Книга: Тропик Рака. Черная весна (сборник) - Генри Миллер

Но... я поняла, что мне совсем не нравятся истории о писателях и в целом о жизни "потерянного поколения", 20-30е годы в Париже, куда съезжались все начинающие писатели в поисках славы, новых возможностей, знакомств или просто в поисках лучшей жизни. И вот это всё тягомотное описание их парижской жизни, нищеты и голода (при этом постоянных пьянок, кутежа и интимных приключений), куча людей, все знают друг друга, все друг другу должны, все врут, пьют, изменяют, вроде бы даже успевают что-то писать.

В общем вот как-то так. Просто мне не нравится этот исторический период, контекст. Но все-таки хочу понять и "раскусить" Миллера и хочу прочитать следующие книги из этой его биографической трилогии

Читателя Миллер окунает в бедность и попрошайничество, жалуясь на постоянный голод и эрекцию. Ничто из этого по отдельности не вызывает отторжения, но на восьмидесятой странице утомляет. Как и антисемитские пассажи или описания нищих проституток чем-то вроде забавных зверьков.

Понятно, что всё это такой закат Европы, но тащиться сквозь него триста страниц совсем не интересно.

Однако, возможно, дело и в неудачном переводе. Особенно это касается сексуальной составляющей романа. Эротика на русском, к сожалению, балансирует между медицинской терминологией и откровенной грубостью. Три звезды вместо двух за трудности перевода; вернусь, если попадётся оригинал "Тропика".

У меня сложилось впечатление, что именно последняя фраза лучше всего описывает основную проблему автора этой книги. Невозможность передать чувства (в куда более широком смысле, чем в приведенной цитате) несмотря на отличное владение словом и всяческие попытки называть всё и как есть. Интересно, много ли Генри Миллер правил свою рукопись, а менял ли он местами расположение глав в книге, прежде чем отдать ее издательству? А как он вообще определил, что книга закончена. Я не заметила в ней традиционных завязки, кульминации и развязки, в ней и сюжета толком нет, просто описывается жизнь героя (Генри Миллера) как есть (хотя вряд ли именно всё как есть у автора Генри Миллера несмотря на всю автобографичность книги). В общем, воспринимается так, будто читаешь чей-то дневник, особенно вначале. Дневник начинается в тот момент, когда его вдруг вздумается вести, а заканчивается, когда вдруг надоело, но в книге каким-то образом всё же чувствуется законченность. Такой вымышленный дневник реального человека.

Я условился сам с собой: не менять ни строчки из того, что пишу. Я не хочу приглаживать свои мысли или свои поступки.

Интересно, так и было или всё же нет? Меня удивило, что книгу эту часто относят к эротическим или даже порнографическим. В ней, конечно, очень много сцен секса, но по сути нет описания самого секса. Все реально сексуальные описания относятся уже к чему-то вроде потока сознания, какого-то ряда образов и ассоциаций о жизни, т.е. в общем-то уже не про секс. Секс в ней, как и матерные слова, здесь явно как литературные приемы, а не ради самих себя или коммерческой цели. А когда речь заходит о любви, то от секса остаются только намеки -- никаких его описаний, всё счастье только от того, что любимая женщина рядом:

Мы ровно дышим в лицо друг другу. Мы так близко, и мы -- вместе. Америка за три тысячи миль от нас. Это просто чудо, что она здесь, в моей постели, дышит на меня и что ее волосы у меня во рту. До утра ничего уже не может случиться.

Миллер описывает в основном жизнь очень бедную (прежде всего, его собственная жизнь - почти постоянный голод и скитание по домам то одного, то другого приятеля, готового приютить героя), на каждом шагу проститутки, всякие болезни (в основном венерические) и вроде как никаких намеков, что жизнь со временем улучшится в буржуазном понимании слова. В общем, Миллер пишет о тропике Рака в медико-социальном, а совсем не в географическом смысле. Но вот описывает он всё это так, что во всем этом видна жизнь, а Миллер полон любви к жизни, к миру, даже вроде как грязному и больному, со всеми его гнойниками. Он называет вещи своими именами, и именно там, где видит неискренность, отсутствие настоящего чувства, желания, видит что-то навязанное, какой-то придуманный принцип, вот там-то и видно, чего он не любит и что считает по-настоящему непристойным и порочным.

Ни у меня, ни у него нет ни малейшего желания, а о ней и говорить нечего. Ждать от нее хотя бы искры страсти можно с таким же успехом, как ждать, что на ней окажется бриллиантовое ожерелье. Но тут замешаны пятнадцать франков, и ни у нее, ни у нас уже нет хода назад. Это как война. Во время войны все мечтают о мире, но ни у кого не хватает мужества сложить оружие и сказать: «Довольно! Хватит с меня!» Нет, тут тоже где-то лежат пятнадцать франков, и хотя всем на них уже наплевать и в конечном счете их все равно никто не получит, они превращаются в какую-то мистическую цель, и люди, вместо того чтобы послушаться голоса разума и забыть об этой мистической цели, подчиняются обстоятельствам и продолжают бессмысленную резню.

Есть что-то непристойное в этом почитании прошлого, и кончается оно обычно ночлежками или окопами. Есть что-то непристойное в духовном жульничестве, которое позволяет идиоту кропить святой водой пушки «Большая Берта», броненосцы и динамит. Каждый человек, набитый классиками, — враг рода человеческого.

Чтение этой книги -- интересный опыт для меня, опыт знакомства с опытом другого человека. Не через интересный придуманный сюжет, не в виде мемуаров или эссе. А в каком-то таком стихийном виде что ли, через повседневность. Правда, далеко не всегда близко и понятно. Не всегда интересно слушать другого человека, когда он рассказывает о себе, своих мыслях и чувствах. Вот и с "Тропиком Рака" у меня вышло так, иногда было всё это очень чуждо и скучно, но бывало и очень душевно. Книга под определенный настрой. И думаю, что настрой почитать что-то еще у Миллера у меня еще возникнет, продолжает он крутиться в голове после прочтения.