Текст книги "Страницы истории Невеля"

Школа им. П.А. Столыпина

В 1912 г. решением Второго Уездного Земского Собрания школьная сеть Невельского уезда присоединилась к семилетней программе всеобщего народного обучения (1912—1918) утверждённой Министерством Народного Просвещения (М.Н.П.), хотя по факту первые попытки осуществления обозначенного плана были сделаны ещё годом ранее. В описываемом году планировалось открыть 11 новых школ и расширить две существующие: Ивановскую и Еменецкую. Новым учебным заведениям было решено присвоить имена героев Отечественной войны 1812 г., благо в Империи отмечался вековой юбилей этой баталии. Случалось ли такое ранее? В России – да, а вот в Невеле – не уверен. Хотя некоторые учебные заведения открывались ранее в память о значимых событиях, например: Невельская мужская церковноприходская школа была построена в память Коронации Их Императорских Величеств, а женская – Бракосочетания Императорских Высочеств, и не более того. Однако, самое первое имя, присвоенное учебному заведению было вовсе не военачальника, а светлой памяти Председателя Совета Министров Российской Империи Петра Аркадьевича Столыпина.

Дошедшие до нашего времени документы свидетельствуют, что спустя месяц после трагической смерти Столыпина, а именно на Первом Земском Собрании Невельского уезда (20.10.1911) было принято решение о приобретении земельного участка для постройки земской школы им. П. А. Столыпина в дер. Великое Село Топорской волости. Для этого, помянутое Собрание распорядилось ассигновать 500 рублей. Впоследствии надобность в этом отпала, так как местные крестьяне абсолютно бесплатно предложили на выбор начальству два участка земли. Избранная для этого Комиссия признала оба участка годными для постройки школы и разведения при ней плодового сада, и постановила открыть в данной деревне школу им П. А. Столыпина.

Не дожидаясь постройки добротного здания, школу разместили в наёмном деревянном доме и приступили к занятиям с 01 декабря 1911 г. Изначально планировалось построить одноэтажное каменное здание, стоимость которого, с учётом местных расценок, исчислялась в 4000 рублей. В наличие же имелось 500 рублей, но это обстоятельство не являлось препятствием к намеченной цели, так как на основании Закона «О школьном строительстве» от 22.06.1909 г. имелась возможность возбудить перед М. Н. П. ходатайство о выдаче безвозвратного пособия в размере 1000 рублей и одновременно просить ссуду из школьно-строительного фонда 2000 рублей, с таким расчётом, чтобы пособие и ссуда в общей сложности не превышали 4/5 строительной стоимости здания. В итоге наличные средства были увеличены до 800 рублей путём зачёта 300 рублей из сметы следующего года, составлено ходатайство и испрошена требуемая ссуда сроком на 10 лет.

Однако пока шла бумажная волокита по согласованию с Губернскими и Министерскими чинами, банками и фондами наступил второй год обучения в Столыпинской школе. И на третьем заседании Невельского Уездного Земского Собрания (30.10.1913) уже стоял вопрос о пересмотре строительства здания в сторону увеличения, так как на второй год занятий численность учащихся Столыпинской школы выросла до 63 человек, что превышало норму однокомплектного учебного заведения (1 учитель = не более 50 учеников). Пришлось земским чиновникам начинать движение ходатайств заново, но это решение принималось уже 08.11.1914 г.

Новый проект и смету на постройку двухкомплектной школы выполнил техник губернского земства И. Н. Бенкевич. Предполагалось сложить стены здания из саманного кирпича на каменном фундаменте в целях прочности, теплоты и дешевизны, но, тем не менее, общая сумма возросла до 7138 руб. 18 коп.

В это же время Департамент Народного Просвещения уведомил Невельскую Земскую Управу, что пособие и ссуда по первоначальному ходатайству будут отпущены в ближайшее время, но с условием постройки школы в срок не более 2-х лет. Для проектируемого здания 2-х комплектной школы недоставало 3338 руб. 18 коп. Примечательно заключение Невельской Уездной Управы, озвученное на 4-м Земском Собрании (08.04.1915): «Необходимо в 1915 г. приступить к постройке здания, ввиду того, что в дер. Великое Село помещений сколько-нибудь удовлетворяющих требованиям школьного помещения не имеется. Учебный класс размещается в наёмном доме очень холодном и неудобном, квартира обучающего в отдалённом доме, между тем, по мнению Уездной Управы, школа, открытая в память П. А. Столыпина должна быть помещена земством в подобающем школьному назначении здании».

В конце концов, деньги были изысканы путём ассигнования из средств Уездного Земства в размере 500 рублей, оставшихся неиспользованных от предполагаемой постройки Комшанской земской школы и 2700 рублей дополнительных вливаний от Департамента Народного Просвещения. Но, к сожалению, было уже поздно… шла Первая Мировая война, которая прервала ход всех отлаженных устоев жизни населения, в том числе и программы всеобщего народного обучения, которая впоследствии воскресла в Советском Союзе в 1934 году.

Хотелось бы верить, что мы когда-нибудь узнаем продолжение этой истории, как и тот уголок дер. Великое Село, где находилась школа им. Петра Аркадьевича Столыпина, ведь за последние 100 лет эта земля была тысячи раз перепахана не только колхозными тракторами, но и снарядами Великой Отечественной войны.

И всё-таки, не смотря на все эти перипетии прошлого, приятно знать, что такая школа была, что она носила имя такого великого человека! И, конечно же, надо обязательно вспомнить её первых учителей, которые несли детям свет знаний, ими были: Зиновия Васильевна Блажевич и Вера Константиновна Борисович, представительницы известнейших в нашей местности фамилий священнослужителей, выпускницы Полоцкого женского училища для девиц духовного звания. Поговаривают, что кто-то из них проживал на окраине деревни Ловец в послевоенные годы. Правда это или нет, в настоящее время не важно. В любом случае это уже другая история.

По материалам РГИА Ф.733 Оп.187 Д.928 Оп.186 Д.1767 Д.1768

Интересный факт

История просвещения Невельского уезда имеет только два примера перевода учебных заведений в другую местность. Первый случился в 1788 году, когда Невельская духовная гимназия была переведена в Полоцкий Богоявленский монастырь, по причине малого количества учеников, правда спустя пять лет в 1793 году она была возвращена в Невель по той же причине. Второй случился в 1888 г., но об этом я расскажу чуть подробнее:

Обложка описываемого дела, РГИА

В 1852 году в Невеле открылось мужское начальное еврейское училище. Спустя несколько лет училище было преобразовано в мужское двухклассное казённое 1 разряда. Младший класс считался подготовительный. Размещалось заведение в наёмном доме с арендной платой 230 руб./год. Содержалось из сумм свечного сбора с еврейского населения, и составляла 1166 руб./год. Училище имело трёх учителей, один из которых занимал должность штатного смотрителя и в обязательном порядке был православного вероисповедания. Имена первых учителей хранятся в материалах Витебской Дирекции Народных училищ Национального Исторического Архива Беларуси. В открытом доступе имеются записи только с середины 70 гг. XIX века, да и то противоречащие друг другу в датах, именах, фамилиях, не то чтобы в разных, а даже в одном летописном источнике. Ну, да не буду уходить от темы.

Итак, 15 июля 1888 года из Виленского учебного округа в адрес Министра Народного Просвещение Российской Империи ушло отношение за №5409 подписанное Попечителем Округа, будущим сенатором, Николаем Александровичем Сергиевским, следующего содержания:

«Бывший в г. Невеле Витебской губернии 12 июня 1888 г. пожар, в числе других домов истребил и помещение начального еврейского училища, вместе с мебелью и частью библиотеки. Принимая во внимание, что, по собранным сведениям, еврейское население Невеля после пожара заметно сократилось и что постройка новых домов, взамен сгоревших, в ближайшем будущем не предвидится, Витебский директор народных училищ ходатайствует о переводе Невельского начального еврейского училища в г. Лепель, значительное еврейское население которого в настоящее время не имеет особого учебного заведения для образования своих детей. Признавая со своей стороны, такую меру целесообразной, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство о разрешении привести оную в исполнение».

31 июля 1888 года на указанном выше прошении Министр Народного Просвещения Иван Давыдович Делянов размашисто начертал «РАЗРЕШАЮ», а правитель канцелярии М. Н. П. Леонид Панаев тут же выслал подписанное отношение за №11386 в г. Вильно.

Однако на этом история еврейского просвещения в г. Невеле не закончилась, а наоборот, несколько расширилась. Конечно, в первые месяцы после очередного опустошительного пожара трудности испытывали абсолютно все невельчане. Уцелевших домов не хватало даже для проживания, не то чтобы для обучения. Но, учебный процесс продолжался, пусть с небольшим торможением, но он не стоял на месте. Для школьных занятий городская управа выделила два здания, в которых, за одной партой учились дети дворян и холопов, христиан и католиков, евреев и староверов, мальчики и девочки. Общими усилиями наши предки одолели беду, позабыв про религиозные распри, социальные звания и положение. В конце 1889 года в Невеле вновь открылось Начальное еврейское училище, но теперь оно уже было с женской сменой! Если до пожара в училище обучалось от 30 до 40 детей, то после него сразу пошли за знаниями 57 мальчиков и 68 девочек.

По материалам: РГИА Ф.733 Оп.190 Д.241

Первый учитель г. Невеля

В конце XVIII столетия, а именно в 1779 г., по высочайшему повелению Императрицы Российской Екатерины II, вследствие разделов Речи Посполитой, на вновь возвращенных к России территориях, начинается развитие народного просвещения. С этого момента в Полоцкой провинции Российского государства открывается первое учебное заведение – Невельская духовная гимназия. Причина по которой выбор пал на Невель была проста, в городе и его окрестностях находилось более половины из всех благочестивых (православных) церквей, сохранившихся к этому времени на белорусских землях Полоцкого наместничества.

Отношение №3317 на имя Министра Народного Просвещения

Итак, в апреле 1780 года, аккурат после Пасхи, по распоряжению архиепископа Иннокентия (Нечаева) в Невель был направлен «Псковской семинарии сеньор, богословии студент Дорофей Чарный», который образовал в городе духовную гимназию и стал её первым преподавателем. Но разговор пойдёт не о нём, и даже не о последующих за ним педагогах: иеромонахе Никодиме (воспитаннике Киевской духовной академии); Дмитрии Павловиче Харкевиче (питомце Могилёвской семинарии); П. Котловском (титулярном советнике из Витебска) и др., добрая память о которых навсегда сохранится в истории Невеля. Весь «недостаток» этих достойнейших мужей Нивы Просвещения я свожу лишь к одному – они были приезжими. Я же хочу рассказать о «кровь от крови» Невельском отпрыске – Петре Белинском, который в 1799 году окончил Могилёвскую духовную семинарию и вернулся в родные пенаты, где учительствовал всю свою сознательную жизнь, до выхода на пенсию.

Согласно формулярного списка, Пётр Белинский происходил из Невельских мещан. Имел ли он родственные связи с Невельским протопопом Белинским? Скорее да, чем нет. Мои сомнения на этот счёт вызваны лишь сословной принадлежностью Петра. Ведь, с конца XVIII века в Российских духовных учебных заведениях могли обучаться исключительно лица духовного звания. Но, оставим родословные изыскания и перейдём к достоверным фактам. По окончании отделения Богословия в названной семинарии Пётр Белинский определяется на вакансию второго или, как ранее употреблялось – младшего учителя, в «Малое народное двухклассное училище г. Невеля» 1 января 1800 года, с жалованием 120 руб/год (в формулярном листе указана другая дата – 1 генваря 1799 г., однако это ошибка, т.к. училище было открыто 19 августа 1799 г. Прим. автора). Здесь Пётр заведовал учебным процессом в 1 классе, где обучал детей следующим дисциплинам: букварь, значение гражданских, церковных и римских цифр, правила для учащихся, краткий катехизис, руководство к чистописанию и краткую священную историю. Помимо этого, за час до начала уроков в будние дни Белинский преподавал Закон Божий (по воскресным дням этим занимался благочинный Невельского церковного округа А. Чичкевич). Дело в том, что на первых порах Закон Божий считался второстепенным предметом и ставки Законоучителя как таковой не было. Работать на общественных началах православные священники отказывались, пока эту нишу не стали заполнять римско-католические пресвитеры.

31 декабря 1808 г. Пётр производится в XIV класс «Табели о рангах» – Губернского секретаря и получает титул дворянина (с 1845 г. личное дворянство начинают присваивать только после производства в IX класс гражданской службы, чин «Титулярного советника»). Согласно того же формулярного списка, П. Белинский в походах против неприятеля и боевых сражениях участие не принимал. Поэтому о войне 1812 года говорить не приходится. 31 декабря 1813 г. Белинский производится в чин Коллежского секретаря, а спустя ещё шесть лет 31.12.1819 г. в Титулярного советника.

За успехи в народном образовании Пётр неоднократно поощрялся денежными премиями. Под судом не состоял. В отпусках по должности не находился. В каких-либо предосудительных поступках замечен не был. В 1820 году Невельское малое училище было преобразовано в уездное (или как говорили – повятое, от слова «повет» (польск.)) двухклассное училище, куда П. Белинский был принят на учительскую должность. 8 июня 1822 г. Советом Виленского университета Пётр утверждается Штатным Смотрителем названного училища, а спустя год, 10 июля 1823 г. получает свой первый оклад по этой должности в размере 350 рублей.

По случаю возникшей в Невеле эпидемии холеры, помимо должности смотрителя, Белинский исполнял обязанности участкового надзирателя с 22 октября 1830 г. по день закрытия Эпидемиологического Комитета 15 июня 1832 г. 25 ноября 1832 года Невельское уездное училище было преобразовано в Дворянское четырёхклассное, где по распоряжению Почётного смотрителя училища Вячеслава Вышинского, П. Белинский продолжил службу на должности штатного смотрителя.

К ноябрю 1835 года Пётру исполнилось 57 лет и он подал в Белорусский учебный округ прошение об отставке и выходе на пенсию. Спустя год ходатайство было удовлетворено. В декабре 1836 года Пётр Белинский вышел на заслуженный отдых, с пенсией в 1860 руб/год. В отличие от других дворян он не обладал родовым имением, и приобретенного, кстати, то же не имел. У него был деревянный дом в городской черте и единственный сын Василий, 25 лет от роду, состоявший к этому времени на службе Казначейства Невельского уезда, в будущем ставший уездным судьёй.

По материалам РГИА Ф.733 Оп.66 Д.260

О цинизме и лжи

Часть 1

23 февраля 1932 года в пос. Туричино состоялось торжественное открытие сельского клуба. Как отмечалось в местной прессе: «заседание собрало весь партийно-комсомольский и беспартийный актив, который взял на себя обязательство принять активное участие в деле укрепления обороны страны и вооружившись марксистско-ленинскими знаниями развернуть культурно-массовую работу в клубе». Как говорится: «Ура, товарищи, ура!», только вот одно но, которое меня возмутило к написанию этой статьи не даёт покоя – «Вместо церкви – клуб». Почему? Потому что, в той же газете подчеркивалось: «в здании бывшей церкви, от которого местная религиозная община отказалась». Ну, и как вам такая позитура? Прям короткая память у коммунаров тех лет, ведь ими же в феврале 1918 г. был провозглашен Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», вследствие которого всё религиозное имущество, и храмы в том числе, было изъято в пользу государства. Ну, а спустя 14 лет, они уже говорят «отказались», мол, мы тут ни при чём.

Однако, погодите чуток, как говорится, у нас все ходы записаны.

После указанного выше Декрета религиозная деятельность разрешалась только по специальному разрешению местной власти, а именно: не менее 20 человек должны были объединиться в религиозную общину (двадцатку), которая регистрировалась и брала на себя обязательства по уплате налогов и сборов, а также текущего ремонта и содержания церкви, в которой проводились службы. Иными словами, хочешь молиться – плати. Но, к началу 30-х годов, по инициативе Советской власти, договора с религиозными двадцатками были расторгнуты, а значит и запрещалась деятельность общин. Хочешь молиться, делай это дома, причем, желательно, чтобы об этом никто не знал и не видел, ну, а если ты занимаешься религиозной пропагандой – получай тюремный срок до 5 лет или высылку в места «не столь отдалённые».

Здесь надо отметить, что люди соблюдавшие все эти правила, всё-равно продолжали оставаться социально-чуждым слоем населения и претерпевали гонения со стороны действующей власти. Например, дочь священника Наталья Зубовская (Новохованск), которая вступила в колхоз и начала работать в поселковой столовой. Кому-то это жутко не понравилось и руководство сельсовета пропесочили в газете, потребовал исключить Зубовскую из колхоза, за то, что она супруга бывшего урядника, который после революции стал дьячком Знаменской церкви. Ей также вменялось, что она будучи колхозницей, направила своих детей на учёбу. А то, что она на протяжении долгих лет была учительницей Новохованской церковноприходской школы и дала знания сотням сельчан никто не вспомнил. Вернее помнили те, благодарные ученики, кто принял её на работу в колхоз, так как в те времена кормились с земли, а землю урезали, тем кто не вступал в колхоз, вплоть до периметра дома. И как жить? Конечно, после этого, Наталью единогласно исключили из колхоза, как сложилась её дальнейшая судьба мне не известно.

Часть 2

В начале 30-х годов прошлого столетия в нашей округе начинает усиливаться борьба Советской власти с социально-чуждыми элементами населения. Забегая вперёд, отмечу, что неуёмная жажда крови начала просыпаться задолго до образования НКВД СССР (1934) и появления Ягоды, Ежова и Берии. Просто партийным чиновникам для сокрытия своих просчётов, неудач и ошибок, было сподручнее свалить всю вину на «врагов». Если газеты Советской власти издаваемые в первые месяцы правления читаются с интересом, позитивом и даже неким юмором, то пресса 30-х несёт жуткий негатив – «кругом одни враги». Например, газета «Стройка» неоднократно писала о работе Изочинского сельсовета и его председателе Новицком, который за оппортунистическое руководство, провал финансово-хозяйственной эстафеты был снят с работы и отдан под суд. Но, позвольте, в одном и том же номере видим противоречие: на одной странице председатель развалил хозяйство, а на другой, в таблице передовиков Изоча занимает 7 место из 30 сельсоветов! Да, она числится в списке отстающих от лидеров, но ведь в первом десятке! После неё следует целая череда кандидатов на чёрную доску, и в самом конце те, кто прочно плетутся сзади. Как же так? Какой развал?

Правда открылась позже. Оказывается, в Изочинском с/с, состоявшим из колхозов «Зуи», «Шишкин Бор», «Леонцево», «Новая Изоча» и «Станки» между председателями и членами правления велись постоянные склоки, а говоря проще, шла грызня. Результатом которой стало вредительское отношение к скоту и кормовой базе. Что касается финансовой эстафеты, то здесь разговор особый!

Дело в том, что партийное руководство района, желая реабилитироваться за провал по льнозаготовкам (а за это даже расформировывали колхозы), взяло на себя обязательство перед областным центром Западной обл. (г. Смоленск) распространить среди населения государственный займ, порядка 4 000 000 рублей, и распределило его чуть ли не в равных долях по организациям, колхозам и разным учреждениям района. А, теперь скажите мне, в чём вина Новицкого, который не принял на себя чужие обязательства? Откуда у колхозников деньги, если им детей своих нечем было кормить?

Вот так и становились «врагами народа» крепкие хозяйственники тех лет.

По материалам газеты «Стройка» Невельского райкома ВКП (б), 1932 г.

Из истории села Трехалёво

Не секрет, что в первые послереволюционные годы Советская власть прилагала немало усилий чтобы как следует встряхнуть многовековой мрак невежества в сельской местности и привнести крестьянам свет новой эры, посредством повсеместного внедрения пролетарской культуры и массового просвещения. Одним из направлений намеченного развития явилось создание домов культуры, клубов, читальных изб и пр. Вот какие заметки печатались в газете «Молот» Невельского Исполкома в 1919 году, в рубрике «Общественная жизнь деревни»: «Наступает зима. Деревня освобождается от земляных работ и у сельчан пробуждается тяга к выяснению создавшегося положения, желанию познать смысл жизни, учится знанию. Сидят заброшенные по своим халупкам без радости, без света, а ведь каждому человеку нужна радость в жизни…» И тут же предлагается выход из создавшегося положения – создание вышеупомянутых мной инструментов прогрессивного общества. Сегодня я расскажу об открытии одного из таких очагов культуры, который при рождении носил простое до боли имя – Трехалёвский Народный Дом.

08 января 1919 года в с. Трехалёво состоялось открытие Народного Дома, устроенного местным Отделом Народного Образования. Началось мероприятие с торжественной речи заведующего волостным Отделом Народного Образования тов. Винокуровым. Затем выступали представитель волостного Союза молодёжи тов. Иванов, представитель вокального кружка школьных работников тов. Рушкевич и член Витебского Чрезвычайкома тов. Судась. После чего собравшиеся дружно пропели коммунистическую марсельезу. Затем был дан спектакль «Старички и девчонки». Комедийную постановку блестяще сыграл местный коллектив школьных работников, под бурные овации и непередаваемый восторг зрителей. После спектакля небольшой хор исполнил народные песни; звучал струнный оркестр; несколько учащихся выступили с декламациями. В общем, программа вечера была в полном смысле слова яркой и насыщенной.

Стоит отметить, что указанный выше водевиль был вторым по счёту в Трехалёвской волости и поэтому, наплыв публики был необычайно большим. Несмотря на демократизм цен от 1 до 2 рублей (в зависимости от близости к сцене), билеты были распроданы утром того же дня, а сам Народный Дом был набит битком желающими лицезреть пьесу, некоторые приезжали на торжество даже из соседних деревень. Вечер закончился хороводами, в которых принимали участия абсолютно все собравшиеся. Замечу, что каких-либо торговых точек или буфета организовано не было. Поэтому крестьяне вели себя образцово-показательно, что способствовало всеобщему праздничному настроению, витавшему даже за стенами Народного Дома. Поясню, те граждане, которые не смогли попасть на этот праздник, вскорости получили самые лестные и восторженные отзывы о мероприятии. Отчего у населения проявился жгучий интерес к театру, настолько востребованный, что вся Трехалёвская волость с нетерпением ожидала следующей премьеры.

P.S. Это был всего-лишь первый день в жизни Народного Дома. Впереди его ожидала вековая история, с переменой вывесок, зданий и даже места стоянки. Спустя 103 года его закрыли за ненадобностью. Да и разве до него сейчас? Ведь по стране на всех порах мчится скорый литер, под едким названием «Оптимизация», подчистую сметающий на своём пути не только сельские клубы, школы или библиотеки, но и населённые пункты. И речь здесь идёт далеко не о деревне, которая де-факто уже умерла, речь идёт о существовании малых городов, судьба которых в настоящее время висит на волоске.

03.11.2022 г.