Текст книги "Обреченные на связь. Эмоциональная зависимость в близких отношениях"

Неуместный ребенок

В их жизни много Надо и Должен.

Их Хочу глубоко спрятано…

Этих клиентов я называю «Рано повзрослевший ребенок». Чаще всего они обращаются к психотерапевту с жалобами на усталость, апатию, напряжение, неспособность радоваться. Иногда хотят от психотерапии стать «Быстрее, выше, сильнее!». Нередки также случаи психосоматических запросов. В психотерапии такие клиенты ответственны, старательны, добросовестны. Психотерапевтический процесс, как и жизнь, они воспринимают очень серьезно.

И неудивительно. У таких людей очень плохой контакт с их «внутренним ребенком». Зачастую эта их внутриличностная часть оказывается несформированной. И контакты с миром, Другими они осуществляют из позиции Взрослого, но чаще из позиции Родителя.

Давайте поближе познакомимся с такими людьми и выделим основные стратегии выхода из этой ситуации.

Вот основные штрихи их психологического портрета:

• Плохой контакт со своей эмоциональной частью.

Таким людям сложно «говорить на языке чувств». Он для них недоступен. На вопрос «Что ты сейчас чувствуешь?» такой человек обычно отвечает «Нормально». В лучшем случае он будет описывать свои телесные ощущения, но чаще будет привычно рационализировать, избегая эмоциональных проявлений.

• Сильно развита «понимающая» позиция в отношении других.

Они легко оправдывают других людей, прощают их, понимают их и принимают. Однако уже при более внимательном взгляде обнаруживается, что такого рода прощение – понимание – принятие рационально и поверхностно. За этим нет чувств. Чувства глубоко упрятаны, и к ним нет доступа осознающего Я. В этом случае принятия-прощения как такового не происходит, так как не произведена «работа переживания».

• Выраженная установка на спасательство.

В контакте с другим человеком у них доминирует профлексия. Суть данного механизма контакта описана в гештальт-терапии в следующей установке: «Если я буду помогать, давать Другому, то мне это вернется! Другой заметит, оценит и сделает мне то же». Способы возвращения будут зависеть от особенностей мировоззрения человека. Кто-то будет надеяться, что Другой заметит, оценит и отблагодарит тем же. Кто-то будет уповать на божественную справедливость. Кто-то будет рассчитывать на законы баланса Вселенной и пр.

• В их жизни много Надо и Должен.

Они искренне считают, что способны выбирать. Но это лишь иллюзия. Их выбор обусловлен установками Надо и Должен. И это выбор без выбора. Для выбора необходимо наличие хотя бы двух альтернатив. Здесь их нет. Их Хочу глубоко спрятано.

• Они обречены на предательство себя.

Выбирая Надо – они выбирают не себя. Надо – это голоса Других во мне. Собственное же Я со своими желаниями-потребностями постоянно задвигается.

• В их жизни много ответственности и вины.

Но эта ответственность односторонняя. Это ответственность за других людей. В отношениях им сложно делегировать ответственность Другому. В детстве жизнь заставила их отвечать за Других – своих близких. К тому же у них гипертрофированное чувство вины в силу интроецированного долга. И во взрослой жизни они, вступая в близкие отношения, привычно взваливают груз ответственности на себя.

• Они склонны к созданию эмоционально зависимых отношений.

Такого рода взаимодействия являются результатом выше описанных особенностей этих людей. Установки долга, вины, ответственности за Других в сочетании с нечувствительностью к себе запускают паттерн созависимого поведения в отношениях.

Каковы условия формирования такого человека?

Представьте себе счастливого ребенка. Он беззаботный, беспечный, расслабленный, радостный, играющий. Он уверенный, защищенный, любимый. У него счастливое детство.

Всего этого нет у описываемого ребенка. Это ребенок, у которого не было счастливого детства. Его детство было условным, и он не получил опыт переживаний ребенка с реальным детством.

Как правило, это неуместный ребенок. Родители такого ребенка личностно незрелы. Чаще всего это инфантильные родители, родители-алкоголики. Либо, как вариант, малообеспеченные родители, обреченные на постоянное выживание. В силу этого они оказались не в состоянии справляться со своими родительскими функциями. Это вариант дисфункциональной семьи.

В такой семейной системе нет места для позиции ребенка. Для того чтобы система могла выживать, необходима ее переструктуризация. Ребенок вынужден занимать родительскую позицию для компенсации системы. В итоге он, не проживая свою детскую позицию, искусственно проскакивает в позицию взрослую, становясь родителем для своих родителей. Но это псевдовзрослая позиция. Она сфорсирована внешними условиями, а не вызревает изнутри. Данный механизм называется в психология парентификацией.

Что можно сделать, если вы обнаружили в себе черты описанного здесь неуместного ребенка?

Вот некоторые рекомендации.

• Налаживать связь со своей эмоциональной частью. Это непросто и требует немалых усилий и многих часов психотерапии.

• Учиться возвращать ответственность в отношениях другим людям за их поступки, действия-недействия.

• Проработать вину. Невротическая вина является чрезмерной и иррациональной и забирает много энергии, отводя ее от решения задач развития.

• Перестать спасать Других. Спасая Других, вы не спасаете себя. Спасти себя, спасая Других, не получится. Особенно в тех случаях, когда Другой этого не просит, не хочет. Лучше направить усилия на себя.

• Открыть в себе Хочу! Открыв свое Хочу, человек получает доступ к энергии Я.

• Работать над психологическими границами. Учиться определять, где свои, а где чужие границы, и возвращать ответственность Другому в случае нарушения им границ моего Я. Для этого необходимо открыть в себе здоровую агрессию и отвращение, научиться ими пользоваться в «мирных целях».

Выделенные рекомендации сложно реализовать без помощи специалиста. Это скорее психотерапевтические стратегии – основные направления работы по взращиванию и активации позиции «Внутренний счастливый ребенок» и дальнейшей интеграции личности. Они указывают на путь – Что делать? А вот Как делать? – это компетенции психотерапевта.

Феномен «мертвой» матери

Рука, качающая колыбель, правит миром.

Английская пословица

Отношения с матерью могут быть гармоничными, а могут быть сложными или враждебными. Но они никогда не бывают нейтральными.

Наши внутренние психические функции, как я уже отмечал ранее, являются производными от межличностных отношений. Наше Я появляется благодаря Другому – в первую очередь родителям ребенка. Родители – это та почва, на которой появляется новый росток жизни, и от ее качества во многом будет зависеть дальнейший его рост. В данном тексте будут рассмотрены отношения в паре мать – ребенок. Речь пойдет о матери и ее роли в психологическом рождении ребенка, а также в фокусе внимания окажется такая ситуация, которая приводит к формированию комплекса мертвого ребенка.

Функции матери

Физическое рождение – самая первая и самая важная материнская функция для ребенка. Но это далеко не единственная ее функция. Физическое отделение ребенка от матери отнюдь не означает прерывание связи между ними. Эта связь «мать – дитя» хоть и ослабевает со временем, но при этом сохраняется на всю жизнь.

Еще одной, не менее важной функцией матери является ее непосредственное участие в психологическом рождении ребенка, описанном в психологии как процесс сепарации. Очевидно, что для того, чтобы состоялось рождение ребенка, мать должна сама быть живой. Сказанное в полной мере относится как к рождению физическому, так и психологическому. Для того чтобы психологическое рождение состоялось, мать должна быть сама психологически живой.

И здесь мы сталкиваемся с некоторой сложностью, связанной с определением понятия психологической жизни – смерти. Что касается признаков жизни – смерти физической, с этим все более-менее понятно. Когда же речь заходит о жизни – смерти психологической и ее критериях, то здесь все не так ясно. Очевидно лишь то, что эти феномены разные: можно быть физически живым, но психологически мертвым, «как бы живым».

Вернемся к выше высказанной идее, что для того, чтобы состоялось психологическое рождение ребенка, его мать сама должна быть психологически живой. И еще один важный тезис: психологическое рождение – это не одноразовый акт, по сравнению с рождением физическим. Я буду рассматривать три таких ключевых момента в жизни ребенка, означающих процесс его сепарации, связывая их с появлением у него новых форм идентичности.

«Мертвая мать». Идея «мертвой матери» в психологии не нова. Впервые этот феномен описал французский психоаналитик Андре Грин, назвав его комплексом мертвой матери. Он описывает такую мать как погруженную в себя, которая находится рядом с ребенком физически, но не эмоционально. Это мать, которая остается в живых физически, но она мертва психологически, потому что по той или иной причине впала в депрессию (например, из-за смерти ребенка, родственника, близкого друга или любого другого объекта, сильно любимого матерью); или это может быть так называемая депрессия разочарования из-за событий, которые происходят в собственной семье или в семье родителей (измена мужа, переживание развода, вынужденное прерывание беременности, насилие, унижение и т. п.).

Я думаю, что феномен мертвой матери, если рассматривать его как метафору, значительно шире рассматриваемого А. Грином комплекса мертвой матери. Суть такой психологически мертвой матери, на мой взгляд, в ее неспособности удовлетворять какую-то жизненно важную в определенный период развития ребенка потребность, что приводит к невозможности рождения у него новых форм идентичности и как итог, к фиксации его личностного развития. Речь идет, по сути, о дисфункциональной матери