Текст книги "Детские травмы, типы привязанности, семейные сценарии. Как их проработать, чтобы жить счастливо"

Тренинг

«Эмпатическое понимание». Партнер рассказывает о ситуации, в которой он пережил сильные чувства. Вы вначале стараетесь как можно точнее передать смысл услышанного без интерпретаций и оценок. Затем пытаетесь вчувствоваться в переживания партнера, понять и описать те чувства, о которых вы услышали, и которые он переживает здесь и сейчас. Поменяйтесь ролями и затем обсудите впечатления.

«Угадать эмоцию». Напишите на листочке какую-нибудь эмоцию и начните молча ее изображать. Партнер должен ее угадать. Меняйтесь ролями и повторяйте игру с разными эмоциями. В конце обсудите:

1. Какую эмоцию кому было труднее показывать и почему?

2. Какую эмоцию и кому было труднее угадывать и почему?

«Птичий язык». Сядьте с партнером лицом друг к другу и две минуты говорите о том, что вас в данный момент интересует. Еще две минуты продолжайте разговор в телеграфном стиле, пользуясь фразами из 3–4 слов. Две минуты общайтесь на тарабарском наречии выдуманной экзотической страны. Две минуты общайтесь, используя мелодию, изменяя ее вслед за изменением своих чувств. Две минуты используйте вместо мелодии трафаретную фразу («Ты мне нравишься», «Ты меня раздражаешь», «Я тебя ненавижу»). Две минуты общайтесь на «птичьем языке», щебеча, каркая, кукарекая и т. п. Две минуты объясняйтесь беззвучно, одними жестами и мимикой, как глухонемые. Закройте глаза, подайте друг другу руки и две минуты общайтесь руками.

Выберите из всех видов общения самый подходящий для продолжения; это может быть и сочетание способов. Обменяйтесь информацией (в обычной форме) о том, что каждый узнал о себе и своем собеседнике. После этого обсудите следующие вопросы: какие формы общения мне дались особенно легко; какие особенно трудно; когда я работал наиболее эмоционально; какие формы позволяют мне выразить лучше всего мои эмоциональные состояния; какие эмоции я выразил; какие эмоции выразили мне; какие формы общения мне нужно развивать.

«Развить замысел». Начните рисовать какой-то сюжет, затем передайте его для продолжения партнеру. Поменяйтесь ролями и затем обсудите, насколько удачно соавтор развил авторский замысел.

«Догадливый наблюдатель». Партнер беззвучно говорит с кем-то по воображаемому телефону, активно пользуясь мимикой и жестами, он может сидеть, вставать, ходить по комнате. Ваша задача – понять, с кем и о чем он говорит. Поменяйтесь ролями и поделитесь впечатлениями.

«Телепатия». Немой разговор глазами и мимикой о своем настроении в течение минуты. Затем партнеры встают, поворачиваются друг к другу спиной, расходятся в разные стороны и пытаются одновременно оглянуться.

Вариант. Сидя спиной друг к другу, трижды одновременно обернуться и посмотреть на партнера. Обсудите, насколько вам удалось предугадать действия друг друга.

«Разделенная неприятность». Партнер в течение 10 минут рассказывает вам о неприятностях последней недели, подробно описывая свои чувства. Вы должны прочувствовать состояние партнера, а не утешать его. Меняйтесь ролями, обсуждайте впечатления.

«Монолог с двойником». Расхаживайте по комнате, произнося свободные ассоциации. Партнер ходит за вами и повторяет все ваши слова и движения. Постепенно он настраивается на ваши невысказанные мысли и чувства и начинает озвучивать и их. Поменяйтесь ролями и поделитесь впечатлениями.

Вариант: тоже самое по телефону. Поменяйтесь ролями и поделитесь впечатлениями.

«Телефон доверия». Сядьте с коллегой спиной друг к другу. В роли телефонного консультанта по манере говорить, по интонации клиента старайтесь распознать его чувства. Поменяйтесь ролями и затем обсудите впечатления.

«Отражение чувств». Партнер в роли клиента рассказывает вам о конфликте, вы ограничиваетесь высказываниями типа: «Похоже, что ты действительно очень разозлился!», «В твоем голосе слышится тревога», «Кажется, ты испытываешь к нему противоречивые чувства». Прежде чем высказаться, дождитесь, пока сами испытаете чувства партнера. Через пять минут поменяйтесь ролями и затем обменяйтесь впечатлениями об искренности отраженных чувств.

Мы добиваемся любви других, чтобы иметь лишний повод любить себя.

Д. Дидро

3-й этаж недоверчивых

Эрик Эриксон (2018) связывал доверчивость с качеством материнских отношений с ребенком, которое «сочетает в себе чуткую заботу об индивидуальных потребностях малыша с непоколебимым чувством верности… Возникающее у ребенка чувство доверия образует базис чувства идентичности, которое позднее объединяет в себе три чувства: во-первых, что у него «все в порядке»; во-вторых, что он является самим собой; в-третьих, что он становится тем, кого другие люди надеются в нем увидеть».

По мнению Эриксона «дети становятся невротиками не из-за фрустраций как таковых, а из-за того, что теряют социальный смысл в этих фрустрациях». Постоянное ожидание обиды делает человека подозрительным. Он начинает нападать первым, получает отпор и укрепляет свою позицию «С волками жить…» Обижается на «такую» жизнь и замыкается в себе.

Мэри Эйнсворт (1994) описала отвергающе-избегающий тип привязанности. Ему соответствует позитивная модель себя, но негативная модель других. Эти люди создают впечатление холодных, рациональных, эмоционально неотзывчивых, равнодушных, отстраненных. При столкновении с проблемами они сдерживают свои эмоции, реконструируют проблему, принижая ее важность. Они избегают обращения за помощью и поддержкой, стремятся к эмоциональной независимости, полагаются только на себя и не испытывают ревности и тревоги, когда разделены с близкими людьми.

Такие люди часто бывают циничны и критичны по отношению к другим. Они могут описывать свои дружеские отношения как превосходные, но их дружба поверхностна и основана на взаимной выгоде, а не на эмоциональной близости. Они не только не полагаются на партнеров для получения эмоциональной поддержки, но и испытывают дискомфорт, когда те обращаются к ним за поддержкой. Как правило, они выдвигают следующие причины, чтобы не быть вовлеченными в близкие отношения: не интересно, слишком заняты, вообще это им не нужно. Но при этом многие из них состоят в долговременных романтических отношениях, которые характеризуются недостатком интимности, низким самораскрытием, малой экспрессивностью. Они, как правило, не проявляют эмоций в отношениях и предпочитают избегать конфликтов, быстро устают от отношений.

По моим наблюдениям, у таких людей часто развивается шизоидное, параноидное или антисоциальное расстройство личности (Старшенбаум Г. В., 2015, 2017, 2021).

Мелани Кляйн (2023) описала параноидно-шизоидную позицию, присущую ребенку до четырех-шестимесячного возраста. Он воспринимает материнскую грудь не как один, а два объекта: «хорошая» грудь кормит, а «плохая» грудь не дается, мучает, когда он голоден. Развивается шизоидное расщепление: образ матери разделяется на два интроекта[8]8
  Интроекция (от лат. intro – внутрь и iacio – бросаю, кладу): пассивное усвоение (проглатывание) чужого; замена отношений с внешним объектом отношениями с интроектом, чтобы тотально и безраздельно контролировать избранный объект в своем внутреннем мире.


[Закрыть].

Крик ребенка сигналит о нападении преследователя внутри тела – там, где переживаются муки голода. Ребенок помещает «плохую грудь» в мать с помощью проективной идентификации, как бы заражает маму (икота-икота, перейди на Федота). Мать ощущает в себя спроецированную плохую часть в результате интроективной идентификации, и освобождается от дискомфорта, давая ребенку грудь.

Недовольство «плохой грудью» вызывает у ребенка страх наказания, похожий на паранойю у взрослого. Ребенок боится быть разрушенным плохим объектом и прибегает к всемогущему отрицанию, лишающему преследующий объект силы или нужности (в упор не вижу).

Если тревога преследования настолько велика, что не поддается преодолению посредством всемогущего отрицания, могут быть задействованы маниакальные защиты, состоящие из фантазий о контроле над объектом с чувством превосходства и презрения к объекту, которое предохраняет от зависимой депрессивной позиции.

Она формируется в 4–6 месяцев, когда ребенок перерабатывает страх и подозрения, связанные с грудью, защищая мать от своей ненависти и искупая вину за тот вред, который он в своем воображении нанес ей своими враждебными чувствами. Фиксация на этой стадии формирует предрасположенность к депрессии.

По В. Джоинсу и И. Стюарту (2019) параноидная адаптация формируется во время оральной стадии развития (когда главная проблема для младенца заключается в том, как выжить), если ребенок больше не может доверять своему окружению и удовлетворить свои потребности.

Человек с параноидной адаптацией учится уделять пристальное внимание всему, что происходит, чтобы избежать каких-либо неожиданностей. Его родители или другие воспитатели часто были непредсказуемы в своем поведении и застигали его врасплох. Он и сейчас ожидает подобного поведения от других. Такой человек полагает, что будет в порядке, если сможет контролировать свое поведение и поведение других людей. Поэтому он вкладывает много энергии в то, чтобы быть осторожным.

Его Родитель склонен быть жестким в отношении правильного поведения индивида. Поэтому такой человек пытается все делать так, чтобы никто не мог найти никакой ошибки. А поскольку детское поведение и чувства спонтанны и непредсказуемы, то Ребенок исключается (см. рис. 2).

Рис. 2. Структура личности при параноидальной адаптации

Самое большое количество своей энергии он вкладывает в мышление. Однако его мышление используется ригидным Родителем, который ожидает от него, что он будет совершенным и сильным. Свою настороженность в отношении других людей и ситуаций он оправдывает тем, что они могут быть потенциально опасными. В результате он остается напряженным, боится расслабиться и радоваться жизни.

В детстве, чтобы выжить, он не должен был вести себя по-детски. И одновременно он должен был быть совершенным и сильным и, конечно, максимально осторожным. Его поведение всегда должно было быть безупречным. Когда его поведение критикуют, он испытывает чувство вины и страх наказания.

Когда в процессе терапии такой пациент анализирует свое восприятие и понимает, что все не так опасно, как он вначале предполагал, то он отделяет свое эго-состояние Взрослого от Родителя, начинает расслабляться и позволять себе больше чувствовать. Чувства помогают ему раскрепоститься и снизить их ригидность. Поступая таким образом, он восстанавливает свою способность играть и не быть все время чрезмерно серьезным.

Не думай дурно о всех ближних сразу, думай по очереди.

Дон-Аминадо

Фома неверующий

Здоровое недоверие – хорошая основа для совместной работы.

Иосиф Сталин

Фома идет в ванную, долго моет руки. Садится в кресло и включает диктофон – он будет записывать сессию. Спрашивает про формат общения. У него конфликт постмодерна с традициями, между обязательствами и нормами, между отношениями полов и проявлениями сексуальности. На Западе сексуальность ассоциируется с властью, Фоме это не нравится. Он знает аксиоматические истины и соглашается лишь для вида, т. к. он настоящий не интересен оппоненту.

Фома родился и вырос в Москве, у него есть брат и сестра, он учился математике, работал в финансовой сфере, жил в разных странах. Он всегда находил себе наставников, когда хотел понять, как устроен мир. Фома ходил в детскую психологическую группу из-за ревности к младшим детям. Потом он ходил к этому психологу в старших классах как к интересному человеку. В 35 лет он без интереса ходил к двум другим психологам, ибо в соответствии с нормами родителей считал невозможным развод.

Фома увлеченно демонстрирует мне свое знание логики и философии. В конце сессии спрашивает у меня, что важно обсудить в следующий раз. Я даю ему текст Рабочего договора. Фома благодарит меня за интересную беседу. Ему было очень приятно. Холодно улыбается. Он позвонит.

Фома вновь моет руки – там грязно, здесь чисто. У него нет темы для разговора. Я вновь даю ему Рабочий договор. Он почитает его дома, чтобы не тратить дорогое время. Фома готов отвечать на мои вопросы. Свою биографию он уже изложил. Что мне нужно еще? Мой Договор убивает свободу. Ему нравится Джон Кейд. Его «4.33» – эпатажное «музыкальное» произведение, заканчивающееся звуком шагов уходящих разочарованных зрителей (ухмыляется).

Фома долго демонстрирует свое знание современной музыки и живописи. Он позвонит, если сочтет полезным психоанализ. Он не верит в анализ, т. к. анализ – антагонист жизни. Похоже, Фоме надо понравиться, чтобы потом отвергнуть: не оценили такого гения, ну так оставайтесь в дураках.

Фома, как всегда, начинает с ванной. Затем он проходит в кабинет и детально изучает мой книжный стеллаж в кабинете. У него книги религиозные, философские, про Запад-Восток. Перелистывает мою книгу по семейной терапии и возвращает ее на место. Он развелся четыре года назад, жена в США хочет от него денег, но не дает видеться с детьми. Судебный процесс продолжается до сих пор. Фома очень хотел иметь детей, рад был им, но потом остыл, как и к своей профессии. Удовлетворяется проституцией и мастурбацией. Все играют роли, чтобы выиграть. Фома учился в престижной школе, где требовалось соблюдать сложные ритуалы. Он не подчинился.

Фома недоволен темпом нашей работы и благодарен, когда я ускоряю его. Это происходит, когда мы говорим о нем, а не об отвлеченных темах, которые он постоянно навязывает. На него может влиять только тот, от которого он может взять то, что ему надо. Высмеивает дурацкий договор, который я ему подбросил. Если он подпишет его, это не значит, что он собирается его выполнять. И если он его нарушит, разве я смогу ему за это что-то сделать?

Фома пришел на пять минут раньше, все эти пять минут провел в ванной. Заходит в кабинет без тапочек. Объясняет: они были влажные от предыдущего клиента (?). Он не может доверять мне из-за недооценки его возможностей. Он сегодня пытался снять квартиру. Фома никогда не имел своего угла. Считает это ограничением свободы.

Мама может избаловать своей любовью, а потом бросить. Долго рассуждает на тему воспитания. Он не во всем со мной согласен, поэтому не уверен, что стоит продолжать. В прихожей Фома заводит разговор о том, надо ли подчиняться мировому распорядку. Ведь когда-то считалось, что Солнце вращается вокруг Земли и т. д. Через пять минут я напоминаю ему, что время сессии закончилось. Фома извиняется, что злоупотребляет моим временем, но продолжает рассуждать на эту тему уже за дверью, за разговором, не давая мне ее закрыть.

По телефону. Фома просит записать его на сессию, ему хочется поговорить. О чем – не знает. Он не доверяет мне. Я вспоминаю про капитана Немо. Он обижается: я обзываюсь. Я предлагаю поработать с моей книгой «Трудные характеры». Фома благодарно прощается.

По телефону. Благодарит за книгу. У него и правда трудный характер, особенно это мешает со мной, начальниками и вообще людьми, похожим на его отца. Долго критикует меня за жесткость, затем восклицает: «Как же я люблю Вас за Вашу жесткость!» и в конце просит быть с ним еще жестче. Играю ли я в теннис? Он мог бы составить мне пару. Как я отношусь к Фуко и другим структуралистам? А к феноменологии Гуссерля? – Мне ближе экзистенциалисты. Фома благодарит меня за готовность работать с ним. Разговор длился 45 мин. Мне было интересно, я не заметил, как увлекся.

Фома вновь пришел раньше на пять минут, которые провел в ванной. Он хочет читать, что я сейчас пишу. Я показываю запись про его преждевременный приход как нарушение Договора. Фома «ловит» меня на проявлениях хитрого Лиса. Ведь на улице дождь, это форсмажорные обстоятельства, то есть не зависящие от человека. Я несправедлив и немилосерден. Фома не доверяет мне как личности, но ему нужен мой высокий профессионализм.

Фома требует предъявить Договор, хотя я ему его давал. Но он не будет обсуждать Договор во время сессии, т. к. не должен тратить время на мои интересы. Он не собирается выполнять мой ультиматум. Эта бумага не имеет юридической силы. Успокаивается, что Договор можно пересматривать. Он сделает его короче. В суде во время развода он не смог убедить судью, пожилую американку. Возможно, недостаточно внимания уделил эмоциональному контакту. Фотографирует Договор. Он позвонит.

Фома в этот раз не подает руки и идет в кабинет, не выключая свет в прихожей. В кабинете он пристально озирается, заглядывает в мои записи. Он прочитал про рукопожатие – на западе его не делают. У него есть комментарии к «моему» Договору, но он хочет поговорить о моих методах и плане работы.

У него проблемы с публичными сообщениями. Ему трудно убеждать слушателей, что он предлагает им что-то идеальное. Фома отождествляется с высказываниями и услугами. У него недоверие к близким отношениям и ко мне. Это связано с ситуацией развода, виноваты обстоятельства. Фома хочет ходить 2 раза в неделю. На прощание осторожно протягивает холодную руку. Будет звонить.

Фома, как всегда, моет руки и включает диктофон. Ставит задачу: повысить способность к публичным высказываниям. Ему мешает непонятность критериев оценки собеседника. Я прошу его рассказать случай. У него был вчера такой, но он не будет мне ничего рассказывать, я его превратно пойму. Я его всегда или не понимаю или специально искажаю. Фома просит подвести итог сессии, т. к. наступил ее конец (прошло 15 мин.). Я начинаю подытоживать произошедшее, он прерывает: нет, это же не конец, будем продолжать.

Вчера он общался с женщиной на деловом мероприятии, там были знакомые люди. Она опоздала и попросила рассказать, что было вначале, он не захотел, т. к. ему трудно выделить то, что и для другого человека будет важным. Ему нужен блеск публичности, чтобы чувствовать себя нужным.

Моя книга «Трудные характеры» написана плохим языком. Он готов убивать тех, кто ломится к нему. Он меня к себе не впустит, но я должен как мастер сделать ремонт, который его устроит. Однако я не построил мостик к нему. Злобный огонь в его глазах разгорается все ярче. Можно считать диагностическую стадию работы законченной.

Я с сожалением произношу:

– Для рукопожатия нужны две руки.

Фома молча встает и уходит, не подав руки. В дверях он поворачивает голову, ухмыляясь и одновременно жалобно заглядывая мне в глаза.

Комментарий. Фома не верит в искренность людей: все играют роли, чтобы выиграть. У него наблюдается мизофобия (навязчивый страх загрязнения с ритуальным мытьем рук после улицы). Фома боится близости: мать может избаловать своей любовью, а потом бросить. В детстве он посещал психологическую группу в связи с патологической ревностью к брату. Фома учился в престижной школе, не подчинялся ее строгим правилам. Эта непокорность мешает ему общаться с начальниками и всеми, кто похож на его отца. Меня он то критикует за «жесткость», то «любит» за нее и просит быть с ним еще жестче.

Фома имеет собственную картину мира, живет по своим моральным законам, пользуясь своими правилами логики. Эта его конструкция не подлежит сомнению. Он не подчиняется чужим правилам, не собирается заключать со мной Рабочий договор и использовать мои книги. Ему не нужна работа с собой. Психоанализ может притушить его публичный блеск. Общение с психологом он допускает лишь как интересное времяпровождение. Он готов обсуждать идеи философов, не затрагивая практической жизни и тем более – его собственной.

Вместо работы с интимно-личными проблемами Фома рассуждает об отношениях полов, возможности использовании секса как власти и т. п. Он постоянно опасается, что его не оценят и отвергнут. Старается получить интеллектуальное превосходство над потенциальными врагами, чтобы и не пытались напасть. Если это не получается, Фома нападает сам. Тут и идентификация с агрессором (воображаемым) и проекция своей агрессии на любого человека. Обоснования не требуется: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».

Распознавание

Параноидное расстройство личности по DSM-5

О параноидном расстройстве личности свидетельствует наличие четырех и более признаков из следующего списка.

1. Человек подозревает без достаточных оснований, что другие используют его, вредят и обманывают.

2. Он озабочен необоснованными сомнениями в лояльности и надежности друзей или партнеров.

3. Неохотно доверяет другим из-за необоснованных опасений, что информация будет злонамеренно использована против него.

4. Придает унизительное для себя или угрожающее значение даже доброжелательным словам или действиям окружающих.

5. Проявляет злопамятность (т. е. не прощает оскорблений, унижения или причиненного ущерба).

6. Воспринимает как нападение на его интересы, репутацию или личность, когда это не выглядит так для других и быстро гневно реагирует или нападает сам.

7. Имеет текущие необоснованные подозрения о неверности супруга или сексуального партнера.

Параноидное расстройство личности может быть диагностировано только тогда, когда эти черты проявляются всегда, везде и со всеми и вызывают значительные функциональные нарушения или субъективный дистресс.

Для параноидной личности характерны:

• тенденция обвинять в проблемах других и считать их склонными к плохому обращению и злоупотреблениям;

• тенденция напряженно и тщательно искать факты, подтверждающие негативные ожидания относительно других, игнорируя контекст и усматривая вероятное особое значение и скрытый смысл в обычных событиях;

• необычно твердая уверенность относительно мотивов других людей и трудности в принятии альтернативных объяснений их действий;

• необычно сильная потребность в самодостаточности и независимости;

• периодически повторяющиеся конфликты с людьми, обладающими властью;

• презрение к тем, кто воспринимается как слабый, мягкий, болезненный или дефектный;

• тенденция вызывать плохое обращение или враждебность со стороны других;

• тенденция придавать большое значение маленьким событиям и поэтому энергично реагировать на них, явно раздувая из мухи слона;

• тенденция быстро контратаковать в ответ на воспринимаемую угрозу или неуважение либо склонность к спорам и судебным разбирательствам;

• неспособность видеть юмор в различных ситуациях;

• трудности при выражении теплых, нежных чувств или при выражении сомнений и чувства надвигающейся опасности;

• патологическая ревность;

• постоянная настороженность, проявляющаяся в виде тенденции осматривать кабинет психотерапевта в течение интервью и/или часто смотреть в окно;

• необычная обеспокоенность конфиденциальностью, включающая нежелание позволить психотерапевту вести записи и/или просьбы, чтобы психотерапевт предпринимал специальные шаги для обеспечения конфиденциальности при ответах на телефонные звонки пациента;

• неспособность расслабляться, особенно в присутствии других, включающая нежелание или неспособность закрывать глаза в присутствии психотерапевта для обучения релаксации.

Существенной особенностью параноидного расстройства личности является картина тотального недоверия и подозрительности по отношению к другим, при этом их мотивы интерпретируются как злонамеренные. Человек с этим расстройством подозревает без достаточных оснований или при отсутствии доказательств, что другие в заговоре против него и могут напасть на него вдруг, в любое время и без причины. Он часто чувствует, что был глубоко и необратимо травмирован другим лицом или лицами, даже если для этого нет объективных доказательств. Он настолько поражен, когда друг или сотрудник проявляет лояльность по отношению к нему, что не может поверить этому. Если он попадает в беду, то ожидает, что друзья и коллеги проигнорируют это или обвинят в этом его самого.

Человек с параноидным расстройством личности может отказаться отвечать на личные вопросы, заявив, что это никого не касается. Он может истолковать невольную ошибку кассирши как преднамеренную попытку обсчитать его или усмотреть в безобидной шутке сотрудника злобное нападение. В предложении помочь ему такой человек видит критику, что он не делает достаточно хорошо сам. Комплименты часто истолковываются неправильно (например, комплимент новому приобретению воспринимается как критика эгоизма; комплимент благоустройству неверно интерпретируется как попытка принудить сделать больше и лучше).

Люди с этим расстройством хотят сохранить полный контроль над интимными отношениям, чтобы избежать измены, и могут постоянно задавать вопросы и выяснять местонахождение, действия, намерения и верность их супруга или партнера. Они могут собирать тривиальные и косвенные «доказательства», чтобы поддержать свои ревнивые убеждения. Эти люди, как правило, неуживчивы и часто имеют проблемы в близких отношениях. Их чрезмерная подозрительность и враждебность может быть выражена явно, как вздорность с постоянными упреками, или скрыто, как враждебная отчужденность. Хотя они могут казаться объективными, рациональными и бесстрастными, у них преобладают упрямство и сарказм.

В арсенале психологических защит доминирует проекция. Качества, которые воспринимаются как негативные, отчуждаются и воспринимаются как внешняя угроза. Эти люди обременены чувством стыда и вины, которые не осознаются и проецируются. Они стремятся подтвердить свои предвзятые негативные оценки относительно людей или ситуаций, с которыми они сталкиваются, приписывая враждебные мотивации другим. Напряженность и враждебность параноидальной личности вызывает у этих других враждебную реакцию, которая подтверждает первоначальные ожидания параноидальной личности.

Высоко ценятся проявления силы и власти, все, что слабо, ущербно, вызывает у них презрение. Параноидные личности могут скрывать грандиозные фантазии, они часто зафиксированы на вопросах власти и статуса. Так называемая «грандиозная сторона» параноидной личности проявляет себя в их «зацикленной на себе» установке: все случившееся имеет какое-то отношение к их личности.

Главным противоречием параноидной личности является импотентный, униженный и презираемый образ собственной личности, расположенный на одном полюсе, и всемогущий, оправдываемый и торжествующий – на другом. Внутренний мир заполнен напряжением между этими двумя субличностями. Человек живет в постоянном страхе от мысли, что другие люди, когда узнают о его грехах и развращенности, будут шокированы. Бессознательно он ожидает, что будет разоблачен, и трансформирует страх в постоянные изматывающие усилия распознать в поведении других скрытые злые намерения по отношению к нему.

Неуверенный в своей привлекательности человек может рассуждать следующим образом.

• Она говорит, что любит меня, но я-то знаю, что меня любить нельзя, значит, она обманывает меня, чтобы использовать меня в каких-то своих целях.

• Кажется, она действительно любит меня, но это происходит только потому, что она меня плохо знает. Если бы она узнала, какой я на самом деле, она не стала бы даже разговаривать со мной.

• Похоже, она действительно любит меня. Но это означает только то, что она такая же, как я, неполноценная, потому что нормальный человек меня полюбить не может.

Такой человек может обвинять других в своих собственных недостатках и часто вовлекается в правовые споры. Возможно развитие ипохондрических бредовых идей, сопровождающихся жалобами на медицинских работников. Бред носит толковательный характер; в ситуациях, не связанных с бредом, сохраняется адекватное поведение, что может вводить окружающих в заблуждение по поводу психического здоровья индивида. Они могут восприниматься как «фанатики» и образуют тесно связанные «культы» или группы с теми, кто разделяет их параноидные системы убеждений.

Если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов.

Георг Гегель