Текст книги "Вечерний лабиринт"

Семен хмыкнул.

Алексей Петрович подходил все медленнее и медленнее, изо всех сил стараясь закрыть портфель. Но белое свадебное платье пополам с фатой настойчиво вылезало из него.

– А это тебе зачем? – беззлобно спросил Семен, намереваясь пощупать материал.

Алексей Петрович отпрянул и спрятал портфель за спину.

– Она увидит, она поймет, – убежденно сказал он.

Автобус «Турист» огибал городской стадион. Публика в салоне дремала после плотного завтрака. Только на одном из передних сидений шел негромкий разговор. Двужильный гид развлекал наиболее бойкий сарафан в крупный горошек.

– Мужчина и женщина, – угрюмо говорил он, – дополняют друг друга во всех отношениях. Их гармоническое содружество имеет глубочайшие корни в самых истоках природных закономерностей. Тезис, антитезис, синтез – так определяет философская наука их взаимоотношения, и мы не можем не считаться с этим обстоятельством. Тезис и антитезис противоречивы, это всем известно, но в синтезе, – он кинул взгляд на щедрые россыпи крупного горошка, – в синтезе, на этой высшей ступени развития, все противоречия успешно разрешаются.

Сарафан кокетливо вздохнул:

– Все вы мужчины одинаковы…

– Нет, вы ошибаетесь, это закон природы для всех одинаков, а мужчины все разные…

Автобус остановился у светофора.

– Вот посмотрите, – сказал гид, – посмотрите на меня.

Сарафан в крупный горошек посмотрел, чуть смущаясь от такого категорического желания.

– А теперь посмотрите вон на того человека в машине, – сказал гид и добавил с невыносимой скорбью. – Разве мы одинаковы?

В остановившейся рядом машине виднелся жертвенный профиль Алексея Петровича. Он смотрел вперед отрешенными, героическими глазами и нервно гладил портфель с торчащим подолом белого платья.

– Ох, – сказал сарафан. – А мы его сегодня уже видели! Утром, когда все на работу шли! У него еще шнурок развязался!

Гид посмотрел на нее тоскливо и безнадежно.

– Как бы у него пупок не развязался, – сказал он.

Машина с визгом ушла вперед.

– Что-то мне есть хочется, – робко сказал Алексей Петрович. – А тебе не хочется?

– Мне всегда хочется. Только мы не на пикник едем.

– Да, да, конечно, – спохватился Алексей Петрович и решительно уставился на дорогу. – Сначала надо найти Лизу.

– Она от нас не уйдет. Догоним. Главное, взять ее с поличным, прямо на дороге, с вещичками. Тепленькую, пока рыльце в пушку… Тогда мы с ней поговорим.

– Что значит, тепленькую?.. – ужаснулся Алексей Петрович. – Что значит, рыльце в пушку?.. Как ты можешь говорить такое про Лизу?

– Ну, знаешь, она тебя обчистила, твоя Лиза?! Обчистила! Смоталась? Смоталась! Так какого черта ты теперь пустое место блюдешь?! Или я теперь на нее молиться должен?

– Но она же здесь ни при чем! Она не виновата! Ее втянули, заставили или еще чего-нибудь, я не знаю, но она не виновата! Не виновата она!

– Совсем? – Семен саркастически усмехнулся.

– Совсем! – Алексей Петрович насупился, помолчал и сказал: – Ну, может быть, чуть-чуть…

– Совсем чуть-чуть?

– Ну если даже и виновата, не смей так о ней говорить! Не смей!

– Могу вообще не говорить, – сказал Семен, – пожалуйста… Но тогда я и делать ничего не буду. – Он остановил машину и обиженно отвернулся.

Некоторое время они оба молчали, но затем Алексей Петрович стал проявлять беспокойство. Сначала он просто поглядывал на Семена, потом не выдержал и убитым голосом позвал:

– Семен… А Семен…

Семен неторопливо повернулся.

– Семен, – сказал Алексей Петрович, – ты говори что хочешь, только поедем…

Машина рывком тронулась и снова понеслась по дороге.

Текли реки, росли деревья, пекло солнце, а Семен все гнал и гнал машину на предельно высокой скорости к новым горизонтам. Алексей Петрович уже снял пиджак и теперь сидел в расстегнутой белой рубашке и, подставляя голову ветру, рисовал что-то на мятом листе бумаги. Наконец он со вздохом облегчения откинулся на спинку сиденья и сказал:

– Готово. По-моему, похоже… Только нос не очень…

Семен оторвал от руля руку, взял рисунок, мельком посмотрел, скривился и сунул в карман.

– Что, плохо? – обиделся Алексей Петрович.

– Откуда я знаю, – сказал Семен. – Я же ее не видел. И вообще, хватит… Лиза, Лиза… Мне твоя Лиза поперек горла уже…

Алексей Петрович нахмурился, но стерпел.

Солнце давно перевалило через зенит, а дорога все тянулась через лес, высокий, густой и беспросветный. Встречных машин не было, лес давно стал для Алексея Петровича однообразным, и он вдруг поймал себя на том, что сидит и жадно грызет палец.

Он с жалостью посмотрел на него, нервно сглотнул и тут вспомнил:

– Слушай, бутерброд хочешь?

Семен кивнул.

Алексей Петрович радостно засуетился, раскрыл портфель, аккуратно выложил свадебное платье и достал завернутые в газету бутерброды. Один он взял себе, другой отдал Семену.

– Вкусно? – спросил он через некоторое время.

Семен кивнул, роняя крошки.

– Это Лиза делала, – сказал Алексей Петрович и мечтательно улыбнулся.

Семен подавился и оглушительно закашлялся.

Машина лишилась управления и, свернув с дороги, нырнула в лес. Кашель, ругань, треск веток, глухой удар – и мотор заглох.

Сначала стояла тишина. Потом Семен закашлял снова.

Алексей Петрович медленно поднял голову и огляделся. Кругом был лес. Семен продолжал натуженно кашлять. Алексей Петрович подумал и похлопал его по спине.

– Сильнее, – прохрипел Семен.

Алексей Петрович ударил.

Семен кашлянул последний раз и выплюнул бутерброд в окно.

– Фу-у-у… – тяжело сказал он. Открыл глаза, закрыл и открыл снова.

Слева был лес, справа был лес и впереди был лес.

– Мы в лесу, – сказал Алексей Петрович.

– Это я и без тебя знаю, – Семен повернулся и посмотрел назад. Дорога была почти рядом.

Он завел мотор и дал задний ход. Машина чуть сдвинулась и, тут же наткнувшись на что-то, забуксовала.

– Вот черт, – сказал Семен и попробовал еще раз.

Результат был тот же. Он попробовал открыть дверцу, но не смог, потому что стоявшее рядом дерево стояло очень близко. То же самое попытался сделать Алексей Петрович, но с его стороны деревья росли в такой же безвыходной близости.

– Срубить бы их к черту! – сказал Семен. – Чтоб одни пни остались!

Он обернулся назад. С одной стороны располагался корявый дуб, а с другой было чистое, светлое пространство, свободное от преград и препятствий. Семен оценивающим взглядом окинул Алексея Петровича.

– На заднее сиденье пробраться сможешь?

Алексей Петрович прикинул.

– Смогу.

– Тогда давай, действуй…

Алексей Петрович нелегко вздохнул и полез.

Сначала он перелез наполовину, потом на две трети, потом на три четверти, потом от него остались только задранные ноги.

– А как дальше? – глухо спросил он откуда-то снизу.

– Как, как, – разозлился Семен. – Переворачивайся!

Алексей Петрович стал переворачиваться, и Семен тут же пожалел об этом.

– Осторожно! Ты! – Но Алексей Петрович уже прошелся по нему ногами и перевернулся на ящик.

Потирая лицо, Семен только горько махнул рукой:

– Ладно, вылезай…

Алексей Петрович толкнул дверцу, но та не открылась. Он с усердием толкнул еще раз и, недоумевая, посмотрел на Семена. Семен ошалело покачал головой и ничего не сказал. Тогда Алексей Петрович опустил стекло и выглянул. Потом сел и снова посмотрел на Семена.

– Что? – тоскливо спросил тот.

– Пень, – сказал Алексей Петрович и развел руками.

– Смотри-ка! – воскликнул Семен, глядя в заднее стекло. – Мебель!

По дороге ехал грузовик. Брезент разлетался от встречного ветра, открывая кузов.

– Твоя мебель?

– Где моя мебель?!

– Это твоя мебель?!

Грузовик проехал.

– Моя мебель! Моя! – закричал Алексей Петрович.

…Машина ревела и содрогалась. Трава и комья земли летели из-под колес, но сами колеса безнадежно упирались в ствол поваленной березы.

Ухватившись за сиденье, Алексей Петрович раскачивался всем телом, помогая машине.

– Нет! Всё! К черту! – сказал Семен и выключил мотор.

Наступила гнетущая тишина. Семен вытер пот со лба и оглянулся на Алексея Петровича. Тот продолжал раскачиваться.

– Ты ведь поменьше меня будешь, – сказал Семен.

– Буду, – согласился Алексей Петрович.

– В окно вылезти сможешь?

– Смогу.

– Ногами вперед, иначе на голову встанешь.

– Ногами так ногами, – сказал Алексей Петрович и, кряхтя, установился на четвереньки задом к окну. Немного подождал, привыкая к позе, потом нащупал ногой окно и, пятясь большим, неуклюжим раком, стал вылезать. Сначала он выставил одну ногу, потом другую, сказал грустным голосом: «Больно» – и, упираясь головой в сиденье, наконец протолкнул в окно зад.

Наступило динамическое равновесие.

Алексей Петрович со стенаниями болтал ногами.

– Еще, еще немного! – подбадривал его Семен, упираясь рукой ему в лысину.

Алексей Петрович натужился и с мучительным стоном протолкнул живот. Его ноги нащупали пень, и, тяжело дыша, он бессильно обвис на дверце. Семен вытер руку о сиденье и почесал в затылке. Алексей Петрович сидел в окне плотно, как пробка.

– Дальше можешь? – осторожно спросил Семен.

Голова Алексея Петровича отрицательно замоталась.

– А обратно?

Голова снова замоталась, на этот раз еще отчаяннее.

– Как ты думаешь, они далеко уже уехали?

– Далеко. Но ничего, мы что-нибудь придумаем.

Некоторое время они оба молчали и придумывали, потом Алексей Петрович вдруг забеспокоился.

– Ты что? – спросил Семен. – Придумал?

Алексей Петрович тревожно вертел головой и дергал руками.

– По мне ползает что-то, – сказал он с отвращением.

– Ну, Леш, это мелочи. Поползает, поползает и перестанет. Ты думай лучше, как тебе вылезти.

– Это не мелочи, – сказал Алексей Петрович.

Глаза его вдруг расширились, и уже с ужасом он прошептал:

– Вот… Еще…

Судорожно дергаясь, он стал топать по пню.

– Семен! Они по мне ползают!

– Может, там муравейник? – предположил Семен.

– Спаси меня, Семен! – закричал Алексей Петрович, отплясывая на пне. – Спаси! Они меня съедят!

Внезапно он замолчал, глаза его выкатились, на лице был написан экстаз. Семен закусил от сочувствия губу и отвернулся.

Алексей Петрович застонал, медленно переходя с низких тонов на высокие, и, извиваясь, стал раскачивать машину.

– Леша! – воскликнул Семен. – Есть выход!

Алексей Петрович продолжал извиваться.

– Есть выход, Леша! – заорал Семен, с треском раздирая картонный ящик и вытаскивая оттуда бутылку коньяка.

Алексей Петрович через силу замер.

– А как же потом?

– Потом высохнет, – просто сказал Семен.

Алексей Петрович зажмурился, как перед прыжком в воду, и решился: – Давай!

Семен сорвал пробку и из окна, вслепую, стал поливать его коньяком. Глаза Алексея Петровича уставились в одну точку, потом оживленно забегали.

– Ну как? – спросил Семен, опорожнив бутылку.

– Вроде лучше, – Алексей Петрович прислушался. – Да, лучше.

– Вот видишь, всегда можно найти выход из положения. Сейчас мы остановим любую машину, и нам помогут.

Семен положил руку на клаксон и в ожидании стал смотреть на пустую дорогу.

Наконец в поле зрения показался ярко-красный «Москвич».

Семен пронзительно просигналил.

«Москвич» испуганно свернул и съехал в канаву.

– Есть, – растерянно сказал Семен.

Из машины долго никто не выходил, потом дверца открылась и показался мужчина. Он обогнул машину и вышел на дорогу.

Семен смущенно кашлянул и убрал руку с клаксона.

Мужчина посмотрел в их сторону, заметил и направился к ним. Алексей Петрович взглянул на Семена, хотел что-то спросить, но не спросил и снова стал смотреть на приближающегося мужчину. Тот на мгновение остановился, поднял с земли увесистый сук и обломил его, чтобы был покороче.

Алексей Петрович суетливо задвигался в окне. Мужчина подошел и остановился в двух шагах от машины. Сук в его руках угрожающе закачался. Он гадко засмеялся и обошел Алексея Петровича с кормы.

– Что он там? Что он там? – забеспокоился Алексей Петрович, стараясь разглядеть, что происходит у него за спиной.

– Ничего, – с бессильной злобой сказал Семен. – На тебя смотрит.

Мужчина подошел ближе и несильно хлопнул Алексея Петровича по заду.

– Ну что, штаны от страха намочил?

– Но-но! – Семен заметался в машине, как тигр в клетке. – Только попробуй! Из-под земли достану!

– Тихо, тихо, – сказал мужчина и снова постучал палкой по Алексею Петровичу. – У меня здесь заложник.

– Тихо, тихо, – повторил Алексей Петрович Семену. – У него здесь заложник.

– Я из-за вас крыло помял, – сказал мужчина, похлопал Алексея Петровича по карманам и вытащил кошелек. Пошуршал деньгами, часть взял себе, остальное вернул в карман.

– Двадцати рублей, думаю, хватит. Счастливо оставаться! – Он напоследок стукнул Алексея Петровича по заду и пошел к своей машине.

Алексей Петрович облегченно вздохнул.

– Могло быть и хуже.

– Рвач, – сказал Семен. – Крыло он помял… Десятки с головой хватит… – он обернулся на шум мотора и схватился за клаксон.

– Ой, не надо! – сказал Алексей Петрович.

К «Москвичу» подъехал автобус «Турист» и остановился.

Было видно, как мужчина объясняется с шофером, вяло размахивая руками. Из автобуса высыпало несколько сарафанов и, пользуясь возможностью размяться, разбрелось по обочине.

Семен просигналил скорбно и тоскливо.

Все обернулись.

– Ты что?! – в смятении воскликнул Алексей Петрович. – Там же женщины!

– Это наш последний шанс, – сказал Семен и просигналил еще раз.

Владелец «Москвича» сел в машину, завелся и, вырулив на дорогу, поспешил уехать.

– Товарищи! – хмуро сказал гид, когда туристы сплотились вокруг него тесными рядами. – Вы видите придорожный памятник архитектуры второй половины двадцатого века под условным названием «Генезис личности в условиях замкнутого пространства». Часть справа отражает научно-технический прогресс, представленный в запоминающемся образе современного автомобиля, отличающегося плавными, изящными линиями и упирающегося в темный лес непознанного. Папаша, закрой рот. Левая часть представляет собой симбиоз всё того же автомобиля и человека «разумного», выполненный неизвестным скульптором реалистично и живо, хотя и на одну нижнюю половину. Обратите внимание на детали живой природы, окружающей памятник: птички, ласточки, веточки, солнышко. Хочется петь и смеяться.

– Может, им помочь надо? – жалостливо спросил сарафан в крупный горошек.

– Ну что ж, – сказал гид. – Это будет еще один пример варварского отношения к памятникам человеческой культуры. Женщин и слабонервных прошу отойти, а мужчины пусть останутся. Папаша, ты что, слабонервный?

Папаша вернулся. Мужчины скинули пиджаки, ругаясь, подняли ноги Алексея Петровича до уровня окна и начали слаженно, по команде, заталкивать его внутрь машины.

Ругался и кричал от оконной узости Алексей Петрович, ругался и кричал, помогая ему, Семен, все ругались и кричали до тех пор, пока с последним «Эх, раз!» Алексей Петрович не провалился в машину и не остался там лежать без движения.

Мужчины вытащили из-под колес злополучную березу, машина завелась и, пятясь задом, выбралась на дорогу. Лиза, Лиза… Ты во всем виновата.

Машину трясло на ухабах, бросало из стороны в сторону, и Алексей Петрович беспрестанно вздыхал, ерзал и ворочался.

– Ты чего? – спросил Семен.

– Трясет, – односложно ответил Алексей Петрович.

– А ты как думал? Во время погони всегда трясет. А ты хотел бы и догнать, и чтоб тебя еще не трясло?..

– Да нет, – сказал Алексей Петрович. – Внутри трясет.

Семен покосился на него, протянул руку и пощупал ему лоб.

– Нормально… Это от нервов.

– Мы их догоним?

– Можешь быть спокоен. Догоним. Из-под земли достанем.

Алексей Петрович смирился и затих. Дорога постепенно укачала его, и вскоре он спал, сладко посапывая и чему-то улыбаясь. Лизе, наверно.

Глядя на его довольное лицо, Семен повеселел и пару раз хмыкнул. Потом осторожно потянул за белый краешек, торчащий из портфеля, и вытянул фату. Еле сдерживая смех, он одел ее на спящего Алексея Петровича и, уже давясь от хохота, продолжал гнать машину по пыльной дороге, к черту на рога, за мебелью, за Лизой.

Дорога резко поворачивала. Справа возвышалась большая фанерная реклама: «Желаем удачи на озере Рачьем». Затем показалась безымянная деревня, и дорога превратилась в улицу.

У одного из заборов на скамеечке сидел интеллигентный человек и читал газету. Семен остановил машину и высунулся из окна.

– Эй! Скажите, здесь машина не проезжала? Грузовик, с мебелью?..

Человек оторвался от газеты.

– А что? Должна была?

– Должна.

– Тогда проезжала.

Семен озадаченно нахмурился.

– А если не должна была?

– Тогда не проезжала.

Семен сплюнул и повернулся к Алексею Петровичу.

– Как по писаному говорит. Какой дом?

– Дальше. А мы не могли ее обогнать?

Семен покрутил пальцем у виска.

– Как мы могли ее обогнать? Дорога-то одна!

На окраине деревни они остановились снова. Семен посмотрел на Алексея Петровича и с чувством потянул носом.

– Как же ты пойдешь такой? Продезинфицированный?

Алексей Петрович смутился и беспомощно пожал плечами.

– Ладно, – сказал Семен. – Я схожу на разведку, а ты побудь на стреме.

Он вылез из машины, достал из багажника пустую канистру и пошел к дому. Алексей Петрович, осваиваясь в непривычной роли, начал напряженно следить то за ним, то за дорогой. Не достучавшись в дверь, Семен спустился с крыльца и стал заглядывать в окна. Алексей Петрович весь извелся на стреме, пока Семен не вернулся и не сел рядом.

– Ну что? Ну как?

– Нет никого, – сказал Семен. – Придется выбрать место и ждать. Может быть, в самом деле… – он покрутил пальцем у виска, – обогнали.

На берегу озера они остановились. Отсюда просматривалась и окраина деревни с нужным им домом, и дорога, и даже пляж с покосившимися зонтиками.

– Вот что, – сказал Семен, неодобрительно оглядывая вылезшего из машины Алексея Петровича. – Тебе бы искупаться надо, а я пока поесть приготовлю.

– А это обязательно?

Семен принюхался и посмотрел на него с укором.

– Ну я-то ладно. Я привычный. А если ты Лизу встретишь?

Алексей Петрович вздохнул и полез сквозь кустарник к воде. Семен обошел машину и уже хотел достать ящик, но здесь его внимание привлек ярко-красный «Москвич», стоявший на берегу чуть поодаль между деревьями. Семен оглянулся по сторонам. Место было достаточно уединенное. Подойдя ближе, он заметил небольшую вмятину на левом крыле и беззвучно рассмеялся.

Машина была пуста. Дверцы заперты. Семен стал спускаться к воде.

На самом берегу он с удовлетворением обнаружил знакомую одежду. Ее владелец одиноко плавал невдалеке умеренным брассом.

Он подошел к одежде и поднял брюки. В кармане приятно захрустело. Семен достал деньги, подумал, потом десять рублей взял себе, а десять оставил.

– Эй! Эй! – взахлеб закричал одинокий пловец. – Ты что делаешь?!

Его размеренный брасс сменился паническим кролем.

Семен спокойно держал в руках брюки и ждал, когда он выйдет на берег. Мужчина быстро подплыл, но на берег почему-то не вышел, а остановился по горло в воде и нервно закричал:

– Не трогай штаны!

Семен долго смотрел на него, потом спросил:

– А что, нужны?

– Нужны! Нужны! – закричал мужчина.

– Тогда пожалуйста, – сказал Семен. – Бери. – И безмятежно размахнувшись, кинул брюки ему в воду. Потом лицемерно вздохнул и пошел обратно.

Алексей Петрович уже ждал его, беспокойно прыгая вокруг машины и пытаясь согреться. Живот и грудь его были исполосованы кровоподтеками. Можно было подумать, что кто-то старался нарезать на нем резьбу.

Семен сочувственно оглядел его и похлопал по плечу.

– Ничего, до свадьбы заживет…

Алексей Петрович мгновенно потерял прыгучесть и загрустил.

– Она у меня послезавтра, – печально сказал он и надел рубашку.

Выстиранные брюки висели на кустах. Рядом болтались носки и блестели мокрые ботинки. Семен понимающе покачал головой и пошел доставать ящик.

На дороге показался автобус. Рядом с пляжем он свернул и остановился. Туристы торопливо высыпали на берег. Гид простирал к озеру руки и что-то говорил. Можно было подумать, что он говорил что-то умное.

Обед тем временем проходил в молчании. Подавали: шпроты, балык, паюсную икру, неочищенные томаты и сгущенное молоко. Но это были консервы, и открыть их было нечем. Оставалась колбаса. Ее ели руками, жадно и торопливо. Можно было подумать, что они не наелись в пути бутербродами.

– Надо достать консервный нож, – сказал Семен. – Иначе мы умрем с голода. Надо или попросить у кого-нибудь, или купить.

– Лучше купить, – сказал Алексей Петрович и тут же схватился за голову. – Господи, я же стирал брюки вместе с кошельком!

Он бросился к брюкам и судорожно обшарил карманы. Кошелька не было. Крикнув: «Я сейчас!» – Алексей Петрович запрыгал к воде. Там он влез в воду по колени и, наклонившись, стал шарить по дну. Можно было подумать, что он ловит раков.

– Ну и что? – озабоченно крикнул с берега Семен.

– Ничего, – ответил Алексей Петрович и тут же заорал благим матом, выдергивая из воды руку. На пальце у него болтался большой грязный рак. Алексей Петрович заорал еще громче. Можно было подумать, что в озере Рачьем раки не водятся.

– …А вы говорили, что в озере Рачьем раки не водятся, – сказал сарафан в крупный горошек огорченному гиду.

– Значит, это не озеро Рачье, – сказал гид и обнял сарафан за талию. – Чем смотреть на рака, давайте лучше погуляем по прилегающей местности…

– Вот еще чего, – сказал сарафан, избавляясь от его руки. – Вам, мужчинам, лишь бы по местности гулять без законных на то оснований…

– Слово джентльмена.

– Никаких слов, только законные основания. Между прочим, вы сами говорили, что женщина, как памятник природы, охраняется у нас в стране законом. – И сарафан в крупный горох стала спускаться на берег.

Алексей Петрович, облепленный на берегу женской и большей половиной туристов, уже с некоторой долей мастерства демонстрировал рака. Стоял смех, визг, и Алексей Петрович горделиво улыбался, польщенный необычным женским вниманием.

– Леша! – раздалось со стороны леса. – Леша!

Семен стоял у машины и призывно махал рукой.

Алексей Петрович машинально отдал какой-то блондинке рака и побежал к Семену. Блондинка, которая машинально взяла этого рака, завизжала не своим голосом, рак упал, и все женщины бросились врассыпную.

Взметнув пыль, машина остановилась у дома. Одновременно открылись дверцы. С одной стороны выскочил Семен, с другой – полуодетый Алексей Петрович.

На шум из дома вышла женщина. Алексей Петрович сразу вспомнил о своем виде и, жалобно пискнув, спрятался за машину. Оставшись на дороге в одиночестве, Семен оглянулся, всё понял и самоотверженно открыл калитку.

Женщина молча ждала, пока он подойдет.

– Марья Федоровна? – грозно спросил Семен.

– Марья Федоровна, – отвечала женщина.

Семен подмигнул ей и, понизив голос, сказал:

– От Лизки мы. Кореши ее.

Марья Федоровна побледнела от ужаса.

– Не дрейфь, мамаша, – сказал Семен. – Хвоста нет.

Марья Федоровна бессильно отступила к двери.

– Значит, нет?..

Семен оглянулся на дорогу и заодно на самого себя.

– Нет.

– А кто это за машиной?..

– Пахан это. Хахаль Лизки Караваевой. А она его невеста.

– Лизы Караваевой?.. – лицо Марьи Федоровны разгладилось. Постепенно она приходила в себя. – Как же, как же, помню… Так вы от Лизочки?..

– От Лизочки, – в свою очередь растерялся Семен.

– Что же вы сразу не сказали? Вы, наверное, брат ее? Она мне говорила, что вы всегда шутите… Вы, наверное, за чемоданом приехали?

– За чемоданом, – сказал Семен так, словно увидел святое знамение.

Пока Марья Федоровна шарила под кроватью в поисках чемодана, Семен осмотрелся и сказал:

– А Лиза много о вас рассказывала. Вы, наверное, давно ее знаете?..

– Что вы, без году неделю, – сказала Марья Федоровна, вытаскивая из-под кровати большой пыльный чемодан. – Разве она вам не говорила?

– Не говорила, – сказал Семен. – А что?

– Она у меня комнату снимала. Месяца два назад. Она же отсюда.

– Да, да, – сказал Семен. – Это я знаю. Она из этого… из…

– Кукуева, – недоуменно сказала Марья Федоровна.

– Вот, вот, – обрадовался Семен. – Из Кукуева. Улица… Как его… Улица…

Марья Федоровна насторожилась и загородила собой чемодан.

– Мне она не говорила. А вы что же? Адреса своей сестры не знаете?

– Не знаю, – испугался Семен. – Потерял и забыл.

Марья Федоровна поняла и хитро улыбнулась.

– Опять шутите… А жених ее адрес тоже потерял и забыл?

– И жених потерял, и жених… – разыгрался Семен.

– А куда же вы чемодан повезете?

Семен прикусил язык. Марья Федоровна ждала.

Семен совсем смешался. Марья Федоровна с видом победителя отступила в сторону.

– Берите, берите, вдруг адресок вспомните?

Семен хотел взять чемодан, но он оказался без ручки.

– Она его потому и не взяла с собой, – пояснила Марья Федоровна, – что он без ручки. Жалко, что за вами хвоста не было. Он бы вам помог.

Семен закинул чемодан на заднее сиденье, еще раз раскланялся со стоявшей на крыльце Марьей Федоровной и сел за руль. Алексей Петрович отчаянно косил глаза на чемодан и нетерпеливо шептал:

– Чего она сказала, Семен? Она сказала, где Лиза?

– Нет, она не знает. Но где-то в Кукуеве.

– В Кукуеве! Это же совсем недалеко!

– Недалеко! Это теперь недалеко!

– А это что? А? Это чей чемодан, Семен?

– Да подожди ты, – зло оборвал его Семен, выруливая на дорогу. – Дай отъехать. Ее это чемодан.

– Ее! – Алексей Петрович замолчал и снова посмотрел на чемодан так, как будто в нем была Лиза.

Семен проехал через деревню и свернул к озеру.

– Он тяжелый? – не вытерпел Алексей Петрович.

– Тяжелый, – сказал Семен.

Алексей Петрович сидел, как сыч, и кровожадно поводил глазами. Потом, ни слова не говоря, грузно повернулся и полез к чемодану. В машине начался кошмар. Чемодан перевернулся и упал под сиденье. Петляя, они подъехали к своему месту на берегу озера и там остановились. Раскрыть чемодан было делом одной минуты.

Сверху лежало верблюжье одеяло. Снизу книги.

– Фонвизин. Недоросль, – сказал Семен. – Это про тебя.

Он отбросил книгу и взял следующую.

– Если нет на первой странице, ищи на семнадцатой. Все библиотеки ставят штамп на семнадцатой. Почему на семнадцатой, непонятно. Самоучитель английского языка. Так она еще и фарцует!

Алексей Петрович уже не реагировал. Он сидел, понурившись, на расстеленном верблюжьем одеяле и листал журнал.

– Нет, – наконец сказал он и откинул журнал в сторону. – Ничего нет… – Из журнала вылетел листок и улегся на одеяле.

– Семен!!!

Семен недоверчиво читал, шевеля губами.

– Здесь не по-русски… Врач Небогадко…

– На штампе!

– Кукуевская городская поликлиника, – прочитал Семен.

На мгновение он задумался, потом глаза его приобрели хищный блеск.

– Это уже кое-что, – сказал он. – Это след.

Алексей Петрович смотрел на него с восторженной благодарностью.

– Да-да, – повторил Семен. – Искомая нить найдена. И я думаю, нам она будет по плечу. – Он похлопал Алексея Петровича по плечу и задумчиво снял с него белую нитку. – Тебе бы приодеться надо.

– Как же я оденусь? Еще не высохло.

Они погрузились в машину и выехали на дорогу. Проезжая мимо красного «Москвича», Семен указал на висящие в кустах брюки, достал десять рублей и сказал:

– Пока не забыл. Мужчине без штанов в подарок от штанов без мужчины.

Гид обвел скучающим взглядом салон и сказал:

– Уважаемые товарищи туристы! Наш путь лежит в город Кукуев. Это один из старейших городов области и потому богат памятниками архитектуры. Вы их увидите. Это остатки крепостных стен, башен, земляных укреплений, монастырей и мельниц. Кроме того, есть краеведческий музей. Вообще город очень быстро растет. Прямые зеленые улицы застраиваются многоэтажными домами. На окраине города Кукуева вырос благоустроенный поселок Новый Кукуев. – Он бесстрастно закончил и снова оглядел салон. Стояла тоскливая тишина. Тогда гид мрачно ухмыльнулся и добавил: – Обедать мы будем в столовой номер четыре.

Салон оживленно зашумел.

Когда они подъехали к городу Кукуеву, день уже клонился к вечеру. У железнодорожного переезда перед ними опустился шлагбаум, и машина остановилась.

– Подъезжаем, – сказал Семен. – Надо составить план действий.

Алексей Петрович, созерцавший путевую обходчицу, с готовностью обернулся:

– Да, да, конечно.

– В первую очередь, – сказал Семен, – мы проводим рекогносцировку: обнаруживаем поликлинику, в которой был выписан рецепт, и врача, который его выписал.

– Да, да, – кивнул Алексей Петрович.

– Во вторую очередь… – здесь появился поезд и умышленно громко застучал колесами.

Когда он прошел, Алексей Петрович в ужасе закричал:

– Нет! Нет!

– Да, – жестоко сказал Семен и включил радио.

Оттуда радостно донеслось: «Э-ли-за-бет! Э-ли-за-бет!» Алексей Петрович обхватил голову руками и сказал:

– Да.

Шлагбаум со скрипом поднялся.

Они кружили на машине по вечернему пустынному Кукуеву, пока не остановились у городской поликлиники. Свет горел только над дверью, а сама дверь была закрыта. Они сразу ощутили, что день выдался для них на редкость тяжелый и неудачный. Воцарилось уныние.

– Сегодня уже поздно, – наконец сказал Семен. – Начнем действовать завтра, с утра. Ночевать придется в машине.

Они отъехали от поликлиники и, свернув на тихую, почти деревенскую улицу, доехали до небольшого парка и остановились под окнами трехэтажного деревянного дома. Место было на редкость удачное. Со всех сторон их скрывали деревья, и в то же время машина так вписалась в пейзаж, словно всегда здесь стояла.

– Тут и заночуем, – сказал Семен, вылез из машины и огляделся.

Темнело. Зажигались фонари. Небо было чистое и высокое.

Над деревьями взошла полная луна.

Семен спал как убитый. Лицом вниз, прикрыв затылок руками. Алексей Петрович во сне маялся. Что-то неспокойное снилось ему. Он ворочался, постанывал, шарил руками и наконец позвал:

– Лиза!.. Лиза!..

В ночной тишине его голос звучал жалобно, с надрывом.

– Лиза!.. Лиза!..

Семен даже не пошевелился.

– Лиза!!.. – отчаянно позвал Алексей Петрович.

В окне второго этажа зажегся свет, и женский силуэт склонился над карнизом.

– Чего тебе?

Алексей Петрович довольно пошевелил во сне губами.

– Лиза! Вернись ко мне!

– Вот еще, – сказала женщина.

– Лиза!.. – в ужасе простонал Алексей Петрович. – Но почему?! Почему?!

– Сам знаешь, – сказала Лиза.

Алексей Петрович задумался. Лицо его приобрело несчастный вид.

– Не знаю я!.. Не знаю…

– Подумать только! – возмутилась Лиза. – Он не знает! А кто на ушах каждый вечер приходит?! А кто всю мебель пропил?! Я, что ли?!

Алексей Петрович тревожно заворочался и с обидой всхлипнул:

– Ты…

Женщина в окне оторопела.

– Ну, знаешь!.. Тебе это так не пройдет!..

Окно с треском захлопнулось.

– Лиза!.. Лиза!.. – мучительно застонал Алексей Петрович, уткнулся головой в жесткое сиденье и заплакал во сне горькими слезами.

Утром Семен внимательно осмотрел его опухшее лицо и сказал:

– Тебе побриться надо.

Алексей Петрович покорно кивнул.

– А я пока другие дела улажу, – сказал Семен. – Встретимся в парке. – Он сел в машину и завел мотор.