Текст книги "100 лет боевой и мирной жизни 79-го пехотного Куринского полка 1802–1902 г.г."

VII
Поход в Дагестан в 1839 году и штурм аула Ахульго

Поход в Дагестан. Взятие аула Бортунай. Штурм Сурхаевой башни. Штурм аула Ахульго. Награды.

Коварный Шамиль не исполнил своего обещания и снова начал бунтовать в горах. В 1938 году он объехал весь Дагестан, Чечню и, набравши большое скопище, принялся опять производить набеги на наши поселения, грабить и разорять станицы и города. Для противодействия неприятели, русские стали разрабатывать дороги в горах, строить укрепления и ставить там гарнизоны. Шамиль с партией в 5000 чел. пытался помешать работам, производил постоянные нападения, грозил истребить все гарнизоны и разрушить наши опорные пункты. Для усмирения имама и восстановления порядка в Дагестане, был составлен большой отряд войск под начальством генерала Граббе. В состав этого отряда вошел и наш Куринский полк.

Поход в Дагестан

Поход этот был настолько важен, что Император Николай I прислал в отряд Своего флигель-адъютанта, полковника Катенина и много гвардейских офицеров прикомандировал к отряду для участия в походе. Но Шамиль тоже не дремал: окруженный мюридами, он объехал Дагестан, призывая везде мусульман к священной войне. Воодушевив горцев и набрав скопище в несколько тысяч человек, имам возвратился в аул Ахульго и стал укреплять его.

Типы лезгин

В то же время он послал своего верного мюрида Ташова-Хаджи в Чечню, приказав ему собрать скопище и действовать в тылу нашему отряду. Ташов-Хаджи, исполняя волю имама, вскоре возмутил всю Чечню и открыл против нас военные действия. Генерал Граббе выступил сперва против чеченцев. Ку-ринцы и кабардинцы орлами пролетели всю Чечню, везде нанося поражение скопищам Ташова-Хаджи.

Шайка мюридов, несущаяся в атаку

Окончательно же разбили наши егеря мятежников под аулом Саясаном. Прекратив волнения в Чечне, генерал Граббе 20-го мая 1839 года двинулся с отрядом в Дагестан, к аулу Ахульго, против самого Шамиля. Имам, предвидя страшную опасность, решил не допустить нас к Ахульго и, с 4-мя тысячами лезгин преградил нам дорогу у аула Бортунай. Куринцы вместе с другими доблестными кавказскими полками смело ворвались в укрепление аула с двух сторон и после кровопролитного боя овладели им. Лезгины бежали дальше в глубь гор и, собравшись в 10-титысячное скопище под начальством самого имама, загородили нам дорогу в другой раз у аула Аргуани, который был укреплен каменными башнями и в 4 ряда каменными завалами. Генерал Граббе двинулся на неприятеля и, подойдя к неприступному аулу, защищаемому многочисленным скопищем, решил атаковать его. Утром две штурмовые колонны – куринцы и кабардинцы, перейдя под страшным огнем в глубокий овраг, смело бросились на штурм аула с двух сторон. Неприятель осыпал их градом пуль и камней… Куринцы лихо атаковали завалы и, выбивши горцев штыками, ворвались в аул. Впереди всех были подпоручики Бордцев и Сарнев. Лезгины сперва отчаянно оборонялись, но затем дрогнули и часть их побежала. Тогда-то началась страшная рукопашная схватка штыками, шашками и кинжалами. Бой завязался в кривых узких улицах и на крышах саклей. Кровь лилась ручьями. Только к ночи после упорного и кровавого боя аул был взят. Шамиль с остатками уцелевших горцев поспешно бежал в Ахульго. Потери с обеих сторон были огромные. Одни куринцы потеряли убитыми:4 офицера и 70 нижних чинов. Раненых: 11 офицеров и 270 нижних чинов.

Лезгин же было убито более 2-х тысяч человек. После боя под Аргуани, генерал Граббе двинулся к аулу Ахульго и 13-го июня 1839 года обложил его со всех сторон. Грозный аул Ахульго был расположен на двух неприступных обрывистых скалах, соединенных между собой гибким мостиком, в виде двух бревен с каменной настилкой, переброшенных через ужасную 20-ти-саженную пропасть. По бокам этих скал, как орлиные гнезда, лепились каменные сакли. Над аулом взвивалась третья, самая высокая скала с каменной башней на вершине. Башня эта, защищавшая все подступы к аулу, была занята сотней отчаянных мюридов под начальством мюрида Сурхая и называлась «Сурхаевой». С трех сторон аул омывался бурной рекой Койсу с скалистыми и обрывистыми берегами. Все скаты и подступы были усеяны каменными завалами, за которыми сидели отчаянные мюриды. В ауле заперся Шамиль с 10 тыс. лезгин, со всем награбленным имуществом и поклялся на Коране умереть, но не сдаться. Трудно, почти невозможно было взять это чертово гнездо.

Штурм Сурхаевой башни 1839 г.

Горцы скрывались за каждым камнем и стреляли нас на выбор, так как нашим войскам приходилось стоять на открытой местности. У нас было 8 бат. пехоты, из которых 1, 2,3 и 4 бат.

Куринского полка, кабардинцы, апшеронцы, артиллерия, казаки и милиция.

Генерал Граббе не двинулся на открытый штурм аула, справедливо опасаясь громадных потерь, а решил обложить горцев со всех сторон и изнурить их сперва тесной осадой, а затем штурмовать аул. С этой целью генерал Граббе приказал построить вокруг аула батареи, траншеи и начал громить аул из пушек.

Видя бедственное положение своего имама, наиб Ахверды-Магома набрал в горах скопище в 2500 чел и двинулся на выручку Ахульго.

Но куринцы и кабардинцы, ударивши с двух сторон на шайку Ахверды-Магомы рассеяли ее. После этого Ахверды-Магома пытался напасть на наш транспорт с провиантом, но и здесь 2-й батальон Куринского полка смял и уничтожил противника.

Шамиль, воспользовавшись действием Ахверды-Магомы, решился тоже на отчаянную вылазку, которая, однако, ему не удалась, т. к. егеря 20 и 21 дивизий штыками загнали их обратно в Ахульго. Генерал Граббе, окружив аул, днем и ночью строил батареи и траншеи, подвигаясь все ближе и ближе к Ахульго.

Горцы всеми силами пытались мешать нашим работам. Под покровом темных ночей они, как кошки подлезали к нашим траншеям и внезапно кидались в шашки. Каждую ночь происходили тревоги и кровавые схватки. Так 12-го августа в темную, глухую ночь горцы сделали нападение на передовые траншеи, прикрытые ротой Куринского полка. Поручик Конищев, подпустив лезгин до самой сапы, ударил в штыки и до одного истребил дерзких головорезов. Но больше всего приносила нам вред Сурхаева башня. Генерал Граббе приказал куринцам взять и разрушить ее. На рассвете 29-го июля, после усиленной канонады, двинулась вперед охотничья команда Куринского полка, а за ней наши 2-й и 4-й батальоны.

Взятие штурмом аула Ахульго 22-го августа 1839 г.

Куринцы, рассыпавши цепь, быстро добежали до горы, на которой стояла башня, и охотники полезли вверх по обрывистым скалам, подсаживая друг друга, цепляясь и карабкаясь по выступам утесов. Град пуль, камней и бревен посыпался с башни на куринцев и сметал храбрецов в пропасть.

Снова удалые куринцы карабкаются, снова хватаются за вершину башни, но опять озверелые лезгины сбрасывают их со стены. Одно время башня была взята; на вершине ее показались наши молодцы, охотники – юнкер князь Аргутинский-Долгорукий, рядовой Ермов и казак Терского войска. Героев этих видел весь отряд, но пока подоспела поддержка, толпа осатаневших лезгин с шашками бросилась на трех храбрецов, изрубила их и сбросила с башни в пропасть. Генерал Граббе, видя, какие страшные потери несут лихие куринцы, отозвал их назад. Вслед за этим, были двинуты на штурм наши собригадники – кабардинцы, но и эти герои должны были отступить. Начальник отряда убедился, что брать Сурхаеву башню даже такими героями, как егеря 20-й дивизии, невозможно. Тогда генерал Граббе решил подождать полевую артиллерию, а солдатам приказал заготовить штурмовые лестницы и щиты для прикрытия голов от камней. Утром 4-го июля ген. Граббе вызвал 200 человек охотников от всех полков и приказал им штурмовать снова башню. Охотники поддержанные артиллерийским огнем и двумя ротами куринцев, снова бросились на штурм. После неимоверных трудов и кровопролитного боя сбили, наконец горцев со скалы в пропасть и овладели Сурхаевой башней.

Когда наши батареи и траншеи совсем приблизились к аулу, генерал Граббе приказал штурмовать и самое Ахульго. При штурме самое почетное место досталось куринцам: три наших батальона составили главную штурмовую колонну под начальством своего храброго командира ген. – майора Пулло. 17-го августа 1839 года на рассвете батареи выехали на позицию и открыли страшный пушечный огонь. Вслед за этим и войска наши двинулись в атаку. Впереди всех шел 1-й батальон Куринского полка. С криком «ура» ворвались куринцы в передовые укрепления Ахульго и бросились в штыки. Горцы яростно встретили русских, защищая родные горы, они с ожесточением бросились врукопашную. Шашки и кинжалы сверкали в воздухе. Но что может устоять против геройства кавказского солдата? Куринцы, кабардинцы и апшеронцы, как горные орлы налетели на неприятеля и теснили его штыками со всех сторон. Горцы не выдержали смелого натиска и начали в беспорядке отступать в аул. Шамиль же, видя свою гибель, поднял на стенах полуразрушенного укрепления белый флаг и просил пощады. Имам признал себя побежденным славными Кавказскими войсками. Барабаны затрещали «отбой» и войска, прекратив штурм, остановили свое победоносное шествие. Начались переговоры. Генерал Граббе требовал полной сдачи Шамиля вместе с мюридами. А также выдачи оружия, пушек и переселения непокорных. Переговоры эти не привели однако ни к чему, так как Шамиль не захотел выполнить всех наших требований. Тогда генерал Граббе приказал продолжить штурм. 21-го августа храбрые куринцы и кабардинцы, находясь в главной колонне, лихо атаковали остатки грозного Ахульго и завязали кровопролитный бой на улицах, крышах и в саклях. Лезгины дрались с ожесточением; они, как звери бросались с шашками и кинжалами на храбрых солдат и умирали на штыках. Женщины и дети лезли с кинжалами и камнями на штыки или бросались в пропасть. Матери собственными руками убивали своих детей, чтобы они не достались русским. Целые семьи гибли под развалинами саклей и все ближайшие ущелья были завалены телами. Сам Шамиль с зеленым знаменем пророка бросился в кровавую сечу, но все напрасно… К вечеру 22-го августа горцы были смяты окончательно храбрыми кавказскими войсками, скопища их разбиты и аул их Ахульго разрушен до основания. Шамиль, спасаясь от преследования спрыгнул с огромной скалы в реку Койсу и сломал себе при этом ногу, но все-таки он с несколькими мюридами, закутанный в башлык и бурку, улизнул от русских и бежал в горные трущобы. Штурм аула Ахульго – блестящее дело в истории Куринского полка. Егеря 20-й дивизии своей храбростью и мужеством прогремели на всю армию и заслужили название непобедимых. Император Николай I пожаловал всем батальонам Куринского полка Георгиевские знамена с надписью «За взятие приступом Ахульго в 1830 году». Офицеры получили чины, ордена и медали, а нижние чины знаки отличия Военного ордена, медали и по серебряному рублю. Из Дагестанского похода Куринский полк вышел уже бывалым и приобрел громкую славу отличного боевого полка… Генерал Граббе не мог нахвалиться куринцами и кабардинцами, которых ставил всем в пример. В сражении под Ахульго наш отряд потерял убитыми: 10 офицеров и 255 нижних чинов. Ранено 22 офицера и 511 нижних чинов. Горцев же было уничтожено до 1200 чел. и 900 взято в плен.

VIII
Набеги в Чечне 1840–1841 г. г
Ичкеринский поход в 1842 г. Сидение в Зырянах 1843 г. Стычки в Чечне

Набеги в Чечне. Спасение куринцами отряда Галафеева в 1840 г. Нападение горцев на

Фрейтага. Ичкеринский поход в 1842 г. Волнения в Дагестане 1843 г. Спасение укрепления Низового, Темир-Хан-Шуры и укрепления Зыряны. Набеги в Чечне 1844 г.

Выручка куринцами отряда генерала Нестерова в 1844 году. Схватки с чеченцами.

После разгрома русскими Ахульго, Шамиль бежал в Чечню, укрылся в ауле Дарго, среди дремучих Ичкеринских лесов и начал снова подготовлять общее восстание. Чтобы сильнее вооружить горцев против нас, Шамиль распустил слух, что русские хотят отобрать у всех мусульман оружие, переселить в Россию, где обратить их в христианство и брать в солдаты.

Чеченцы заволновались еще больше. В разных концах Кавказа вспыхивали восстания. Шайки абреков рыскали по горам и лесам, нападали на наши станицы и укрепления. Русские несколько раз разбивали мятежников. Весь 1840 и 1841 г. г. прошли в беспрерывных схватках и стычках.

В марте 1840 г. командиром Куринского полка был назначен знаменитый полковник Фрейтаг, который еще с чина прапорщика приобрел славу отличного боевого офицера. Полковник

Фрейтаг с удовольствием принял новое назначение, так как знал храбрых куринцев и был очарован их геройским подвигом в 1839 г., при штурмах аулов Мескиты и Саясан, наши егеря разгромили скопища чеченцев под начальством наиба Ташова-Хаджи. Полковник Фрейтаг своею храбростью, справедливостью и заботливостью скоро приобрел искреннюю любовь офицеров и солдат. В период командования полком, Фрейтаг с куринцами не раз отличался во многих боях с горцами, производя молодецкие набеги и отражая неприятельские нападения.

Командир Куринского полка Фрейтаг

Летом 1849 г. небольшой отряд генерала Галафеева, перейдя реку Аргун, двинулся по дремучему Гехинскому лесу. У р. Валерик отряд неожиданно наткнулся на неприятельские завалы и был окружен тысячными толпами горцев, которые бросились в шашки и кинжалы. Русские, не смотря на малое количество, храбро оборонялись, но под конец уже стали изнемогать в неравной борьбе… Тогда Полковник Фрейтаг подхватил своих егерей и бросился на выручку погибавшего отряда. Куринцы бегом подоспели в самую критическую минуту. Вихрем налетели они на чеченцев, беглым огнем и штыками опрокинули их из-за завалов и рассеяли скопище по лесу. Бой был жаркий и кровопролитный. Отряд потерял убитыми и ранеными: 9 офицеров и 102 н. чина. Так куринцы спасли отряд генерала Галафеева от неминуемой гибели. Солаты полюбили Фрейтага и сложили про него песню:

Нападение горцев на Фрейтага

 
«С нами Бог и Фрейтаг с нами,
Кто ж нас может устрашить.
К громкой славе путь штыками,
Мы сумеем проложить. И т. д.»
 

Куринцы с полковником Фрейтагом участвовали во многих делах и схватках с чеченцами. 18-го октября 1841 года, при прохождении русского отряда через Гойтинский лес, полковник Фрейтаг с адъютантом и 12 чел. егерей отстал от арьергарда. Вдруг из ущелья показалась партия чеченцев человек в 100, которая, обнажив шашки, с гиком понеслась на них. Фрейтаг остановил коня и спокойно скомандовал «Ружья к ноге!». 12 куринцев окружили своего командира и в грозном молчании ожидали нападения. Чеченцы при виде кучки солдат, храбро и спокойно ожидавших натиска, опешили и остановились, не решаясь броситься в атаку. Фрейтаг с нетерпением ожидал прибытия из арьергарда орудия, за которым послал адъютанта. Наконец послышался стук подъезжавшей сзади пушки, а затем команда: «раздайся вправо – влево!». Орудие быстро выехало вперед и дало два картечных залпа в упор чеченцам, которые в страхе разбежались, оставив на месте 17 трупов. Вот что значит спокойно, без суеты встретить неприятеля: горсть людей храбро отбивает нападение целой сотни.

В декабре 1842 г. полковник Фрейтаг был произведен за отличие в генерал-майоры и назначен командиром 2-й бригады 20-й пехотной дивизии. Командиром Куринского полка был назначен старый куринец полковник Витторт. Впоследствии генерал Фрейтаг командовал 20-й пехотной дивизией.

Волнение, поднятое Шамилем и его мюридами в Чечне и Дагестане, усиливалось с каждым днем, и скоро Восточный Кавказ восстал против русских. Чтобы усмирить непокорных, русские в мае 1842 г. предприняли большой поход в глубину Ичкеринских лесов против самого Шамиля и его многочисленных скопищ. Отряд из 12 батальонов пехоты, где были 3 и 4 бат. Куринского полка, кавалерия, артиллерия и 3000 вьючных лошадей, под начальством ген. Граббе, двинулся вверх по р. Аксаю, к мятежному аулу Дарго. Поход этот был один из самых кровавых. Едва только отряд втянулся в непроходимую чащу леса, как был окружен несметными скопищами горцев и едва не погиб там.

Поход в Ичкерию в 1842 г.

Загремела страшная перестрелка, из-за каждого куста, камня, дерева свистали сотни пуль. Узкая дорога прерывалась оврагами, балками и завалами, за которыми сидели мятежники и поражали нас убийственным огнем. Ко всем этим бедствиям полил сильный дождь. Отряд двигался крайне медленно и с большими потерями, не имея возможности самому нанести вред неприятелю. В авангарде шли наши кунаки – кабардинцы, которые дрались на славу, пробивая дорогу штыками. Они лихо взяли ряд завалов и к вечеру поднялись на гору Кажалык. Здесь они атаковали главный завал, защищаемый свирепым Шуаиб-Муллой и, обливаясь кровью, овладели им. Куринцы же в это время вели нескончаемый рукопашный бой в арьергарде и боковой цепи с чеченцами, которые, как черти наседали со всех сторон, бросались ежеминутно в шашки и кинжалы, стараясь прорваться в колонну главных сил. После столь тяжких трудов, когда приходилось разрабатывать дороги, устраивать мосты, тащить на руках орудия и вьюки; и после ожесточенного дневного боя, войска остановились, наконец, на ночлег. Но какой это был ночлег?.. Весь отряд вытянулся по узкой дороге с огромным обозом и множеством раненых. Целую ночь свист пуль, натиски чеченцев, гик и стоны раненых нарушали тишину. В первый день похода в отряде было уже до 500 чел убитых и раненых, а до аула Дарго было еще далеко. В последующие же три дня тяжелого похода было перебито и переранено больше половины солдат. Генерал Граббе, видя, что и весь отряд может погибнуть таким образом, в трущобах непроходимого леса, принужден был вернуться обратно. Движение отряда назад было чрезвычайно затруднительно, но все-таки храбрые Кавказские войска вышли с честью из этого кровавого испытания.

Возвращение черкесов из набега

После Ичкеринского похода, Шамиль восторжествовал. Он объявил горцам, что турецкий султан присылает ему подкрепление и что скоро наступит время изгнания русских с Кавказа. Чеченцы и лезгины заволновались еще больше. Огромными партиями собирались они вокруг грозного имама и начали новые набеги на русские поселения. Власть Шамиля усилилась до того, что он завел уже свою артиллерию, а в ауле Анди у него были заводы, где отливались пушки, изготовлялись ружья и порох. Наконец огромные скопища горцев двинулись в Дагестан и стали разорять наши укрепления и вырезать небольшие русские гарнизоны. Дерзость Шамиля дошла до того, что он осадил кр. Темир-Хан-Шуру, Хунзах, укр. Низовое и укр. Зыряны. Во время этой резни погибло русских убитыми: 32 офицера и 766 нижних чинов. Кроме этого Шамиль захватил в разрушенных укреплениях 12 орудий, много ружей и патронов. Видя такое опасное положение дела, главнокомандующий генерал Гурко приказал генералу Фрейтагу наскоро собрать отряд и двигаться на спасение наших укреплений. Генерал Фрейтаг быстро сформировал отряд, прихватил два батальона куринцев, кавалерию, несколько орудий и двинулся форсированным маршем в Дагестан. Прежде всего ген. Фрейтаг бросился спасать укр. Низовое, находившееся на берегу Каспийского моря, которое горцы обложили со всех сторон. Гарнизон этого укрепления под командой штабс-капитана Куринского полка Болотникова отчаянно защищался уже несколько дней, храбро отбивая яростные атаки горцев. Много офицеров и солдат было убито и почти все переранены. Продовольствия и воды не было, многие умирали от голода и жажды. Штабс-капитан Болотников, видя неминуемую гибель, решился уже взорвать пороховой погреб, чтобы горцам ничего не досталось. Как вдруг, откуда ни возьмись Фрейтаг с куринцами. Недолго думая, куринцы, под начальством своего командира, полковника Витторта, дали залп и с криком «ура!» смело бросились в штыки. Произошла отчаянная рукопашная свалка. Горцы дрались с ожесточением, но храбрые егеря 20-й дивизии опрокинули их скопища и рассеяли мятежников по горам. Укрепление Низовое было спасено. Не медля ни минуты ген. Фрейтаг двинулся на выручку Темир-Хан-Шуры.

Но Шамиль, видя приближение русских, испугался, снял осаду и ушел в горы. Наши казаки догнали только хвост неприятельского скопища и хорошо порубили его. После этого ген. Фрейтаг бросился на спасение укрепления Зыряны, где заперся храбрый полковник Пассек с небольшим отрядом куринцев. Огромные скопища горцев под начальством Хаджи-Мурата окружили укрепление Зыряны со всех сторон. Гарнизон укрепления целый месяц храбро оборонялся, терпя страшные мучения: голод, холод и жажду. Стояла лютая зима, метели, вьюги… Солдаты были без полушубков, в одних рваных шинелишках и мундирчиках, а многие даже без рубах и без сапог. Запасы сухарей и мяса приходили к концу; 10 дней уже, как солдаты питались одной горсточкой сухарей. Соли не было и в помине. Но куринцы не унывали, вместо соли егеря посыпали сухари порохом, вместо теплой одежды они заворачивались в обрывки рогож, а ноги зашивали в лошадиные шкуры. Досадней всего было то, что вышел весь табак, и солдаты принуждены были курить в трубочках сено. Скоро нужда дошла до того, что что стали выдавать по два, по три сухаря на человека.

Геройская защита укр. Зыряны

Начали есть уже лошадину, а под конец варили в котелках старые голенища и грызли только кости. Несмотря на все несчастья, храбрый гарнизон терпеливо переносил голод, холод и все мучения и молодецки отражал все нападения мятежников. Под конец предводитель горцев, Хаджи-Мурат, видя, что силой не одолеть ему русских, предложил гарнизону сдаться, но полковник Пас-сек гордо ответил, что он лучше погибнет с гарнизоном во славу русского оружия, нежели сдастся татарским оборванцам. Вот в этот-то критический момент, когда всякая надежда на спасение была потеряна, откуда ни возьмись – ген. Фрейтаг с отрядом куринцев. Как снег на голову бросились егеря на скопище Хаджи-Мурата, открыли по нему пушечный и ружейный огонь, а затем, не давши противнику опомниться, грянули «ура!» и кинулись в штыки. Горцы не выдержали быстрого натиска и после ожесточенного боя разбежались, оставивши на месте до 200 трупов.

Так было спасено укр. Зыряны. Трогательно было видеть, как два отряда братски встретились после снятия тяжелой осады. Изнеможенные, почти умирающие защитники Зырян, обнимались и плакали слезами радости на груди храбрых спасителей. Вот про это-то Зырянское сиденье и сложили куринцы песню:

 
Ну-ка вспомните, ребята,
Как стояли в Зырянах,
И не раз Хаджи-Мурата
Мы пугали на горах. и т. д.
 

Весь 1844 г. и начало 1845 г. прошли в кровавых боях с мятежными горцами, которые под начальством шамилевских наибов вели ожесточенную борьбу с русскими. Одно из таких дел разыгралось в мае 1944 года. Отряд под начальством генерала Фрейтага выступил из кр. Грозной на соединение с генералом Нестеровым, который двигался в Чечню из г. Владикавказа.

Горцы, пропустив отряд генерала Нестерова в чащу Гойтинского леса, окружили его со всех сторон и завязали отчаянный бой. Отряд мужественно оборонялся, но не смотря на свою храбрость был подавлен массой и изнемогал в неравной борьбе.

Он потерял убитыми до 10 офицеров и до 200 нижних чинов.

Генерал Фрейтаг, заслышав кононаду и шум в лесу, кинулся со своими егерями на выручку. Куринцы подоспели в самую решительную минуту. Отважно бросились они на завалы, ударили в штыки, смяли и рассеяли неприятеля. Отряд генерала Нестерова был таким образом спасен от гибели. Соединившись, отряды продолжали к кр. Грозной. Горцы опять огромными толпами стали наседать на арьергард, где шел 1-й батальон Куринского полка под командой подполковника барона Меллера-Закомельского. За рекой Гойтой чеченцы устроили сильный завал. 4-й батальон Куринского полка бросился на штурм и выбил неприятеля из-за завала штыками. Когда отряд стал переходить по мосту через р. Гойту, чеченцы огромной толпой насели на хвост арьергарда, кидаясь прямо на орудия. Снова загорелся кровавый рукопашный бой…В этом жарком деле был смертельно ранен командир Куринского полка полковник Витторт. Бешеные натиски чеченцев прекратились только тогда, когда отряд выбрался из лесу на поляну. Наши егеря дрались на славу, нигде не показывая тыла. «Все раны егерей, – доносил генерал Фрейтаг, – были спереди и большею частью в лицо». В конце этого года куринцы, под начальством подполковника барона Меллера-Закомельского, совершили лихой набег в Аргунское ущелье, разорили там несколько аулов и построили крепость Воздвиженскую, куда вскоре и была переведена штаб-квартира полка.