Текст книги "Приказ простой"

22

Сразу после того, как активная фаза боя закончилась, вышел на связь капитан. К счастью, он не стал пытаться ворваться во вражеский кишлак «на плечах» противника. Такое геройство совсем ни к чему и сопряжено с ненужными потерями.

– «Парус-один», я «Парус-ноль», что у тебя? Прием.

– «Парус-ноль», я «Парус-один», все по нулям.

– Да ладно? Даже ни одного трехсотого?! Вас же там чуть не смяли и бой был жаркий, особенно когда минами забрасывали.

– Так точно!

– Повезло. А у нас тут больше десятка раненых, один – тяжело… У мотострелков еще… Ладно «Парус-один», подчисть там у себя, трофеи собери, в общем сам знаешь. Конец связи «Парус-один».

– Так точно. Конец связи.

Оставив на прикрытии пулеметчика со снайпером, Киборгин отправился выполнять приказ.

– Всех тяжелых – отправляйте к гуриям. Всех подозрительных – к ним же.

– Каких подозрительных, товарищ лейтенант?

– Например лежит какая-то сволочь на животе или на спине и руки под телом спрятаны. Либо гранату там зажал, либо пистолет или нож. Так что таких сразу на контроль от греха подальше. Тела не ворошить, тоже могли перед смертью пакость измыслить дабы неверного прихватить и полцчить звание шахида. Тюбетейки тоже не шмонать. Незачем давать знать нашему высокому командованию, что мы знаем о том, что там иногда что-то ценное прячется… если только очень аккуратно. В общем не дураки, сами все должны понимать.

В числе убитых оказалось двадцать шесть человек, еще четверых добили, а в плен повязали десяток со средней степенью тяжести. Легкораненые ушли с непострадавшими.

Анатолий присел у одного такого раненого ткнув в рану стволом автомата, спросил:

– Где Ахмад Шах?

В свое время он немного наблатыкался говорить на самых распространенных языках Афганистана, чисто для допроса пленных.

– Ы-ы-ы…

– Говори, а то сейчас пристрелю.

Как раз прозвучал выстрел.

– В кишлаке… здесь…

– Он ранен?

Пленный, кажется, даже удивился такому вопросу, но ответил:

– Нет… по крайней мере когда я его видел у него ран не было…

«Что ж, этот вопрос прояснен», – подумал Киборгин.

– Вяжите этого…

Анатолий осмотрелся.

– Тихомиров… – произнес он фамилию «проблемного» подчиненного тоном, не обещающим ничего хорошего.

Того самого бойца, что пытался оказать помощь раненому душману. Сейчас он хотел перевернуть тело боевика.

– Товарищ лейтенант…

– Матрос, ко мне.

Тихомиров быстрым шагом приблизился к лейтенанту и встал по стойке «смирно».

– Боец, ты глухой? Слышал, что я сказал минуту назад?

– Т-так точно…

Киборгин в следующее мгновение резко пробил кулаком в грудь матросу, да так, что Тихомиров, не ожидавший такого поступка со стороны командира, упал и скрючился от боли, не в состоянии толком вздохнуть.

– Хр-р…

Остальные ошалело уставились на лейтенанта, ведь до сего момента до рукоприкладства он не опускался и вообще вел себя очень корректно.

– Бойцы… запомните раз и навсегда… мои приказы не обсуждаются, не забываются, и тем более не саботируются, они выполняются, максимально быстро и точно. Не доходит словами, буду доводить сию аксиому через побои, если потребуется, буду бить непонятливых с утра до ночи. А вместе с ними будут страдать остальные… ибо мы как долбаные мушкетеры, один за всех и все за одного.

Киборгин присел рядом со все еще корчащимся в пыли матросом.

– Итак, матрос Тихомиров, какого хрена ты стал переворачивать тело этого духа? Что мной было сказано?

– Я… хр-р… думал…

– Получив приказ, ты не должен думать! Ты, отключив свою думалку, долен исполнять приказ, твою мать! Много будешь думать, твою думалку отвезут твоей матери в цинковом гробу возможно отдельно от остального тела! Встать!

Матрос с трудом встал.

– А теперь взял автомат и выполнил мой приказ в отношении подозрительного врага.

– Я…

– Головка ты от буя! Забудь о жалости и прочих соплях! Здесь никто не станет жалеть тебя. У духа одна забота – прикончить тебя! И чтобы выжить, ты должен убить духа раньше, чем он прибьет тебя! Выполнять!!!

Но тот все никак не мог решиться переступить в себе некую черту. На глазах аж слезы навернулись, а руки стали подрагивать.

– Боец… я начинаю думать, что и в бою ты стреляешь мимо врагов… просто впустую тратишь патроны, а каждый не убитый тобой противник, это возможно причина ранения, а то и смерти одного из твоих товарищей по взводу от его рук… Каково тебе будет жить с осознанием этого факта, что ты пожалел врага, но в итоге от его руки погиб твой собрат с которым еще вчера вместе картошку чистил и ел из одного котелка?

И тут все хмурые взоры морпехов уперлись в Тихомирова, так что он аж съежился под ними.

Но были и те, кто смутился или отвел глаза. Тоже видимо стреляли в небо или куда угодно, но не в человеков. Отсюда собственно и возникает эффект «заговоренной» цели.

В общем-то известная в армейской среде беда. Те же амеры во время вьетнамской войны охренев от статистики соотношения истраченных в огромном количестве патронов и относительно малом числе убитых противников, провели исследования и выяснили одну прелюбопытную штуку, а именно то, что восемьдесят процентов молодых солдат во время боя палило в воздух, а не по врагу.

– Мне…

– Стреляй Тимоха, – глухо попросил, но с явно читаемой угрозой в голосе кто-то из его сослуживцев.

Стало ясно, что не сделай он этого и все они устроят ему темную, а там и до статуса изгоя недалеко.

– Ы-ы! А-а-а! – взвыл Тихомиров.

Да-да-дах!

Тихо звякнули упавшие на камни гильзы.

«Теперь можно надеяться, что и остальные, кто пулял мимо цели, возьмутся за голову и начнут наконец стрелять на поражение», – подумал Анатолий, пристально посмотрев на «подозрительных» подчиненных.

23

Там у реки тоже собирали трофеи и вязали раненых. Душманы при этом не мешали, а то ведь вполне могли парочку завалявшихся мин бросить, мало бы не показалось. Но Ахмад Шах так грязно не воевал. Просто понимал, что все эти раненые рано или поздно вернутся в его армию, а если начать подличать, то их всех бросят умирать, а то и откровенно добьют.

Капитан Аникеев тем временем доложился о произошедшем бое непосредственному командиру второй тактгруппы майору Цыганову, что до сих пор долбался под Пишгором, противник проявлял нехарактерное упорство граничащее с фанатизмом, но руководством операции перехватил генерал-майор Печевой.

– Приказываю тебе развить наступление своими силами на опорник мятежников, захватить его и уничтожить отряд противника организовав его дальнейшее преследование до полной ликвидации! Как понял меня «Парус-ноль»?

– Вас понял… «Гора». Но мне необходимы дополнительные боеприпасы. И не помешало бы тяжелое усиление, хотя бы одну САУ…

– Сейчас подвезут. И САУ тебе будет… как только Второй закончит с Пишгором. Выполняй!

– Есть…

К счастью майор Цыганов зажиматься не стал и сразу отправил одну «акацию» капитану Аникееву, потому как когда он закончит уничтожение противника у Пишгора оставалось совершенно неясно, до ночи мог возиться, но тут все дело наверное в армейцах, духи из ополченцев давно бы уже разбежались по горам.

С прикатившей к трем часам дня «акацией» сводному подразделению стало гораздо веселее, ибо арта это арта, ультимативное оружие в данных условиях.

Следовало выдвигаться для выполнения приказа.

– Ужинать будем в кишлаке, – сказал командир морпехов. – А заодно и обедать.

Ну да, обед пропустили и принимать пищу сейчас с риском в скором времени получить пулю в брюхо плохая идея.

– Товарищ капитан…

– Что, Толя?

– Надо хоты бы пару взводов вперед пустить. Зеленка по берегам небольшая, но я бы на месте противника устроил засаду из гранатометчика где-нибудь в овраге. А Ахмад Шах думаю не глупее меня.

– Ты прав… Герман! – окликнул Аникеев командира разведвзвода. – Ты пойдешь по левому берегу, ну а ты Толя по правому. В качестве поддержки пойдут БМД. А то и впрямь будет глупо потерять САУ вот так…

– Есть!

И снова оставалось только скрипеть зубами от отсутствия воздушной разведки, что могла бы достаточно легко вскрыть подобную засаду. Одно хорошо, Анатолий прекрасно помнил, где противник в прошлый раз устроил засаду потому сразу, как только подошли на оптимальную дистанцию попросил экипаж «своей» БМД:

– Влепите снаряд вон в те кусты!

– Не вопрос!

Грянул «гром» и кусты в один момент лишились всей листвы.

По команде лейтенанта застучал пулемет чисто на подавление заставляя противника вжаться в землю на дне оврага и пока он работал Киборгин с парой бойцов совершили рывок и бросили обычные гранаты.

Бах! Бах! Бах!

На этом собственно с засадой было покончено. Два душмана валялись посеченные осколками.

– Лихо ты… Киборг, – в изумлении покачав головой, сказал капитан Аникеев, глядя на окровавленные трупы.

Командир роты все еще не мог психологически перестроиться на войну. Но оно и понятно, нормальный человек этому сопротивляется до последнего, словно понимая, что из данного состояния можно уже не вернуться обратно, и даже снова оказавшись в мирной обстановке многие вдруг осознали, что они остались там на войне среди гор и песков, где сжигает жара все вокруг…

Ну а дальше все было делом техники, причем в том числе в прямом смысле этого слова. «Акация» проделала в стенах окраинных домов проломы и к ним под прикрытием двух БМД двинулись морпехи.

По ним попытались отработать гранатометчики, но их тут же начали давать из пулеметов, накрыли из АГС, а потом снова сказала гаубица САУ, разнося позиции противника в пыль. Только один и смог выстрелить навскидку, но мимо.

Во двор дома полетели гранаты и после их взрывов ворвались морские пехотинцы.

– Смотрим под ноги! Не зацепите растяжки! Не наступаем на подозрительные участки почвы! Ходим только по вытоптанным до каменного состояния тропам! По камням тоже не ходить! – еще раз напомнил лейтенант.

А то в подобные дворики вполне могли быть заминированы. Все это должны проверить саперы, у мотострелков как раз имелся взвод спецов по этому делу.

Душманы не стали цепляться за этот опорник и отступили. Но оно и понятно, против арты особо не попляшешь. Оставив группу прикрытия из раненых, практически смертников, основной отряд по руслу реки отошел на запасную позицию, что располагалась в пяти-семи километрах выше по течению Хазары в еще одном мелком кишлаке. Эти обкурившиеся, чтобы унять боль от ран, до невменяемого состояния духи, палили из автоматов в белый свет как в копеечку, но свою задачу они выполнили – задержали шурави.

Отступивших обстреляли БМД с САУ, но без особого успеха, далеко и просто местность неудобная, холмы, овраги, зеленка. В погоню за ними кидаться не стали из-за опасения подорваться на мине, ведь не зря же говорят, что поспешишь – людей насмешишь, а смешить мятежников никто не хотел, ибо самим плакать придется.

Тут бы очень пригодился налет «крокодилов», но увы сейчас в воздухе никого не было, все отработав под Пишгором ушли на перезарядку.

О штурме второго опорника душманов в этот день не могло быть и речи, ибо вот-вот опустится темнота, что происходит тут почти внезапно, к тому же люди устали, как физически, так и психологически, так что им требовался нормальный отдых. Поесть опять же надо.

24

Когда все окончательно успокоилось Анатолий Киборгин, что называется подсел на измену. Чем больше проходило времени, тем неуютнее ему становилось, ибо его план начал, мягко говоря, потрескивать. Все дело в ранении Ахмад Шаха и его действиях в связи с этим.

Поскольку выяснилось, что при Паси-Шахи-Мардане его не задело, то оставался вопрос, ранило ли его сейчас или же только ранит завтра, то есть одиннадцатого числа?

Увы, сам Масуд об этом никогда не говорил, как и не рассказывал о том, как он спасся и какими тропами уходил, Анатолий этот момент после войны пытался выяснить, но глухо. Так что приходилось гадать. А то сейчас можно было бы действовать на опережение.

«Это если завтра его вообще ранит, если уцелел сегодня, – подумал лейтенант, осознавая, что он уже перетоптал изрядное количество «бабочек» и что-то могло измениться в будущем. – А может и вообще убить… чего мне совсем не надо».

Да, смерть Панджшерского Льва ему совсем не требовалась.

Во-первых, неизвестно кто придет ему на смену. Может родственник какой-нибудь, что поклянется жестоко мстить шурави. Сам Ахмад Шах довольно вменяемая личность, не то что его коллега Гульбеддин Хекматияр – исламский фундаменталист со всеми вытекающими из этого религиозного фанатизма закидонами, или Дустум действующий на север Афганистана – вообще зверь в человеческом обличье, классический бандит-басмач и психопат, попасть к которому в плен… в общем лучше не попадать, быстрой и легкой смерти не дождешься, придется ее долго вымаливать.

Во-вторых, на живого Масуда у Киборгина было завязано несколько далекоидущих планов, но, чтобы они осуществились с ним требовалось наладить контакт и сделать это можно только сейчас, а для этого его надо поймать.

Но если Ахмад Шах уже ранен, то он прямо сейчас, оставив свой отряд в качестве прикрытия, уже уходит и в этом случае его не догнать. Никто просто не отпустит его в погоню тем более на ночь глядя. Да и как объяснить необходимость его куда-то отправить кого-то ловить? На каких основаниях? Да и возможно, что эта погоня пойдет впустую если Масуда еще не ранило.

Вот он сидел и страдал от полной неопределенности, так что, видя его хмурое выражение лица, к нему даже опасались лишний раз подходить.

«Завтра ни во что вмешиваться не стану, чтобы точно ничего не изменить», – принял он решение.

Майор Цыганов меж тем к вечеру десятого апреля все же додавил сопротивление мятежников в Пишгоре, и свалив командование второй тактической группой на своего зама, чтобы тот поутру двинулся дальше навстречу капитану Хабарову, прибыл в Хазарское ущелье с двумя БТРами со взводом десантников дабы возглавить операцию по додавливанию окопавшихся здесь отрядов душманов и их дальнейшее преследование.

Именно десантники фактически стали ночной охраной, так как имели в своем оснащении ночники – здоровенные трубы с полметра длиной и в два с лишним кило весом, с помощью которых несколько раз засекли приближение малых групп противника желавших обстрелять ночующих шурави из гранатометов и в итоге сами попали под обстрел…

Второй опорный пункт на Хазаре надо признать являлся крепким орешком в первую очередь за счет двух ручьев стекавших с гор в реку. Сами по себе они тьфу и растереть, мелкие едва по щиколотку, в плане ширины – переплюнуть можно, по крайней мере восточный приток, но зато за века они промыли глубокие овраги до полутора метров глубиной которые еще и доработали, сделав их отвесными, тем самым превратив в натуральный противотанковый ров со стрелковыми ячейками тут и там прикрытые кустарником.

– По-хорошему, чтобы преодолеть это препятствие требуется мостоукладчик, – признал майор Цыганов, глядя на фото полученные от воздушной разведки. – Но с этим у нас плохо, все мосты использованы Хабаровым и пока их не свернуть, чтобы использовать здесь. Ждать тоже нельзя… Значит нам не остается ничего другого как пойти налево, хе-хе…

Но веселье никто особо не подержал.

Капитан Аникеев сказал:

– Нас словно приглашают тут пройти…

– Верно, а значит тут все заминировано, – согласился майор. – Трала, к сожалению, у нас тоже нет, значит придется саперам очищать дорогу вручную, для чего нам надо обеспечить им безопасные условия работы, для чего атакуем этот приток Хазары по фронту. Техники у нас для этого более чем достаточно…

Две БМД и два БТРа подошли на дистанцию эффективного огня и принялись лупить из пулеметов буквально выкосив все кусты по берегу за которыми так удобно было маскироваться.

БТРы остались, а две БМД зашли левее, чтобы прикрыть собственно саперов начавших расчищать проход.

У душманов оказалось безоткатное орудие из которого чуть было не подбили БТР. Они чтобы не изображать из себя мишени начали кататься вдоль берега то и дело постреливая из пулеметов. Тут уже взяла слова «акация» и жахнула по огневой точке противника. Вряд ли там в этот момент кто-то находился, духи тоже не дураки и быстро сменили позицию.

По саперам начали бить из пулемета и тем пришлось спешно укрыться за броню. «Акация» начала в итоге ровнять кишлак с землей, ей вторили БМД громыхая «громами».

Душманы тем временем пользуясь складками местности, что похоже несколько доработали и скрытно перемещались от одной полевой позиции к другой ведя беспокоящий огонь, сделают несколько очередей или выстрелят из гранатомета и были таковы, в итоге БТРы с реагируя с запозданием лупили в пустоту.

Такой бой, без возможности решительной атаки с занятием всей вражеской территории мог длиться очень долго, собственно, так и вышло. Сейчас Анатолию было отчетливо видно, что эта перестрелка имеет своей целью лишь задержать шурави до темноты и духи справлялись со своей задачей. В прошлый раз ему было не до анализа, все его внимание поглощал бой.

Цыганов, преодолев возникшие проблемы с ориентацией на местности вызвал авиацию, и та огненной косой прошлась по вражескому берегу. Боевики понеся потери, отступили за разгромленный кишлак, что в свою очередь дало саперам возможность довести свою работу до конца и разминировать проход. Дело это тоже очень небыстрое, потыкай щупом в каменистый грунт, где мину не отличить от камня и в итоге приходится выкапывать со всей осторожностью не только мины, но и обычные булыжники, ведь ошибиться тут нельзя.

Так или иначе, но времени прошло очень много, духи выполнили поставленную перед ними задачу и стали отходить вверх по Хазаре. Уходили слишком плотным отрядом, ведь гораздо логичнее для них было просто рассосаться по горам, а так они словно провоцировали на преследование и опять они добились своего – майор Цыганов дал команду на преследование.

«Ч-черт, ни одного пленного для допроса», – раздраженно подумал Анатолий.

Требовалось решать, рисковать сделав ставку на то, что Ахмад Шах ранен или вернуться к этому вопросу через полгода, когда начнется вторая Панджшерская операция, но тогда все станет в разы сложнее и неопределеннее.

25

Требовалось еще вычислить, куда мог слинять Панджшерский Лев. Кажется, что путей очень много. Но он точно не ушел с основным отрядом вверх по течению Хазары. Слишком очевидно и рискованно.

Самым вероятным путем казался левый приток реки, там дальше в небольшой долине стоял довольно крупный кишлак под названием Пижгаран, через который тянулась тропа в сторону Кабула. Но этот путь тоже слишком уж очевиден, шурави по мнению Масуда могли его проверить в первую очередь, кроме того, его там могли банально сдать, как и в любом другом кишлаке на юге, ведь сам Масуд не святой и за время своего владычества в Панджшерском ущелье с прилегающими к нему территориями смог оттоптать многим их любимые мозоли.

Опять же, не забываем, что общество здесь кланово-племенное и за века у всех друг с другом образовалось множество конфликтов кои привыкли решать вооруженным путем (невесту украли, стадо баранов угнали, убили кого-то, ограбили, оскорбили и т. д. и т. п.) и если бы не общий враг в лице шурави, то они продолжили бы и дальше резать друг друга почем зря. Собственно, если уж на то пошло, то появление советских войск этот процесс не остановило, скорее оно перешло на новый уровень и в разборки друг с другом подключали глупых неверных.

Да и куда ему дальше идти в этом случае? Если Панджшерское ущелье населяли таджики – его соплеменники, то южнее обосновались племена пуштунов и нуристанов, они же калаши, они же кафиры. Это у них в ходу сейчас шапка-афганка (читральская шапка), кою так полюбит все тот же Ахмад Шах по прозвищу Масуд.

Но если отношения с нуристанами еще туда-сюда, то вот пуштуны его сами могли с удовольствием прирезать, те еще националисты и появление сильных лидеров у других национальностей Афганистана им как серпом по одному месту. Отряды подкрепления, что на конях подошли к Хазаре, стояли именно на границе с землями пуштунов защищая «владения» Панджшерского Льва от набегов со стороны племен титульной нации.

Кроме того, на юге его «владений» среди таджиков довольно густо жили общины племени пашаев, кои в сдаче Масуда могли увидеть свои резоны, да хотя бы образование собственного анклава, по типу тех же калашей, чтобы самостоятельно добывать в горах всякое ценное, что невозможно пока Масуд в силе. Так что путь на юг ему точно был закрыт.

Оставался север… вот только его закрывала огромная, стоящая почти вертикальной стеной горная гряда с высотами под пять километров, по крайней мере «головная» гора имела на карте обозначение 5009. В общем последнее направление на которое подумают преследователи.

– Товарищ майор, разрешите обратиться?! – все же решился Киборгин.

– Что у тебя, лейтенант?!

– Товарищ майор, есть подозрение, что одна из групп противника ушла в эту гору…

Все невольно еще раз посмотрели на склон горы. А она реально внушала, мало того, что крутая, как сиська у молодой девки, так еще и высокая, от подножия реально с километр, не меньше. И словно сосок белая шапка ледника.

– Да ну нах… – озвучил общее мнение майор.

– И тем не менее, товарищ майор, было зафиксировано движение…

– Горные бараны, наверное, мелькают… их тут полно.

– А если душманы?

– Ну и хер с ними. Значит сами бараны, раз по такой круче решили побегать.

– А если там главарь уходит?

– Чего ты от меня хочешь лейтенант? – раздраженно ответил Цыганов. – Хочешь ради медальки в гору эту тащиться, жилы рвать себе и другим в призрачной надежде отловить главаря? Звездочку досрочно хочешь?! Ну так вперед и с песней! Дерзай!

– Есть! Только разрешите взять хотя бы один НСПУ. У вас их все равно четыре штуки…

– Возьми, – отмахнулся майор. – Не потеряй только. А то знаю я эти приколы.

– Спасибо.

Прежде чем идти к своим бойцам, Анатолий заглянул к медику мотострелков, что оставались в разбитом кишлаке.

– Здорово.

– И тебе не болеть.

– Дай какие-нибудь горькие таблетки.

– Какие?

– Без разницы, главное, чтобы на вкус горькие. Только не слабительное.

– Ха-ха! Зачем они тебе?

– За надом. Дашь или нет? Что-нибудь нейтральное по воздействию. Цитрамон подойдет или что-то в этом роде. У меня времени реально нет все объяснять, да и не надо тебе это знать.

– Хм-м… Ну вот… возьми. Все равно просроченные, а выбросить все забываю… – покопавшись в аптечке, достал несколько стеклянных цилиндриков в каждом из которых находилось по десять белых, чуть пожелтевших по краю таблеток. – От кашля. На вкус мерзкие, что аж жуть.

– Отлично! Да, чуть не забыл… нашатыря тоже дай.

– Держи.

– Спасибо.

Взяв у десантников Ночной Стрелковый Прицел Унифицированный, лейтенант вернулся к своим бойцам. Вывел из строя Трофимова, он психологически все еще был никакой, и еще пару бойцов с самыми плохими физическими показателями и тех в отношении которых сомневался, что смогут удержать язык за зубами несмотря на все угрозы, а так же пулеметчика с гранатометчиком (ибо гнать их на такую верхотуру да с таким грузом это вообще за гранью добра и зла, достаточно того, что придется взять радиста и тащить его рацию по очереди), опять же вещи сторожить будет кому, а не то их другие «найдут» согласно все тому же армейскому «приколу». Оставшейся дюжине бойцов выдал по таблетке, сказав:

– Пейте.

– Что это, товарищ лейтенант? – спросил старший сержант Спицын с сомнением посмотрев на лежащую в ладони таблетку.

Остальные так же не спешили исполнять приказ.

– Боевая стимулирующая химия – допинг, придаст сил. А нам их понадобится просто дохренища! Ибо мы сейчас полезем вон на ту гору! Надо проверить поступившую информацию о том, что главарь возможно решил спрятаться у нас под носом.

– М-мать! – вырвалось у кого-то.

– Да, приказ есть приказ. Так что пьем. Иначе не доползем.

И под взором своих подчиненных Анатолий сам выпил таблетку.

– А это безопасно? – продолжал сомневаться «замок».

– Нет конечно. На то она и боевая химия, что есть серьезные побочки. В этом случае после применения неделю, а лучше месяц водку пить не стоит иначе печень точно отвалится. Но вам водку все равно взять неоткуда, так что и волноваться не стоит. Хотя да, еще один момент… допинг может спровоцировать сильный стояк, так что не волнуйтесь если у вас он случится во время движения по тропе, когда у вас перед глазами будет мелькать задница вашего боевого товарища, с вами все нормально, помните – это действие допинга.

– А-ха-ха!!! – заржали бойцы и особенно громко смеялись остающиеся.

– Я тогда лучше так…

– Никаких «так», товарищ старший сержант! А то придется тебя бросить в горах! А там духи шастают. Пей.

– Фу, мерзость какая! – скривился младший сержант Клин, закинувший в рот таблетку вслед за Спицыным.

– Ты не на вкус ее пробуй, а пей!

– А она у меня к языку прилипла и в глотку не лезет! – кривясь от отвращения, пожаловался он. – Кхе-кхе!

– Не выплевывай! Пей!

Наконец все выпили «допинг».

– А теперь за мной!

И они пошли, сбросив лишний груз, оставив при себе лишь боекомплект и фляжку с водой.

Эффект Плацебо реально мощная штука! Особенно вкупе с отвлечением внимания на стороннюю тему, ведь всё, о чем могли думать в момент восхождения парни, это о том, что «только бы не встал», а не о том, что высоко-далеко-долго и собственной усталости.