту за честь.

– Завтра в десять утра за вами заедут! – Курьер отсалютовал и, развернувшись на каблуках, покинул комнату.

– Что случилось? – Агния стояла в дверях кабинета.

– Меня вызывает император для аудиенции. Завтра в одиннадцать часов. Приготовься.

– Я… постараюсь, – пробормотала та.

– Не «постараюсь», а приготовишься! Аудиенция у императора – это…

– Я сделаю другую прическу. И можно послать к модистке за новыми лентами и цветами на шляпку.

– Агни, – он закатил глаза, подавив вздох, – я говорю о платье! Не вздумай надеть черное!

– Но я же в трауре! И буду в трауре еще восемь месяцев!

– Не восемь, а только семь месяцев, три недели и два дня!

Теперь пришел черед Агнии вздыхать.

– Все равно это больше чем полгода… Ладно-ладно, я надену то, фиолетовое. Которое с кружевами. Или коричневое… Ну не серое же! У меня пять траурных платьев, а светлых нарядов нет совсем. Мне до весны нельзя!

– Тогда зеленое!

– Ариэл, ты ничего не понимаешь в женских нарядах! Только не зеленое! Оно мне не нравится! И я его не надену. Точка!

Притопнув ногой, Агния скрылась в кабинете, и уже там ее догнала ехидная реплика:

– А если я захочу, чтобы ты в нем была на нашей свадьбе?

Женщина с досадой схватила со стола чернильницу и запустила ею в камин. Вот вредный тип! И что она в нем такого нашла?

В императорском дворце не только Агнии – никому из ее родственников ни разу не доводилось бывать, и она не сомневалась, что сразу после аудиенции ее атакуют и матушка, и замужняя и давно живущая сама по себе сестра, и подруги, и даже соседки, желая узнать подробности. Только дальняя родственница ее покойного мужа, госпожа Парата Боуди, получала приглашения на ежегодные балы. И Агния много бы дала, чтобы увидеть ее в толпе разряженных придворных. Ариэл вчера отказался писать семейству и сообщать родственникам о приглашении. Все равно Боуди он был только на словах.

К огорчению Агнии, она была единственная одета в темное, и ее фиолетовое платье и черная шляпка с вуалью бросались в глаза. Ей казалось, что все показывали на нее – если не пальцами, то веерами и исподтишка перешептывались. Она даже была рада, что Ариэл надел перевязь, в которую устроил раненую руку. В нарушение этикета женщина пристроилась с правой стороны, вцепившись в его локоть, и время от времени с преувеличенной заботой касалась руки.

– Успокойся и получай удовольствие, – шепнул Ариэл. – Да, они вечером будут тебя обсуждать, но зная, кто я, обязательно придержат языки. Тут постоянно кто-то против кого-то плетет интриги, и если один из присутствующих сделает лишнее телодвижение, рано или поздно это станет известно мне. И мне ничего не стоит сообщить их противникам кое-что интересное.

– Интриган! – выдохнула Агния.

– Есть такое. Скажи еще, что я грязный интриган! Но ради безопасности государства пойдешь на многое. Даже на убийство.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что? Это моя работа. Меня побаиваются, мною интересуются потому, что я только начал карьеру и уже взлетел довольно высоко. Ты тоже в центре внимания, но утешайся хотя бы тем, что точно так же, как они – тебе, ты завтра-послезавтра сможешь перемывать косточки уже им. Смотри, запоминай, чтобы было о ком говорить гадости соседкам!

– Ну уж и гадости… Я не люблю болтать с соседками. И я тут никого не знаю…

– За чем же дело стало? Я тебя сейчас кое с кем познакомлю.

Агния задохнулась от волнения, но Ариэл не потащил ее по залу, чтобы знакомить с придворными. Он просто принялся негромким шепотом описывать каждого из них:

– Вон та дама в лиловом платье и жутких розочках по подолу – графиня Имьяс. Довольно милая. У нее один из самых модных салонов. Дамы с утра до ночи играют во всякие игры, пока не надоест.

– Как дети?

– Как дети. В хорошую погоду – на лужайке. В плохую погоду – в доме. Там есть специальная игровая комната. Собственно, этим ее салон и знаменит. А вон тот мужчина у колонны – это граф Марус. Страстный охотник. Его супруга, кстати, тоже. Она нарочно носит длинные и невероятно широкие юбки, которые закрывают лошадям всю спину, чтобы никто не видел, что в седле она ездит по-мужски.

– Да? – Агния вообще не умела ездить верхом и была поражена.

– А еще графиня Тереза Марус отменно стреляет из мушкета. И, говорят, именно ее пуля прервала жизнь девицы Ларэ в прошлом году. Та вздумала положить глаз на ее племянника, за что и поплатилась.

– А граф знает, что его жена – убийца?

– Все считают, что это был несчастный случай. Доказать никто ничего не смог. Графиню Терезу спас титул и собственный пол. Но Тайная канцелярия располагает кое-какими уликами, которые, в случае чего, будут переданы в суд. И тогда Терезе Марус несдобровать. А заодно и ее супругу.

Дальнейшие разговоры прервало появление императора.

Он вошел в зал один, без супруги и наследника, сопровождаемый только немногими советниками. Остановился на пороге, окинув взглядом собравшихся. Дамы присели в низких реверансах, мужчины поклонились – кто четко, по-военному, прижав подбородок к груди, кто в пояс, демонстрируя чинопочитание.

Агния была готова не просто присесть в реверансе, но и вообще прижаться к полу и не подниматься больше никогда. Ибо стоило ей выпрямиться, как ее крепко схватили за локоть и потащили вперед. От волнения у молодой женщины так сильно стучало сердце, что она почти ничего не слышала. Только негромкий рокочущий голос императора и ровный баритон ее спутника. Ей понадобилось минуты две, чтобы успокоиться и начать прислушиваться. Император благодарил Ариэла за прекрасно проделанную работу и обещал награду:

– Верному слуге короны…

Боковые двери распахнулись, и слуги внесли на подушке шпагу с позолоченной рукоятью в дорогих ножнах. Ариэл с почтительным поклоном принял именное оружие из рук императора, поцеловал основание клинка.

– Служу империи! – отчеканил он, выпрямляясь.

– Мы рады, что не ошиблись в вас, капитан Боуди. – Император улыбался холодной деловой улыбкой. – Вы – верный слуга короны. Уже выяснили, каковы были их планы относительно этих живых машин?

– Выясняем, ваше величество.

– Жду от вас подробного доклада в любое время суток. А ректор еще ответит, как он допустил такое в стенах вверенного ему заведения.

– Осмелюсь предположить, ваше величество, что это от безденежья. – Услышав эти слова, Агния чуть в обморок не упала. – Профессорам и мастерам так мало платят, что многие просто вынуждены заниматься… коммерческими проектами и искать покупателей для своих изобретений, работая на заказ вместо того, чтобы заниматься чисто наукой.

– Вы говорите это так уверенно…

– Да, ваше величество. Мой сводный брат Марек Боуди несколько раз говорил мне, что его жалованья старшего подмастерья еле-еле хватает на то, чтобы свести концы с концами. Он надеялся, что досрочное получение звания мастера поможет ему рассчитаться с долгами и обеспечить себя и свою молодую жену. А добиться этого звания можно было лишь одним способом – как можно скорее сделать великое открытие и доказать свою теорию на практике. Мастер Молос помогал ему за долю в прибыли. Идея с походом в подземелье Духов принадлежала тоже ему. Как и знакомство с Филом Годвином…

– Который, как выяснилось, работал на кайтаррскую разведку?

– Это пока только предстоит доказать, ваше величество. Сейчас мы можем предъявить ему лишь обвинение в двух убийствах – Марека Боуди и того неизвестного, тело которого следствие изначально приняло за труп Фила Годвина.

– Докажите это, капитан, и вам не придется жаловаться на безденежье. Ведь, как я понимаю, вам тоже надо содержать жену?

Агния поняла, что говорят о ней, и ей стало жарко. Щеки, лоб, даже уши пылали огнем.

– Это пока еще не моя жена, ваше величество. И даже не невеста, – промолвил Ариэл негромко, и при этом нежно и бережно коснулся левой рукой ее кисти, лежавшей на правом локте. – Это – вдова Марека Боуди, госпожа Агния Боуди.

– Сударыня?

Сообразив, чего от нее хотят, Агния вскинула голову. От волнения в глазах защипало, и ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы смахнуть непрошенную влагу и посмотреть на императора.