Текст книги "Запад и Русь: истоки противостояния"

Все это не означает, что библейская история об основании евреями государства Израиль на землях Ханаана из пальца высосана. Она правдива, но правдива лишь в той мере, в какой повествует о той самой империи, которую принято называть «древнеримской». Соответственно и прообразом истории о распаде Израиля на Израиль же и Иудею вследствие поклонения его обитателей «чужим богам» послужила реальная история раскола этого самого «Рима» на западную и восточную части из-за рождения христианства и возникших по этому поводу разногласий.

История эта больше известна нам в виде «романа» о падении «Первого Рима» и образовании «Византии» или «Второго Рима». (Собственно, слово «роман» и являлось первоначально названием римских хроник.) В этом «романе» обновленный за счет идей раннего христианства и уменьшившийся до размеров Иудеи Израиль представлен «Византией», появившейся как бы из ниоткуда и как бы не в связи с экспансией христианства. Просто Константину I, как объясняют историки, взбрело в голову перенести столицу империи из Италии в маленький городок Византий на Босфоре. Якобы варвары стали одолевать. Так и хочется спросить: а на Босфоре варваров разве меньше было?

Как бы то ни было, а страна иудейских «жрецов» превратилась в страну «греков», что становится очевидным не только по результатам сравнительного анализа историй двух государственных образований, но и благодаря бросающемуся в глаза сходству в написании слов «жрец» и «грек» (Greece).

Как видно, об истинной подоплеке постигших империю катаклизмов из самого «романа» о Риме догадаться трудно, не вспомнив библейскую историю. Так же нелегко понять без нее, что Первый Рим по сути и по расположению своей метрополии был больше Византией, нежели итальянским Римом, хотя и включал в себя последний. Римскую историю нельзя рассматривать в отрыве от библейской или объявлять какую-то одну из них фикцией. Обе они описывают, каждая по-своему, одно и то же явление.

Здесь следует внести уточнение. Древнеримская история – не единственный и не самый близкий к реальности оригинал библейской. Скорее это промежуточное звено в цепи прообразов. Настоящий оригинал – история крестовых походов. Крестоносцы – вот кто стал первичным прототипом римлян Тита, «замирявших» непокорную Иудею. Они же выступили и в роли «варваров-ариан», обрушившихся на многострадальный Рим – на самом деле византийский, конечно.

Именно крестоносцы, основавшие в Палестине Иерусалимское королевство, были представлены в Библии в виде израильтян, основавших после сорокалетних странствий по пустыне Синайской государство в той же Палестине. Не случайно в клермонской речи Урбана II промелькнуло упоминание о земле, «текущей молоком и медом» («Начните путь к Святому Гробу, исторгните землю эту у нечестивого народа, землю, которая была дана Господом нашим детям Израилевым и которая, как гласит Писание, течет млеком и медом»), заставляющее вспомнить слова призыва Моисея к завоеванию Ханаана: «Я… иду избавить его (народ Израиля) от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед». [Исх. 3:8].

Кстати, упоминание о «детях Израилевых», под которыми в тексте подразумеваются те же римляне-крестоносцы, также работает на версию об Израиле как копии «Рима», в данном случае – «Священной Римской империи», современницы Крестовых походов.

Здесь следует оговориться. Возможно, при написании «романа» о «древнем» Риме история Крестовых походов была использована лишь фрагментарно. То есть на самом деле древнеримская история – это все-таки отдельная история, но со вставками из хроник Средневековья. Думать так заставляет следующее обстоятельство. Если в сюжете о падении Первого Рима и рождении Византии речь идет о смене протоиудаизма (саддукеизма) ранним христианством (арианством), то накануне Крестовых войн Запад уже «дорос» до несторианства и камнем преткновения между ним и все еще арианской Византией стало пресловутое «филиокве» – последний этап эволюции христианства, по завершении которого оно (по крайней мере на Западе) приняло более-менее законченный вид. Именно в это время, – а это, по мнению историков, был 1054 год, – родилось то, что называется ныне католицизмом. Но в это же время оформился и окончательный разрыв Запада с Востоком, где идеи католицизма не нашли поддержки. «Филиокве» обозначило водораздел между ветвями христианства, сохранившийся и поныне. Напомню, что тезис о «филиокве», фиксирующий возможность исхода Духа Святого и от Сына (flioque – «от Сына»), так и не был принят православной церковью.

То есть не исключено, что существовало два раскола – раскол между архаичным иудаизмом, лишенным идеи Спасителя в каком бы то ни было виде, и первоначальным христианством (арианством), и раскол между арианством и католицизмом (латинством). Первый породил современную, мессианскую, версию иудаизма с его синагогами, Устной Торой и многочисленными мидрашами, второй, будучи итогом ожесточенного сопротивления константинопольских патриархов внедрению «филиокве», стал прелюдией к Крестовым походам.

Но даже в этом случае временной разрыв между расколами не мог быть огромным. Больше верится в то, что Крестовые походы последовали вскорости после образования в северо-западной части Империи так называемых «варварских королевств» – на самом деле федератов того же Рима, наиболее могущественным из которых и поэтому позволявшим себе некоторые вольности в обращении с метрополией была Франция.

Уже пример с верованиями катаров, которые мало чем отличались от взглядов первоначальных христиан, ясно показывает, что прогресса в этой сфере на протяжении почти тысячи лет не было, а значит, не было и этой тысячи лет. Да и тот «факт», что на Западе почти пятьсот лет мирились с пребыванием Иерусалима в руках неверных («святой» город, как утверждают историки, вошел в состав Халифата еще в 638 году) и встрепенулись только после того, как сельджуками в 1077 году была захвачена Никея, также работает в пользу данной версии.

Как бы то ни было, а факт остается фактом: Рим был по сути еврейским, точнее, протоеврейским, несмотря на то, что в источниках еврейство Рима представлено диспорой, т. е. образованием, абсолютно чуждым римскому народу как в этническом, так в и религиозном плане. Еще раз повторю: евреи стали собственно евреями, т. е. инородцами и иноверцами по отношению к римлянам, только после утверждения христианства в качестве государственной религии Рима.

Если же учесть, что Рим – это метафора вселенскости (Рим = мир), то вскроется еще одна парадоксальная вещь: до того, как пальма первенства перешла к христианству, иудаизм в том или ином виде охватывал все народы.

Впрочем, это тайной уже является не для всех, судя хотя бы по следующему высказыванию: «Есть серьезные основания считать, что иудеями раньше были практически все. Отдельного такого народа в древности не было»[43]43
  detectivebooks.ru/book/25073924/


[Закрыть].

Это выглядит парадоксально, но став евреями номинально, иудеи перестали ими быть по сути. Существо иудаизма настолько изменилось, что была даже утрачена его первоначальная, деистическая подоплека, благодаря которой он и получил свое название. Иудаизм из деизма превратился в теизм и лишь очень немногое напоминает в нем теперь старую веру. Даже названием своим фарисейство, т. е. новый иудаизм, символизировало акт обособления от архаичной имперской веры – акт превращения в секту[44]44
  Считается, что на иврите слово «фарисеи» означает «отделившиеся», «обособившиеся». Такой перевод напрашивается и по другим соображениям. В слове «фарисеи» можно разглядеть корень part, означающий «часть» и являющийся основой слова «партия». Фарисейство в этом смысле – лишь одна из иудейских партий, разновидность реформизма.


[Закрыть]. В это же время (и никак не раньше) иудаизм стал обретать национальные черты.

Что касается происхождения взгляда на еврейство «древнего» Рима как на диаспору, то по этому поводу можно сказать лишь одно: не надо безоглядно доверять источникам. Слишком выгодной, как уже отмечалось, как антисемитам, так и сионистам, была идея представить евреев несчастными пленниками или изгнанниками из далекой Иудеи, т. е. чужаками в Риме, чтобы не возник соблазн переделать в соответствии с ней эти самые «источники».

К тому же и переделать понадобилось немногое: высшее сословие империи, коим изначально было еврейство, представляло собой замкнутую социальную группу, своего рода касту «неприкасаемых», селившуюся компактно и защищенную от простого люда Рима прочными стенами замков, «гетто», «сите» или польских «местечек». Противопоставить его в таком качестве этому простому люду (в том числе и в этническом плане) не составило большого труда.

Так и возник нелепый симбиоз «проклятого жида» с «почтенным Соломоном» – «пленники» на руководящих должностях, «изгнанники», каким-то непостижимым образом держащие в своих цепких руках всю финансовую систему империи.

6. О причинах антисемитизма

И все же с причинами ненависти к «богоборцам» мы так и не разобрались. Высшие сословия, конечно, во все времена заслуживали порицания. В конце концов именно из-за своей склонности к безудержной эксплуатации они и прекратили существование в ходе социальных революций. Однако дворянин, аристократ – это далеко не всегда плохо. Разработка и принятие законов, надзор за их соблюдением, защита рубежей Отечества, формирование духовности и культурных ориентиров – все это и многое другое, без чего невозможно нормальное функционирование государства, входило в сферу профессиональных интересов элиты.

Ясно, что не сама по себе принадлежность к власть предержащим сослужила нашим фигурантам дурную службу.

Чтобы понять, откуда все-таки ноги растут у антисемитизма, надо обратиться не ко всем этим возвышенным вещам, а к пункту о безудержной эксплуатации. Информация к размышлению: во время Великой Французской революции восставшие массы в Париже пытались разрушить статуи двадцати восьми израильских царей, украшавшие Собор Парижской Богоматери. Казалось бы, какое отношение французы имели к древним идолам? Чем они им не угодили? Какое отношение это имеет к установлению причин антисемитизма? Это станет ясно в ходе следующей цепочки рассуждений. Но для начала – поясняющий пример.

В книге Г. Конисского «История Русов» есть упоминание о некоем «пасочном сборе», взымаемом в Малороссии XVII века польскими властями. Правописание текста кажется далеким от совершенства, некоторые слова невозможно даже перевести, однако для понимания происходящего ценнее ничего нет.

«А для держащихся православія или Греческой религіи особая, сверхъ того, положена подать, похожая на дань Апокалипсическую, во дни Антихристовы описываемую; и для сего предъ праздникомъ Воскресенія Христова по всемъ городамъ и торжищамъ продаваемые мірянамъ обыкновенные на пасху хлебы, были подъ стражею урядниковъ Польскихъ. Покупающій пасху Уніятъ долженъ иметь на груди лоскутъ съ надписью: „Уніатъ”; таковой покупаетъ ее свободно; не имеющій же начертанія того на груди своей платитъ дань по тинже (таньге, деньге? – Г.К.) и по половине ея отъ хлеба, смотря по величине и ценамъ техъ хлебовъ. Въ знатнейшихъ городахъ и торжищахъ отданъ сборъ сей пасочный также въ аренду или откупъ Жидамъ, которые, взимая дань сію безъ пощады, распологали еще и число пасокъ, какому хозяину сколько по числу семейства иметь ихъ должно, и потому силою ихъ накидали; а у таковыхъ хозяевъ, кои сами пекли пасочные хлебы, досматривали Жиды и ценили при церквахъ на ихъ освященіи, намечал все хлебы какъ базарные, такъ и въ домахъ печеные, крейдою и углемъ, чтобы они отъ дани не угонзнули (увильнули? – Г.К.) И такъ производя Жидовство надъ Христіянами въ ихъ собственной земле такую тяжкую наругу, сами между темъ отаравляли (? – Г.К.) пасхи свои свободно и проклинали Христіанъ и веру ихъ въ синагогахъ своихъ, на Руской земле устроенныхъ, невозбранно; а Поляки темъ утешаясь, все пособія и потачки Жидамъ делали»[45]45
  Конисский Георгий. История Русов. Репринтное воспроизведение издания 1846 г. – Киев: РИФ «Дзвiн», 1991. С. 48–49.


[Закрыть].

Как видно, сбор сей имел целью отвратить малороссов от православия и возжечь в них любовь к униатству. Но главное не это. Отрывок выявляет истинную причину ненависти к евреям. «Богоизбранные» вдобавок ко всем своим многочисленным заслугам занимались еще и откупом налогов, мытарством – занятием, ставшим впоследствии синонимом причинения мучений («мытарить», то есть «мучить»). Понятно, что на теплые чувства со стороны объектов этих деяний они не могли рассчитывать. Можно сказать даже больше: откуп налогов стал той красной чертой, перейдя которую, еврейство на долгие годы вперед обеспечило себе имидж «племени Антихристова».

Что особенно любопытно, «племя» это выступает здесь в совершенно нехарактерной для него роли – в роли силы, способной склонить самые буйные головы. Можно представить в обличье грозного откупщика кого угодно, только не пейсатого Мойшу с Талмудом и счетами под мышкой. Ибо откуп налогов – это даже не их сбор. Сборщик налогов просто выполняет задания власть имущих, пользуясь их покровительством и военной поддержкой, для чего, наверное, ему достаточно иметь только указанные счеты и бухгалтерскую книгу. Откупщик же собирает налоги на свой страх и риск, предварительно заплатив государству за право заниматься этим бизнесом. И для этого ему уже недостаточно обладать навыками счетовода, ибо бизнес сей достаточно небезопасен. Откупщик старался заработать сверх того, что было уплачено государству, и в большинстве случаев драл с налогоплательщика, что называется, «три шкуры». Понятно, что это связано было с риском получить соответствующий отпор. Если же учесть, что на военную поддержку государства ему рассчитывать не приходилось, то нетрудно представить, какими в действительности были его профессиональные навыки. Древние сообщества мытарей на самом деле представляли собой вооруженные до зубов банды и даже армии рыцарей (рутьеров, рейтаров, рейдеров; от «рейд» – военный поход за добычей). В традиционной истории они помимо прочего получили название «военно-монашеских орденов» – организаций, представляющих собой странное на первый взгляд сочетание миролюбивого жречества с воинственным всадничеством.

Такими и были в далеком прошлом евреи, точнее, израильтяне, поскольку и слово «еврей», и навеваемый им образ худосочного Мойши с Талмудом под мышкой отражают, скорее, современное состояние этого удивительного, многоликого сообщества. Самое замечательное здесь то, что, судя по отрывку, сообщество это обнаруживало следы былого влияния даже в XVII веке, когда, как нам рассказывают историки, об иудаизме в качестве мировой религии уже не было и речи и иудеи, заклейменные обвинением в «убийстве Христа», превратились в несчастный, отовсюду гонимый народец.

В свете этого становятся понятными и причины неистовства восставших парижан в отношении статуй израильских царей. Видимо, не такими уж и «древними» были эти «цари», как выясняется. Видимо, свежи еще были воспоминания об их лихоимстве.

С этим согласны и другие исследователи: «Чем библейские цари не угодили революционерам, традиционная история не объясняет. Есть мнение, будто всякое упоминание о царях и королях приводило людей в ярость. Вот они и пытались достать эти статуи. Если даже согласиться с тем, что революционная стихия пробуждает в людях отнюдь не лучшие чувства, искусственность подобных объяснений очевидна. Скорее всего, толпа в те времена еще полностью воспринимала Израиль и королевскую династию как единое целое. 28 Израильских царей были в ее представлении предками свергнутого монарха»[46]46
  detectivebooks.ru/book/25073924/


[Закрыть].

Но все это пока только рассуждения. Конечно, примеры из Средневековья и Нового времени весьма убедительны и даже простая экстраполяция их в прошлое дает неплохие результаты. Однако для полной убедительности недостает примеров непосредственно из самой «античности». Попытаемся же в истории, которая известна нам под названием «древнеримской», найти подтверждение «мытарской» сущности евреев.

Как я уже отметил, историки единодушны в подчеркивании абсолютной идентичности положения евреев в так называемой «античности» и Средневековье. Они это делают напрасно. Практически уже современная, сформированная по национальному принципу средневековая диаспора евреев вовсе не тождественна ее «античному» аналогу, на самом деле представляющему собой укрепленное поселение, за крепкими стенами которого мытари и жрецы прятались от народного гнева.

Выясняется также, что эти господа в этническом плане ничем от остальных граждан Рима не отличались, и если и назывались «евреями», а не «римлянами», то только по причине своей принадлежности к высшему сословию.

Это, конечно, не говорит о том, что они не являлись римлянами. Еще как являлись. Римляне, если рассматривать Рим как метафору вселенскости, мира, ведь это тоже «люди без Родины», как сейчас иногда называют евреев.

Если наша гипотеза верна и евреи действительно представляли собой администрацию империи, в функции которой помимо обращения туземцев в имперскую веру входил и сбор налогов с завоеванных территорий, то должны существовать какие-то проявления «еврейскости» в повадках и облике летописных сборщиков (откупщиков) налогов в Риме. Попробуем же их отыскать.

Вот что известно о римских откупщиках. Именовались они публиканами, т. е. ведающими государственным имуществом (от лат. publicum – общественное имущество). При всем том, что необходимость в сборе налогов существовала всегда, деятельность публикан часто с трудом можно назвать созидательной. Многие даже сравнивают ее с ограблением провинций. Дело в том, что пик этой деятельности пришелся на период республики, когда Рим представлял собой рыхлую конфедерацию городов-полисов, слабо связанных с центром, и наладить эффективное руководство провинциями в таких условиях не представлялось возможным. Уже само привлечение к сбору налогов частных откупщиков свидетельствовало о слабости системы и создавало огромный простор для злоупотреблений. Но выхода другого не было, чем и пользовались публиканы, стараясь не только оправдать вложенные суммы, но и извлечь из них барыш.

При этом говорить о какой-то особой алчности этих господ не приходится. Повторяю, само несовершенство системы, отсутствие действенного контроля со стороны центра создавало простор для злоупотреблений, тяготы от чего ложились целиком и полностью на плечи населения провинций.

Дополнительным стимулятором активности откупщиков являлись ограниченные сроки действия права на откуп. Сроки различались в зависимости от типа откупа. Право на откуп налогов обычно предоставлялось сроком на год. Понятно, что являясь по сути временщиком, не заинтересованным в процветании провинции, откупщик старался выжать из нее за этот период максимум возможного. Известно замечание Тита Ливия по этому поводу: «ubi publicanus est, ibi aut jus publicum vanum, aut libertas sociis nulla», что в переводе с латинского означает: «где откупщики, там либо право государства бессильно, либо союзники не располагают свободой».

Зачастую «подельником» публикан выступал наместник провинции или проконсул. Деятельность последнего также не была особенно регламентирована, что позволяло ему использовать служебное положение ради обогащения, часто – беззастенчивого. Тем более что жалованья в Риме проконсулам не платили. Видимо, считали их положение и без того достаточно почетным и выгодным. И действительно, провинция должна была содержать проконсула и его свиту за свой счет, предоставлять ему бесплатно услуги, транспорт и т. д., не говоря уже о всевозможных подношениях и подарках, не входящих в перечень официальных благ.

На деле, однако, всего этого было недостаточно и наместник в большинстве случаев становился соучастником бесчинств, совершаемых публиканами. Кстати, назначался он на эту должность опять-таки сроком на год, что делало его таким же временщиком, как и публикана.

В этой связке зачастую оказывались и судьи провинций. Это позволяло придавать видимость законности творящимся злоупотреблениям. По словам Диодора, в сообществе с судьями публиканы «делали то, что хотели, наполняя провинцию произволом и преступлениями».

Произвол этот касался не только сферы налогообложения. Публиканы брали на откуп не только налоги (vectigalia), но пошлины и сборы, например, портовый сбор (portoria). Брались на откуп также общественные подряды на строительство и поставку продовольствия. Самим же названием своим публиканы обязаны взятию на откуп государственного имущества, в том числе – земель (ager), пастбищ (scripturae), рудников (metalla), соляных варниц (salinae).

Из чего складывался доход публикан? Это не такой простой вопрос, как кажется. Силой оружия выбить из провинциала больше положенного на самом деле было задачей не из легких. И не только из-за того, что у туземцев тоже было оружие. В Риме все-таки существовал закон и откупщики при всей их алчности не могли (во всяком случае не имели права) изымать налогов на сумму, превышающую их взнос в государственную казну. Для обогащения, если судить по косвенным данным, использовались другие источники дохода. В числе таковых в первую очередь следует назвать кредитование неплатежеспособных клиентов. В этом случае плательщик получал отсрочку платежа (налоговый кредит), а откупщик – проценты.

Откуп, таким образом, порождал ростовщичество.

Впрочем, характерно все это скорее для эпохи империи, когда положение провинций несколько улучшилось и была введена государственная монополия на сбор податей. По словам Уильяма Смита, «некоторые виды доходов, ранее отдававшиеся публиканам, теперь собирали специальные чиновники, назначаемые императорами»[47]47
  ancientrome.ru/dictio/article.htm?a=177269677


[Закрыть]. Деятельность публикан не была прекращена, но за нею был установлен более жесткий контроль. Императоры стали издавать эдикты, направленные против их своеволия. Были введены штрафы за взимание налогов сверх положенной суммы и за применение насилия.

В этих условиях поиск альтернативных откупу источников дохода для публикан стал жизненной необходимостью.

Одним из таких источников помимо ростовщичества стала работорговля. Злостный неплательщик налогов продавался в рабство. Вот вам и побочный доход. Работорговля порой достигала такого размаха, что это даже вредило государственным интересам. Тот же Диодор отмечает случай, когда Никомед III Вифинский не смог прислать вспомогательные войска Марию для отражения нападения кимвров, сославшись на то, что многие из его подданных были обращены в рабство публиканами.

Что касается ростовщичества, то не следует связывать его возникновение лишь с имперским этапом Рима. Оно изначально практиковалось публиканами. Как уже отмечалось, право на откуп государственных доходов продавалось в Риме на торгах. Сама же деятельность по откупу регламентировалась цензорскими законами. «Однако, – замечает Уильям Смит, – народ и сенат иногда изменяли условия, установленные цензорами, ради того, чтобы получить кредит у публиканов». Из того же источника можно почерпнуть сведения о том, что «еще во время Второй Пунической войны, после битвы при Каннах, когда эрарий был полностью истощен, публиканы ссудили государству значительные суммы денег с условием возврата после окончания войны»[48]48
  ancientrome.ru/dictio/article.htm?a=177269677


[Закрыть].

При всем этом кредитование, не будучи основным источником дохода, не достигало в республиканском Риме такого размаха, как в имперскую эпоху.

Получается, и кредитование, и работорговля всегда выступали либо в качестве рудиментов откупа, либо в качестве занятий, сопутствующих ему. В то же время известно, что испокон веков это были излюбленные виды бизнеса евреев. Выводы можете сделать сами.