Текст книги "Стилет (другой перевод)"

Глава десятая

Беккет сидел в кресле, подавшись вперед и остановившимся взглядом глядя в окно. Белесое зимнее солнце освещало строгие силуэты высотных домов.

Сэм Ваникола был убит три дня назад. Лишившись последнего свидетеля, они остались ни с чем.

Беккет медленно распрямился и посмотрел на сидящих за столом коллег. Это были капитан Стрэнг из полиции Нью-Йорка, Джордан из Лас-Вегаса и Стенли из Майами.

Стиснув кулаки, Беккет тяжело оперся на стол и обреченно вздохнул.

– Ну вот и все, парни, – проговорил он хмуро. – Только поймите меня правильно… Я никого не обвиняю. Ошибка моя, я и буду отвечать. Завтра утром лечу в Вашингтон. Сенатор Брайтон требует от бюро отчета, и шефу нужен мой персональный доклад…

– Что ты станешь говорить, Джордж? – спросил Стенли.

– Что я могу сказать? – отозвался Беккет. – Ему уже все известно. – Он ткнул пальцем в пакет, лежащий перед ним на столе. – Здесь прошение о моей отставке.

– Не пори горячку, – посоветовал Джордан. – Не думаю, что шеф собирается снять с тебя скальп.

Беккет невесело улыбнулся.

– Не будь так наивен, Тэд. Ты же знаешь, он не терпит провалов.

В комнате повисла тишина. Беккет машинально нажал кнопку диапроектора, стоящего перед ним на столе. На стене появилось изображение толпы, собравшейся у входа в зал суда.

– Что это? – спросил Джордан.

– Фотографии, сделанные репортерами, когда мы сопровождали в суд Динки Адамса, – равнодушно пояснил Беккет и снова нажал кнопку. Изображение на стене сменилось. – Я уже сотни раз их видел, – добавил он, – все надеялся что-то найти… Бесполезно, – он махнул рукой. – В тот момент, когда было надо, никто ничего не снимал.

– Постой-постой… – Стенли вскочил. – Ну-ка, верни предыдущий снимок…

Беккет нажал клавишу, и Стенли подбежал к стене, разглядывая изображение.

– Джордж, – взволнованно проговорил он, – а нельзя ли увеличить вот этого господина в зеленой альпийской шляпе?

Беккет саркастически засмеялся:

– Она не зеленая! Это просто пятно на стене.

– Нет, Джордж, – вмешался Стрэнг, – она зеленая. Я вспомнил! В тот день я видел ее в толпе.

Беккет сменил объектив, и теперь на стене было только одно лицо, вернее часть его, да и то в неудачном ракурсе… Но по поводу шляпы сомнений не оставалось: она была бутылочного цвета.

– Я видел эту шляпу, – сказал Стенли.

– Таких шляп – тысячи, – скривился Беккет.

– Шляп – да, но не лиц под ними, – вдруг возразил Джордан. – Мне знакомо это лицо. – Все разом повернулись к нему, и он продолжил: – Это князь Кординелли – известный автогонщик. В Лас-Вегасе он сидел за столом как раз напротив нас. С ним была девушка – ее я тоже узнал. Она позирует для рекламы косметики фирмы «Огонь и дым». Ее зовут Барбара Ланг.

– Точно, я тоже их видел, – снова подал голос Стенли, – они были в «Сент-Тропесе». И эту шляпу я видел тоже. Я был в вестибюле, когда они приехали. Князь справлялся у портье насчет комнат, и на нем была именно эта шляпа.

Беккет оторопело уставился на них.

– Что ж, может статься, еще не все потеряно, – наконец пробормотал он и схватил телефонную трубку. – Подготовьте полное досье на князя Кординелли. От рождения – до вчерашнего дня. Немедленно!

Повесив трубку, он повернулся к коллегам. Мысль лихорадочно работала.

– Кто-нибудь знает, где он теперь?

Стрэнг вынул из кармана сложенную газету и, развернув ее перед Беккетом, показал заголовок в верхнем углу: «Завтра знаменитый автогонщик выйдет из госпиталя». Ниже была помещена фотография и краткое описание несчастного случая на государственном шоссе, в результате которого погибла девушка.

Беккет отодвинул газету и озадаченно присвистнул.

– Да-а… Если он и есть тот самый Стилет, которого мы разыскиваем, плохи наши дела. Такого на слове не поймаешь… Да и на свидетелей рассчитывать не приходится, насколько я понимаю…

* * *

Беккет стоял на Парк-Авеню перед огромной витриной. За толстым стеклом красовались роскошные новенькие автомобили иностранных марок. На стекле входной двери он рассмотрел надпись, выложенную маленькими серебряными буквами: «Чезарио Кординелли. Импорт автомобилей».

Толкнув дверь, Беккет вошел. В салоне было несколько посетителей, осматривающих автомобили. Беккет присоединился к ним. Вскоре к нему подошел продавец – высокий человек с густой серебристой шевелюрой, одетый в светлый пиджак с небольшим цветком на лацкане. Он больше походил на биржевого дельца, чем на продавца автомашин.

– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он безукоризненно вежливым голосом.

Беккет мысленно улыбнулся, сравнив это вышколенное обращение с поведением разухабистого ирландца, у которого он сам когда-то покупал машину.

– Мне необходимо повидаться с мистером Кординелли.

На вежливой физиономии продавца отразилось разочарование.

– Мистер Кординелли здесь не бывает, – молвил он надменно.

– Вот как? – улыбнулся Беккет. – Тогда, быть может, вы подскажете, где я могу его найти?

– Не имею представления! – произнес продавец. – Впрочем, вы можете справиться об этом в его конторе.

– А могу я узнать, где это находится? – Беккет говорил учтиво. Благодаря многолетнему опыту общения со снобами, он знал – при подобных расспросах они, будто устрицы, прячутся в свои раковины.

– На пятнадцатом этаже. Вот та дверь, – продавец указал на выход в глубине зала, – ведет к лифтовому холлу.

– Большое спасибо.

– Не за что, – и продавец с дежурной улыбкой прошествовал к другому посетителю.

Беккет прошел через коридор и стал ждать лифта. Это было одно из новейших зданий на Парк-Авеню, сплошь оборудованное автоматикой. Даже лифт был оснащен музыкальной сигнализацией. Кординелли был действительно богатый человек. Что же заставило его связаться с мафиози?

Беккет вспомнил, какое разочарование было на лице у Стрэнга, когда они прочли досье Кординелли.

– Не знаю, за что здесь можно зацепиться, – с сомнением качал он головой. – Этот парень имеет все: деньги, титул, славу, военные награды. Что у него общего с этой шайкой?

И все же в деле князя было нечто, выходящее за рамки жестких фактов, зафиксированных в документах. Была какая-то неясность, недоговоренность. Что-то в нем озадачивало.

Взять, к примеру, его военную биографию. Кординелли сотрудничал с союзниками, готовя подполье к высадке союзных войск в Италию. За это он был награжден медалью. Однако он убил пять человек из числа тех, с кем имел дело, тогда как другие агенты, а их было более двадцати, подтверждали необходимость ликвидации лишь четырех из них. А дело об убийстве его дяди? Правда, сам Кординелли в момент убийства был далеко от него, и все же… Совершенно разоренный в результате войны, после смерти дяди он разом обрел и богатство, и влияние…

Постоянное участие в автогонках, казалось, просто не оставляло ему времени, чтобы связаться с преступным подпольем. Но и тут все было далеко от ясности. Например, Кординелли участвовал в гонке, когда разбился насмерть де Портаго. Именно тогда князь был наказан за безумную неосторожность при вождении машины. Впоследствии он также неоднократно получал предупреждения. Дважды ему прямо ставили в вину гибель его соперников, которых он вынудил подвергнуться смертельному риску.

Однако явных признаков связи с международной мафией найти не удавалось…

Лифт остановился, и двери отворились. Беккет вышел в мягко освещенный холл, по стенам которого были развешены огромные фотографии автомобилей разных марок. Девушка-клерк поднялась ему навстречу из-за столика в дальнем углу.

– Чем могу вам помочь, сэр? – спросила она.

– Мне необходимо встретиться с мистером Кординелли.

– Вам назначено?

Беккет отрицательно покачал головой.

– Могу я узнать, по какому делу? – поинтересовалась девушка.

– По личному, – коротко ответил Беккет. На ее лице появилось разочарование.

– Я узнаю, здесь ли князь, – пообещала она, искусно вплетая в голос высокомерные нотки.

Беккет стоял и покорно ждал, пока она вполголоса что-то выясняла по телефону.

Наконец девушка снова обратилась к нему:

– Если будете так любезны и подождете несколько минут, к вам выйдет секретарь князя Кординелли, мисс Мартин. Она поговорит с вами.

Беккет подошел к ближайшему креслу и устроился поудобней. Рядом на столике лежала кипа красочных буклетов и журналов с автомобилями на обложках. Лениво взяв один, он принялся его перелистывать. Вскоре соседняя дверь отворилась, и вышла девушка. Приблизившись к нему, она представилась:

– Я мисс Мартин, секретарь князя Кординелли, – она вежливо улыбнулась. – Без предварительной договоренности о встрече князь никого не принимает. Могу я чем-нибудь помочь вам?

Не обращая внимания на пристальный взгляд девушки-клерка, Беккет вынул из кармана удостоверение агента ФБР и протянул мисс Мартин.

Та взглянула и быстро подняла на него глаза.

– Мне очень жаль, если я побеспокою князя, – ободряюще улыбнулся он. – Однако есть несколько неотложных вопросов. Князь мог бы помочь нам их прояснить.

Мисс Мартин вернула удостоверение.

– Если вам нетрудно, подождите, пожалуйста. Я узнаю, можно ли устроить вам встречу, – сказала она и исчезла за дверью, Беккет снова уселся в кресло.

Через пять минут она вернулась и пригласила его следовать за ней.

Беккет прошел через огромную рабочую комнату, где сидели за столами несколько мужчин и молодых женщин, занятых конторской работой. Обычная комната обычной деловой конторы. Они вошли в другую комнату, где стоял один-единственный стол. За ней находился кабинет Кординелли.

Окинув взглядом обстановку, Беккет невольно поднял брови: подлинная старинная мебель и люстры, искусно сложенный камин из плит настоящего итальянского мрамора… На каминной полке – кубки и призы за победы в автогонках. Кроме них ничего здесь не напоминало о деловом предназначении помещения. В комнате не было даже стола.

Кординелли поднялся из комфортабельного кресла, расположенного рядом с телефонным столиком, на котором, кроме аппаратов, лежала только бумага для записей. Он протянул Беккету руку.

– Чем могу служить, мистер Беккет? – спросил он и жестом указал на кресло.

Беккет подождал, пока уйдет секретарша, сел и несколько мгновений рассматривал человека, сидящего напротив.

Князь держался превосходно: безмятежный взгляд, спокойная доброжелательная улыбка. Весь его вид выражал лишь вежливое внимание и легкое любопытство, вызванное визитом агента ФБР. Но это только подтверждало впечатление, которое Беккет составил себе, знакомясь с документами князя. Если он и есть тот самый Стилет, ему не составит труда выглядеть спокойным в подобной ситуации.

Беккет невольно улыбнулся. Заметив это, Чезарио взглянул вопросительно. Беккет подумал, что каждый, кого он встречал здесь, неизменно спрашивал, не может ли он чем-нибудь помочь. Даже Кординелли. Беккет по опыту знал: чем усердней человек предлагает свою помощь, тем меньше приходится ожидать ее на деле. Отвечая на вопросительный взгляд хозяина, Беккет сказал:

– Мне подумалось, мистер Кординелли, насколько ваш кабинет превосходит удобствами все офисы, в каких мне приходилось бывать до сих пор…

– Да, это так, – улыбнулся Чезарио, – мне нет нужды ни в технике, ни в конторской рутине, и я могу себе позволить такой кабинет, какой мне нравится. Я люблю комфорт и красивые вещи.

Беккет начинал лучше понимать, с кем имеет дело. Не было смысла говорить обиняками… Похоже, князь мог часами ходить вокруг да около, не чувствуя при этом ни малейшей неловкости.

– Мне сказали, вы вполне оправились после несчастного случая?

Чезарио коротко кивнул.

– Да, спасибо. Со мной все в порядке.

– Это было тяжелое потрясение?..

– Гораздо больше, чем потрясение, – строго и медленно проговорил Чезарио, будто подбирая в уме английские слова. – Это была трагедия. Я никогда не перестану проклинать себя за то, что допустил это.

– Вы хотите сказать, что могли предотвратить несчастье? – быстро спросил Беккет.

Мгновение ему казалось – в глазах Чезарио блеснула искра насмешки.

– Я думаю, да, – ответил он серьезно. – Я не должен был разрешать ей садиться за руль. Такая мощная машина не для нее…

Беккет сообразил, что теперь ему многое стало известно. Как он и предполагал, представив возможность для дальнейших расспросов, не обнаружив при этом собственных подозрений.

– Я рад, что для вас все обошлось благополучно, – вежливо сказал он. – Теперь, если позволите, перейдем к делу?

– Конечно.

– Из газетных сообщений о несчастном случае, происшедшем с вами, – начал Беккет, – мы узнали, что на прошлой неделе вы побывали в «Махарадже» в «Лас-Вегасе» и отеле «Сент-Тропсе» в Майами.

– Да, верно, – подтвердил Чезарио.

– Кроме того, нам стало известно, что на прошлой неделе в понедельник утром вы были в федеральном суде на Фолен-сквер в Нью-Йорке.

– Совершенно верно! Ваши люди прекрасно осведомлены.

– Вы не догадываетесь, почему я называю именно эти места.

– Было бы глупо с моей стороны изображать неведение. Я ведь читаю газеты.

– Стало быть, вам известно, что именно там были убиты свидетели, проходившие по делу о преступном синдикате.

– Конечно. Правда, я не совсем понимаю, чем я могу быть вам полезен в связи с этими событиями…

Беккет пристально глядел на него.

– Что вы делали в суде в тот день? Чезарио отвечал спокойным и ясным взглядом.

– Я полагал, вы знаете и это. – Он коротко засмеялся. – Я заехал туда, чтобы получить документы об оформлении моего гражданства.

– Иммиграционный отдел находится на первом этаже, – возразил Беккет. – Вас же видели на третьем – в холле у входа в зал заседаний.

Чезарио снова засмеялся.

– Все очень просто. Я зашел в уборную на первом этаже, но там было занято. Мне сказали, что есть еще туалет на третьем. Но там я увидел толпу и снова спустился вниз.

– Видели вы что-нибудь необычное, когда были на третьем этаже?

– Все, что там творилось, было не совсем обычно… Но если вы имеете в виду какой-то инцидент… Нет. Ничего такого я не заметил. Просто была толпа людей, сквозь которую мне пришлось пробираться, чтобы попасть на лестницу. Вот и все.

– Скажите, почему в Лас-Вегасе и Майами вы выбрали именно эти отели, а не другие?

Чезарио поднял брови.

– Видите ли, мистер Беккет, отели – дело вкуса. – Он улыбнулся. – Я говорил вам уже, что люблю комфорт. Везде, где мне доводится останавливаться, я выбираю лучшие гостиницы. – Он вынул сигарету из пачки, лежащей на столе. – В данном случае с моей стороны так же позволительно спросить: почему именно эти отели были выбраны для проживания в них свидетелей?

– Вы кого-нибудь из них видели?

Прикуривая сигарету, Чезарио отрицательно покачал головой.

– Насколько я понимаю – нет. Впрочем… Я ведь не знаю, как они выглядели. – Подумав немного, он добавил: – Постойте… Не могу сказать наверняка, но в Вегасе я и мисс Ланг уходили из казино как раз в тот момент, когда оттуда выносили какого-то человека.

– Это был один из свидетелей.

– Гм… Жаль, если б я знал, пригляделся бы внимательней…

– Не сохранилось ли у вас в памяти что-нибудь… м-м… необычное, что привлекло ваше внимание?

– Я сожалею, мистер Беккет… Я был на отдыхе, в обществе красивой девушки. И не обращал внимания ни на что другое. Боюсь, ничем не могу вам помочь.

Беккет понимал, что разговор зашел в тупик. Пытаться прижать этого господина бесполезно. Не тот случай. Беккет поднялся и внезапно увидел за креслом Чезарио два скрещенных маленьких кинжала.

– Что это?

Чезарио даже не обернулся.

– Стилеты, – невозмутимо ответил он.

Беккет подошел к стене. Оружие казалось тусклым из-за слоя покрывавшей его паутины.

– Стилеты? Все свидетели были убиты именно такого рода оружием…

– Да, я читал, – безмятежно подтвердил Чезарио.

– Давно они у вас?

– Фамильное наследство. В моей нью-йоркской квартире собрана целая коллекция. Да и дома в Италии – тоже. Стилет был излюбленным оружием Борджиа. А эта семья числится среди моих предков.

– Понимаю… Вы, должно быть, знаток этого оружия?

– Я надеюсь, – Чезарио довольно улыбнулся. – Однако оружие, как и многое другое в нашем мире, подвластно изменчивой моде… Так что в современном обществе подобные знания практически невозможно ни применить, ни усовершенствовать…

Он встал и, сняв со стены один из клинков, передал его Беккету.

– Те игрушки, что мы продаем внизу, – он указал на пол, – за месяц убивают больше людей, чем все стилеты за многие сотни лет, с тех пор как они впервые появились во Флоренции.

– Не могу не согласиться с вами, – кивнул Беккет, разглядывая тонкое изящное лезвие. Потом поднял взгляд на его владельца… И вдруг его осенило!

– Послушайте, ведь вы тот самый Кординелли, который одно время был чемпионом Италии по фехтованию?

– Да. Я увлекался фехтованием с детства. Еще один старинный вид спорта. А вы тоже фехтовальщик?

– Было такое… Я выступал за спортивную команду колледжа.

Беккет осторожно положил стилет на телефонный столик.

– Ну что ж, мне пора. Благодарю вас, мистер Кординелли.

– Я просто в отчаянии, что не смог ничем вам помочь, – вежливо ответил Чезарио.

Дверь за Беккетом затворилась и почти сразу открылась вновь: в кабинет вошла мисс Мартин. Стилет все еще лежал на телефонном столике.

– Что ему было нужно? – спросила она тем фамильярным тоном, какой приходит с годами совместной работы.

Чезарио взял стилет, повесил на место и с улыбкой обернулся к секретарше.

– Кажется, я был недостаточно осторожен, выбирая место своего отдыха.

* * *

Беккет тяжело опустился в кресло.

– Крепкий оказался орешек, – досадливо проговорил он.

Можно подумать, вы собирались раскусить его с ходу, – усмехнулся Стрэнг.

Да нет, конечно. Однако теперь я окончательно убедился, что этот парень и есть Стилет.

– Быть уверенным и уметь доказать – разные вещи, – хмыкнул Стрэнг.

– Взгляни-ка, – Беккет протянул ему пачку фотографий разбитого автомобиля. – Прислали из Флориды.

Стрэнг бегло просмотрел снимки.

– Ну и что?

– Обрати внимание, как девушка затиснута под рулем. А теперь смотри сюда. Приборную доску в щепки разворотило двигателем. Видишь, его вынесло почти на самое сиденье… Если бы Кординелли действительно, как он утверждает, спал в момент крушения, ему непременно раздавило бы ноги. И уж никак не могло выбросить из машины!

– Знаешь, могло быть все что угодно! – отозвался Стрэнг. – Я повидал достаточно автокатастроф и могу сказать…

– В принципе – ты прав. Только бьюсь об заклад, что Кординелли сидел, поджав под себя ноги, и, когда автомобиль врезался в перекрытие, прыгнул вперед.

– А что же девушка? Ведь она вела машину! Беккет поднял на него глаза:

– Она действительно сидела за рулем. Однако это все, что мы можем утверждать.

– Ничего тут не докажешь, – продолжал Стрэнг.

– Кто же спорит? Сейчас действительно нельзя ничего доказать, – согласился Беккет. – Однако у меня есть мысль.

– Сесть ему на хвост?

– Пустая затея… В кругах, где вращается этот парень, любой, кого ни пошли, будет как бельмо на глазу. Сразу такое поднимется – сам будешь не рад. Ты же знаешь, когда дело касается всякой знати, шеф бывает предельно осторожен.

– И что же ты придумал? Беккет широко улыбнулся.

– Прежде всего, в прессу должны просочиться сведения, что он был допрошен в связи с этим делом. Во-вторых, нужно найти человека, который в достаточно близких отношениях с нашим подопечным и сможет узнать что-нибудь существенное для нас…

– У тебя есть кто-то на примете?

– Именно. Подсунем ему настоящую леди из общества, интересующуюся автогонками, которая могла бы заморочить ему голову. Я тут нашел одну мадам…

– Но если Кординелли действительно тот, кого мы ищем, – ей грозит серьезная опасность…

– Ничего. Уверен, что она приберет его к рукам, – ухмыльнулся Беккет. – Я видел ее досье. Можешь мне поверить – уж если она нам не поможет, этого не сделает никто.

Глава одиннадцатая

Чезарио вошел в отдельную каюту, похожую на просторную гостиную в роскошном особняке, и остановился в дверях, пытаясь среди многочисленных гостей взглядом разыскать хозяйку. Сделать это было не так-то просто, однако она сама заметила его, едва он вошел, и устремилась навстречу, протягивая руки.

– Чезарио, мальчик мой дорогой, – растроганно говорила она, пока он целовал ей руки, – как я рада, что вы пришли!

– Я бы скорее умер, чем отпустил мадам в плаванье не простившись.

Она ласково улыбалась: темные блестящие глаза, шапка густых седых волос, низкий бархатный голос… Тот самый голос, который неделю назад Чезарио слышал по телефону.

– Он будет в соседней каюте, – между тем шепотом сообщила она. – Между ванными комнатами есть общая дверь. Он появится там через десять минут.

Чезарио не успел ответить. Она уже спешила к новому гостю, входившему в гостиную.

– О, благодарю вас! Какие роскошные цветы!

– Несказанно рад видеть вас… – дальше Чезарио не слышал, их голоса потонули в общем шуме.

Когда-то хозяйка была очень красивой женщиной, известной среди сильных мира сего. По сей день ее имя упоминают в разговорах о всевозможных титулованных особах и блестящих приемах и балах. Теперь она целиком и полностью находилась во власти дона Эмилио.

Чезарио не спеша направился к двери, ведущей в ванную. За спиной слышался громкий смех хозяйки. Многие ли из тех, кто здесь был, испытывали симпатию к этой женщине? Пожалуй, прежде надо было спросить: был ли здесь хоть один человек, который чувствовал себя в своей тарелке?

* * *

Дон Эмилио кутался в плащ, прячась от пронизывающего ветра, дувшего со стороны Гудзона. Он только что вышел из автомобиля и, ожидая телохранителей, выбиравшихся следом за ним, смотрел на судно.

– Сюда, – сказал один из них, указывая на пирс.

– Я знаю, – скривился Маттео.

Они прошли на пирс и поднялись по сходням.

Сухонький стюард проводил их по коридору палубы первого класса. За дверью одной из кают раздавались звуки шумного веселья. До отхода «Италии» оставалось менее часа.

Стюард открыл соседнюю дверь.

– Это здесь, синьоры!

Эмилио вошел, парни последовали за ним. В углу поблескивал бутылками маленький бар. Стюард остановился на пороге.

– Синьор прикажет что-нибудь еще?

– Все отлично! – Маттео сунул ему купюру. Поклонившись, тот скрылся за дверью.

Телохранители огляделись.

– А вы неплохо устроились, – заметил старший. Маттео усмехнулся.

– Коль уж выбирать, так лучшее. Вы что же думали, я поеду в какой-нибудь дрянной каюте, которую бесплатно предоставит правительство?

Они засмеялись в ответ.

Эмилио откупорил бутылку и, плеснув себе немного, выпил.

– Хорошая штука – виски. Согревает. Ветер на пирсе отвратительный. Угощайтесь, ребята!

Те довольно переглянулись.

– Что ж, – опрокинем по стаканчику, – сказал старший и направился к бару.

Эмилио вынул еще бутылку. Потом снял пальто и бросил в кресло.

– Эх, старость – не радость, – бормотал он. – Моя начинка теперь уж не та, что раньше… Зайду-ка я в уборную.

Он отворил дверь в ванную. Младший из телохранителей стал рядом, и Эмилио отступил на шаг, предлагая ему заглянуть.

– Думаешь, я прячу там красотку? – усмехнулся он. – В мои-то годы – в самый раз…

Парень заглянул в ванную и вышел с глуповатым видом.

– Все о'кей, – сказал он.

– Спасибо, – скривился Маттео. Запирая за собой дверь, он ворчал: – Иногда мужчине надо побыть в одиночестве…

Телохранители остались одни. Из соседней каюты донеслись оживленные голоса и взрыв смеха.

– Кажется, у соседей настоящая пьянка! – заметил младший, наливая виски.

– У кого тугой кошелек, может себе позволить…– старший поднял бокал.

– Твое здоровье, – отозвался младший и, выпив, добавил: – Хорошее виски!

Старший горько усмехнулся.

– Как говорит Маттео, коль уж выбирать, так лучшее!

– Эх! – младший махнул рукой. – На преступлениях не разбогатеешь…

* * *

Маттео подошел к ванной и повернул кран. Немного подождал, прислушиваясь. Из-за тонкой перегородки был слышен разговор его людей. Маттео приблизился к двери в соседний отсек. Она была заперта.

Он тихонько поскребся в дверь.

– Чезарио! – позвал еле слышно.

В ответ послышалось легкое царапанье. Эмилио быстро открыл шкафчик-аптечку, пошарил рукой и вынул ключ. Открывая дверь, услышал, как по ту сторону щелкнула задвижка. В следующее мгновение в комнату проскользнул Чезарио. Заперев за собой, он обернулся к Маттео.

– Дон Чезарио! Племянник мой! – улыбнулся Эмилио.

Чезарио тоже изобразил улыбку.

– Дон Эмилио! Мой дядя! Они обнялись.

– Сколько лет, сколько зим… – говорил Эмилио. Чезарио вежливо кивал.

– Ты хорошо все сделал, мой племянник, – шептал Маттео. – Я горжусь тобой.

– Я исполнил свою клятву, дон Эмилио.

– Да, да. Семья будет рада, когда я расскажу о тебе. Теперь, мой племянник, тебе настало время занять в совете достойное место…

Чезарио вдруг отстранился.

– Дон Эмилио, я готов сохранять в силе наш договор… Однако с Братством я не хочу иметь никаких дел.

На лице Эмилио отразилось крайнее удивление.

– Но ведь ты обретешь богатство, которое тебе и не снилось!

– Мне довольно того, что я имею. Маттео пристально смотрел на него.

– Общество расценит это как прямое оскорбление.

– Но у меня нет намерений кого-то оскорбить! Прошу вас объяснить им. Повторяю, я обязуюсь и в дальнейшем выплачивать свой долг, но не более.

– Те трое, что были со мной на суде, уже просили разрешения убрать тебя, – шептал Маттео. – Они прочли в газетах, что тобой заинтересовались власти, и считают, ты представляешь для нас опасность.

– Старые бабы, – презрительно бросил Чезарио. – Власти ничего от меня не добились и не добьются.

– Однако они всерьез встревожены.

– Да объясните вы на Совете: нечего им бояться! Мне ничего от них не нужно, пусть оставят меня в покое!

– Я выполню твою просьбу, мой племянник, однако будь осторожен. С этими людьми шутить не стоит…

– Буду осторожен, дон Эмилио, – Чезарио ухмыльнулся. – Но в таком случае им тоже придется поберечь свои головы.

– Хорошо. Я поговорю с ними. Чезарио кивнул.

– Когда мне ждать от вас вестей?

– Через две недели. Я сообщу тебе решение Совета во время соревнований в Мехико. Поедешь туда на «Феррари». Твой механик задержится в Италии. За день до гонок тебе придет телеграмма, что механик заболел. Вместо него я пришлю другого. Он передаст мои инструкции.

Чезарио согласно кивнул.

– Если передумаю, оставлю записку в ресторане «Четвертинка луны» в Гарлеме, как обычно.

– Вот и ладно, – Эмилио улыбнулся.

Они обменялись рукопожатиями и снова обнялись.

– Я умру за тебя! – проговорил Эмилио.

– Я умру за тебя! – ответил Чезарио так же серьезно, затем он вышел и закрыл за собой дверь.

Щелкнула задвижка. Маттео повернул ключ и положил в аптечку. Он завернул кран в ванной и в задумчивости пошел в каюту. Отказавшись вступить в Общество, Чезарио сам себя приговорил. Теперь Эмилио придется думать, как привести приговор в исполнение… Ситуация изменилась, и плохо было лишь то, что остальные ничего об этом не знали.

* * *

Есть в Манхэттене, на Ленсингтон-авеню ресторанчик – нигде не отведаешь бифштексов вкуснее, ароматнее и сочнее, чем там. А спагетти готовят даже лучше, чем в Италии. Само собой, цены такие, что случайному прохожему станет, пожалуй, нехорошо от стоимости одного бутерброда с маслом. Обедать здесь могут лишь те, кто в состоянии заказать зеленый салат из хрустящих новеньких долларов, для пикантности приправленных золотом.

Большой Датчанин запихал в рот изрядный кусок нежнейшего в мире бифштекса и принялся жевать. На стол капнула подлива – он собрал ее кусочком хлеба и отправил вдогонку за мясом. Он посмотрел на своих приятелей и пробубнил:

– Чихать мне на ваши рассуждения, вот что я скажу. Прихлопнуть его – и дело с концом!

– Да ведь еще неизвестно, тот ли он, за кого мы его принимаем! Эмилио не сказал, как его зовут…

Большой Датчанин наконец проглотил кусок и взялся за очередной.

– Ну и что с того? У тебя есть время наводить справки? Этого парня допрашивало ФБР! – он уперся в Эллиса Фарго тяжелым взглядом. – Что будет, если они его расколют?

Денди Ник с отвращением смотрел на тарелку. Он не мог есть так много.

– Ох, не нравится мне все это! Эмилио сказал, что, пока он не уладит все дела со Счастливчиком и Джо, мы должны сидеть тихо и ждать.

– Эмилио сказал… Эмилио сказал… – взорвался Большой Голландец. Он с трудом проглотил то, что было во рту, и раздраженно добавил: – Осточертели мне все ваши «Эмилио сказал…». Этот боров сидит в своем теплом хлеву да подсчитывает барыши, а мы тут рискуем своими шкурами. Они что же, думают, раз начали дело, так и вечно будут командовать?!

Денди Ник машинально огляделся: не слышит ли кто.

– Полегче, ребята! Такие слова на ветер не бросают! – проговорил он вполголоса.

Большой Датчанин презрительно посмотрел на него.

– Да почем вы знаете, может, мы давно у них на мушке, и именно этому парню поручено нас убрать! Известно же, как эти свиньи держатся за свои хвосты!

Денди Ник промолчал и посмотрел на Эллиса. Тот ел, уткнувшись в тарелку. Чуть погодя он отложил нож и вилку, поднял на товарищей глаза и увещевающе начал:

– Вы представляете, какая поднимется вонь, если мы будем действовать самостоятельно? Это же не какой-нибудь рядовой вышибала из твоих дурацких союзов, Датчанин. Он важная птица!

– Верно, – поддержал его Денди Ник, – и потом, может, он вовсе и не Стилет. Тогда нам вообще ничего не угрожает… В любом случае надо сообщить Эмилио. Узнаем, что он скажет, и тогда…

– А я говорю: нечего ждать! – напирал Большой Датчанин. – Пришьем его – и дело с концом!

Он продолжал жевать, не глядя на сотрапезников. Пора принимать решение. Довольно итальяшки посидели у них на шее. Вся организация здесь, все деньги и предприятия – тоже. Хватит уже терпеть! И что они сделают через три тысячи миль, если никто не станет с ними сотрудничать? Жаль, он был в тюрьме, когда пытался освободиться Роджер Тэхи. Большой Датчанин уже все устроил, чтобы с ним встретиться. И парни готовы были выступить против Общества…

У Денди Ника вовсе пропал аппетит. Он отодвинул тарелку. Ясно, что у Датчанина на уме. Он посмотрел на Эллиса. Тот ел, уткнувшись в тарелку. Наверняка он тоже все понимает. Речь шла не просто о каком-то парне, которого надо убрать. Это должно стать началом настоящего переворота в их делах. Денди Ник ощущал себя слишком старым для новой войны.

– А что мы скажем Эмилио? – спросил он, пытаясь оттянуть принятие решения.

Большой Датчанин бросил на него яростный взгляд и снова принялся за еду.

– Подумаем еще… – буркнул он. – Давай, не тяни резину.

– Не знаю, как и быть… – сказал Эллис. – Вспомни, что они сделали с Тэхи. Они двадцать пять лет ждали, чтобы с ним разделаться.

Большой Голландец язвительно усмехнулся.

– Тэхи слишком долго думал! Надо было сразу браться за дело! И потом – тогда было другое время.

– И все же они достали его, – заметил Денди Ник.

– Достали, да! – возразил Большой Голландец. – Но как? Ты вспомни – они натравили на него пару каких-то сопливых щенков, и те так перетряслись, что даже упустили полицейского. Больше они ни на что не способны. Возьмите того же Стилета – он человек со стороны. А за нами – дело! Сейчас нет никого на свете, кто может стать нам поперек дороги. – Бросив нож и вилку, он пальцами подцепил из тарелки кость и помахал ею у приятелей перед носом. – Пора действовать! Когда еще представится такая возможность? Пришить его – и дело с концом!