Текст книги "Одна на две жизни"

– Вы очаровательны, госпожа Боуди, – сказал тот. – И так мило краснеете…

О Первопредок и Праматерь! Щеки запылали еще жарче.

– Благодарю вас, ваше величество, – пролепетала она.

– Надеюсь, в будущем, когда завершится срок траура, вы сможете иногда бывать при дворе?

Ошеломленная Агния посмотрела на Ариэла. Тот по-своему понял ее замешательство и кивнул:

– Да, ваше величество. Сможем!

Она не успела открыть рот, чтобы поинтересоваться, с чего это мужчина решает все за двоих. Император счел этот ответ приемлемым и отпустил их взмахом руки, давая понять, что разговор закончен.

Ариэл чуть ли не за шиворот оттащил свою спутницу в сторону. Агния была в таком состоянии, что совершенно растерялась. Бывать при дворе? Ее род вполне обеспечен, но недостаточно богат и вообще не настолько знатен, чтобы кто-то из ее родственников был представлен императору. Правда, была тетка Марека Парата Боуди, имевшая здесь кое-какие связи. Но Марек умер, а Ариэл является Боуди только на бумаге…

Она не успела ни высказать Ариэлу все, что думает, ни сама раскинуть мозгами. К ним приблизился лакей:

– Господа, вас желают видеть его сиятельства герцог и герцогиня Ольторн.

Агния пискнула – так крепко Ариэл сжал ей руку. Покосилась на спутника – тот был спокоен. Слишком спокоен, чтобы это не бросалось в глаза. Внутри – сейчас она это знала – бушевала такая буря чувств!

– Это большая честь…

Лорд и леди Ольторн стояли чуть в стороне. Вдвоем, если не считать двух лакеев. Остальные приглашенные держались на расстоянии – дескать, нам неинтересно, но подслушать обязаны.

При виде герцогини Агния сразу вспомнила тот единственный визит в особняк их сиятельств и опустила взгляд. Смотреть на женщину, которая ее оскорбила, было тяжело и больно. А вот бесчувственный Ариэл поклонился их сиятельствам вежливо и непринужденно.

– Благодарю за оказанную честь.

– Мы поздравляем вас, сударь, – промолвил герцог. – Или, может быть, ваша светлость?

Агния тихо охнула и покосилась на своего спутника. Тот и бровью не повел – только усмехнулся так двусмысленно, что всем все стало понятно.

– Нет, в самом деле, на днях в кулуарах обсуждался вопрос о награждении вас графским титулом, – продолжал герцог.

– Пока это только слухи, – парировал Ариэл, а сам тихо пожал руку Агнии. – Его императорское величество ни слова не сказали об этом…

– И тем не менее, – вступила в разговор доселе молчавшая герцогиня Лариса, – мы будем рады видеть вас в своем доме в любое время. Разумеется, вместе с вашей очаровательной… – она оторвала взгляд от лица Ариэла и впервые посмотрела на Агнию.

– Невестой, – подсказал ее спутник.

– Невестой, – повторила герцогиня, снова обращая взор на мужчину. – Конечно, невестой. Я буду ждать.

И что-то такое промелькнуло в ее последних словах, что Агния сразу обо всем догадалась. Но предпочла промолчать.

Эпилог

Лето в этом году так торопилось потеснить весну, что уже на Духов день все вокруг зазеленело, а у пруда в городском парке на декаду раньше срока устроили свои танцы вилы, порадовав людей. Всюду, куда ни глянь, раскрывались цветы, и даже старое кладбище Невинных Душ выглядело вполне празднично.

Подметавший дорожки молельщик заметил мужчину в военной форме, который целеустремленно шел между надгробий, но не придал этому значения. Традиционно в Духов день и накануне на свидание с умершей родней собирается половина города. И сейчас он был далеко не первым и не последним посетителем за день.

Знакомую могилу Ариэл отыскал без труда – заплутать там, где был уже однажды, он не смог бы при всем желании.

Было видно, что могилу подновляли – насыпали земляной холм, на который установили памятник с высеченными на нем именем и датами и надгробную плиту. А вот цветов с прошлого года поубавилось. Они уже не покрывали надгробие пестрым вянущим ковром. Лишь несколько букетов лежало возле камня. Ариэл присел рядом, поставил на край плиты откупоренную бутылку. Помолчал, хлебнул из горлышка.

– Вот и свиделись, Мар, – негромко произнес он. – Дела, знаешь ли, дела. Это тебе хорошо и спокойно – пока твоя душа там, – он указал глазами, – в холоде и мраке Бездны, греется в огне воспоминаний, тело тут разлагается на радость земляным червям. А что тут такого? Все живые, всем надо жить. Вот и я живу. – Он опять приложился к бутылке. – Ни ты, ни я не виноваты, что все сложилось именно так… А впрочем, если хочешь, можешь считать виноватым меня. Но я должен был довести это дело до конца. Во что бы то ни стало должен! Ты… ты просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте. Ты прекрасно знаешь, что я ничего не подстраивал нарочно. Побывав на том свете, пока ты несколько минут владел моим телом, я кое-что понял, но пусть меня расстреляют, если я изменюсь! Это теперь моя работа. И точка.

Отец-молельщик подметал дорожки, опасаясь приближаться к могиле. Он узнал ее сразу – когда заступил на место убитого полгода назад отца Милона, ему рассказали про эту могилу такое, что поневоле возбуждало любопытство.

– Знаешь, я даже рад, что все так сложилось, – продолжал Ариэл. – Рад, что ты лежишь в могиле, а Агния досталась мне. Если бы не стечение обстоятельств, рано или поздно мне пришлось бы пойти на настоящее преступление, потому что жить без нее я не хочу. А вот она без тебя хочет. И может. Нет, мы поженимся, только когда истечет срок траура, ни днем раньше. Мы ждем… Извини, что не приглашаем тебя на свадьбу. Сам понимаешь, это было бы странно. На вот, – он взял бутылку, но, вместо того чтобы допить самому, вылил остатки на могилу, – выпей за меня, Агнию и нашего ребенка. Прости, но мы не дотерпели. Узнали только сегодня утром. Если родится мальчик, назовем Мареком. Ты уж присмотри за ним… оттуда! Ладно, – внимательно посмотрев на опустевшую бутылку и пожалев, что не оставил себе ни капли, Ариэл зашвырнул пустой сосуд в кусты, – я пошел. Счастливо оставаться. А меня ждет семья!

Он встал с надгробного камня, отряхнул камзол и зашагал прочь.