Текст книги "Следствие… Том 1"

Мишель Картуш

Секретарь герцога Бедфордского развернул свиток и начал читать:

«Иисус Мария! Вы, король Англии, и вы герцог Бедфордский, именуемый себя регентом Франции, и вы, Вильгельм Пуль, граф Суффолк, Иоанн Тальбот и Томас Скальский, окажите справедливость королю неба: отдайте Деве, посланнице Бога ключи всех городов, которые вы взяли; отдайте пленённого герцога Орлеанского. Дева готова прийти к мирному соглашению, если вы возвратите Францию и уйдёте в Англию. Подумайте, не то я поведу войну, и тогда, где бы ни настигла ваших людей во Франции, я заставлю их уйти. Если они подчинятся, я их помилую, а если нет – уничтожу! Я послана сюда Богом, чтобы выгнать вас из Франции, владеть которой будет единственный наследник дофин Карл Валуа. Так хочет Бог! И будьте уверены, что он даст Деве столько сил, что вы, при всём старании не сможете отразить Жанну-Деву и её добрых и верных товарищей. Дева просит не заставлять её губить вас. Если вы желаете прийти к миру, отвечайте в Орлеан, если нет, я скоро напомню вам об этом на вашу погибель. Писано во вторник на страстной неделе. Жанна-Дева».

– Это всё? – зло выдавил из себя Бедфорд.

– Всё! – ответил секретарь, скороговоркой перечитал последнюю строку, заглянул на обратную сторону бумаги. – Всё, больше ничего.

– Какая наглость! – прорычал герцог.

– Это неслыханно! – с налитым кровью лицом поддержал его Суффолк, схватил бумагу и перо, принялся что-то писать, злобно бормоча. – Возомнила себя посланницей Бога и диктует нам свою волю! Я тоже могу писать. И получше тебя, грязная девка! – Он закончил писать и протянул бумагу французскому герольду Мишелю Картушу. – Ступайте обратно и передайте своей арманьякской ведьме это письмо. Идите! Вас проводят!

Мишель Картуш вышел из помещения. Во дворе его ожидал Анри Ла-Рош. Они сели на коней отправились в обратный путь. Их провожала группа английский солдат во главе с офицером.

– Мишель! – услышал из-за спины Картуш и обернулся.

– Вы меня окликнули? – спросил герольд английского офицера.

– А что, ты меня не узнаёшь? – спросил тот.

Картуш остановился и, пристально глядя на странного англичанина, спросил:

– Эжен де Лос?

– Он самый… Ты удивлён?

– Ещё бы, конечно. Как ты попал сюда?

– Проще не бывает. Сел на коня и… Вот я уже тут.

– Так… Ты… предатель?

– Почему, предатель? Наш король Генрих, потомок Генриха Плантагенета. А тот был таким же французом, как и мы с тобой. Кстати, весь королевский двор говорит на французском. И никто с тобой не говорил по-английски. Сейчас мы владеем большей половиной Франции. На нашей стороне большая часть французского дворянства. Кузен вашего дофина герцог Бургундский Филипп тоже с нами. Нам тоже впору называть вас предателями, но мы называем вас глупцами. Вашему Карлу Валуа нечем платить жалованье, а здесь я получаю его исправно, да ещё с надбавкой. Оставайся, Мишель, не пожалеешь.

– Нет. Картуш никогда не предаст того, кому однажды присягал.

– Однако ты чудак. Оставайся, другого такого случая не представится. Через неделю, через месяц, или два Орлеан падёт и вашему Карлуше придётся или бежать на Сицилию, или, склонив глупую голову, сдаться. И он ничего не потеряет. Он останется герцогом. А ты – нищим!

– Не говори так про моего короля!

– Да брось ты, он королём никогда не был и не будет. Неужели ты этого не понимаешь? Этого не допустят те, кто его окружает. У него же папа был сумасшедшим!

– Замолчи!

– Переходи к нам!

– Ты – негодяй!

– Оставайся!

– Прощай! – зло бросил Мишель Картуш под ноги де Лосу и отвернулся.

– Взять его! – приказал де Лос и солдаты бросились на Мишеля.

– Вы не смеете хватать герольда! – закричал Анри Ла-Рош. – Испокон веков герольды были неприкосновенными! Ещё не один варвар не осмелился нарушить эту священную традицию!

– Ладно, ладно, Ла-Рош, успокойтесь и ступайте, пока вам не спустили штаны и не надели их на голову. А Картуш не умрёт. Он только посидит немного в подвале Турели да подумает о настоящем и будущем!

Первый военный совет

– Уже полдень, а герольдов нет! – сцепив кулаки у подбородка, сказала Жанна, нервно расхаживая по комнате.

– Неужели погибли? – отозвался от двери Паскерель и оглядел присутствующих.

– Не должно быть. Такого ещё не случалось, – ответил спокойно де Олон, сидя за столом. – Но я готов повторить их миссию.

– А если они стали заложниками? – не отходя от окна, повернулся к нему Пуланжи.

– Ничего не могу ответить и предположить, – вытянув руки поперёк стола, ответил де Олон и повторил. – Такого ещё не было. Герольды неприкосновенны!

– Солдаты привели от восточных ворот двоих бродяг, – доложил вошедший паж.

– Может быть от Ренарских? От западных? – спросила Жанна.

– Нет, от восточных, Бургундских, – упорствовал паж.

– Так это они? Герольды?

– Нет, не герольды. Бродяги. И оба нагло заявляют, что они братья Жанны.

У Жанны глаза заискрились от удивления.

– Пусть приведут.

Солдаты ввели бродяг. Жанна весело рассмеялась, узнав братьев Жана и Пьера.

– Откуда вы взялись и как сюда попали?

– Отец послал нас за тобой, чтобы… – Жан запнулся.

– Чтобы мы догнали тебя, и… – продолжил Пьер и умолк.

– Чтобы мы тебя догнали и… и… – мучился, но не мог договорить Жан.

– И утопили, – наконец выжал из себя Пьер.

Все – Пуланжи, де Олон и Паскерель – с выражением крайнего удивления уставились на них.

– Что ж, хватайте меня, топите, – с вызывающей весёлостью сказала Жанна.

– Ага, сейчас… Мы же не такие быстродумы, как твой отец, – ответил Пьер.

– Чего же вы хотите?

– Возьми нас на службу, – промычал Жан.

– А что вы умеете делать? – Жанна с улыбкой оглядела братьев.

– Всё будем делать, – промычал Жан, не спуская глаз со стола.

– Всё, что прикажешь, только дай поесть, – прохрипел Пьер, глотая слюну и косо поглядывая на край стола, где на тарелках лежали ещё не тронутыми хлеб, мясо и рыба.

Жанна кивнула на стол:

– Садитесь, ешьте.

Солдаты, приведшие бродяг, с изумлением смотрели на молодых оборванцев. Один солдат повернулся к другому и пробубнил:

– Везёт же бродягам.

– Да-а-а-а… Значит, тоже святые, – согласился другой.

– А как же – братья, родная кровь, – проговорил первый.

– Да-а-а-а… – глубокомысленно протянул его напарник, и они оба, подталкивая друг друга, скрылись за дверью.

Вместо них в комнату протиснулся Анри Ла-Рош.

– Приехали?! – радостно воскликнула Жанна.

– Приехал, – ответил герольд.

– Что? Один? – тревожно спросил Паскерель.

– Да, Мишеля задержали и бросили в подвал Турели, – склонил голову Ла-Рош.

– Что передали? – спросил де Олон.

Герольд протянул Жанне свиток. Она передала его своему оруженосцу.

Тот развернул и зачитал вслух:

«Арманьякская ведьма! Ты возомнила себя посланницей Бога, но всё равно ты будешь зажарена словно курица, когда через месяц мы войдём в Орлеан! Граф Суффолк».

– Гады, – зло, сквозь слёзы прошептала Жанна. – Причём же здесь герольд Мишель?

Она повернулась к оруженосцу:

– Как же нам его спасти?

– Надо штурмовать Турель.

– Это крепость?

– Форт на левом берегу Луары, против Ренарских ворот.

Жанна на мгновенье задумалась, устремив под ноги взгляд, затем подняла на него глаза.

– Едем к Ренарским воротам. Поглядим на Турель с башни.

Когда группа всадников выехала со двора, Жанна обратилась к де Олону.

– Жан, а что мы можем сделать, чтобы через месяц англичане не смогли взять Орлеан?

– Только опередить.

– Опередить?

– Да, потому, что, судя по письму, они намерены сделать это через несколько дней.

– Но ведь в письме они угрожают сделать это через месяц.

– А ты считаешь, что они должны назвать точную дату наступления? Сейчас, когда гарнизон Орлеана увеличился численно, значительно возросла опасность возникновения голода, в случае блокады. Англичане это понимают и именно на это рассчитывают. В ближайшие дни они постараются вернуть Сен-Лу и замкнуть кольцо блокады. А спустя время, когда силы защитников иссякнут, нанесут удар со стороны Турели.

– Опять Турель. А почему именно с её стороны?

Всадники спешились у Ренарских ворон и по винтовой лестнице поднялись на смотровую площадку в башне.

Неподалёку от ворот стоял английский лагерь Сен-Лорен. За ним был виден мост через Луару. А на том берегу возвышалась крепость.

– Вот это и есть Турель, – де Олон показал рукой на крепость. – Самый сильный английский форт. Он ближе всех расположен к стенам Орлеана и снабжён осадными орудиями. Суффолк ожидает, и не напрасно, что в случае опасности, осаждённые воспользуются рекой. Здесь легче уходить – течение способствует. И хоть Ренарские ворота более крепкие, они нацелились именно на них.

– Почему?

– Прямой выход к реке.

– Значит, нам нельзя тянуть время.

– Верно. Если они возьмут Орлеан, Франция будет называться даже не Буржским королевством, а восточной Британией.

– И главный удар мы должны нанести по Турели.

– Именно по ней.

– А Суффолк об этом думает?

– Не исключено.

– Что же делать?

– Удар должен быть двойным.

– Как это?

– Первый будет лобовым, но отвлекающим…

– А второй?

– А вот второй – основным, с тыла и неожиданным.

– С какого тыла? Где он?

– Основной ударный отряд должен переправиться на тот берег, выше по течению реки, зайти с той стороны и ударить.

– В спину?

– С тыла, Жанна, с тыла!

– Но ведь это же нечестно, Жан!

– Война не шахматы. Здесь правил нет!

– А что такое шахматы?

– Индийская игра.

– Значит, на войне можно делать всё?

– Да. Всё, чтобы победить.

– И даже хватать герольдов?

– С их стороны это бессмысленный, низкий и варварский поступок. Он ничего не изменит в наших планах.

– Отчего же ты, Жан, ещё не капитан?

– А отчего же тебя, капитана, не пригласили на военный совет?

– А разве такой состоялся?

– Да, он начался ещё до полудня.

Жанна нахмурилась.

– Почему же они не позвали меня?

– Да потому, что они никак не хотят смириться с тем, что тебя, простую крестьянскую дочь, дофин произвёл в капитаны. У тебя есть богатое имение? Нет. Ты училась в университете? Нет. Ты отличилась в сражениях? Тоже нет! Так почему же ты – капитан?

– Потому, что меня посетили святые.

Жан де Олон отвернулся не в силах скрыть улыбку. Потом обернулся уже с серьёзным лицом.

– Нет, Жанна. Не потому.

– А почему?

– Да потому, что ты более всех их прониклась страданиями Франции. Но признать твоё превосходство значило бы признание их ничтожества. Ведь каждый из них мнит себя Мартеллом.

На смотровой площадке появился паж Луи де Кут.

– Жанна, вас просят на военный совет.

– Едем.

Совещание у коннетабля

Когда Жанна вошла в просторный кабинет, где заседал военный совет, капитан Амбруаз де Лоре подвёл её к карте окрестностей Орлеана.

– Жанна, военный совет выработал решение атаковать английский лагерь Сен-Лорен. Вот здесь, у наших западных ворот.

Жанна посмотрела на карту и ткнула пальцем в квадратик рядом.

– А это что?

– Турель. Главная Бастилия англичан.

– А что же вы надеетесь выиграть здесь? – она показала на Сен-Лорен и оглядела присутствующих.

– Мы уверены, что превосходящими силами, неожиданностью и напором мы сможем опрокинуть подступы к Турели и в ближайшее время приступить к штурму, – не поднимаясь с места, ответил командующий операцией маршал Буссак.

– В ближайшее время, это когда? – она отыскала глазами старика.

– Через десять, мы получим подкрепление и тогда… Раньше никак.

– Я получила письмо от Суффолка. Он грозится через месяц войти в Орлеан и зажарить меня.

– Ну, вот видишь, через месяц. У нас есть ещё огромный запас времени.

– А вы уверены, что он не водит нас за нос? Мне лично кажется, что он даже не станет ждать, когда мы получим подкрепление. И потом, может случиться, что мы не сломим их сопротивления, что тогда? Будем переводить сюда новые отряды, снимая их с других бастионов?

– Ну, что ты, Жанна, поверь, до этого дело не дойдёт, – ответил капитан де Рэ.

– Жанна, ведь я произнёс слово неожиданность не случайно. Именно инициатива и неожиданность помогут нам сделать в Сен-Лорене, то, что мы уже совершили в Сен-Лу, – терпеливо втолковывал ей Буссак.

– Ничего не понимаю! – вспылила Жанна. – Или вы задумали провалить освобождение города, или вы что-то задумали, но упорно скрываете от меня. Если это так, напрасно – я умею хранить секреты не хуже вас.

К Жанне подошёл Жан Дюнуа.

– Не сердись, Жанна, мы просто не успели всё сказать тебе. Дело в том, что мы хотим переправить крупный отряд на тот берег, в нескольких лье выше по течению Луары. И когда бой в Сен-Лорене заставит вывести из Турели несколько отрядов, наш отряд нанесёт решительный удар по Турели с тыла.

Его доклад подхватил сам Карл Валуа.

– К тому же мы намерены в нескольких лье, вверх по течению реки приготовить баржу, загружённую дровами и смолой. Мы подожжём этот снаряд и пустим к Бастилии. Баржа застрянет под мостом. Он загорится.

Буссак поднялся с места и вышел на середину.

– Англичане вынуждены будут отвлечься на тушение моста, так как пожар будет угрожать самой крепости. А мы уже будем под стенами Турели. Мы подожжём её со всех сторон, и мы… Ты плачешь, Жанна? Но отчего? Разве мы плохо придумали или не за этим ты пришла к нам?

– Нет, вы придумали хорошо. Но там, в подвале Турели мой герольд. Он погибнет.

Капитан Леон Ля Гир склонил красивую седую голову.

– Жанна, если будешь оплакивать каждого герольда, никогда не победишь.

– Я буду оплакивать каждого солдата.

– Э-э-э-э… Не хватит слёз, – грустно изрёк Буссак.

– Я прошу вас не поджигать Турели, мне мой голос подсказывает, что мы возьмём её и без этого.

– Какой голос? – испуганно отшатнулся Буссак и с тревогой оглядел присутствующих.

– Наверное, внутренний, – тихо пояснил Дюнуа. – Голос разума.

Испуг на лице Буссака сменился весёлостью и покоем.

– А-а-а… Ну, да… Понятно. Ну, хорошо. Я согласен. Мне мой голос подсказывает: мы сможем пообещать, что применим это средство лишь в крайнем случае.

Участники военного совета дружно рассмеялись.

Турель

Ночью отряды капитанов Потона Сентрайля, Амбруаза де Лоре и Жанны-Девы под общим руководством Дюнуа вышли из Орлеана через восточные ворота и направились к месту переправы в десяти лье от осаждённого города. На заре в тумане они вышли к берегу и начали переправляться на левый берег.

– А ведь это неплохо, что нам сопутствует туман, – сказал Дюнуа.

– Было бы ещё лучше, если б нам сопутствовала удача, – буркнул ему в ответ Амбруаз де Лоре.

– Мне мой голос подсказывает, что удача нас встретит, – с весёлостью продолжил Дюнуа. – А что подсказывает твой голос тебе, Жанна?

– То же самое, – улыбнулась она.

– А мне мой голос подсказывает, что нас встретят англичане, – выпучив глаза, басом расхохотался Сентрайль.

– Мессир Потон, – Жанна нежно улыбнулась, – если вы будете так смеяться, нас могут услышать в Англии. А ведь мы потому и не взяли барабаны, чтобы встретиться с англичанами неожиданно для них.

– Хорошо, хорошо, буду нем, как жареный кабан, – ответил тот и расхохотался, закрыв рот ладонью.

Пешим порядком отряды двинулись вдоль берега по течению реки.

В тумане идущий впереди войска отряд Жанны наткнулся на английский пост Сен-Жан-Ле-Блан. В коротком бою гарнизон из полусотни солдат сдался на милость французов.

Допросу подверглись двое оставшихся в живых неприятелей. Им был задан вопрос: «Сколько вас было всего?»

Оба ответили: «Пятьдесят три».

– Значит, один ушёл! – констатировал Амбруаз де Лоре. – Придётся срочно идти дальше и штурмовать редут Огюстен. Иначе перед Турелью нас будут ждать бочки со смолой и дерьмом.

– Это кроме стрел и камней, – сказал Потон Сентрайль.

– Тогда вперёд! – сказала Жанна.

Но под Огюстеном десантников уже ожидали и встретили градом стрел.

Теряя убитых, французы кинулись наутёк. Англичане бросились вдогонку, размахивая мечами и топорами.

Отступающие отчётливо слышали за собой в тумане голоса настигающих неприятелей.

Жанна тоже бежала и плакала от бессилия, что не может повернуть своих отступающих солдат.

– Стойте! Куда же вы!? Вернитесь! – взывала она, но её слова тонули в густом молоке тумана.

Дунул ветер. Он проредил туман. Стало видней.

Жанна оглянулась и увидела за собой преследователей с частоколом топоров, мечей и копий над головами, даже услышала иноязычный, угрожающий гвалт.

– Где моё знамя!? – крикнула она, и тотчас рядом с ней остановился паж.

– Вот оно! Здесь! – выдохнул он и протянул штандарт.

Она выхватила из его мальчишеских рук древко и, повернувшись к настигавшим англичанам, сделала шаг им навстречу.

Ветерок рванул сильнее и отнёс туман на другой берег. Всё вокруг заиграло под утренними лучами солнца: трава в росе, река, кусты, деревья, и латы, и меч, и знамя в руках Жанны.

Преследователи остановились и в изумлении замерли, увидев в трёх десятках шагов девицу, без шлема, в сверкающих латах, с мечом в левой руке и белым знаменем – в другой.

Ветерок игрался с полотнищем и её тёмными, отросшими до плеч волосами.

Жанна сделала шаг вперёд. Англичане продолжали стоять, переговариваясь:

– By gosh.

– Girl.

– Vixen!

– Virgin-virago.

– God damn you.

Жанна не знала английской речи, она шагнула ещё. Англичане опустили мечи и топоры. Она медленно пошла навстречу им. Британцы загалдели и попятились назад.

Французские солдаты и капитаны увидели это и пошли за Жанной, затем прибавили шагу, а потом побежали вслед за англичанами, пока не настигли их под стенами Турели.

Жанна, раззадоренная такой удачей, первой полезла по лестнице на стену, но упала в ров со стрелой в ключице. Её взяли на руки и отнесли в сторонку. Её окружили приближённые. Дюнуа склонился над ней.

– Может, сыграем отбой?

Жанна приподнялась, огляделась. Превозмогая боль, правой рукой взялась за стрелу, вырвала её из раны и отбросила в сторону. Затем она протянула руку. Все стоящие рядом помогли ей подняться.

– Не останавливайтесь, продолжайте штурмовать. Они слабее нас и не смогут сопротивляться долго. Вперёд! – громко сказала она и увидела пылающую баржу, приближающуюся к месту.

Баржу заметили и англичане. В крепости поднялся переполох. Баржа застряла под мостом, извергая в прояснившееся, голубое небо гигантские, рыжие, огненные языки, снопы искр и клубы чёрного, как сама смола, дыма.

Французские солдаты поняли, что на их стороне перевес и рванулись на вал.

Защитники крепости, построенной из брёвен, в страхе перед пожаром, переполошились, открыли ворота и рванулись кто на мост, а кто к реке. Сражение завязалось перед открытыми воротами крепости. Мост рухнул. Над крепостью взвилось белое полотнище. Бой затих. Защитники побросали оружие.

Жанна вошла в толпу пленных. Они узнавали в ней девушку, в страхе шептали: «О! Girl» и расступались. А она всматривалась в лица и спрашивала: «Где наш герольд?». За ней шёл Анри Ла-Рош и переводил. Но англичане только пожимали плечами и с виноватым испугом глядели на неё. Вдруг один из пленных шарахнулся из толпы прочь. Его схватили. Им оказался Эжен де Лос.

– Где Мишель? – спросил Анри.

Тот затряс головой не в силах, что-либо сказать.

– Где наш герольд?! – шагнула к нему Жанна.

– Н-не знаю… Он та-ам! – де Лос показал в сторону крепости, над которой уже стоял дым занявшегося пожара.

– Вы француз? – удивилась Жанна.

Де Лос, не зная, что ответить, то кивал, то мотал головой.

– Это он приказал схватить Мишеля и посадить его в подвал Турели, – сказал Анри.

Жанна страшными, ненавидящими глазами глядела на де Лоса.

– Да это же предатель! Чего с ним возиться?! На грушу его! – крикнул кто-то из солдат.

– Утопить его! – предложил другой.

– В реку его!

– В нужник его!

– Не надо! Мне приказали! Я не хотел! Я его уговаривал! Идёмте, откроем подвал! – завопил предатель, рухнул на колени и протянул к Жанне руки.

Она брезгливо отпихнула его ногой. Мец поднял его с земли, но затем ударил так, что тот опрокинулся на землю вновь. Ла-Рош поднял его, размахнулся. Лос зажмурил глаза, закрылся руками, но Анри не ударил, а только зло и твёрдо процедил сквозь зубы:

– Веди!

Приближённые Жанны повели пленника в пылающую крепость, подошли к двери подвала. Было жарко и дымно. Всё вокруг полыхало. Пылающие головёшки падали им под ноги. Дверь подвала была закрыта на замок.

Ла-Рош ударил по ней кулаком.

– Мишель! Ты жив?! Это я, Ла-Рош!

– Жив, Анри! А ты как сюда попал?

– Сейчас узнаешь! – Анри обернулся к Лосу. – Ключи!

– У коменданта Гласдэля! – потряс головой де Лос. – Но он погиб на мосту, когда начался пожар.

– Медлить нечего, – Мец выхватил меч и принялся рубить дверь. Потом поспешно огляделся, поднял с земли брошенное английское копье и стал бить им в дверь.

Полетели щепки и искры. Вскоре дверь распахнулась. Первыми выскочили крысы. Вслед за ними появился Мишель Картуш.

– Мишель! Ты жив? Слава Богу! – воскликнул Эжен де Лос и рухнул под ударом кулака Мишеля.

Жан Мец поднял его, поставил перед распахнутой дверью подвала и ударил. Эжен де Лос словно растворился. А в следующее мгновенье перекрытие подвала обрушилось, вытолкнув наружу облако искр и дыма.